1. Матта-ассах. Земля предков Легенда о первых люд

Ингху безлики, и у них нет чувств.
Им неведом страх, боль или горесть. Они не знают злости и не таят обид. Они не скучают и не радуются. Они не умеют любить. Их единственная забота – познание. Бесчисленное множество духов неустанно трудится, не ведая времени и не зная границ.
Испокон веков.
По легендам весь наш Мир появился из темноты Уртам. Хотя никто доподлинно не знает, темно ли там, в обители духов. Говорят, Уртам похож на прохладный ночной воздух с россыпью звезд на небосклоне. Некоторые даже верят, что звезды и есть духи, смотрящие на людей, без зависти или сожаления, лишь только для того, чтобы изучать их.
Когда-то на Материке стояла долгая ночь. Пустая и тихая, потому что земля была безлюдна. Над водной гладью озер парил густой туман, в зарослях сочной травы стрекотали кузнечики. Макушки самых высоких гор застилал мягкий снег, а внизу, в долинах, чуть слышно журчали ручьи. В изобилии и тепле на фруктовых деревьях сидели маленькие ночные обезьянки, отрывая мякоть от спелых плодов. И лишь шум дождя да раскаты грома порой нарушали привычный ход времени.
Никто точно не знает, сколько на самом деле царили молчание и темнота. Кто-то говорит, что ночь была всегда. И что вся природа в действительности спала в ожидании первого духа.
Но однажды, тишина стала столь глухой и робкой, словно ночь затаилась, предчувствуя долгожданное появление ингху. В лесу замерли звери, и деревья перестали шелестеть, притихли ручьи и птицы. Воздух как будто потяжелел. 
В это время в поисках нового знания маленький ингху, прозрачный и бесформенный дух, путешествовал по Уртам и забрел в его далекий, неизведанный уголок. Здесь было темно, но не пусто. Было тихо, но совсем не так как среди других духов. Маленький ингху решил узнать, что же ему удалось найти. Он приблизился к неизвестному ему Миру, как вдруг теплый луч солнца коснулся его, пройдя насквозь.
Мир вздрогнул перед рассветом.
Шустрый дух тут же спрятался под листвой, затаив дыхание. Он внимательно наблюдал, что произойдет. Он никогда ранее не попадал под солнечный свет и не знал, что это такое. И никто никогда не передавал ему знания о таком необычном месте как то, что он обнаружил. Он впервые видел что-либо кроме темноты, поэтому с интересом рассматривал все вокруг.
Свет стал расползаться как круги на воде, открывая взору все более обширные территории: заросшие дикой травой и цветами долины, густые тропические леса, упругие стволы пальм на границе с морем и искристую поверхность воды. Вдоль линии горизонта в море плыли дельфины, выпрыгивая и играя друг с другом. На широкой, припавшей к самой воде пальме сидели желтые обезьянки, в небе летали белые чайки, а в зарослях позади слышалось хрюканье диких свиней.
 Терпкий запах мокрой земли с привкусом соли и древесины врезался увлеченному ингху в ноздри. Он потер глаза, задев листья папоротника, под которым сидел, и с ног до головы облился росой. Его тело было нагим, но он не знал этого и не понимал, что такое нагота. Его занимала лишь одна мысль: почему все вокруг изменилось? Он сидел и думал об этом, не замечая, что и сам преобразился, а потом вновь ощутил тепло.
Солнечный свет исходил сверху, и ингху поднял глаза к небу и ослеп.
Солнце озарило его, пронзило яркими лучами, обволокло, словно бы дух мог почувствовать это.
Ингху быстро отвернулся, спрятав лицо в ладони. А когда зрение, наконец, вернулось к нему, он впервые увидел свои руки. Они были крепкими со светлой кожей и покрыты волосами, даже пальцы. Ингху очень удивился, потому что у духов не было плоти. Но когда он опустил голову, то увидел свое тело, свои ноги – они тоже были покрыты волосами, а пальцы на ногах были короче, чем на руках. Ингху постарался осмотреть себя целиком: он был мужчиной с массивным торсом, бородой и длинными светлыми волосами.
Это так поразило ингху, что он закричал!
