Кира. Света. Воркута. авантэр роман

заявки на приобретение печатного варианта издания (363стр) наложенным платежом направлять на электронную почту автора lisin1956@bk.ru обязательно указать ФИО, индекс и адрес заказчика. стоимость одного экз. 300руб
МИХАИЛ ЛИСИН
МИХАИЛ ЛИСИН КИРА. СВЕТА. ВОРКУТА. авантэр роман
2
КИРА
Как ее звали, и откуда она вообще взялась здесь, на песчаном морском берегу, Кире было неизвестно. Но ощущение, что эта девушка – совсем не чужая, больше того, хорошо знакома, и знакома давно – было совершенно четким. Она сидела на корточках у воды, опустив ладони с расставленными пальчиками в набегавшие на песок небольшие волны. Длинные белокурые волосы скрывали лицо. Лишь изредка порывы налетавшего с моря ветерка приподнимали кудряшки, но лицо это Кире и так было отлично знакомо, хотя вспомнить, откуда, почему-то не удавалось. Все ее нагое тело покрывал ровный золотисто-шоколадный загар. Потом девушка поднялась, махнула Кире рукой, приглашая следовать за собой и, придерживая налитые груди ладошками, медленно стала входить в воду. Ее фигурка была очаровательна – чуть выше среднего роста, с длинными ногами, тонкой талией и округлой соблазнительной попкой. Девчонка смотрелась настоящей богиней с полотна Боттичелли. - Кира, ну что же ты! – зайдя в воду по пояс, призывно крикнула она. Ее голос – нежный, обволакивающий, с чуть заметной очаровательной картавинкой, тоже был Кире знаком. От звука этого голоса у Киры началось головокружение. Ноги сами понесли Киру туда. И вот они стоят по пояс в воде, держась за руки, с наслаждением смотрятся в глаза. Потом делают шаг навстречу друг другу, их набухшие соски при этом соприкасаются, а руки опускаются на талии. Кира с удивлением обнаруживает, что кожа незнакомки удивительно нежна, словно бархатная, ведет свои руки ниже и разводит их, и незнакомка повторяет эти движения. Ее глаза – чуть шальные, чуть раскосые, буквально сво
3
дят Киру с ума. Впрочем, как и все остальное – и внешнее, уловимое, эротически притягательное, и то, что скрыто за этим внешним. Причем скрытое, потаенное - даже больше. Эта девушка снилась Кире с недавних пор каждую ночь. И каждый раз мучительно хотелось вспомнить, кто эта нагая красотка, как они оказались здесь, на морском берегу, на крошечном пляже среди скал, и почему они с ней вообще знакомы. Хотя нет, слово «знакомы» здесь не годилось. Их наверняка связывали какие-то серьезные отношения. Но, тем не менее, у Киры была уверенность, что они пока с этой девушкой не были близки. И что близость между ними вообще была невозможна. И непонятно почему: они были здесь, на берегу, одни, совершенно нагие, и совсем не стеснялись своей наготы, их тянуло друг к другу, больше того, они откровенно хотели друг друга. Вообще-то через постель Киры – а первый опыт был получен еще в четырнадцать - прошло столько девчонок, что счет им был давно потерян. Брюнетки, блондинки, мулатки, китаезки, совсем юные и достаточно зрелые – мимо не проходила ни одна смазливая мордашка. Обычно для Киры это было чем-то вроде увлекательного спорта. Иногда завязывались и более серьезные отношения. Тем не менее, больше двух-трех месяцев легкомысленного кириного характера не выдерживала ни одна любовница. Расставание всегда было легким. Но с этой, из непонятного сна, все было, словно в первый раз. Первый раз так кружилась голова от одного звука очаровательного, с нежной картавинкой, голоска, первый раз так часто колотилось сердце, первый раз любое прикосновение к ней обжигало, как и ее прикосновения. Вот ладони Киры накрыли ее груди, а она нежно прикоснулась к соскам Киры, и там сразу сладко заныло, вот
4
они одновременно закрыли глаза и соприкоснулись губами, а их руки, нежно лаская друг друга, потянулись вниз … - Кира, хватит дрыхнуть. Сейчас бригадир придет, а то – и сам начальник отряда! – неведомо откуда ворвался в сладкий до умопомрачения сон знакомый голос совсем из другого мира. «Женька? Откуда? Впрочем, что за вопрос…», - реальность возвращалась медленно, но неотвратимо. Возлюбленная - только теперь Кире со всей очевидностью стало это ясно, исчезла, а вместе с ней – и море, и пляж, и скалы. Все вернулось туда, куда и было положено – в ужасающую реальность воркутинского лагеря общего режима. Самым страшным, точнее, тяжелым на зоне для Киры оказался не унизительный лагерный быт, не подчеркнутое отсутствие даже слабого намека на личную независимость, ни царившие здесь жуткие, круто замешанные на однополом сексе, и связанной с ним жестокой ревностью, и грубым насилием нравы. Отупляющая, изнурительная работа, при питании, которое и питанием, в обычном смысле этого слова, назвать можно было с большой натяжкой, выматывала настолько, что вечером ноги едва доносили до постели. Лагерь, куда Киру отправили отбывать трехгодичный срок за мошенничество, располагался среди глухой тайги. До Северного Ледовитого океана отсюда было куда ближе, чем до столицы тюремного края – Воркуты. Лагерь состоял из шести спальных бараков, в каждом из которых насчитывалось по сотне нар в два этажа, хозблока – столовой, прачечной, медчасти, промзоны: щвейных мастерских, ремонтного цеха, гаража, котельной, душевой. В сторонке, у самых ворот, располагалось самое высокое в округе, сравнимой по территории с Францией, трехэтажное здание администрации, со штрафным изолятором – шизо - в подвале. Плац, где каждое утро и каждый вечер проходила перекличка заклю
5
ченных, с администрацией соединяла аллея чахлых карельских березок. Сюда даже трассы нормальной не было: восемь долгих часов, в промерзшем насквозь, тюремном автозаке несколько дней потом вспоминались прикушенным до крови языком. За оградой зоны находился крошечный, состоявший из двухэтажных бревенчатых бараков, построенных еще во времена ГУЛАГа, поселок, в котором жили семьи лагерной обслуги. Иногда, обычно по выходным, ветер доносил оттуда аппетитный запах шашлыков, и тогда Кире мучительно хотелось покончить с собой: от всего этого ужасающего быта, от глухой вселенской тоски, от одиночества, отупляющей усталости. Лишь мысль о том, что там, на воле, его возвращения ждет Саша – родная душа, останавливала от этого необдуманного шага. На работу Киру определили в кочегарку. Руки, привыкшие к еженедельному изысканному маникюру, настолько огрубели, что пальцы с насмерть въевшейся в них угольной пылью почти перестали сгибаться. За смену приходилось лопатой перекидывать по нескольку тонн угля. В результате у Киры – еще недавно изнеженной столичной штучки – появились самые настоящие бицепсы, а плечи стали раза в полтора шире бедер. Ломота в пояснице по ночам была такая, что, несмотря на усталость, иногда заснуть не удавалось почти до утра. Еще изматывал заработанный здесь, на зоне, гастрит. Организм, приученный к самой изысканной кухне, отказывался принимать пищу, годную разве что для бродячих собак. Если бы не заначка, на которую Кире удалось приобрести пару упаковок гастала, к исходу первого года сидки можно было рассчитывать на самую настоящую язву желудка, если – не что еще похуже.
6
- Кира, пора вставать! – уже требовательно будил высокий Женькин голосок, - иначе на неприятности нарвешься! Действительно, было пора. Но Кире мучительно не хотелось заставить себя открыть глаза, и тем самым потерять пусть даже иллюзорную связь со всем тем, что было во сне. - Кира! Женькина рука потрясла Киру за плечо. Бесполезно. Тогда Женькины пальцы перебрались на затылок Киры, но за коротко остриженные волосы им зацепиться не удалось, и тогда Женькины пальцы… стали гладить Киру по голове. Нежно, усыпляющее. «Зачем? Женька… пристает ко мне? Не может быть! Мы же просто дружим! Нет, это сущая ерунда». Через мгновение ноги сами уже несли Киру в коридор, где вдоль одной стены стоял ряд вцементированных в пол вонючих унитазов, против которых находился такой же ряд проржавевших умывальников. Быстро – за спиной своей очереди ждали остальные страждущие, успеть до общего построения справить нужду – дело первое, потом – дело второе. И, на ходу утираясь серым от грязи вафельным полотенцем, почти бегом, назад, в спальню, одеваться.
СВЕТА
Тоже проснулась в своей постели. Двумя часами позже Киры. Если быть точной, «своей» эту постель, в которой Света спала через ночь уже два года, она считать не могла, потому что посменно делила ее с Танькой - стервой из стерв, но девчонкой более-менее порядочной. По крайней мере, подлянки с ее стороны можно было не опасаться. И простыни после себя Танька поутру никогда не забывала менять на свежие. Да и квартира была вовсе не Светкина, а принадлежала агентству. Бок о бок с ней в этой комнате каждую ночь
7
спали еще с десяток девчонок, плюс Антоша – старший в их бригаде. Всего бригад в агентстве было две. Антоша был всем своим лапушкам, как он их ласково величал, и за отца, и за мать родную: администратор, водитель, охранник, психолог – у него на самом деле был университетский диплом, а еще - и карающий меч правосудия, если слово «правосудие» вообще можно было отнести к этому виду деятельности. Сейчас Антоша, во сне обнимая Светку за грудь, уютно сопел ей в плечо. «Совсем как ребенок», - подумала она, осторожно, чтобы не разбудить его, высвобождаясь из объятий. Антоша во всех отношениях был прелесть. Одна проблема – он больше шести часов органически не мог обходиться без секса: зверел, глаза начинали наливаться кровью, и в этом состоянии он мог пойти на все. Вначале Антоша спустил на девочек из агентства все оставшееся от родителей немалое состояние, а потом волею судеб и сам оказался здесь на работе. Шеф его ценил, прежде всего, как специалиста по разруливанию сложных ситуаций – а они, ввиду деликатной специфики работы, возникали часто, и поэтому закрывал глаза на маленькие Антошины шалости, тем более что все всегда было по согласию. Девчонки поговаривали, что и супруга шефа нередко пользовалась слабостью менеджера второй бригады, но Светка с фонарем над ними не стояла, и вообще это было не ее дело. - Ты куда? – удерживая ее за грудь, прошептал Антоша. - В ванную. Вставать уже пора. - Подожди, трахнемся. - Я же вчера, когда спать легли, тебе дала. Два раза подряд. - Так это вчера было, - искренне удивился Антоша.
8
- Антош, настроения нет. Вон, смотри, кажется, Натаха завозилась. Не иначе, просыпается. Вот и занимайся ей, пока остальные девчонки спят, сколько тебе будет угодно. С Наташкой Антоша спал чаще, потому что она была влюблена в него, как кошка, и сама при каждом удобном случае норовила ему подставиться. Но вчера Наташку заказали на эскорт – какой-то толстый нефтяной папик решил блеснуть перед коллегами в обществе обворожительной модели. Потом был фуршет, потом – ресторан и сауна. А выпить Натаха была не дура. В общем, домой ее вернули совершенно невменяемой. Антоша на себе тащил ее прямо до постели, и сам раздевал ее. Поэтому спать попросился к Светке. Она не возражала. Не потому, что Антоша в постели был асом, и каждый раз, когда он ее имел, она в буквальном смысле этого слова улетала на седьмое небо. Просто в последнее время со Светкой происходило что-то неладное: она панически стала бояться одиночества, особенно ночью. Это было тем более странно, что одной она вообще редко оставалась: в агентстве Светка была, пожалуй, самой востребованной девочкой. У нее был длинный список обожавших ее постоянных клиентов, некоторые даже на полном серьезе предлагали ночной бабочке руку и сердце. И здесь, «дома», она практически никогда не оставалась одна: со своими слезами к ней липли буквально все девчонки не только ее второй, но и соперничавшей с ними первой бригады. Пора было разобраться, почему это с ней происходит. Именно сейчас, пока все остальные еще спят, для этого было самое подходящее время. - Антош, разрешаю тебе притащить Наташку в мою постель. А я, пока остальные не проснулись, ванную приму.
9
- Понимаешь, надоела она мне со своими соплями, больше некуда! Я – тебя хочу. - Антош, у меня после вчерашнего поясница разрывается. Сам знаешь, я четыре часа по двойному тарифу «работала», - взмолилась Светка. - Ладно, катись в свою ванную. Здесь, дома, в ванную – она была одна на всех - попасть всегда было проблемой. Добрая половина ссор – а девчонки были на них мастерицы – начиналась из-за места в очереди. А для Светки, к тому же, душ вообще являлся «бзиком». Обязательно – полчаса каждое утро, до работы, и на утро следующее, после смены. А еще – обязательно после каждого клиента. Светка встала с постели, и в полумраке – еще было достаточно рано, стала шарить рукой по полу в поисках тапочек. - Свет? - Ну что еще? – раздраженно ответила она. - Возьми в кармане моих джинсов ключи от «люкса». Разрешаю. Там сейчас все равно никого нет. - Спасибо, родной! От радости Светка чмокнула Антошу в щеку. Он в ответ звонко шлепнул ее по голой попке. - Дурак! Разбудишь всех! – возмутилась она и, захватив свой халатик, убежала в коридор. У агентства были две своих «базы». Одна, которая, собственно, и называлась «база», на самом деле была небольшим комфортным ночным клубом недалеко отсюда, за Садовым кольцом, на улице Казакова. Два танцпола, подиум, уютный ресторанчик, бар, курилка. Это на первом этаже. На втором - «темная» - уставленная кожаными диванами комната для тех, кто хотел относительного уединения в компании таких же, слышимых, но невидимых романтических парочек, два маленьких вип-зала, предназначенных прежде
10
всего для приват-танцев, сауна с небольшим бассейном. На третьем – маленькая фешенебельная гостиница. Другая – ее обычно называли «база-люкс», была, по сути, большой квартирой, перестроенной под маленький, очень уютный клуб. Единственное, чем она принципиально отличалась от первой - вместо бассейна рядом с сауной здесь располагалось джакузи. Впрочем, достаточно просторное. База-люкс была заведением весьма секретным. О ее существовании знали даже не все девочки, а только самые надежные. Дверь выходила в глухой, без единого окна двор. Помещение регулярно, не реже двух раз в месяц, проверялось специалистами на наличие подслушивающих и подглядывающих устройств. Так что вип-клиенты, желавшие, чтобы их досуг носил сугубо частный характер, за конфиденциальность были спокойны. Черный ход выходил как раз в коридор квартиры, в которой жили девочки. Ключи от него были только у менеджеров, и самого шефа. Светка, убедившись, что ее никто не видит, открыла дверь и юркнула в темный коридор. Помещение озарилось неярким голубым сиянием – сработала автоматика. Постояла, прислушиваясь: мало ли что! Антоша оказался прав: на базе действительно, в этот утренний час, никого не было. Бросив халат у двери – здесь он ей был не нужен, и оставшись голышом, пошла вперед. Сияние словно само собой возникало перед ней, а едва она проходила, вновь угасало. Первым делом Светка направилась в бар, плеснула в стакан виски – до следующего утра оставалось еще достаточно времени, чтобы успеть расслабиться, а потом – прийти в себя, и двинула в сторону джакузи. Включила систему, сделала глоток, поставила стакан на бортик, с наслаждением погрузилась в закипевшую от пузырьков прозрачную воду. Когда же это началось с ней? Недели три назад. И, казалось бы, на ровном месте: кли
11
ент, как на подбор, шел тихий, внимательный, денежка на ее банковский счет капала исправно. Светка закрыла глаза и попробовала вспомнить все, что случилось с ней за последнее время. Разумеется, у нее и прежде бывали приступы хандры: работа, все-таки, необычная, сплошь да рядом стрессы. В основном потому, что нормальные мужики услугами проституток пользовались не часто, а те, что пользовались, обычно были ненормальными. Но прежде кризис проходил за день-два: хороший сон, расслабляющая выпивка, шопинг-марафон по бутикам… Светка взяла стакан, сделала еще глоток. Все-таки, в чем – причина ее нынешней хандры? Настя? Не может быть. Однако, по времени совпадает. Именно три недели назад она неожиданно повстречалась со своей школьной подругой Настей. Это была нечаянная радость: после такого перерыва увидеть свою когда-то самую закадычную! Так что хандра, такая, что хоть волком вой, хоть из окна прыгай, здесь совсем не причем. Хотя…
САША
Было часов десять утра, когда он проснулся: рань несусветная. Вставать не хотелось. Саша укрывался одеялом с головой, ворочался с боку на бок, считал до ста, пытался вспомнить что-нибудь очень хорошее из своей жизни. Все было бесполезно. Сон не возвращался. Зато сами собой полезли ужасные воспоминания дня вчерашнего, точнее, вечера, и, смутно, ночи. После работы Саша взял такси, подобрал Анжелку на Тверской – его подруга обожала дорогие бутики – и они двинули в грузинский ресторанчик. Саша был гурманом, и каждую субботу выбирал для отдыха какую-либо экзотическую кухню. На этот раз ему захотелось шашлычка из баранины.
12
Коньяк пили, дорогой, зато - настоящий. В честь окончания рабочей недели он мог себе это позволить. Сациви, чахохбили, шашлык действительно оказался знатный, на углях из корней лозы. Пару бутылок «Арагви» десятилетней выдержки они там под хорошую закуску часа за полтора «уговорили». Потом стало скучновато, да и живая экзотическая музыка начала раздражать – слишком уж ее было здесь много. Анжелке захотелось танцевать. Поэтому дальше последовал ночной клуб. Первый, оказавшийся поблизости. Саша танцевать не любил. Он сидел у барной стойки и «накачивался» вискарем. Зато Анжелка – отрывалась по полной. Танцевать она умела, и Саша с удовольствием любовался ею. Анжелка быстро оказалась в центре внимания. Может, из-за экстравагантных па. Может, из-за своего не в меру откровенного даже для ночной столицы наряда – сногсшибательного, едва прикрывавшего груди и попку клочка блестящей полупрозрачной ткани. Подол ее платья буквально при каждом движении взмывал к талии, демонстрируя всем желающим то, что не могли скрыть тоненькие стринги. А может, вообще из-за своей модельной внешности, которую этот танец, и это платье только подчеркивали… К Анжелке сначала «клеился» бодренький пожилой папик, за спиной которого ненавязчиво маячили два охранника, потом - какие-то патлатые. Вскоре тех откровенно отодвинули бритые пацаны. Когда она подошла к барной стойке перевести дух и выпить бокал мартини, бритые – их было трое - двинулись за ней. И сразу стали приставать, внаглую. Совершенно не обращая внимания на то, что заинтересовавшая их девушка проводила время здесь отнюдь не одна. Что самое ужасное – Анжелке эти идиотские ухаживания - судя по лексике, бритые были обыкновенным бандитьем, и вели себя соответственно, - нравились.
13
В любом случае, ситуацию надо было как-то разруливать. Вот будь здесь сейчас Кира… Но Кира – далеко, даже очень далеко. Черт, как вообще там? Холодина, наверное, все-таки, Воркута, Полярный круг, и все такое прочее. Саша инстинктивно поежился. - Змерз, Маугли? – панибратски похлопал его по плечу один из братков. От такой наглости Саша поперхнулся очередным глотком виски. Он действительно был не по-майски смуглым – совсем недавно они с Анжелкой вернулись с Бора-Бора. Но на негра из популярного анекдота никак не тянул. - Вы, собственно… - Не дрейфь, пацан! Посиди тут еще часика два – три, я угощаю, а мы пока твою дочку по ночной Москве покатаем. «Дочка?» Неужели я так плохо выгляжу? В мои-то тридцать два? Нет, с этим надо кончать. Решительно и бесповоротно. Анжелке дома обязательно всыплю по первое число. Чтобы в другой раз думала, прежде чем голой попой перед каждым встречным вертеть». - Не возражаешь, лапуля? – поинтересовался браток у девчонки. Анжелка беспомощно поежилась и испуганно посмотрела на Сашу. - Девушка возражает! – сбрасывая со своего плеча панибратскую руку, как можно спокойнее ответил Саша. Братки расправили плечи. «И дернуло же меня пойти у этой дуры на поводу! Потанцевать ей, видите ли, захотелось. Ну, Анжела…» С этими тремя, Саша теоретически, положим, справился бы. Лишь со стороны такой ботаник в очках. Если бы не внушительное количество принятого на грудь. Хотя попробовать можно. Только что в итоге? Через полминуты всех
14
драчунов скрутит охрана. В общем, испорченные выходные. Но вариантов, судя по всему, не было. - Ты, парень, не понял?- подтягивая к локтям рукава пиджака, тихо, но угрожающе начал бритый. Саша привычно собрался, носком ботинка незаметно отодвинул подальше стул, на котором сидела Анжелка. С удовлетворением отметил, что одна из установленных в зале камер слежения как раз повернулась в их сторону – потом проще будет определить, кто именно начал драку. Но шаг к перемирию сделать было надо. - Ребята, давайте жить дружно! К счастью, оператор за камерой слежения был начеку, и охрана подоспела вовремя. Тем не менее, Саша счел за лучшее перебраться в другой ночной клуб. Потом был бар, потом – что именно было потом, Саша, как ни силился, вспомнить не мог. Напрочь стерлось из памяти, и как именно они добирались до дома. - Анжел? -Ну? - Спишь? - Нет. Саша открыл глаза, и очень удивился: прямо на него смотрела голая Анжелкина попка. Оказалось, боевая подруга спала с ним в одной постели… валетом. - Анжел, а как мы вообще домой попали? - Думаешь, я помню? - Может, таксист? - Сразу обоих? - Наверное, по очереди. - А раздевал кто? Подруга промолчала. - Ни хрена себе, повеселились в уикэнд! Ты хоть чтонибудь помнишь?
15
- Совсем мало. Кажется, в последнем баре ты потребовал, чтобы тебя официантка в одном передничке обслуживала. - И что она? - Разделась, конечно. Ты же ей такую пачку баксов отстегнул! - Как стыдно! А денег еще больше жалко. Но и стыдно. Выпить чего-нибудь принеси. - Сам иди, алкаш несчастный. Кряхтя и держась за голову, Саша прошлепал до барной стойки. Глядя на стройные ряды бутылок, задумался. Свой выбор остановил на водяре: сурово, зато эффективно. Достал из холодильника банку маринованных маслят. Выпил, закусил. - А мне? – донесся из спальни капризный Анжелкин голос. - Чего тебе? - Лучше мартини. Саша вернулся в постель с бокалом, протянул его Анжелке. Та приподнялась, выпила и блаженно растянулась вновь. Водка быстро прижилась, и Саша почувствовал себя легче – и физически, и морально. Ну и что такого, что нажрались в уикэнд? С кем не бывает. - Анжел, трахнемся? - Не-а. - Анжел! - Ну давай, начинай, - недовольно вздохнула подруга. - Издеваешься, что ли? - бросил он унылый взгляд на свое причинное место. - Ты про это? Не могу я сейчас! Мутит меня. «Приехали. Еще не стала женой, а уже права качает. А может, я поторопился, предложив ей на прошлой неделе по
16
дать заявление в загс? Если Анжелка себя так еще до свадьбы ведет, что дальше будет? Опять же вчерашний ее «залет» с братками. С какого-такого перепуга она им свое имя назвала? Может, в пику ей шлюху по телефону вызвать? Пущай невеста, мать ее, свое место узнает!»
КИРА
Кире потребовалось меньше двух минут, чтобы заправить постель, одеться, всунуть ноги в чоботы – тяжеленные кирзовые ботинки и, бегом догнав уже спускавшихся на первый этаж остальных заключенных своего отряда, успеть на утреннюю перекличку. Снег валил семь дней кряду, и зэки всю неделю едва успевали расчищать плац и соединявшие бараки асфальтовые дорожки. Но сегодня на смену снегу пришел пронзительный, словно с самого Северного Полюса, по сути, не майский, а самый настоящий декабрьский ветер, от которого не спасали ни завязанные под подбородками ушанки, ни ватники, ни голицы – толстые ватные варежки. Поскольку ветер дул прямо в лица стоявших на плацу, щеки у всех почти сразу занемели, а ноги через несколько минут и вовсе перестали ощущаться как части тела. Фамилия, возраст, статья, срок. Фамилия, возраст, статья, срок. Фамилия, возраст, статья, срок. И так – десятки, сотни раз подряд. Голоса то и дело заглушал доносившийся из рядов глухой кашель. Болели здесь почти все, каждую неделю доктор выявлял новых туберкулезников. Как правило, чуть позднее больными оказывались и соседи тубика по нарам. Их увозили на специальную, туберкулезную зону. Было известно, что кормили там лучше, и работой не особо загружали, но попасть туда никто не стремился. Нары свободными оставались недолго. Места выбывших занимали новенькие.
17
Когда очередь дошла до Киры, тело окоченело настолько, что его губы уже почти не подчинялись голосу. Кире всетаки удалось чем-то похожим на истошный хрип исторгнуть из себя то, что требовалось. Затем заключенные на негнущихся ногах строем, поотрядно, двинулись к пищеблоку. Спасительный горячий пар, перловка, подкрашенная сверху маргарином, черный хлеб, подслащеный чай – и вкалывать на родину. C работой Кире на восьмой месяц повезло. Он проходил мимо мастерской, за раскрытыми воротами которой трое зэков безуспешно пытались завести служебную «Волгу». Кира постоял, малость послушал дохлые вжики вперемежку с матерной бранью. - Тебе чего? Проваливай! – заметив Киру, зло огрызнулся один из мастеров. - Подожди, а может, он чего петрит в машинах! – возразил другой. И, обращаясь уже к Кире, добавил: - Что скажешь? - Свечи надо заменить. - Мы же их вчера меняли. - Тоже мне, знаток, - презрительно сплюнул первый. - А при покупке проверяли? – не обращая внимания на эту реплику, поинтересовался Кира. - Как бы мы их проверили? Действительно, вопрос был глупый. - Свечи надо в городе заказывать. Это – минимум три дня. А «Волга» начальнику через час нужна. - Понятно. Горелка какая-нибудь есть? - Найдется, - оживился мастер. Кира выкрутил свечи, прокалил каждую на огне, ввернул назад. - Заводите, недели на две должно хватить, - вытирая руки ветошью, произнес он.
18
Машина завелась, что называется, с полтычка. Зэки уважительно посмотрели на Киру. На следующий день бригадир велел ему переходить на работу в мастерские. Здесь Женька заведовал инструментами. Они еще больше сошлись. Именно Женька, отсидевший уже два года, взял Киру под свое покровительство с первых часов его пребывания на зоне. Когда Кира закончил дела в санпропускнике, его привели в барак, определили спальное место и оставили одного – ждать своего бригадира, который вот-вот должен был вернуться со смены. Спальня - огромное помещение, в четыре ряда и два этажа заполненное нарами, была пуста. Только в проходе возился дневальный со шваброй – светловолосый, приятной, а вовсе не бандитской наружности парень лет тридцати. Дневальный отставил швабру, подошел к растерянно озиравшемуся в незнакомой обстановке Кире. - Тебя как зовут? - Кира. - Пидар, что ли? - Вовсе нет. Кира – сокращенное от Кирилл. Самое мужское, между прочим, имя. Меня так все с детства кличут. - Вот что, Кира, отныне про свое детство никому не вздумай рассказывать. Здешним охламонам любая зацепка сгодится, чтобы новичка нашелся повод «опустить». Понял, Кирилл? Кира растерянно кивнул. - И много тут таких, ну, этих? – боязливо поинтересовался он. - Достаточно. И тех, и этих. Но – не так много, чтобы это было смертельно. Главное – избегать необдуманных поступков, и тогда тебя никто не тронет. Так Кира познакомился с Женькой.
19
Вообще-то Кира лагерных нравов не очень, чтобы, боялся. Еще до того, как он попал на зону, брат Саша через доверенного адвоката пробашлял за его безопасность в общак кругленькую сумму в долларах, и, кому нужно, на зону был своевременно сделан звонок. Но дополнительная информация из первых, так сказать, рук, была весьма кстати. Тем более, что на любой зоне – Кира узнал это на пересылке - имелись и беспредельщики, для которых слово законников было пустым звуком. Разумеется, прошедшие восемь с половиной месяцев сурового быта не обошлись без стычек с другими заключенными. В основном Кира мешал полудебилам, или дебилам законченным – таких на зоне было пруд пруди. Но, благодаря его мудрости и выдержке, конфликты быстро сходили на нет, а те, с кем Кира сталкивался, после этого искренне начинали считать его своим корешем. Дело в том, что у Киры, кроме общения на «ты» с любой техникой и электроникой, был еще один дар, пожалуй, более ценный – дар обаяния. Объективно Кира как мужчина был совершенно неинтересен: невысок ростом, угловат, сутул, взгляд исподлобья, с землистой кожей лица, узким лбом, тонкими губами, низким широким подбородком. Словом, обычный сантехник, если не хуже. Встретишь такого в темном переулке – незаметно скрестишь пальцы, и скорее постараешься разминуться. Но едва он заговаривал с кем-то, глаза начинали излучать своего рода доброе сияние, а низкий, с хрипотцой голос благодаря неуловимой обаятельной интонации сразу располагал собеседника к себе. Однажды, после того, как Женька стал свидетелем «укрощения» Кирой звероподобного дебила-беспредельщика – тот вознамерился поставить новичка на бабки всего лишь за то, что обижать его не будет – он даже обозвал его «обаяние дьявола». Кира только усмехнулся в ответ.
20
Впрочем, об этой особенности Киры здесь, на зоне, известно было немногим – просто так, без нужды, он старался перед другими зэками не раскрываться. Потому что подсознательно опасался: его врожденные способности могут сыграть с ним в однополой сексуально озабоченной среде злую шутку. Работы сегодня в мастерской было невпроворот. Причем тяжелой – мастерам предстояло снять с МАЗа практически вручную движок, разобрать его, найти причину поломки и после ремонта – все надо было закончить к вечеру – собрать, и вновь вернуть движок на место. Поскольку над душой почти неотрывно стоял бригадир, работали без привычных перекуров. Еще до обеда, когда движок был снят и разобран, все настолько вымотались, что едва держались на ногах. Поломка оказалась несложной и устранимой в условиях этой мастерской, но предстояло много тяжелой кропотливой работы. Кира, который здесь уже занимал должность старшего, был уверен, что ремонт удастся завершить в заданный срок, о чем счел за лучшее заблаговременно предупредить бригадира. Тот длинно и заковыристо – был когда-то моряком на торговом судне – выматерился, и пошел докладывать начальству. Зэки поспешили устроить долгожданный перекур. Поскольку бригадир задерживался, а бесплатно работать «на хозяина» никому не хотелось, первый перекур плавно перешел во второй, второй – сменился третьим, а третий постепенно перешел в обычную зэковскую трепотню ни о чем, и обо всем – о мерзкой погоде, о предстоящем обеде, о вконец «доставших» простых мужиков беспредельщиках, и непонятной в этой связи позиции «законников», о возможной по поводу предстоящих выборов президента амнистии... Женька сидел напротив и, как Кире казалось, странно,
21
лучисто посматривал на него. Но едва друг замечал, что Кира перехватывает его взгляд, тут же чуть краснел и отводил глаза в сторону. «Чего это с ним? - недоумевал Кира, - и что это было утром в бараке? Женька приставал ко мне? Не может быть! Если он действительно пидар – это давно бы, так или иначе, проявилось». Кира знал, что Женька – не из «этих». Самый обычный парень, которого на воле, дома ждала молодая красивая жена. Она, Кире это было ясно из ее писем, по-настоящему любила своего непутевого – Женька срок получил исключительно по собственной глупости - мужа. И он, по его словам, тоже без памяти любил ее. За преступно затянувшимся перекуром и застал их неожиданно вернувшийся в мастерскую бригадир. Вздохнув, Кира приготовился к суровой – Андромед на такие дела был мастер, выволочке, и неизбежно следовавшим за ней дисциплинарным наказанием. - Вот что, мастер, - обращаясь к нему тоном, не обещавшим ничего хорошего, начал бригадир…
СВЕТА
Теплые струи джакузи, с разных сторон ласкавшие по самую шейку погруженное в воду Светкино тело, бодрили и одновременно расслабляли. Светка блаженствовала и немного, краем сознания, мечтала сейчас о том, что, когда разбогатеет, у нее будет свой дом с таким вот джакузи, а еще лучше – и с плавательным бассейном. Дом будет выходить в сад. Еще ниже у нее будет свой уединенный пляж на берегу теплого моря. И она сможет плескаться там, когда захочет, сколько захочет, и с кем захочет. Но одновременно другим краем сознания Светка пре
22
красно отдавала себе отчет в том, что мечта о своем таком вот навороченном доме, даже при ее нынешних сравнительно неплохих доходах, в ближайшие десять-пятнадцать лет вряд ли осуществима. А учитывая, что молодость и красота имеют свойство со временем проходить, и вообще неосуществима. Хоть бы успеть расплатиться за взятую в кредит квартиру. Да и с кем из мужиков она теперь захотела бы вместе купаться, и все такое вытекающее из этого прочее, это был еще тот вопрос. Юношеские интерес к сексу и любопытство к мужчинам давно уже превратились для Светки в обыденную работу. Не сказать, чтобы очень уж нелюбимую. Но – и не самую хорошую из существующих на белом свете для красивых девчонок. Разумеется, она по-прежнему получала удовольствие от секса с клиентами, среди которых оказывались весьма темпераментные и опытные кобели. Если же попадались неумелые, или дохлики, просто добросовестно выполняла свою работу. Но едва закрывала за собой дверь гостиничного номера, как старалась стереть из памяти все, что было с ней только что. И чаще это удавалось Светке без труда. Вообще Светка для себя делила клиентов на три категории – кобелей, уродов, и гнилых интеллигентов. Уродов, в отличие от кобелей, забывать было куда труднее. К счастью, агентство, в котором она работала, не зря считалось элитным. Кого ни попадя здесь не обслуживали. Но осечки случались, и тогда девчонкам приходилось выносить издевательства по полной программе. Иной раз Светка даже удивлялась, почему от такой жизни у нее до сих пор не съехала крыша. Наверное, потому, что она умела расслабляться. Именно купание, после алкоголя, всегда было для нее вторым надежным лекарством и от усталости, и от прочих
23
душевных проблем. Но сегодня ни виски, ни джакузи не помогали, а лишь немного заглушали тоску. «Да, наверное, все-таки, Настик», - пришла к выводу Светка. С Настей они были не разлей вода целых девять лет, пока не поступили в разные институты. Дружили так, как могут только девчонки. С ревностью к другим одноклассницам, со страшными обидами, ссорами, разборками, и – неизбежным примирением, непременно со слезами, объятьями, и клятвами дружбы до гроба. Все школьные годы они сидели за одной партой, вместе готовили уроки, вместе проводили все свободное время, летом стремились попасть в один и тот же детский лагерь, где непременно спали на соседних кроватях. Даже в туалет Светка и Настик ходили вместе, и пока одна сидела на унитазе, другая готовила ей мягкую бумажку. Когда у них – у Насти с одиннадцати, у Светки – чуть позднее – стали формироваться груди и округляться бедра, они могли бок о бок часами стоять голышом перед зеркалом, и ревниво сравнивать свои меняющиеся фигурки. По очереди носили обновки друг дружки, старались понравиться одним и тем же мальчикам, но, как ни удивительно, из-за этого никогда не ссорились, а наоборот, радовались успеху подруги. Вообще Настя в то время была красивее Светки – она раньше сформировалась, и вообще выглядела эффектнее. На нее первую стали обращать внимание мальчики. И вот, спустя столько лет – неожиданная встреча в аптеке. «Господи, неужели эта молодая тетка в роговых очках – та самая Настя? Красавица, по которой сходили с ума все мальчишки в округе?» Та смена выдалась особенно тяжелой. Еще задолго до конца работы у Светки в сумочке закончились так называе
24
мые орудия производства. Она велела Антоше остановить автомобиль у аптеки. Когда ее очередь дошла до кассы, Светка протянула деньги и попросила три пачки импортных презервативов разных размеров. - Вот девки пошли! Ни стыда, ни совести! Подавай ей три разных размера! – неожиданно услышала она за спиной ворчливый старческий голос. Светка с любопытством – хоть какое-развлечение при ее однообразной работе, - обернулась. Реплику подала бабуся, из тех, что целыми днями дежурят на скамейках у подъездов, и обсуждают соседей. - Да ты, бабка, просто ей завидуешь, - вступил в разговор краснощекий здоровяк, видать, сочувствующий, - она, может, за ночь зашибает больше твоей пенсии за год! - От таких вот – всякие заразы к нам пришли! Убивать всех этих проституток надо, как фашисты – евреев. В газовую камеру – и пепел по ветру! - вступила в разговор зверского вида тетка лет пятидесяти, явно - брошенка. Светка давно уже научилась не обращать внимания на неприятные мелочи. Больше того, она прекрасно умела ставить на место начинавших лезть не в свое дело обывателей, и эта тетка, открой Светка рот, вполне могла бы через минуту-другую обмочить панталоны. Но неожиданно завязавшаяся в очереди дискуссия начинала веселить ее. - Окститесь, гражданки! – попытался урезонить женщин краснощекий, - С какого такого перепуга вы не в свои дела лезете? - И этот туда же! – возмутилась бой-баба, - сам, небось, услугами этой ****и пользовался, вот теперь и заступаешься за нее! «*****»? Это было уже слишком. Светка набрала в легкие побольше воздуха… - Да что вы, тетки, на ровном месте звереете! – не
25
ожиданно вступила в разговор провизорша, еще молодая, но явно поставившая на себе крест женщина в роговых очках, - За такие разговоры она сейчас может вас в милицию засадить суток на десять. - Серьезно? - испуганно спросила бабка. Судя по всему, провизорша для нее являлась авторитетом большим, чем, нынешний премьер-министр, не говоря уж о президенте. - Вполне! – вступил в разговор интеллигентного вида мужчина, стоявший в конце очереди. - Да я эту шлюху сама за решетку засажу! – не унималась бой-баба, - а вот она – тетка кивнула на провизоршу, - подтвердит, что эта курва здесь каждый день по пачке гондонов покупает. - Серьезный повод для административного преследования, – саркастически заметил интеллигент. - Гражданка, если вы не уйметесь, и не извинитесь перед девушкой, я вас обслуживать не буду! – решительно заявила провизорша, - а потом и в суде подтвержу, что вы ее прилюдно оскорбляли. - Матерь божия, что на свете творится! Довели страну до… а теперь еще и глумятся над честными женщинами. Тьфу! – сплюнула бой-баба, и поспешно покинула аптеку. На этом диспут об актуальных аспектах морали и нравственности в современном обществе закончился. - Спасибо вам, - поблагодарила Светка провизоршу, - но в следующий раз, пожалуйста, не вмешивайтесь. Это – вопрос принципиальный. - Хорошо, - улыбнулась та. Они с любопытством посмотрели друг другу в глаза. - Светка? - На…стик?
26
Неожиданно зазвонил лежавший на бортике джакузи телефон. Это мог быть только Антоша. Светка с сожалением открыла глаза и взяла трубку. - Солнышко, вынужден тебя огорчить, - начал Антоша. - Что, неужели Натаха взялась за ум, и тебе не дала? - Хуже. - У тебя, наконец, не получилось? - Дура! Типун тебе на язык. Танька заболела. Воспаление легких. Ее прямо с работы в больницу увезли. - И что? - А то, что одна - в отпуске, у другой – вынужденный перерыв, Марго эскортом отправилась в Сочи… - Нет, только не это! - Светик, шеф обещал оплату по двойному тарифу. Девочки в агентстве работали сутки через сутки. Если, разумеется, кого-то не снимали на длительный эскорт. Смена начиналась в десять утра. Первые часы были самыми хорошими: потенциальные клиенты обычно «созревали» ближе к вечеру. В ожидании вызова девочки обычно скучали за стойкой в баре. Лениво потягивали соки и безалкогольные коктейли – выпивать на работе в ожидании клиента строго воспрещалось. «Гонка» начиналась часов с шести, а после двенадцати темп работы нередко переходил в бешеный. И так – до пятишести утра. Поэтому домой девочки обычно возвращались без задних ног. Антоша шутил, что без передних - и тем более. - Антош, устала я! Не могу! - Светлана! А кто тогда? – патетически воскликнул Антоша, - Ты же – наше лучшее! Светка отлично знала, что это – действительно было так. Из нее, в отличие от остальных девочек, по словам Антоши, буквально лезли интеллигентность и порода. Светку выстав
27
ляли самым важным клиентам, ее посылали «улаживать» проблемные ситуации, если напортачила какая-либо из ее коллежек. Светка никогда не участвовала в неизбежных при таких жизни и работе, как огонь вспыхивающих, иной раз буквально на ровном месте, девчоночьих разборках. Светка никогда не капризничала. Еще ее ценили за умение молчать. Соответственно платило Светке агентство больше, чем другим. И сейчас Антоша прекрасно знал, что лучшая работница сексиндустрии – не откажет. Вздохнув, Светка допила виски и стала вылезать из джакузи. Надо было собираться на работу…
САША
Разумеется, шлюху Саша вызывать не стал. Не так он был воспитан. Ворчание своей подруги справедливо расценил как закономерный результат похмелья, а ее вчерашнее нехорошее поведение счел следствием очень большого количества принятого на грудь, точнее, на сиськи – мысленно усмехнулся он нежданно придуманному каламбуру - спиртного. Вместо этого Саша поднялся, вновь сходил в зал, выпил еще водки, закусил кружком лимона и вернулся в постель. Назло уже уютно посапывавшей после мартини Анжелке – детская обида все-таки еще осталась - опять лег с ней валетом, и закрыл глаза. Но сон не шел. Иногда Саше казалось, что он Анжелку действительно любит. У его невесты была масса неоспоримых достоинств. Помимо сногсшибательной внешности, Анжелка стильно одевалась, и так же стильно одевала его, Сашу. Умело пользовалась косметикой. Анжелка обладала заводным веселым характером, всегда была готова к приключениям, была с ним нежна, ласкова в постели, и вообще, легка в общении. Отлично готовила, умело вела его холостяцкое хозяйство.
28
А еще – руками, ногами и всем, так сказать, прочим, крепко держалась за него. После того, как Анжелка заметила, что Саша с любопытством поглядывает на хорошенькую домработницу, особенно когда та наклоняется, и коротенький халатик обнажает трусики, - настояла на том, чтобы он бесстыдницу рассчитал. С тех пор сама через день буквально вылизывала его немаленькую двухуровневую квартиру. Так что как жена, он был уверен, Анжелка ему вполне сгодится. Потом, куда дальше гулять? Пора остепеняться. Только вот Кира за решетку угодил очень не вовремя. А без брата ни о какой-такой свадьбе не могло быть и речи. Хотя, разве это когда-нибудь случается вовремя? Может, все-таки не надо ему было тогда, год назад, соглашаться на игру в орел и решку? Кому из братьев выпадал орел, тот садился на скамью подсудимых. Впрочем, тогда они вовсе не думали, что все окажется так серьезно. Максимум, что обещали адвокаты – год – два условно. Вышло – три года общего режима. Господи, каково сейчас ему там, на Севере, за решеткой, помимо всего остального прочего, еще и без баб? И для него, и для Киры женщины, начиная с подросткового возраста, являлись самой интересной и увлекательной частью жизни. Как брат обходится там, на зоне, без секса, Саша, проецируя эту ситуацию на себя, и представить не мог. Зная понаслышке о тамошних нравах, старался вообще об этом не думать. Получалось это у него далеко не всегда. Тогда в Сашину голову помимо воли начинали лезть всякие кошмарные видения. Чтобы унять тоску, Саша собрался было еще раз сходить за порцией выпивки, но подумал, что Кире сейчас, вполне вероятно, совсем не до водки. Может, тюремной баланды, и той не хватает. Пристыдил себя, обнял Анжелу за попку, успокоился и постепенно задремал.
29
До двенадцати лет девчонки для братьев вообще не существовали. Нет, эти воображалки с косичками были, конечно, повсюду – и в классе, и во дворе, и в летнем лагере. Даже сестренка Иринка, она была младше на целых шесть лет, у двойняшек была девчонкой. На эту вечно сопливую растрепу они вообще не обращали внимания. Да и остальных девчонок Кира и Саша не замечали. Контакты с ними расценивались либо как неизбежное зло – каждый в классе сидел за одной партой с козой с косой, либо – как способ выживания: у этих отличниц всегда можно было списать контрольную. Девчонки были и в их дворовой компании, но совсем другие, чем в школе. Именно как девчонок, никто из ребят их не воспринимал. Эти оторвы даже внешне выглядели как пацаны – так же короткоостриженые, в таких же вечно грязных футболках, затертых до дыр джинсах и рваных кроссовках. Боевые подруги и во всем остальном старались ни в чем не уступать мальчишкам. Одна, подражая им, даже писала стоя. Для этого ей приходилось каждый раз снимать джинсы и трусики. Уважая смелую девчонку, мальчишки в эти моменты старались не смущать ее своими любопытными взглядами. Еще были тети – взрослые женщины. Тетями братья считали всех, кому было старше шестнадцати лет. Учительницы в школе, кондукторши в трамваях, продавщицы в магазинах, соседки по подъезду, мамины подруги и, конечно, мама – все они независимо от возраста и комплекции для братьев были тетями. Какие они тети – братья примерно знали: ничего такого интересного. Вечно замотанная домашней работой мама сыновей совершенно не стеснялась. Как и они, сколько себя помнили, не стеснялись ее. После того, как мама, сняв предварительно халатик, чтобы не намочить его, и оставшись лишь в трусиках – лифчик мама дома никогда не носила, мыла сыновей по
30
очереди в ванной, они с удовольствием бегали по комнатам голышом. Потом к ним обычно присоединялась и маленькая Иринка. Затем мама мылась сама и, пока сохли волосы, тоже разгуливала по квартире в неглиже. Теть братья воспринимали именно как теть: женщины вроде мамы, только чужие. Так было до того далекого лета. Вместе с мамой и сестренкой они в хорошую погоду обычно жили на даче. Мальчишки целыми днями пропадали на речке – купались, ловили с моста раков, с берега - рыбу. Место было достаточно уединенное, поэтому у воды они находились обычно нагишом. Здесь же, в песке, под присмотром старших братьев обычно играла маленькая голышка Иринка. Накануне к ним в гости приехала мамина племянница Марина. Ей было семнадцать, она уже успела закончить школу, и теперь в деревенской глуши готовилась поступать в университет. Куда отнести двоюродную сестру – к девчонкам или тетям, братья не знали. На девчонку она уже не была похожа, на тетю – еще. Подумав, определили ее к фифам, то есть к выросшим из девчонок воображалкам. В тот день клевало плохо. Братья уже решили собирать удочки и возвращаться домой, как неожиданно услышали со стороны деревни приближающиеся женские голоса. На их место шли мама и Марина. Мамы братья не стеснялись, а вот перед фифой Мариной предстать бесштанными им очень не хотелось. Растерявшись, Кира и Саша побросали удочки, и поспешно спрятались в густо покрывавшем берег кустарнике. - Доча, а мальчики где? – поинтересовалась мама у лепившей на берегу куличи из песка малышки. - Туда ушли, - неопределенно махнув рукой в сторону кустов, ответила Иринка. - Удочки здесь, и трусы с майками. Значит, раков пошли ловить. Это – надолго, - констатировала мама.
31
- А они что, нагишом здесь? - Конечно. Мама пояснила удивившейся этому известию племяннице: - Они за день раз сто искупаются. И что, им весь день в мокрых трусах быть? Да у меня никаких денег не хватит, чтобы их лечить от простуд. Пусть уж лучше прямо так купаются и загорают. Тем более, что на это место никто, кроме нас, не ходит. И ровный загар для тела куда полезнее, чем – полосатый. Добавила: - Ладно, племяшка, давай раздеваться. - Ура! Купаться будем! – захлопала в ладоши Иринка. Мама быстро сняла сарафан, трусики, и взяла за руку прыгавшую от нетерпения перед ней дочку. - А ты чего? – удивилась мама, обнаружив, что племянница осталась в купальнике, - кого здесь стесняться, давай, живо развязывай свои веревочки! - А если мальчики вернутся? – испуганно спросила Марина. - Во первых, если они ушли за раками, то это надолго. Во-вторых, детей не стесняются, тем более, они тебе - братья. Оглядевшись по сторонам, Марина нерешительно стала развязывать веревочки лифчика, потом – трусиков. Сложила купальник на траве и, смущенно прикрываясь ладошками, посмотрела на маму. - Ты что, и меня стесняешься? - удивилась та. - Н... нет, - опустила руки вдоль тела Марина. - Да ты, племяшка, настоящая красавица! – восхищенно воскликнула мама, оглядывая ее, - ну-ка, покрутись! Смущенно улыбаясь, Марина повернулась на месте, потом – еще раз.
32
- Плечи расправь, – скомандовала мама, - и голову – выше! А теперь пройдись туда-сюда. Да не как испуганная лань. Представь, будто ты – на подиуме. Теперь – пошла, и плавно, плавно… У мальчишек, едва старшая сестра разделась, при виде ее шокирующей наготы едва не перехватило дыхание. Без одежды Марина оказалась совсем другая, чем мама, и вообще тети. Фифа была уже не доска два соска, но и совсем не как остальные женщины. Сиси у нее, в отличие от маминых, были совсем небольшие, и не овальные, а торчали. Низ живота не был покрыт курчавой растительностью, как у мамы, а белел незагорелой кожей. И пися у Марины оказалась совсем не такой, как у маленькой Иринки. Не пухлая и смешная, а просто эдаким вертикальным мягким разрезиком. Но особенно поразила мальчишек ее белая округлая попка. А когда Марина стала выполнять указания мамы, они и вовсе обалдели – настолько все это было фантастично и завораживало. Братья пораженно, словно не веря своим глазам, переглянулись, и вновь стали поедать глазами нагую сестру. - Вот повезет твоему будущему мужу! - Да что вы, мне еще рано об этом думать, - смутилась Марина. - А что тут такого? – удивилась мама, - между прочим, я в твоем возрасте уже на пятом месяце была. А расписались мы с их - мама кивнула в сторону кустов – папашкой, всего за месяц до родов. Спохватившись, добавила: - Это я тебе говорю вовсе не к тому, чтобы ты начала направо и налево, ну, сама понимаешь.. . И вообще, пошли купаться, пока солнышко за деревья не спряталось. Необычное напряжение внизу живота братья ощутили одновременно. Опустили глаза, и с удивлением обнару
33
жили, что их маленькие письки удлинились и… заторчали. Саша и Кира недоуменно переглянулись, и вновь во все глаза стали разглядывать Марину. Между тем старшая сестра подала руку малышке, и они все трое стали медленно спускаться вниз. Иринка сразу бросилась в прибрежные водоросли, мама поплыла. Марина, стоя в воде по колени, начала зачерпывать воду ладошками и выливать ее на себя. Она, неторопясь, обтирала ладонями плечи, груди, живот и попку. Братья вдруг почувствовали в паху нарастающее сладкое напряжение, а потом – невероятную сладость. И одновременно неожиданно выплеснулись чем-то белым и густым… Саша открыл глаза и пришел в себя. Конечно, он был не на берегу той речки в далеком детстве, и Киры рядом с ним не было. Но вот кончил он только что во сне, а может, уже и наяву, по-взаправдашнему. Помогла ему в этом, разумеется, Анжелка, чьи волосы мягко лежали сейчас на его животе. Видимо, она проснулась первой, и принялась за то, чего он ждал от нее утром. «Все-таки, моя Анжелка – прелесть», - блаженно подумал он. Но буквально через несколько секунд после того, как эйфория прошла, его вновь остро кольнул укор совести: может, в это самое время там, на зоне… Саша высвободился из Анжелкиных объятий, и вновь пошел за выпивкой. Сегодня была суббота. Правда, вечером предстояла тренировка, но об этом Саша старался не думать.
