Плач

Кэлли Эмисс.
Плач.
Малкольм еще раз пнул Дэвида. Мальчик не удержался и его откинуло назад и он расшиб голову об стену. - Ты что творишь? -взревел Малкольм, - я только вчера наклеил новые обои, недоумок. Он взял мальчика за шиворот и выволок из гостиной. Дэвиду было не впервой забинтовывать раны. Он достал из стола небольшую аптечку и перемотал голову бинтом. Крови было не много, но все равно мокро и не приятно. Дэвид лег на ковре и посмотрел в потолок, он был белым. Как и тот лист что лежал на столе, на нем нужно было нарисоватьб свою будущую профессию, но мальчика это не особо интерисовало. Он думал, сколько времени пройдет прежде чем отчим отдаст его в детский дом. И сколько ему еще придется терперь эту боль. На часах уже было восемь вечера и пока отчим еще больше не разозлился, Дэвид подумал что лучше лечь спать. Утром как обычно Элисс проснулась с выражением лица изможденного долгим голодом вампира. Не притронувшись к супу и бутербродам она оделась и взяв портфель вышла из дома. По дороге в школу как обычно пинала какую-то банку, кинула камнем в сфетофор. Этот трехглазый жираф ее всегда бесил своими радостными цветами. Хотя когда у Элиссон настроение было хорожее красный она воспринимала как кровь, зеленый неизлечимый вирус, а желтый безумие. На уроках она не отвечала, на перемене ни с кем не разговаривала. День прошел как обычно, скучно, даже слишком. Мало по малу Элиссон начала подумывать о том как бы перевернуть свою жизнь с ног на голову. Браться за уроки было не вариантом, пойти на свидание это слишком банально. Ее беглый взгляд остановился на чем-то. Дэвид дорисовал рисунок. Когда он начал ему показалось, что своим рисунком он хотел выразить какую-то тонкую философскую идею, но сейчас жирный мост показался ему идиотизмом. Тем не менее он показал свой рисунок учителю. Тот отругал Дэвида за не выполненное и к тому же исковерканное домашнее задание да еще и нажаловался отцу, дело было совсем плохо. Как только мальчик вернулся домой тут же получил ремня и был загнан в свою комнату, как дикий зверь в клетку. Дэвида это все вовсе не смутило бы, достаточно было узнать что же он хотел сказать своим мостом. Он вернулся к бумаге и карнадашом и рукой, болящей от ударов с усилием выводил какието кривые линии. Мост совсем был не похож на своего собрата и к тому же слишком худой. Дэвид рисовал разные мосты. Это были мосты арочные, сводные и даже висящие на веревкак, но мысль все не приходила и возможно он мог бы даже стать мастером архетерктуры по этой части, но уже пора было спать. Так что Дэвид быстренько все убрал и лег в кровать. Элиссон терпеть не могла своего младшего брата и всячески над ним издевалась. И когда тот в пятницу вечером пришел в очередной раз со школы, Элис внимательно уставилась ему в глаза. Но не для того что бы что то в них прочесть. Ее неинтерисовали ни проблему Элиота, ни его жизнь, она хотел внушть ему страх, что бы он сам отнял руку от левой стороны лица. Но он не пожелал этого сделать. Тогда Элиссон подлетела к нему и сама сорвала руку с синяка. - Ага! - возликовала сестра, - тебя снова побили! Девчонка! Значит придется тебе опять возвратиться к своим повседневнм обязаностям служанки! Пока не станешь войном, не сможешь избежать этой участи.  Элиот уперался и пытался вырваться тз лап монстра, но та все же нацепила на него мамину старую юбку и выдворив за дверь, потребовала чая, тоном господина. Элиот принес ей чай, а затем сделал за нее домашку, все это время Элиссон смотрела в окно в какую-то даль, нельзя было понять куда она смотрит, но во взгляд ее что то скрывалось, какая-то мысль. Интересная или быть можеть пугающая. Как только прозвинел звонок ребята покинули класс, Дэвид вместе с ними. Он пришел домой скинул куртку и с удовольствием бы повесил ее на спинку кресла или даже быть может повесил в прихожей, если бы ему в лоб не ударил камешек. Все произошло так быстро что Дэвид даже не услышал звона стекла. Он не навидел своего соседа, не знал кто это, потому