Сердце его колотилось, разгоняя горячую кровь, в ушах прозвенело эхо его собственного крика, и громадный ком из эмоций обрушился на него, словно лавина. Никогда прежде ингху не чувствовал ничего подобного.
И никто в мире духов.
Но здесь, в этом светлом Мире, ингху мог чувствовать, мог видеть и слышать, дышать и говорить. Он мог ходить и даже бегать. Он почувствовал ветер и тепло солнечного света, как будто звавшего его за собой, ощутил прикосновение стоп к земле и не смог уже остановиться...
Он побежал навстречу новому Миру с широкой улыбкой на восхищенном лице.
Его радость была столь великой и безудержной, что она стала доступна другим ингху. И они прибыли к Миру, чтобы узнать, что произошло. А когда они отыскали Материк, то застали там не духа, пославшего сигнал, а человека.
«Ты изменился,»  – отрывисто сообщил ингху плескавшемуся в воде человеку.
Человек замер. Кто-то обратился к нему. Но кто? В лесу еще местами было темно, хотя пляж уже весь озарился солнцем. Вода искрилась в его лучах и приятно освежала.
Человек был один.
«Что с тобой случилось?» – как будто взволновано уточнил другой ингху.
Тогда человек догадался, что его собратья пришли к нему, но он нигде не мог их разглядеть.
- Идите ко мне! – воскликнул человек.
«Но мы и так здесь, и мы не умеем ходить,» – отрезал третий.
- Я научу! Я так много узнал! Я покажу вам Мир!
Но в ответе человек разобрал лишь недовольные восклицания о том, что у ингху нет глаз. Тогда человек вышел из воды и расправил руки, потянувшись к солнцу:
- Ощутите тепло!
И снова ингху возмутились: «Как же его почувствовать, если у нас нет чувств?»
- Явитесь сюда! – настоял человек. – Свет подарил мне плоть. И теперь я могу видеть. Мочу чувствовать и говорить. Скорее все! Вам будет интересно узнать, как тут все устроено, и я помогу вам в этом!
И в тот же миг на свет появился кто-то из его собратьев. Он буквально вышел из мрака, чтобы увидеть свет и почувствовать его тепло, чтобы созерцать новый Мир и узнать собственные возможности.
Так появились люди.
Сначала их было шестеро. Трое мужчин и три женщины. И они быстро подружились. Все они были довольны своим новым обликом: ростом примерно с кенгуру, круглолицые и светловолосые. Глаза у них были ясные, голубого или зеленого цвета. А кожа сливалась с солнечным светом.
Они ходили по Миру, раздвигая его границы, и удивляясь его красоте. С каждым шагом им открывались новые и необычные места: цветочные поляны и зеленые долины, неподвижные озера и бегущие реки, глубокие моря и пустынная саванна, густые джунгли, высокие горы и бесконечные холмы. Все это было так захватывающе и интересно, что ингху благодарили человека за то, что он пригласил их в Мир, и он с удовольствием обучал своих братьев.
Первые люди многое переняли от солнца и стали дружелюбными и радостными. Их лица не отпугивали зверей, и они могли подходить к животным вплотную, чтобы познакомиться с ними. Некоторых им удалось приручить. С тех времен у людей появились спутники-звери, сильные и преданные.
Говорят, что тугхлу (светлые духи в теле человека, что первыми появились на Материке) со временем лучше других стали разбираться в травах и ягодах. Они стали собирателями, животноводами, гончарами и ткачами, их женщины научились превосходно готовить, словно сама природа наградила их этими умениями…
Но тогда, в день своего рождения, люди еще ничего этого не умели и были беззащитны. У них больше не было бесконечной энергии как в мире духов, и теперь они не могли перемещаться по воздуху, рассекая пространство. От долгих странствий пешком они устали и с наступлением ночи начали замерзать.
С закатом люди решили обустроиться на ночлег, чтобы восполнить силы. Они уснули на пологом выступе горы, к вершине которой поднимались, чтобы немного приблизиться к свету, что завлек их в этот Мир. Конечно, они не достигли солнца, зато нашли уютное местечко для сна, и решили поселиться на Великой горе, которой дали имя Орогх, что значит «солнце».