КИРА
На зоне все было просто и непросто. В том, что было просто, Кира разобрался в первые же дни. Всего проще было с кастами, на которые делилось лагерное сообщество.
34
Блатные, то есть профессиональные преступники – высшая каста. Они имели право не работать, оставлять себе из общака все, что считали нужным. Самым главным у блатных был пахан. Это – либо вор в законе, либо, если на зоне такового не имелось, смотрящий, то есть поставленный блатным сообществом на эту зону авторитет из блатных. Пахан – это судья для всех зэков, это человек, обязанный делать все для того, чтобы не допускать стычек между заключенными, еще он должен следить за тем, чтобы никто не был несправедливо наказан, обижен, обделен. Пахан отвечал за отношения с администрацией. Именно он нес ответственность за то, чтобы «холодная» война с представителями закона – а таковая была на зонах испокон веку, не переросла в войну «горячую». Еще пахан по должности являлся главным лагерным организатором: именно он отвечал за то, чтобы зона «грелась», то есть получала продукты, табак, наркоту, водку, одежду и прочее. На их зоне паханом был Казбек – настоящий вор в законе. Его уважали даже козлы: грузин Казбек был справедлив, мудр, и, что немаловажно, в отличие от большинства представителей своей национальности, всегда выдержан и спокоен. Самой многочисленной кастой были мужики – в общемто, случайные на зоне люди. Одного посадили за драку по пьяни, другой стал виновником ДТП со смертельным исходом, третий украл из магазина пару бутылок водки, четвертый – зарвавшийся чинуша, который оборзел, и стал брать больше, чем ему это было положено по рангу. Многие вообще сидели за мелкое хулиганство. По большому счету, мужиками были все те, кто на зону возвращаться после отсидки не собирался. Лагерные законы они принимали постольку поскольку, ни на какую власть не претендовали, но никому и не прислуживали. Их главной
35
обязанностью было работать на промзоне, выполнять спущенный лагерю план – и за блатных, и за всех прочих, кому по лагерным законам это было западло, или не дозволялось. И Кира числился «мужиком». Третьей кастой были козлы – открытые сотрудники лагерной администрации. Сюда относились все те, кто занимал какую-либо должность – завхозы, библиотекари, заведующие клубами. Еще их называли суками, то есть людьми, согласившимися работать на ментов. Администрация называла их активом, то есть лицами, ставшими на путь исправления. Козлы считались стукачами. Конечно, таковыми на самом деле были не все. С козлами разрешалось не только здороваться, но и разговаривать, да иначе и не получалось, потому что многие козлы были при важных должностях. Однако в общак их не пускали. Блатные ссучившихся презирали, мужики – просто старались держаться от козлов в сторонке. Самой презираемой кастой являлись петухи, или пидары. Еще их называли опущенными. Петухи – это изгои, неприкасаемые. К петухам относились и пассивные гомосексуалисты, изначально предпочитавшие именно такой секс, и все те, кто стали таковыми за самые грубые нарушения лагерных законов – стукачество, неотданный карточный долг, крысятничество – воровство у своих. Причем далеко не каждый петух на самом деле был пассивным гомиком. Петухами становились все, кто проходил обряд опускания. А он совсем не обязательно был связан с сексуальным насилием. Однажды Кира был свидетелем того, как блатной просто провел своим членом по губам поставленного на колени воришки из своих, блатных, пойманного с поличным. И тот сразу перешел в касту неприкасаемых. Как правило, петухами воры делали и тех, кто сидел за позорные статьи. Причем просто за изнасилование на зоне
36
не опускали, потому что было известно – нередко изнасилования, за которое человек получал срок, как такового и не было. Зато педофилам доставалось по полной. И опускали их - отнюдь не символически. Причем не просто насиловали, а имели по кругу. У петухов были отдельные места в спальных блоках, в столовой, особая – с дыркой на боку, посуда, специфическая работа – уборка туалетов и вообще территории. Даже свой цвет одежды. Если блатные предпочитали черное, а мужики – синее, то опущенные обязаны были ходить только в сером. Существовали и своего рода подкасты. Например, чушки, или черти – те же неприкасаемые, но которых для секса не использовали. Машки – наоборот, женоподобные существа, любовницы блатных. Они – на особом положении, работать их не заставляют, откармливают, чтобы гладенькими были. Еще шестерки – прислуга. В шестерки обычно попадают люди слабые, услужливые. Попросит вор такого новичка носки постирать, пусть даже за деньги, и все, простофиля пожизненно получает статус шестерки. Помимо каст существовали беспредельщики – отвязные члены самостоятельных, не признававших воровских законов банд. В основном это были психи, получавшие кайф от самого процесса неподчинения и вседозволенности. Беспредельщики, едва появившись на зоне, становились головной болью и администрации, и воровского сообщества. Они игнорировали устоявшиеся обычаи, например, не боялись общаться с опущенными, не боялись крови, а наоборот, словно нарывались на разборки с блатными. И тогда резали направо и налево. Если «опускали» кого из их круга, уничтожали не только исполнителей, но и тех, кто просто стоял неподалеку. И обязательно старались «достать» смотрящего, причем для него придумывали казнь особенно лютую, например, ухитрялись отравить человека так, чтобы тот уми
37
рал медленно, испытывая страшные мучения. Вообще при выборе сценариев мести беспредельщики были весьма изобретательны. Поэтому с ними без большой нужды на зонах старались не связываться. Существовало и деление по другим признакам. Например, по кентовкам, то есть землячествам. Кира входил в столичную кентовку – одну из самых многочисленных и, что немаловажно, интеллигентных. Был тут и профессор престижного вуза, мотавший срок за взятки, и проворовавшийся зам. губернатора, и даже знаменитый хоккеист, до полусмерти отмутузивший за измену свою любовницу. Принадлежность к землячеству давала определенные преимущества, потому что земляки старались, насколько это допускали лагерные законы, поддерживать друг друга. Еще были семьи. Впервые услышав на зоне о семьях, Кира решил, что это - прямой аналог семьи на воле. То есть один из зэков вроде как муж, второй, соответственно, это самое, жена. Со всеми, так сказать, вытекающими из этого последствиями. Инстинктивно поежился. Вскоре выяснилось, семьи - это просто группы людей, близких по духу, убеждениям. В семьях было все общее – продукты, чистое белье, предметы гигиены, даже письма с воли – их читали все, и не по одному разу. Письма, особенно от близких людей, были своего рода глотком свободы, кусочком той, нормальной жизни. В семьях насчитывалось от двух до полутора десятков человек. У Киры и Жени тоже была такая семья. Непросто было то, что все эти деления нередко нарушались, а законы работали далеко не всегда. Разобраться, как правильно поступать, вести себя в той или иной ситуации, новичку было очень не просто. Не окажись рядом Женьки, Кира в первые недели жизни на зоне, по доброте своей, вполне мог бы наделать немало ошибок. Бригадиры формально относились к козлам. Фактиче
38
ски же эти люди обладали авторитетом порой не меньшим, чем блатные, а возможностями – зачастую куда большими. Они являлись связующим звеном между всеми кастами, а равно зэками и администрацией. Над мастерской, да и всеми другими техническими службами, стоял свой бригадир – Андромед. Столь экзотическое погоняло он получил за свою фамилию – Андромедов. Четыре года назад бригадир до полусмерти избил двух рэкетиров, нагло пытавшихся набиться ему, бывшему моряку, а потом бизнесмену средней руки, в «крышу», за что и получил шесть лет. Мужик он был рассудительный, но строгий. Баловства никому не дозволял. - Что случилось, старшой? – осторожно поинтересовался Женя, - амнистию объявили? - Урод, - не глядя на него, тихо ответил Андромед. И пояснил: - Беда, мужики, бунтом пахнет….
СВЕТА
Когда Светка вернулась домой, девчонки, которым сегодня предстояло работать, только начинали просыпаться, поэтому ее отсутствие прошло незамеченным. Дальше все было, как всегда. Сначала Светка проверила обязательный рабочий комплект: есть ли в сумочке в достатке и разных размеров презервативы, влажные салфетки, смазка для интимных мест, шампунь. Заменила вчерашнее полотенце на свежее, положила чистые резиновые шлепки – добрая половина всех клиентов предпочитала развлекаться с девочками в саунах. Потом отправилась в столовую, откуда доносился аромат только что сваренного кофе. За стойкой сидела Наташка. Ее кукольное личико по
39
рядком опухло, державшие чашку руки дрожали. Антоша отпаивал свою подругу эспрессо. - Светик, пожалей меня! – жалобно попросила она. - Головка бобо? - Еще как бобо. - Так похмелись. - Я бы рада, да эта сволочь – Наташка кивнула на Антошу – не разрешает. - Исключительно в воспитательных целях, - наливая Светке кофе, пояснил Антоша, - чтобы в следующий раз на работе не нажиралась, как последний извозчик. - Я же для дела, клиента разогревала. - Вместо этого разогрелась сама, да так – мама не горюй. Еще один подобный залет – начну штрафовать. Штрафов девочки боялись больше, чем самых извращенных и отвязных клиентов. Потому что клиенты приходили и уходили, а деньги были нужны всегда. Фирма штрафовала буквально за все: опоздания, выход на работу с нечищеными зубами или немытыми волосами, в состоянии под шофэ, в старом или несвежем белье, за грубость с клиентами, утаивание подарков и дополнительного вознаграждения, скандалы, а тем более драки между самими девочками. Разумеется, свою Наташку Антон штрафовать не стал, потому что, при ее образе жизни и поведении, она после каждой смены сама бы оставалась должна конторе. Другую, на ее месте, давно бы выкинули на панель. Но именно эти безалаберность и пофигизм, плюс невероятно легкомысленные глаза и капризный детский голосок, как мед, притягивали к ней мужиков, и Наташка обеспечивала фирме хорошую выручку. Однако стращать непутевую подопечную Антоша обожал. - Гадина ты, Антон! - посочувствовала Светка подруге по ремеслу.
40
- Зато какой любимый! – вздохнула Наташка. Света допила кофе, вернулась в спальню, раскрыла дверцы шкафа. На ее полке лежали десятка два комплектов изысканного нижнего белья – французского, штатовского, чешского, всех цветов – от белого до черного. Был даже прозрачный - для особых случаев. Вообще сборы на работу давно стали у Светки своего рода обрядом. Ну, как у Шварценеггера перед очередным боем. Помимо всего прочего, этот увлекательный для любой женщины процесс подспудно настраивал на рабочий, то есть легкомысленно-игривый, и в то же время отстраненнососредоточенный лад. Требований к белью и одежде, по большому счету, было всего два – чтобы девочка могла выглядеть и полностью экипированной, и на любом этапе раздевания максимально эротичной. В то же время, чтобы этот процесс, в случае необходимости, занимал минимальное количество времени. А еще – чтобы он был прост и понятен любому, даже самому тупому клиенту, потому что некоторые извращенцы получали кайф именно тогда, когда раздевали девочек сами. В этом случае непослушная застежка на бюстгалтере могла стать причиной недовольства клиента, следовательно – и неизбежного штрафа. При выборе белья девочки всегда оказывались перед неразрешимой дилеммой. Колготки, одетые на голое тело – это было достаточно эротично, но совсем не всегда – практично из соображений гигиены. По идее, после каждого разоблачения их надо было менять на свежие, а это выливалось в кругленькую сумму, потому что и белье, и одежду девочки покупали на свои кровные. Трусики под колготками допускались, но, так сказать, со скрипом. Это было уже не комильфо. Куда эротичнее были трусики с поясом и чулочками. Но
41
снимать, а потом вновь натягивать всю эту гарнитуру по десять, а то и двадцать раз за сутки девочкам было влом, поэтому они обычно предпочитали избавляться перед клиентами только от трусиков. Одним мужикам это нравилось, другим – нет. Кроме того, не всегда в номерах были все удобства, а душ после каждого клиента был обязательным требованием фирмы. Светка лентяйкой не была. Тем более на работе. Поэтому предпочитала пояс и чулки. Разумеется, покупала в бутиках самые, что ни на есть, стильные. А цвет белья выбирала по настроению. Сегодня это был черный. Одевалась быстро, на автомате: пояс, чулки, трусики, лифчик. Тончайший, чтобы не уродовал, а, наоборот, подчеркивал все прелести ее женских достоинств. Короткая кожаная юбка, кружевная блузка. Взбила руками волосы – обожала художественный беспорядок. Макияж – самый минимальный. Светкина мордашка в нем не нуждалась. Дальше, уже в прихожей, кожаные сапожки и короткая куртка. Последний оценивающий взгляд в зеркало. Киса, лапа, очаровашка, да и только. Причем это - дополнительно к первоклассной модельной внешности. - Антош, я готова! Антон вышел в коридор, волоча на себе обнимавшую его за шею Наташку. - Не пущу! – притворно верещала она, - уйдешь с этой Микстурой – выброшусь из окна! Микстурой девчонки иногда в сердцах называли Светку за ее невозмутимость и рассудительность. Она не обижалась. - Завещание на меня не забудь сделать, тем более, что ты мне уже должна по гроб жизни, - спокойно парировала Светка. - Злыдня! – вздохнула Наташка, выпуская из своих объятий возлюбленного.
42
Минут через двадцать они уже находились на базе. Клуб в это время был совершенно пуст, если не считать двух клевавших носами у стойки Светкиных коллежек. По утрам, тем более субботним, заказы бывали редко. Бармен поставил перед Светкой бокал с апельсиновым соком. Антон был на улице – занимался машиной. - Как ночь? – чтобы не оставаться одной со своими мыслями, поинтересовалась Светка. - Ночь как ночь. Пять вызовов один за другим. Стандарт. - А у меня – восемь «стандартов». До сих пор поясницу ломит. Посикать некогда было. - Зато с наваром. - Не без этого. «Стандартом» девочки называли вызовы к «жеребцам». Светка предпочитала именно пусть выматывающие, но стандарты. Во-первых, физическая усталость гарантировала потом глубокий сон. Во вторых, жеребцы обычно не лезли в душу. Нытики же – в основном интеллигенты в возрасте – больше нуждались не в девочке для траха. Таким нужна была «мама», перед которой можно и похвастать, и поплакаться в жилетку, «мама», которая могла приголубить, и приласкать. А Светке самой бы кому в жилетку. Да что, только, сказать? Знала бы она, что. В аптеке они с Настей договорились после работы непременно созвониться, и где-нибудь посидеть. На следующий день встретились в кафе на Тверской. Светка заказала шампанского и французских пирожных. Настя явно чувствовала себя в престижной кофейне не в своей тарелке, и все время смущенно улыбалась. «Обабилась Настька, - с сожалением констатировала Света, - а ведь когда-то была первой красавицей в школе. Парни проходу ей не давали. И я за собой следить начала,
43
только чтобы от Насти не отстать. А времени не так и много прошло». Школьная подруга вроде и не особо растолстела, но как-то расплылась. Широкое, балахоном, черное платье, серые туфли без каблуков. Сальные, когда-то обесцвеченные, а теперь каштановые у корней, волосы. И очки – мрачные, роговые, обычно пенсионеры у таких очков дужки перехватывают резинками. Светка больше молчала. Настя рассказывала. Замужем, двое детей, погодки. Сыну – три годика, дочке четыре. Муж – бизнесмен, вечно в разъездах. Зарабатывает неплохо. Двушку недавно поменяли на четырехкомнатную, с доплатой, разумеется. Плюс она что-то в аптеке имеет. Один раз ездили отдыхать в Анталию. Участок в Подмосковье купили, дом начали строить. Еще - копят на джип. - А ты как? – немного захмелев, спросила Настя. И тут же спохватилась: - Извини, я не хотела! - А что, работа как работа, - спокойно ответила Светка. Настя недоверчиво раскрыла глаза. - Серьезно? - Вполне. - Но…ведь… тебе каждый день … приходится… ну, это самое… - Минет делать? - Ну да, - покраснела Настя. Светка с любопытством посмотрела на подругу. - А ты мужу разве не делаешь? - Нет, конечно! - А он просил? - Ну…да, - растерялась Настя, - только я – не такая! - Ну и дура. Бросит он тебя – и правильно сделает. Настя молчала, глядя куда-то в сторону. Попросила налить еще шампанского. Выпила залпом.
44
- Ты чего, подруга? - Уже. - Бросил? - Нет, конечно, но я чувствую, что у него другая появилась, - уже откровенно заревела Настя. - Дела, - протягивая подруге платок, вздохнула Светка.
САША
Они провалялись в постели еще с полчаса. Потом встали. Надо было завтракать и собираться. В обычной субботней программе числились бассейн и сауна. Вечером – тренировка. Но едва они с Анжелкой пришли на кухню, Сашу, как магнитом, потянуло к холодильнику. Он достал бутылку пива, вылил ее содержимое в большой бокал, жадно выпил. - Захорошело? – с долей ехидцы поинтересовалась Анжелка. - Спрашиваешь. - Слушай, Семенов, если ты будешь продолжать так вот лопать, через год импотентом станешь! А я, между прочим, детей от тебя хочу. И не одного, а не меньше трех. Вообще, чего ты с утра напарываешься? У тебя же, ко всему прочему, сегодня - тренировка! - Не хочу я никаких тренировок. Бассейн – еще тудасюда. Поплавать, если в охотку, можно. В сауну надо будет сразу пивка заказать. А еще – массажисточку посмазливее. - Тогда мне – массажиста, и чтобы на Тарзана был похож. - Развратница. - Алкаш. - Принимается. И вообще, принеси-ка из бара водочки. И закусь организуй пошустрее. Вздохнув, Анжелка стала выполнять приказание.
45
Когда стол был накрыт, она достала из посудного шкафа две стопки. - А вторая зачем? – удивился Саша, - тебе же за руль садиться! - Ерунда, такси вызовем. Саша выпил стопку, потом, без паузы, вторую, третью. Чтобы поскорее «забрало», почти не закусывал. Но хмель не наступал. Подруга пробовала кормить его из своих рук. В ответ Саша сжимал губы и отрицательно мотал головой. - Ты что, напиться с утра хочешь? – недовольно спросила Анжелка. Саша уставился на нее немигающим взглядом. - Семенов, что с тобой? – испугалась она. - Да пошла ты! Подобный тон в их отношениях считался нормальным. Но сейчас Саша «послал» подругу вполне искренне. Анжела обиделась. - Ах, так? Тогда и я напьюсь! Она, до этого почти символически тянувшая первую рюмку, допила ее, налила себе еще, выпила вновь. Быстро запьянела – спиртное всегда действовало на нее быстро – и жалобно спросила: - Саш, а когда у нас свадьба будет? Я белое платье хочу! «Свадьба?» Пока Саша не был готов к такому шагу. Прежде всего, потому, что без Киры ни о какой свадьбе не могло быть и речи. - Подождешь. Мы с тобой просто распишемся в загсе. Получим по штампу в паспорте. Остальное – когда выйдет Кира. Анжела обиженно поджала губы. Саша внимательно посмотрел на свою подругу. Анжела сидела, откинувшись на спинку стула, ножка на ножку, и смотрела в окно. Ноздри ее симпатичного вздернутого но
46
сика чуть подрагивали – признак плохо скрываемой обиды. Художественный, но весьма симпатичный беспорядок на очаровательной, коротко остриженной головке, шелковый синий халатик, надетый на голое тело, распахнут. Золотистый ровный загар, небольшие, соблазнительно торчавшие в стороны груди. Ну, симпатюля, ну, своя в доску, ну, без комплексов. Ну, почти уже родная. Человечек, от которого у него давно уже не было тайн. Но – и все! Или пока все? Говорят, люди, когда начинают жить вместе, меняются. Поесть, все-таки, следовало. Саша взял с тарелки кружок сырокопченой колбасы, положил в рот и стал сосать. Как конфету. Они с Кирой любили так закусывать, растягивая удовольствие. Чтобы слюнки наполняли весь рот, чтобы аромат деликатеса обволакивал, и обоняние его воспринимало не снаружи, а изнутри. Но сейчас он даже не почувствовал вкуса. «Жениться без любви? – в который уже раз заспорил он с собой, - Ну и что! Когда еще она, эта любовь, случится? А если – не случится вообще? Что тогда – до старости без семьи, без детей? И есть ли она вообще, эта так называемая любовь? Мы с Кирой уже по четвертому десятку разменяли. С ума сойти! И до сих пор ни у него, ни у меня – ни одной такой любви не было. Может, это - просто выдумка поэтов? К тому же Анжелка, несмотря на все ее завихи, девчонка нормальная. Большая разница в возрасте? Ерунда. Самое глупое – жениться на ровесницах. Не хватало, чтобы лет через пятнадцать знакомые при встрече спрашивали: Александр, а это ваша мама? Нет. Куда-то меня понесло не туда, - подумал Саша, - какая, в черту, старость! Мы еще повоюем! Вот только бы Киру вытащить из-за решетки поскорее!» Он разлил остатки водки, поднял рюмку. - За что пьем? – вздохнула Анжела.
47
- За Киру, конечно. Чтобы у него все там было нормаль
но.
А про себя подумал: «если, конечно, понятие «нормально» вообще хоть как-то подходит к тому месту, где он сейчас мыкается». - Кажется, ему скоро свидание положено? «Точно. Как я забыл? Пора документы посылать. И список загодя составить, что привезти. Хотя разве это ему надо? Магазин на зоне есть. И денег у него достаточно. Вот если бы можно было туда послать бабу посмазливее. Типа Анжелки!» Но, по правилам, свидания заключенным разрешались только с близкими родственниками. А их у Киры остался только он, Саша, да младшая сестренка. Но Иринка не в счет. Теперь в Штатах живет, недавно замуж вышла. Да и вообще при чем тут сестренка? Тупик. Самый настоящий тупик». Неожиданно Саша понял, что с ним произошло: он потерял интерес к жизни. Нет, выпить, вкусно закусить, всласть потрахаться – все эти желания остались. Но они не являлись главным, тем, из-за чего стоило бы жить в большом смысле этого слова. Такое с ним было впервые. «Может, я просто не допил? Или депрессия после вчерашнего?» Депрессия, с тех пор, как Киру посадили, регулярно случалась с ним по утрам. Но всегда достаточно было похмелиться, и хорошее настроение возвращалось. Сегодня же происходило наоборот. Алкоголь не принес облегчения. Зато тоска, точнее, даже не тоска, а что-то большее, глобальное, от чего хотелось взять и раствориться, исчезнуть, надавило с новой силой. Саша сходил в гостиную, принес бутылку водки, налил себе до половины граненый стакан. - Ты че, родной? – удивленно спросила Анжела.
48
Саша выпил залпом, сжал губами услужливо поданный ему прямо в рот кружок лайма. Медленно стал высасывать горьковатый сок. Как раньше все было просто! Полные приключений и шалостей, иногда весьма серьезных, детство и отрочество. Потом, когда стали постарше, началась азартная охота на девчонок. Сумасшедшие, с кутежами и безудержным пьянством, студенческие годы. На старших курсах - первые шаги в бизнесе, сначала лишь для того, чтобы всегда водились карманные деньги. Интересно было все. И все они с Кирой успевали. И едва не каждую неделю находить и укладывать в постель самых интересных баб, и делать деньги, поначалу совсем небольшие, а затем – и серьезные, и вообще увлекательно жить. Круговорот из поездок на шашлыки, рыбалок, просто вылазок на природу, марафонов по ночным клубам, и это все обязательно в компании сногсшибательных, незакомплексованных красоток, казалось, затянул их напрочь, и надолго. В последние годы они полюбили путешествовать – объехали едва не пол Европы, всю Северную Африку, побывали в Аргентине, Таиланде, и даже на Таити. Стали настоящими гурманами, вполне профессионально разбирающимися в тонкостях не только европейской, но и азиатской, и восточной кухни. В загородном доме – его купили на берегу Клязьмы благодаря одной сумасшедшей, но очень удачной сделке на бирже - стали собирать коллекцию изысканных вин. Были в ней и настоящие раритеты, например, коньяк из коллекции Наполеона Третьего, и виски, пролежавшее в Антарктиде сотню лет. Увлеклись современной живописью, и за короткий срок собрали изрядное количество холстов и гравюр самых продвинутых авторов. Украшением коллекции были рисунок самого Дали и две картины раннего Зверева.
49
В отдельном зале все стены были увешаны фотографиями Сашиных и Кириных амурных побед. Эту коллекцию они начали собирать поначалу ради прикола еще в старших классах, позднее стали фотографировать своих подруг уже вполне профессионально. Иногда – скрытой камерой – свои спальни они уже давно оборудовали необходимой техникой, иногда – с согласия самих пассий. Эту коллекцию они мало кому показывали, а в последнее время и вовсе закрыли зал на ключ: некоторые из экспонатов – а почти все их подруги были запечатлены в весьма пикантные моменты – либо повыходили замуж за известных людей, либо начали делать успешную карьеру в шоу-бизнесе. Сейчас ко всему этому Саша чувствовал полное, тупое равнодушие. Между тем ударная доза водки достигла цели. Саша, наконец, почувствовал опъянение, которого добивался с того самого момента, как они пришли на кухню. Стала отступать тоска. Чтобы закрепить результат, он выпил еще полстакана. Только теперь ему действительно «похорошело». «Чем мы сегодня собирались заниматься? Спортом? Но прежде – в сауну». - Анжелк, твоя взяла. Давай собираться! - Ты же пъяный в умат! - Ерунда. - Никуда я с тобой в таком состоянии не поеду. Саша удивленно посмотрел на подругу: прежде она всегда подчинялась его прихотям и желаниям беспрекословно. Но теперь Анжелка говорила вполне серьезно. «Бунт на корабле? Отлично. Обойдемся без недовольных». Через пять минут Саша, захватив с кухни остатки водки, вышел из квартиры и громко захлопнул за собой дверь.
50
«Напьюсь – и точка, - решил он, - а тренировку… Тренировку пускай Санька проведет».
КИРА
Зеки переглянулись. В мастерской наступило молчание. Что такое лагерный бунт – Кира знал понаслышке, но представлял, что это не сулило всем заключенным, независимо от того, участвовали они в беспорядках, или нет, ничего хорошего. Бригадир и Женя один раз бунт на этой зоне пережили. С тех пор Женя ходил без двух передних зубов, Андромед – прихрамывал. Поводов для бунта на зоне было всегда предостаточно: жестокое обращение с заключенными со стороны вертухаев, плохое однообразное питание, нежелательные изменения в лагерном режиме, передел власти среди воров, разборки тех же воров с беспредельщиками. Были бунты стихийные, случались – организованные. Бывали кровавые, с захватом и даже расстрелом заложников из числа лагерной обслуги, бывали и тихие, сидячие. Начинались бунты всегда по-разному, заканчивались одинаково: на зону врывались бронетранспортеры тюремного спецназа – самого беспощадного из спецназов внутренних войск – и бойцы в черном начинали мочить всех без разбора. Вначале сопротивление подавлялось настоящими пулями – стреляли на поражение, потом, когда зэки все как один оказывались уложены носами в пол или асфальт, спецназовцы закидывали автоматы за спины, и брали в руки дубинки. Не менее усердно применялись в воспитательных целях ботинки с коваными подошвами. - А что, собственно, случилось, Сергей Иваныч? – вежливо поинтересовался Шевроле. Шевроле – бывший главный инженер одного из автоза
51
водов, был настоящим интеллигентом. Даже здесь, на зоне, он обращался ко всем заключенным уважительно. - Чифиря, ребята, сварганьте, - присаживаясь на свободное место, распорядился бригадир. Пока Женя готовил чифирь – заваривал крутым кипятком пачку цейлонского чая в эмалированной кружке – Андромед рассказывал. В кабинете Волка - начальника зоны - сломался замок в сейфе. Волк – это была и фамилия, и погоняло здешнего кума. В сейфе хранились дела на освобождение двух десятков зэков, в том числе нескольких авторитетов и, что самое плохое, трех беспредельщиков. Так или иначе, сейф взломали бы. Но не сегодня-завтра на единственной трассе, ведущей в Воркуту, начнется ремонт моста. И тогда откинувшиеся зависнут на зоне на неопределенное время. - Народ уже начинает потихоньку закипать, - закончил свой рассказ Андромед. - А что, блатные сами открыть сейф не могут? У них же медвежатники там всякие, - недоуменно поинтересовался Кира, - им и флаг в руки! - Медвежатникам строгача дают. А на нашей зоне из блатных – одна шушера понтовая, мелкая шпана, да тупое бандитье. Им только ларечников мочить, или проституток пасти. Редко кто десять классов за плечами имеет. Какой уж тут современный сейф. Женя перелил в чистую кружку готовый чифирь, протянул ее Андромеду. Бригадир сделал большой глоток, поморщившись, на несколько секунд закрыл глаза, потом протянул кружку Кире. Тот символически отпил из вежливости. На самом деле Кира эту горечь терпеть не мог: кайф получался недолгим, зато потом начинало колотить так, что хотелось из окна выпрыгнуть. С удовольствием пустил чифирь дальше по кругу.
52
- Так что, ребята, теперь вся надежда на вас, - заключил рассказ бригадир, - отомкнете замок – общак отблагодарит, а кум от себя обещал литр водяры поставить, и ключи от сауны дать. Кира встал, собрал в сумку кое-какой инструмент, кивнул Жене и Шевроле, приглашая следовать за собой. В кабинет начальника колонии они вошли в сопровождении Андромеда. За столом сидел злой Волк, в кресле напротив – еще более злой Казбек. Оба нервно курили. На столе стояла початая бутылка коньяку, в тарелках - закуска. - Налить для вдохновения? – спросил Волк. - Ему, разве, - кивнул бригадир в сторону Киры. Кира подошел к столу. Неторопясь, выпил, положил в рот кружок балыка. На мгновение закрыл глаза, чтобы полностью сосредоточиться на полузабытом аромате. - Теперь работайте! – коротко распорядился кум. Кира взял стул, придвинул его к сейфу. Конструкция в принципе была ему знакома. Так называемое четвертое поколение. Уже не совсем механический, но и не полностью электронный. Да еще отечественного производства. В общем, самая что ни на есть головная боль. Если отказала электроника – тогда дело швах. Если механика – работы на пять минут. Сканер бы сюда с нормальной программой! - Ключ, - распорядился он. Всунул его в замочную скважину и попробовал повернуть. Получилось на полоборота. - Жень, сбегай в мастерскую за кувалдой, - попросил он друга. - Кувалда нужна? – издевательски переспросил Казбек, - а может, сразу пару кило тротила? Тоже мне, мастер! Кира молча проглотил неприятную реплику.
53
Когда железяка была доставлена, он ткнул пальцем в угол сейфа и пояснил: - Женя, по моей команде будешь бить точно вот в это место. Не так, чтобы слабо, но и не в полную силу. Женя с сомнением посмотрел на друга. С нескрываемым удивлением глянули на Киру и остальные находившиеся в кабинете. - Смотри, зэк, угрохаешь сейф – на трое суток в шизо загремишь! – пригрозил стоявший у двери начальник режима майор Куропатов, один из самых сволочных представителей лагерной администрации. Разумеется, Кира знал, что делал, но мало ли. От сейфов отечественного производства можно ожидать любых неожиданностей. Отступать в любом случае было поздно. Он кивнул Жене, мол, готовься. Выдохнул воздух и скомандовал: - Женя, по счету три. Начали. Раз, два…
СВЕТА
«Ну, появилась у Настиного мужа другая. И что? Не она первая, не она – последняя. Подумаешь, цаца. Законный супруг ей, видите ли, изменяет!» У большинства Светкиных клиентов тоже были жены. В том числе и красавицы. По настоящему любившие, или, хотя бы, ценившие своих мужей. У многих, кроме жен, были и постоянные любовницы. Казалось бы, чего еще им, мужикам, надо? Оказывается, надо. А надо им, всего лишь, бабу без проблем с детьми, с машинами, с работой, с нереализованными, если это любовница, амбициями... Вообще – безо всяких проблем. Заплатил – и пользуй себе на здоровье. Или не пользуй, а просто сиди рядом, болтай или молчи. Такие клиенты тоже бывали. - Ну и чего ты нюни распустила? Погуляет с другой и
54
– бросит. У мужиков всегда так, - попробовала Светка успокоить подругу. - Но он же – муж! - Прежде всего, он – мужик, а потом уже муж. Может, ему разнообразия хочется, может, твой неряшливый вид осточертел. А может, он ищет того, что ты ему не даешь. - Как я ему не даю? Даю, иногда по два раза на день. И лежа на спине, и стоя на четвереньках, и сидя на краю кровати. Иногда он в ванной меня зажимает, когда я по утрам умываюсь. Даже когда я на работу опаздываю. Подойдет сзади, подол халата задерет, и жарит себе. Светка при этих словах с интересом смотрела на свою подругу. С трудом представлялось, что у нормального мужика с такой кулемой что-то может получиться. - Хотя, действительно, иногда на это после работы просто сил нет, - вслух задумалась Настя, - или когда он рано утром начинает приставать, а я еще не проснулась. Лежу себе, как доска, и жду не дождусь, пока кончит. - Девчонки, на выезд! – распорядился вошедший в это время в бар Антоша. Светка нехотя вернулась в реальность. - Групповушник? - А бог его знает. Клиент звонил не шибко, чтобы трезвый. То ли эскорт, то ли, действительно, групповуха, то ли еще что. Он вообще четверых заказывал. А где я столько возьму? Ладно, на месте разберемся. Девочки взяли сумочки и направились к выходу. Светке работать сегодня совсем не хотелось. В коридоре она глянула на себя в зеркало. Не мешало бы губки немного подвести, да и глазки – чуть подкрасить. Но делать этого не стала умышленно, в надежде на то, что рядом с намалеванными по полной программе коллежками клиент, или клиенты, не обратят на нее внимания.
55
Ехали недолго. Машину Антоша припарковал у сверкавшей стеклом элитной новостройки. Охранник, видимо, уже предупрежденный, услужливо открыл двери – отрабатывал чаевые. На лифте поднялись в пэнтхауз. Антоша позвонил. Им долго не открывали. Тогда он нажал кнопку звонка еще и еще раз. Дверь распахнулась. На пороге стояла подвыпившая девушка с полупустым бокалом в руке, и непонимающе смотрела на гостей. Из одежды на ней было черное кружевное боди. Босоножки на шпильках. Хорошенькая. Даже стильная. - Вы, собственно, кто? – поинтересовалась она, удивленно хлопая накладными ресницами. Девчонки недоуменно посмотрели друг на друга. У двоих, по крайней мере, внешний вид не оставлял сомнений в истинной профессии. - Идиотка, это, наверное, шлюх привезли! – раздался мужской голос из глубины квартиры, - если это бабы и мужик, то впусти их. Светка терпеть не могла, когда ее так называли. Потому что себя она, как это ни странно, шлюхой вовсе не считала. Но ее мнения на сей счет никто обычно не спрашивал. Бывало даже, что она потом, когда оставалась одна, запиралась в ванной, включала воду и навзрыд ревела. А еще она по опыту знала, что если клиенты начинали с этого, то потом от них ждать ничего хорошего не приходилось. Обычно это оказывались дубинноголовые кобели, после яростного траха с которыми ныла поясница. Или, что еще хуже, просто мерзкие мужички, таким доставляло истинное удовольствие всячески, и морально, и во время секса унижать их, девочек по вызову. - Каких-таких шлюх? – искренне изумилась та, которую обозвали идиоткой. - А ты, Оксанка, на самом деле идиотка.
56
В прихожую вошел босой мужчина лет тридцати пяти, в гавайской рубашке и цветастых шортах. Он тоже был нетрезв. Мужчина звонко шлепнул девушку по попке, не церемонясь, вытолкнул, по-видимому, на кухню, и напутствовал при этом: - Сваргань нам что-нибудь по-быстрому. - Вы, кажется, Алексей? – спросил Антоша. Хозяин кивнул. - Свободных – только трое. Всех брать будете? Мужчина мельком глянул на девчонок, и потянулся за лежавшим на столике портмоне. - Товар квалифицированный? – пересчитывая сотенные евро, поинтересовался он. - Фирма гарантирует. - Я не в том смысле. - И я – не в этом, - улыбнулся в ответ Антоша, - у одной из девочек – три курса ВГИКа, у другой – подготовительная группа ансамбля «Березка», третья – из самодеятельности, но очень способная. - Вот и прекрасно, - видимо, стараясь определить, кто тут «способная», произнес мужчина. - Беру всех трех. Ориентировочно - до – двенадцати ночи. А там посмотрим. - Девчонки, я, как всегда, на связи, - убирая деньги в карман, произнес Антоша и вышел. Алексей кивнул оставшимся, приглашая следовать за собой. В довольно большом зале на огромном ковре высокого ворса стоял полукруглый кожаный диван, перед ним – три сервировочных столика. У противоположной стены – небольшой подиум. - Спальни – дальше по коридору, в каждой – санузел. В конце коридора – выход на террасу, - пояснил он. - Что делать будем? – поинтересовалась Маринка.
57
- Пока - закусываем и выпиваем, только в меру. Потом начнется мальчишник. Встретите гостей с подносами. Пусть сразу примут по стопарику, чтобы расслабиться. Проводите в зал, усадите. Станцуете пару-тройку раз на подиуме, дальше – как получится. Главное – чтобы гости веселились от души. В самом конце будет сюрприз. Какой – пока не скажу. В общем, скучать не будете. - Гостей ожидаем много? – поинтересовалась Тереза. - Человек семь-восемь. Алексей дождался, пока его подруга принесет с кухни тарелки с закусками, и добавил: - Кстати, переодеться можете прямо сейчас. Для вас приготовлена спальня. Костюмы для выступлений вот-вот принесут. - Туфли оставлять? – деловито поинтересовалась Маринка. - Разумеется. Мальчишники Света любила. Клиенты на подобных мероприятиях обычно быстро напивались, и девочек особо не донимали. И вообще бывало довольно весело. Они прошли в спальню. - Восемь – это нормально, - констатировала Маринка. - Если не начнут трахать каждую из нас сразу всей кодлой, - возразила вечно недовольная Тереза. - Да ну вас, девчонки, вечно вы – о грустном. С восьмерыми, и даже пятерыми одновременно сексом, разумеется, никто из них не занимался. А вот обслуживать сразу троих клиентов доводилось каждой. Удовольствие было не из приятных. - У меня с позавчерашнего попа еще не прошла, - пожаловалась Тереза. - А я с тремя первый раз еще в школе трахнулась, - похвасталась Маринка, - и ничего, даже кончила.
58
- Главное, девочки, их побыстрее напоить. Так, чтобы на ногах не стояли, - предложила подругам Светка. Она, как и Тереза, анальный секс тоже терпеть не могла. Но платили за него по двойному тарифу, поэтому обычно от такой работы не отказывалась. Девочки разделись, повесили одежду и белье в шкаф, подошли к зеркалу, чтобы поправить прически. - Все-таки красивые мы, подруги! – восхищенно произнесла Маринка. - Только кому наша красота нужна? – с сомнением ответила Тереза. - Олигархов на всех пока не хватает, а жить в хрущобе с алкашом на одну зарплату – увольте. - А если любовь? – возразила Маринка. - Что любовь? Придет и уйдет. Мужик потом сопьется или гулять начнет, а тесная кухня – останется. «Может, Тереза и права? Взять ту же Настю – разве она счастлива? А ты, Светка, сама довольна своей жизнью? Ответ ясен. Какое уж тут счастье, если смогла докатиться до панели!» - И все-таки любовь – это здорово. Я, когда в школе втюрилась в учителя физкультуры, словно пьяная ходила, - мечтательно произнесла Маринка. - Не этот ли самый возлюбленный тобой со своими друзьями поделился? - Не твое дело! - И вообще женщину поймет только женщина, - через зеркало внимательно заглядывая в глаза Светке, произнесла Тереза. Светка при этих словах подруги неожиданно ощутила смущение. САША
Саша захлопнул за собой дверь подъезда, спустился
59
со ступенек и начал жадно пить водку прямо из горлышка. Влил в себя, наверное, не меньше стакана, отбросил пустую посудину в кусты. Занюхал, как в добрые студенческие времена, рукавом. Вновь захорошело. Медленно пошел вдоль улицы. Отношения с женщинами у них с братом были сложные. С одной стороны – все просто. Затащить очередную смазливую телку в постель для них являлось своего рода увлекательным спортом. Делали это даже на спор. Так, кстати, они познакомились с Анжелкой. Как-то зашли в ресторан перекусить. За соседний столик села симпатичная девчоночка лет шестнадцати. Заказала кофе и пирожное. - Смотри, профессионалка, - кивнул Саша в ее сторону. - То, что она взяла эклер, еще ничего не значит, - возразил Кира. - Ладно, посмотрим, как она будет его кушать. Пирожное незнакомка ела вполне деликатно, но, в то же время, уверенно. Так что понять степень ее испорченности было достаточно трудно. - Спорю, что эта лапа – еще целочка, - лениво произнес Кира. - Да ну тебя! Таких в столице старше четырнадцати наверняка не осталось, - с сомнением возразил Саша. Что-что, а это братья знали не понаслышке, а на собственном опыте. Через их постель прошло столько девчонок, сколько насчитывало население какого-нибудь небольшого городка. И нетронутых среди них было так мало, что пересчитать их братьям хватило бы пальцев на руках. - На что спорим? - Как всегда. Спорили братья обычно на одно и то же – кому на сей раз готовить квартальный отчет в налоговую инспекцию.
60
- Срок? - Три дня. Они ударили по рукам. Кира сразу же пересел за соседний стол. Девушка, вначале воспринявшая вторжение незнакомого мужчины с явным недовольством, уже через несколько минут улыбалась, и охотно отвечала на вопросы. Вскоре они начали собираться, причем явно – вместе. Кира, несмотря на возражения девушки, расплатился с официанткой, и парочка покинула ресторан. В том, что Кира уложит красотку в постель, Саша не сомневался, и спорить на это не стал бы: против обезоруживающего обаяния брата устоять было просто невозможно. А вот определить, «распечатана» симпатюля, или еще нет, было весьма любопытно. Кире для достижения цели понадобилось менее суток. - Я выиграл, - войдя следующим утром в офис, сообщил он. - В смысле? - Анжела действительно оказалась воплощенной невинностью. - Значит, ее зовут Анжела. Красивое имя. Ломалась? - В меру. - А как она вообще смогла дотерпеть до такого возраста? - Да никто особенно и не пытался. - Такую симпатюлю? - Именно поэтому. Заниматься бухгалтерским отчетом Саше очень не хотелось. Да и девчонка по имени Анжела уже заинтересовала его по-настоящему. - А давай поспорим, что я уложу ее в постель на первом же свидании? – предложил он брату.
61
- Не уложишь. Они ударили по рукам. Этот спор был равноценным первому: Саша не обладал обаянием Киры, но и красотка не была уже запечатанной. Поставленной цели Саша, как всегда, стал добиваться стремительным напором. Он встретил Анжелу, когда та выходила после уроков из школы – девушка заканчивала десятый класс - и понес какую-то ерунду о том, что ему сегодня надо отпроситься у мамы, чтобы та отпустила его на последний сеанс в кино, но что мама не верит, что у него есть девушка, и он очень просит незнакомку - как, кстати, вас зовут - позвонить маме, представиться, и попросить, чтобы та не волновалась, потому что в кино он, Саша, идет с ней, Анжелой – свое имя ошарашенная таким бредом девчонка ему уже успела растерянно назвать. Учитывая возраст Саши, эта просьба выглядела достаточно забавно. Анжеле она показалась совсем не опасной – Саша с готовностью протягивал ей сотовый. Только было одно «но»: Анжела призналась, что очень торопится на теннис. Но Саша скорчил такую рожу, к тому же пообещал отвести ее, куда надо, на своем автомобиле, и девушка согласилась. Разумеется, никакая мама на телефонный звонок не ответила. Но знакомство уже состоялось. Когда девушка оказалась в салоне его навороченного BMW, полдела было сделано. Саша умел вызывать собеседника на откровенность, и Анжела вскоре призналась ему, как она несчастна, потому что одинока, и что сердце ее со вчерашнего дня разбито. А Саша признался ей, что он – одинок тоже... На следующее утро он небрежно сообщил брату о том, что квартальный отчет делать не будет. Но Кира не хотел проигрывать, и предложил поспо
62
рить на то, что этим же вечером они лягут в постель уже втроем. Делить Анжелу с кем-то, даже с братом, Саше не хотелось, но отступать гордость не позволяла. Договорились, что вечером Кира случайно повстречает их на улице, и что Саша ему должен будет подыграть. Все произошло, как и было спланировано. Узнав, что Кира и Саша братья, Анжела испытала настоящий шок. Потом был ресторан, позднее – ночной бар. Между частыми подходами к барной стойке Анжела танцевала по очереди то с одним, то с другим братом, а потом и вовсе – сразу с обоими. От всего случившегося с ней за последние дни девчонка настолько сошла с колеи, что почти не сопротивлялась, когда братья, едва привезли ее в свою квартиру, начали в четыре руки раздевать. И в то же время все в отношениях с женщинами у братьев было очень даже непросто. Следующим утром, едва Анжела обнаружила себя голышом в постели с двумя такими же обнаженными мужчинами, и все вспомнила, то сразу накрылась с головой одеялом. Сквозь рыдания призналась братьям, что она после того, что было ночью, сгорает со стыда. И что домой ей возвращаться уже нельзя, потому что родители ее убьют, и поэтому они, Кира и Саша, если в них осталась хоть капля порядочности, должны разрешить ей остаться на какоето время у них. Братья недоуменно переглянулись. - Но у нас только две постели, - сообщил Кира. - С кем ты будешь спать? – пояснил Саша. - Ну, с кем-нибудь, - осторожно высунула носик из-под одеяла Анжела. - А с кем именно? - Не знаю, - высвободила уже всю головку девчонка. - Тебе хоть понравилось то, что было ночью? – спросил Саша.
63
- Только честно? – добавил Кира. - Да, - совсем по-детски призналась Анжела, потягиваясь. Одеяло при этом сползло вниз и обнажило ее острые груди. Саша облизнулся: - А с кем больше? - Темно же было, - пожала она плечами и, спохватившись, смущенно натянула одеяло. Братья едва удержались, чтобы не рассмеяться. - Тогда нам придется повторить все при дневном свете. Иначе, как ты узнаешь, с кем из нас тебе лучше? – предварительно вновь переглянувшись с братом, заявил Саша, решительно стягивая с Анжелы одеяло. - Как вам не стыдно, мальчики! – стала было сопротивляться она. - Анжела, нам на самом деле очень стыдно! Но как иначе мы теперь определим, с кем тебе будет лучше спать? – урезонил ее Кира. - Да? – растерянно переспросила девчонка. Тем утром братья так и не позволили Анжелке сделать правильный выбор, а когда они добрались до постели поздно вечером, она уже сама не подпускала к себе Сашу до тех пор, пока из ванной не вернулся Кира… Родители ее из дома на самом деле выгнали, и школу Анжелка заканчивала, поселившись в их квартире. Братья по очереди встречали ее после уроков, отвозили на теннис, проверяли дневник, и даже ходили на родительские собрания. Девушка удивительно быстро и органично вписалась в их холостяцкий быт, взяла на себя большую часть повседневных забот: готовила есть, убирала квартиру, следила за тем, чтобы у них всегда было в запасе свежее белье, а в кармане – по чистому платку. Теперь Анжела уже училась на втором курсе универ
64
ситета, и мечтала стать знаменитым архитектором. За это время они к ней настолько привыкли, что воспринимали ее уже больше как сестру, а не как общую любовницу, и относились к ней так же, с братской любовью и заботой. Поскольку Анжелка постоянно металась в своих пристрастиях между братьями, это давало им моральное право по очереди приводить домой своих очередных пассий. Девушки пугались, когда в самые интимные моменты в спальне неожиданно появлялась третья, и не только начинала наблюдать за происходящим, но и со знанием дела комментировала. Едва Киру неожиданно взяли под стражу в зале суда, Анжелка с ревом кинулась ему на шею. Приставам стоило большого труда оттащить ее. Ошарашенный решением судьи Саша подошел к брату, чтобы попрощаться. Кира шепнул ему: - Пообещай мне, что возьмешь Анжелку в жены, и переведешь на нее треть всей нашей недвижимости. Да своди ее к гинекологу, пусть вытащит спираль. Дела так поворачиваются, что хотя бы один из нас должен получить наследника. И вообще, раз ты остаешься за двоих, тебе пора остепеняться. Треть всей своей недвижимости братья благоразумно оформили еще раньше на сестренку Иринку. Вообще-то ей, жившей в Лос-Анжелесе замужем за миллионером, все это было совершенно не нужно. Сделали они это так, на всякий случай. Пока Саша дошел до ближайшего бара, хмель начал выветриваться, а ему от воспоминаний, которые бередили душу, захотелось нажраться до потери сознательности пуще прежнего. Однако ночное заведение еще было закрыто. Свободных такси поблизости не оказалось. Зато напротив располагался продуктовый супермаркет. Саша двинул туда.
65
Купил литр вискаря. Отойдя на пару шагов от кассы, остановился прямо напротив охранника, открыл бутылку и сделал глоток. Сморщился и сплюнул на пол. Скучавший страж порядка мигом оживился, снял с пояса резиновую палку и направился к нему.
