Берегите сь женщин, эссе

КРАСИВАЯ или ЖЕЛАННАЯ

Так уж устроен мир: красивыми удаётся быть многим, а вот желанными – увы. А всё потому, что сия «наука» не в знаниях  и жизнен-ном опыте, а в наитии, в шестом чувстве, кое по пунктам не распишешь, не вызубришь и, когда надо, не употребишь.
Действительно, конкурсы на самую красивую проходят ежегодно и повсеместно, а вот на самую желанную не проводят и вряд ли когда проведут.
Но если спросить участниц тех конкурсов: сменили бы они титул Мисс Района, тем более Вселенной на титул Мисс Желанная, то, сдаётся, услышали бы: «Да!». И, может быть, даже с не одним восклицательным знакам. 
 И девушки, чувствуя некий подвох в ценностях и краткий век красоты и триумфа,  пускаются во все тяжкие, чтобы обрести или хотя бы приблизиться к манящему образу. И очень переживают, если сбиваются на те же стандарты, что царят в действующих конкурсах: безупречные черты лица, стройные ножки ну и небезызвестные 90-60-90.
А, между тем, понятия «стандарты» и «желанная» несовместимы.
Так, Мисс Вселенной, не говоря уж о Мисс Районного масштаба, легко моделируется и оцифровывается; желанная – и не пытайтесь. Красивая – даже сказочно красивая женщина – это, нередко, технология и руки визажистов/парикмахеров; желанная – волшебство, тайна, которую умом не постигнешь и слов для неё не подберёшь. Красивой любуются неделю, месяц, год… а затем не замечают и, случается, сбегают к некрасивой, но желанной.
Да и не королевы красоты спасут мир, если дойдёт до этого, а желан-ные. Так как они, даже  не сознавая своей магии, подпитывают взаимное притяжение супругов, а, значит, оберегают семью от измены и потрясений. А семья, как известно, всему начало и всему продолжение.
На что Венера, женщина из камня да ещё без рук, остаётся не эталоном красоты всех времён и народов, а символом женственности, без которой о желанной говорить не приходится. И если обнажённые девицы, желая привлечь внимание к проблемам и одиозным господам, трясут своими прелестями на площадях, у резиденций президентов и в храмах, им следует хорошенько подумать: как бы это выглядеть не бесстыжими и настырными, а женственными и желанными?
Вот тогда их движению цены не будет, прохиндеи-министры и лицемеры-президенты сами уйдут в отставку, а вслед за ними и проблемы, что будоражат общественность.
Такие уж они, желанные! Мужчины в их руках становятся поклади-стыми и разумными, а желание разрушать, сеять рознь и властвовать – в одночасье сменяется желанием объединять, помогать и созидать. Не случайно же слова «желанная» и «желание» – однокоренные и, по сути, родственные.

БАБЬЕ  ЛЕТО

Золотая, но скоротечная пора. Когда женщина, словно очнувшись от рутинных, не имеющих ни начала ни конца дел, начинает чувствовать себя не кухаркой у плиты, не прачкой при стиральной машине и не шваброй, перемещающейся по квартире с мокрой тряпкой, а самой собой. Слабым, но прекрасным полом, для которого любить и быть любимой – главное условие бытия. И если оно выполняется, ей всё нипочём.
А если нет?
Озадачившись, она выпрямляет спину и озирает намозоливший порядок вещей в жизни. Но, не обнаружив ничего утешительного, только вздыхает. А вечером, ближе к ночи, не валится с ног от усталости, а «улетает» урывками, с чувством беспокойства и ощущением, что вот-вот что-то случится. Будто сейчас, когда все спят, а лунный свет за окном делает мир таинственным и нереальным, может произойти нечто, о чём тоскует душа и не на месте сердце.
Однако вздыхай не вздыхай, гадай не гадай, а бабьей каторги – домашних дел – никто не отменял. Но они уже не щёлкаются одно за другим, как орешки, а делаются точно по принуждению, через не хочу.
Перемены в жене – то взвинченность, то упадок, а то «беспочвенная» эй-фория, – озадачивают супруга. И, поглядывая из-за газеты на порхающую бабочкой супругу, он не без раздражения думает: «Ничего-о, перебесится и войдёт в норму!»
«А что если не войдёт? – тотчас сомневается. Но отметает: – А куда она денется?! Двое детей, дом, хозяйство…»
Такого, пожалуй, не разубедишь. К тому же они, «такие», нередко бывают правы: всё проходит. Проходит и бабье лето.
Ну а пока в разгаре, женщина сама не своя, и что с ней будет завтра, не знает, да и знать не хочет. Потому как живёт сегодняшним днём и упивается настроением, кое толкает не к стиральной машине и не к плите на кухне, а на тропу любви, где обретаться небезопасно, да и неприлично, но… «как на свете без любви прожить?» 
Так что не бесится женщина в ту пору, как кривят усмешки циники, а от-крывается для наваждения, ведущего к великому таинству явления новой жизни. И природа, сиречь Создатель, даёт такой шанс, коль не успела налюбиться и нарожать в прежние сроки. Да и «успела» – всё одно даёт.
А что до мужей…. Выключите телеки и отложите газеты, господа, и по-смотрите на своих спутниц попристальнее: не проморгали ли вы их за своим равнодушием и занятостью? Не проболтали ли свою любовь с дружками в пивнушке? И не просадили ли их верность в домино во дворе?
И, может быть, самое время сгонять в цветочный или ювелирный магазин, а вечером повести благоверную в кино, театр или в ближайший ресторан, дабы освежить отношения, перехватить шалый взгляд, да и попытаться закрепить его на себе?
По-моему, пора. Если, конечно, не поздно.

                ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО…

Чтобы дописать эту фразу, первое, что приходит в голову – да не приходит, а давным давно уж там, это – «взгляда».
Однако «любовь с первого… ожерелья» – звучит хотя и необычно, но, согласитесь, не менее убедительно, потому как обещает не сердечные страдания и жизнь в шалаше, а материальный достаток, уверенность в зав-трашнем дне и более комфортную, нежели, шалаш, жилплощадь.
Но если погрузиться в тему, то можно констатировать: любовь как явление появилась на свет вместе с человеком, а вот какая сначала – «с первого взгляда» или с «первого ожерелья» из ракушек, морских камушков или зубов съеденного зверя? – это вопрос, на который вряд ли кто ответит. При этом трактатов, романов, повестей и прочей литературы о любви более чем достаточно. А уж поэзия на ней только и держится.
И, подводя черту под кратким, но, хочется думать, небесполезным изысканием, заметим:
«Любовь с первого взгляда» – для юных сердец и романтиков.
 «Любовь с первого ожерелья» – для состоятельных прагматиков, и тех, кто трезво оценивает свои шансы на чью-то любовь «с первого взгляда». Но ведь любить и – уж тем более! – быть любимыми им хочется не меньше, а, может, и больше, чем пылким корнетам и Аполлонам наших дней, по которым изнывают девичьи сердца и вздыхают дамы.
К тому же они, состоятельные, имеют возможность повторять (и повто-рять) сценарий с ожерельем, как только почувствуют, что дамы сердца начинают скучать в их обществе, оглядываться по сторонам, а ближе к ночи жаловаться на мигрень и недомогание.
А вот «любовь» первого варианта повторять не получится, потому как у неё другая природа, и никакими ожерельями её не заманишь, не воз-вратишь. Ушла, значит, ушла. Смиритесь и живите воспоминаниями, казня себя, что недооценили, не удержали, не сберёгли.  И молите бога, чтобы дал шанс учесть горький опыт, если подфартит и придёт новая любовь, не слабее, а, может, и крепче первой.
Но а, случится, разбогатели, то имеете возможность обрести «любовь с первого ожерелья». Это, конечно, не та, безрассудная и шальная, с которой рай и в шалаше, зато – вот она, рядом и всегда к вашим услугам.
А заскучала – вы ей второе ожерелье. Начала жаловаться на головную боль или оглянулась на кого-то – третье. Задремала в ваших объятьях – четвёртое, пятое, шестое… И так, пока не окажитесь на мели или не решите, что такая любовь – поперёк горла вам, а счастье сомнительно. Да и счастье ли?
 

