6. Вареники в шляпе

– Что-то Лысины давно нет! – забеспокоился Серега спустя минут сорок после ухода Лысого. – Уже и пиво закончилось и «плавленый сырок, разломленный в кармане, засох». Как бы чего не случилось. За это время можно три ходки сделать.
– Откуда ты знаешь, сколько ходок можно сделать, если сам ни одной не сделал? – оторвался Игорь от чтения «Военного вестника».
– А я прикинул. А вдруг Лысый на патруль нарвался и отправился в «санаторий» к коменданту Гаспарову. Плакали тогда наши канистры.
– Что ты закаркал, как драный петух. Какой-такой патруль? Я за наши канистры любого удавлю. А ты чего лежишь кверху своим толстым брюхом и каркаешь? Если патруль его сцапал и отобрал тару, первому тебе, Серый, не сдобровать. В бубен настучу от всей души, мало не покажется!
– А я тут причем? – вскочил Серега.
– Притом! Звал тебя Лысый с собой, надо было сопровождать. Мы были бы спокойны.
– Скорей, наоборот. Их вдвоем никуда нельзя посылать – пропадут на неделю, – предположил Женя.
– Правильно, Жека. Тем более у меня ножка болит. На стройке натер, – обрадовался Серега.
– Мозги у тебя болят, а не ножка, боров. На вино первый набросишься, уже кружку свою трехлитровую приготовил, – ухмыльнулся Коля.
– А ты, коммуняра, продался большевикам, так молчи и не гавкай.
Коля открыл рот, но гавкнуть в ответ ему не дал вернувшийся, наконец, Лысый. Он походил на дозорного, только что снятого с поста. Щеки горели, на устах блуждала хитрая улыбка. Важно пройдя к столу, он поставил на стул тяжеленный портфель.
– Вот! – многозначительно сказал он.
– Что, вот! – хором выдохнул «квартет» членов Политбюро, сгрудившись вокруг стола, сгорая от любопытства.
– Винчик, восемь литров! – гордо сказал Лысый, доставая две канистры – пяти и трехлитровую.
– Ну и! – раздался протяжный стон.
– Что, ну и! Вот и жратва!
Лысый, довольный произведенным эффектом, достал из чемодана половину буханки хлеба, шмат сала, три соленых огурчика, два помятых бочковых помидора, полулитровую банку капусты домашней закваски и кусок кровяной колбасы.
Слюни текли ручьями, угрожая первому этажу всемирным потопом.
– Но это еще не всё! – вскрикнул Лысый, взмахнув руками, словно факир на манеже цирка.
Когда Лысый зашел в комнату, никто из «квартета» не обратил внимания на его неестественно разбухшую зимнюю офицерскую шапку, которая теперь напоминала тиару Папы Римского. Лысый театральным жестом, каким обычно актер выносит на сцену поднос с тарелкой супа, говоря: «Кушать подано», аккуратно снял шапку, и положил на стол. Эффект разорвавшейся бомбы Лысому, таки, удалось произвести.
– А это – вождю! – гордо произнес Лысый, двумя руками указывая на шапку, - от Клавки и от меня лично!
Шапка была доверху наполнена большими варениками, источающими безумный аромат, наполнивший комнату. От еще теплых, сочных и аппетитных вареников вверх поднимался еле заметный пар. «Квартет» свалился на койки, как подрубленный. Минутой молчания закончился моноспектакль, после чего раздались бурные аплодисменты.
– Молодец, Лысый, герой дня! Орден заслужил, и медаль дадим в придачу! А вождем меня еще никто не обзывал, – расцвел Игорь. – Классно звучит. Вождь Мохнатой партии. Здорово!
– Молодец, Лысый! – поддержал его Женя. – Орденок, пожалуй, еще рановато…Считай, что ты уже «Кандидат в мастера». Можешь смело писать заявление на «Мастера». Присвоим вне очереди, может быть, за твой счет, естественно…