КИРА
- Три! За грохотом удара никто не услышал щелчка легко открывшегося сейфа. Наступило молчание. - Ни хрена себе! – выразил общее впечатление Куропатов. - Ну, ты, зэка Семенов, даешь! – похвалил Киру Волк. Только Казбек никак не выразил своего удивления. Он просто внимательно, словно видел в первый раз, посмотрел на Киру. И тот, поймав взгляд, мысленно поежился. - Все. Эту дрянь – в металлолом. Вместо него я уже новый заказал, самый навороченный, банковский, - сообщил всем присутствующим Волк. И, обращаясь уже к Кире, покровительственно заявил: - Ну, такой ты точно не отомкнешь! - Почему, – негромко возразил тот. Все опять с удивлением посмотрели на него. - А что, собственно, ты, Семенов, дробь твою мать, сможешь сделать с самой современной импортной электроникой? – как бы между делом поинтересовался начальник режима. - Я – ничего. А вот окажись под рукой специальный сканер и ноутбук с нужной программой – тогда бы попробовал. К их разговору теперь прислушивались и все остальные.
66
- Поясни, - распорядился Волк. - Про хакеров, гражданин начальник, слышали? - Ну. - Хакер, чтобы взломать код доступа нужного ему сайта, запускает программу, которая с бешеной скоростью прогоняет все возможные варианты кода. Атака продолжается до тех пор, пока код не взламывается. Лишь бы программа была достаточно продвинутой. Тот же самый принцип используется для взлома сейфовых электронных кодов. Только программы здесь нужны другие, и компы – со специальными наворотами. - Семенов, а ты, в натуре, за что здесь паришься? – спросил Волк. Кира вытянул руки по швам и, как положено, оттарабанил свои фамилию, возраст, статью и срок. - Банковская афера, - прокомментировал Куропатов. - А почему сейфами не занимался при такой квалификации? – пододвигая Кире стакан с коньяком, поинтересовался Волк. Тот выпил, степенно занюхал рукавом. - Много ли в сейфе спрячешь? А по безналу можно на такие бабки развести – на десяток сейфов, полных баксов, хватит. - Ладно, мужики, - заключил Волк, вынимая из ящика стола увесистый пакет, - вот вам обещанная водка и закусь. Только пить так, чтобы никто другой не просек. Лучше – в сауне. Ключи вам бригадир принесет. А пока можете покемарить в своей мастерской. Зэки вернулись к себе, задвинули дверь на засов и, отталкивая друг друга, с нетерпением стали вынимать из пакета содержимое. На верстаке появились два литровых бутыля сорокоградусной, два круга краковской колбасы, увесистый
67
кусок твердого сыра, буханка бородинского, плитка горького шоколада и, о чудо, баночка оливков. Разумеется, вечера ждать никто не собирался. - Наливаю сразу по ударной дозе! – сообщил Женя, откупоривая бутылку. Не успели зэки поднять стаканы, как в дверь постучали. Два коротких, три – длинных. Свои. «Своих» у ремонтников было немного. Зато – проверенные. Но водку и закусь на всякий случай убрали. Женя открыл дверь, и в мастерскую вошел Отец – четвертый член их маленькой «семьи». Вообще-то у лишенного сана священнослужителя из Вологодской глубинки погоняла был длинее – Отец Ментец, но свои звали его более уважительно. Батюшка получил на зоне свое столь необычное прозвище за то же, за что и сидел. Однажды на престольный праздник сельская интеллигенция в полном составе – участковый и священник – напилась до положения риз. К тому моменту, когда весь имевшийся у мента конфискованный самогон и батюшкин кагор были выпиты, оба настолько одурели, что решили поменяться профессиями. Разумеется, и одеждами. Участковый отправился вести заутреню в храм божий, где ожидались молоденькие прихожанки, а служитель культа, вооружившись жезлом, двинул на перекресток руководить автомобильным движением и зарабатывать на продолжение выпивки. В итоге стал виновником серьезной аварии, за что и поплатился лишением сана и двумя годами колонии. Отец, самое беззлобное и простодушное существо на всей зоне, имел совершенно сверхъестественный нюх на выпивку. Причем из компаний, даже самых серьезных, его обычно не гнали – священнослужитель, пусть и разжалованный, пользовался здесь уважением. К нему, если станови
68
лось невмоготу, шли излить душу не только верующие, но нередко и отпетые безбожники. А если батюшка благословлял выпивку, считалось, что это – к удаче, то есть к амнистии, либо - к условно-досрочному освобождению. - Отец, с нами посидеть за чарочкой не откажешься? – из вежливости спросил Женя. - Не откажусь, сын мой, не откажусь, - обрадованно ответил расстрига, в нетерпении потирая пухлые белые ладошки. - А за что поднимаем? – когда выпивку и закуску вновь вернули на верстак, плотоядно облизываясь, поинтересовался он. - У Киры талант открылся, - пояснил Шевроле. - Криминальный, - уточнил Женя, - наш друг, оказывается, еще и мастер по взлому сейфов. - Всякий талант, братья мои во Христе, от бога! – наставительно ответил Отец, благословляя троеперстием трапезу. Зэки выпили. Все, не сговариваясь, задержали дыхание, чтобы сполна ощутить полузабытый вкус любимого напитка. - Благолепие! – восторженно выразил общее впечатление батюшка. Неторопясь, смакуя каждый кусочек нежданно-негаданно свалившегося на них угощения, стали закусывать. - Кстати, Кир, а откуда у тебя такие странные для цивилизованного человека навыки? – поинтересовался Шевроле. - Замками когда-то торговал, – не вдаваясь в подробности, коротко ответил виновник пиршества. Кира и Саша действительно начинали свою карьеру в бизнесе лоточниками. Тогда, в кризисные девяностые, денег у бедных студентов катастрофически не хватало. А кругом было столько интересных девчонок! Они держали палатку на вещевом рынке, потом – арендовали небольшой магазинчик на Разгуляе.
69
Преступность росла как на дрожжах, поэтому товар на их прилавке не залеживался. Одна была беда – замки, которые они брали по дешевке оптом, были сомнительного происхождения и, соответственно, столь же сомнительного качества. Как-то Кира от скуки разобрал неисправный замок, и в два счета устранил неполадку. Вскоре он быстро освоил все тонкости хитрых механизмов, научился разбирать и собирать замки, почти не глядя. Страна вживалась в капитализм. Возник спрос на сейфы. Так, мало-помалу, освоил Кира и эти премудрости. Да и в серьезный бизнес они с Сашей попали именно благодаря своим сейфам. Однажды к ним в магазинчик зашел с иголочки одетый мужчина. Вид у него был расстроенный. - Ребята, - обратился он к братьям, - на важную встречу опаздываю. Остановился сигарет в киоске взять, по привычке включил сигнализацию, ну, чисто на автомате. Когда вернулся и стал открывать – глухо. Может, присоветуете что? - Такси возьмите. - В салоне бумаги остались: договор с немецкими фирмачами. А у них самолет в Ганновер через два часа. - Брелок покажите, - предложил Кира. Он снял крышку, вынул таблетку-аккумулятор, вставил новую. Вернул брелок хозяину. - Попробуйте. Должно заработать. Тот выбежал на улицу, почти сразу вернулся и обрадованно крикнул: - Спасибо, мужики! Вечером, когда они уже закрывались, и Саша начал пересчитывать выручку, бизнесмен вернулся. В руках он нес два больших пакета. - Ребята, вы меня так выручили! - выставляя пакеты
70
на прилавок, сказал он, - хочу с вами выпить за удачную сделку. Братья не возражали. Саша, закончив пересчет, стал накрывать на стол. Кира продолжал возиться с очередным неисправным сейфом. Бизнесмен подошел к нему, стал заинтересованно наблюдать за процессом. - И долго вам еще? - Минуты две, может, на пару секунд больше, – не отвлекаясь от работы, ответил Кира. Бизнесмен засек время на своих наручных часах. - Сто восемнадцать секунд! – пораженно воскликнул он, едва Кира щелкнул ключом, отпирая сейф. - Парни, а чего бы вам не взять на обслуживание сейфы моей конторы, и всех двадцати ее филиалов? – когда они допили коньяк, неожиданно предложил банкир. Так Кира и Саша попали в серьезный бизнес. Через некоторое время на счету у братьев скопилась солидная суммочка. Банкир предложил им рискнуть, вложив деньги в акции никому не ведомой нефтегазовой шарашки, пообещав, что в накладе они не останутся. Кроме того, он попросил их вложить в дело немалую толику его неучтенных денег. Через месяц шарашка неожиданно для всех выиграла тендер на разработку нефтяного месторождения в Западной Сибири, и цена акций возросла в сотню раз. Братья заработали свой первый миллион… … Зэки выпили по второй, потом – по третьей. Плотно закусили, расслабились. - Эх, для полного счастья бабу сюда бы посмазливее! – мечтательно произнес Шевроле. К этому времени все они уже порядком захмелели, и негласное лагерное табу на любые разговоры о женщинах перестало действовать. - Не трави душу, грешник! – вздохнул Отец.
71
- А вам, священнослужителям, прелюбодейство, кажется, уставом запрещено? – притворно удивился Кира. - Эх, была у меня в деревне одна прихожаночка…, - не обращая внимания на язвительную реплику, - продолжал Отец, - так я ее после службы прямо на … - Алтаре пялил? – это мы уже слышали, знаем, - обрезал его Шевроле, - за такое прегрешение гореть тебе, служитель культа в отставке, в адском пламени - не перегореть. - Злой ты, начальник, - обиженно вздохнул бывший батюшка, - а что касается божией кары, не все тут так просто. Вот у нас в Духовной академии преподаватель был, из богословов. Он говорил, что первые христиане, те самые, которых римляне нещадно уничтожали, всеобщую любовь совсем не так воспринимали, как теперь. И в клетки ко львам их язычники-римляне не за веру бросали, а за то, что они во время своих служб эту всеобщую любовь реально практиковали. - Выходит, недаром говорят и мужчинам, и женщинам: возлюби меня во Христе, - задумчиво произнес Женя, и несмело поднял глаза на Киру. - Между прочим, некоторые христианские секты до нашего времени этот обряд сохранили. Оргии у них – неотъемлемая часть религиозной службы, - добавил Отец. - Так среди христиан есть содомиты? – удивился Шевроле. - Римская культура выросла из греческой, - ответил расстрига, - а христианство – порождение их симбиоза. Все великие мыслители античности мальчиков имели. А до того, как взрослыми стать, сами мальчиками у своих наставников были. И новая религия не могла так сразу отказаться от многовековых культурных традиций и обычаев. - Ты, батюшка, хочешь сказать, что все наши лагерные петухи и опущенники – вовсе не извращенцы? – удивленно произнес Шевроле.
72
- Как хочешь, сын мой, так и понимай, - отмахнулся расстрига. Кира вновь перехватил взгляд Женьки. На сей раз тот не отвел глаз. Смотрел он на Киру как-то странно. И Кире от этого взгляда стало не по себе, то ли «тепло», то ли «холодно».
СВЕТА
- До чего ты, Светик, все-таки, красива. Уму непостижимо! – произнесла Тереза. Она подошла к Светке сзади, и нежно обняла ее за груди. Та ощутила на своей спине прикосновения двух прохладных округлостей, а на щеке – влажный поцелуй. - Ты с ума сошла! – резко высвободилась Светка. - Дуреха. Не представляешь, от чего отказываешься, – вздохнула Тереза, разочарованно отходя в сторону. Все в агентстве знали, что Терезу мужчины не интересовали. А вот к своим коллежкам она была неравнодушна. За время работы здесь Тереза перепробовала, наверное, не меньше половины девчонок, но постоянной привязанности так и не обрела. В последнее время она клеилась к Светке. Той вначале это было забавно, но постепенно стало действовать на нервы. Разумеется, по роду своей профессии Светке доводилось играть в лесбийские игры, иногда – в том числе и с Терезой. Но это для нее было не более чем шоу, и в любом случае никогда далеко не заходило. Но если это случалось с Терезой, она начинала ощущать исходящий от той своего рода магнетизм, и это настораживало ее. Вот и теперь, едва пальцы Терезы накрыли ее груди, она ощутила это необычное, и ей стало как-то не по себе. - Тереза, а правду говорят, что если девчонка попробует
73
женской любви хотя бы раз, то мужчины потом перестают интересовать ее? - потягиваясь перед зеркалом, поинтересовалась Маринка. - Тебе, киса, это не грозит, - отмахнулась Тереза. Про Маринку все в агентстве знали, что она помешана на мужиках. И сексом она занималась не столько ради денег, хотя и ради них – тоже, но прежде всего для удовлетворения своей ненасытной страсти. В это время дверь распахнулась, и в спальню вошла Оксана. Она бросила на кровать четыре пакета, сухо пояснила: - Здесь - три смены костюмов. Вначале оденете передники и чулки на резинках. В них вы будете встречать и обслуживать за столом гостей. Потом исполните на подиуме танец маленьких заек, музыка будет, движения – произвольные. Приватные танцы с гостями - по вашему усмотрению. Хоть вообще голышом. А на сладкое будет сюрприз. Для всех. - Какой сюрприз? - спросила Маринка, разворачивая содержимое пакетов. - Потом узнаете. - Купаться будем? – рассматривая яркий купальник, предположила Светка. - Тогда прикольнее было бы нарядить нас в полушубки на голое тело и валенки, - ответила Тереза, - ладно, со временем все узнаем. Оксана, виляя попкой, вышла. Девчонки остались одни. Начали примерять наряды. Собственно, одеваться им было недолго: в первую смену входили едва прикрывавшие груди и животики белые кружевные переднички, и такие же кокошнички, да ажурные чулочки. На спине передники завязывались на большие кокетливые банты. Маринка дождалась, пока Светка завяжет ей бант, и стала крутиться перед зеркалом:
74
- А что? Смотрится это очень даже ничего, - произнесла
она.
- Особенно сзади, - ехидно добавила Тереза. - А почему комплектов - четыре? - Наверное, один про запас. Неожиданно дверь широко распахнулась, и в спальню от толчка Алексея влетела Оксана. - Ты что, и меня хочешь вырядить, как этих куриц? – возмущенно, и в то же время испуганно спросила она. - А почему бы нет? Где, по-твоему, я сейчас четвертую для сюрприза найду? - Ты хочешь, чтобы я … вместе с этими шлюхами… перед твоими ребятами … в такой похабщине? - Вот именно. И хватит спорить, а то я могу и рассердиться. Алексей вышел из спальни и захлопнул за собой дверь. Оксана смущенно посмотрела на девчонок. От ее былой спеси не осталось и следа. - Дела, - насмешливо произнесла Тереза. - Оксан, а он вообще кто тебе? – сочувственно поинтересовалась Маринка. - Ну, друг. - Однако, у вас и дружба…. - Вот сволочь! – выругалась Оксана и начала раздеваться. - А в передничке ты очень даже ничего, – оценивающе глядя на нее, произнесла Тереза, - прямо, настоящая проститутка. Оксана метнула на нее затравленный взгляд, но промолчала. - Официантки, на выход! - распахивая дверь, скомандовал Алексей. Коллежки прошли на кухню, взяли приготовленные для
75
них подносы с рюмками и закусками, выстроились в прихожей. Светке, как и другим девочкам, нередко приходилось выполнять роль специфических официанток. Иногда – в соответствующих нарядах, чаще – вовсе голышом. Однажды клиенты им приказали раздеться, и стоять на четвереньках, а напитки и закуски расположили на спинах. В другой раз они подавали на стол, ползая на коленях. Потом ссадины долго не заживали. Начали подходить гости. Клиенты как клиенты, среднего возраста, одетые с иголочки, вежливые. Похожи на банковских клерков. Когда мужчины обнаруживали четверку весьма откровенно наряженных девушек, то радостно удивлялись. Выпивали по рюмке. Но от второй, как правило, отказывались. «Напоить таких будет не просто, закомплексованные», - поняла Светка. Потом «официантки» поворачивались, вели гостей в зал. Едва те обнаруживали, что кроме передников на девушках, в том числе и на подружке хозяина, которую многие знали, ничего больше нет, они и вовсе на какое-то время приходили в состояние шока. Мальчишник начался с ужина. Мужчины, вместе с хозяином их было восемь, вначале вели себя немного скованно, но постепенно поднабрались спиртного, расслабились, и тогда началось настоящее веселье: наперебой произносили тосты, звонко шлепали обслуживавших их девчонок по попкам, пытались усадить красоток себе на колени. Когда все насытились, хозяин отправил девочек готовиться к танцевальной программе. Они ушли в спальню, избавились от передников, вынули из пакета вторую смену нарядов. Это были заячьи ушки на резинках, такие же розовые, скроенные на манер лапок,
76
тапочки, и кругленькие, тоже на резинке, хвостики. Стали примеривать обновки на себя. - Это я, что же, перед знакомыми мужчинами с голой писей покажусь? – испуганно спросила Оксана, – стыд какой! - Ой, девочка, ты, наверное, еще не знаешь, что такое – настоящий стыд, - отмахнулась Светка. - И не приведи тебе вообще это узнать,- добавила Тереза. Нарядившись, они встали перед зеркалом, внимательно осмотрели одна другую. - Высший класс! – восхищенно произнесла Маринка. - Неплохо, - менее восторженно согласилась с ней Тереза. А Светка, обратившись к Оксане, добавила: - Ты выйдешь последней. Главное, следи за тем, что будем делать мы, и повторяй. Или просто фантазируй. Представь, что ты – шаловливая зайка, и соответственно веди себя. Каких-то правил и ограничений на подиуме, а тем более у шеста – нет. Да и в приватных танцах, собственно, тоже. - А мне что, придется, как и вам, исполнять для мужиков приватные танцы? – испуганно спросила Оксана. - Не для мужиков, а с мужиками, - поправила ее Тереза, сделав ударение на предлоге. - Как стыдно, они же все меня знают. - Ну, тут, подруга, тебе самой решать. Небось, замуж за него рвешься? Оксана кивнула. - Тогда терпи, жених нынче пошел привередливый, – вступила в разговор Маринка. - Сомневаюсь, что он после этого вообще оставит ее у себя в доме, - заметила Тереза.
77
- Да ты не унывай, - успокоила Оксану Светка, - зачем тебе вообще этот скот в штанах, если он тебя под своих друзей подкладывает. - Думаешь? И что мне, назад в деревню отправляться? Коровам хвосты на ферме крутить? Пусть лучше меня… - А может, тебе, Оксана, вообще стоит девочку попробовать. Вдруг да понравится? – улыбаясь, предложила Тереза. Совсем растерявшись, Оксана испуганно посмотрела на Светку. - Ладно, подруги, пора на выход! – скомандовала та. В коридоре они выстроились одна за другой. Дождались, пока зазвучала музыка, и, поджав лапки к груди на манер заек, пританцовывая, мелкими шашками двинулись вперед.
САША
Не обращая внимания на охранника, Саша вернул покупку на прилавок. Продавщица вопросительно посмотрела на него. Спорить, а тем более качать права, ему было в лом. - Леватина, однако, - кивнул он на бутылку и пошел к выходу. Охранник смешался. Преследовать Сашу не стал. Но через пару шагов его остановил обшарпанного вида гражданин со следами былой интеллигентности на лице и в одежде. - Виски у них, действительно, в каком-то подвале разливают. Зато абсент – нормальный. Могу сбегать, - скороговоркой сообщил он. «Абсент – это семьдесят оборотов. Пожалуй, на самом деле можно отведать, - подумал Саша, - да и в одиночестве пить – как-то стремно». Он достал из кармана бумажник, вынул тысячную ку
78
пюру, молча протянул ее незнакомцу, и медленно пошел к выходу. Бомжа ждал недолго. Тот сразу протянул бутылку ему, но Саша отрицательно покачал головой. - Сам пить будешь? – спросил он. - Я, знаете ли, со вчерашнего никак душевное равновесие не обрету, – обрадованно ответил незнакомец. И сразу представился: - Иванов-Водкин, Никита, извините, Сергеевич, непутевый потомок прославленных предков. - Александр. - Я и стаканчики на всякий случай прикупил, - радостно добавил Никита. Чтобы не мозолить глаза «фараонам», он предложил благодетелю пройти в ближайший сквер. «Фараоны»? – а это стиль, и порода, - подумал Саша, с интересом приглядываясь к незнакомцу. Иванову-Водкину было под сорок, а может, и меньше. Аристократический тонкий нос, такие же тонкие губы, под глазом – синюшный бланш. Когда-то модный, цветной, но застиранный почти до дыр, к тому же, в свежих грязных пятнах, твидовый костюм. Артистически небрежно повязанный на манер шарфа, в крупную клетку, галстук. C неровной коричневой дыркой от утюга. Английские туфли, стоптанные, на босу ногу. В общем, фрукт занятный. Когда Никита разливал абсент по стаканчикам, руки у него тряслись так, что благородный напиток едва не выплескивался. - Тоже в запое? – протягивая стакан, сочувственно поинтересовался он. - Скорее – в раздумье. Выпили. Никита сразу разлил по второй. И вновь через несколько секунд стаканы были пусты. Сладкая горечь креп
79
кого абсента быстро настроила Сашу на философский лад. Он благосклонно слушал болтовню словоохотливого Никиты, а когда оказалось, что у них есть общие знакомые в среде художников, и вовсе увлекся. Но занимательный разговор о современной живописи оказался недолог. Не успели ценители искусства допить абсент, как их потревожили. Скамейку, на которой они располагались, обступила группа молодых людей. Явно – не шибко трезвых. Настроены ребята были агрессивно. - Эй, бомжары, кыш отсюда! – заявил один из них. - Это наше место! – грозно добавил другой. Саша с сожалением прервал разговор и воззрился на непрошеных гостей. Ничего интересного: типичная для спального района шпана. Ему стало обидно. Бомжарой Сашу еще ни разу в жизни не называли. Он недоуменно попробовал оценить себя со стороны. Да, под шофэ. Но – пока еще в меру. Вот одет, действительно, не очень. Мятая футболка. То, что она от Версаче, ребятам, одевающимся на Черкизоне, разумеется, неведомо. Такие же мятые шорты. Между прочим, в Лас Пальмасе брал. Пластиковые шлепки. С Таити. В целом – скорее человек, вышедший на пять минут в булочную, но – никак не бомж. - Вы не поняли, уроды? – уже с явной угрозой повторил парень. За «урода» Саше стало очень обидно. Но вставать с насиженного места, тем не менее, не хотелось. И вообще не было ни малейшего желания выполнять какие-либо телодвижения. «Может, отстанут? Свободных скамеек тут много», – с надеждой подумал он. Однако вышло иначе. Резкий удар ногой – и Никита под довольный гогот шпаны кубарем полетел со скамейки на траву. Следующий пинок должен был достаться Саше. Но
80
он без труда увернулся. Парень, ничего не поняв, вновь попытался ударить его ногой, однако и на этот раз Сашу ему достать не удалось. Нападавший отступил на шаг и недоуменно стал разглядывать противника, по-прежнему безмятежно сидевшего на скамейке. С нескрываемым удивлением вперили в него взгляды и остальные. Однако немая сцена в сквере продолжалась недолго. - Александр, этот клошар мне костюм запачкал, - пожаловался ему успевший подняться на ноги Никита. - Это че, на хрен, ругательство такое? – быстро наливаясь кровью, спросил боец у своих. - Сыч, да он тебя оскорбил! - ответил ему стоявший рядом мордоворот. - Мочи их, пацаны! Что именно произошло за сим, не понял никто, кроме самого Саши. Все остальные, включая и Никиту, увидели лишь, как он поднялся со скамейки, как-то странно, на манер сломанного огородного пугала, расставил руки и ноги, так же странно, совершенно не синхронно, стал двигать ими. И так же странно все нападавшие, практически одновременно, с болезненными стонами и криками попадали наземь. - Саш, а чего это такое было? – пораженно глядя на поверженных, корчившихся от боли обидчиков, спросил Никита. - Так, ерунда, случайность. Самое интересное, что, по сути, это действительно была случайность. Лет восемь назад, еще в университете, Саша пришел на тренировку по самбо раньше обычного, и стал свидетелем занятий новой секции: люди самого разного возраста выполняли странные движения. Рука сгибалась и разгибалась, другая – качала в это время гантелю, талия была занята круговыми движениями. Вдобавок ко
81
всему человек приседал на одной ноге, а другая в это время оставалась вытянутой вперед. Сами по себе несложные, в комплексе эти упражнения давались их исполнителям с огромным трудом. Оказалось, это была асинхронная гимнастика. Саша попробовал делать то же, что и остальные. И, о чудо, вскоре у него, пусть и с ошибками, но стало получаться! В следующий раз он пришел на эту тренировку уже специально. Давалась необычная наука с большим трудом. Пришлось словно заново учиться ходить, двигаться, даже - дышать. Вначале он работал либо только руками, либо ногами, потом попробовал выполнять движения группами конечностей, потом - всеми одновременно. Со временем, когда стало получаться по-настоящему, Саша всерьез увлекся асинхроном. Скрытые возможности необычной гимнастики он открыл случайно. Примерно в такой же ситуации, как сегодня. Оказавшись один на один с тремя противниками, Саша в отчаянии попробовал соединить самбо с асинхроном. Результат получился невероятный. Все трое уже через несколько секунд катались по асфальту в болезненных судорогах. Потом Саша проанализировал случившееся, на всякий случай зашел в интернет, и пришел к выводу, что открыл фактически новый вид единоборства. - Никита, валим отсюда, - скомандовал он хлопавшему от удивления глазами собутыльнику. - Куда? – растерянно оглядываясь на поле боя, поинтересовался тот. - Ну, в кабак. - А ты уверен, что нас туда пустят? Никита был прав: видок у них обоих после схватки явно не улучшился.
82
- Знаешь что? Давай-ка рванем за город, на дачу, заодно посмотрим в спокойной обстановке мою коллекцию. - А выпивка там есть? - Навалом. Они вышли на улицу, Саша поймал такси. - Ехать долго? – поинтересовался Никита. - Час, не меньше. - Может, в магазин на минутку заскочим? Дорога всухую – это пытка. Так они и поступили. Потом стояли возле Балашихи в пробке. Поэтому в магазин пришлось заглядывать еще раз. В итоге до загородного дома новые знакомые добрались уже достаточно тепленькими. - Ни хрена себе дачка! – воскликнул Никита, едва они вылезли из такси, и за высоченным забором стали видны зубцы на башнях. Дом у братьев действительно был на уровне. Строил его в девяностых один из первых российских нуворишей. Но вскоре ему в срочном порядке пришлось распродавать недвижимость, и линять из страны. Так что эта трехэтажная, больше напоминавшая башенками по углам средневековый замок, вилла с крытым и открытым бассейнами, травяным теннисным кортом и собственным гектаром выходившего к речке леса досталась им сравнительно дешево. Здесь они обычно проводили выходные, в будни же предпочитали городскую квартиру. Сторожей братья не держали – вся усадьба находилась под защитой спутниковой охранной сигнализации. Тревожные кнопки были установлены и во всех без исключения помещениях, и в нескольких местах вне дома. На этот раз красный глазок сигнализации у входа не светился. Значить это могло только одно: Санька опять прогуливала школу. Саша вздохнул, достал ключ, отворил ка
83
литку, первым вошел на территорию, и повел восхищенно озиравшегося по сторонам гостя к дому. Со стороны бассейна доносилась резкая музыка, одно из кресел-качалок раскачивалось в такт дикому ритму. Никита вопросительно кивнул в ту сторону. Саша пожал плечами, и хотел было провести гостя мимо бассейна в дом, как музыка стихла. И с радостным криком: «Санек!» к нему устремилось нечто полуголое, с всклокоченными черными волосами. Подросток, чресла которого были прикрыты махровым полотенцем, с разбега запрыгнул на него, причем полотенце тут же упало на траву и нечто, обхватив ногами его бедра, повисело на нем почти полностью обнаженным, если не считать узеньких полосок стрингов. - Мать моя женщина! – оторопело произнес Никита.
КИРА
Так хорошо Кире давно уже не было. Приятная эйфория от опьянения, помноженная на умиротворяющее ощущение настоящей сытости, словно пеленой застила всю унылую реальность жестокого лагерного бытия. Если закрыть глаза, вполне можно было себя представить ну, не в дорогом ресторане, а хотя бы в приличной закусочной, где-нибудь на Разгуляе. Еще бы влюбленные глаза хорошенькой девочки напротив. А потом – в сауну. Или сразу – в постель. И драть ее до самого утра так, чтобы визжала! Эх, на свободу бы сейчас, хоть на денек! К бабам! Все-таки, правы урки – на эту тему на зоне лучше не распространяться, и даже – не мечтать. Иначе можно запросто с катушек съехать. Первое время шок, испытанный Кирой от неожиданного лишения свободы, совершенно затмил все, чем он жил до этого. А жил он, Кира, в свободное от зарабатывания денег
84
время, исключительно женщинами. Нет, были, разумеется, и другие мужские увлечения – спорт, путешествия, рестораны в хорошей компании, кинопоказы. Но всегда рядом с Кирой была юная очаровашка. А иногда – и были. Иначе он начинал скучать. Кира и на суд, в конце которого его взяли под стражу, едва не опоздал, потому что задержался в постели с двумя симпатичными кисками. С ними он познакомился накануне в ночном баре, и так их заболтал, что девочки согласились переночевать с ним втроем. О чем совершенно не пожалели. Сначала красотки, как водится, строили из себя смущенных скромниц, но потом так разошлись, что утром Кира едва встал с постели. Когда Кира мало-помалу втянулся в лагерный быт, и перестал думать только о том, как бы не вляпаться в какую-нибудь неприятную историю, на него по-настоящему накатила тоска по утерянной свободе, а с ней – и по всему, чего он оказался лишен. Отсутствие женщин здесь было на первом месте. И – физиологически: организм, привыкший практически ежедневно, а зачастую, куда чаще, получать сладкую разрядку, настоятельно требовал своего. И – морально. В женском обществе Кира чувствовал себя комфортнее. Здесь, на зоне, мужская среда его угнетала. В первое время совершенно шокировали однополые отношения между заключенными. Но еще больше то, что их никто особо и не пытался скрывать. Ночную тишину барака нередко разрывали сладострастные стоны. В подсобных помещениях то и дело приходилось натыкаться на парочки, занимавшиеся оральными удовольствиями. А в душе однополый секс практиковался вообще в открытую. Иной раз приходилось становиться свидетелем самой настоящей камасутры. И на него – Кира имел неплохую фигуру – в душе порой
85
откровенно заглядывались здешние кобели. Но даже фривольных шуточек с ним, после того, как он отметелил одного неумного козла, никто не смел себе позволять. К тому же в душ Кира всегда старался ходить не один, а с Женей. Его друг, когда-то занимавшийся борьбой, тоже мог постоять за себя. Женя был нормальным парнем. К тому же на воле его ждала красивая, и по уши влюбленная в него – Кира видел фотографию и читал письма - жена. И сидеть ему оставалось не так уж и долго. Так что в гомики Жене подаваться резона не было никакого. Но почему тогда его друг… Кира поднял глаза, вновь перехватил взгляд Жени, и пораженно увидел, что глаза того, что называется, плывут. Примерно так плывут глаза у влюбленных девчонок. И сам растерянно отвел взгляд. «А может, это спьяну привиделось? Или следствие расслабухи после выпивки? Конечно, привиделось спьяну, - ответил он сам себе, - и вообще, думать обо всем этом надо меньше, а еще лучше – совсем не думать». Когда первая бутылка была пуста, открыли вторую. Ее пили втроем – Отец к этому времени совсем окосел, и теперь дремал, положив голову на стол. - Знаете, мужики, а я только здесь, на зоне, понастоящему узнал вкус ржаного хлеба, да и водки, - признался Шевроле, с видом гурмана занюхав корочкой очередную порцию горячительного, - не было, как говорится, счастья, да несчастье помогло. - Воистину, братие! – встрепенувшись, пробормотал расстрига, и сразу вновь закрыл глаза. - Говорят, человек через все должен пройти в жизни, все испытать, - задумчиво произнес Женя. - И это, что ли? – неопределенно кивнув в сторону двери, возразил Кира, - нет уж, меня увольте!
86
- А ты, Кира, как считаешь, нормально все это, ну, отношения между мужиками? – прожевав хлеб, спросил Шевроле. Теперъ оба, и Шевроле, и Женя, с интересом ждали его ответа. Здесь, на зоне, этот вопрос, так или иначе, рано или поздно, вставал перед каждым. И каждый должен был найти на него свой ответ. Кира с ответом не спешил. Потому что и сам до сих пор разобраться с этим не мог. Да, на первый взгляд все просто. Это – нормально, а это – извращение. Однако как тогда истолковывать то, что происходит вокруг? Разумеется, на зоне встречалось сексуальное насилие, и довольно часто. Но потом те, кого раз опустили, нередко сами входили во вкус, и жить не могли без того, чтобы у кого-то не отсосать, или не подставить кому-то попу. А еще случались такие отношения и между мужиками нормальными, то есть теми, кого не принуждали к этому силой. Вспомнился ему, казалось, давно забытый случай. Лет пять назад он летел по делам в Питер. И буквально влюбился в одну девчонку, она в салоне чуть впереди, наискосок сидела. Лет пятнадцати-шестнадцати, в джинсиках, короткоостриженная, широкоскулая, и такая хорошенькая! Он уже знакомиться с ней собрался, но когда самолет сел в аэропорту, и пассажиры стали выходить, мама ее Димой назвала. Кире тогда не по себе от удивления и стыда было. - Знаете, мужики, все это, конечно, мерзость, - ответил он, - но, в то же время, не все так однозначно. И в жизни могут быть разные ситуации. Тем более, здесь, за решеткой. - Истинно, истинно! – видимо, продолжая существовать все в том же сне, но в то же время кое-что слыша, пробормотал Отец, - ибо грешно не что в рот, а что – изо рта.
87
- Скорее бы отсюда, и от всего этого! – итожа разговор, выразил общее мнение Шевроле. - За то и выпьем, - разливая по стаканам остатки водки, произнес Кира. А про себя подумал: «Мой оставшийся срок – это отнюдь не «скорее», а скорее – «медленнее». В мастерской установилось молчание. Его нарушал лишь уютный, с причмокиванием, храп Отца. Вскоре задремали и остальные участники трапезы. И приснился Кире уже много раз виденный сон. Он был все на том же неведомом морском берегу. Нагая девушка все так же сидела у кромки прибоя, каждый раз погружая в набегавшую волну свои ладони. Эта незнакомая красотка была ему совсем не чужая, и Кира опять чувствовал, что их связывало нечто серьезное. И они опять хотели друг друга, но что-то мешало им соединиться. И эта неведомая помеха приносила ему невыразимое мучение. Девушка встала и пошла в воду, приглашая Киру следовать за ней, но неожиданно этот сон получил необычное продолжение. Рядом с белокурой красоткой почему-то появился Женя, тоже полностью обнаженный, и он тоже махал Кире рукой, приглашая присоединиться к ним. Кира силился, но никак не мог понять, откуда здесь, в тропиках, его друг, который должен был в это время находиться за тысячи километров отсюда, к тому же в заключении. Кира действительно встал и пошел за ними, и они трое, взявшись за руки, вместе начали входить в воду. И он чувствовал, что оба его спутника претендуют на него, и что еще немного, и он должен будет сделать между ними выбор, а он совсем не хотел этого… Кира проснулся и какое-то время не мог понять, где сон, а где - явь. Женя стоял рядом и тряс его за плечо, но вокруг был не тропический берег, а лагерная мастерская. И Женя,
88
разумеется, был не голышом вовсе, а в промасленной робе. И никакой белокурой нагой красотки здесь не было, да, и в помине не могло быть. - Кира, в сауну идти пора, - напомнил ему друг. Проснулись и остальные участники тайной вечери. Шевроле спрятал бутылку с водкой – там оставалась еще половина – под бушлат, и зэки вышли из мастерской. Козел, отвечавший за порядок в сауне, уже ждал их на пороге. - Парилку я протопил, на столе в предбаннике – угощение от общака, - доложил он. Козел проводил их в раздевалку, выдал – невиданное дело – настоящие банные полотенца и простыни. Добавил к уже сказанному: - Помните, у вас, мужики, три часа, не больше. И за собой не забудьте убрать. Козел ушел в свою подсобку, и они остались одни. - Сказка наяву продолжается! – блаженно произнес Шевроле, снимая ватник. Его примеру последовал батюшка. Кира тоже начал раздеваться. - За три часа мы трусы, майки и носки простирнем, и даже успеем в парилке высушить! – обрадованно произнес Шевроле, - так что давайте, ребята, поскорее разоблачайтесь, да я отнесу все это в душ. Пока водку по стаканам разольете, уже обернусь. Кира, как и любой нормальный человек, терпеть не мог носить отдававшее потом заскорузлое нижнее белье. Но здесь, на зоне, о привычной гигиене не могло быть и речи. Поэтому использовал любую возможность хоть как-то почувствовать себя чуть комфортнее. В том, что Шевроле вызвался делать грязную работу за всех, не было ничего особенного. Все-таки они были семья.
89
Зэки раздевались быстро. Кира расшнуровал ботинки, поставил их под лавку, снял и повесил на крючок верхнюю одежду, взялся за резинку трусов, и словно споткнулся о взгляд Жени…
СВЕТА
Танец шаловливых маленьких заек был принят зрителями на ура. Мужчины, едва завидев вышедших на подиум еще больше обнажившихся девочек, восторженно захлопали в ладоши. Только Оксана вначале очень смущалась, едва оказывалась к зрителям, так сказать, лицом. Но принимали ее даже веселее, чем остальных, и вскоре она начала входить во вкус. К концу танца так успела вжиться в свою нехитрую роль, что обольстительным круговым движениям ее бедер могли позавидовать остальные «зайки». Завершился танец тем, что девочки по очереди выходили к шесту и показывали все, что умели. Оксана удивила и здесь: она сделала ногами такое головокружительное и немыслимо откровенное эротичное па, что удивились даже сами искушенные танцовщицы. Под овации девочки покинули подиум и, приняв фривольные позы, расположились между мужчинами. Причем главной их задачей было уделять при этом равное внимание каждому из двух приходившихся на актрису клиентов. Порядком разогретые мужики сразу начали усиленно накачивать девочек шампанским. Профессионалки свою норму знали, а вот Оксана надралась порядочно. Далее по программе предстояли приватные танцы. Что это на самом деле такое, все, а особенно клиенты, представляли по-разному, причем последние - весьма смутно. Потому что на родной почве классических, так сказать, голливудских приватных танцев обычно не получалось.
90
По нормам мужчина, уединившись с девушкой, не только не должен был раздеваться в то время, пока она исполняла танец перед ним, или на его коленях, но и вообще прикасаться к ней. Фактически же порой все получалось с точностью до наоборот. Бывало, подвыпивший клиент вместо одной заказывал сразу двух или трех красоток, и они только мешали одна другой, второй начинал раздеваться сам, третий вместо танца сразу требовал секса, четвертый хотел, чтобы девочка, за которую он заплатил, танцевала голышом «русского», или вообще гопака. Судя по настроению гостей, и сегодня можно было ожидать любых неожиданностей. - Начинаем лотерею! – поднявшись из-за стола, объявил Алексей, - делать будем так: я вывожу на подиум девочку, она показывает себя, вы – смотрите. Потом один из вас выбирает ее для приватного танца. Надеюсь, все знают, что это такое? Мужчины, радостно облизываясь в предвкушении пикантного развлечения, согласно закивали. - Затем, - продолжил Алексей, - вы удаляетесь с девушкой в спальню, и там она продолжает начавшееся здесь сладкое безобразие только для одного. В распоряжении у каждой пары – не более десяти минут. Первой на подиум под известную всем мелодию из прославленной эротической мелодрамы вышла Маринка. Она не торопилась, стараясь как можно лучше подать себя. Это было, кстати, весьма трудно, если учесть, что раскрывать было уже нечего, поскольку все ее девичьи прелести – высокие пышные груди, тонкая талия, стройные ножки, очаровательная округлая попка, и все напрочь лишенное растительности прочее клиенты видели уже не в первый раз. Поэтому брать оставалось гибкостью откровенных движений, и отточенными до блеска эффектными остановками,
91
позволяющими в наиболее интересных ракурсах выставлять напоказ свои интимные прелести, да обольстительными взглядами. Причем смотреть на клиентов надо было так, чтобы каждый из присутствующих думал, что все внимание красотки – только ему. Выход Маринки – надо отдать ей должное, что свои деньги она получала в агентстве не зря – привел мужиков в настоящий восторг. На подиум опять поднялся Алексей. - Мальчишки, чтобы никого из вас не обидеть, я предлагаю разыграть эту девочку между всеми желающими на аукционе. - А я свой бумажник в бардачке оставил! – разочарованно сообщил один из гостей. - Ребята, не надо обижать хозяина. Деньги тут не при чем. Правило такое – все желающие поднимаются сюда, и по моему сигналу начинают раздеваться. Кто на счет «пять» успеет скинуть с себя как можно больше тряпья, побеждает. - А остальным что? Оставаться здесь на посмешище? - Вовсе нет. Следующая девушка будет разыгрываться только между вами. На тех же условиях. - А что, и твоя Оксанка в этом будет участвовать? – с сомнением поинтересовался один из гостей. - Разумеется. Для своих друзей мне не жалко даже самого-самого. - Охренеть можно! – восторженно произнес тот, - если честно, я так давно хотел ее трахнуть! - Девочки, неужели этот гад выставит меня перед ними, как обыкновенную проститутку? – испуганно обратилась Оксанка к остальным танцовщицам, которые в ожидании своей очереди на выход стояли в коридоре, - Как он может! Я же не... Я же его… Она опустилась на корточки и заревела.
92
- Не плачь, дуреха, мужики вообще по сути своей мерзавцы, - стала успокаивать ее Тереза, - не ты – первая, не ты – последняя. С каждой из нас это когда-нибудь случается впервые, правда, Светик? - Только с каждой, очевидно, по-разному. Светка в свое время и сама не заметила, как стала такой. Престижный, единственный в стране институт. С первого курса с головой окунулась в безумную богемную жизнь. Девчонок окружали самые красивые и обаятельные в мире мальчики – будущие киноактеры, потом – знаменитые режиссеры, за один взгляд которых первокурсницы готовы были на все. Еще - продюсеры, в которых были заинтересованы эти знаменитые режиссеры, и магнаты, в которых были заинтересованы продюсеры. И все это на фоне фуршетов, поездок на фестивали, участия в киномассовках в самых красивых местах России и зарубежья… Светка и сама не помнила, когда впервые получила за ночь любви от мужчины подарок. Удивилась, но было приятно: колечко с бриллиантиком яркими лучами заиграло на мизинце. Постепенно подарки от партнеров стали нормой. Потом как-то обнаружила поутру на тумбочке несколько стодолларовых купюр. В тот день ей нужны были деньги. Поэтому возвращать их не стала. Светка и сама не заметила, как пошла по рукам. К четвертому курсу за прогулы ее выгнали из института. Вначале продолжала привычную богемную жизнь, но постепенно престижные связи терялись, и она стала опускаться на дно. Пристрастилась к спиртному. Однажды, когда совсем не на что стало снимать квартиру, хватанула мартини, и вышла вечером на Тверскую. Вначале дела пошли неплохо. Но потом Светка примелькалась, и начались проблемы. Пару раз ей хорошо до
93
сталось от конкуренток, пытались заставить платить дань братки. Однажды какие-то отморозки вывезли ее за город, по очереди изнасиловали, избили, раздели догола, и выбросили на обочину. Была осень, и она очень замерзла. В темноте добрела до полузаброшенного дачного поселка. В одном из домиков горел свет. Оказалось, там обитали бомжи. Они дали ей кое-какую одежку, накормили, отпоили паленой водкой, а потом – по очереди втроем имели до самого утра. Светка даже не пыталась сопротивляться. Проснулась она в том домике уже одна. Хотела покончить с собой. Но под рукой не оказалось ни бритвы, ни чего другого острого. Дождалась, пока стемнеет, до города добралась на попутке. Хорошо, что не попала в таком виде в милицию. Потом неделю отмачивала синяки и ссадины в ванной, и пила водку. Когда пришла в себя, деньги кончились, и Светка вновь подалась на улицу. Так бы, наверное, и закончила дешевой уличной проституткой, если бы случайно не познакомилась с Антошей. Вначале он снял ее на Тверской, потом - сделал своей любовницей, затем – привел в агентство. - Утри сопли, дура! – посоветовала Тереза Оксане. В зале вновь заиграла музыка. На подиум поднялись несколько подвыпивших мужчин, и начали под счет Алексея быстро раздеваться. Счет велся нарочито медленно, и в итоге Маринка досталась победителю конкурса, который успел разоблачиться до трусов. Под аплодисменты парочка удалилась в коридор. Миновав девочек, Маринка завела клиента в спальню и стала закрывать дверь, но Тереза остановила ее: - Маришк, захвали с собой новенькую, пусть посмотрит, как и что. - Айда! – кивнула Маринка Оксане, приглашая ее за собой.
94
И, спохватившись, поинтересовалась у своего спутника: - Не возражаешь, дорогой? Тот, не веря своему счастью, не возражал. Все трое вышли из спальни минут через пять. Тереза к этому времени уже не только успела выступить, но и была разыграна, и теперь уединялась с клиентом. - Ну, как? – поинтересовалась Светка у Маринки. - Нормально, - шепнула та на ушко, - кончил, едва я стала танцевать. - Даже трусы не успел снять, - добавила Оксана. - Следующая! – выкрикнул из зала Алексей. Светка расправила плечи и, плавно поводя бедрами, вышла в зал...
САША
Чуть больше полутора лет назад это было. День у Саши складывался неудачно с самого утра. Накануне вечером он оставил фары включенными, поэтому машину заводил с «толкача». Сорвалась хорошо, казалось бы, подготовленная сделка. В недавно отремонтированном офисе потекла крыша. За обедом напрочь разругался со своей тогдашней подругой. Ко всему прочему, доллар сильно упал по сравнению с евро, и это вылилось для фирмы в кругленькую сумму убытка. Кира в это время был в командировке. Вечером Саша решил взять водки, поехать за город, и там отвести душу наедине с бутылкой. Чтобы не толкаться в столичных очередях, в супермаркет решил заехать в Балашихе. Но тот оказался закрыт. Принялся колесить по окраине, пытаясь найти другой. Наконец обнаружил магазинчик, торговавший спиртным. Здесь же оказался и неплохой кафетерий. Саша для разминки с удовольствием выпил пару порций сорокоградусной.
95
Когда возвращался к машине с пакетом снеди, обнаружил, что дверь со стороны пассажира приоткрыта, и кто-то копается в бардачке. Попытался схватить воришку-подростка с поличным. Тот вырвался. Саша догнал его, но в прыжке не удержал равновесия, и вместе с воришкой растянулся в луже. Оба порядочно вымазались в грязи. Саша кое-как отряхнулся и, негодуя, затолкал злоумышленника в салон, чтобы отвезти в милицию. Пригляделся: невысокий, худенький, на вид - лет двенадцать. Мордашка симпатичная, круглолицая. Голова явно давно не мыта. Одет в старые джинсы и ветровку, на ногах - рваные кроссовки. Псинкой от него потягивает. Дрожит от холода, сопли то и дело сглатывает. В общем, вид жалкий. Сашин гнев быстро улетучился. «Может, отпустить его? А то продержат в обезьяннике голодным до утра. Да и милицию в этом захолустье еще поищешь. Во-вторых, какое-то время придется потратить на заявление. Потом еще на суд являться. Мне это надо?» Саша достал из пакета яблоко, протянул злоумышленнику. Подросток благодарно кивнул, и двумя руками вцепился в нежданное угощение. У Саши отчего-то защемило сердце. «Пусть себе катится восвояси! Но куда он сейчас пойдет? В ближайший бомжатник? Это в лучшем случае. А то и просто в какую-нибудь нору. И будет там дрожать от холода до утра, или бормотуху пить. Угораздило же меня свернуть на эту дорогу!» Саша достал из пакета бутылку, откупорил, сделал хороший глоток, закусил яблоком. «Нет, бросать его здесь, вконец замерзшего, нельзя. С собой взять? Обворует. Хотя, что у нас там воровать?
96
Цемент и кафельную плитку? Много не унесет. Да и куда стройматериалы тащить – кругом - лес». Этот загородный дом братья только начинали перестаивать по своему вкусу. Поэтому никаких особых ценностей там пока не держали. «Но тогда уж и отмыть его заодно надо, и накормить. А куда потом девать – разбираться утром будем, благо, что завтра – выходной». - Тебя как величать? - Санькой, - тоненьким голоском буркнул подросток, при этом весь салон окутался терпким запахом перегара. «Вот тебе раз – тезку повстречал! К тому же, как и я – выпивоху». И неудачливый воришка сразу стал ему чуточку ближе. - Выбирай, Санек, или – едем в милицию, или – ко мне в гости, - предложил он подростку. Пацан внимательно посмотрел на Сашу и ответил: - Не Санек, а Санька. «Поди ж ты!» - Ладно, пусть будет Санька. - А просто отпустить нельзя? Саша, у которого неожиданно начинал срываться добрый поступок, а добрые дела, как он знал, на небесах учитываются, зло перегнулся через пацана, видимо, прижал, потому что тот болезненно пискнул, распахнул дверь и в сердцах произнес: - Хочешь к утру околеть – катись на все четыре стороны! Подросток покидать теплый салон не спешил. Видимо раздумывал, нужна ли ему вообще в плохую погоду такая свобода. От ворвавшегося в салон холодного сырого воздуха громко чихнул.