Во сне они вновь смогли обратиться к миру духов.
Спящие люди стали общаться с ингху через сны. И в ту же ночь они рассказали духам о своем обращении к свету и обретении плоти. Рассказали и о том, каким удивительным и прекрасным явился Мир. Сколько нового и необычного они узнали, сколько неизведанного у них впереди, и какие яркие и захватывающие чувства они обрели. Все неудобства человеческого воплощения, как ходьба пешком или усталость, меркли в сравнении с тем, что еще мог подарить людям Мир.
Ингху всегда были любознательны, поэтому слушали людей с интересом. Кто-то рассуждал, возможно ли появление Мира в Уртам, кто-то расспрашивал подробности, кто-то отрицал и искал подвох. Но был и один такой, кто совершенно не поверил им. Он ничего не слышал о Мире, кроме того, в котором обитал. Больше всех он интересовался, какие опасности таит в себе новый Мир, но никто не нашелся с ответом. Тогда недоверчивый ингху захотел сам во всем разобраться.
Этот ингху отправился в Мир немедленно. Он нашел в Уртам тот тихий уголок, о котором услышал в повествовании своих собратьев. Оказалось, что он действительно никогда раньше здесь не был.
В том уголке и правда было особенно тихо и пустынно. Никто не летал в округе, исследуя материю и пространство. Никто не делился своими мыслями. И, казалось, здесь вообще никого не было. Никого и ничего, кроме ночи.
Недоверчивый ингху опустился к самой земле возле ручья. Он приблизился к воде и на поверхности увидел бледное пятнышко. Пятно вздрагивало из-за течения, но оставалось на месте. Среди привычной темноты это пятнышко показалось ингху удивительным, и он потянулся к нему. Он протянул руку, и увидел свою ладонь. А потом такая же рука показалась в отражении на воде.
Ингху вздрогнул.
Он отпрянул от ручья, попятился, упираясь ногами и руками, скользя по влажной земле. А когда он понял, что обрел плоть, как в рассказах своих собратьев, то вернулся к ручью, чтобы получше рассмотреть себя.
Его лицо было широким, подбородок мощным, губы странно изгибались, когда он ими шевелил, а в глазах отражалась бездна – черная и глубокая. Ингху также догадался, что и бледное пятнышко тоже было отражением чего-то, что висело прямо над ним.
Он поднял голову и увидел небо. Бескрайнее, темное и теперь уже далекое и недоступное. Маленькие огоньки-звезды, еле заметные глазу, были раскинуты повсюду. А в самом центре висела луна, одинокая, как и сам ингху в этой пустоте. Света ее еле хватало, чтобы разглядеть землю прямо перед собой, и никакого тепла от нее не исходило.
Ингху сковало холодом. Стопы его онемели, по телу побежали мурашки. Он огляделся в поисках того, что могло бы его согреть. Но тогда он еще не знал огонь и не умел его добывать.
Чувствуя, как быстро он замерзает, ингху решил отправиться в неизвестность.
Он долго бродил в пустоте и темноте, спотыкаясь о коряги, запинаясь о кочки и крепко сжимая себя заледеневшими пальцами. Звуки в пустынном лесу настораживали ингху. Он никого не видел, но чувствовал чье-то присутствие совсем рядом, и это пугало его. С болота доносилось кваканье, из лесу – уханье. Кто-то шелестел травой, а кто-то колотил по дереву так, что дробь разносилась во все стороны. По веткам деревьев прыгали маленькие хвостатые тени, и из самой глубины тьмы слышался вой.
Ингху познал страх и одиночество.
Он почувствовал себя обманутым.
Гонимый холодом, ингху дошел до места еще более темного, чем открывшийся ему Мир. Снаружи ингху мог различить хоть какие-то очертания, казавшиеся ему жуткими и уродливыми. Тени деревьев и гор на фоне темного неба и бледной луны пугали его. Но там, в глубине расстилавшейся бездны, вообще ничего нельзя было разглядеть.
Сначала ингху колебался: куда он пришел, что это за место? Но потом вспомнил Уртам, где нет зрения, нет теней и света, нет луны и никого, кроме духов. Тогда ингху решил, что это вход домой и обрадовался.