БАЛЬЗАКОВСКИЙ ВОЗРАСТ

Есть в жизни слабого, но прекрасного пола дивная пора, которая с лихвой компенсирует не только милую невинность, чарующую наивность и подкупающую безоглядность, но и свежесть юных лет. И когда она наступает, женщины легко и непринуждённо – играючи! – берут реванш за бессонные ночи первой любви – в четырнадцать, за безутешные слёзы безответной – в восемнадцать-двадцать. И когда узнают, наконец, свою доподлинно цену, о коей не догадывались.
И та волшебная пора – бальзаковский возраст. А в простонародье: «Сорок пять – баба ягодка опять». Грубовато, но смачно, талантливо кратко, а главное – точно. Как и принято на Руси.
И уже без грёз, без пелены обманчивого дурмана и без горьковато-сладкой мысли: «на тебе сошёлся клином белый свет» – узнают, и тоже доподлинно, цену нашим признаниям, нашим обещаниям и нашим клятвам. И это смахивает на разоблачение и потерю лица.
Да мы и сами к тому сроку догадываемся, что по большому счёту, увы, не сильный, а всего лишь мужской пол. Но по привычке хорохоримся, ходим гоголем и говорим на повышенных тонах, с апломбом, давая понять: ничего в мире не изменилось! Всё как стояло, так и стоит на своих местах. И мы, ежели что, можем и честь свою отстоять, и за женщин постоять. Да и как любовники очень-но даже ещё… того… этого… В об-щем, вполне!
Ну не нахалы!
Однако бальзаковский возраст пропускает наш гонор и наши заверения мимо ушей, ибо давно разочарован в словах и жестах. И теперь доверяет только своим глазам и нашим поступкам. А глаза со всей беспощадностью и едва ли не в лёт разбраковывают нашего брата: альфонс, свадебный аферист, жигало… В лучшем случае, дамский угодник.
Ну а с поступками – и того хуже. Они и раньше, на заре туманной юности, заметно отставали от движений души и плоти, а сейчас, по истечении лет, обретаются где-то за линией горизонта и догонять наш любовный трёп не собираются. А так, шелохнутся слегка, проснувшись, – и снова в дрёму.
Нет, конечно, не всё так плохо в мужской половине населения. Но смена ролей и коррекция ориентиров очевидны. Если прежде, развешивая лапшу на прелестные и жадные до красивых слов ушки старлеток и девиц на выданье, решали мы, то теперь решает он, бальзаковский возраст, в который вошли те же, но отплакавшие своё старлетки и всё те же, но отрыдавшие в подушку, девицы на выданье. И решают весьма успешно, если не сказать блестяще. Так что остерегайтесь женщин, вступивших в прелестную, но и зрелую пору: вас видят насквозь и даже глубже!
А ваши веские аргументы, дабы смутить, тем более обезоружить даму сводятся, по сути, к одному-единственному. Без лишних слов, а по возможности молча, как если бы слов о любви и верности в природе не существует, взять на себя все как есть расходы вашей избранницы.
И если смирились с этой мыслью, – а выбора у вас, практически, нет, – действуйте на опережение: она ещё только подумала о чём-то, а вы ей «это» уже – на блюдечке с голубой каёмочкой. Она ещё только – а вы ей на блюдечке. Она ещё – а вы уже. Она – вы. Она… И вскоре не без удовлетворения отметите: ваше семейное гнёздышко становится образцом для подражания и объектом зависти коллег, приятелей и – уж особенно! – их жён.
Только не вздумайте упрекать её в расточительности! Она просто не поймёт, о чём вы говорите, так как смысл этого слова для вас и для вашей избранницы – едва ли не диаметрально противоположен.
Но главное, не устраивайте дозор, не выслеживайте, не подслушивайте и – ни, боже мой! – не сажайте ей на хвост частного детектива. Ибо любовник, молодой, пылкий и неистощимый, скорее всего, обнаружится. Но!
Зачем вам эта правда, скажите на милость? Да и для неё она – не прихоть, не каприз и не утеха, а всего лишь ком-пен-са-ция. За одиночество и горючие слезы в прошлом, когда была гадким утёнком и на беду влюблялась, за недотёпу первого мужа, за охламона второго...
Да и теперь… Вы же, третий, в отцы ей годитесь! А потому уймите глупую ревность и благодарите судьбу, что приостановилась возле вас, молите бога, чтобы задержалась с вами, а не хлопнула в сердцах дверью, устав от занудства и непомерных требований.
Да и, между нами говоря, не ревность это, а мужской эгоизм и выпендрёж самолюбия, способные разрушить ваше счастье. А чтобы отвлечься, сосредоточьтесь на бизнесе, на проекте, на коммерции… Чем вы там занимаетесь? Поверьте, её внимания и бархатных ручек и на вас хватит. А душа с телом… Да пусть погуляют!
Шутка, конечно! Хотя, как известно, в каждой шутке, лишь доля шутки.


                БЕРЕГИТЕ(СЬ)  ЖЕНЩИН

Беречь женщин нелишне, конечно, но… бессмысленно и даже смешно. Так как у слабого, но прекрасного пола всегда под рукой куда как более эффективная и безотказная, нежели сильный пол, защита: их обаяние и красота.
И тот, кто испытал силу этого «оружия», не понаслышке знает: так назы-ваемый «слабый пол» никакой не слабый, к тому же изощрён и очень кова-рен. И если уж задастся целью, без особого труда не только обезоружит нашего брата, но возьмёт в полон и низложит у ног своих.
Да что – обезоружит, возьмёт!
Битвы,  как таковой, не будет, потому что и сами не заметите, как покорно и едва ли не с радостью плетётесь следом и не раздумывая ме-няете свободу на сладкий плен и головокружительное заключение.
Счастье, если она, повелительница ваших чувств и мыслей, не потеряет интерес к вам. А если он ослабнет? А затем и вовсе сойдёт на нет? Вот тогда вас ждут непростые, если не сказать суровые времена, потому как обезоруженные, пленённые – а теперь и отверженные! – останетесь наедине со своей бедой. И помочь вам, соблазнённому и покинутому, некому и нечем, разве что кто-то, из переживших подобное, приобнимет и выразит соболезнование: «Мужайтесь, мой друг! Мужайтесь!»
Теперь у вашего «слабого, но прекрасного» кто-то другой, который поначалу так же, как вы, ходил гоголем и посматривал на неё свысока и даже с пренебрежением… пока не обнаружил, что, повязанный по рукам и ногам невидимыми нитями, лежит возле ног её. Но при этом, как и вы когда-то, ничуть не сожалеет о столь унизительном состоянии, в одночасье утраченной гордыне и волюшке вольной.
Финал, конечно, не столь трагичен, как у некоторых пауков и богомолов, но всё же не из приятных. А посему, берегите женщин, но и…
Берегите(сь), хочу сказать.

__________