97
- На самом деле в гости, а не в ментовку? – недоверчиво переспросил он. - Чтоб мне сдохнуть! - Тогда лучше в гости. И, между прочим, за рулем не пьют. Тем более, когда в салоне несовершеннолетние! Саша был настолько ошарашен всей несусветной наглостью этого заявления, что поперхнулся куском яблока. Сделал еще глоток. - А расскажи-ка мне, Санька, как ты дошел до жизни такой? – выруливая на шоссе, вновь впал он в благодушное настроение. - Глотнуть дашь – расскажу. «Ну и поц. В его-то годы! Хотя… Не дать выпить - еще заболеет. А потом, все равно в своем бомжатнике он наверняка каждый день бормотуху лопает, если – не «аптеку». Интересно, сколько там, в кодексе, за вовлечение несовершеннолетних в распитие спиртных напитков предусмотрено?» - Только один глоток, - протянул он бутылку. Санька выпил, поперхнулся. История оказалась самая обыкновенная. Интернат. Там было очень плохо. Подался в бега. Жил с мальчишками в парке, в полуразрушенном доме. Воровали все, что плохо лежит. В основном обирали пьяных, да попрошайничали. Вчера дом снесли. Ночевать пришлось под мостом. Саша совсем расчувствовался, выпил сам, позволил сделать Саньке еще глоток. До места они добрались уже достаточно захмелевшими. Он ввел подростка в прихожую, кивнул на боковую дверь: - Прежде всего, надо тебя от грязи отмыть. Вот там душ. Полотенца – на полке. Бассейн тоже есть, даже два,
98
но они пока – без воды. Одежду свою лучше оставь здесь, в прихожей. Заночуешь, а утром я тебе что-нибудь подходящее найду. И вообще, слушаться меня – беспрекословно. Пацан при этих словах посмотрел на Сашу как-то странно, а раздеваться начал лишь тогда, когда тот пошел к выходу. На кухне Саша плеснул в стакан водки. Выпил. Вспомнил, что и ему не мешало бы помыться. Пошел в душ. Как он и велел, пацан оставил свою одежду в прихожей. Самое место всему этому было на помойке. Саша так и поступил. Брезгливо собрал все – одежду, обувь, серое от грязи и пота белье в пакет, отнес в мусорный бак. Когда он разделся и вошел в душевую, там уже были густые облака пара. Пацан, весь в мыльной пене, стоял в дальней кабинке к нему спиной, и намыливал голову. Не такой уж он оказался и худенький. Спинка ровная, попка кругленькая, ножки – стройные. Может, бедра чуть широковаты для мальчишки. Впрочем, какое ему до всего этого дело? Саша тоже начал мыться. Вначале - голову, потом взялся за мочалку. - Эй, Санька, потри спинку, пожалуйста! - попросил Саша подростка, протирая глаза от едкой пены. Тот почему-то не спешил. - Ты не слышишь? Потри спинку! – уже раздраженно произнес он – глаза по-прежнему слезились, и повернулся лицом к кафелю. Санька подошел, взял у него из руки мочалку, и осторожно стал намыливать Саше спину. - Ты что, как не живой, сильнее давай! Санька принялся орудовать мочалкой активнее. - А теперь я тебя, - распорядился Саша, подставляя спину струям воды.
99
- Я – сам, - как-то испуганно ответил Санька. - Обойдешься! На тебе столько грязи – неделю отмывать надо. Когда Саша смыл пену и повернулся к пацану, тот уже терпеливо стоял к нему спиной, как и он до этого, упираясь ладонями в кафель. Но весь был какой-то зажатый, словно – не в своей тарелке. Саша старательно начал намыливать его. Удивился, обнаружив странные продольные синяки на спине. Отмыв лопатки и талию, он принялся за попку. Санька сразу же от неожиданности дернулся, и попытался прикрыть ее ладошками. Но Саша развел его руки, и продолжил намыливать упругие половинки. Потом развернул Саньку к себе лицом. Даже не сразу понял, что здесь – что-то не так, и намыливает он не плоскую мальчишечью грудь, а пусть маленькие, но совершенно девчоночьи соски. Отступил на шаг, словно не веря своим глазам, окинул стеснительно прикрывшегося ладошками пацана взглядом, и оторопело, даже не сообразив, что надо бы тоже прикрыться, спросил: - Так ты – не парень, а девчонка? Почему тогда Санька? - Санька, потому что Александра, - смущенно ответила она, медленно сползая на пол и теряя сознание. Это был настоящий шок. Нагая девочка-подросток вместе с ним, тоже полностью обнаженным, в душе, к тому же потерявшая сознание!
КИРА
Женя смутился и, отвернувшись, тоже начал раздевать
ся.
- Мужики, скорее, – поторопил их Шевроле, - а то сами, вместо того, чтобы отдыхать, полоскаться будете!
100
«Ничего не понимаю. Женька только что смотрел прямо на … он явно ждал, пока я сниму все. С ума, что ли, сошел? Он же – вовсе не гомик! Нет, все это мне просто померещилось. Эх, Анжелку бы сюда!» Кира снял трусы, и отдал их вместе с майкой и носками нетерпеливо ожидавшему их белье Шевроле. Женя сделал то же. - Пошли, братие! – скомандовал бывший батюшка, блаженно поглаживая себя по животу. - Отец святой, а как ты здесь, на зоне, такое пузеня ухитрился сохранить? – усмехнулся Шевроле. - Вашими молитвами, братие! – важно ответил тот, поглаживая брюхо. Шевроле пошел первым, за ним двинулся святой отец. Женя замешкался, пропуская Киру. Вообще-то Кира к наготе относился совершенно спокойно. Еще с детства, когда они с братом и сестренкой каждое лето купались, загорали, и ловили рыбу голышом. И потом, когда они с Сашей повзрослели, наготу оба воспринимали как естественное состояние человека дома или на отдыхе. Одежда им только мешала. Особенно остро они это ощущали зимой, когда приходилось и одеваться соответственно. Поэтому, едва они к вечеру добирались до дома, нередко скидывали с себя все до нитки, Так, в чем мать родила, и ходили по квартире. Спали голышом, и утреннюю зарядку, если были, разумеется, после вчерашнего, в состоянии, тоже делали обнаженными. И девчонок своих, когда те на время поселялись у них, браться быстро приучали к наготе. Здесь, на зоне, обнажаться было практически некогда, и негде. Если не считать торопливого, в очередь, посещения душевой. К тому же находиться голышом в обществе других зэков вообще было чревато серьезными последствиями. Поэтому в душе нормальные мужики чувствовали себя неуютно.
101
И спали здесь все одетыми в нижнее белье. Первое время Кира по ночам до боли расчесывал бедра, не привыкшие к круглосуточному давлению резинки. Потом притерпелся, но ощущение дискомфорта осталось. Услышав, что им, и только им, обещана сауна, Кира заранее стал предвкушать тот момент, когда разденется догола, и ни у кого это не будет вызывать повышенного внимания. Но сейчас, двигаясь по коридору, он ощущал себя некомфортно, кожей чувствуя на себе взгляд друга, особенный взгляд. Посещать душ по правилам внутреннего распорядка зэки должны были ежедневно. Только это посещение было особенным. Во-первых, по продолжительности. Вместо обычных десяти минут – три часа. Во-вторых, по уровню комфорта. Обычно мужиков в парилку не пускали – там расслаблялись воры, да их машки. И не только, разумеется, расслаблялись. Теперь не только заветная парилка, но и самая настоящая сауна была полностью в их распоряжении. Отец восхищенно шлепнул себя ладонями по бедрам: - Братие, нас ждет поистине райское наслаждение! Здесь даже березовый веник припасен! В предбаннике был накрыт стол. Водка, тушенка, соленые огурцы, черный хлеб. По сравнению с тем, что было до этого – скромно. Но успевшие переварить предыдущее угощение, изголодавшиеся на зоне по сытной пище зэки еще одному столу были рады. Женя разлил спиртное по стаканам. Они дождались, пока вернется Шевроле, выпили, не мешкая, закусили, и двинули было в парилку. Но Шевроле их остановил: - Вы что, мужики! Не будем уподобляться здешнему быдлу. Сначала ополоснемся в душе. Поры раскроются, и от бани мы получим настоящее удовольствие. Так и поступили.
102
В парилке натоплено было знатно. Шевроле принялся замачивать веник, остальные сразу блаженно растянулись на полках. Кира закрыл глаза и постарался расслабиться. Господи! Как давно он не был в нормальной бане! Жаль, что здесь нет бассейна. Пусть не такого, что в их с братом загородном доме, а хотя бы стандартного лягушатника. Выветрившийся было алкоголь вновь начал окутывать сознание, и Кира незаметно провалился в ту, другую реальность. Обычно по субботам они устраивали в загородном доме настоящий банный день. Накрывался овальный стол: водка, разливное пиво, русские, европейские и восточные закуски. Два бассейна заполнялись свежей водой – один – ледяной, второй – теплой. Зимой еще обязательно периодически выбегали во двор, и устраивали валяние в сугробе. Заранее готовились веники, березовые и дубовые. Заказывались симпатичные массажисточки, приглашались с ночевкой подруги и, чтобы было еще веселее – подруги подруг. Начинали париться часов с двенадцати, заканчивали иной раз под утро. Кира предпочитал баню русскую, Саша – сауну. Так, братцы, кого первого отхлестать? – взяв веник, поинтересовался Женя. - Меня, любезный! – охотно откликнулся бывший батюшка. Но, едва Женя принялся охаживать святого отца по спине и ниже, как Шевроле, покачав головой, остановил его и отобрал веник. Он налил в таз из бака крутого кипятку, опустил на несколько секунд туда веник, а затем принялся разбрызгивать капли воды над телом батюшки. Потом стал просто водить веником по благообразной спине. Затем повторил процедуру. Вернул веник Жене и поинтересовался у святого отца: - Есть разница? - Еще бы, сын мой! Это – настоящее волшебство!
103
Женя продолжил ублажать святого отца. Вскоре тот, тяжело дыша от жары, покинул парилку. Шевроле вышел следом. Женя вновь замочил веник и подошел к другу: - Теперь – твоя очередь! Через несколько мгновений Кира ощутил несказанное блаженство: сыпавшиеся на его спину капли, против ожидания, не обжигали кожу, а словно еще больше раскрывали поры. Прикосновения веника ласкали лучше любого массажа. Телесное блаженство накладывалось на сладостное опьянение, и создавался ни с чем не сравнимый эффект полного отрешения от всего, что находилось за пределами этого райского уголка. - Теперь – переворачивайся на спину! – скомандовал Женя. Вспомнив, как друг смотрел на него перед этим, Кира смутился. - Ну что же ты! – поторопил его Женя. «И чего я, собственно, комплексую? – спросил Кира сам себя, - это же парилка!» Кира перевернулся на спину и закрыл глаза.
СВЕТА
Светка при желании могла танцевать так, что все мужики начинали сходить с ума. Но сегодня выкладываться по полной ей совсем не хотелось. Однако марку держать надо было в любом случае: работа есть работа. Она постаралась настроиться на соответствующий лад: зажмурила на мгновение глаза, мысленно представила себя ослепительной нагой красоткой в глазах почти десятка уже порядком заведенных мужчин, медленно провела ладонями по телу от грудей к бедрам, попробовала угадать, что имен
104
но они ждут от нее. И - действительно «поймала» волну. Сейчас этим ребятам нужен был уже не эпатаж – его наверняка с избытком хватило на всех в представлении Терезы, а нечто другое, расслабляющее, даже лирическое. Разумеется, настолько, насколько это понятие соответствовало характеру всего происходящего. Едва она вышла на подиум, и сделала под тихую музыку первые па, как шум в зале утих. Она почти сразу красиво избавилась от совершенно неуместных при таком танце принадлежностей «зайки», и продолжала двигаться полностью обнаженной. В этом танце гармонично слилось, казалось бы, совершенно несовместимое – откровенный эротический вызов, и девственная, небесная чистота. - С ума сойти! – восхищенно произнес кто-то, едва она опустилась на пол в позе умирающего лебедя, и закончила выступление. Этот возглас сразу перекрыл всеобщий рев, шум аплодисментов и восторженный топот ног. На сцену вернулся Алексей. Он тоже был потрясен увиденным. - Господа, предлагаю сделать тайм-аут, и немного подкрепиться, а наш конкурс очаровательных талантов продолжим чуть позже, - заявил он и, не дожидаясь какого-либо ответа, подал Светке руку и помог ей спуститься в зал. Вслед за ней присоединились к гостям и остальные девочки. До Оксаны очередь на подиуме так и не дошла. Алексей усадил Светку рядом с собой, налил шампанского. - А ты мне нравишься, - растягиваясь в кресле, произнес он. Еще бы она кому-нибудь не понравилась! Этого в принципе не могло быть, потому что быть не могло. В любой, самой изысканной, или даже экзотической кампании Светка
105
всегда затмевала остальных девочек. Причем это получалось у нее само собой, вполне естественно. - Хочешь остаться у меня? – неожиданно предложил Алексей. Светка с любопытством посмотрела на хозяина вечеринки. С любопытством, потому что мужчина не просто выбирал, а интересовался ее мнением. Это, учитывая специфику древнейшей профессии, бывало нечасто. Что ж. Неординарен, хотя вся эта затея с мальчишником не так уж и необычна. Хорош собой: не стар, не молод, в меру привлекателен. Такие девушкам нравятся. Явно богат. Вернее всего – какой-нибудь нефтяной или газовый бизнес. «Интересно только: он что, хочет уложить меня в постель вместе со своей Оксаной? Захотелось разнообразия?» Со Светкой и такое случалось. Иногда пресыщенные взаимной близостью пары решались на разнообразие, и приглашали в постель третью. Было забавно наблюдать, как жена исподтишка следила за мужем, если он чрезмерно увлекался приглашенной девушкой. Если же она не ревновала мужа, то чаще выяснялось, что жена – скрытая лесбиянка. И тогда уже приходилось удивляться и ревновать мужу. Попадались и такие, которым просто нравился секс при свидетеле, другие всю жизнь мечтали поучаствовать в настоящей групповушке… То обстоятельство, что хозяин выбрал для постельных утех именно ее, Светку не удивляло. Она знала себе цену. По крайней мере, в этой компании она явно была лучшей. - До утра? Не проблема. Договорись с агентством, и до десяти следующего дня я – в твоем распоряжении. - Я не в том смысле. В каком-таком смысле, Светка переспрашивать не стала, а выдержала паузу. - Останешься у меня насовсем?
106
Насовсем? Такое в жизни Светки уже было. С одним она даже прожила три недели. Мужик показался ей нормальным, без особых тараканов в голове. К тому же с деньгами и положением. Кажется, он даже любил ее. Но потом они из-за какой-то ерунды поссорились, тот обозвал ее шлюхой, и Светка, обидевшись до глубины души, ушла. С неделю пила, никого не хотела видеть. С тех пор экспериментировать с семейной жизнью больше не собиралась. Молчание Светки Алексей понял как согласие. Добавил: - С агентством я все могу решить. За пять минут. - А Оксана? – совершенно спокойно, словно речь шла о сущей безделице, поинтересовалась Светка. - Что Оксанка? – досадливо отмахнулся Алексей, - такие красотки в столицу каждый день сотнями приезжают. В постель она ко мне сама залезла, я ее даже не упрашивал. Между прочим, среди них и получше есть. А потом, надоела она мне, вот в чем дело. Слишком навязчивая. - И поэтому надо ее под своих друзей подкладывать? - Конечно, надо! – удивился Алексей ее вопросу, - не на улицу же девчонку выгонять! А так кто-нибудь из сегодняшних мальчиков ее обязательно с собой прихватит. Светка сделала глоток шампанского. - Ну, предположим, я останусь. А что потом? Вышвырнешь меня, как эту деревенскую дуреху? Алексей задумался, внимательно посмотрел Светке в глаза. Взгляд она выдержала. И собеседник, Светка почувствовала, это оценил. - Видишь ли, ты – девушка другого уровня. Таких на улицу не вышвыривают. Такие, как ты, уходят от мужчин сами. А что касается гарантий – все будет в порядке. Обещаю твердую зарплату, счет в банке. Кстати, и Оксанка уйдет от меня отнюдь не нищей. На квартирку в ближнем
107
Подмосковье она заработать успела. Что не успела – подворовала. А мне воровка в доме не нужна. Хватит того, что я сам – вор. И, перехватив недоуменный взгляд собеседницы, пояснил: - Разумеется, в большом смысле этого слова. - Я подумаю, - медленно ответила Светка. Ей действительно пора было сесть, и спокойно подумать, и о себе, и вообще о жизни. В самом деле, для чего она живет? Чтобы скопить деньжат на безбедную жизнь до старости? Задача реальная, если, конечно, удастся дожить до этого. Половина кредита за квартиру уже выплачена. Если, не дай бог, не СПИД, или случайная пуля во время бандитской разборки – случалось с ней и такое. Семья-дети? С тех пор, как Светка пошла по рукам, она об этом старалась не думать. Это было табу. Совершенно другая жизнь. Жизнь, из которой она ушла навсегда. Хотя в том, что она при желании сможет найти себе мужа, Светка не сомневалась. В том числе и такого, который бы не корил ее прошлым, не заставлял работать, а просто любил. И родить она вполне бы смогла. Но смогла бы она сама жить такой вот, растительно-спокойной жизнью? В этом Светка вовсе не была уверена. Потому что при всех минусах и рисках жизнь, которую она выбрала, ее устраивала. И не только устраивала. Все это ей, по большому счету, вполне нравилось – быть постоянно в центре внимания мужчин, знать, что ты – желанна, что ты – лучшая. Нравилась вся эта дорогая мишура – ночные бары, престижные рестораны, шикарные отели, презентации, эскорт-поездки с интересными людьми, особенно зимой – в теплые края. Не только Кипр и Анталия, но и Мальдивы, Ибица, Лазурный берег были для нее не просто красивой фотографией. - Я все же оставлю визитку, - вставая с дивана, произнес
108
Алексей, - надумаешь - звони. Обещаю, если согласишься – не пожалеешь! Он поднялся на сцену и хлопнул в ладоши. Привлек таким образом внимание порядком разошедшейся кампании и объявил: - Предлагаю перейти к третьему номеру нашей развлекательной программы. Девочки – быстро переодеваться. Мальчики берут бокалы и выходят со мной на воздух. Сюрприз начинается!
САША
- Санька, говоришь? – смущенно переспросил Никита, деликатно отвернувшись при виде весьма пикантной сцены. - Как тебе не стыдно! – сердито оттолкнул Саша полуобнаженную девчонку, одновременно стараясь своим телом загородить ее от гостя. - Сашенька, а почему мне должно быть стыдно? - недоуменно спросила та. - Прикройся немедленно! – он нагнулся и поднял с травы полотенце. «Все. Теперь Никита вообразит про нас, то есть про меня, невесть что. Стыдобища какая!» Санька обиженно закрутилась полотенцем так, что лишь едва прикрыла груди и низ живота. - Познакомься, Никита, это – Санька, - вздохнул он. Гость вежливо поклонился представленной ему девушке, и поцеловал ей ручку. - Он че, того? – отпрянула от него Санька, испуганно подтягивая полотенце к самым подмышкам. - Не обращай внимания, - посоветовал смущенный хозяин еще более смущенному гостю и, желая как можно скорее закончить эту несуразную сцену, повел его в дом.
109
- А ты – повернулся он к девчонке, - живо на кухню, и приготовь нам закуску. Платье одеть не забудь. - Только платье? Ты разрешаешь? – поинтересовалась она. - Смотри, Санька, не посмотрю, что ты вроде как уже девушка, перегну через колено, и выпорю прямо при госте, если твоя попа через пару минут все еще будет голой, как сидорову козу! - А он что, вуайерист? – на всякий случай предусмотрительно делая шаг назад, издевательски спросила Санька. Саша взревел и рванулся к ней. Девчонка спешно бросилась наутек, попутно потеряв полотенце. Сверкая загорелой попкой, через несколько секунд она скрылась в доме. Саша облегченно вздохнул, повернулся к Никите, пригласил его следовать за ним. - Распустилась девчонка. Переходный возраст. Но на самом деле Санька – совсем не такая, - пояснил он гостю. - Она вообще кто тебе? – поинтересовался тот, - сестра, или так, или, извини за прямоту, как? Саша покраснел. Вопросик был еще тот. «Так» или «как»? Знал бы он сам на него ответ! Не сестра – это точно. «Так» - тоже нет. Эта бестия уже давно была ему не просто «так». И тем более не было бы верным третье, самое неприличное, и даже постыдное предположение. Но, вместе с тем, вдруг подумал он, верно, по сути, и первое, и второе, и, отчасти, как это не дико, третье. Казалось, это было совсем недавно. Пацан, оказавшийся девчонкой, полулежал на кафеле без сознания, раскинув белые ноги. Саша, если не считать сестренки, впервые видел девочку-подростка так близко обнаженной. Разумеется, они с братом, бывало, подсматривали за сверстницами. Но это мальчишечье любопытство всегда происходило из
110
далека, откуда-нибудь из-за кустов. Да и загорали их сверстницы обычно вовсе не голышом, а в купальниках. Теперь он был смущен и растерян, как никогда. Вот идиот! И как он до этого не мог догадаться, что перед ним – вовсе не пацан. Смазливая круглолицая мордашка, пухлые губки бантиком, фигурка, хотя и не девичья, но явно уже и не мальчишечья… Что же с ней случилось? Припадочная? Вроде нет. Наркоманка? Или просто перебрала лишнего? Саша присел, внимательно осмотрел сгибы локтей. Никаких следов от уколов. Притронулся ко лбу, и все понял: девчонка потеряла сознание от высокой температуры. Надо срочно вызвать ей врача. В это время Санька открыла глаза. - Как ты? – облегченно спросил он. - Ничего. Жарко только очень. - Потерпи, сейчас я тебя сполосну и отнесу в постель. Потом – позвоню в «скорую». - Не надо врача! Меня тогда опять засунут в интернат, - испуганно попросила девчонка. - Ладно, об этом потом. Встать сможешь? Санька утвердительно кивнула. Саша помог ей подняться и, придерживая одной рукой за предплечье, стал смывать пену – сначала с волос, потом с плечей, груди, живота. Девчонка, похоже, вновь начинала терять сознание. Тогда Саша легонько припер ее коленом к стене, а высвободившейся рукой стал помогать струе воды. Даже не думая о том, насколько допустимо то, что он делает, продолжил смывать пену с паха, попки, промежности. Когда Сашины пальцы оказались между девчоночьих ног, и задели нечто удивительно нежное, его сердце неожиданно екнуло. Саша с опозданием смутился, сразу повернул
111
ее спиной, и постарался быстрее закончить все это вынужденное безобразие. Не давая Саньке упасть, наскоро ополоснул себя, выключил воду и, обняв девчонку за талию, повел ее в раздевалку. Усадил на скамейку, тщательно вытер всю, с головы до ног, полотенцем, обтерся сам, обернул ее махровой простыней и понес в спальню. Там уложил Саньку в постель, освободил от полотенца, прикрыл одеялом и вернулся в коридор, чтобы достать из кармана куртки телефон. Однако трубка не подавала признаков жизни – сказалось купание в луже. Стационарного телефона здесь еще не было. Вот теперь Саша по-настоящему растерялся. Возвращаться в город и вести сюда врача? Сколько на это уйдет? Часа три, самое малое. А если с ней за это время что-то случится? Главное – спокойствие. В машине есть аптечка. Саша бросился во двор. Вернувшись, отнес аптечку на кухню и осмотрел ее содержимое. Отлично! Там оказался аспирин. Что еще можно придумать от простуды? Правильно, надежное народное средство: горячее пиво. Саша откупорил бутылку пива, разогрел напиток в микроволновке, захватил аспирин и поспешил в спальню. О том, что так ничего и не одел на себя, Саша не думал: не до этого было. Когда он вошел, Санька спала, разметавшись поперек постели. Одеяло было скинуто на пол, тело - покрыто испариной. Он смутился, поднял одеяло, прикрыл ее до пояса, разбудил. Помог сесть, заставил выпить аспирин и запить его горячим пивом. Долго сидел рядом, дожидаясь, пока девчонка вновь заснет, потом, поминутно дотрагиваясь до горячего лба, ждал, пока начнет спадать температура.
112
Сам, уже полузасыпая, сходил на кухню, выпил залпом стакан водки, вернулся в спальню, и рухнул в постель рядом с Санькой... - Солидно, - оглядываясь кругом, заметил Никита, - и это все твое? - Не совсем. Наше с братом. - А брат сейчас где? - Давай лучше выпьем. Санька, где ты там! Вскоре в гостиной появилась Санька. Она катила перед собой сервировочный столик, уставленный бутылками и закусками. На ней был коротенький сарафан, белый, в красный горошек, с вызывающим кружевным декольте, и стильные босоножки на высоченных шпильках, в ушах и на запястьях – дорогие фенечки от Сваровски. Санька уселась рядом с ними, и сразу потянулась за бутылкой. Саша легонько шлепнул ее по руке. Санька обиженно отодвинулась. - Санек, ну плесни хоть глоточек! – взмолилась девчонка. - Да делай что хочешь! – в сердцах махнул он рукой. Санька налила себе мартини. - За наше приятное знакомство! – жеманно улыбаясь, произнесла она, при этом игриво поглядывая на гостя. Тот окончательно смутился, и даже инстинктивно огляделся вокруг, словно ожидая, что здесь вот-вот появится полиция нравов, и возьмет его под микитки. В это время на самом деле сработал входной звонок....
КИРА
В блаженстве раскинул руки и ноги. Дышать здесь, на самой верхней полке, было тяжело, но горячий воздух приятно обжигал дыхание. От него веяло забытым, домашним.
113
Женька начал с плеч, потом перенес веник на грудь, живот. Досталось от горячих капель и паху. Потом – ноги. Затем – все сначала, но уже не горячим паром от веника, а самими распаренными березовыми ветками. Порядок был тот же. Плечи, грудь, живот, ноги. - Вот это кайф! - Подожди, веник пора еще раз замочить, - извинительно произнес Женя. «И чего я его вдруг испугался? – расслабленно думал Кира, - Женька – нормальный парень. Может, это у меня начинает из-за отсутствия баб крышу сносить, поэтому и мерещится, невесть что?» - Ноги раздвинь, - попросил Женька. Кира послушно выполнил указание, и теперь веник то нежно прикасался к тыльным сторонам бедер, то к самой паховой зоне. А потом Кира неожиданно ощутил, что Женька, взяв в руку его мужское естество, и приподняв его, водит веником там, в промежности. И с ужасом понял, что это ему не так уж и противно. Хуже того, он ощутил, что его член в Женькиных руках начинает напрягаться!!! И что тот вовсе не хочет выпускать его из своих пальцев, а наоборот, сжимает еще крепче!!! Опомнившись, Кира с размаху оттолкнул друга ногой. Тот отлетел на пол, при этом ударившись спиной о стоявшую внизу скамейку, и застонал от боли. Кира почувствовал, что и сам при этом крепко ударился о низкий потолок головой. - Ты чего, совсем здесь, на зоне, охренел! – возмущенно крикнул он, потирая ушибленное место. Женька страшно смутился, но продолжения у этого разговора не получилось: в предбанник вошли Шевроле и Отец. - Закончили? Вижу, один даже на пол сполз от жара. Так что теперь наша очередь, - произнес Шевроле, забирая веник у Женьки.
114
- А вы, братие во Христе, лучше пивка глотните в предбаннике, пока не выдохлось, - благодушно посоветовал Отец. Кира и Женя сидели за деревянным столом друг против друга, уставив глаза в грубо струганные доски, и тянули холодное пиво из больших стеклянных кружек. - А знаешь, - прервал тягостное молчание Женька, - меня когда-то, еще в детстве, отец к пиву приучил. По субботам мы с ним всегда ходили в баню, в общее отделение – других тогда не было. А потом в буфете пили точно такое же, холодное, жигулевское. Вначале оно мне казалось горьким, а потом – привык. - К мужикам ты тоже там, в общем отделении, научился приставать? – как можно язвительнее спросил Кира. Женя вздрогнул всем телом, как-то весь сжался, вцепился в кружку обеими руками, жадно начал пить. Поставил кружку на место. С ответом он не спешил. Кира почувствовал себя неловко. Женя поднял на друга глаза. Чувствовалось, что далось ему это огромным усилием воли. И глаза эти – п л ы л и! - Ну, зачем ты так! – взмолился он. - А как бы ты поступил на моем месте? – зло ответил Кира. - Н… не знаю. - А я, чем оказаться на твоем месте, лучше бы повесился! - Думаешь? – растерянно ответил Женя. Вид у него действительно был такой, словно он на самом деле всерьез собрался по совету друга лезть в петлю. Какое-то время они молчали. Первым не выдержал Женя. - Кир, я не знаю, что со мной происходит, - почти шепотом начал он, - я же не из «этих». Если бы дело было просто
115
в трахе с пацаном, я бы без тебя как-нибудь решил проблему. Таких здесь, сам знаешь, даже искать не надо. Только свисни – прибегут и выстроятся, как шлюхи на Тверской. Но мне нужен только ты. Понимаешь? Кира, наконец, набрался смелости посмотреть в глаза другу. Они все так же «плыли». А еще откровенно излучали любовь и мучение от того, что эта любовь, если ее можно так было назвать, безответна. «То, что он говорит, просто немыслимо. Хотя бы, потому что я – стопроцентно нормальный мужик. Да и он еще совсем недавно – тоже. И почему это с ним вдруг произошло? Вынужденная изоляция от женщин? Повод для молодого здорового мужика серьезный. Я сам в первый месяц пребывания на зоне из-за этого едва умом не тронулся. Но теперь ему скоро на свободу. Неужели нельзя потерпеть еще недолго? Женька на полном серьезе втюрился в меня? И такое в жизни, очевидно, бывает. Какие-то там великие поэты и художники, Байрон и Леонардо да Винчи, кажется, были приверженцами однополой любви. Неужели это обаяние сыграло со мной такую злую шутку?» - Жень, будь на твоем месте любой другой, я просто повышибал бы ему зубы. А что ответить тебе – не знаю. Всетаки ты – мой друг. Но я баб люблю. Понимаешь, девчонок! С сиськами, попками упругими, и всем прочим, чего у нас, мужиков, нет. Может, у тебя это просто болезнь? Ну, из-за отсутствия баб. Выйдешь на волю – и все пройдет. - Это не болезнь, - вздохнул Женя. - Эй, ребята, ваша смена! – произнес, выходя из парилки, раскрасневшийся Отец. - Парок – что надо! – вторил ему еще более красный Шевроле.
116
- Вот по кружечке накатим, и тогда еще попаримся, - ответил Кира. Он вдруг со всей очевидностью понял, что не хочет, точнее, боится оставаться с Женей наедине. - Эх, еще бы гладкую да покладистую бабу сюда! – мечтательно произнес Шевроле, смакуя пиво, - помню, лет десять назад была у меня секретарша-референт. На работу пришла устраиваться – скромница из скромниц, хоть сейчас в монастырь. Волосы на затылке в пучок собраны, платьице строгое, туфельки – прощай молодость, косметики на лице – ни пылинки. Очки. Мне такая и нужна была, чтобы разговоры всякие не ходили – репутация у меня к тому времени была уже подмоченная. Я к ней и подступаться не хотел. Только через месяц нам с ней пришлось лететь в командировку. Ну, деловая часть, потом банкет, она и пить не хотела, упиралась. А когда все-таки поддала – тут и понеслось... - Или девицу молоденькую, - скромно добавил Отец, - помню, была у меня одна такая в приходе, скромненькая. Я, когда ее крестил, велел, прежде чем в купель садиться, рубаху снять. Объяснил, что Господь Бог у Марии Магдалины именно так обряд крещения принимал в реке Иордан. И она, простая душа, поверила. Господи, до чего же она без исподнего оказалась хороша! До сих пор, стоит только смежить веки, она мне в том скоромном виде является. - Божьему человеку грешить, батюшка, я так понимаю, и есть самый большой грех, - назидательно ответил ему Шевроле. - Любить того, на кого наложил свой перст всевышний – особая радость, – возразил Отец. - А ты в каком смысле любил ту девицу? Расстрига в ответ только горестно махнул рукой. - Охальники вы, люди мирские! Сущие охальники! - Тебя, батюшка, не переспоришь, - благодушно отмахнулся Шевроле.
117
И добавил, обращаясь уже к Жене и Кире: - Идите, люди божьи, парьтесь, пока мы со святым отцом вас оттуда не выгнали! Дверь в парилку закрылась за спиной Киры. Теперь они стояли друг против друга, глаза в глаза. И - молчали. «Господи, - смятенно думал неверующий ни во что, кроме золотого тельца, Кира, - почему я, нормальный мужик, чувствую сейчас исходящее от Жени магнитное притяжение?» Друг несмело сделал шаг вперед и провел ладонью по его голове. Кира не шелохнулся. Женя, осмелев, приблизился вплотную, и прикоснулся своими губами к его губам, а руки в это время повел вниз – одну по спине, другую – по груди друга. Сердце Киры билось от волнения так, что он почти не слышал потрескивания поленьев в печи….
СВЕТА
Девчонки вернулись в спальню, освободились от остатков нарядов заек, достали из пакета купальники. - А что у него там, на воздухе? – спросила Маринка у Оксаны. - Сад, цветы, фонтан. Еще с утра надувной бассейн поставили. В канистрах что-то привезли. Что – сама не знаю. - Ну, как твой? – поинтересовалась Маринка у Терезы, помогая ей завязать веревочки бюстгальтера. - Ничего особенного, - отмахнулась та, - Никакой танец ему, разумеется, не был нужен. Едва мы остались одни, как он поставил меня на четвереньки, и пялил как помпой все десять минут, словно тракторист. - Кончила? - Какое там. Одна тоска. - Сочувствую.
118
- Ты же знаешь, я вообще с мужиками редко кончаю. Облачившись в купальные принадлежности, девочки вышли в коридор, дальше их повела Оксана. Пэнтхауз оказался что надо. Просторный, весь - в зелени, с уютной зоной отдыха, посредине - фонтанчик с золотыми рыбками. На свободной территории стоял надувной бассейн, заполненный… чем-то зеленым. Вокруг него в шезлонгах расположились полураздетые гости. - Мать моя! – воскликнула Маринка. - А я слышала про такое, - спокойно произнесла Тереза, - наверняка это – джем, в котором всех нас заставят ползать. И не только ползать, но и бороться друг с дружкой. - Вот вам, цацы, и обещанный сюрприз, - вздохнула Светка. Оксанка удивленно хлопала глазами, переводя взгляд с одной девчонки на другую. - Ну, мужики, все-таки, и гады! – подвела черту под дискуссией Маринка. Алексей объяснил им и гостям условия состязаний. Девочки должны бороться в бассейне парами. Прежде всего, надо постараться избавить соперницу от купальника, а потом – положить на обе лопатки и удерживать до счета «десять». Болевые приемы и удары кулаками – запрещались, нельзя было царапаться и кусаться. В третьей встрече поединок будет проводиться между лучшими в своих парах. На тех же условиях. - А что потом? – поинтересовался один из гостей. - А потом для укрощения самой строптивой в бассейн будет приглашен кто-то из нас. Его выберет жребий. - Бабу тоже надо будет укладывать на лопатки? - Это как пожелаешь, - под дружный хохот остальных ответил любопытствующему Алексей. В подобных, густо замешанных на эротике, спортивных
119
соревнованиях Светке уже доводилось участвовать. Приятного, как правило, во всем этом было мало. Подвыпившие спортивные фанаты непременно приказывали девочкам раздеваться догола, и они то бегали по лужайке за футбольным мячиком, то играли в волейбол, то маршировали на манер пионеров, с красными галстуками на шеях, строем. Однажды клиент заставил девочек плавать в бассейне голышом наперегонки. Все бы ничего, но была уже осень, и вода в открытом бассейне оказалась ледяной. В другой раз на природе организовали нечто вроде пейнтбола. Оружие роздали всем, но у обнаженных, если не считать кроссовок на ногах, девочек, в отличие от полностью экипированных мужиков, защитными масками прикрыты были только глаза. Когда мужики попадали – было очень больно. Синяки от пулек оставались на телах потом не меньше двух недель. Первыми в бассейн вошли Маринка и Тереза. Алексей хлопнул в ладоши, подав сигнал к началу поединка. Девочки не торопились. Они медленно двигались по кругу, по колени в джеме, словно примериваясь одна к другой. Зрители начали подбадривать их. Тереза первой ринулась в наступление. Она с визгом повисла не шее Маринки, пытаясь свалить соперницу. Это у нее получилось, и через мгновение обе оказались буквально по уши измазанными в зеленом. Маринка попыталась встать на ноги, и это ей почти удалось, но Тереза ухватила ее за край плавок, и с треском разорвала их. Тогда, оставив попытку подняться, Маринка кинулась на обидчицу. Сидя на той верхом, она махом сдернула верхнюю часть наряда, в следующее мгновение лишившись своей последней купальной принадлежности. Маринка, привстав на колени, в свою очередь без труда стащила с соперницы трусики. Подняв их, победно стала крутить трофеем над головой. И – почти сразу поплатилась за свою
120
беспечность: Тереза столкнула ее с себя, и девчонки, сцепившись клубком, стали кататься в зеленой жиже. Борьба шла с переменным успехом. Желейная масса сделала тела настолько скользкими, что ухватить соперницу для решительного броска было очень трудно. Зато зрителям такой поединок доставлял огромное удовольствие. Мужчины, наблюдавшие за схваткой, восторженно гудели. Светка между тем украдкой поглядывала на свою соперницу, пытаясь оценить свои шансы на победу. Пусть соревнование это было несерьезным и пустяшным, пусть победа в нем была ей совершенно не нужна, даже наоборот, она бы предпочла в итоге проиграть, но пока уступать Оксане - не собиралась. Если уж она считала себя лучшей, то лучшей должна была быть во всем. Хотя бы для того, чтобы по-прежнему уважать себя, тем более, если все остальные тебя в этой жизни совершенно ни во что не ставят. Что ж, Оксана, несмотря на то, что стройна, достаточно крепенькая. Невысокая. Значит, хорошо стоит на ногах. Прежде жизнь ее явно не баловала, следовательно, может постоять за себя. Но, вероятнее всего, лишь на дворовом уровне. В это время Тереза решительно подмяла Маринку под себя. Сидя на ней верхом, она все шире разводила руки соперницы в стороны. Та еще пробовала трепыхаться, но – без видимого результата. Алексей, склонившись над ними, начал считать до десяти. Потом объявил победу Терезы, и под аплодисменты гостей помог девочкам выбраться из бассейна. Желающим предложил проводить побежденную в душ, и помочь ей ополоснуться. Охотник сразу нашелся. Настала очередь второй пары. Девчонки примеривались друг к дружке недолго. Оксана была порядком пьяна. Светка почти сразу провела бросок, и уложила соперницу на лопатки. На этом вполне
121
можно было и закончить, но клиенты хотели смотреть шоу, и это шоу им надо было показать. Поэтому она поддалась, позволила Оксане оказаться сверху и раздеть себя. Оксана торжествовала, но не долго. Светка столкнула ее, та попробовала подняться, но запуталась ногами в трусиках, которые как раз в это время сдергивала с нее Светка, и упала в джем. Они, сцепившись в клубок, под пьяные крики подбадривавших их мужчин катались в бассейне еще некоторое время. Потом Светка сочла, что надо приберечь силы для следующего поединка, и махом уложила обессилевшую соперницу на лопатки. Помогла ей встать, и в сопровождении одного из гостей отправила в душ. Сама вытерлась полотенцем. Решающий поединок начался через несколько минут. Ни Тереза, ни Светка одеваться больше не стали и в бассейн шагнули голышом. Силы у них были примерно равны. Обе владели определенными навыками самообороны, соответствовали друг дружке по росту и весу. Они медленно передвигались по кругу, выгадывая лучший момент для атаки. Тереза напала первой. Бросок через бедро у нее получился, но Светка в последний момент выскользнула, и встала на ноги. И – опять медленные круговые движения. Теперь в наступление перешла Светка. Завязалась настоящая борьба, в результате которой девчонки не удержались на ногах, и сразу перемазались. Схватка проходила с переменным успехом. Мужчины, разделившись на две команды болельщиков, весело подбадривали соперниц. Неожиданно Светка ощутила на своем паху пальцы Терезы. Это была не борьба, а самая настоящая ласка. И Светке это нравилось! А Тереза тем временем, воспользовавшись растерянностью соперницы, опрокинула ее на спину и… поцеловала в губы. Cветка изумленно посмотрела ей в глаза и, неожиданно для самой себя, ответила на поцелуй.
122
Когда мужчины поняли, в чем дело, от их восторженного рева заколыхались цветы…
САША
Саша с тяжким вздохом встал, извинился перед гостем и пошел к выходу. Он не догадывался, он уже знал, кто именно там, за дверью. Наверняка, Анжелка приехала налаживать пошатнувшиеся семейные отношения. - У нас гости, поэтому веди себя в рамках приличий, - открыв дверь, сообщил он вошедшей подруге, и поспешил назад. - Привет, Лолита! – бросила Анжелка, - кого ты сегодня еще соблазнила своими мослами без нижнего белья? Видимо, невеста решила «достать» Сашу через самое больное место – его отношения с юной воспитанницей. Но и та вовсе не была смирной овечкой при общении со своей старшей подругой – девчонки, не смотря ни на что, между собой, когда оставались одни, отлично ладили. При этом вошедшая с интересом бросила взгляд на незнакомца. - Анжелк, сколько раз я тебе говорила, что я – Санька! – сердито огрызнулась девчонка. - Какая разница, как тебя, милочка, зовут: Фрося, Маруся, Параша. Дело – в профессии, - отмахнулась вошедшая. - Между прочим, что касается белья, так уж лучше не носить никакого, чем такое, какое носишь ты! – парировала Санька, - так пошло даже привокзальные шлюхи не одеваются. - Насчет вокзалов тебе, конечно, виднее! - Сама ты – б… с Тверской! - Ах ты, сучка! – отбросив в сторону сумочку крокодиловой кожи, туфлю, и вооружившись другой, устремилась было на обидчицу Анжелка.
123
- Девочки мои, давайте хотя бы при госте не будем устраивать пошлых семейных сцен! - смущенно улыбнувшись Никите, вовремя перехватил разъяренную бестию Саша. Та еще какое-то время пыталась вырваться, даже укусила своего жениха чуть выше локтя, но, в конце концов, успокоилась, и смирно уселась рядом. - Анжела, познакомься – Никита. Никита встал, подошел к гостье и жеманно поцеловал ей ручку. - Во дает! – восхитилась та и, обращаясь уже к Саше, поинтересовалась: - Где ты такое чудо раскопал? - На свалке жизни, уважаемая, - с улыбкой поспешил ответить Никита. Анжелка испуганно вытаращила глаза, обратив, кстати, внимание на отнюдь не светские наряды гостя. - Не в прямом, разумеется, смысле, сударыня. Точнее - на свалке истории искусства, - вежливо пояснил тот. - Никита – реставратор, - добавил Саша. - Вот здорово! Может, хоть кто-то разберется во всем том хламе, которым ты завалил холл, - обрадовалась Анжелка. - Тогда соизволь, проводи гостя туда, - попросил Саша. - Ну, если ты настаиваешь… На самом деле во всем поведении Анжелки без труда читалось, что она уже успела серьезно заинтересоваться чудным гостем. Да и он ею, кажется, тоже. - С преогромным, сударыня, удовольствием, я составлю вам компанию, - оживился Никита. «Дело принимает весьма пикантный оборот», - подумал Саша, провожая их любопытным взглядом. Саша и Санька остались одни. Девчонка сразу же пере
124
бралась к нему на колени, обняла его и уткнулась носом в шею. - Ты не представляешь, как я соскучилась за эти три дня. Ходила из угла в угол и выла, как брошенная собака. Почему ты, сволочь такая, не приезжал? - Работы много было, ты же знаешь. Особенно теперь, когда Кира – за решеткой, пахать приходится за двоих. - Бедненький! Как он там? - Как-как, сидит. На нарах. По блатному это - париться. - А мы в парилку сегодня пойдем? А то я вся уже исчесалась! - Само собой. Только – после тренировки. Так что больше - не пей. - Да ты сам, Сашенька, уже пьяный, как зюзя! Какая теперь тренировка. Саша помолчал, решил задать давно мучавший его вопрос: - Сань, я хотел тебя спросить, почему ты тогда ко мне согласилась поехать? Неужели не понимала, чем это может кончиться? Девчонка отстранилась, посмотрела куда-то в сторону, сразу став серьезной. - Понимала. - И? - За день до этого мальчишки, с которыми я жила, напились, и стали мне предлагать, чтобы я им дала, по очереди. Гады! Я же их братьями считала. Когда отказалась, они попытались… меня… силой. Я вырвалась и убежала. Всю ночь просидела под мостом. Продрогла. Так что идти мне было некуда. - Тем не менее. Незнакомый мужчина, поддатый, приглашает поздно вечером несовершеннолетнюю девочку в гости…
125
- Когда ты затащил меня в машину, мне уже было все равно. Решила, раз этого не миновать, то пусть будет хотя бы не с сопливыми пацанами. К тому же пьяная была – выпила, чтобы согреться. А потом утром проснулась, увидела тебя, и… Санька посмотрела ему в глаза и неожиданно спросила: - Саш, а я тебе нравлюсь, хоть чуточку? Саша сразу же пожалел, что затеял этот разговор. - Ты мне лучше скажи, почему опять прогуляла школу? Санька неопределенно пожала плечами: - Скучно там. Учителя – зануды, пацаны – бройлеры озабоченные, девчонки – сплетницы. - За это тебе наказание: будешь проводить тренировку без меня. - А я справлюсь? - Постараешься. - Ладно. Скажи, эта мымра чего прителепала? Мы же договаривались: я не сую носа в вашу квартиру, а она – сюда! - К сожалению, из правил бывают исключения. Сегодня, девочка моя, именно такое исключение. - Ты с ней поссорился? – обрадованно воскликнула Санька, - Давно пора. И на кой ляд она тебе вообще сдалась? Ни кожи, ни рожи, ко всему прочему - характер стервозный. - Сань, сколько раз я тебе говорил: мои отношения с Анжелой – не твоего ума дело. Что касается ее внешности и характера, это если кому и оценивать, то только не тебе, малолетке! - Опять ты про свое! Неужели не видишь, что я уже совсем взрослая? И все, что нужно - при мне. Вот, посмотри! Санька соскочила с его колен, отошла на пару шагов и скинула через голову сарафан. Нижнего белья, как и предполагал Саша, на ней не оказалось.
126
«Придется, все-таки, эту оторву действительно выпороть», - мысленно вздохнул он, тем не менее, невольно любуясь ею. Голышом Санька действительно была чудесна. Уже по сути женской, но еще не расцветшей, нежной девичьей красотой она могла свести с ума, наверное, любого. Вдруг Саша ужаснулся: кажется, Санька начинала сводить с ума и его самого…
КИРА
Кира всем телом вздрогнул от прикосновения пальцев Жени, и сразу же инстинктивно попытался высвободиться. Но тот не позволил ему этого сделать. Женя, все более смело завладевая его губами, одновременно взял безвольную руку Киры, положил на свой пах и прижал. Кира был одновременно смущен, растерян и… начинал возбуждаться! Едва он ощутил, как под пальцами что-то начинает меняться, его сердце затрепетало. Ощущение было сродни тому, детскому, когда однажды они с братом поймали cлучайно залетевшего к ним в дом волнистого попугайчика, и тот сразу, напрягаясь всем тельцем, пытался вырваться. А он, Кира, и боялся птицу, и ни за что не хотел ее выпускать. Так же, он чувствовал, ведет себя под пальцами Женьки и его трепещущая плоть. И Кира, словно помимо своей воли, все более смело начинал отвечать на смелые, уже взасос, поцелуи друга. - Ну, как, не страшно? – чуть отстранившись, шепотом спросил Женя, глядя ему в глаза. - Нет, - честно ответил Кира. - Тогда не бойся, и слушайся меня, а точнее – сам себя. Как тебе сердце подскажет, так и будет. - Но то, что мы делаем….