Он вошел внутрь в надежде вновь обрести свою неуязвимость.
Но вскоре понял, что это какая-то ловушка. По-прежнему ничего не было видно, но и духом он так и не стал. Вход в это темное место потерялся где-то во мраке, и ингху безнадежно выдохнул. Однако внутри этой жуткой черноты было теплее, чем в остальном Мире, а он так устал от своих странствий, что решил подождать внутри. Он не знал, сколько времени придется ждать, но был уверен, что когда-нибудь в поисках укрытия здесь пройдут другие духи, назвавшие себя ассахами, людьми. Тогда он выскочит и напугает их: пусть узнают, обманщики, что может таиться в темноте неизвестного Мира, пусть закричат, и вопль их услышат остальные духи! И тогда никто уже не придет в мир, где теряешь все свои силы, и становишься слабым, беззащитным и нагим. На что глаза, если все вокруг темно? На что чувства, если кругом опасность и страх?
Таким мыслям предался несчастный ингху, трусивший в темноте пещеры.
Он свернулся на земле калачиком и замер, представляя себя отмщенным. Постепенно он перестал чувствовать холод и уснул, сожалея, что не смог вернуться домой. Он так расстроился, что совсем обессилил, и не сумел даже во сне обратиться к собратьям, как это сделали люди. Может даже, он обезумел от своего горя и нетерпения, как считают некоторые. Но пока он спал, наступил новый день. И свет подошел к самому краю пещеры, озарив Мир прекрасным золотым сиянием.
Как и предполагал ингху, неподалеку проходили его собратья. Они шли мимо, смеясь и переговариваясь. Но ингху проснулся слишком поздно, когда голоса людей уже почти стихли. Он опоздал, хотя все еще надеялся совершить задуманное. Но как только он поднялся на ноги, вход в пещеру и вместе с ним солнечный свет перегородил кто-то очень большой и волосатый. Гораздо волосатее самого ночного ингху.
И этот кто-то в проходе не был человеком, хотя отдаленно его и напоминал. Зверь стоял на задних лапах, упираясь передними в стену пещеры. Когтистые пальцы впивались в камень, а длинный нос втягивал воздух, желая узнать, кто скрывается в тени его владений. Губы на удлиненной морде недовольно выпячивались и растягивались, обнажая безобразный рот и зубы. Все его массивное тело было покрыто длинными волосами. Космы вокруг головы и на плечах походили на гриву.
Ингху встретил Медведя.
Охваченный страхом ингху вжался в ледяную стену, заросшую мхом, и затаил дыхание. А когда услышал, как ревет страшный зверь, еще больше пожалел, что не мог улететь домой в виде духа. Зверь искал незваного гостя, но не видел его, слишком темно было в пещере. И не слышал потому, что ингху не шевелился и не издавал ни звука. Да и нюх, похоже, подвел хозяина пещеры. Во всяком случае, он так и не тронул прилипшего к камню ингху. Прошел глубже во тьму и через какое-то время уснул, загородив своей мохнатой тушей выход из пещеры.
Когда же, наконец, медведь проснулся и покинул свое убежище, снова воцарилась ночь.
Перепуганный ингху очень осторожно выбрался из своего заточения к бледному свету взошедшей луны и вернулся обратно к реке под горой.
К его удивлению там уже расположились люди, и их стало больше. Они разбили лагерь, в центре которого что-то светилось.
Когда ингху добрался до людей, кто-то заметил его и рассмеялся.
- Твои волосы, они черные! - изумился высокий мужчина. – Где ты так перепачкался? – ингху узнал этот голос.
Он медленно подошел к людям, как две капли воды похожим друг на друга, и остолбенел. Человек сразу же принялся рассматривать ингху: трогать его волосы, кожу и даже стал обнюхивать его. Он задавал очень много вопросов. Но ингху молча глядел на яркие пляшущие языки пламени. Все попытки человека узнать мнение новичка о Мире или о его собственном появлении в нем оказались безуспешными. Ингху молчал. Он долго стоял неподвижно, как будто завороженный светом и теплом костра.