что тот никогда не выходил из дома, а в школу ехал исключительно на машине, это был человек загадка. В одно лишь был уверен Дэвид, этот тип самая неприятная личность. Дэвид подскачил к окну что бы увидеть в проеме соседнего оконного дома ухмыляющуюся рожу, но не застал ее. Рожа эта уже мирно пила чай в гостиной и разговаривала с кем-то. Дэвид плюнул бы на тот факт, что его порезали щеку, но вот разбитое стекло повесят на него. Но он уже столько раз пытался подкараулить своего соседа и поговорить с ним по душам, что уже стало делом привычки считать эту встречу не возможной. Да и пусть катится ко всем чертям, - подумал Дэвид. Не так уж часто он чудит, но конечно можно было бы обойтись и без этой всепроникающей наглости. Настроение было испорчено и  Дэвид подумывал найти себе дело по спокойней. В школе он вымотался, хоть урок был интересным и много рассказывали про египет, которй он так любил, все равно не выносимо тяжело было сидеть на стуле, так и тянуло в сон. Но спать он решительно не хотел. Отыскав хороший кусок альбомной бумаге Дэвид уселся у окна. Он представил себя художником. После того как он нарисовал тот мост, он почувствовал что ему нравится рисовать. А что если нарисовать пейзаж и продать его за миллиард долларов? - мечтательно произнес Дэвид. Эта идея показалась ему настолько заманчивой, что он схватил карандаш и принялся старательно водить по бумаге. Он был поглащег синевой прекрасного неба, золотистостью солцна. И тут увидел фараона. Разумеется фараоны тут отродясь не родились, но этот большой пушистый черный кот, сидел так будто ждал пока ему принесут жертвоприношение ну или хотя бы рыбки. Очарованый власностью этого таинственного создания Дэвид поставил грифиль карандаша на бумагу, но прежде чем он успел нарисовать уши кота... -Ишь, какой фон барон! - сказала Эллисон, натягивая рогатку. Она подумала что лучше сначала, он заставит свою жертву трястись от страха, а уж потом попадет ей между глаз. Первый камень, слетевший с резинки грохнул по забору в дюйми от когтистой лапы. Вторым камнем она сбила кота с забора и спрятавшись за шторой засмеялась. Кот упал также глупо как и ее долговязый сосед. В ее глазах была радость и веселье, но прошло всего лишь несолько секунд, прежде чем она вернулась к своему обычному состоянию. Этот мир слишком скучный и ни что не интересовало ее в нем, ни люди, ни вещи ни звери. Элиот, мелкий поганец улизнул и остался с ночовкой и Джефа, теперь ей совесем нечем заняться. Она залезла в интернет, много мусора и ноль нужной информации. В поисковике она написала — Смерть. Гугл нашел довольно интересный сайт, - какая ваша следующая жизнь. Элиссон щелкнула по ссылке и начала лазить по сайту. Вскоре она прошла странный тест, который показал что следующая ее жизнь будет чрезвычайно разнообразной и интересной. Интересная жизнь, - подумала Элиссон. И она попыталась вспомнить, что ее интерисовало до того как он переехала в новый город и стала тенью без жизни. В голове пронеслись картины из ее детства, качели, горки, машинки на радиоуправлении. Но она даже не улыбнулась. Но что то было в этих глазах, не новое, но старое, такое древнее что оно уже покрылось морщинами, но вот пришло время и скоро и оно распахнется. Оно стояло в этих синих глазах весь день и не пропало даже когда они закрылись. Идея, интересная. Дэвид, вытер кровь с губы и протерев рукой глаза, забрался на кровать. Над кроватью висела икона, Дэвид не знал кто это был, какой имеено святой. Но он хотел помолиться и попросить господа что бы тот убил его ужасного отчима. Но вовремя опомнившись Дэвид отогнал эту мысль. Он сказал себе, - не волнуйся парень, когда нибудь это закончится. Но на следующий день это не закончилось и даже после дня после. Это никогда не закончится, - сказал себе Дэвид. Если только я сам этого не закончу. Дэвид вышел из дома и взял из гаража велосипед. Он знал куда едет. Точнее, его сердце знало, он уже давно мечтал об этом просто боялся признать. Он остановился у моста. Машин не было, стояла тишина. Перегнувшись через перила он посмотрел вводу. Тонкая и гладкая волна ласкалась о берег. Дэвид зачаровано смотрел на эту магию.  