127
В это время Женя прикрыл ему рот своей ладонью: - Просто помолчи, прошу тебя! Кира, наконец, опомнившись, резко высвободился. Его пронзила молния стыда. «Бог мой! Что я творю! Совсем от безбабья голову потерял!» Разумеется, учитывая внешность Киры, его обаяние, да, и, не в последнюю очередь, неплохое финансовое положение, к нему липли не только девчонки, но и мужчины определенной ориентации. Голубых он с брезгливостью резко отшивал. Первый такой опыт они с братом получили давным-давно… Стояла жара, и они все дни проводили на речке, ловили рыбу, купались, загорали, присматривали за младшей сестренкой, которую мать, чтобы успевать с домашними делами, сдавала им обычно на весь день. Однажды на их пляж выбрался из кустов небритый мужик в помятых брюках и рубашке. - Как здорово здесь! – восхитился он, и сразу попросил у детей разрешения тоже позагорать неподалеку. Братья переглянулись и пожали плечами. Места им было не жалко. Да и чужака они, хотя и были голышом, не стеснялись: мужчина, все-таки. - Только трусы не снимайте, чтобы Иринку не напугать! – поставил условие Кира. Мужик понятливо кивнул и стал раздеваться. Оставшись в плавках, он сел, прислонившись к стволу березы, и, благодушно улыбаясь, стал смотреть, как играют дети. Они как раз заканчивали строить из песка большую крепость: ползали на четвереньках вокруг строения, вставали на колени, добавляя последние штрихи, и вновь начинали ползать вокруг, придирчиво оглядывая свое творение. Поэтому в мокром песке с головы до ног были и они
128
сами. Кира иногда из любопытства искоса поглядывал на незнакомца, и пару раз ему казалось, что тот в основном разглядывает не крепость, которой не переставал вслух восхищаться, а их с братом попки. Ему почему-то стало неуютно. Он посмотрел на уже спрятавшееся за вершинами сосен солнце, и скомандовал: - Пора собираться домой. - Кирюш, ну еще немножко, - попросила Иринка. - Все. Марш в воду, смывать грязь! Дети оставили игру и стали спускаться к воде. - Я помогу вам! – предложил незнакомец. Они вошли в речку по колени, стали смывать с себя песок. Мужчина встал рядом с Сашей и начал помогать ему. Но Саша, поняв, что незнакомец ведет себя как-то странно, удивленно отодвинулся от него и заявил: - Я – сам! Тот приблизился к Кире. - Мальчик, у тебя песок на спине, давай, я смою, - предложил он и, не дожидаясь ответа, начал зачерпывать воду и поливать ей спину Киры. А потом – и живот. В этом Кира не счел ничего необычного – так они всегда обмывали с братом друг друга, а потом, в четыре руки, и сестренку. Но едва незнакомец вдруг задел то, то было ниже, Кира оторопел, и сразу оттолкнул его. - Кирюш, он и меня пытался там тискать! – возмущенно крикнул Саша. В незнакомца полетел град камней и комков грязи. Тот выскочил на берег, подхватил свою одежду и бросился наутек, с треском ломая прибрежные кусты. Потом братья узнали, что таких людей, как тот странный мужчина, называют извращенцами. Теперь выяснялось, что извращенцем был его лучший друг. Но, самое страшное,
129
ему самому откровенные мужские ласки были сейчас вовсе не отвратительны! А совсем наоборот. - Кир, я понимаю тебя, - смущенно заговорил Женя, - мне, честно говоря, и самому не по себе, потому что у меня такое чувство к мужчине впервые. Но по-другому я сейчас не могу. Понимаешь, не мо-гу! - Почему не можешь? - Потому что я люблю тебя, Кирюха. Люблю больше жизни, – пересилив себя, в отчаянии произнес Женька, и виновато опустил глаза. Кира от этого признания растерялся еще больше. Женька, друг Женька, любит его… как мужчину? Бред! Нонсенс. «Вероятно, это у него с перепоя. Хотя нет, Женька вовсе не выглядит настолько пьяным, чтобы не отдавать отчета в своих словах и действиях. Тогда в чем причина? И, самое главное, почему мне приятны его ласки, и так же приятны прикосновения к его телу? Выходит, и я – голубой? Нет. Не может быть. Я самый что ни на есть нормальный мужик, который без баб жить не может. Но почему тогда мне самому только что нравилось держать его за… Может, это я с ума сошел?» - А как же твоя жена? Она совсем недавно на свиданку приезжала, и ты сам взахлеб рассказывал мне, как вам вдвоем с ней в постели было здорово, - попытался урезонить друга Кира. - Это совсем другое. Какое-то время они стояли молча. Потом Женя несмело потянулся к нему. Кира, словно зачарованный, тоже. Они вновь заговорили, Кира - свое, а Женька – свое. Но их руки в это время жили своей, независимой жизнью. В пальцах Киры была уже не перепелка, а упругая, и в то же время такая, что не согнешь, горячая короткая змея. И он чувствовал, что и Женя за эти секунды успел добиться аналогичного ре
130
зультата. Сердце Киры колотилось так, что едва не пробивало грудную клетку. Он, словно опомнившись, и сообразив, что обратного пути, возможно, не будет, что они заходят, если уже не зашли, за пределы даже условно допустимого, выпустил из своей руки Женю, и попробовал отстраниться от него. - Хочешь, я сейчас оставлю тебя, и выйду? – вдруг прямо глядя ему в глаза, спросил друг. Чувствовалось, что ответ будет равносилен для него жизни или смерти. Кира, неожиданно для самого себя, растерялся. Чего он сейчас хотел больше: остаться здесь, в парилке, одному, или с Женей? Наверное, все-таки, с Женей. Но это дико, это – ненормально! Ответ должен быть однозначно «нет». Но почему тогда он тянет с ответом? Он, Кира, всегда умевший принимать быстрые и правильные решения? Женя, так и не дождавшись ответа, стал опускаться вниз, целуя шею, соски, пупок Киры. Потом он встал на колени, и Кира сразу ощутил, что друг держит его там уже не только пальцами. Потеряв остатки самоконтроля, он вцепился в Женькины волосы …
СВЕТА
Когда в условленное время Антоша вернулся, чтобы забрать девочек, заказчик Алексей, да и все его гости были в таком восторге от представления, что хозяин выдал Антоше премию с условием, что не меньше половины ее достанется участницам шоу. Девчонки, к которым, с разрешения Алексея, и согласия Антона, присоединилась обиженная на весь белый свет Оксана, оделись, тепло попрощались с гостями, спустились вниз, и Антон повез их назад, в бар. Попутно он обговорил с Оксаной условия ее работы в агентстве, причем
131
сразу предупредил, что, прежде чем выпускать ее на выезд, проэкзаменует лично, и с пристрастием. Оксана не возражала. Однако в ближайшее время случиться этому было не суждено: не успели они доехать до точки, как Антон принял по сотовому телефону очередной заказ. Как раз на четырех девочек эскорта. Автомобиль развернулся и помчал веселую кампанию в совсем другом направлении. О том, что перед этим случилось между ней и Терезой, Светка старалась не думать. Но ее тело продолжало помнить жаркие объятья, жгучие поцелуи, неприличные прикосновения. Еще более волнующие от того, что все это происходило между ними на глазах десятка других людей. Они, эти ласки, были совсем иные, чем мужские. Они были нежные, тягучие, обволакивающие, какие-то свои. А еще осталось ощущение, что это - еще не все, что Тереза на самом деле может, и готова дать ей, Светке, куда больше того, что произошло в пэнтхаузе. Отвлек Антон, который сообщал информацию об очередном заказе. Ситуация была самая что ни на есть типичная: состоятельные чиновники решили разбавить стандартные фуршет, ресторан и сауну после важного совещания откровенным шоу с доступными красотками, и прочими вытекающими после шоу пикантными последствиями. Ехали достаточно долго, в дальнее Подмосковье. Стояли в пробках, дружно обзывали недотеп за рулем «вот уродами», а дамочек – «п… ушастыми». Смеялись над глупыми, но веселыми анекдотами, на которые был большой мастер Антоша, строили глазки встречным водителям, а Тереза, под общий смех, смазливым «женщинкам». Светка, по привычке, заранее подсчитывала сегодняшние барыши. Пока все складывалось удачно. И даже очень. Заработок. Неожиданная премия. Теперь - новый перспективный заказ. А еще не вечер!
132
То, что заказ на самом деле перспективный, Светка чувствовала, что называется, тем, что под трусиками. Светка вообще любила деньги. Золото, серебро, бумажки, любую мелочь. А еще - доллары, евро, рубли. Даже – тугрики. Причем тугрики – любовью особенной. Однажды монгольский студент расплатился с ней за смехотворные по профессиональным понятиям услуги забавными маленькими бумажками, напоминавшими конфетные обертки. Поскольку среди этих смешных фантиков случайно затесался пятисотка-еврик, против тугриков, которые настойчиво совал ей мало что уже соображавший после бутылки тыкилы сынок монгольского бонзы, Светка особо не возражала. Тем более возражать не стала, когда в обменнике Восточного банка за эти фантики ей неожиданно выдали сумму, равнозначную стоимости новенькой «девятки». На что она копила? Вопрос был сложный. Даже для нее самой. Практически все, что можно было купить в этом мире, имеется в виду, в доступном мире, она купить могла. Машину? Без проблем. Даже спорткар. Но машина ей была не нужна. Потому что она панически боялась скорости. Квартиру? На Кутузовском, разумеется, заиметь собственную жилплощадь ей было не по зубам. А вот на окраине – вполне реально. И квартиру она там уже имела. Точнее, ее половину, за остальную еще выплачивала кредит. Но и квартира ей была не очень, чтобы, пока нужна. Потому что Светка боялась одиночества. И уютная кровать в общей спальне бригады ее вполне устраивала. Домик на побережье? В Испании или на Крите. С виноградником, бассейном, видом на море. Тоже реально. Всего сорок - пятьдесят тысяч евро. Но, в перспективе – чревато. Особенно зимой. Однажды она поздней осенью «зависла» с одним зна
133
менитым сценаристом на окраине Ираклиона. Пока тот под местное «сухое» творил что-то про средневековую любовь, она успела выучить греческий. На свою беду. Потому что в столице Крита кабачков, а тем более приятных для общения носатых греков оказалось столько, что, она, пока гений творил, едва не спилась. По большому счету, деньги Светка собирала «на мечту». Какая она была, эта мечта, Светка и сама не очень, чтобы, хорошо себе представляла. А когда что-то в этой мечте начинало «вырисовываться», пугалась, и «пряталась под крыло». Фактически ее нынешняя работа, а это на самом деле была работа, и являлась тем самым «крылом». Семья? Разумеется. Но – в дальней перспективе. И, вероятнее всего – неполная. Рожать Светка рано или поздно собиралась, хотя большого такого желания стать мамой у нее пока не было. А неполная – потому что перед глазами был пример семьи родителей. Сколько она их помнила, они всегда ссорились да ругались. Разбегались и вновь сходились. И опять ссорились, дрались, колотили посуду и мебель, поочередно пытались выпрыгнуть с балкона, время от времени запивали горькую, то вместе, то – порознь. Тогда все обычные проблемы становились проблемами в квадрате, и ей хотелось одного – сбежать из этого дома, куда глаза глядят. Кстати, так она однажды и сделала. Нет. Такого «семейного счастья», какое было у родителей, ей совсем не хотелось. Светка знала, что когда-то папа и мама на самом деле любили друг друга. Очень сильно. Папа «отбил» маму у своего начальника, за что распрощался с карьерой. Поэтому состоятельной их семью назвать было нельзя. Бывало, Светка ложилась спать голодной. Лет через пять любовь мало-помалу сошла не «нет», и
134
тогда начался настоящий ад. Только этот ад Светка и помнила. Почему у родителей прошла любовь, Светка знала совершенно точно. Среди ее постоянных клиентов был знаменитый психолог. Он однажды, отдыхая после бурной ночи «любви» с ней в постели, популярно объяснил нейрофизиологию этого чувства. Оказывается, сумасшествие, которое называют любовью – а это, по большому счету, всегда с медицинской точки зрения, сумасшествие, обычно проходит через пять-семь лет. И этому есть вполне уже доказанные наукой причины. След, легкий, остается. Бывает, надолго. Но это уже вовсе не любовь. А продолжать жить с нелюбимым человеком Светка не собиралась. Да и влюбиться, по большому счету, было, пока что, не в кого. Мужчины вокруг являлись либо скотами, либо недотепами, либо дебилами, либо моральными уродами. Были еще уголовники. Разного пошиба. Мужики интересные. Но – непостоянные. Сегодня он деньгами ради тебя сорит, а завтра – на скамье подсудимых. Далее – «солнечный» Магадан. Или – Воркута. Про Воркуту Светка была наслышана. Дед по отцу там сгинул в конце сороковых. На фронте до генерала дослужился. А потом – попал не в «ту» компанию. Извращенцы – отдельная история. Таких Светка к мужчинам вообще не относила. Были, разумеется, еще супермены. Но эти любили только себя. А эскортом, даже по большой любви, Светка быть ни у кого не хотела. Хватало ей работы. И все мужики, практически все - пили. Виски, тыкилу, джин, ром, коньяк, кашасу, мадеру, портвейн, ликеры, сухое, шампанское, пиво, коктейли. Некоторые заканчивали «аптекой». Пить Светка и сама умела. Поэтому собутыльники ей были не нужны. Те, кто не пил, нюхали или кололись.
135
Наркоманов она вовсе в расчет не брала. Это, по ее мнению, были уже конченые. Так что перспективы семейной, и вообще, будущей жизни пока были очень и очень туманные. Одно Светка знала точно: надолго она в этом двусмысленном агентстве задерживаться не будет. Главное – заработать как можно больше денег. В лесочке, куда они приехали, стоял средних размеров бревенчатый двухэтажный теремок. На первом, как и положено, ресепшен, бар и ресторан, в подвальном помещении – сауна с бассейном, на втором этаже – номера. Мужчин в ресторане было десятка три, плюс несколько женщин, очевидно, коллег. Оказалось, что пока они добирались до места, чиновники успели порядком поднабраться. Тем не менее, увидев входящих в ресторанный зал роскошных, другого слова не подберешь, девушек, заметно растерялись. Очевидно, никто из них с красотками доступного поведения прежде близко не общался. Поэтому как вести с ними себя, соответственно, не знали. Девчонки, провожаемые плотоядными взглядами мужчин, сразу прошли за сцену, и начали готовиться к шоу. Поскольку сценария не было, импровизировали. В этом Светка разбиралась в агентстве лучше любого. Поэтому коллежки с ней не спорили. Через пять минут программа выступления была в целом готова. Остальное, как обычно, уточнялось по ходу самого шоу. И вот, под «заводную» песенку Ренди Ньюмена «Ты можешь оставить на себе только шляпу», в шикарном, с хрипотцой, исполнении Джо Кокера они вышли на подиум. Зал – онемел… САША
За то время, что они познакомились, Санька из заморыша-беспризорника превратилась в прекрасный, но еще не
136
до конца распустившийся цветок. Одни острые груди чего стоили! А удивительной формы упругая попка, а точеные ножки, а лебединая шея, которую гордо венчала необыкновенной красоты головка! Личико – чуть широкоскулое, явно с примесью восточной крови, пухлые чувственные алые губки, глаза – два загадочных голубых озерка. На голове – то художественный беспорядок, то косичка, то два смешных хвостика над маленькими ушками – отросшие густые темные волосы позволяли ей фантазировать. И все это – с очаровательным налетом откровенной детскости, наглости, и наивности! Саша неожиданно поймал себя на мысли, что воспринимает Саньку не как нечто вроде младшей сестры, а как девушку, которой не только любуется, но и к которой далеко неравнодушен. Даже очень неравнодушен. Сразу испугался сам себя. Нет, Санька, с тех пор, как появилась в доме, практически стала ему родной. Но теперь он вдруг осознал, что родная она ему уже совсем по-другому… «Что такое со мной? С перепоя, что ли? Или я настолько испортился, что потерял все нравственные устои? Я на порядок старше ее. Хотя… и та, наша с Кирой первая, тоже была старше нас. Ее Алина, кажется, звали». Это было уже следующим летом после того, как на их даче побывала двоюродная сестра Марина. Братья за год повзрослели, и все чаще чувствовали определенные смутные желания, которые порой не давали спать до утра. О том, что на улице появилась новая дачница, им рассказала Иринка. Она же и познакомила мальчишек с Алиной. Та им сразу не понравилась: высокомерная, живет в квартире едва ли не с видом на Красную площадь, в друзьях – одни звезды театра и эстрады. Нет, конечно, на самом деле Алина им очень понравилась, потому что у нее было
137
уже все то, что и должно быть у девушки в двадцать лет. Но подать ей виду? Ни за что. Вскоре Алина заскучала. Она часто сидела на скамейке, с завистью поглядывая на Киру и Сашу, когда те по утрам вместе с сестренкой, взявшись за руки, уходили на пляж. На третий день она подозвала Иринку, о чем-то пошепталась с ней. Когда та вернулась к братьям, то сообщила, что Алина просит взять ее с ними на речку. Кира и Саша обрадованно переглянулись. Подумали они об одном и том же: знает ли Алина, что они купаются и загорают голышом? И согласится ли она на это? - Ты ей сказала, что мы… - Конечно. - А она? - Ответила, что ничего страшного в этом нет. - Неужели? - Алина сказала, что если мы не возражаем, она останется в купальных трусиках, потому что топлесс уже загорает вся Европа. А дальше раздеваться она стесняется. Топлесс - это когда девочки без лифчиков, - пояснила Иринка в заключение своего рассказа. Братья вновь переглянулись. Они не верили своему счастью! - Зови ее. - Но она еще поставила условие, чтобы вы вели себя в ее присутствии прилично! - Ладно, попробуем. Алина, хотя и была их старше на шесть лет, оказалась нормальной девчонкой, и у них сразу нашлись общие темы для разговоров. Вначале она демонстративно старалась не смотреть на обнаженных ребят, больше занимаясь с Иринкой, но потом попривыкла, тем более, что скучно ей с ними
138
не было. А они глаз не могли отвести от ее высоких белых округлостей. К вечеру Алина уже носилась с ними и Иринкой по берегу наперегонки, придерживая груди ладошками. А когда они пришли на пляж следующим утром, сама попросила у них разрешения снять трусики, пояснив, что ей надоело быть весь день в мокром. Братья едва смогли сдержать свой восторг. Весь день они то загорали на траве кверху попками, стараясь при этом незаметно щекотать друг дружку стебельками травы, то играли в воде в догонялки. При этом мальчишки, одурев от присутствия рядом нагой девушки, старались ухватить Алину за самые соблазнительные места. Она со смехом вырывалась, и начинала стыдить их. На третий день братья смущенно признались Алине, что влюбились в нее. Она с испугом ответила, что, они оба ей тоже нравятся, и даже очень. Они сидели, обнявшись, на берегу – Алинка посередине - свесив ноги в воду, и бултыхая ими. Долго молчали. Видимо, это признание было для всех неожиданным, а особенно – для девушки, которая ничего не могла понять в своих чувствах. Но братьев еще и свербило. Кира не выдержал: - Алин, а ты, ну, еще… - Целочка? – уточнил вопрос брата Саша. - А ты нам… - Дураки! Я думала, что вы – лучше! – заревев, она натянула трусики, и быстро пошла по берегу. Братья почти сразу догнали ее, стали извиняться и успокаивать, сами разревелись. Алина простила их, и они все втроем обнялись и поцеловались. Алина со стыдом призналась им, что у нее уже «был мужчина», но добавила, что вообще братья для всего этого еще слишком маленькие. Разумеется, никакой такой любви у них к Алине не
139
было, хотя братья и доказывали друг другу, что влюблены. Наверное, это была первая неудовлетворенная подростковая страсть. Потом они опять купались и загорали. Но их игры после признания Алины становились все смелее. Постепенно братьев охватило нечто вроде безумия. Алина, тоже потерявшая голову то ли от жары, то ли от вызванного ею телесного томления, но вернее - от проснувшегося благодаря настойчивым приставаниям братьев желания, сдалась. Она повела их в кусты, сама легла на спину, раздвинула ноги, и даже помогла первому, очень смущавшемуся, Кире, сделать все правильно, а потом – и Саше… Когда все было кончено, Алину, видимо, охватили стыд и угрызения совести. Она, поднялась, отошла в сторону и насупилась. Братья обняли ее и стали успокаивать. Алина, всхлипывая, призналась им, что и представить раньше не могла, как можно быть с двоими по очереди, и что – она вконец испорченная, и не знает, как ей дальше жить. Братья ответили ей, что не знают тоже. Но их руки, кажется, уже знали. Братья, вновь распаляясь, усадили Алину на траву, стали целовать, а потом – уложили на спину. Она сопротивлялась, но не так, чтобы сильно. Потом, уступив их настойчивости, Алина позволила им делать с собой все, что они захотят. Когда Саша кончил, она благодарно поцеловала его в лоб. Затем место брата занял Кира… Вечером подглядывавшая, оказывается, за ними, предательница Иринка рассказала обо всем маме. Был большой скандал, мама грозилась, что засадит Алину за совращение несовершеннолетних в колонию, и наутро девушки на соседней даче уже не оказалось. Как давно это произошло! - Оденься немедленно, бесстыдница, у нас же посторонние! – буквально взревел Саша.
140
Санька подчиняться своему опекуну не спешила. Настроена она была, судя по всему, агрессивно. - Это твоя Анжелка, что ли, посторонняя? Да не смеши, - ты даже трахался с ней при мне! Саша смутился. Действительно, наглая Санька не раз заставала их в постели в известных позах. Да еще и позволяла себе комментировать происходящее. - А Никита? - Никита - художник. Значит, для него обнаженная девушка – просто предмет работы. Может, он вообще предложит мне стать натурщицей? - Нет, я все-таки выпорю тебя! - На! – вызывающе ответила Санька. Она натянула сарафан, но сразу же повернулась к нему попкой и задрала подол. В столь пикантной позе и застали их вернувшиеся Анжелка и Никита. - Никит, видишь, все, как я и говорила: мослы, и никакого нижнего белья! – спокойно констатировала Анжелка. - Девочки, хватит семейных сцен! – взмолился Саша. – Даю вам час на подготовку сауны, и чтобы стол там был накрыт по высшему разряду. А мы с Никитой пока продолжим осмотр картин. - Саш, как бы это сказать, - замялся Никита, едва они остались одни. - Ты три года не был в бане? - Неужели я стал похож на Паниковского? - Саша покрутил головой. - Дело в другом. У меня нет плавок. - Не дрейфь. Полотенце, чтобы прикрыть чресла, для тебя найдется. Хотя мы с девочками, честно говоря, обычно обходимся без этих условностей.
141
- А они там не перетопят друг дружку? – с опаской поинтересовался гость. - Ты про это? Не воспринимай, что видел, всерьез. Мы – Анжелка, Санька, и я - одна семья. Необычная, разумеется, но, тем не менее, семья. У нас с братом еще одна сестра есть, Иринка, но она теперь далеко, в Штатах, замужем, – добавил Саша. Как это ни выглядело со стороны дико, оба брата, Санька и Анжела на самом деле были фактически одной семьей. Начать с того, что Саша официально являлся опекуном Саньки. Они вчетвером обсуждали главные бытовые вопросы, вместе отмечали самые важные праздники, активно участвовали в решении проблем друг друга. Например, Анжела в качестве старшей сестры помогала Саньке готовить уроки. Анжела, обладавшая удивительным художественным чутьем, руководила оформлением интерьеров загородного дома. Анжела и Санька сообща выводили братьев из запоев, запирая их в спальне, и медленно снижая дозы спиртного. К тому же девчонки, несмотря на разницу в возрасте, в характерах, и на взаимную ревность, по сути, были настоящими подругами. Периодически уединялись, чтобы «почистить перышки», вместе посещали бутики и салоны красоты. Но в последнее время их отношения все больше стало определять соперничество за Сашу. Именно поэтому, как догадывался он, Санька вела себя со своим опекуном все более вызывающе, а старшая подруга при каждом удобном случае начинала крутить в его присутствии хвостом перед другими мужчинами. Так было вчера в баре, так и сегодня – с Никитой. - Ладно, пошли созерцать прекрасное, - увлекая гостя за собой, произнес Саша. Никита вошел в большую залу, и пораженно остановил
142
ся. С минуту он стоял, не двигаясь, переводя взгляд с одного полотна на другое. Потом странно посмотрел на Сашу, вновь обратил внимание на живопись. Медленно подошел к одной из картин, достал из внутреннего кармана пиджака очки со сломанной дужкой, нацепил их на кончик носа, нагнулся и стал внимательно рассматривать холст. Потом повернулся к Саше и спросил: - Ты это серьезно?
КИРА
То, что делал сейчас губами и языком Женька, было похоже, и в то же время совершенно не похоже на привычные сладкие ласки, к которым Кира привык за долгие годы постельных отношений с женщинами. Женя, в отличие от многочисленных подружек Киры, явно был в этом новичком, но старался так, что у Киры от его прикосновений мурашки по коже пробегали. Пожалуй, так, неумело, но трепетно, ласкала его лишь та девчонка, которую они с братом давным-давно, впервые в жизни, уговорили на «это». «Это» случилось уже осенью, когда они вернулись с дачи в город, и вновь начали ходить в школу. Опыт, полученный летом с Алиной, так и остался единственным. Братья, раз попробовав, во что бы то ни стало хотели повторения еще и еще. Но с кем? Девчонки из их класса были еще малышней, старшеклассницы на них внимания не обращали. Нинка, так ее звали, была старше их на год, ей уже было пятнадцать. Жила она в том же подъезде, что и они, и поэтому в школу, и обратно они часто ходили вместе. И гуляли втроем, а когда осенью на улице шел дождь, нередко сидели друг у друга. От скуки играли в карты, болтали. Они стали настолько близки, что почти обо всем могли говорить откровенно – у подростков такое бывает.
143
Нинка была девчонкой любопытной и увлекающейся. Кира и Саша – тоже. И это еще больше их сближало. Однажды Саша раздобыл видеокассету с эротическим фильмом, и предложил друзьям его посмотреть. Дождавшись, когда мама ушла в гости, уложив Иринку спать, они уселись в рядок на ковре у экрана телевизора, Саша разлил по бокалам специально припрятанный для этого события розовый портвейн, а Кира вставил в видик заветную кассету. Все трое чокнулись бокалами, мальчишки выпили до дна, заставили сделать то же и Нинку, вначале лишь пригубившую вино. Кира сразу разлил еще по порции. Фильм шел на английском. Переводчик за кадром с голосом, словно на носу у него была прищепка, переводил все, что и так было понятно. Там какая-то шальная немецкая девчонка сначала купалась нагишом в домашнем бассейне, потом шокировала своими голыми сиськами пришедшего к ее родителям гостя. - Знаете, мальчики, будь у меня свой бассейн, я тоже каждый день купалась бы, в чем мама родила, - призналась друзьям уже немного захмелевшая Нинка. У мальчишек от этого неожиданного признания екнули сердчишки. - А мы с братом, между прочим, каждое лето купаемся и загораем на даче совсем голыми. - Врете? – не поверила Нинка. - Давай поспорим, что если мы не врем, то ты исполнишь, когда мы захотим, любое наше желание? - предложил Кира. - Если докажете, согласна, - неосмотрительно согласилась Нинка. Смотри! Кира поднялся, повернулся к подружке спиной и спустил штаны, обнажив коричневую загорелую попку.
144
- Как тебе не стыдно! – смутилась Нинка. - Может, и мне снять джинсы? – победно спросил Саша. - Ладно, я проиграла. Только не надо больше передо мной раздеваться, - согласилась Нинка, - и вообще, давайте смотреть дальше! Кира и Саша за ее спиной радостно переглянулись. Они еще не знали точно, какое именно желание заставят исполнить свою подружку, но что она его исполнит – были уверены. В их компании иначе поступать было не принято. Кира отмотал кассету немного назад, и они втроем опять уставились в экран. Там родители уже отправили девчонку в аэропорт. Она, вместо того, чтобы лететь в Гамбург, отдала свой билет одной влюбленной парочке, а сама тут же вляпалась в забавную историю, подставив перед женой наглого изменщика-плейбоя. И отправилась путешествовать по Греции автостопом. С ней происходили всякие приключения, потом она оказалась на яхте с каким-то патлатым журналистом. И вот тут у них началась настоящая любовь, причем в таких позах, что все трое смотрели на экран, открыв рты. Потом те двое купались в море, бегали по берегу голышом, играли в догонялки, легли на песок. - Ой, мальчики, а что это она ему делает? – шепотом поинтересовалась изумленная Нинка. - Как что, неужели не догадываешься? - так же шепотом ответил Кира. - А разве так женщины… мужчинам… ? – смущенно недоговорила девчонка. - Значит, да. Фильм иностранный, зачем им врать? - тоном знатока ответил Саша, у которого при виде происходившего на экране уже начинало свербить. Такое же напряжение чувствовал в это время и Кира.
145
Да и Нинка почему-то крепко свела фривольно раскинутые до этого ножки. - Но это же противно, - поморщилась Нинка. - А ты откуда знаешь? - Ну, вы же им писаете! - Но вы, прости, Ниночка, тоже, а вот ему сейчас почему-то вовсе не противно, - не сводя жадных глаз с экрана, где герой уже успел занять позицию, в которой прежде была героиня, возразил Саша. - Все равно, мальчики, не понимаю, - не сводя глаз с экрана, растерянно ответила Нинка. - Ты, Ниночка, просто еще маленькая, - снисходительно произнес Саша, разливая по бокалам остатки вина. - Вовсе нет! – обиделась Нинка и, словно в доказательство своих слов, залпом первая допила портвейн. Братья переглянулись и поняли друг друга без слов. Саша поднялся, сходил на кухню, принес из холодильника родительскую початую бутылку коньяку, вновь наполнил бокалы. - А это что? – поинтересовалась Нинка. - Коньяк. - Что, никогда не пила? - Почему же? – храбро соврала Нинка. - Тогда давай еще понемножку. Нинка, на всякий случай, дождавшись, пока первыми осушат бокалы мальчишки, выпила и закашлялась. Она уже была сильно пьяна. Да и братья, честно говоря, трезвыми не были. - Нин, а ты нам, между прочим, обещание должна. - Помню, только потом, не мешай смотреть! – отмахнулась девчонка. - А мы и мешать тебе не будем. Ты сможешь и продолжать смотреть фильм, и выполнять наше желание.
146
- Это как? – не поняла Нинка. - Ты просто разденешься сейчас догола. Ну, как эта девчонка из фильма. - Вы что, мальчишки, с ума сошли? Только не это! – испугалась Нинка. Хотя в маленькой кампании уже давно установились доверительные отношения, до такой степени открытости здесь еще ни разу не доходили. - Ладно. Можешь оставаться одетой, но тогда сделаешь нам то же, что эта девчонка тому журналисту, - предложил другой вариант Саша. А Кира, не дожидаясь ответа, расстегнул молнию ширинки. - Да вы что, мальчики! – отшатнулась от представшего ее глазам вконец растерявшаяся Нинка. - Договор есть договор, - подталкивая ее к брату, заявил Саша. Девчонка лишь испуганно крутила головой. Но изумленные глазки ее, Саша это заметил, взгляда не отрывали от увиденного. - А еще говорила, что ты вовсе уже не маленькая! На, выпей для храбрости, - Кира плеснул в ее бокал немного коньяку. Нинка, растерянно глядя то на ребят, то на экран, опять выпила. Саша забрал у нее бокал, а потом легонько нажал ей на плечи, заставляя опуститься. И девчонка, к восторгу ребят, действительно встала на колени. - Мальчики, но я не знаю, как это делают, - смущенно, почти шепотом, произнесла она. - Ну, примерно как вы, девчонки, сосете мороженое, - привел Саша первое, пришедшее на ум, подходящее сравнение. Кира ткнулся своим достоинством Нинке в губы. Та под
147
няла на него ошарашенно-пьяные глаза. Кира ободрительно кивнул и Нинка, решившись, открыла ротик, и действительно стала делать ему примерно так, как девчонки обсасывают мороженое. Кира чувствовал, что она при этом буквально вся трепетала. Оказалось, что это ей не совсем удобно, потому что упругая плоть то и дело выскакивала наружу. Тогда Нинка взяла «мороженое» у основания пальчиками, и стала помогать себе. «Освоилась» она быстро. Постепенно девчонка увлеклась. Кира тем временем крепко держал ее руками за косы. Неожиданно он вздрогнул всем телом, и с блаженной улыбкой задергался. Нинка попробовала высвободиться, но он не позволил ей этого, и излился ей в ротик до конца. Когда Кира, наконец, выпустил ее, Нинка пьяно бухнулась на попу и, облизывая язычком губки, растерянно посмотрела на братьев. - Ну, как? – чтобы прервать тягостное молчание, смущенно поинтересовался Кира. - Нормально, - честно призналась Нинка, - вкус только какой-то странный. И тут же испуганно добавила: - Мальчики, теперь, вы, наверное, будете меня презирать? - Дуреха! – ободрил ее Саша, - ты на самом деле доказала, что уже – взрослая! - Правда? – недоверчиво, и вместе с тем радостно, воскликнула Нинка. - Конечно! – поддакнул брату Саша. - Теперь – его очередь! – кивнул Кира на Сашу. - Подожди, отдышусь только немного, - уже не возражала ободренная Нинка, - и запить сначала дайте! То, что началось потом, можно было уже назвать настоящей оргией…
148
Между тем Кира заводился все больше. Он, удерживая Женьку за вихры, теперь сам руководил его движениями. Кира закрыл глаза, и полностью отдавался происходящему, уже совершенно не думая о том, что это – ненормально, больше того, дико и противоестественно, что их в любой момент могут застать друзья…
СВЕТА
Хотя в багажнике у Антоши всегда был в запасе «дежурный» комплект просто откровенных, и откровенных до неприличия сценических костюмов, Светка решила, что сегодня им не стоит заново вживаться в другие образы: Алексей подарил им при прощании все заказанные для мальчишника экстравагантные наряды. Разумнее, считала Светка, было продолжать выступать именно в этих костюмах. Поэтому первый танец-знакомство исполнялся «официантками» в передничках и ажурных чулочках на резинках, босоножки на высоких каблуках. Проход по сцене, несколько вызывающих синхронных движений лицом к залу, потом – неожиданный поворот на сто восемьдесят градусов, и сразу – ответные мужские крики и аплодисменты. Светка знала, что именно так и будет, потому что этот прием в подвыпившей кампании срабатывал безотказно. И, тем не менее, аплодисменты были приятны. Особенно ей, поскольку в глубине души она оставалась все той же восторженной девчонкой-театралкой, какой была когда-то. В те времена – лет с одиннадцати, она буквально бредила сценой. Мечтала стать то знаменитой певицей, то танцовщицей, то – кинозвездой. Занималась в театральной и танцевальной студиях, пела солисткой в школьной рок-группе, не пропускала ни одной премьеры в Доме кино. Мечты, разумеется, так и остались мечтами, но звук аплодисментов
149
каждый раз словно возвращал ее в тот, давно не существующий для нее, другой мир. Да и остальные девчонки к аплодисментам были совсем не равнодушны. Мужской восторг действовал на них как допинг, и кураж актрисок сразу же резко возрастал. Оксана, которая на сцену, пусть такую, ресторанную, вышла впервые в жизни, и вовсе одурела от счастья. Светке стоило немалых усилий заставить ее сконцентрироваться и работать дальше. Показ зрителям обнаженных попок длился всего секунду. Потом – опять поворот лицом к зрителям, и вновь поворот, на сей раз – уже секунд на пять. Итог – восторженные крики и аплодисменты. Затем по программе следовал выход в зал. Девчонки ненадолго ушли за сцену, вернулись с подносами. Еще раз исполнили тот же танец, точнее – почти тот. Потому что после поворота к зрителям спинами они неожиданно стыдливо прикрыли голые попки подносами, что вызвало целую бурю восторга. Затем на несколько мгновений убрали подносы, и вновь обнажили попки. Потом скрылись за кулисами. И - венец первого номера программы – выход в зал. Впереди дефилировали с пустыми подносами Маринка и Тереза. Как настоящие официантки, они, кокетливо покачивая бедрами, обходили столы и собирали грязную посуду. За ними следовали Оксана и Светка. Первая расставляла на столах чистые бокалы, вторая – наливала туда из литровой бутыли виски. Столы они обходили кругом, кокетливо улыбаясь каждому из сидевших. Некоторые мужчины совали им за резинки чулков купюры, а самые подвыпившие даже шлепали по попкам. Девочки при этом делали удивленновозмущенные глаза, но лишь постольку, поскольку этого требовала канва представления. Когда проход был закончен, актриски уже без подносов
150
вернулись на сцену, и еще раз станцевали, причем закончили выступление еще более вызывающе, чем первый раз: они повернулись к зрителям спинами, расставили ножки и сделали спортивные наклоны, зафиксировав предельно откровенные позы на несколько секунд. Потом повернулись и встали на колени, одновременно откинувшись назад, опираясь на одну руку, и отставив в сторону другую. Ответом зала вновь стали восторженные крики и аплодисменты. Пятиминутный отдых, переодевание в костюмы заек – и вновь возвращение в зал. Их уже ждали. Музыка – совсем другая. Быстрая, ритмичная, она полностью соответствовала характеру номера. Попрыгав минуты три на сцене, «зайки» спустились в зал, и повторили выступление между столами. Опять небольшой перерыв – и вновь выход на сцену. Теперь – в купальниках. Этот номер Светка придумала сходу, вспомнив сегодняшнюю борьбу в бассейне, наполненном фруктовым желе. Мужчинам, посчитала она, очень придется по душе эротическое единоборство. С обязательным раздеванием противницы. Но ни ванной, ни желе здесь не было. Устраивать на сцене потасовку? Грубо. Девчонки, войдя в раж, вполне могли наставить друг дружке синяков. Значит, руки в этой борьбе исключались. Да и ноги – тоже. Что, если раздевать друг друга они будут только зубками? Руки же вообще связать. Это наверняка добавит эротичности. Причем – обязательно под музыку, и с элементами танца. Для этого подойдет лучше всего что-то из латины, сальса, например. Опробовать творческую находку Светка решила сама. В противницы выбрала Терезу. Как вскоре оказалось, весьма неосмотрительно. Они вышли на сцену. Зал – замер. Послышалась медленная музыка. Вначале они просто выполняли эротичные танцевальные па, затем – сблизились. Сразу сорвать с партнерши
151
бюстгальтер не удалось ни Светке, ни Терезе. Обе лишь под смех зала клацнули по воздуху зубками и, следуя музыке, разошлись в стороны. Следующее сближение – и уже более тесный контакт. И Светка, и Тереза догадались, что сорвать с партнерши бюстгальтер зубами можно только при условии, что та будет повержена на пол и прижата. И тут началось такое! То, что происходило на сцене, было, по сути, лесбийскими играми. Потому что повергнуть соперницу на пол можно было лишь собственным телом. Чтобы добиться нужного результата, они яростно налегали в такт ритмичной музыке одна на другую плечами, бедрами, попками, постепенно войдя в раж – даже грудями. «Заводились» сами, «заводили» – и зрителей. Но переиграть соперницу ни той, ни другой не удавалось. Они одновременно сообразили, как действовать дальше. Добиться искомого можно было, лишь опустившись на колени. Так и сделали. И здесь их силы оказались примерно равны. Светка была тренированнее, Тереза – злее и яростнее. «По ходу этого шоу одной из нас надо поддаться, иначе интерес зрителей начнет угасать», - поняла Светка. Дождавшись, когда Тереза в очередной раз попыталась свалить ее на пол плечом, Светка сделала вид, что потеряла равновесие, и упала на бок. Тереза сразу же воспользовалась ситуацией, прижала ее коленями, наклонившись, ухватила зубами бретельку бюстгальтера. Резко сорвала его, мотнула головой, под аплодисменты отбросила трофей в сторону, и едва заметно подмигнула Светке. Это значило: «теперь моя очередь поддаваться». Светка попыталась высвободиться, Тереза уступила ей. Через несколько секунд они вновь стояли на коленях лицом к лицу. Светка перешла в атаку, и теперь Тереза оказалась поверженной. Под аплодисменты верхняя часть ее «концертного костюма» тоже отлетела в сторону.
152
Чего только они не вытворяли, пытаясь одолеть одна другую! В позах они при этом оказывались столь вызывающих и неожиданных, что мужчины, не выдержав, встали со своих мест, подошли к сцене, стараясь не пропустить ни единой пикантной подробности невиданного доселе шоу и, не сговариваясь, начали дружно хлопать в ладоши в такт музыкальным аккордам. Светке удалось достичь желаемого результата первой, и она, ошалевшая от случившегося, даже не догадалась отбросить трусики подруги в сторону, а просто держала их в зубах, и победно смотрела на заведенных, наверное, не меньше самих соперниц, сгрудившихся у сцены мужчин. Но оказалось, что Тереза вовсе не собирается прекращать борьбу. Через пару секунд и ей удалось избавить рано расслабившуюся подругу от последнего предмета «одежды». Светка и Тереза стояли друг против друга, и тяжело дышали. Уже не важно было, кто именно победил в схватке. Они видели только друг друга, и думали лишь одна о другой. И Светку уже не смущал откровенный взгляд подруги. Наоборот, она сама была возбуждена.
САША
Все было на самом деле весьма серьезно. Хотя начиналось – несерьезно очень. Братьям неожиданно досталось наследство умершего в Питере дальнего родственника: пара десятков непонятных картин. На одних - некие подобия людей, растений. Порой даже трудно было понять – мужчина это, женщина, или вообще дерево. На других полотнах – в беспорядке разбросанные по холстам квадратики, кубики, и прочая объемная геометрия. Едва они перевезли все это в свою московскую квартиру, как на наследство объявились покупатели. Причем давали столько, что братья задумались:
153
а что, собственно, может быть во всей этой белиберде такого, если за нее люди готовы выложить немалые баксы? На семейном совете разобраться в этом поручили Саше. Когда выдалось свободное время, он обложился искусствоведческими книжками. Постепенно вник. И с этого момента сам заболел собирательством. Кира в тонкости искусствоведения не вникал, но брату верил. А когда узнал, что все эти непонятные картинки - весьма надежное и перспективное вложение капитала, стал относиться к увлечению брата с уважением. Так в их коллекции появились два ранних Зверева, один Дали, и еще несколько десятков произведений художников, каждая подпись которого в углу холста или офорта тянула на немалые тысячи заокеанских баксов. Никита долго оставался безмолвен. Он то замирал перед картиной, то отходил на несколько шагов, то присаживался на ближайший стул, и недвижимо сидел, вперившись глазами в одну точку. Подходил, вынимал из кармана складную лупу, скурпулезно разглядывал особенности мазков и подпись автора. - Комментарии излишни, - закончив осмотр, сдержанно констатировал гость. - Кстати, чтобы распаковать тот хлам, который показывала мне Анжела, нужен хотя бы гвоздодер. Там что? - В ящиках – иконы. Какие – сам не знаю, брал оптом. Гвоздодер нашелся. Никита вскрыл верхний ящик, и стал вынимать из него темные деревянные доски, с одной стороны покрытые живописью. - Потом посмотришь, в сауну уже пора, - поторопил его Саша. - Да, быстро здесь не разобраться, - заметил Никита. - Вот отдохнем – и разбирайся, сколько хочешь. Могу даже на оклад взять.
154
- А мы что, на самом деле все будем там голышом? – недоверчиво спросил Никита. - Мы – да, а ты – решай, как знаешь. Когда они вошли в предбанник, стол там уже ломился от обилия напитков и закусок. Девчонки, по пояс обернутые в простыни, заканчивали последние приготовления. Саша, плотоядно потирая руки, быстро скинул с себя все. Никита, стараясь не смотреть на красоток, тоже разделся, но сразу стеснительно обвязался полотенцем. Саша разлил по стаканам виски, Саньке плеснул в бокал мартини. Все дружно выпили, закусили. Саша и Никита затеяли длиннющую дискуссию о том, закономерными ли бывают открытия в искусстве. К примеру, если бы случайно не посмотрел неведомый нам живописец средневековья на мир сквозь наполненную вином бутылку, то и не появилась бы классическая живопись. Девчонкам вся эта заумная белиберда была так скучна, что Анжелка не выдержала, и заявила: - Вы как хотите, а я пришла сюда париться! И, подхватив простыню, которая давно уже сползла с ее чресел, встала из-за стола и направилась к выходу. Никита, сразу забыв о полемике, буквально застыл, провожая ее нагую фигурку восхищенным взглядом. - Я тоже пошла в сауну, - заявила Санька. Простыню она оставила там, где сидела. Дойдя до двери, повернулась и, походя, бросила: - Сань, принесешь мне потом полотенце, ладно? - Что я тебе, мальчик на побегушках? – возмущенно взревел он, поводя глазами по столу в поисках того, чем бы запустить в нахалку. В ответ Санька кокетливо покрутила попкой, и предусмотрительно юркнула за дверь.
155
Сердце Саши при этом совершенно по-мужски екнуло. - Высокие отношения, - растерянно прокомментировал Никита происшедшее цитатой из известной пьесы. Отношения Саши и его воспитанницы и на самом деле однозначно охарактеризовать было сложно. Наутро после того, как он, сам порядком поддатый, притащил в дом пьяную девочку-подростка, и оставил ее у себя ночевать, Саша, разумеется, ничего этого не помнил. Поэтому, увидев с трудом открывшимися с перепоя глазами сидевшее напротив, скрестив укутанные краем его одеяла ноги, незнакомое юное существо с торчащим коротким черным ежиком волос, был шокирован. Существо это было девочкой лет двенадцати-тринадцати, потому что обладало небольшими острыми грудями. Существо, лениво почесывая в ухе пальцем, настороженно смотрело на него. - Ты кто? – хрипло спросил Саша. - А ты? – в тон ему хрипло ответило оно. - Я – Саша. - А я – Санька. - Ах да! – хлопнул себя по лбу Саша, начиная вспоминать вчерашнее приключение. - Санька, почему ты голышом? – с опозданием смутился он. - А куда ты мою одежду дел? – вопросом на вопрос ответила девчонка, стыдливо подтягивая к груди край одеяла, и тем самым стаскивая одеяло с него. - На помойку, кажется, выкинул, - сообразив, что и он – в неглиже, ответил Саша, инстинктивно пытаясь восстановить статус кво. - И че, мне теперь бесштанной ходить? - вовсе не собиралась ему уступать Санька. «Надо, все-таки, с пьянством завязывать!» – в отчаянии подумал Саша.
156
В более дикой, неправдоподобной ситуации ему еще оказываться не приходилось. Он немного переусердствовал. В результате Санька осталась вовсе без одеяла, и теперь сидела, совершенно нагая, поджав ноги к плечам и обхватив колени руками. Зло, но, в то же время, испуганно, смотрела на него. Саша сообразил, что со стороны его поведение вполне можно квалифицировать как развратные действия по отношению к несовершеннолетней. Он отвернулся и произнес: - Слушай, Санька, одежду я тебе подберу. Пока накинь что-нибудь мое, возьми там, в шкафу. Потом и ты дай мне привести себя в порядок. Договорились? - А ты не будешь подглядывать? - Зуб вырву! По полу раздались шлепки, потом скрипнула дверца шкафа. - А ты, между прочим, ко мне ночью приставал! – сообщила Санька. - Как приставал? – испуганно спросил он, неосознанно повернувшись к ней. Санька испуганно ойкнула и прикрылась его майкой. - Извини, - вновь отвернулся он, и спросил: - И как я к тебе … приставал? - Ногу свою норовил на меня закинуть. Саша облегченно вздохнул. - Похмелиться бы! – мечтательно произнесла Санька. - Пиво на кухне, в холодильнике, - растерянно ответил он. Дождавшись, пока шлепки голых ног удалились, Саша встал и натянул шорты. Девчонка, она была в его майке, которая доходила ей до колен, вернулась. Майка была в сеточку, поэтому, если и прикрывала все ее девичьи прелести, то – не очень. Саша смутился, и стал смотреть в сторону.
157
Санька принесла две открытых бутылки пива. Одну протянула Саше, от своей сразу жадно отпила половину. «Спаиваю малолетку, - констатировал он, - хотя, ее уже споили до меня. В любом случае, надо от этой оторвы поскорее избавиться». - Санька, а домой тебе не пора? – допив пиво, деликатно поинтересовался Саша. - Ладно, щас уйду, - вздохнула Санька, - только, может, разрешишь на дорожку еще один глоточек? И, не дожидаясь ответа, девчонка вновь пошла на кухню. Если спереди длинная майка едва прикрывала ее груди, то сзади обнажала едва не всю спину. - Подожди, а откуда это у тебя следы синяков? – остановил ее он, кстати вспомнив, что заметил эти боевые отметины еще вчера. - В интернате активисты отлупили. Сейчас ничего, а тогда присесть, чтобы пописать – в слезы ревела. После этого я оттуда деру и дала, поэтому возвращаться назад не собираюсь, - повернувшись к нему, смущенно призналась девчонка. Санька сказала это, совершенно не ища сочувствия, но ее глаза, теперь уже вовсе не настороженные, выражали совсем другое. Это были глаза побитой несчастной собачонки. Неожиданно она попросила: - Слушай, Саш, а можно, я у тебя поживу? Он растерялся. Оставить здесь девочку-подростка, к тому же проблемную? Об этом не могло быть и речи. Ему некогда с ней нянькаться. Это раз. Ее наверняка будут искать, вернее, раз она интернатская, уже ищут. Это два. Да и как такая ситуация будет выглядеть со стороны: ни дать ни взять, нимфетка и Гумберт. Все это ему совершенно не было нужно. Но и выставить оказавшуюся в беде девчонку вот так, сразу, на улицу, осенью, он не мог.
158
Неожиданно дверь распахнулась, и в спальню, стягивая через голову платье, вошла Анжелка. - Сань, почему у тебя вход – настежь? – спросила она, и сразу осеклась, заметив Саньку. - А что, собственно, эта нимфетка в нашей спальне делает? – возмущенно произнесла Анжелка. - Саш, я бы на твоем месте этой биксе на цирлах врезал! – мгновенно парировала девчонка, - а хочешь, я – сама? Саша растерянно переводил взгляд с одной разъяренной фурии на другую. Те все больше входили в раж. - Это с какого-такого перепугу ты ее в подаренную мной майку вырядил? – словно не слыша соперницу, продолжала Анжелка. - Да подавись ты! С этими словами Санька стянула майку, и запустила ей в Анжелку. Теперь она стояла, вызывающе уперев руки в бока, расставив ноги, и, кажется, ничуть не стеснялась своей наготы. - Санька, как тебе не стыдно! – вмешался смущенный Саша. Он взял с постели одеяло, и, не глядя, накинул его на Саньку. Но та сразу сбросила одеяло на пол: - Эта бикса сейчас скажет, что и постель сама купила! - А что, не так, разве? - Все! Обе заткнулись! – не выдержав, рявкнул Саша. - Высокие отношения, говоришь? – переспросил он Никиту, поднимаясь с лавки, - Возможно. Пойдем, однако, и мы попаримся.
КИРА
Все кончилось, наверное, не позднее, чем через минуту. Они оба молчали, и старательно отводили друг от друга
159
взгляды. Женька поднялся с колен, понуро вернулся на лавку, лег, раскинув руки и ноги, закрыл глаза. Кира растерянно постоял еще некоторое время, потом присел рядом. Чувства, которые он испытывал, даже примерно обозначить словами было невозможно. Блаженство. Мужское телесное облегчение. Долгожданное, которого он не получал с тех самых пор, как его неожиданно взяли под стражу в зале того Мещанского районного суда. А еще - опустошение. И стыд. Жуткий стыд. Перед Сашей, перед Анжелкой, перед младшими девчонками – Иришкой и Санькой. Стыд, несмотря на то, что они о случившемся с ним позоре не знали. Но самое невыносимое – испепеляющее чувство стыда перед самим собой. Он - тоже «такой?». Нет. Не может быть. Потому что он на самом деле не «такой». Он баб трахать любит. И только баб, причем – любых: блондинок, брюнеток, шатенок, даже, кстати, это оказалось весьма пикантно, наголо бреющихся. А еще - азиаток – таек, китаезок. Вот миниатюрная вьетнамка, хотя и была на мордашку симпатичной, ему не понравилась: это больше походило на секс с ребенком, поэтому он чувствовал себя как-то неуютно, и все боялся сделать ей больно. Мулаточек обожал. Однажды он даже серьезно «запал» на одну такую шоколадку, когда отдыхал в Доминикане. К негритоскам вот был равнодушен. На деле они оказывались вовсе не такими страстными, как гласила молва. Были в его «коллекции» и тувинка, и якутка, и японка, и полуиспанкаполуиндианка из Бразилии. У той груди были совершенно сумасшедшие! Но сейчас почему-то все сладкие воспоминания о мужских победах его не то, чтобы не согревали, скорее, он относился ко всему этому отстраненно. Еще вчера, если бы кто-нибудь только намекнул ему на
160
возможность секса с мужчиной, он бы, независимо от лагерного статуса обидчика, не задумываясь, врезал ему между глаз. Сразу. На автомате. Да что вчера. Еще час назад. А теперь? Получается, он тоже «такой?» Бред. - Мужики, смена караула! – открыв дверь в парилку, произнес Шевроле. Он был уже крепко пьян. Посмотрев на Киру и Женю, добавил: - Тем более что вы, похоже, уже перепарились. Друзья молча встали, пропустили вкатившегося следом за Шевроле еще более пьяного, чем тот, Отца, и вышли в предбанник. Женька плеснул в стаканы водки, поднял свой, слегка задел им стакан Киры, и залпом выпил. Кира, помедлив, выпил тоже. - Я знаю, что теперь ты будешь меня презирать и ненавидеть, - глядя куда-то в сторону, произнес Женька. Чувствовалось, этот разговор давался ему нелегко. - Но я все равно не жалею о том, что произошло. С тех пор, как мы познакомились, во мне что-то перевернулось. Началось с того, что у меня появилась потребность быть с тобой рядом. Элементарно быть рядом. Я не просто чувствовал себя в твоей кампании комфортно, хотя так было с самого начала. Это было что-то другое, большее. Потом я поймал себя на том, что когда тебя рядом нет, ты все равно словно стоишь у меня перед глазами. И мне хорошо от этого. А примерно недели две назад крышу совсем начало сносить. Я понял, что в тебя влюбился. По-настоящему. Как когда-то в свою нынешнюю жену. Понимаешь, абсолютно те же ощущения. Если попробовать выразить словом – то ли эйфория, то ли опъянение, то ли просто блаженство. А точнее – одновременно и то, и другое, и третье. И в то же время ни то, ни другое, не третье. Нечто большее, совсем другое.