- Это и есть солнце? – спустя некоторое время поинтересовался ингху.
 - Нет, – вновь рассмеялся человек, – это всего лишь огонь.
Тогда ингху отвернулся, не желая наблюдать за очередным обманом.
- Не печалься, завтра я покажу тебе солнце, и ты увидишь Мир! – светловолосый человек добродушно прихлопнул ингху по плечу.
Это был тот самый тугхлу, что первым появился в Мире и призвал к себе остальных. Он вел себя дружелюбно: уговорил замерзшего ингху сесть поближе к костру рядом с собой, накормил сладкими грушами, напоил кокосовым молоком и укрыл сваляной шерстью. Другие тоже сидели возле огня, грея руки и переговариваясь о том, что видели за день. По их словам Мир действительно был так прекрасен, как говорил Первый Человек, и также ярок как разгоревшийся костер.
Ингху не верил людям. Он сидел с хмурым лицом. А когда потянулся к свету, человек одернул его:
- Не трогай! – предупредил он. И человек принялся рассказывать, как ему удалось приручить огонь после удара молнии.
Все слушали, затая дыхание. Никто не перебивал, и только темноволосого ингху интересовало, почему нельзя трогать огонь.
– Если не пытаться взять его в руки, он безопасен. Но если ты дотронешься до него, тебя пронзит жгучая боль, – закончив речь, пояснил человек. – А почему от тебя пахнет мхом? – поинтересовался он, в очередной раз принюхавшись к ингху.
- Я не знаю, – соврал тот и отвернулся.
Больше он не слушал рассказы человека о молнии и огне, о Мире и солнце. Его сердце наполнилось глубокой печалью.
- Меня зовут Рохтолл, – через какое-то время Первый Человек вновь обратился к ингху, – в честь огня. А как мы будем звать тебя, друг?
Но ингху не ответил. Тогда Рохтолл предложил называть его Анткхиль, что значит «молчаливый».
Все остальные поддержали Первого Человека и заговорили с Анткхилем, как будто давно его знали. Каждый рассказывал о своих приключениях, делился впечатлениями и спрашивал, что успел увидеть сам Анткхиль.
 Но ночному ингху не было никакого дела до людей, он не слушал их и не хотел делиться своими приключениями.
- Неужели все, кто еще выйдут к нам ночью, будут такими же угрюмыми? – в очередной раз рассмеялся Рохтолл.
Но и на это ингху никак не отреагировал. Тогда Первый Человек вновь заговорил с людьми. И люди долго слушали его с открытыми ртами, зачарованные рассказом о солнце и предстоящем дне.
Но шло время, а солнце никак не появлялось. Многие легли спать, так и не дождавшись рассвета. А вскоре поднялся ветер, и небо разразилось грохотом.
Все перепугались, но Рохтолл успокоил людей, сказав, что начинается дождь, и что в этом нет ничего опасного, ведь он уже пережил несколько гроз, одна из которых и подарила ему огонь.
Ингху опять не поверил ему, но стал держаться ближе к светловолосому человеку, краем глаза наблюдая за костром и вспышками молний. А когда небо прорвалось, и вода в реке вышла из берегов, людям пришлось подняться чуть выше в гору, оставив костер тонуть в холодном потоке.
В следующее мгновение огонь погас. Вновь воцарился мрак.
Стихия бушевала так долго, что ингху совсем потерял терпение. Никакого солнца и вовсе нет, думал он, обижаясь на Рохтолла. Он ерзал на месте, желая сбежать, но бежать было некуда. Он надеялся уснуть и все-таки попасть домой. Но наступило утро, а ингху по-прежнему был в Мире, где все еще было темно. По сравнению с ночью, конечно, стало светлее, но солнце так и не появилось.
Рохтолл обходил людей, справляясь об их самочувствии и предлагая выпить молока.
- Успокойтесь, – говорил он, – скоро тучи развеются.
И все ждали, верили светлому тугхлу.
Тогда ингху сделал глубокий вдох и поднялся на ноги. Он оглядел долину, отыскав то место, откуда вышел к реке, и тропу, которая вела в лес.