Было без четверти полночь, когда Элиссон задумала привести свой план в исполнение.  Следующая жизнь звала ее, это она слышала прекрасно, сквозь ночной ветер или в промежуток между тик-так, который доносился из часов, стоящих на столике. Накинув легкую куртку и сунув ноги в кросовки она покинула дом. Это была волшебная ночь, луна сияла в небе маня своим золотым веером лучей,  которыми сочились кроны деревьев. Она знала куда идет и не обращала внимания ни на проезжавшие машины, ни на пьяных друзей какого-нибудь Оливера Макругера возвращавшихся с вечеринки. С ними шла какая то девушка, и до нее не было дела Элиссон. К мосту был путь не близкий, но за счет полного абстрагирования от действительности Элиссон показалось что добралась она до него немыслемо быстро. Девочка подошла к перилам и перегнувшись через них посмотрела на воду. На то как волна мучительно билась о берег, в конвульсиях обезумевшего пациента психиатрической клиники. Это была ее последняя мысль. Тонкие пальцы соскользнули с перил и ночь  потонула в брызгах воды. Часы пробили двенадцать, когда Малкольм ударил мальчишку по голове бутылкой. Он был пьяный и злой а еще этот сопляк разозлился, что тот случайно поставил пиво на его рисунок. Нарисовал бы другой. В любом случае поздно было думать, нужно было что то делать  с телом, которое лежало на бежевом ковре. Малкольм не долго думая закатал Дэвида в ковер и поволок к машине. В лесу оставить тело было бы глупо, но вот есть одно отличное местечко. Ветер дул в лицо Малкольма, ему никогда не было так хорошо нужно было сделать это уже давным давно.  Это была зловещая из ночей. Лунный свет своими бледными как лица мертвецов пиками резал асфальт и касался дрожащих от крон деревьев.  Наконец Малкольм добрался до моста. Вытащил ковер с телом и сбросил в воду. Послышался мягкий всплеск воды. Дэвид услышал чей-то голос. Он был ему знаком, но и одновременно принадлежал какому-то новому для него человеку. - Ну что, парень, - сказал старый капитан Рейчальд, - ты в порядке? В жизни не видел такой акулищи, но кажется наша посудина была готова к этой встрече. Дэвид заморгал глазами а затем протер их. Он попытался вспомнить что случилось, и где и как он оказался. Но вместо мыслей к нему пришла лишь боль, поэтому он еще нанесколько часов остался в каюте. Когда мальчик пришел в себя ему уже было все равно где он.  Он был счастлив. Он никогда еще не чувствовал такое, он смотрел вдаль, его быстрый и ловкий взгляд бросился над шуршащей водой прямо к горизонту. По щекам потекли слезы и он даже всхлипнул. Это был плач радости. Элиссон очнулась от того что у нее затекла рука. Она попыталась сменить положение, но рука не пошевелилась, послышасля какой-то мерзкий скрип. Она почувствовала под собой холодный и мокрый пол, сквозь тонкие колготки. Пошевелить ногами ей тоже не удалось, потому что они тоже были обмотаны цепями. Сквозь тусклый свет свечи, она лишь разглядела что одета в красной платье, черные колготки и белые, цвет костей, туфли. На плече покоился не ее волос, он принадлежал какой-то блондинке. Она помнила что бросилась с моста. Так почему же она в этом странном месте? На стене перед ее глазами была написано Я люблю тебя Ширли, от души до внутренностей. Эта надпись была сделана кровью и от этого девчонке стало не по себе. Нет. На самом деле ей еще никогда не было страшно так как сейчас. Послышался скрип. Дверь, где-то в далеке отварилась. И свет проник в комнтау. Теперь Эллисон увидела то что осталось от Ширли, она была совсем рядом и на ней были такие же туфли и такое же платье. Она закричала. Но это был не ее голос. Ей стало жутко. Она звала на помощь, и рыдала одновременно. Это был плач ужаса. А незнакомец тем временем подходил к ней все ближе и ближе. Его каменные глаза сверлили ее. И мягкий голос сказал. - Сегодня начнется твоя новая жизнь.
Конец.