161
Женька еще налил себе, выпил, поморщился. Помолчал и продолжил. Еще менее уверенно: - Думаешь, я не перепугался? Ты и представить не можешь, как! Потому что я – нормальный мужик. Вполне нормальный. Сам «голубых» всегда презирал. Можешь не верить, но я и остался нормальным. Даже проверял себя. После отбоя тайком пробрался к телевизору, стал смотреть ночную эротическую программу. Оказалось, что мне по-прежнему голые девки интересны. Больше! Возбуждают, как и раньше. Точнее, возбуждают тела – сиськи, попки, мордашки симпатичные. Срабатывает стандартно заложенный природой мужской рефлекс. Точно так я смотрел на женщин, когда понастоящему влюбился в свою жену. Крышу от любви сносило, а глаза на других, особенно смазливых, девчонок, все равно косили. Женька, внимательно посмотрев на Киру, почти по слогам произнес: Это же – совсем другое. Понимаешь, со-в-се-м. Женька вновь замолчал. Раскинув руки, облокотился на спинку кресла, и бездумно стал смотреть в потолок. - Слушай, а водка ни хрена не берет, – уже иным, какимто равнодушным голосом произнес он, и вздохнул, словно совсем не о себе: - Вот так влип. Кира и сам не заметил, когда успокоился. То ли водка подействовала, то ли постепенно просыпавшееся сочувствие к изливавшему душу человеку, который, несмотря на все произошедшее, оставался ему другом. «Ну, случилось и случилось, - размышлял он. – Делать теперь из всего этого трагедию? Глупо. Потом, чего только, самого невероятного, с людьми не происходит. Особенно в экстремальных ситуациях. А зона – сама по себе ситуация экстремальная. Если – не сверхэкстремальная. Я стал дру
162
гим? Нет. Я – по-прежнему нормальный мужик. И Женька, кажется, тоже. По большому счету, мало ли чего между кем, тем более, по пьяни, не случается! Наутро обычно и не вспоминают о том, что творили накануне вечером. Да. Наверное, лучше именно так ко всему этому относиться». Кира настолько ушел в свои мысли, что с опозданием заметил: Женька уже был настолько пьян, что заснул прямо за столом. «Надо отвести беднягу под душ и протрезвить, иначе совсем «развезет». Как тогда тащить его по территории? Непременно нарвемся на неприятности. Вплоть до шизо», - подумал он. Кира налил себе водки, выпил, потом встал и попробовал разбудить друга. Но тот лишь пробормотал что-то невразумительное, и вновь рухнул головой на стол. Тогда Кира силком поднял Женю и, обняв за талию, повел в душевую. Чуть оживший в процессе вынужденного движения Женька тоже ухватился за Киру, и склонил голову на его плечо. Киру отнесся к этому спокойно. «Интересно, сколько же раз я точно так водил после ужина под душ захмелевших девчонок? – подумал он. – Сто? Двести? Наверное. И всегда, почему-то, получал от этого странное удовольствие. Нет, не от сознания полной власти над другим желанным телом. Оно, женское тело, и до этого обычно было не только желанно, но и доступно, причем чаще – доступно до этого уже не по одному разу. Наверное, от осознания степени доверия. Теперь, по сути, нет никакой разницы. Черт, неужели я опять получаю от этого удовольствие? Бред какой-то. Нет, над этим вообще лучше не заморочиваться. Приходим в себя, и дружно валим отсюда». Он привел друга в душевую, усадил на кафель и направил сверху на Женьку сильную струю чуть теплой воды.
163
Вскоре тот пришел в чувство и, уворачиваясь от заливавших глаза резких струй, недоуменно посмотрел на Киру. Кажется, Женька начинал трезветь. Кира подал ему руку, помог подняться. Они стояли на расстоянии не более полуметра, и смотрели друг на друга. Сколько это длилось? Может, минуту, может, мгновение. Женькины глаза вновь откровенно «поплыли». Но теперь, в отличие от первого раза, это Киру уже не пугало. Больше того, он воспринял происходящее почти нормально. И даже не сразу осознал, что Женька, не торопясь, провел ладонью по его животу вниз. А через мгновение уже «взял» его. Причем взял спокойно, словно так и надо, словно ничего особенного в этом нет. И не просто взял. А, не отрывая от его глаз затуманенного «плывущего» взгляда, начал энергично возбуждать. Когда же Кира осознал, что происходит, то совершенно неожиданно для себя тоже «взял» Женьку. Сделав это, на мгновение страшно испугался. Но Женька ободряюще еле заметно кивнул ему, и Кира не только успокоился, но и понял, что делать «это» ему самому доставляет необыкновенное, никогда еще прежде не испытанное удовольствие. Еще мгновение спустя Женька прикоснулся к его губам своими, и обнял его за талию. Кира даже не подумал его отталкивать. А когда Женька, взяв друга за руку, потянул за собой вниз, и встал на четвереньки, Кира уже знал, что ему делать дальше.... Вернувшись в барак, Кира достал из-под матраса сотовый телефон, вышел в санузел и набрал самый родной номер. Саша ответил почти сразу.
164
СВЕТА
Войдя в квартиру, где они жили, Света и Тереза, не сговариваясь, вместе отправились в душ, закрылись там, скинули одежду. Они словно впервые видели себя обнаженными, сердца их колотились. - Светка, а я ведь люблю тебя, - смущенно призналась Тереза, - и еще. Я знаю, что для тебя это дико, возможно, ты считаешь это ненормальным. Но я, кажется, без тебя уже жить не могу! И не говори пока ничего. Просто позволь мне делать то, о чем я мечтаю с того самого момента, как впервые увидела тебя. Тереза приблизилась к Светке, нежно поцеловала ее в губы. Одной рукой она стала ласкать Светку за грудь, а другая потянулась вниз. Ошарашенная этим признанием, и всем тем, что произошло между ними до этого, Светка не сопротивлялась… Тереза оказалась столь умелой любовницей, что Светка «улетала» на небо от счастья раз семь, а то и больше, сколько именно, она не считала. О том, хорошо она поступает, или плохо, Светка не думала. И - не хотела думать. То, что происходило между ними, было настоящим сладким безумием. Настя позвонила через минуту после того, как они вышли из душа. Сквозь слезы и рев подруги ошалевшая от необычных ласк Светка не сразу поняла, что ту на самом деле бросил муж, и что она – в отчаянии. Светка сразу стала отпрашиваться у Антоши. Тот не возражал. С сожалением объяснила Терезе, что ей надо на время уехать. Тереза не хотела отпускать ее, грозила, что устроит скандал. Только добившись обещания, что Светка вернется, как только сможет, быстро, обцеловала ее от ресниц до пальчиков ног, одела, вызвала такси и проводила до двери.
165
Светка, ошарашенная всем происшедшим, и сама не хотела расставаться с Терезой, но чувство долга не позволяло ей поступить иначе. Тем не менее, сидя в такси, думала она отнюдь не о проблемах подруги. Светка пыталась разобраться сама в себе. Ее тело до сих пор не остыло от нежных женских ласк. Больше того, к концу поездки оно уже успело соскучиться по ним. Прежде Светка и представить себе не могла, что женщина может вытворять такое с другой женщиной. Нет, разумеется, она и сама не раз участвовала в подобных лесбийских играх, но всегда это было только на публику, только – работа, и ничего больше. И, даже, когда в процессе представления ласки партнерши переходили границы, так сказать, дозволенного, Света воспринимала это совершенно равнодушно, даже – с оттенком брезгливости. Как же теперь она могла дойти до такого? Из-за отвращения к мужикам? Разумеется, подобное с ней иногда бывало. Иной раз приходилось обслуживать столь омерзительных типов, что потом она не только была противна сама себе, но и какое-то время продолжала испытывать брезгливость ко всем представителям кобелиного племени. Но в этот раз, Светка чувствовала, дело было вовсе не следствием отвращения к мерзким клиентам. Может, она оказалась скрытой лесбиянкой? Вряд ли. К женщинам Светка всегда была равнодушна. Конечно, полюбоваться на симпатичную нагую напарницу она могла, и с удовольствием. Но это был больше профессиональный интерес, она просто сравнивала себя с другой. И, к своему удовольствию и гордости, почти всегда сравнение оказывалось в ее пользу. Она влюбилась в Терезу? Кажется, нет. Светка знала, что такое – любовь. К Терезе она, разумеется, испытывала
166
определенные чувства, но чувства эти были несколько другого рода. Со скуки? Тоже вряд ли. Она в последнее время не скучала. Накатывала, разумеется, и все чаще, тоска. Но не до такой степени, чтобы разом взять и поменять ориентацию. Потому что, по большому счету, Светке нравилось быть с мужиками. И когда время от времени по физиологическим причинам она была вынуждена делать перерывы в работе, ее тело начинало просто страдать без грубых мужских ласк. А еще каждый раз, стоя перед дверью в квартиру, или в номер к очередному клиенту, она в глубине души, в самом-самом ее потаенном уголочке, надеялась: может, там, за дверью, ее ждет именно тот, единственный? Открыв дверь, Настя сразу бросилась к Светке на шею и зарыдала. Та, как могла, начала успокаивать подругу. Когда брошенная жена перестала всхлипывать, Светка разделась и попросила: - Насть, покажи мне своих малышей. Согласно кивнув, подруга взяла ее за руку и повела за собой. Осторожно открыла дверь в детскую. В небольшом помещении горел ночник. По стенам – кроватки. В них уютно посапывали две очаровательные длинноволосые лапушки. Светка даже не сразу поняла, кто из них мальчик, а кто – девочка. У нее почему-то защемило сердце, а на глаза стали наворачиваться слезы. Поспешила выйти в коридор. «Все-таки, какая Настька счастливая!» - светлой завистью подумала она. Подруги прошли на кухню. - Выпить есть что-нибудь? Настя достала из холодильника початую бутылку коньяку. Светка разлила спиртное по рюмкам и произнесла тост: - За все хорошее! - Издеваешься.
167
- Ничуть. По большому счету все, что происходит в жизни, в конечном итоге, к лучшему. - Не понимаю. - А чего тут не понимать. Ты вот любишь своего мужа? Настя задумалась. - Уже нет, наверное. - А чего тогда хнычешь? - Не знаю. Все-таки дом, дети. - Тем более, поднимай рюмку за все хорошее, что есть у тебя в жизни! Подруги выпили до дна. Светка сразу налила по второй. - Ну, детей, полагаю, твой муж не бросит. - Само собой. Тем более, что он их так любит! - Вот и второй тост – за деток. Настя, морщась, чуть пригубила. - Ты что? До дна! За детей пьем! Подруги поставили пустые рюмки на стол. Помолчали. - И вообще, Настька, еще не факт, что муж ушел от тебя навсегда. Ветер вылетит из головы - и вернется. - Нужен он мне, - начиная хмелеть, зло ответила та. - Вот. Уже лучше, - с удовлетворением констатировала Светка, наливая по третьей. - Теперь – за тебя. - А я тогда - за тебя. - Нет, - решительно возразила Светка, – за меня еще рано. Пей за себя, любимую. Коньяк быстро закончился. - Слушай, подруга, а больше у тебя ничего нет? Настя принесла из бара литровую бутылку виски. Вскоре ее развезло. Она то начинала всхлипывать, то беспричинно смеялась, то впадала в прошлое: «помнишь?», «а ты помнишь?». И тогда они, перебивая друг дружку, на
168
чинали взахлеб делиться самыми интересными воспоминаниями. Вспомнить подругам было что. В детстве, а особенно в подростковом возрасте, они вечно попадали в истории. То подерутся с мальчишками, то кнопку подложат на стул самой вредной училке, то пойдут в лес по грибы, и заблудятся на двое суток. Светка с Настей первыми в классе начали тайком от учителей и родителей курить, но это им не понравилось, и вскоре бросили, первыми попробовали вино. И сразу так напились, что на следующий день дружно проспали школу. Первыми стали обращать внимание на мальчиков. А мальчики вообще пачками «западали» на двух независимых, острых на язычок, но, самое главное, очень симпатичных одноклассниц. Довольно рано для своих лет и Светка, и Настя, превратились из угловатых подростков в хорошеньких девочек. Случилось это превращение с ними так быстро и незаметно, что на какое-то время они и сами растерялись. А как они издевались над мальчишками! Назначали свидания – не приходили. Но посылали к месту встречи смотреть на «ухажера» весь класс, требовали от своих кавалеров за поцелуй выполнения самых невероятных заданий, например, выйти на переменке на ступеньки, и оттуда прокукарекать столько раз, сколько несчастному хотелось поцелуев. Безнадежному двоечнику ставили условием дружбы получение пятерки по математике. Когда они учились в шестом классе, на Светку с Настей стали заглядываться ребята на два-три года их старше. Они провожали подруг от школы до дома, катали на мотоциклах, водили в кино. Оставленные без внимания бывшие пассии кавалеров Светку с Настей возненавидели, и при каждом удобном случае задирали, особенно если рядом
169
не было взрослых. Обычно это происходило в туалете, куда все вышедшие из детского возраста девчонки непременно забегали на каждой переменке, чтобы посмотреть на себя, самую красивую, в зеркало, поправить прическу, и все такое девчоночье прочее. Подруги сначала это терпели, а потом решили поставить зазнаек на место. И повод представился хороший. Как раз накануне старшеклассницы высмеяли Светку с Настей в туалете за то, что те ходили в обычных трусиках. Продвинутые же выпускницы, все как на подбор, носили стринги, которыми друг перед дружкой хвастались. Ответ «малявки» подготовили достойный. Они и сами не ожидали, что эффект окажется даже тройным. На следующий день, дождавшись большой перемены, подруги пошли в туалет. Девчоночий бомонд уже собрался там. Все было как обычно. Воображалки по очереди поднимали юбки, и показывали подругам, какие открытые и соблазнительные у них в стрингах попки. Заметив появление Светки с Настей, все мигом затихли, ожидая, пока те задерут юбки и усядутся писать. Судя по с трудом скрываемым злорадным улыбкам, на сей раз они приготовили подругам что-то особенно издевательское. Дождавшись своей очереди, Светка с Настей заняли позиции над унитазами и дружно зажурчали. В туалете наступила немая сцена. Стоявшая рядом со Светкой девчонка начала было приспускать трусики, но забыла это сделать, автоматически присела, и описала их. - Свет, а ты знаешь, что Пэрис Хилтон от трусиков решила отказаться? – словно не замечая произведенного эффекта, спросила у подруги Настя. - Конечно, знаю. И не только я, но и добрая половина голливудских звезд, которые уже последовали ее примеру.
170
Молчание продолжалось до тех самых пор, пока подружки не вышли из туалета. Известие о том, что две семиклассницы явились на уроки без трусиков, быстро облетело всю школу. Шокированный такой невиданной смелостью «бомонд» сначала обсудил выходку «малявок» между собой, а потом кто-то из девчонок неосмотрительно протрепался мальчишкам. Едва Светка с Настей вышли на следующей переменке в коридор, и стали подниматься по лестнице в столовую, как за ними, словно привязанные, табуном двинулись пацаны, начиная с одноклассников, и заканчивая выпускниками. Так «бомонд», на который абсолютно все мальчишки перестали обращать внимание, получил второй шок. Третий был на следующее утро. Директриса вызвала к себе в кабинет Светку с Настей, и ледяным голосом попросила их поднять подолы юбок. Те недоуменно переглянулись. - Делайте, что я говорю! – крикнула на них директриса. Притворяясь, что ничего не понимают, подруги выполнили это требование. - Вам наши трусики не нравятся? – с плохо скрытой издевкой поинтересовалась Светка, - коротковаты? Она с готовностью натянула трусики-штанишки едва не до колен. - А мне мама их выбирала, - добавила Настя, подтягивая свои панталоны едва не к бюстгальтеру. - Ничего не понимаю, - смутившись, произнесла директриса. В это время в кабинет вошла дежурная учительница, странно посмотрела на Светку с Настей, и взволнованно что-то прошептала директрисе. - Как, все девочки из выпускного класса – без трусиков? - не поверила та своим ушам. - Ну да. Я, как положено дежурной, на переменке зашла в туалет, а они …
171
- Немедленно их ко мне! А вы, - обращаясь уже к продолжавшим стоять с поднятыми подолами подругам, - вон отсюда! В общем, скандал в школе получился на все сто. С тех пор «бомонд» Светку с Настей не трогал. - И все-таки, какая он сволочь! – вернулась от воспоминаний к действительности Настя. - Я думаю, подруга, что твой муж обязательно к тебе вернется. Но ты будешь не ты, если не наставишь ему за это рога. - Считаешь? - Уверена. - В самом деле, почему бы и нет! – выпив одним глотком очередную рюмку, согласилась Настя, - но с кем? У меня и на примете никого нет. - Не мудрено. - Что ты, Светик, имеешь в виду? - А то. Ты посмотри на себя в зеркало: клава перепелкина. Одеваешься как старуха, туфли – «прощай молодость», очки – жуть голубая, прическа – после атомной бомбежки, макияж – это понятие вообще с другой планеты, ходишь – словно пудовый мешок на плечах тащишь. Ты хоть помнишь, сколько тебе лет? - П… помню, - пьяно икнув, ответила Настя. - Сколько? - Двадцать три. - А выглядишь на все сорок! - Злая ты, Светка. - Я добрая. И потом, если я тебе это не скажу, то кто? Настя зарыдала, кинулась к Светке на шею. Когда проревелась и утерла слезы, спросила: - Подруга, а возьми меня как-нибудь с собой, ну, на
172
твою работу? Я этому козлу хочу наставить рога так, чтобы мало не показалось! Светка с минуту, наверное, ошалело хлопала глазами.
САША
- Тебе разве не говорили, что пить надо меньше, - разобравшись в ситуации, заявила Саше Анжелка, - не двинул бы за водкой, не попал бы в историю. Ну да ладно, дело сделано. Пусть эта оторва пока здесь поживет. Только скажи ей, чтобы голышом впредь по дому не шастала. - За собой следи, - тихо, словно себе под нос, все же огрызнулась довольная исходом дела Санька, вновь натягивая злополучную майку. Однако с тех пор Санька совершенно перестала стесняться Сашу, причем, если появлялась Анжелка, делала это вызывающе. Вначале он возмущался, но потом постепенно привык, тем более что у Саньки все получалось совершенно естественно. С Анжелкой Санька вскоре подружилась, хотя скрытое соперничество за Сашу между ними никогда не прекращалось. Через два дня, прихватив Киру и Анжелку, Саша отправился в тот самый интернат. Он оказался обшарпанным четырехэтажным зданием с решетками, на краю Люберец. Их долго продержали на вахте. Потом дверь, похожая на тюремную, отворилась. Угрюмый охранник с резиновой дубинкой в руке повел визитеров по коридору. Директор интерната походил на братка: накачанный, бритоголовый, с татуировкой на пальцах. Выслушав вежливое возмущение Саши методами воспитания в данном учебном заведении, директор болезненно поморщился. Достал упаковку валидола, сунул таблетку под язык. - Синяки, говорите? Возможно. Но синяки Александра
173
получила не от воспитателей. Таких мы не держим. Дети у нас разбираются сами. Иногда – весьма сурово. А ваша Панеева – еще та штучка. - И вы это считаете нормальным? Решетки на окнах, самосуд… Директор смерил Сашу стальным взглядом. Встал, опираясь рукой на стол, взял костыль, подошел к окну. Все пораженно увидели, что у него нет одной ноги. - Решетки? Да вы знаете, что у нас здесь – Сталинград? По сути, 62-я армия. А я – кто-то вроде генерала Чуйкова. Кстати, на самом деле я – полковник ВДВ. И здесь оказался почти случайно. Поймал одного шпаненка в городе, доставил по месту назначения, увидел, что здесь творится, да так и остался. И мы, поймите, не можем отступить ни шагу назад. Ни шагу! Иначе четыре сотни наших головорезов – бандитов, наркоманов, воровок, малолетних проституток такое в городке, да и в ближайших спальных районах столицы устроят – мама не горюй. - А может их сразу – в тюрьму? – предложил Кира. Директор хрустнул пальцами так, что все вздрогнули: - Вы в своем уме? Детей – в тюрьму. Да из них ни один не виноват, что они такими стали. Вот вашу Саньку Панееву из люка вытащили. Жила там, в кампании себе подобных, этаким маленьким зверенышем. Говорить еле умела, не то, что считать-писать. Зато в «аптеке» разбиралась не хуже любого алкаша. До сих пор от спиртного отучить не можем. Из-за этого, собственно, у нее и была разборка с «активом». Саша удивленно посмотрел на директора. - Да, пояснил тот, - у нас, как на зоне, есть и «актив», и беспредельщики, и все соответствующее такое прочее. Актив - тоже не ангелы. Но, хотя бы, помогают нам поддерживать элементарный порядок, потому что думают о
174
своем будущем. Ладно, все это вас не касается, вернемся к Панеевой. Она – особый случай. Сирота. Почти у всех здешних – есть, хотя бы, родители. А ваша-наша Санька их еле помнит. Да оно и к лучшему. Мы справки наводили: там такая семейка! Была. Все давно на том свете от героина. Установилось молчание. Директор вернулся на свое место, сел, закурил. - Выходит здесь – зона для будущих ангелов? – саркастически заметил Кира. - У них хотя бы шанс есть, что людьми отсюда выйдут. Не все, конечно. Но по статистике - процентов тридцать. Поверьте мне, это – немало! И вообще, зачем вы все явились? Учить меня педагогике по Песталоцци? - Ну, хотя бы перевести девочку отсюда, - неуверенно ответил Саша. - Куда? Вопрос, действительно, был риторический. - А куда, вообще, можно? - Санькин единственный шанс: если кто-то оформит опекунство, заберет ее к себе, возьмет в ежевые рукавицы, сумеет определить в нормальную школу. Кто-то из вас готов к этому? - На меня оформляйте, - неожиданно сам для себя твердо заявил Саша. - А у вас есть жена? В смысле, опека дает согласие на удочерение только при наличии полной семьи. И чтобы все остальное было в порядке: благоустроенное жилье, работа, отсутствие у опекунов судимостей… Саша, переглянувшись со своими, неуверенно пожал плечами: - Соответствует все, кроме первого. Порешили так: братья устанавливают в интернате за свой счет систему видеонаблюдения. Директор, в свою
175
очередь, в обход всех бюрократических препонов оформляет Сашу опекуном Саньки Панеевой, и тот на вполне законных основаниях забирает ее из интерната. На том братья и раскатали с директором бутылку вискаря, предусмотрительно оказавшегося в кейсе Киры. Так тридцатилетний плэйбой Саша Семенов стал неожиданно для себя опекуном двенадцатилетнего сорванца Саньки Панеевой. Жить Санька стала в загородном доме. Братья по очереди приезжали туда, кормили ее, проверяли уроки, в общем, как могли, воспитывали, а утром отводили на занятия в ближайшую школу. Училась Санька неплохо. Особенно легко давались ей предметы гуманитарные. Вот только с воспитанием у Саши получалось как-то не очень. Во-первых, она его, в отличие от Киры, с того самого утра, когда познакомилась с Анжелкой, совершенно, даже вызывающе, не стеснялась: по утрам, и после ванной обычно расхаживала по дому в чем мать родила, отказывалась спать без него, причем нередко залезала к нему под одеяло голышом, и спала всю ночь в обнимку. А если замечала утром известную мужскую реакцию, с радостью стыдила его, как развратника и извращенца. Саша пробовал привозить с собой на ночь Анжелку, но и в этом случае Санька любыми правдами и неправдами среди ночи оказывалась у них под одеялом, причем непременно – посерединке. А иногда - и вовсе являлась в самые неподходящие моменты. Во-вторых, он так и не смог отучить ее от дурной привычки к спиртному. Единственное, что удалось – перевести Санькино увлечение на легкие напитки – сухое и мартини. Но мартини она уважала больше. Вот и сейчас воспитанница, слиняв в парилку, не забыла прихватить с собой початую бутылку любимого напитка. - Ну что, и мы пойдем? – предложил Саша.
176
Никита неуверенно кивнул. В парилку он вошел, тщательно обернув чресла полотенцем. Девчонки блаженствовали, растянувшись на полках. Анжелка – на верхней, Санька – ниже. По их телам уже обильно стекал пот. Время от времени они передавали друг дружке бутылку, и пили прямо из горлышка. - Располагайся, - кивнул Саша на свободные места, залезая на одну из двух остававшихся свободными верхних полок. Никита выбрал место пониже. - Вижу, вы русскую баню предпочитаете? - Чаще - да. Но если хочешь - прямо по коридору сауна. Тоже натоплена по полной программе. А еще дальше два бассейна. Не ошибись только – в первом вода ледяная, настоящая родниковая. - Красиво жить не запретишь! – мечтательно вздохнул Никита. - Знаешь, на самом деле это – по первости. Потом привыкаешь ко всему, ну, как к бритью по утрам. Хотя комфорт, разумеется, штука клевая… - Саш, пойдем, поплаваем? – предложила Анжелка. - Можно, - согласился он. - А ты, бесстыдница, - сходя по ступенькам вниз, обратился он к Саньке, - веди себя перед мужчиной прилично, поняла? - Слушаюсь, гражданин начальник. Анжелка обняла Сашу, и они вышли из парилки. - Прости меня за утро, - шепнула она ему на ухо, - сама не знаю, что такое на меня нашло. - Ладно, проехали, - поглаживая подругу по попке, ответил Саша. Обрадованная Анжелка закрыла ему рот поцелуем. Потом они, взявшись за руки, с разбегу бросились в холодный бассейн, с визгом выскочили из него, сразу бух
177
нулись в теплый. Поплавали, согреглись. Анжелка обняла Сашу руками за плечи, ногами – за бедра, их губы слились в поцелуе. - Дурочка, опомнившись, произнес Саша, - они же могут войти в любой момент! - А что, будто твоя Санька ни разу не видела, как мы трахаемся? - Но здесь еще Никита. - Кстати, как он тебе? – поинтересовалась Анжелка. - В смысле? - Ну, вообще, как мужчина. - Как мужчина, судить, наверное, лучше тебе. А как человек – кажется, порядочный и интересный. А чего ты вообще им так интересуешься? Тем более в такой момент? Анжелка смутилась и закрыла глаза. Она дышала все чаще и чаще… - Видишь, Никиша, ничего интересного. Как я тебе и говорила, они банально спариваются, - спокойно комментировала, обращаясь к шедшему за ней гостю, происходившее в бассейне, Санька, - не обращай на них внимания, спускайся в воду. Там так здорово! Никита смущенно медлил, стараясь не смотреть ни на продолжавшую заниматься сексом парочку, ни на стоявшую на бортике, уперев руки в боки и расставив ножки, голышку Саньку. - Да брось свое полотенце! – возмутилась та, - Никому твои прелести здесь не интересны. Может, разве только Анжелке. Анжел, как он тебе? - Идиотка, - покраснев, прошептала Анжелка, уже не в силах остановить то, что происходило между нею и Сашей. Покраснел и Никита. Саша перевел глаза на Саньку и… кончил.
178
«Мать моя, - придя в себя, растерянно подумал он, - я ведь только что кончил не от Анжелки, а от Саньки!» Он высвободился из объятий невесты, и поплыл в сторону выхода. - Глотну вискаря, - сообщил Саша Анжелке, поднимаясь по ступенькам из бассейна. Он взял из лежавшей на бортике стопки большое махровое полотенце, обтерся им и пошел в коридор. - Саш, будешь возвращаться, мартини из парилки захвати! – вдогонку ему крикнула Санька. Саша вошел в предбанник, сел. Плеснул из квадратной бутылки себе сразу полстакана. Выпил залпом. «Хватит врать самому себе. Ты влюбился в нее, как мальчишка. Беда, Саша, беда». Зазвонил лежавший рядом сотовый. Просветился самый знакомый номер. Он обрадованно схватил трубку: - Да Кира! - Санек, у меня проблема …
КИРА
«Мать моя, и как же мне теперь жить? – ошарашенно подумал он утром, едва проснувшись. Сразу попытался себя успокоить: «Может, это был пьяный сон? Мало ли чего не привидится, особенно, если накануне переберешь?» Но – безрезультатно, и даже напрасно. Воспоминание о вчерашнем сумасшествии, а иначе Кира не мог определить случившееся, было слишком уж ярким и запоминающимся. И, вынужден был признаться он себе, сладостным. Его тело хорошо помнило и жаркие, пьянящие ласки друга, и взаимную боль преодоления, и наступившую затем полную
179
податливость Женькиной плоти, и его восторг от этой податливости, и вспышку, и наступившее умиротворение. То был вовсе не сон. Самое позорное - он не чувствовал себя виноватым, а тем более – не хотел считать виноватым в случившемся Женьку. Вспомнив все это в подробностях, Кира с ужасом поймал себя на мысли, что в нем начинает просыпаться желание. Не конкретно вновь испытать близость с Женькой, а вообще. Желание. Но это «вообще», как отдавал себе отчет Кира, могло рано или поздно перейти и «конкретно» на Женьку. «Только этого мне сейчас не хватало», - растерянно подумал он. Откинул одеяло, сел и спустил ноги на пол. - Кирюш, ты вчера на горохе, что ли стоял? – между делом спросил его одевавшийся у соседних нар Шевроле. Кира посмотрел на свои коленки. Их «украшали» чуть затянувшиеся продольные ссадины. «Чертов цемент!» - мысленно выругался Кира. - Наверное, ободрал вчера по пьяни, - стараясь скрыть смущение, ответил он, и поспешил натянуть штаны. - А у Женьки еще и локти содраны! – заметил Отец, - и надо же было так надраться! - Отче, на свой сбитый нос лучше посмотри, - невозмутимо огрызнулся тот. - Да, вчера мы все хорошо жахнули, - подытожил Шевроле, - у меня даже язва «разыгралась», как в старые добрые времена. - Башка раскалывается, цитрамончику бы! – простонал Отец. - Во всем, батюшка, надо меру знать, правда, мужики? – поучительно произнес Женька, мельком взглянув на Киру, и тотчас же отведя взгляд.
180
Кира без труда успел прочитать в нем вопрос. Женька наверняка сейчас, когда протрезвел, тоже мучался угрызениями совести, и хотел узнать реакцию друга на случившееся с ними вчера. - Святая правда, - горестно согласился Отец. Опаздывать на перекличку было чревато, поэтому одевались все быстро. Шевроле широко зашагал к выходу, за ним потрусил охавший при каждом движении его друг. Кира и Женька остались в этом углу барака одни. - Ты как? – подойдя к нему, спросил Женька. - Ничего, нормально, - не глядя другу в глаза, ответил он. - Да я вижу, что – ненормально. - А чего тут нормального? – взорвался, благо, что поблизости никого уже не было, Кира. Женька слегка побледнел. - Ну, тогда прости меня, если сможешь, – тихо произнес он. - На кой ляд теперь мне твои извинения! Я баб люблю, понимаешь, девок, а не мужиков! Женька стоял перед ним, как побитая собачонка. Кира замолчал, почувствовав стыд за то, что накричал на друга. - Ладно, давай договоримся. Между нами ничего не было, - предложил Женька, - забыли. Кира в ответ неопределенно махнул рукой и пошел к выходу. Построение, перекличка, строем, поотрядно, на завтрак, и – за работу. Команда вкалывала дружно, и к обеденному перерыву дневная норма была сделана. «Жигуль», у которого требовал переборки движок, натерли до блеска тряпками, завели, и Шевроле вывел его на двор. Все то время, пока они работали, Кира чувствовал на
181
себе взгляд Женьки. Нет, тот не пялился на него в упор, а старался смотреть, когда Кира не мог замечать этого. Но пару раз ему случайно удалось перехватить взгляд. Мгновения достаточно было для того, чтобы заметить: глаза Женьки откровенно «плыли». И забывать вчерашнее он вовсе не собирался. Вернее – не смог бы, даже если захотел. Как, впрочем, и Кира. Он опять и опять пытался разложить все по полочкам. С Женькиной любовью все более-менее понятно. Кажется, друг и сам не очень рад, что это произошло. А вот что произошло с ним? В принципе такой секс для Киры не был табу. И даже всегда доставлял ему более острые ощущения, чем секс традиционный. Просто исходя из физиологических особенностей партнерш. Впервые они с братом попробовали его, когда учились в десятом классе. Тогда они крутили роман с симпатичной оторвой-студенточкой. Водили ее в кино, прогуливались в парке, целовались. В постель они ее затащили через несколько дней после знакомства. Девчонка оказалась столь умелой любовницей, что братья только диву давались. Попробовать необычный секс она предложила им сама. От новых ощущений мальчишки были в восторге. Постепенно это стало для них нормой. И – азартом. Потому что если нетронутые девчонки попадали им в постель нечасто, то «нераспечатанными» в смысле нетрадиционном – оказывались почти все. И почти все сначала пугались и отказывались. Но потом, либо потеряв от жаркого секса сразу с двумя парнями голову, либо запьянев, либо из-за элементарного любопытства, соглашались попробовать новое, еще не испытанное прежде ощущение. И редко кто из них наутро об этом сожалел. Самое острое удовольствие с очередной «девственни
182
цей» братья практиковали в порядке очереди. Сегодня с новенькой пассией был первым – Кира, а вторым - Саша. И так далее. Но то было с женщинами. Здесь же – совсем другое. Хотя, с физиологической точки зрения, подумал Кира, вовсе не другое. Способ-то один! И там, и там, по сути, извращение. Потому что контакт – противоестественный. Но, тогда получается, что извращенцами являются, наверное, не менее трети всех практикующих секс мужчин и женщин. Вполне возможно, это уже не извращение? Пойдем дальше. Женщина с женщиной – это извращение? Принято считать, что «да». Как и мужчина с мужчиной. Но почему извращение? Только потому, что они – одного пола? Между прочим, эффект замещения традиционного полового партнера на нетрадиционный бывает и у животных, а то – и вовсе естественный инстинкт сосредотачивается на какой-нибудь игрушке. Что же, и они – обезьянки, киски, и прочие твари - извращенцы? Бред, самый настоящий. Значит, возможность сексуального удовлетворения, каким угодно способом, в определенных, разумеется, ситуациях, закладывает в нас сама природа? Если логически рассуждать, получается, что ничего такого противоестественного в однополом сексе нет. Но почему же мне тогда не по себе? «И зачем я вчера позвонил Саше, и все рассказал ему? Ну, не все, но почти все: «еще немного, и я с ума сойду без бабы». Стыд какой! Да и что он может сделать? Вытащить меня отсюда? Над этим наши адвокаты работают. Привести мне на зону нормальную девчонку? Как? Это – не пионерлагерь. Заплатить ворам за пару часов с угольной девкой?» «Угольными девками» называли проституток, которых
183
для воров тайком провозили на зону в грузовиках с углем. Доставляли на день-два, и за это время беспрерывного использования их так замызгивали, что лечь с такой в постель у Киры ни малейшего желания не было. Вот если бы Саша организовал свидание с какой-нибудь приличной девчонкой, у него все бы стало с ориентацией на свое место. Эх, Анжелку бы сюда… Дверь в мастерскую отворилась. Вошел бригадир. - Мужики, надо помочь разгрузить машины с провизией. Сегодня привезли сразу на три недели. Даже с запасом. Чтобы, не дай бог, не случилось бунта, если дорожники затянут с мостом. Так что двое – за мной. - Пойдем, батюшка, - поднялся со скамейки Шевроле, - заодно твою непутевую голову на свежем воздухе подлечим. - Изверг ты, сын мой, - вздохнул, вставая Отец. Кира и Женька остались одни. Оба старались не смотреть друг на друга.
СВЕТА
Вернулась домой только под утро. Настолько пьяная, что едва смогла набрать правильный код на входной двери. Потом чуть не заснула в лифте. Тереза встретила ее в прихожей. - Мы, оказывается, надрались. Ай, яй, яй, - покачала она головой, и стала заботливо раздевать Светку. Потом легонько шлепнула и подтолкнула в ванную. Ополоснула, завернула в широкое полотенце, помогла дойти до спальни, уложила в постель. Это было последнее, что помнила Светка. Она проснулась от сладкого ощущения. Ее обнимали за грудь. Причем явно не Антоша, потому что – более нежно, почти бережно.
184
«Тереза», - обреченно сообразила она, всем телом ощущая теплоту прижимавшейся к ней со спины нагой подруги. И сразу испугалась: что теперь подумают о ней девчонки? Светка открыла глаза. Немного успокоилась. Кажется, все, кто не был на работе, еще спали. Она, стараясь не разбудить любовницу – Светка могла быть сама с собой откровенной - встала с постели, накинула халатик, вышла на кухню. Голова болела, мысли путались, сбивались, наслаиваясь одна на другую, как сложный бутерброд. Светка достала из аптечки пенталгин, положила в рот пару таблеток, запила минералкой. «Почему я вчера надралась? Потому что стала лесбиянкой? Возможно. Но я – вовсе не лесби. Тогда почему? Или лесби? Мне же было хорошо с Терезой. Да. Временами - очень. Я даже кончала. И, кажется, не один раз. Значит, всетаки, лесби. Еще Настя со своими проблемами на мою бедную голову свалилась. Надо же додуматься – мстить мужу таким образом!» Светка подошла к окну. Город просыпался. Взрослые выходили из подъездов и спешили к метро по делам, ребятня, стайками, на учебу. Другая, нормальная человеческая жизнь. «Нет. Не может быть. То, что было вчера у меня с Терезой – просто наваждение. Стечение обстоятельств. Оценить ситуацию иначе - невозможно. Может, это у меня от одиночества? Почему я не могу оставаться одной? Настя будет делать минет незнакомому мужику? С ума сойти. Страх одиночества – это болезнь? Нет. Я осталась вполне нормальной. А как теперь быть с Терезой? Она вряд ли оставит меня в покое. Не тот характер. Вот так ты, Светка, влипла! А может, Насте надо влюбиться? Эх, если бы влюбиться мне! Так, чтобы голову сносило».
185
Светка влюбилась, ей едва исполнилось четырнадцать. В Диму, младшего брата отца. Он был офицером. Влюбилась совершенно неожиданно. За один день. Хотя знала его, сколько себя помнила. Теперь, когда прошло уже достаточно много времени, она не могла понять, что в нем такого было особенного. Дима - самый обыкновенный тридцатилетний мужик. Как положено офицеру, подтянутый, стройный, а еще интересный, веселый, всегда стильно одевавшийся. Улыбка, может? Что-то необычное в себе по отношению к нему она стала ощущать вскоре после того, как они заехали в универсам. В то июльское утро Светка возвращалась из летнего черноморского лагеря. Родители были в отпуске, и уже неделю жили на даче. Поэтому с Димой у них была договоренность, что он встретит Светку с поезда, завезет ее с вещами домой, потом они запасутся провизией, и вместе приедут к ним. Дима встретил племяшку на перроне, искренне обрадовался, увидев ее. Как обычно при встрече, чмокнул в щечку, ну, может быть, чуть теплее, чем прежде, и она ответила ему так же. Потом он отобрал у нее сумку с вещами, обнял за плечо и повел к выходу. Светка испытывала гордость, и даже какое-то превосходство перед подругами из-за того, что ее, в отличие от остальных, встречали не мама и папа, а молодой мужчина, с которым она, к тому же, при всех поцеловалась, и который теперь обнимал ее. И, самое важное, никто на перроне не знал, кем этот плейбой приходится ей на самом деле. Светка заметила, что некоторые девчонки, и даже взрослые женщины, из числа встречавших, с завистью смотрят на нее. В вокзальной толчее они почти не разговаривали, да и
186
потом, пока крутились в «жигуленке» по Москве, Дима, сосредоточенный на дороге, почти все время молчал. Они ненадолго заехали к ней домой. Светка наскоро разобрала полную грязной одежды сумку, переоделась. Пропылившиеся в дороге джинсы и блузку сменила на свой любимый белый сарафан. Вышла к Диме – тот ждал ее в прихожей – и покрутилась перед ним: - Ну как? - А ты, Светик, здорово изменилась, - сказал он, с интересом, словно видел впервые, разглядывая ее. - И не то, чтобы очень повзрослела, но похорошела – точно. Светка смутилась. Она только теперь, глядя на себя в зеркало, заметила, что сарафан, который не одевала с прошлого лета, стал ей узковат в груди, к тому же, едва прикрывает трусики. Инстинктивно потянула подол вниз, и решила переодеться во что-нибудь другое. Особенно после того, как Дима опустил вслед за движением ее рук взгляд, и с похвалой добавил: - Отлично выглядишь! Светка смущенно метнулась назад, плотно закрыла за собой дверь и сняла сарафан. Осмотрела свой гардероб. Выбор остановила на белом топике, и такого же цвета шортах. Придирчиво глянула в зеркало. Теперь все было, кажется, нормально. Мнением Димы она решила больше не интересоваться. Но краем глаза отметила, что, когда она вернулась в прихожую, тот опять с интересом посмотрел на нее. Потом они поехали в универсам. Едва вошли внутрь, как Дима вновь обнял ее за плечо, и Светке это безумно понравилось. Они медленно ходили от стеллажа к стеллажу, постепенно заполняя тележку продуктами. Ей льстило, что он советуется с ней, что покупать, и в каком количестве, как со взрослой. Даже при выборе алкогольных напитков, в которых она совершенно не разбиралась.
187
Вдруг Светка неожиданно поймала себя на мысли, что никто из окружающих не знает, что они – дядя и племянница, а кто-то даже наверняка думает, что эти двое – парочка. Как, наверное, прежде уже подумали на перроне с завистью девчонки. И уже сама представила, что они с Димой – на самом деле парочка. И, когда никто не видит, они целуются взасос, и не только целуются, но и спят в одной постели, вдвоем пьют кофе по утрам, и вообще живут вместе. Эта фантазия буквально вскружила ей голову. Светка словно посмотрела на себя саму, и Диму, со стороны, и увидела все совсем другим, чем прежде. Диму - не своим дядей, а интересным спортивного телосложения мужчиной, на которого заглядываются молодые женщины. Себя – не его племянницей, а юной очаровательной подругой. А еще через несколько минут почувствовала, что голова продолжает кружиться, и это головокружение – именно оттого, что она рядом с Димой. И все вокруг, кроме него, словно в легкой дымке. Еще когда они заходили в универсам, чистое голубое небо стали затягивать густые тучи. А едва Светка и Дима с полными пакетами провизии в руках вышли наружу, дождь уже собрался. Стемнело, как поздним вечером. Автомобиль же находился на другом конце забитой машинами стоянки. - Успеем? – спросил Дима. - Попробуем. Они, быстро, насколько позволяли покупки, поспешили вперед. Ливень, с грозой и молнией одновременно, ударил почти сразу. Мгновенно они оба промокли насквозь. Когда добрались до своей машины, одежда была, хоть выжимай. Дима усадил Светку рядом с собой, потом забросил пакеты на заднее сиденье.
188
- Кажется, это – надолго, - вглядываясь в небо, вслух подумал он. Светка кивнула. Какое-то время они молчали. Дима курил. - Знаешь, племяшка, ехать нам часа три, не меньше, с учетом такого ливня. Если мы останемся во всем мокром, наверняка оба простудимся. Я вот что предлагаю. Стекла здесь тонированные, поэтому снаружи мы не видны. Ты сейчас переберешься назад, мы оба разденемся, отожмем и повесим одежду на спинки сидений. Так что, пока едем, все успеет высохнуть. Согласна? Светка не торопилась с ответом. Смущенно ответила: - У меня шорты одеты на голое тело. - Аналогично, - усмехнулся Дима, - так что мы играем на равных. Светка от этого взаимного признания почему-то вспыхнула, и поспешила перебраться на заднее сиденье. Прежде она не задумывалась над тем, стесняется Диму или нет. Конечно, да. Но еще прошлым летом, когда она забыла в городе купальник, совершенно спокойно загорала вместе с ним в саду в одних трусиках. И мама, кстати, тоже. Потому что она, Светка это знала, младшего брата своего мужа совершенно не стеснялась. Едва Светка сняла с себя все, как поймала в зеркале заднего вида веселый взгляд не спеша раздевавшегося Димы. Мигом юркнула за спинку его сиденья, подтянула коленки к подбородку и обхватила их руками. Сердечко ее колотилось, мысли путались. Она одновременно стеснялась и не стеснялась, боялась и не боялась его. И голова от его присутствия рядом кружилась все сильнее. Дима повернулся к ней и протянул руку… - Головка бобо? – вернула Светку в реальность вошедшая на кухню Тереза.
189
- Немного. - Вот что, подруга, ты отпуск давно не брала? - Полгода уже. - Оно и видно. Тебе пора отдохнуть. Особенно от мужиков. Да и мне – тоже. Предлагаю недельки на две слетать в теплые края, на Ибицу, например. Ты как? Взять отпуск, и уехать отсюда куда подальше, к теплому морю, чтобы, лежа голой попкой вверх на песке, а на Ибице купаться и загорать голышом отнюдь не возбранялось, и ни о чем не думать, Светка была не против. Действительно пришло время взять паузу, отдохнуть от мужчин, и от всей этой суеты. Но в обществе Терезы? Вспомнив случившееся между ними вчера, Светка почему-то почувствовала себя неуютно. Инстинктивно подтянула ноги и обхватила колени руками, как тогда, в автомобиле... - Неужели ты, дуреха, меня все еще боишься? – понимающе улыбнулась Тереза. Подруга подошла к ней сзади, положила ладони на плечи, приспустила со Светки халат, обняла ее за груди и прижалась губами к волосам. Сердце Светки учащенно забилось, голова стала кружиться…
САША
«С Кирой – беда, - это было первое, что подумал Саша, проснувшись утром, - и надо срочно придумать способ ему помочь». Он открыл глаза и уставился в потолок, пытаясь сосредоточиться. Однозначно, брата следовало как можно быстрее вытаскивать из-за решетки. Над этим с первого дня приговора
190
Кире работали лучшие адвокаты столицы. Подвижки на условно-досрочное освобождение уже наметились. И деньги в это были вложены достаточно серьезные. Но процесс двигался, по мнению Саши, очень медленно. Организовать побег? И над этим Саша думал вполне серьезно. Теоретически - реально. Но это было в любом случае связано с определенным риском. Вдруг какое-то из звеньев даст сбой? Например, на зону приедет внезапная проверка, и грузовики с тюками белья на КПП часовых заставят тыкать острыми щупами? Была и другая серьезная причина отказаться от этого варианта, или оставить его на самый крайний случай: в случае побега Кире потом придется всю жизнь провести на нелегальном положении. Или существовать по чужому паспорту, или прятаться за границей. И то, и другое, и третье было совершенно нежелательно. Других вариантов спасения брата пока не имелось. Саша по собственному жизненному опыту знал, что безвыходных ситуаций не бывает. Какое-то решение должно было быть! Но светлые мысли упорно не лезли в голову. «Надо бы выпить чего покрепче», - решил он. Саша осторожно, чтобы не разбудить, высвободился из объятий Анжелки, еще тише переполз через спавшую, свернувшись в комочек, у них в ногах Саньку – все-таки пришла среди ночи, да еще, бесстыдница, голышом – натянул шорты, и прошел в столовую. Плеснул в стакан вискаря, выпил в одно дыхание. Но наступившее вскоре просветление упорно «работало» совсем в другом направлении. Санька! «Трахая вчера в бассейне Анжелку, я кончил не с ней, а с этой девчонкой. Мысленно, конечно. Тем не менее. И мысленно, и наяву я видел и ощущал именно Саньку. Почему, и как такое вообще могло произойти?
191
Ладно, по порядку. Я когда-нибудь прежде желал ее, как мужчина женщину? Если быть предельно честным с самим собой, то «да». Иначе и быть не могло. Я – молодой мужик, а она – очень даже симпатичная девушка, у которой в ее неполные совсем ничего все уже, как говорится, при ней. Тем более разгуливает она передо мной, нередко, в чем мать родила, вместе паримся в сауне, купаемся в бассейне. Да и спит Санька зачастую со мной в одной постели. Тоже вовсе не в чадре и шальварах. Но, надо отдать должное, я всегда старался убить такие мысли в самом зародыше. И это у меня получалось. Конечно, в подсознании наверняка все оставалось и накапливалось, но я был в состоянии держать себя в руках. Потому что в сознании стояло крепкое табу: она – моя воспитанница. Она – несовершеннолетняя. И я несу за нее полную ответственность. Вчера, уводя в бассейн Анжелку, я желал именно ее, а вовсе не Саньку. Это факт. Что же, все-таки, произошло? Перебрал вискаря? Вряд ли. Выпил я не больше своей нормы, ну, может быть, чуточку больше. «Сработало» ее неожиданное появление у бассейна? Возможно. Но она и прежде не раз заставала нас с Анжелкой в пикантных, так сказать, позах. И ничего подобного со мной не случалось. Факт есть факт: при появлении Саньки у меня снесло крышу. Черт серый, я совсем запутался. Мало того, что с вызволением Киры ничего не получается. И здесь влип!» Он плеснул в стакан еще вискаря. Выпил. Вновь сделал попытку сосредоточиться. «С самого начала. О чем говорил вчера Кира, когда позвонил мне? О том, что у него проблемы с сексом. Понимаю, и даже очень. Лишить человека, с пятнадцати лет ведущего
192
активную, если не сказать, гиперактивную половую жизнь, надолго общения с женщинами, с перспективой оставаться в таком состоянии еще года два – и у самого стойкого Шварценеггера крыша поедет. А если поедет, то в каком направлении? Голубом? Мать моя!» Только сейчас Саша понял, на что намекал Кира, когда сбивчиво просил его как можно быстрее вытащить его из зоны. «Неужели у брата начались проблемы с «голубизной»? Не может быть. Хотя… в той ситуации…» Саша разнервничался. Чтобы успокоиться, выпил еще. «Значит, ему срочно нужна баба. И такая, чтобы его понастоящему заинтересовала. Какие варианты? Послать ему на свидание девчонку посмазливее. Например, Анжелку. Она точно его от всяких глупостей отучит. Но этот вариант не пройдет. Свидания осужденным положены только с близкими родственниками. Анжелка к ним не относится. Из близких у Киры остались только я, да сестренка Иришка. Значит, этот вариант тоже исключается. Что же делать?» - Жених, а ты знаешь, что Никита на Анжелку глаз положил? Незаметно вошедшая в столовую, кутаясь в одеяло, Санька села напротив. - Иди спать, рано еще, - попробовал прогнать ее Саша. Бесполезно. Санька залезла с ногами на стул, одеяло при этом сползло до бедер, обнажив остро торчащие груди, налила себе мартини. - А ты знаешь, что маленьким девочкам по утрам спиртное запрещено? - И она на него, кажется, тоже, - осушив свой бокал, добавила Санька. «Этого мне только не хватало», - подумал Саша, подливая себе еще немного.
