Голубые незабудки

     Вот ты сидишь в ванной, вспоминаешь под обжигающим душем, вспоминаешь... И ты был счастлив, счастлив с ней. Те прогулки зимой, когда нужно лишь было ее присутствие, чтобы быть спокойным, и те танцы под дождем, и те полпервого ночи на улице летом. И как вы убегали от каких-то парней старших. И как вы шли в Нарнию. Как спасали маленьких комочков от детей, что тискали их. Вы забирали ее сестренку из детского сада, бегали с ней. Вы шли по городу и пели, шумели, заставляли оборачиваться прохожих. Вы всегда брали все с вишней, думали, что вас с ней вштыривает, как с наркотиков. Жаль, мне больше не помогает забыться эта вишня, без тебя не помогает. Помнишь, ты болела? Но пришла. Я ждал,  я специально приготовил чай и варенье. Тогда нам было очень весело.

    Слезы брызнули из глаз, зажимая рот, мыл голову. Вот она идея, что высушила слезы. Главное дожить до утра, главное дожить.

    Ночью не мог уснуть, все ворочался с боку на бок, улыбаясь, как дурак. Глаза горели, щеки пылали. Главное, чтобы хватило сил. Главное.

    Время четыре утра. Наконец уснул. Наконец забвение. Наконец забылся.

    Утро, кусаешь до крови губы, не можешь сидеть на уроках. Тебе нужно ее увидеть. Но увидишь лишь на обеде. Надо дождаться его, спуститься в столовую ради нее. И плевать, что получил двойку за ответ на алгебре, которую полюбил, чтобы забываться.

    Вот ты здесь. Нет любви к этой столовой, слишком мало места, слишком много людей. Мнешь в руке бумажку с предложением о встречи. И вот ты видишь ее, она в окружении своих друзей. Подходишь и опять улыбаешься, как дурак, а она делает вид, что не замечает тебя и вообще не знает. Ее друзья уже шушукаются. Не выдержав стольких взглядов, просто всучиваешь ей бумажку и убегаешь. На один слух больше теперь. Последние уроки еле досиживаешь, понимая, что надо скорее добраться до дома и взять денег.

    И наконец ты сидишь в кафе. Ждешь, ждешь, нервно поглядываешь на часы. Уже выпил две чашки чая зеленого. Каждый раз оборачиваешься, когда слышишь открывающуюся дверь. И вот, прошло полчаса, ты уже готов выть от боли и ожидания, она пришла. Вся легкая, милая, родная. Замечает тебя и уже серьезная, подсев к тебе, подняла удивленные глаза, а ты протянул ей голубые незабудки. Стесняешь, но говоришь:

— Здравствуй. Как вас зовут?

Все те же прекрасные и удивленные глаза. Ты протягиваешь ей наушник, из которого звучит: «Назови мне свое имя, я хочу узнать тебя снова. Все по кругу, но все будет иначе, я даю тебе слово..»

— Алина.. — Тихо, с легким удивлением произнесла она, принимая игру.
— Красивое имя. А меня зовут.. Ммм. Пусть будет Китенок. Да, меня зовут Китенок. — Заметив еще более удивленный взгляд, пояснил, что это просто прозвище, имя мне не хотелось раскрывать.

И опять долгие минуты разговоров, много чашек зеленого чая с лимоном и без сахара. Все те же великолепные сладкие пончики с прекрасно сахарной пудрой. И танцы за столом руками под радио. И смех. И снова радость. И благодарность кафе на салфетках. И счастье. Много счастья.

Когда мы, да именно МЫ, вышли на улицу, пошел снег. Первый чистый снег.. Мы бежали и ловили снежинки ртом, а потом смеялись. Снесли какого-то прохожего, и вслед нам летели ругательства, а мы бежали и смеялись. Я раскрыл плащ и махал его подолами, словно летел, но когда она раскрыла свою куртку, остановил ее и застегнул ее. Я не хотел, чтобы она болела.

Она улыбалась. Так мило и открыта. А потом мы еще часа два шли и говорили. Говорили обо всем, шумели, заставляли оборачиваться на нас прохожих. Эти голубые незабудки так мило смотрелись у нее на руках, на красных от холода руках.

Проводив ее до дома, долго сидел у ее подъезда. Я был счастлив. Счастлив, как никогда. Вытащив из кармана сигареты закурил. Хоть она и не разрешала мне курить, но я курил. Вошло в привычку. 
Я боялся. Боялся, что она опять уйдет, что она вновь оставит меня. Я не хотел такого. Я хотел, чтобы она была со мной всегда. Я не хочу ни с кем ее делить! После чего встал и пошел в сторону дома, сминая окурок замерзшими мальцами. Я был впервые так счастлив, и я...


Я проснулся. Все это было лишь сном. Лишь реалистичным сном. Чертовым реалистичным сном! Как же мне надоело их видеть! Они манят, манят, травят меня! Они словно показывали мне, чего у меня никогда не будет. Что никогда меня не ждет. Как же я ненавижу эти сны.

Распахнув тяжелые шторы, увидел ослепительный белый снег. И она.. она шла с подругой, смеясь. А я лишь умиленно улыбался, смотрел за своим счастьем. Хоть она меня и не признает. Но я хочу считать ее своим счастьем. Своим маленьким счастьем. с которым строили планы.

Выглянув в коридор, увидел, что родителей нет.
Стоило это понять, как тут же схватил голубые засохшие цветы и в тапках побежал на улицу. Да. В шортах, майке и в тапках. Главное догнать. Они завернули за угол. И там я их догнал.

— Догнал.. — выдохнул, протягивая ей цветы. Ее любимые цветы. Голубые незабудки, которые так прекрасно смотрелись в ее красных руках...