- Я хочу отблагодарить тебя, – произнес он, когда Рохтолл подошел к нему с кокосом в руках, – за то, что ты рассказал мне об этом Мире, пригласил сюда, согрел у огня, напоил и накормил.
- Я рад, что ты с нами, друг! – оживленно ответил Рохтолл.
- Ты спрашивал, как я здесь появился. Но вчера мне было слишком холодно, и я не хотел говорить.
- Я готов выслушать теперь, если ты хочешь.
- Хорошо, – ответил ингху, и взгляд его стал чернее ночи. – Я вышел на твой зов слишком поздно, было уже темно, и плоть я обрел под светом тусклой луны, что зависла в небе прямо надо мной. Я, наверное, заблудился, потому что появился не здесь. И пока я шел к вам, замерз, но зато увидел кое-что интересное. И я хотел бы показать это тебе! Но боюсь, что не вспомню дороги, когда станет совсем светло.
Ингху заинтересовал Рохтолла, и он согласился пойти с ним, пока не рассвело.
Они шли по извилистой тропе среди зарослей, и тогда Анткхиль понял, что стал лучше видеть в темноте, и уже почти не спотыкался в отличие от своего собрата. Рохтолл шел, как будто бы наугад и часто падал, производя много шума. Чтобы скорее добраться до места, ночной ингху придерживал его и помогал подниматься. Ингху был очень осторожен и прислушивался к окружающим звукам, будто бы опасаясь чего.
Когда они, наконец, пришли, Анткхиль сказал Рохтоллу, что видел внутри пещеры дивный пруд со светящимися созданиями, каких они вернее всего не встретят при свете дня. Слышал, как они пели, но не стал задерживаться и рассматривать их потому, что торопился к своим братьям и хотел согреться.
Как и надеялся Анткхиль, Рохтолл сохранил неумолимое любопытство духа. Он поспешил заглянуть внутрь в ожидании нового чуда.
- Кто здесь, покажись! – спросил он и ступил во мрак без колебаний.
- Они там, внутри, – подтвердил Анткхиль. – Пройди вперед!
А как только Рохтолл шагнул глубже, ему навстречу вышел медведь.
Рохтолл попытался бежать. Но медведь с ревом накинулся на беззащитного человека, мигом разорвав его мягкую плоть острыми когтями. Кровь брызнула во все стороны и потекла рекой к ногам Анткхиля, коснулась его холодных стоп теплой и липкой жижей.
Рохтолл неистово завопил. Он звал на помощь товарища, молил о пощаде, но Анткхиль слился с тенью вдоль стены, покрытой мхом, и как будто исчез. Он наблюдал, как страшный зверь разрывает беспомощного человека на части, но ничем ему не помог. А когда крики стихли, и медведь успокоился, вылизал свои лапы и уснул, Анткхиль выбрался из пещеры нетронутым.
Облегченно выдохнув, он направился обратно к реке и прошел уже половину пути, когда последняя туча растворилась в небесах, и мрак развеялся.
Мир наполнился светом, столь ярким, что ночному ингху порезало глаза. Он сощурился, но продолжил путь, почти ничего не различая.
Под палящими лучами Анткхиль шагал как по углям. Кожа горела на нем, пузырилась и шипела. Когда же он, наконец, добрался до лагеря, весь взмокший и красный, он подошел к пепелищу и рухнул на колени, пораженный жгучей болью, словно бы он упал во вчерашний костер.
Говорят, что солнце покарало его страшным ожогом за ужасное предательство, совершенное им. И даже кожа слезала несколько раз. Но хуже всего, что, когда люди обо всем узнали, они не смогли договориться, что делать с ночным ингху. Они просто выгнали его, возненавидев за то, что он предал Первого Человека и поверг их сердца в ужас.
С тех пор всех, кто успел выйти из тени, обходят стороной и называют тхалу – воплощением тьмы. Люди боятся мрака и владыку его – Медведя.
Еще говорят, что в ночь предательства произошел первый надлом, из-за которого потом треснул и разделился Мир, а из ран его вышли Хасххаги.
Так или иначе, но духи перестали появляться в Мире, и связь с ними оборвалась в ту же ночь…