193
- А с чего, собственно, такие выводы? - Я видела, как он вчера пялился на нее. Да и она на него тоже откровенно «косила». - Хотел бы я посмотреть на мужика, который спокойно прошел мимо нашей Анжелки, особенно если она – голышом! - Не хочешь – не верь. - Наверняка тебе это привиделось. Нам же в загс скоро! - А причем тут загс? Сердцу не прикажешь, - совершенно по-взрослому возразила Санька, спокойно глядя ему в глаза. Саша внимательно посмотрел на свою воспитанницу. «О чем, вообще, она? И что эта пацанка может понимать в любви? А что понимаешь ты сам, великовозрастный искатель постельных приключений? » Саша вынужден был признаться сам себе: понастоящему он еще никогда не любил. Нет, увлечения, даже влюбленности, конечно же, были. Пару раз – довольно сильные. Но чего в этих скоротечных романах было больше, любви или секса, сказать, даже по прошествии времени, было трудно. Наверное, все-таки, влечения. А что он испытывает теперь к Саньке? Влечение, как это ни преступно по отношению к своей несовершеннолетней воспитаннице, да. Эта девчонка его возбуждает. Но – не только влечение. Вчера, когда он был в бассейне с Анжелкой, его при виде Саньки ударило нечто вроде молнии. Причем явно не только из-за ее соблазнительной наготы, хотя из-за наготы, конечно, тоже. И откуда сейчас у него в голове какое-то странное, отнюдь не алкогольное опьянение? И это опьянение напрямую, он это вполне отчетливо осознавал, связано с присутствием Саньки. «Неужели я на самом деле влюбился? Не может быть. Получается, может. Только этого мне теперь не хватает!»
194
КИРА
Кира был в растерянности, его друг – тоже. Молчание затягивалось. «И угораздило же так не вовремя прийти этим грузовикам! Хотя, разве дело в них? Дело во мне, дело в Женьке, точнее, в нас обоих». Теперь, когда они были совершенно трезвы, у Женьки, видимо, недоставало смелости, несмотря на все, случившееся вчера, переступить невидимую черту. Кира же вновь был в смятении. Еще каких-нибудь четыре часа назад, утром, он по-настоящему желал Женьку. Но смог подавить в себе это животное, как он считал, чувство. Теперь ловил себя на мысли, что хочет Женьку опять. Причем именно Женьку. Именно так, как было между ними вчера. Все остальные мужчины ему оставались в этом плане, как и раньше, противны. «Почему так? Я же не люблю его! Значит, это просто животный инстинкт? Но я хочу не кого-нибудь, а именно Женьку. Получается, дело не только в инстинкте. Тогда в чем?» Женя, решившись, несмело взял его за руку, вопросительно-просяще глянул на Киру. Кира не ответил на рукопожатие друга, или, теперь еще и любовника, но и высвобождать свою ладонь не стал. Через это прикосновение Кире показалось, что он слышит учащенное биение Женькиного сердца. «Интересно, а если бы, предположим, рядом с ним стояла Анжелка, я бы кого предпочел?» - неожиданно подумал он, и понял, что не может дать самому себе на этот вопрос четкого ответа. Анжелка давно уже была ему не чужая. А с тех пор, как он попал за решетку, и лишился возможности спать с ней,
195
привычное родное чувство, которое он испытывал к этой девушке, как и желание иметь ее, многократно усилилось. Но и Женька тоже не был, особенно после вчерашнего, ему чужим. О чем думал Женька, догадаться было не сложно. Его «плывшие» глаза говорили за него красноречивее всяких слов. - Жень, а как ты теперь с женой будешь? Ты же сам говорил, что любишь ее? – чтобы прервать становившееся тягостным молчание, спросил Кира. - Люблю. Как и раньше. Но это, ну то, что я испытываю к тебе, совсем другое. На порядок другое. Жена – это, как бы тебе объяснить, своя, родная звездочка на небе. А ты для меня - целая вселенная. Кира верил тому, что говорил Женька. Но как реагировать на его слова, совершенно себе не представлял. Между тем Женька отошел, сел на лавку, нервно закурил. Неожиданно входная дверь отворилась от удара ногой. В мастерскую медведем ввалился здоровенный урка по кличке Ведро. Когда-то, во время драки, его «вырубили», и действительно, надели на голову ведро, а потом довольно долго колотили по донышку. Но от этих ударов чугунноголовый дебил, наоборот, пришел в себя. Он, словно ни в чем ни бывало, освободился от помятой железяки, и наказал своих обидчиков. Ведро был правой рукой Казбека, и его телохранителем. К счастью, поскольку Женька сидел спиной к двери, Ведро не мог заметить в их поведении ничего необычного. Тем не менее, Кире стало не по себе: даже со спины поза, в которой застал Женьку вор, была достаточно выразительна. Ведро внимательно оглядел мастерскую, после этого обратился к Кире:
196
- Пахан с тобой, фраер, перетереть желает. Прямо сей
час.
От подобного предложения ничего хорошего ждать не приходилось. Но и отказываться от разговора с авторитетом было ни в коем случае нельзя. Кира кивнул, и пошел вслед за Ведром к выходу. «Зачем я Казбеку? – недоумевал он. - Законов, кажется, никаких не нарушал. Долгов перед общаком не имею. Может, они пронюхали про наши отношения с Женькой? Но как? Свидетелей в бане не было. Могли что-либо заметить Отец или Шевроле. Но эти двое – члены нашей семьи. А семья своих не выдает». Казбек ждал его в пищеблоке, в комнате, предназначенной для приема пищи кухонной обслугой. Стол был накрыт на двоих. Каша с ломтем серого хлеба уже давно «пролетела», поэтому при виде лежавших на тарелке больших кусков вареной говядины у Киры отчаянно потекли слюнки. Казбек молча кивнул, приглашая садиться. Пахан вынул из-под стола бутылку «столичной», отвернул пробку, разлил водку по стаканам, каждому – ровно по половине. Поднял свой, дождался, пока то же сделает Кира, слегка прикоснулся краем своей посудины к Кириной, одним глотком выпил. Кира – тоже. Казбек кивнул на стол, указывая на закуску. Кира, неторопясь, положил кусок мяса на полукруг «бородинского», начал закусывать. - Ну, рассказывай, - негромко произнес Казбек, вновь разливая водяру. Не ответить на вопрос пахана было нельзя. Но и отвечать следовало, тщательно взвешивая каждое слово. Потому что слишком серьезны могли быть последствия любой необдуманной фразы. Тем более, с ответом не следовало спешить, если ты не знал, про что именно рассказывать. Кира со страхом подумал, что вопрос Казбека касается его отношений с Женькой.
197
«Если так, то наши дела невеселы. Особенно – Женькины. По их законам он теперь - опущенный. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: особой посудой, отдельным местом в бараке, и, главное, с обязанностью ублажать каждого вора, который только этого пожелает. Бр-р. Да и мои дела, поскольку я это скрыл от лагерного сообщества, тоже не так уж хороши. Кажется, за это может последовать аналогичное наказание». Кира вопросительно глянул на пахана. Тот в ответ вновь кивнул на стаканы. Глаза его при этом ровно ничего не выражали. «Нет, раз он со мной пьет, а пьет он далеко не с каждым, значит, дело, вряд ли, в наших отношениях с Женькой. Тогда в чем именно?» Они вновь выпили, оба до дна. Дождавшись, пока Кира доест свой бутерброд, Казбек произнес: - Разговор у нас с тобой, банкир, будет серьезный. Тон голоса у него был такой, что у Киры, по природе своей вовсе не труса, мурашки пошли по коже.
СВЕТА
- Ты что, сюда же девчонки могут войти! – испугалась Светка, и попробовала высвободиться. - Ну и? – не позволяя ей этого, улыбнулась Тереза, - я, пока живу здесь, уже почти с каждой переспала. Так что стесняться нам с тобой перед остальными, моя прелесть, глупо. Светка, разумеется, это знала. Но прежде ей казалось, что все проходит мимо нее, словно бы в другом измерении. Теперь, получается, и она оказалась в этой чем-то притягательной розовой орбите?
198
- Вовсе я не стесняюсь, просто как-то непривычно, - перестав сопротивляться и закрывая глаза, ответила она. Светке вновь становилось необыкновенно хорошо, точно так, как вчера. И она уже никого не стеснялась. Как перестала стесняться Диму вскоре после того, как они, промокнув под ливнем до нитки, вынуждены были после дождя раздеться в автомобиле. - Теперь давай мне свою одежду. Я приоткрою дверь, и выжму воду на асфальт, – повернувшись к ней, распорядился Дима. Светка сжалась еще больше, но подчинилась, отдала ему шорты и майку. - Думаешь, я тебя не стесняюсь? – понимающе спросил Дима, поспешив отвернуться. - Ничего я не думаю! – вконец смутившись, огрызнулась Светка. Дима молча открыл дверь, выжал одежду и развесил ее на сиденье рядом с собой. - Ладно, не будем все усложнять, поехали! Но прежде глотни немного вот этого, чтобы не заболеть. Светка приняла бутылку с чем-то светло-коричневым, послушно сделала глоток жидкости, сразу обжегшей горло, и закашлялась. Дима покровительственно улыбнулся – Светка видела это в зеркало заднего вида, забрал бутылку. Сам сделал несколько глотков. - Виски, - пояснил он, - лучшее лекарство от простуды. Автомобиль вырулил со стоянки и помчался по сразу опустевшим из-за дождя улицам. Cветка, на всякий случай, то и дело с опаской поглядывала в зеркало заднего вида, но Дима даже не пытался смотреть на нее. Постепенно Светка успокоилась, и вновь ощутила то необычное состояние, в котором была в универсаме. Незаметно она задремала. Последнее, что со страхом, и одновременно волни
199
тельным удовольствием подумала, укладываясь на сиденье: Дима, если повернет голову, может увидеть ее всю. Снился ей не кто-нибудь, а именно он, Дима. Светка была с ним рядом. Что именно с ними происходило, она не понимала, кажется, всего лишь вместе гуляли по залитому солнцем сосновому лесу. Но Светке было необыкновенно хорошо. Тем не менее, ее то и дело охватывала непонятная тревога. От того, что они были вместе, и совсем одни. А еще от того, что она стеснялась, и одновременно не стеснялась, когда Дима начинал целовать и обнимать ее, совсем как взрослую девушку. А она, Светка, взрослой себя еще вовсе не считала. Хотя и мечтала поскорее повзрослеть. Чтобы ее не ограничивали в свободе родители, чтобы не шпыняли в школе учителя, чтобы не отталкивали от своей кампании старшие девчонки. - Приехали! – вывел ее из сонного небытия раздосадованный вздох Димы. - Что случилось? – смущенно поднимаясь с сиденья, и, на всякий случай, подтягивая колени к плечам, спросила Светка. - Система охлаждения движка закипает. Срочно нужна вода. Поэтому сворачиваем с трассы. Хорошо, что я это место примерно знаю. Где-то здесь неподалеку должна быть небольшая речка. Автомобиль свернул на боковую дорогу, потом – на более узкую, а вскоре и вовсе на какой-то проселок, и теперь медленно полз, то и дело раздвигая ветки свисавших над дорогой кустов. Светке почему-то вновь стало неуютно, и она сидела, изо всех сил обнимая колени руками. Но вскоре они выехали на широкую, залитую солнцем поляну. Впереди, меж кустов, голубела полоска воды. И Светка вновь успокоилась.
200
- Свет, я займусь машиной, а ты пока развесь нашу одежду, - попросил Дима и добавил: - Под солнцем она высохнет куда быстрее. А потом можешь искупаться. Водичка здесь – чистейшая! Дима, как был голышом, совершенно не стесняясь ее, вышел из машины и открыл капот. Теперь он был ей не виден. Светка осталась одна. Ее сердечко бешено колотилось, мысли – путались. «Только что Дима при мне даже не подумал одеться. Похоже, он меня совсем не воспринимает. Ну, как девушку. Наверное, потому, что я для него – всего лишь племянница. Он – дядя, брат моего папы. Но почему это мне так обидно? Может, потому, что Дима мне очень нравится? Когда мы были в универсаме, мне даже показалось, что я в него – влюбилась. Но этого не может быть. Потому что в близких родственников – не влюбляются. Что же тогда происходит со мной? В любом случае - решено. Я его – тоже нисколечки не стесняюсь!» Светка сняла со спинки сиденья все еще влажную одежду, и осторожно выбралась с ней наружу. К счастью, а может, к досаде, Дима совсем не смотрел на нее, он стоял, склонившись над капотом. Светка отошла в сторону, развесила майки и шорты на ближайших кустах. Ее сердечко колотилось, кажется, еще сильнее. Уже почти не соображая, что делает, она смело подошла к Диме и поинтересовалась: - Как там? Тот поднял голову от капота, мельком глянул на нее, кажется, совсем не удивился тому, что она осмелилась приблизиться к нему голышом, и ответил: - Отдыхать нам с тобой, Светик, здесь придется еще часа два. Но зато потом – помчимся до самого дома с ветерком! А пока – иди, загорай на зеленой травке.
201
Светка, она была словно во сне, согласно кивнула, и пошла в сторону речки. «Интересно, смотрит сейчас Дима мне вслед, или нет? Наверное, смотрит. Все-таки он – мужчина, а я – обнаженная девушка. Хотя, какая я девушка? А может, всетаки смотрит? Но я же – его племянница!» - растерянно гадала она. Светка в смятении поспешила скрыться от возможного взгляда Димы за прибрежными зарослями, там, где голубела полоска воды. Речка оказалась совсем маленькой и неглубокой. Только берег был крутой. Светка осторожно спустилась вниз, смело вошла в прохладную воду. Она обожала купаться. Но голышом это было у нее впервые. Окунулась с головой, постояла, привыкая к прохладе, и поплыла вверх по течению. Потом нырнула, и вернулась назад уже под водой. Встала на дно – река в этом месте едва доходила ей до пояса. Ощущение своего нагого тела в воде было совершенно необыкновенным. Острый холодок в том местечке, которое до этого соприкасалось с ней во время купания всегда лишь через полоску ткани. Страх, что ее могут застать здесь какие-нибудь другие отдыхающие. Еще – блаженство. И непонятное чувство то ли стеснения, то ли страха, то ли смелости от сознания того, что Дима, если вдруг придет на берег, сможет увидеть ее. А она в прозрачной воде даже не сможет спрятаться… Светка не знала, как ей вести себя, если он все же выйдет на берег, и тоже решит искупаться. Что именно так и будет – она не сомневалась. Отплыть подальше в сторону? Но потом все равно придется вылезать из воды. Не обращать на него внимания? Наверное, так. «А если Дима вдруг попробует обнять, или даже поцеловать меня? – вдруг со страхом подумала она. - Нет, об
202
этом даже думать стыдно. Он – мой самый близкий, после мамы и папы, родственник! Какая же ты, все-таки, Светка, испорченная! Знал бы Дима о том, что ты сейчас про него воображаешь. Вот бы он о тебе подумал!» Вдруг она неожиданно услышала знакомый голос: - Как водичка? Светка испуганно повернулась. Дима стоял на берегу, и весело смотрел на нее. Светка впервые в жизни видела мужчину полностью обнаженным. Она непроизвольно скосила взгляд вниз, на его поросший черными волосами пах. Спохватившись, подняла глаза и встретилась с насмешливым взглядом Димы. Совсем смутилась, сообразила, что стоит перед ним в прозрачной воде, и он может видеть ее всю, голышом, и сразу присела. Теперь вода была ей по шейку. - Нормальная, - ответила она, на всякий случай прикрыв груди ладошками, и стараясь не смотреть, как он спускается вниз. Дима поплыл. Светка, немного выждав, тоже. Совсем в другую сторону. Чтобы быть как можно дальше от него. Ее сердечко едва не выскакивало от страха из груди. - Скажи, что купаться голышом – здорово! – крикнул Дима. - Ага – словно не своим голосом ответила она. Дима, к счастью, не приближался к ней на «опасное» расстояние. И тем более не пытался рассматривать в воде ее наготу. Постепенно Светка успокоилась, и вскоре они уже плавали бок о бок. Когда устали, решили отдохнуть. Получилось так, что они стояли в воде друг против друга. Светкино сердечко вновь едва не выскакивало из груди, голова – кружилась. И кружилась, она знала, от его присутствия рядом. Светке показалось, что теперь Дима смотрит на нее не так, как обычно. Внимательнее, может.
203
Неожиданно он окинул ее взглядом, всю. И от этого взгляда Светка вздрогнула. - А ты становишься красавицей, - произнес Дима, как ей на мгновение показалось, каким-то хриплым голосом. - Правда? – обрадованно воскликнула Светка, и сразу же, смущенно прикрыв груди руками, отвела взгляд. Светка вконец растерялась: Дима все-таки стал разглядывать ее, как мужчина женщину! Ну, не женщину, а девушку! Значит, он воспринимает ее, не только как племянницу! Но вместо того, чтобы обрадоваться - ведь еще недавно она сама в глубине души мечтала об этом, Светка обиделась и подумала, что Дима не должен так смотреть на нее. Неожиданно она заметила, что совсем рядом проплывает что-то длинное и живое. - Ой, змея! Гадюка! – испуганно воскликнула Светка, и в ужасе запрыгнула на Диму, обняв его при этом за шею руками, и обхватив за бедра ногами. Она, сколько себя помнила, всегда панически боялась этих скользких тварей. - Дуреха маленькая! – добродушно успокоил он ее, - это не гадюка, а безвредный ужик! - Я – уже большая! – обиженно ответила Светка, с опаской поглядывая в сторону явно не собиравшейся уплывать прочь змеи. - Большая – так большая, - улыбнулся он, и нежно поцеловал ее, как маленькую, в лоб. Светка только сейчас сообразила, что Дима поддерживает ее руками за попку, и впала в полное смятение. Она боялась страшного ужа, но еще больше, почему-то – своего родного дядю. В то же самое время ей было необыкновенно хорошо в его объятьях. Светку заколотила дрожь. И она
204
поняла, что это - не только из-за испуга. Еще ей показалось, что и Дима дрожит. «Почему, он же не трус?» - подумала она. - Если боишься, давай, устраивайся поудобнее, и я понесу тебя к берегу, хорошо? – почему-то шепотом предложил он. Светка согласно кивнула, еще сильнее прижимаясь к нему. Дима приподнял ее за попку, но теперь почему-то одной рукой. Она постаралась помочь ему, еще крепче обняв его за шею. Через мгновение Светка неожиданно почувствовала, что снизу в нее с усилием начинает входить что-то упругое и холодное. А еще через секунду ощутила, что это – уже вовсе не холодное, и с ужасом догадалась, что это такое на самом деле! Светка едва с ума не сошла от страха и неожиданности. Попробовала вырваться, но он не позволил ей этого. Больше того, Дима, закусив от напряжения губу, и невидяще смотря ей в глаза, продолжал опускать ее на себя. Боль пронзила Светку изнутри, и она вскрикнула… Когда Антоша вошел на кухню, обнаженная Светка сидела на стуле, широко расставив ноги, а Тереза стояла перед ней на четвереньках и увлеченно ласкала ее. Светке было так хорошо, что она не сразу заметила третьего. А когда поняла: этот третий только что узнал, что Светка, с которой он часто спал, теперь – лесби, от стыда широко раскрыла глаза. Но Антоша, успокаивающе кивнув, приложил палец ко рту, и она сдержала в себе крик испуга и предупреждения. Антоша тем временем на цыпочках приблизился сзади к так и не заметившей его появления Терезе, избавился от трусов, и опустился на колени. … - Вот похотливая сволочь, - на мгновение оторвавшись от Светки, вздохнула Тереза.
205
- Кто бы говорил, - снисходительно парировал Антоша. Светка закрыла глаза…
САША
«Ладно. Сейчас надо постараться выбросить все это из головы, и сосредоточиться, - внушал себе, потягивая виски, Саша, - со своими личными проблемами я разберусь потом. Пока главное – Кира. Итак, первое. Его надо вытаскивать изза проволоки как можно скорее. Любыми путями. За любые деньги. Второе. Пока это получится, если вообще получится, пройдет время. А девчонка ему нужна, не откладывая. Вопрос, как протащить ее на зону. Черт. Где же мы все-таки тогда с ним прокололись?» - Саш, мы сегодня на тренировку поедем? – оторвала его от размышлений Санька. - Какая тебе тренировка после мартини! - Нормальная. Лишь бы ты сам не перебрал. Санька была права. Тренировку пропускать им не следовало. Его секция завершала подготовку к своим первым показательным выступлениям. Уже разосланы приглашения прессе, телевидению, для фуршета заказан в престижном ресторане зал. В целом программа была готова. Но оставались еще отдельные шероховатости, особенно в групповых упражнениях. Его воспитаннице отводилась в представлении одна из главных ролей. Год назад Санька попала на тренировку зрителем. Вначале откровенно скучала, потом попробовала в сторонке повторять то, что делали остальные. К удивлению Саши, у нее почти сразу стало получаться. К удивлению, потому что асинхронная гимнастика, а тем более борьба, давалась
206
далеко не всем. Теперь Санька была в его секции одна из лучших, если – не самая лучшая. - Ладно, Галатея, иди в душ, а я пока вызову такси. - Тоже мне, Пигмалион, - хмыкнула девчонка. Санька, оставив одеяло на кресле, голышом пошла в указанном направлении. Попкой она при этом крутила совершенно умопомрачительно. Саша проводил ее жадным взглядом. Он, как ни силился, не мог понять, издевается девчонка над ним, или такое поведение для нее – естественно. Наверное, здесь было и то, и другое. Но что бы ни было, «заводила» Санька его конкретно. - Уже не спишь? Не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, Никита уселся рядом и налил себе виски. - Знаешь, кто пьет с утра? - Мне можно. Я, между прочим, из столбовых дворян, - пояснил гость. - Привет, Сашик, привет, Никита! В столовую вошла Анжелка. Невеста была в полупрозрачном коротеньком пеньюаре. Блаженно потянулась, продемонстрировав тем самым отсутствие трусиков, и села напротив. «Все-таки она у меня чертовски хороша!» - подумал Саша, любуясь ею. Он перехватил восхищенный взгляд Никиты, и ощутил нечто вроде ревности. «Откуда ревность? Я же не люблю ее. Но она – моя невеста. Значит, то, что я испытал сейчас – обыкновенный первобытный атавизм. Вырвать его с корнем!» - Саш, если не возражаешь, схожу, гляну на иконы, попробую разобраться, что там на самом деле ценного, - предложил гость.
207
- Я как раз хотел тебя об этом попросить, - обрадовался хозяин. Никита, нетерпеливо потирая ладони, вышел. - Он останется у нас? – поинтересовалась Анжелка. - Ненадолго. - А если сопрет чего? - Вот поэтому ты и попасешь гостя. - А ты? - Мы с Санькой поедем на тренировку. У нас показательные скоро. Помнишь, я тебе говорил? Анжелка с обиженным видом вышла из-за стола и направилась следом за Никитой. Но уж слишком резво направилась. «Неужели Санька права?» - Трусики одень! – напомнил Саша, - все-таки, посторонний в доме. - На кой ляд? Особенно после вчерашнего купания, - отмахнулась Анжелка. Саша остался один. Он вновь и вновь пытался понять, почему они с Кирой тогда, год назад, прокололись. Схема была придумана почти идеальная. На подставное лицо, обычно – помоечного бомжа, за копейки приобреталась никому не нужная фирма. В течение трех-четырех месяцев через ее счет прогонялись весьма значительные суммы. Потом от имени руководителя фирмы следовало обращение в банк, занимавшийся выдачей кредитов. Соответствующая банковская проверка подтверждала, что фирма – солидная. Затем по всем правилам оформлялся кредит. Деньги через сложную систему подставных фирм-однодневок вкладывались либо в недвижимость, либо переводились на счет в надежной стране. Немалую часть оставляли на обслуживание процентов по займу, и на прокачку средств для следующей фирмы, а еще - на «подмазывание» всех звеньев хитроумно
208
го механизма. Казалось, так можно было работать бесконечно. Выяснилось – только казалось. Вероятнее всего, «спалился» сам банк, слишком увлекшийся разбазариванием бюджетных кредитов. Так или иначе, внеочередная ревизия по цепочке стала проверять все исходившие из банка денежные потоки. Так вскрылась и выстроенная Сашей и Кирой финансовая афера. Но и в этом случае сами братья должны были остаться чисты, потому что формально они не имели никакого отношения к подставным фирмам. Их «сдал» один из бомжей, на поверку оказавшийся работавшим «под прикрытием» агентом федеральной службы по контролю за финансовыми рынками. - Саш, я – готова! – отвлекла его от размышлений Санька. Глянув, как она одета, Саша вздохнул. На его воспитаннице был летний джинсовый комбинезон: до неприличия короткие, с высокими вырезами на бедрах, шорты, две лямки, вызывающе открытый живот. Груди прикрывал узенький кусок ткани. Для пляжа – туда-сюда, для города – слишком стремно. Но затевать ссору ему совсем не хотелось. Кивнув, Саша вернулся в спальню, наскоро оделся и пошел к выходу. Девчонка ждала его в лимузине. Он сел сзади, и автомобиль помчался в сторону города. «Продолжим. Единственный легальный путь отправить кого-нибудь на зону – это организовать свидание. Что для этого у меня есть? Есть Иришкин российский паспорт. Уже хорошо. Если переклеить фотографию, профессионально, разумеется, по нему можно отправить в Воркуту Анжелку. Пожалуй, это оптимальный вариант. Думаю, она возражать не станет. И для Киры это будет именно то, что надо». КИРА
- Рассказывай дальше, - произнес Казбек, доставая из кармана гаванскую сигареллу.
209
Стоявший до этого за спиной Киры Ведро услужливо протянул своему пахану зажигалку. «Настоящая», – отметил Кира, уловив изысканный табачный аромат. Он более-менее успокоился. «Дальше» - это, очевидно, продолжение вчерашнего разговора в кабинете начальника зоны. Разговора о сейфах и технике их вскрытия. Сама по себе тема была тоже не из безопасных. Но все же, как ему в тот момент показалось, не столь уж скользкая. Напрасно. Иначе бы Кира попытался не подставиться. - Что конкретно? - Сейфы, по большому счету, меня не интересуют. Это – не вчерашний, скорее – позавчерашний день криминала. Согласен? Кира пожал плечами. Наверное, Казбек был прав. - Ты мне о том расскажи, как на Западе грабят банки, не приближаясь к ним, даже не отрываясь от экрана компьютера. Что в этом самое сложное: вскрыть код? Скачать по безналу бабло? - Наверное, вовремя раскидать награбленное, и не оставить при этом следов. - Это в принципе реально? Валюту тоже в какой-нибудь банк надо скачать. И сделать так, чтобы выглядело поступление законно, и снять эти денежки – тоже законно. И не засветить при этом того, кто именно их снимает. - В принципе, все реально. И второе, и третье. Но прежде, а это первое, надо войти в сеть того банка, который вам нужен. А это не так просто. - Сложная система защиты? - Не это главное. Защиту взломать сложно, но можно. Была бы подходящая для этого программа. А вот сделать
210
так, чтобы этого не заметила электронная система безопасности банковской компьютерной сети, невозможно. - Совсем невозможно? - Почти. - Что значит «почти»? - «Почти» – это свой человек в банке, который, так или иначе, поможет этого избежать. - Значит, сообщник все-таки нужен? С ответом Кира не спешил. Разумеется, он слышал о случаях, когда грабители обходились без сообщников. Но каждый такой вариант был первым и единственным. Потому что службы безопасности банков сразу же после нового прецедента находили надежный «замок». Тогда, рано или поздно, изобретался новый способ преодолеть усложненную защиту. И это негласное соревнование между банками и ворами, точнее, между мозгами продвинутых хакеров, могло длиться бесконечно. Казбек в ожидании ответа кивнул Ведру на стол. Тот забрал пустую бутылку, вынул из холодильника полную, открыл ее, разлил ровно полпузыря по стаканам. Кира и Казбек вновь выпили и закусили. - Ну, давай, банкир, колись! – покровительственно улыбаясь, произнес пахан. «А чего я, собственно, опасаюсь? – благодушно подумал Кира, сознание которого постепенно все больше затуманивалось, - Разве это мои секреты? Все наверняка уже есть в интернете. Хочет услышать от меня – пусть слушает». - Не обязательно. - С этого момента, пожалуйста, подробнее, - посерьезнел Казбек. - В команде, которая хочет «обуть» банк, должна быть по-настоящему светлая компьютерная голова, почти - гениальная.
211
Казбек приподнял брови. - Надо изобрести схему прикрытия, которой никто до этого не пользовался. - Организовать пожар, чтобы служба охраны банка вынуждена была отключить систему безопасности? Как в плохом голливудском боевике? – пренебрежительно произнес Казбек. - В принципе – да. Только в реальности все на несколько порядков сложнее. - А как увести деньги, не оставив при этом следов? - Это – достаточно просто. С помощью карточки через банкомат на улице, расположенной где угодно, хоть в Патагонии. - Но сколько бабла можно загрузить в банкомат? Максимум полста тыщ баксов. А как быть с миллионами, или миллиардом? Не ставить же одновременно к банкоматам несколько сотен людей! Потом, у каждого банкомата есть скрытая камера. А когда «срисуют» всех съемщиков, выйти на организаторов не составит большого труда. При слове «миллиард» Кира, несмотря на опьянение, ощутил, как по коже пошли мурашки. Только теперь он, кажется, начал понимать, что пахан затеял весь этот разговор, больше похожий на хитро срежиссированный допрос, совсем неспроста. - Что по этому вопросу, банкир, думаешь? Кира, чтобы выиграть время, неопределенно пожал плечами. Казбек налил еще водки, поднял свой стакан, выжидательно посмотрел на Киру. Тот отрицательно покрутил головой. - Это – правильно, - неожиданно похвалил его пахан, - у настоящего мужчины голова всегда должна оставаться светлой. А мне твои мозги тем более нужны совершенно нормальными.
212
Теперь уже Кира якобы непонимающе вскинул брови. - Ты придумаешь мне, как вскрыть вот этот банк, не прибегая для съема бабла к помощи банкоматов, и вообще всю цепочку чистого увода денег. Казбек кивнул своему подручному. Ведро поставил на стол портативный ноутбук размером с ладонь. Казбек открыл его, нажал на кнопку, повернул ноутбук экраном в сторону Киры. «Банк «Супер-Капитал», - прочитал Кира заставку на экране. - А это тебе, чтобы о хавке не думать. Ну, и выпивка тоже, для просветления мозгов. Ведро поставил на стол увесистый пакет. - Вот такие мои разговоры, банкир, - закончил Казбек, вставая из-за стола. Кире показалось, что при этом пахан со скрытой усмешкой посмотрел на него.
СВЕТА
Антошин «Ситройен» стоял в пробке на Садовом уже полтора часа, и конца этому, судя по информации эфэмовской волны, быстро не предвиделось. На улице плавился асфальт, и если бы не климат-контроль, в салоне вряд ли бы кто остался к этому времени живым. Антоша сидел, запустив руку под трусики Наташки. Подруга, блаженствуя от близости любимого, отвечала ему тем же. Тереза и Светка располагались на заднем сиденье, и на происходившее впереди совершенно не обращали внимания. Заказ на трех девочек в сауну, полученный еще два часа назад от постоянного клиента, срывался. Впрочем, об этом никто из находившихся в салоне, кажется, особо не сожалел.
213
С уличной жары забираться еще и в сауну? Это для экстремалок. А таковыми никто из находившихся в салоне девочек по вызову себя не считал. Незаметно все четверо впали в какое-то равнодушное оцепенение. Тереза, забравшись с ногами на сиденье, старательно расчесывала Светку. Светка сидела, закрыв глаза, и безуспешно пыталась уснуть. «Грязнее меня на свете шлюхи нет», - обреченно думала она, вновь и вновь вспоминая в подробностях все, случившееся сегодняшним утром на кухне. В том, что Антоша застал их с Терезой, если судить трезво, ничего для Светки постыдного не было. Антошу она давно не стеснялась. Первый испуг при его появлении списала на неожиданность. Да и то, чем она занималась с Терезой, Светке было не новинку. Все это ей было очень хорошо знакомо по работе: иногда пресыщенные клиенты заказывали девочкам из агентства и не такие шоу. Светке не раз, и не два доводилось и принимать ласки какой-нибудь из коллежек, а то и сразу двух-трех, и самой быть в той роли, в которой застал Терезу на кухне Антоша. Но то была работа, имитация. А это – отнюдь нет. После того, что произошло сегодня утром на кухне, она неожиданно со всей очевидностью поняла, что упала на самое дно жизни, упала - дальше некуда. А произошло после появления Антоши следующее: Тереза так «завела» Светку, что та не выдержала, и поменялась с ней местами. Антоша позиции не менял, обслуживая по очереди обеих девчонок. Они втроем довели себя до такого изнеможения, что потом лежали рядком на полу, и не могли пошевелить ни рукой, ни ногой. Вскоре на кухне появилась Наташка. Она, нисколь не
214
поразившись увиденному, спокойно перешагнула через девчонок, уселась на Антошу верхом, и энергично принялась возбуждать его. Вскоре Наташка добилась желаемого. Отдохнувшая Тереза вновь принялась за Светку, потом они опять поменялись местами, а в итоге и вовсе вчетвером сплелись в немыслимо развратный клубок… Самое постыдное заключалось в том, что Светку никто насильно участвовать в групповушке не заставлял. Все получилось как-то само собой, легко и естественно. Как само собой произошло когда-то у нее со своим первым мужчиной, Димой. Приняв ласки Терезы на кухне, Светка не могла не понимать, к чему это может привести. И тогда она, хоть и была еще девчонкой, в самой глубине души догадывалась, чем поездка с Димой может закончиться. С того самого момента, едва разделась в салоне, и перехватила его взгляд. Да, Дима в какой-то мере воспользовался ее страхом и беспомощностью. Как теперь Тереза использовала ее боязнь одиночества и отвращение к мужчинам. Но фактически тогда, в воде, у них все произошло слово само собой. Как сказала бы теперь с высоты своего незаконченного ВГИКовского образования Светка, по законам развития жанра. Она давно не держала на Диму зла. Наоборот, чем более увеличивался временной отрезок, тем романтичнее казалось ей то, что произошло с ней, и ее родным дядей, в тот далекий июльский день в воде, а потом – на берегу маленькой подмосковной речушки. Светка сразу поняла, что именно сделал Дима. Разумеется, она к тому времени уже кое-что знала об отношениях мужчин и женщин, и знала, что «это» когда-нибудь произойдет и с ней, и что в самый первый раз «это» будет ей больно. Но когда она, еще девчонка, стыдясь саму себя, представляла, как именно «это» произойдет, то всегда в
215
этих грезах оказывалась уже достаточно взрослой, и происходило «это» в постели, с мужем, в первую брачную ночь. До этого в ее грезах непременно была красивая пышная свадьба в дорогом ресторане, море цветов, множество гостей, завистливые взгляды подруг, ослепительно белые платье и фата. А еще раньше – встреча с «ним», самым красивым и мужественным мужчиной в мире, романтические ухаживания, первый поцелуй, прогулки по аллеям парка при луне, смущенное признание в любви его к ней, и ее – к нему. И только после всего этого они оказывались вдвоем в спальне. Он, не переставая целовать Светку, неумело раздевал ее, она смущенно помогала ему. Когда молния на платье оказывалась расстегнутой, и оно падало на пол, Светка, стыдливо прикрываясь, переступала через него... И лишь потом, когда она оставалась перед мужем нагой, случалось «это». Светка непременно лежала на спине, и стыдливо разводила ножки. Хотя подруга Настя и убеждала ее, что ножки ей должен разводить муж. А она, хотя бы немного, но сопротивляться. Светка, домашняя и стеснительная, вообще тогда мало что знала о позах, а о такой и понятия не имела… После того, как она вскрикнула от неожиданной боли, Дима закрыл ей рот поцелуем. И, пока она не стала отвечать ему, не ослаблял своих крепких объятий. Почему Светка приняла его губы? Она и позднее, когда раз за разом вспоминала случившееся, не могла дать себе ответа на этот вопрос. Возможно, сказался подавивший ее волю натиск сильного мужского тела, возможно, испытанный только что шок. По крайней мере, о том, что она еще совсем недавно была в него влюблена, Светка тогда не помнила. Была и растерянность: она просто понятия не имела, как правильно вести себя. Возможно, она ответила на поцелуй и потому, что это
216
первое проникновение оказалось не столь болезненным, как можно бы было предполагать, учитывая ее возраст. Теперь, имея в этих делах весьма солидный опыт, она понимала, что с Димой ей повезло: его габариты оказались далеко не столь внушительны, как это можно было бы предположить в сопоставлении с атлетической фигурой. То, что чувствовала в те мгновения Светка, словами было не выразить. Боль «там» – да, но не такая сильная, как она представляла раньше. Тем более что эта боль быстро уходила, и сменялась совсем другим, необычным ощущением. Обида? Безусловно. Дима обманул ее. Впервые в жизни, и этого она не должна была ему простить. Но и обида почему-то исчезала тоже. Любопытство – разумеется. До этого Светка, как и любая другая девчонка в ее возрасте, не раз в мечтах пыталась представить, как «это» случится с ней в первый раз, и, разумеется, с кем. «Как» - она в принципе знала, но - не понимала. Потому что, сколь ни силилась, представить не могла, что «это», большое и неприличное, в один ужасный момент окажется внутри ее. С кем? Она исподволь приглядывалась к окружающим, но достойного человека для воплощения своей мечты – а это была только мечта, причем по-девчоночьи стыдливая, – не находила. Мальчишки-ровесники? Прыщавые и вечно озабоченные, при каждом удобном случае пытавшиеся ущипнуть за попку, или прижать в углу и потискать за сиси? Нет, конечно. Они были Светке неинтересны, если не противны. Мужчины? Вообще дико. Это были люди из другого, взрослого мира. Киногерои? Пожалуй, да. Она влюблялась в них по очереди. Ди Каприо, Корчевников, Рассел Кроу... Такие мужественные, красивые, благородные. Близкие и понятные. Вот это были настоящие! Жаль, что существовали все они
217
в другом, нереальном мире. Попасть в этот мир Светка, конечно, мечтала, как и любая другая девчонка. Но, как и любая другая нормальная девчонка, отдавала себе отчет в том, что это, если и достижимо, то очень и очень трудно. Практически – невозможно. Поэтому человек, которому она когда-нибудь должна была отдать себя, сводился в ее стыдливых девчоночьих грезах к расплывчатому понятию «муж». Уж кого-кого, а Диму она в этой роли не видела даже в самых смелых мечтаниях. Разумеется, она на него заглядывалась. Да иначе и представить было невозможно. Потому что на Диму заглядывались, наверное, все без исключения знакомые и незнакомые женщины. Но Дима для нее не был мужчиной, точнее, он был больше, чем мужчина. Потому что он был член семьи, близкий родственник. Потому что она знала его, сколько себя помнила. Потому что и он воспринимал ее всегда только как ребенка, маленькую дочку своего брата. И вот это случилось в первый раз у нее именно с ним, с Димой! Еще, что было уже совсем невероятно, Светка, сидя на ладонях Димы, испытывая сильное присутствие его в своем теле, вдруг поймала себя на ощущении, что чувствует себя…. уютно. Да. Уютно! И ее голова вновь начинала кружиться. А когда Дима, сначала неторопясь, а потом все активнее, возобновил движения, она, забыв про боль, обман и обиду, сквозь слезы и всхлипы даже стала, насколько это было в ее силах, помогать ему! Когда все кончилось, он еще какое-то время удерживал ее. Светка покорно лежала головой на его плече, и ей было необыкновенно хорошо. Дима нежно целовал ее волосы. Оба молчали. Потом, словно очнувшись, Дима, наконец, выпустил ее. Светка отплыла в сторону. Ее вновь охватило смятение:
218
как он мог поступить так с ней? Что скажут, если узнают про все, родители? Почему она, когда это только-только произошло, и еще не закончилось, стала помогать ему? И почему, несмотря на случившееся, он стал нравиться ей еще больше? И как вообще теперь ей жить дальше? - Свет, замерзнешь, давай выбираться! Дима стоял на берегу и призывно махал ей рукой. Светка поплыла к нему. Дима подал ей руку, помог подняться на крутой склон. - Свет, надеюсь, ты понимаешь, про то, что с нами… здесь, - смущаясь, начал говорить Дима. - Конечно, Дима, я же не маленькая! – словно взрослая, успокоила его Светка. На самом деле она в глубине души ждала от него совсем других слов. А, не дождавшись, расстроилась. И неожиданно подумала, что она теперь – и на самом деле уже взрослая. Если и младше Димы – то совсем чуть-чуть. - Девочки, я писать хочу! – капризно произнесла Наташка. - Так в чем дело? Выйди из машины и писай, сколько тебе угодно, - отмахнулась Тереза. - Я – тоже хочу, - призналась Светка. - Да и я, честно сказать, не отказалась бы от такого удовольствия, - произнесла Тереза. - А что, не устроить ли нам, девочки, сейчас праздник большого писанья? – предложила Наташка. - Среди бела дня, на Садовом, да еще в пробке? – засомневалась Светка. - Именно в пробке это и можно сделать, - поддержал подругу Антоша, - здесь сейчас все-равно, что в лесу. - Была не была! – воскликнула Тереза и открыла дверцу. Остальные девчонки тоже вышли из машины, огляделись. Действительно лес. Только другой. Кругом плотными рядами стояли автомобили. Почти все – с затемненными
219
стеклами. Переглянувшись, они дружно задрали подолы своих юбок и сарафанов, приспустили до колен трусики, и присели. Небо на землю не упало. Наоборот, не успели они закончить, как одна за другой стали распахиваться дверцы соседних автомобилей, и выходившие оттуда девчонки и женщины, осторожно оглядываясь, одна за другой следовали их примеру. «А может, весь мир уже испорченный? - вернувшись на место, размышляла Светка, - хотя, что это вообще такое? Дима испортил тогда меня? Не в смысле лишил девственности, а в смысле развратил? Да, наверное. Жалею ли я об этом? Нет. Значит, я донельзя испорченная?» В это время соседний кабриолет откинул верх, и Светка увидела настоящую идиллию: там сидели два очаровательных малыша – мальчик и девочка. Впереди - молодые и красивые родители. Все четверо о чем-то оживленно болтали. Потом мама открыла дверь и, смущенно улыбнувшись Светке, вывела детей пописать. У Светки неожиданно защемило сердечко, а на глаза против воли навернулись слезы…
САША
Саша не так давно открыл свой спортклуб. Здание обанкротившегося заводика неподалеку от шоссе Энтузиастов они с братом прикупили года три назад, по случаю. Теперь ему нашлось применение. Немалые деньги вложили в реконструкцию. Здесь были три спортзала – большой, с балконом для зрителей, малый, и тренажерный, оснащенный, помимо обычного набора снарядов, батутом и настоящей, как у космонавтов, центрифугой. А еще - комната отдыха с зимним садом, две раздевалки с душевыми и саунами. Рядом уже поднимались стены пристройки – там он планировал открыть бассейн.
220
В спортклубе пока занимались три группы – взрослая, подростковая, и детская, подготовительная. Желающих освоить необычный вид единоборства становилось все больше, но тренер пока был один – он сам. А число учеников против его воли с каждым месяцем увеличивалось: своих детей приводили друзья, партнеры по бизнесу, которым он не мог отказать, талантливые новички приходили с улицы. Поэтому разрываться между зарабатыванием денег и спортом ему становилось все сложнее. Саша мечтал о том, что когда вернется Кира, он оставит дела ему, и полностью сосредоточится на спорте. Большая часть программы «показательных» строилась на выступлениях подростков. Их было в основной группе двенадцать – по шестеро мальчишек и девчонок. Предварительно каждый прошел жесткий отбор, так что бездарей здесь не было. Из-за пробок до клуба ехали, как обычно, долго. Стояли в Балашихе, стояли у окружной, стояли на радиальной. Но полтора часа - это было еще по-божески. Некоторые из его спортсменов затрачивали на путь куда больше времени. Пригородный автобус или электричка, потом – метро. А если учесть, что зачастую весь путь ребятам приходилось быть на ногах, в зал иные из них входили уже порядком измочаленными. В последнее время, когда подготовка к показательным велась почти ежедневно, это становилось серьезной проблемой. «Наверное, рядом придется построить небольшую гостиницу, - подумал Саша, - тогда, по логике, при ней нужен и ресторан. Кстати, это, помимо всего прочего, еще и неплохой бизнес, особенно если учесть, что клуб, по нынешним столичным меркам, почти в центре. И метро рядом. Всетаки бизнесмена из тебя, друг Саша, ничем не выколотишь». - Саш, а ты подумал, в чем мы вообще будем выступать?
221
– зевая от скуки, поинтересовалась Санька, - до показательных всего две недели осталось, а ты до сих пор не чешешься. Я, между прочим, перед мировым сообществом абы в чем выходить не намерена! Вопрос был еще тот. Саша уже не раз ломал голову, во что одеть своих воспитанников? В сущности, каждый вид спорта традиционно располагал соответствующими атрибутами. Саша мысленно прикидывал, как будет смотреться на татами одно, другое, третье, но ни на чем не мог остановить окончательный выбор. Как он справедливо считал, спортивный костюм для его вида единоборства должен быть одновременно и функциональным, то есть максимально удобным, и в то же время запоминающимся, необычным. Оказалось, найти подходящий этим требованиям вариант было совсем не просто. Саша начал со спортивных универсамов. Потом – обратился к Интернету и фирменным каталогам. Безрезультатно. В его новый вид спорта не вписывалось абсолютно ничего. На тренировках все – и ребята, и девчонки, занимались обычно в спортивных трусах и майках. Для отдельных упражнений одевали защиту на колени и локти. Но это сразу стесняло движения, поэтому многие категорически отказывались от такой экипировки. «Может, обратиться к кому-нибудь из известных модельеров? А что, это – идея. Но модельеры, надо думать, те же художники. Поэтому быстро вряд ли что слепят. Разве Никиту попросить. А что Никита? Реставратор – такой же модельер, как я – хоккеист. Самое плохое – время уже поджимает». - Саш, а я знаешь, что думаю? - Да ну тебя! – раздраженно отмахнулся он. Санька сразу надулась, и обиженно стала смотреть в окно на длинный, задрапированный зеленой сеткой забор,
222
против которого они стояли уже минут десять. Перед тренировкой ссориться с ведущей спортсменкой было весьма недальновидно. - Интересно? – словно ни в чем ни бывало, поинтересовался он. И, только произнеся это слово, сообразил, что, применительно к данному забору, его вопрос выглядит совершенно издевательски. - Очень, – огрызнулась Санька. - Ладно, не злись. Ну, что ты хотела мне сказать? Санька повернулась к нему. Ее глаза горели. - Я не представляю, какими будут наши костюмы, но в одном уверена точно: они должны быть тоже, как бы это выразиться, асинхронными. Понимаешь меня? И не только в рисунке. Например, не два, а один подколенник, одна рука по запястье закрыта рукавом, другая - обнажена. Осмыслив сказанное, Саша с удивлением посмотрел на девчонку. Она, в который уже раз, поражала его своими идеями. На самом деле предложение Саньки было, что называется, в точку. В будущем костюме обязательно должен присутствовать элемент асинхрона. И в покрое, и в рисунке, и в экипировке. Возможно, и в фактуре ткани. Это уже были частности. Главное, с такой идеей можно выходить к модельерам. К назначенному для начала тренировки часу они успели. Но вовремя приступить к занятию не получилось. На клубной парковке стояли два джипа, а у входа их поджидали братки. Саша вздохнул: в последнее время ему «везло» на приключения. Эта история началась две недели назад. Один крутой бизнесмен давно скупал соседние участки. Он намеревался строить здесь большой развлекательный центр. Дошла очередь и до Сашиного клуба. От достаточно заманчивого в
223
финансовом плане предложения он категорически отказался. Не испугали Сашу и завуалированные угрозы. Сегодня, очевидно, должно было последовать силовое продолжение. Братков было четверо. Каждый – на голову выше его, и раза в два шире в плечах. «Ихний босс, что, дебил? Или десятилетие перепутал?» – недоумевал Саша. В самом деле, использовать для улаживания проблемы быков сейчас, в начале двадцать первого века, да еще едва не в центре столицы, было глупо до идиотизма. Он, взяв Саньку за руку, спокойно пошел вперед. Однако братки преградили им путь. - Слышь, кент, разговор есть, - лениво обратился к нему один из них. - Дядя, пропусти, не видишь, мы торопимся! – ответила ему Санька. Тот, словно не замечая ее, ждал ответа. - Дядя, наверное, глухой, - спокойно произнесла девчонка, обращаясь к своему тренеру. Браток с удивлением покосился на нее. Его сотоварищи – тоже. Но – не более того. - Саш, может, ему уши прочистить? - Малявка, кыш отсюда, - не глядя на нее, произнес браток. Сашу происходящее начинало забавлять. Но Саньку всетаки следовало остановить. Негоже было выпускать ее на здоровенных мужиков. Он уже собрался было вмешаться, но в это время зазвонил сотовый. Пока Саша доставал из кармана трубку, пока отвечал на звонок из офиса, пока отдавал указания подчиненным, ситуация вышла из-под контроля. - А он, оказывается, не совсем глухой, а только местами, - тоже не глядя на братка, громко произнесла Санька, обращаясь к Саше.
224
- Слушай, кент, убери свою малявку. А то я за себя не ручаюсь, - тихо, но начиная уже закипать, посоветовал браток. - И правильно, дядя, делаешь! Не зная, во что влип, ручаться за себя глупо, – поучительно заявила, обращаясь к нему, Санька. - Пацаны, убрать ее отсюда! – приказал своим браток. Очевидно, он был у них за старшего. Один из бритоголовых нехотя выдвинулся вперед и протянул руку, намереваясь, видимо, ухватить Саньку за шкирку. Однако девчонка в самый последний момент отпрыгнула в сторону, и рука братка зачерпнула только воздух. Тот, не понимая, что именно произошло, удивленно захлопал глазами. Раздались аплодисменты зрителей – это подтягивались на тренировку остальные подростки. - Саш, а эти дебилы, оказывается, не знают, что маленьких, тем более девочек, обижать не есть хорошо! - прокомментировала случившееся Санька. Браток, взревев от ярости, бросился вперед…
КИРА
Кира медленно возвращался в мастерскую. Не радовали его ни сменившийся с ледяного северного, на теплый южный, ветер, ни выкатившееся, наконец, из-за туч белое полярное солнце. И то, и другое было здесь верными приметами начавшейся запоздалой весны. Следовательно, возможностью скинуть опостылевшие тяжелые зимние одежды, и облачиться в привычные для москвича, демисезонные. Летних здесь вообще не было: за Полярным Кругом июль обычно бывал холоднее южного марта. Июнь и август вообще трудно было сравнить с чем либо хоть относительно комфортным.
225
Не веселила выпитая вместе с Казбеком хорошая водка, не грела желудок сытная мясная закуска. На душе кошки скребли. Это называлось «вляпался». Как не вляпывался еще ни разу. Хотя в переделки, в том числе и серьезные, попадать ему приходилось, и нередко. Таков был молодой отечественный бизнес. Их с Сашей фирму пыталась поставить на деньги предлагавшая себя в качестве «крыши» солнечногорская братва. Отбились тогда сами – хватило ума не нанимать другую крышу. Вероятнее всего, то была вообще бандитская разводка. Потом семейный бизнес пытались «поглотить» более серьезные структуры. Хотя и нелегко пришлось, выстояли. Долго, но безуспешно, старались «подставить» фирму спутавшиеся с криминалом налоговики. И эту проблему решили, сдав оборзевших чинуш их собственной службе безопасности. Даже посадка на зону не шла ни в какое сравнение с тем, что теперь могло с ним случиться. Тогда он рисковал только свободой. Причем лишь на несколько лет. Хотя свобода – это тоже вещь. Но теперь на кон было поставлено совсем другое. Куда более серьезное. Жизнь. А жить Кира любил. Разумеется, он пока не дал согласия работать на воров. Но был достаточно информирован, чтобы понимать: заставить его сотрудничать с организованным криминалом здесь, на зоне, только дело времени. Речь шла не каком-нибудь сейфе в занюханном провинциальном банке, а о сумме в твердой валюте со многими нулями. Еще он догадывался, что привлеченных со стороны спецов, к которым, без сомнения, относился и он, как и простых исполнителей, после завершения таких серьезных дел в живых не оставляют. Тем более это легко сделать в лагере. Варианты могли быть, и должны были быть. Потому
226
что безвыходных положений Кира в принципе не признавал. Самое простое – сдать воров администрации. Но где гарантия, что хозяин с ними не заодно? Достаточно вспомнить, как они, Волк и Казбек, пили вчера за одним столом. Вообще со стороны непонятно было, кто из них здесь старше – начальник зоны, или блатной пахан. Поразмыслив, Кира склонился к мнению, что важнее, все-таки, на этой зоне был вор в законе. Так что рисковать не следовало. Оставался еще вариант: постараться выйти на более серьезные структуры, те, что следят за самими тюремщиками. Это было бы здорово. Но как? Через Сашу? Можно позвонить брату и объяснить всю ситуацию. А что, если здесь все сотовые телефоны – на прослушке у администрации? Исключать такую вероятность было нельзя. Но даже если прослушка не велась, все равно риск «засветиться» оставался. Хотя… Кира даже задержал дыхание от неожиданно осенившей его мысли: если это, все-таки, удастся, то он сможет выторговать себе у властей условно-досрочное. Должен выторговать. Однако, прежде чем решиться на такой шаг, надо было все максимально тщательно продумать. Вернувшись в мастерскую, Кира молча выложил содержимое пакета на стол. Мужики встали кругом, плотоядно оглядывая разнообразную снедь. Здесь оказались батон пшеничного хлеба и каравай «бородинского», палка полукопченой «московской» колбасы, увесистый кусок свиной грудинки в вакууме, четверть круга «российского» сыра, по пластиковому пакету кетчупа и майонеза, несколько луковиц, пара бутылок водки. А еще… Двое недоуменно, а двое остальных – смущенно, переглянулись: среди прочего в посылке оказались тюбик гигиенического вазелина и упаковка импортных презервативов. О том, что в посылке были еще выпивка и закуска, ни один из членов семьи уже не думал…
227
СВЕТА
- Девчонки, кажется, пробка выбита, – радостно сообщил Антоша, включая зажигание, – можете готовиться к разврату. К этому времени все коллежки настолько изнемогли от жары, что уже грезили о сауне с прохладным бассейном. Автомобиль медленно двинулся вперед. «К «разврату…». Когда же я, все-таки, стала испорченной? Тогда, на берегу, или позднее, в деревне?» Светка опять вспомнила, что происходило в тот далекий день. - Я всегда знал, что ты у меня – умница! – взяв ее за руку, произнес Дима, - и вообще ты – прелесть! - Правда?! Светка мгновенно забыла только что нанесенную обиду. Ее сердечко вновь заколотилось. А голова кружилась так, что она едва могла стоять на ногах. Дима признался, что Светка – «его». То есть, его девушка... - Свет, знаешь, а я влюбился в тебя! – вдруг смущенно произнес он. Лгал ей тогда Дима, или говорил правду, она так доподлинно и не узнала. Но в тот момент Светке показалось, что небо вдруг поменялось местами с землей, на которой они стояли. И ее пронзила молния: оказывается, Дима влюблен в нее! Красавец Дима – в самую обыкновенную сопливую девчонку. - А я… тебя… тоже… на самом деле… ну, люблю!- сбивчиво стала отвечать она. Светка, не в силах выдержать его изумленно-радостный взгляд, уткнулась лицом ему в грудь, и заревела. Дима, как мог, успокаивал ее. Они еще и еще раз призна
228
вались друг другу в любви. Стоя в обнимку, долго, так, что у Светки распухли губы, целовались. Потом Дима сказал: - Свет, мне стыдно, потому что тебе там, в воде, было больно, но я опять хочу повторить то, что было… между нами. Ты как? - В речке? - С готовностью спросила она. - Нет, теперь сделаем все по-другому, - обрадовался Дима. - А как? Я же ничего не умею, - растерялась Светка. - Ничего, я тебя научу, - покровительственно улыбнулся он. Светка внимала любимому с широко открытыми глазами. Предложи он ей сейчас вместе с ним выброситься из окна, она бы, не раздумывая, согласилась. Дима, взяв Светку за плечи, повернул ее к себе спиной и велел опуститься на четвереньки, приподнять попку и немного расставить ножки. Светка медлила: несмотря на готовность выполнить любое его желание, она была смущена: стоять на четвереньках перед Димой, выпятив попу? Она не понимала, зачем ему это. Но Дима был настойчив, и влюбленная дура Светка уступила. Хотя, почему дура? То, чему он научил ее в то лето, потом Светке очень пригодилось в жизни. Дима тоже встал на колени позади ее… В тот раз она впервые в жизни испытала настоящий оргазм. До деревни они добрались лишь к вечеру. В первую же ночь, дождавшись, пока родители уснут, Дима пришел к Светке в спальню, и оставался в ее постели до самого утра. После завтрака они вместе отправились в лес по ягоды. Едва миновали опушку, он снял с нее трусики, прислонил к стволу березы, и поимел стоя. На следующий день родители
229
по делам уехали на пару дней в город, и Дима со Светкой остались в доме одни.... Предохраняться они начали в первую же ночь, причем презерватив Дима научил ее одевать губами. Потом, когда они уже расстались, Светка еще какое-то время искренне считала, что другого способа просто не существует, чем приводила в восторг своих партнеров. Через неделю жизни в деревне запас презервативов у Димы закончился, и тогда он научил Светку другому сексу, о котором она прежде и тем более не подозревала. Светка была этим его ненормальным, и даже диким, как она искренне считала, предложением шокирована, и тогда Дима взял ее силой. Светке было больно, она даже ревела, текла кровь. Но Светка была влюблена, поэтому быстро простила его, а вскоре привыкла, и даже стала получать удовольствие. Так что тем летом она успела стать достаточно опытной в сексуальном отношении девочкой. Но вот на вопрос, развратил ее Дима, или нет, она и спустя достаточно много лет не могла дать себе ясного ответа. С одной стороны – да, развратил. Но с другой… То, через что Светке пришлось пройти позднее, ни в какое сравнение не шло с полученным от Димы опытом. Но именно этот опыт, как она теперь понимала, помог ей выжить, и остаться нормальной. Любила ли она своего дядю на самом деле, или это было всего лишь первое подростковое увлечение? Наверное, да, любила. Потому что, когда он уехал на службу, плакала, не переставая, три дня кряду. А едва спустя месяц с Кавказа пришло известие, что Дима погиб, рыдала целую неделю. Когда они приехали в сауну при небольшой ведомственной гостинице, не дождавшиеся их клиенты, трое мужиковнефтяников, были уже пьяны в стельку. Двое спали прямо за
230
столом. Третий временами еще что-то соображал. От заказа он не отказался. У него даже хватило сил расплатиться с Антошей, и тот с чистой совестью оставил своих подопечных работать. - Девочки, а чего вас так мало? – удивился заказчик, безуспешно пытаясь сосчитать их пальцем, - хочу больше! Он выпил еще стопку водки, икнул и распорядился: - Пока от.. дыхайте! Кивнув на телефон внутренней связи, добавил: - Заказывайте из ресторана все, что хотите. После этого плюхнулся лицом в оливье и захрапел. - Ну что, подруги, искупаемся? – блаженно потягиваясь, предложила Тереза. Девочки не возражали. Они прошли в раздевалку, оставили там одежду, белье и поспешили к бассейну. Все трое с визгом прыгнули в прохладную воду. Вдоволь наплававшись, сели в пластиковые кресла. - Будем пить? – раскрывая лежавшую на журнальном столике карту вин, спросила коллежек Тереза. - А что там самое дорогое? – поинтересовалась Наташка. - Вроде бургундское. - Давай его, и фондю в придачу! - Фондю, в такую жару? – засомневалась Тереза. - Ну, тогда фуагра, и салат из тропических фруктов, - предложила Светка. На том и порешили. Тереза сделала по телефону заказ. Минут через пять раздался стук в дверь, потом она распахнулась, и молодой смазливый официант, весь в белом, прикатил тележку. Его сопровождала не менее смазливая официанточка. Они подчеркнуто не смотрели на обнаженных красоток. Официант разлил по бокалам вино, девушка
231
разложила на столе тарелки и приборы. Потом оба замерли, ожидая дальнейших указаний. - А мальчик ничего, - заметила Наташка, почесывая в паху. - И девочка тоже, - добавила Тереза, - перекидывая ногу на ногу. - Будет вам, бесстыдницы! – укорила их Светка. - А что, может, закажем их, пока эти фраера в неможах? – уже на полном серьезе предложила Тереза, - мы что, не имеем права отдохнуть? - Ну, если наши ребята включат это в счет, - ответила Наташка. - Не сомневаюсь. Все это время девочки продолжали сидеть в вольных позах. Обслуга, словно речь шла не о ней, с непроницаемыми лицами стояла перед ними. - Решено, остаетесь с нами, - обратилась к официантам Тереза. Те послушно кивнули. - Так, живо раздевайтесь – и в бассейн. А мы сейчас присоединимся, - распорядилась Наташка. Новенькие быстро скинули с себя форменную одежду и, взявшись за руки, поспешили было в сторону бассейна. - А лифчик? Официанточка послушно исполнила приказание. - А трусики? Переглянувшись, парочка избавилась от остатков белья. - Какой он молоденький! – облизнулась Наташка. - А она, похоже, вообще еще целочка, - добавила Тереза. - А ты откуда знаешь? - Я их, подруга, нюхом чувствую. - Так она, поди, бешеных денег стоить будет! - Дура! Целка в другом, не этом смысле.
232
- А-а. - Эй, ребята, - окликнула официантов Наташка, - вы только головные уборы оставьте! Парень и девушка удивленно переглянулись и пошли назад. Он вернул на голову форменную белую фуражку, она - узорчатый кокошник. «Вот это - настоящий разврат, - мысленно вздохнула Светка, с удовольствием смакуя благородное вино, наверняка, с южного берега Луары, - и как им только не надоест! А когда я сама стала такой? Когда впервые одела Диме губами презерватив? Или когда с удовольствием стала давать ему в попку? Но и то, и другое – теперь почти уже норма. А может, когда, потеряв Диму, вскоре поняла, что элементарно хочу мужчину? И стала менять мальчиков, как перчатки? Но кто сейчас в столице живет иначе? Или, оказавшись на первой в своей жизни групповухе? Как давно это было! Да и развратом ту веселую студенческую вечеринку назвать было бы неверно. Так, вечер близкого знакомства с однокурсниками». Наташка и Тереза, тоже хлебнув вина, поднялись и поспешили в сторону бассейна. Едва Светка спустя немного времени вошла туда, как сразу поняла, что она здесь – лишняя…
САША
То, что произошло дальше, осталось понятно лишь посвященным. Санька отступила назад. Одновременно она сделала несколько странных движений, словно приглашая братка смелее нападать на нее, что тот и попытался было сделать. Было – потому что уже через секунду Санька оказалась сидящей верхом на его шее, а еще через мгновение едва успела отпрыгнуть в сторону, чтобы не рухнуть вместе со
233
своим потерявшим сознание обидчиком. Браток глухо тюкнулся об асфальт лицом, вокруг которого сразу стала растекаться лужица густой крови. Его подельники недоуменно переглянулись, и ближайший к Саньке, тихо произнеся «ах ты, сучка», занял стойку каратиста. Она преспокойно встала перед ним и, уперев руки в боки, издевательски поинтересовалась: - Дядь, а у вас в шайке все бойцы такие невоспитанные? Саша заметил, что в глазах того мелькнуло беспокойство. Но уже через мгновение браток сдвинул брови, сосредоточился, и медленно, выполняя характерные движения руками, начал приближаться к ней. Санька в ответ тоже начала пританцовывать, одновременно уходя в сторону. Браток поворачивался следом, недоуменно следя за странными асинхронными движениями рук и ног своей противницы. Саша за свою лучшую спортсменку не боялся. Точнее, боялся, но лишь того, что она может войти в раж, и слишком уж увлечься. До того момента, пока не заметил, что старшой сунул руку за борт расстегнутого пиджака, явно намереваясь достать пистолет. Дальше медлить было нельзя. Саша рванулся вперед. Санька тем временем вытворила невероятное. Она, словно по дорожке, пробежала по братку снизу вверх, потом перевернулась через голову, и вновь опустилась на ноги уже за спиной второго. В результате два братка – тот, что нападал на Саньку, и старшой, так и не успевший вытащить оружие, дружно упали вслед за своим подельником носами вниз. Стоя бок о бок, тренер и его воспитанница выжидательно посмотрели на четвертого из нападавших. Тот предусмотрительно выставил вперед ладони с широко растопыренными пальцами. На этом странная схватка была закончена. Саша молча кивнул ему на лежавших бандюков, и встал у входа в клуб,
234
пропуская вперед одного за другим своих ребят. Замыкавшая шествие Санька, перед тем, как скрыться за дверью, обернулась и снисходительно похвалила растерянно хлопавшего глазами слоноподобного братка: - Воспитанный дядя. Хорошо. В жизни пригодится. «А на самом деле – ничего хорошего, - подумал Саша, - кулаками махать они теперь вряд ли будут. Но от своего изза такой ерунды не отступят. Придется впредь оставаться настороже. Мало мне проблем! Теперь еще и эта прибавилась. Да и дуру Саньку, на всякий случай, придется охранять. И почему вообще людям спокойно на этом свете не живется?» Войдя в свой кабинет, он первым делом позвонил Челышеву, руководителю охранного агентства, которое отвечало за безопасность всей его собственности, и распорядился установить посты на основных объектах – квартире, загородном доме, в офисе и, главное, здесь, в спортивном клубе. А еще попросил оперативно подыскать квалифицированного телохранителя для Саньки. Тренировка прошла нормально. И ребята, и девчонки выкладывались на все сто. Саша увлекся, и забыл обо всем, что тревожило его последнее время. Лишь по пути назад вспомнил о старых и новых напастях. Итак, со срочной помощью Кире он определился. В том, что Анжелка согласится съездить на свидание к брату с чужим паспортом, Саша не сомневался. Оставалось найти решение самой серьезной проблемы: как вытащить Киру изза решетки? На всякий случай позвонил своему адвокату, и лишний раз убедился, что официальными путями этот вопрос быстрее, чем он уже решается, педалировать не реально: на условно-досрочное освобождение можно рассчитывать самое малое через полгода. Так долго за решеткой Кира однозначно бы не выдержал. Оставался криминальный вариант. Но чутье подсказы
235
вало Саше, что с организацией побега пока следует повременить. А своему чутью он доверял безоговорочно. Когда они подъехали к загородному дому, Саша заметил, что неподалеку от ворот стоит автомобиль с затемненными стеклами. Он напрягся. Оказалось, напрасно. Из автомобиля вышел подтянутый молодой мужчина, как догадался Саша, телохранитель для Саньки. - Сергей, - подойдя, представился тот, и добавил: - Я – от Челышева. - Санька, знакомься, - повернулся Саша к своей воспитаннице, - Сергей отныне – твой телохранитель. - Ни хрена себе! – недовольно ответила девчонка, - я теперь что, типа Уитни Хьюстон? Не смеши меня, Саша. Я же свалю этого дядю за пять сек. Сергей недоуменно перевел взгляд с девчонки на Сашу. - Вопрос не обсуждается. Нечего было соваться, куда не надо! – отрезал тот. - Это ты из-за сегодняшней шпаны? Теперь они и близко к нам не подойдут! - Тебя не спросили. Думаешь, если научилась прыгать, тебе и море по колено? Ошибка. Теперь кулаками машут только идиоты, вроде нас с тобой. А деловые люди вынимают пистолеты, если не что серьезнее, и начинают палить. Или вообще килеров со снайперскими винтовками нанимают. Правильно вести себя в подобной ситуации может только профессионал. Понятно теперь? Санька обиженно надулась и пошла вперед. Сергей, как привязанный, двинулся следом. Саша ему по мужски не завидовал. Едва они оказались во дворе, как со стороны бассейна послышался смех. Судя по голосам, там плескались Анжелка и Никита. Санька, на ходу избавляясь от одежды, тоже поспешила
236
туда. Однако, не дойдя до бортика, как была голышом, девчонка вернулась к изумленно взиравшему на происходящее Сергею, сунула ему в руки свой комбинезон и трусики, добавив при этом: - Значит, ты теперь мой бэбиситтер? Тогда стереги шмотки. Шокированный телохранитель посмотрел на Сашу. Тот снисходительно развел руками и подумал, что если и Анжелка окажется в чем мать родила, а это, очевидно, именно так, то для не знакомого с нравами обитателей загородного дома новичка сие будет больше, чем надо для первого раза. Оказалось, Саша даже ошибался: Никита, преодолев, очевидно, под умелым руководством Анжелки врожденную стеснительность, тоже купался голышом. - Прыгай к нам! – весело пригласил он хозяина. Саша повернулся к совсем растерявшемуся Сергею и, вздохнув, произнес: - За тяжелые условия работы предусмотрена отдельная надбавка.
КИРА
Мужики молча смотрели на неожиданную посылочку – вазелин и презервативы - минуты три, не меньше. Женька, очевидно, чтобы не выдать своего смущения, наклонился, и с отсутствующим видом принялся завязывать шнурок на ботинке. Кира… Кира был в смятении. Вазелин на зоне имел только одно, конкретное назначение. Он использовался исключительно для облегчения полового контакта при анальном сексе. Поскольку однополые отношения среди заключенных были распространены достаточно широко, вазелин, как
237
и презервативы, имел «хождение» почти наравне с рублем. Подложить такой тюбик кому-либо означало, что о его тайных отношениях с другим зэком стало известно лагерному сообществу. Только теперь Кира вспомнил ту непонятную, но теперь ставшую абсолютной ясной, усмешку Казбека при расставании. Получается, пахан с самого начала разговора знал об их отношениях с Женькой? И молчал? Хотя, по всем законам воровского мира, должен, просто обязан был сделать этот в высшей степени позорный факт достоянием всего сообщества. Со вполне определенными, если можно так сказать, оргвыводами в отношении замеченных в этом позорном деле. Верить в гуманность Казбека у Киры абсолютно никаких оснований не было. Особенно, когда речь шла о вполне конкретном миллиарде зеленых. Значит, это был прямой намек на то, что неизбежно последует, если Кира все-таки откажется работать на воров. Ему стало не по себе. - Кому посылочка? – оглядывая присутствующих, недоуменно поинтересовался Шевроле. Скрывать правду от семьи дальше не было смысла, хотя бы потому, что по отношению к несведущим это было подло. В случае огласки отношений Женьки и Киры косвенно могли пострадать и Шевроле с Отцом. - Вообще-то мне, – ответил Кира, на всякий случай опередив собравшегося было признаться в преступном для нормальных зэков прелюбодеянии Женьку. - А ты что, разве из этих? – искренне удивился Шевроле. Еще более удивленно ждал ответа Отец. В мастерской вновь установилось гнетущее молчание. Сказав «а», Кира теперь должен был сказать и «б». Но Кира вдруг понял, что отвечать на этот прямой вопрос он еще совершенно не готов. По крайней мере, сейчас.
238
- Вазелин предназначался мне, мужики! – неожиданно признался Женька. - А посылка через Киру – только способ передачи. Шевроле и Отец изумленно посмотрели на него. «Женька решил все взять на себя. Молодец. Не побоялся. Но и мне прятаться за его спину – негоже». - Мужики. Женя сказал вам не все. Эта посылочка – и мне тоже, точнее – нам обоим, – твердо произнес Кира. - Господи всемилостивый… - выдохнул Отец. - Что делать теперь будем? – расстроенно не столько спросил, сколько ответил Шевроле. По лагерным законам в подобных случаях именно семья должна была, во-первых, подтвердить или опровергнуть позорящую ее доброе имя информацию. Во вторых, сделать соответствующие выводы, а именно, выгнать опущенного из своих рядов, и сделать это решение всеобщим достоянием. В мастерской установилась тишина.
СВЕТА
Ее подруги, и та, что была с девочкой, и та, что с мальчиком, увлеклись не на шутку. Тереза гонялась по всему бассейну за уплывавшей от нее, кокетливо вертя белой, в отличие от всего остального загорелого тела, попкой, девчонкой. Наташка залезала на сцепленные руки юного официанта, и раз за разом с визгом бултыхалась в воду. Тереза вскоре догнала предмет своего вожделения. Прижав спиной к бортику, заключила официанточку в объятья. Та сопротивлялась, но не так, чтобы очень, и они слились в страстном и долгом поцелуе. Наташка после очередного нырка не выскочила на поверхность, а задержалась на дне. В прозрачной голубой воде было отлично видно, с какой именно целью она осталась
239
там, усевшись на корточки и, чтобы не всплыть, держась руками за расставленные ноги своего партнера. Когда парень закрыл от наслаждения глаза, и вцепился опущенными в воду руками в Наташкины волосы, а официанточка от энергичных – каких именно, Светке было хорошо знакомо – ласк Терезы громко вскрикнула, и закинула назад кудрявую головку так, что свалился кокошник, Светке неожиданно стало до омерзения противно. Почему – она и сама не могла понять. Происходящее в бассейне было ее обычными рабочими буднями. Если она сама не участвовала в этом, то со скрытой насмешкой обычно любила наблюдать, как люди превращаются в животных, и даже хуже, чем в разных там зайчиков и хомячков. Потому что у животных совокупление – просто инстинкт, а вот что движет этими людьми – еще надо было понять. Но заморачиваться такими серьезными вещами Светке совсем не хотелось. С тех пор, как она стала работать на агентство, Светка вообще старалась не думать ни о чем, кроме денег. Она жила по принципу известного анекдота – «если другого выхода нет, перестань сопротивляться, расслабься, и попробуй получить удовольствие». Тем более, что сопротивляться окружающей грубой реальности, по большому счету, она уже давно перестала. Обычно, если клиент попадался не совсем отвратный, или групповуха не превращалась в банальное изнасилование всем скопом, это ей удавалось. Она могла «кончать» раз по десять за сутки. Такая естественная женская реакция буквально сводила мужчин с ума. Еще - была предметом зависти большинства ее коллежек, которые обычно, пусть искусно, но лишь имитировали страсть. Поэтому Светку постоянные клиенты «заказывали» куда чаще, чем любую дру
240
гую красотку агентства. Следовательно, и зарабатывала она существенно больше других. Среди ее постоянных одно время был известный попсовый исполнитель. От своей ненормальной жизни «звезда» был уже мало на что способен, но Светка, единственная из всего агентства, могла «заводить» его. Раз он взял ее в качестве эскорта на гастроли. Но после первого же концерта, набравшись тыкилы, потребовал от нее такого, что в условия контракта не входило. Светка отказалась обслуживать по очереди всю его музыкальную группу. Впрочем, расстались они почти друзьями. Еще «западал» на нее пожилой олигарх. Несмотря на возраст, как мужчина он был вовсе не плох. Звал Светку в оплачиваемые любовницы. Может, она и согласилась бы поэкспериментировать, но вовремя выяснила, что олигарх оказался жутким ревнивцем. Так что в ее жизни все шло своим устоявшимся чередом: работа, душ, еда, сон. В свободное время – отдых за бокалом мартини все в том же, «своем» баре. Хотя в последнее время мартини ее обычно не спасал, и она постепенно переходила на более крепкие напитки. А к ночи напивалась конкретно, и Антоше приходилось доставлять ее в постель на руках. Примерно так же существовали и все ее коллежки. Еще были пьяные мечты, обычно глупые. Типа, вот она разбогатеет до такой степени, что сможет подкатить к агентству на новеньком роллс-ройсе с симпатичным шофером-негритосом в фирменной фуражке. И все, даже шеф, с удивлением и завистью будут смотреть на нее, а она, небрежно так, помашет им ручкой. Или снимется в главной роли в голливудской мелодраме с партнером – звездой первой величины. И сама станет настоящей звездой с шикарной виллой на Тихоокеанской набережной, собственной яхтой, и фантастическим счетом в швейцарском банке. Ну, и так далее.
241
Светка вернулась в предбанник, налила себе вина. Выпила, но чувство омерзения не проходило. Налила еще. Вновь выпила. Ей показалось, что на самом деле подобное чувство омерзения она испытывает уже не первый раз. Точно, не в первый. И даже – не во второй. Когда же это началось? Может, когда известный на весь мир политик с безупречной репутацией, едва она, как положено по правилам агентства, предложила ему предохраниться, озверел, и больно отхлестал ее по щекам? Потом заставил своих охранников распять ее на столе, и грубо отымел? Затем Светку перевернули на живот, и он больно, потому что без смазки, оттрахал ее иначе. По его приказу то же сделали по очереди, и тоже не по одному разу, все его гориллы. Сколько все это длилось, Светка не помнила, потому что под конец уже начала терять сознание. Они оставили лежать ее, совершенно обессиленную, в луже спермы. От унижения и отчаяния у нее тогда даже не было слез, чтобы выплакаться, и хоть как-то прийти в себя. Поскольку политик отстегнул агентству хорошую компенсацию за нарушение условий договора – анальный секс всегда обговаривался заранее – шеф скандал поднимать не стал. Часть отступных была переведена на Светкин счет. А может, впервые она ощутила омерзение, когда вместе с девчонками неожиданно оказалась на бале высокопоставленных педофилов? Их четверку пригласили не для сексуальных утех, а как специфический обнаженный шоубалет, и они поневоле стали свидетелями необычной и явно запретной оргии. Вначале коллежки даже не поняли, куда именно попали. Дело происходило за городом, на шикарной вилле. Когда девочки приехали, гости находились в зале. Взрослые, среди них оказалось несколько и молодых, и уже весьма зрелых женщин, держались свободно и уверенно. Чувство
242
валось, что все они встречаются не в первый раз. Было удивительно: они друг другом совершенно не интересовались. Нет, гости общались, чокались бокалами с шампанским, которое разносили полуобнаженные официантки, наряды которых напоминали школьные формы. Но здесь не было ни обычных в подобных случаях поцелуев, ни обжиманий и потискиваний. Одеты или не одеты они были по-разному: от фрака и бального платья до эротического белья, или одних чулков на поясе, а несколько гостей прогуливались по залу и вовсе голышом. Общим было одно – скрывавшие верхние части лиц, или хотя бы глаза, маскарадные маски. Вообще там все было обставлено под маскарад. Вскоре в зал выпорхнули, держась за руки, дети и подростки, мальчики и девочки в возрасте примерно от восьми до двенадцати лет. И сразу стали предметом общего внимания. Они тоже вели себя непринужденно, словно для них это была очень интересная игра. Все были наряжены в костюмы птичек, бабочек и зверушек, но костюмчики эти выглядели весьма эротично: интимные зоны почти у всех были обнажены, либо обнажались при каждом движении. Дети сразу растворились в толпе явно заинтересовавшихся ими взрослых. Тут начались и поцелуи, и обжимания, и поглаживания. - Ни пи-пи себе! Вы поняли, девочки, куда мы попали! – шепотом воскликнула Наташка. - Заткнись, дуреха, - обрезала ее Тереза, - мы здесь – шоу-балет, а не полиция нравов. Все усекли? Девчонки послушно кивнули. Дисциплина в агентстве была железная. Едва закончилось их представление, как хозяин объявил начало охоты, все радостно захлопали в ладоши, и в зале стал медленно гаснуть свет. Девочки поспешили скрыть
243
ся в гримерке. Все четверо были подавлены. А когда спустя полчаса они пошли по коридору на второй выход, им навстречу охранники вели группку мальчишек и девчонок, судя по одежде, бродяжек. Те восхищенно озирались. - Куда это их? – поинтересовалась Светка у охранника. - Сейчас отведут в душ, разденут, отмоют, накачают экстази – и вперед, - равнодушно ответил тот. - В смысле? – не поняла Наташка. - Как бы вам объяснить – это вроде десерта для гостей, - пояснил охранник, - они – новенькие, еще не распечатанные. Таких здесь обычно подают на «сладкое». Кажется, именно тогда Светку едва не стошнило в первый раз. Коллекционное бургундское подействовало как-то странно. Светка вдруг посмотрела на себя словно со стороны. Будто не она голышом сидела здесь, в шикарной сауне, развалившись в кресле, с бокалом французского вина, а какая-то другая, ослепительно красивая, но вконец испорченная девчонка. Впрочем, девчонка разве? Прожженная жрица наемной любви, элитная проститутка, которая, растягивая удовольствие от вина, лениво коротает время в ожидании вип-клиентов. Мерзость! Светке захотелось напиться до полной отключки. Она подошла к бару, взяла бутылку абсента, налила себе полный бокал, вновь вернулась в кресло. Но не успела выпить и половины, как дверь отворилась, и в предбанник ввалился, именно ввалился, здоровенный, в дрезину пьяный мужчина, до пояса укутанный простыней. Его волосатую грудь украшал золотой крест на толстой, такие называют собачьими, цепочке. Сделав пару шагов, он обнаружил, что здесь – не один, остановился и непонимающе, и в то же время с восхищением стал смотреть на Светку. Видимо, силился понять, кто
244
эта совершенно обнаженная красотка такая, и что она здесь, собственно, делает? Даже пытался произнести что-то, но губы явно не слушались его. Сообразив, что с артикуляцией у него серьезные проблемы, незнакомец попытался представить свой вопрос с помощью движений пальцев, но даже из этого ничего путного не получилось. Тогда он махнул рукой жестом, обозначающим примерно «ну и ладно», и кивнул на Светкин бокал. Она встала с кресла, подошла, протянула ему выпивку. Тот, даже не поднося к губам край бокала, выплеснул его содержимое в рот. Поморщился, все-таки это был абсент, зато почти сразу пришел в себя. - Ты кто? – сделав шаг назад, и окидывая ее восхищенным взглядом, спросил он. - У нас проблемы с памятью? - Мужчина кивнул головой. - Тогда тебе лучше выпить еще, для просветления мозгов, - посоветовала Светка. Она подошла к барной стойке, налила в бокал абсента и протянула его клиенту. - Теперь себе, – распорядился тот. - Мне нельзя, я на работе. - На работе? Какой-такой работе, голышом, и в сауне. Ты массажистка? - Разве я похожа на массажистку? – оскорбленно произнесла Светка. Мужчина еще раз пристально окинул ее взглядом. - Вспомнил! – радостно воскликнул он, хлопнув себя ладонью по лбу, - ты – одна из шлюх, которых мы заказали в сауну! Светка за время своей работы настолько привыкла к подобному обхождению, что научилась не замечать таких, по сути, оскорблений. Тем более, что считала себя не обык
245
новенной проституткой, и даже не красоткой из эскорта, а чем-то вроде гейши. Но сейчас это слово, произнесенное в ее адрес, Светку очень покоробило. Клиент выпил абсент до дна, крякнул, отбросил в сторону простыню и, уперев руки в боки, распорядился: - Шлюха? Тогда работай!
САША
После напряженной тренировки, и долгого ожидания в пробках под палящим солнцем прохладная вода бассейна была весьма кстати. Саша быстро разделся, и, вслед за своей воспитанницей нырнул в прохладную воду. - Сергей, добро пожаловать в семью! - весело крикнула Санька своему смутившемуся телохранителю. Видя, что тот все еще растерянно топчется на месте, призывно махнула рукой: - Ну что стоишь, словно тебя только что обдули, раздевайся, и айда к нам, знакомиться! Сергей последовать приглашению Саньки не решился. Он сложил ее одежду на кресло-качалку и встал рядом, стараясь не смотреть в сторону бассейна. Кажется, это у него получалось плохо. Когда же Санька разочарованно легла на спину, раскинула руки-ноги, и закрыла глаза, он и вовсе отвернулся. Анжелка подплыла к Саше, обняла его за шею и призналась: - Знаешь, я так соскучилась! Саша с удивлением посмотрел на свою невесту. Она редко баловала его подобными признаниями. Чаще – капризничала и упрекала, что он опять бросил ее, таскался неведомо где, незнамо с кем. Что нередко на самом деле бывало не так далеко от истины.
246
«Интересно, что с ней случилось? - подумал он. - Неужели влюбилась? Тогда в кого? Не в меня же». Саша глянул на Никиту, и ему показалось, что в глазах того мелькнула искорка ревности. «Да нет. Не может быть. При чем тут Никита? Она же во сне меня до сих пор иногда Кирой называет». Анжелка, хотя и скрывала это, на самом деле давно уже была влюблена в брата. Саша относился к этому спокойно, тем более, что в постели оба брата были для нее равны. Да и сам Кира, если и любил ее, то больше как сестру. Разумеется, не в те моменты, когда они развлекались. Хотя нет, разница все же была. С Кирой она предпочитала секс традиционный, а с ним – другой. Даже если они оказывались в постели не все вместе, а вдвоем. Когда Саша однажды спросил ее о столь необычном предпочтении, Анжелка смутилась, и ушла от ответа. Недели две она ничем не выделяла его, а потом как-то само собой все вернулось на круги своя. В постели Анжелка делала все для того, чтобы не смотреть ему в глаза. «Ладно, в любом случае, рано или поздно, узнаю, что с Анжелкой случилось. Может, она и на самом деле разлюбила брата? Недаром говорят, что любовь на расстоянии проходит. Как бы то ни было, такое неожиданное признание - удивляет». - Ангелочек, у меня к тебе разговор есть, - начал он. Однако его прервал подплывший к ним Никита. Кажется, он был взволнован. - Саш, поговорить надо, - произнес он. - Может, потом? - Лучше сейчас. - Ладно. - Скучные вы, мальчики, - вздохнула девушка, и поплыла в сторону.
247
- Ну, что у тебя, выкладывай. В Анжелку влюбился? Она, между прочим, моя невеста, ты это знаешь? - Теперь – знаю. Никита при этих словах почему-то покраснел, и поспешил перевести разговор. - Я, пока тебя не было, наскоро осмотрел содержимое тех ящиков. - И что? Никита от волнения начал заикаться: - Я, конечно, не уверен, но среди икон оказалась копия Джованни Беллини. Оригинал хранится в Уффици. Копия, как мне кажется, прижизненная. - И что с того, если это копия? - Между прочим, копия художника Возрождения, если она прижизненная, может стоить бешено баксов! Хотя бы потому, что любая картина того периода – уже сама по себе раритет. А тогдашние мадонны, по большому счету, все копии. - Да, я что-то такое слышал. - Но не это главное, - Никита перешел на шепот, - я, конечно, не уверен, но мне кажется, что это – вовсе не копия. Хотя бы потому, что ни про одну прижизненную копию Беллини ни Вазари, ни другие искусствоведы того времени ничего не пишут. Его при жизни – не ко-пи-ро-ва-ли! А сам он мог копировать себя сколько угодно. Потому что жил на заказы. А заказывали то, что уже понравилось. Точно я тебе смогу сказать, его это рука, или нет, когда доберусь до большого каталога Уффици. - Пошли! – коротко бросил Саша, направляясь к бортику. Сообщение Никиты застало его врасплох. Ко всем напастям и проблемам прибавлялась еще одна. Пусть и очень хорошая, но, тем не менее, проблема. Потому что Саша те
248
перь не сможет успокоиться, пока доподлинно не выяснит авторство картины. Инстинкт коллекционера, заполучившего уникальный раритет, и не терпевшего насладиться его созерцанием, на время затмил все остальное. Он натянул на мокрое тело шорты и, не дожидаясь замешкавшегося Никиту, поспешил в сторону дома. Совсем небольшая доска с изображением мадонны стояла в сторонке от распакованных ящиков с иконами, у стены. Да и не мадонна это была. На своего малыша с любовью – ее глаза излучали особенный, нежный свет - смотрела девочка лет двенадцати – тринадцати. «Почему здесь изображена девочка? Мадонна – это же мать. Хотя, тогда раннее замужество не было редкостью. В тринадцать девушка вполне уже могла стать мамой, и позировать художнику. Та же «Мадонна Литта» Леонардо. Ей никак не больше двенадцати. Интересно, а кем художнику приходилась эта девочка: женой? Возлюбленной? Вполне вероятно, что она - обычная натурщица, соседка, например. Хотя, какое мне до этого дело! И, все-таки, интересно». - Что именно? – переспросил догнавший его Никита. Саша только сейчас сообразил, что последние мысли он произнес вслух, и смущенно ответил: - Да так, ерунда, размышляю о своем. Никита встал рядом. - Ладно, давай объясняй мне, по каким признакам ты определил, что эта доска – эпохи Беллини. На самом деле это была далеко не ерунда. Потому что перед его глазами была уже не девочка из далекого прошлого, а словно возникшая из дымки на заднем фоне картины Санька. Такая же задумчивая, как юная мадонна, и с такими же лучистыми глазами. И не одна, а с ангельской красоты малышом на руках.
249
КИРА
Молчание в мастерской затягивалось. «Теперь они обязаны «сдать» нас с Женькой. Прежде всего – не меня, а именно его, - старался предугадать дальнейший ход событий Кира, - иначе сами нарвутся на серьезные проблемы. С воровскими законами здесь шутить не принято. И какое за это может быть наказание, догадываются, наверняка, и Шевроле, и Отец. Но, с другой стороны, их пока никто, вроде бы, не торопит. Кроме нас четверых, отправителя посылки, стукача, если такой имеется, о содержимом посылки знает еще тот, кто паковал ее. Пока информация не вышла за этот круг, ничего непоправимого не случилось». Шевроле достал пачку «примы», было закурил, но почти сразу отбросил сигарету в сторону. Отец, кажется, про себя шептал молитву. Женька отрешенно стоял в стороне. «И надо же было этому влюбленному идиоту пускаться в признания! Честным перед своими быть захотел. Кому вообще нужна здесь его честность? И насколько эти мужики – на самом деле свои? Всегда есть грань, когда своя рубашка становится ближе к телу. Вопросов больше, чем ответов. Ладно, пока главное – не пороть горячку. Тюбик вазелина и упаковка презервативов – это только намек. На то, что может произойти, если я вдруг откажусь работать на Казбека». - Вот что, ребята, - произнес Шевроле, переглянувшись с Отцом, – мы ничего этого не видели. А вы нам, соответственно, ничего не говорили. Раз уж так получилось, давайте лучше выпьем, да закусим. - Вот это верно, сын мой, плотоядно потирая ладони, согласился с ним расстрига, - отец небесный запросто так свои дары не раздает. Кира достал с полки стаканы, порезал ломтями хлеб и колбасу, разлил водку.
250
- За семью! – твердо произнес Шевроле. Мужики молча сдвинули стаканы, выпили, стали закусывать. «Сегодня я делаю глупость за глупостью, – констатировал Кира. - Первая глупость – я взял пакет. То есть фактически согласился работать на воров. Вторая была только что. Но вернемся к первой. Сидеть мне еще достаточно долго. Поводить Казбека за нос можно с месяц. Не больше. А что потом? Даже думать противно. Нет, если отказываться – то без промедления. Но отказаться надо так, чтобы он этого отказа не понял. Иначе выводы последуют незамедлительно». Водка, выпитая с Казбеком, плюс добавка здесь, в мастерской, мало-помалу сделали свое дело: Кира изрядно запьянел. «Все-таки наши мужики – молодцы, - благодушно размышлял он, - Шевроле, понятно, парень с харизмой. А вот от батюшки я такого не ожидал. Как, все-таки, обвести вокруг пальца воров? Важно – убедить Казбека в том, что сидя здесь, даже с самым навороченным компом, банк в одиночку ограбить невозможно. Тем более, что это невозможно в принципе. По крайней мере, при том программном обеспечении, которое может быть доступно на зоне. Чтобы добиться результата, я должен быть на свободе. И, главное, на легальном положении. Вытащить меня с зоны не так-то просто. Поэтому придется ему подождать. А на свободе он меня вряд ли достанет. Решено. На том и буду стоять!» Женька налил по второй. Выпили опять. - До чего эти лагерные законы достали! – в сердцах произнес Шевроле, - То – нельзя, это – западло, за третье – наказание. Столько нормальных мужиков просто по ерунде через это сгинуло! - И после этого нам еще говорят, что здешним обще
251
ством правит закон, - поддержал его Отец. – Не закон, беззаконие. На самом деле закон один – божеский! - По моему разумению, законов вообще никаких не существует. Ни выдуманных людьми и записанных на бумаге, ни тех, что от неба, - не согласился с ними Женька. - Почему так, сын мой? – удивился Отец. - Потому что на самом деле законы не действуют. Ни те, ни эти. Все решают случай и воля людей. Возьмем тот же уголовный кодекс. Любую статью. От трех – до пяти. От семи – до десяти. И так далее. Разве это нормально? Совершил преступление – неси наказание. Которое тебе положено по закону, а не по настроению судьи, или телефонному звонку «сверху». Одному моему знакомому вот так, по звонку, «вкатили» пять лет. Ни за что. Уму непостижимо. - А ты, Кирилл, что думаешь по поводу всего этого? – поинтересовался Шевроле. - Да пошли вы все! - в сердцах ответил он. Мужики посерьезнели. «Не стоило их обижать», – с опозданием подумал Кира. - А может, ты и прав, - переглянувшись с Отцом, задумчиво ответил Шевроле.
СВЕТА
Клиент, которого уже вновь начинало «штормить», стоял, вызывающе выпятив свои хилые, на полшестого, достоинства, и нетерпеливо ждал. А Светка неожиданно для самой себя растерялась. На самом деле, в столь грубо выраженном желании мужчины ничего особенного не было. Минет, наряду с двумя десятками поз камасутры, и техникой эротического массажа, входил в стандартный набор услуг, который должны были предоставлять заказчикам девочки из агентства. И все
252
они в этом были профессионалками высшего класса. Тереза даже шутила, что если циркачи вытаскивают гвозди из доски зубами, то она вполне могла бы сделать это своими губками. Задача ставилась одна: клиент должен быть удовлетворен во что бы то ни стало. А если учесть, что добрая половина заказчиков обращалась к услугам девочек, потому что с нормальными женщинами у них ничего не получалось, а другая половина обычно была столь пьяна, что уже мало на что способна, губки и язычки коллежек были заняты работой куда большее количество времени, чем их прочие специфически женские прелести. По жизни Света минетчицей не была. Это она поняла, еще когда влюбилась в Диму, и он в первую же ночь попросил ее сделать ему «хорошо» губками и язычком. Светка очень удивилась. Но в то время она готова была выполнить и не такое желание своего возлюбленного. Светка была прилежной ученицей Димы, и очень старалась. Тогда же она по реакции своего первого поняла, что мужчины получают от этого удовольствие, вполне сравнимое с другим, главным. Но сама, кроме радости от сознания того, что доставила Диме наслаждение, не ощутила ничего такого особенного. И потом, когда такие ласки вошли у них в привычку, Светка старалась только для Димы, но не для себя. Позднее, когда у нее появились другие мужчины, и все они тоже хотели от нее именно этого, мало что изменилось. Но и отвращения Светка обычно не испытывала. В последние годы это было обычной работой, которую она выбрала, и только работой. А на работе ничего личного быть не может. Для себя она считала минет чем-то вроде спорта. Во время процесса старалась думать только об одном: во что бы то ни стало надо добиться желаемого результата. И когда у нее на самом деле получалось, а получалось почти всегда,
253
она даже испытывала определенное удовлетворение. Однако сейчас… Мужчина уже начал нетерпеливо перетаптываться с ноги на ногу, а Светка все почему-то не могла заставить себя опуститься перед ним на колени, и начать работу. Разумеется, этот клиент был не Ален Делон по внешности, и не лондонский денди – по манерам. Но прежде ей несчетное количество раз доводилось обслуживать и куда более отвратных кобелей. Да и не во внешности, или манерах сейчас было дело. А вот в чем – она и сама не могла понять. Клиент между тем разозлился. Его глаза налились кровью. Он сделал шаг вперед, явно намереваясь заставить ее подчиниться силой. Светка стала отступать назад. Все происходило словно во сне. До барной стойки, на которой находились бутылки, ей оставалось только руку протянуть, что она и сделала. Мужчина, заметив это, совершенно озверел, и с утробным рыком двинулся на нее, расставив руки. Она приготовилась защищаться… Светка даже не сразу поняла, почему именно нападавший вдруг рухнул на пол: он успел отклонить голову, и удар бутылкой лишь задел его по виску. Но факт был фактом. «Кобель» недвижимо лежал у ее ног. И лишь когда тот громко захрапел, она сообразила, что свалило его спиртное. Только теперь пришел настоящий испуг. Дело было даже не в том, что она едва не совершила преступление. Своих клиентов Светка людьми обычно не считала. Они были для нее всего лишь нечто среднее между инструментом для получения заработка, скотом, и мразью. Но прибей она этого типа здесь насмерть, последствия могли быть очень серьезными. За лагерную решетку Светка вряд ли бы угодила. Агентство не любило привлекать к себе излишнее внимание. Все подобные эксцессы, а они иногда происходили, улажива
254
лись тихо. Но наказание провинившейся девочке неизбежно следовало такое, что зона показалась бы для нее раем. Светка облегченно вздохнула: все более-менее обошлось, и сразу же спохватилась. Пока здесь никто не появился, надо было навести порядок. Она вернула на стойку бутылку, потом принесла с дивана подушку и плед, и постаралась изобразить все так, будто клиент просто не рассчитал своих сил. Потом налила себе еще абсента, вернулась в кресло. «Так, всю дурь из головы – вон. Иначе это может закончиться куда серьезнее». Она выпила и постаралась вернуться в рабочее состояние. Но спиртное подействовало совсем иначе. Светку неожиданно стало тошнить от острого чувства физического отвращения, едва она представила, что минут через десять, а может, и раньше, остальные пьяные мужики немного протрезвеют, войдут сюда, и ей придется работать, опустившись на колени, или сразу на четвереньки. И еще неизвестно, сколько их придется на ее доступные женские прелести, придется в очередь, или вообще - разом. Светка едва успела добежать до ванной. Ее выворачивало наизнанку минут пять. Если была возможность, она предпочитала сама выбрать позу на четвереньках, чтобы не видеть сладострастных рож своих клиентов. Еще старалась не замечать похотливых взглядов любителей наслаждаться зрелищем «клубнички». Едва ли не в каждой кампании обычно оказывался хотя бы один такой извращенец. Подобное рассматривание Светке ужасно не нравилось. Хотя она и считала себя настоящей профессионалкой, но в глубине души так и не смогла избавиться от вполне естественного для нормального человека комплекса стеснительности. Но как это чувство стыда уживалось в ней наряду с
255
удовольствием от созерцания разврата, ей и самой было совершенно не понятно. Что самое омерзительное – каждому из клиентов, даже самому отвратному, надо было непременно кокетливо улыбаться, причем такому – еще больше, чем другим. Чтобы ни один из них не почувствовал себя обделенным не только телесным, но и душевным вниманием. И улыбаться не как привокзальная щлюха, а как настоящая актриса, чтобы клиент, перефразируя Станиславского, «верил». «Вывернуло» Светку и морально. Она неожиданно поняла, что делать все это ни сейчас, ни через десять минут, себя заставить не сможет, ни за какие деньги. Даже при опасении получить от шефа ощутимые штрафные санкции, и неизбежное наказание «исправработами». Как он любил говорить в таких случаях, «чтобы вышибить всякую дурь из ваших симпатичных глупых головок». «Исправработы» бывали разные. Одну из провинившихся девочек сдали в бордель для гастрабайтеров. И она на жестком деревянном топчане, в строительном вагончике без удобств, целую неделю, почти без сна и еды, обслуживала по тридцать – сорок клиентов в сутки. Другую на время определили в бригаду, предоставлявшую услуги интимного характера садистам-извращенцам. После этого девочка едва не попала в психушку. Выдумывать подобные наказания шеф был большой мастер. Вместе с тем, он всегда был вежлив, заботился о быте и здоровье своих подопечных и, что самое главное, строго выполнял условия контрактов. В агентстве поговаривали, что шеф в свое время отсидел десять лет за разбой, поднялся на зоне на самую высокую ступень тюремной лестницы, и теперь считался авторитетом. Но вышел он на волю вовсе не бандюком. По крайней мере, внешне. У него был легальный бизнес, да и агентство
256
официально было зарегистрировано концертно-театральным, с собственным расчетным счетом в солидном банке. Для тех случаев, когда заказы оплачивались безналом. Светка вздрогнула от скрипа отворяемой двери, инстинктивно сжалась…
САША
Хотя Саша слушал доводы своего нового друга про возможное авторство картины очень внимательно, воспринимал он их лишь частью сознания, как нечто не первостепенное. Куда важнее было другое: только теперь Саша понял, что он по-настоящему влюбился в Саньку. Но это оказался не солнечный удар, про который он когда-то читал у Бунина, не бешеная страсть, как у Ромео и Джульетты. Состояние, в котором он находился, больше напоминало эйфорию от кокаина – ему когда-то довелось пробовать белый порошок. Этот подъем всех мыслей и чувств, это сладкое кружение в голове затмевали все остальное – в том числе и то, что он совсем недавно считал важным, и даже – очень важным. Еще он вдруг осознал, что не испытывает к Саньке ничего похожего на сумасшедшую страсть, не жаждет немедленно соблазнить ее, и уложить в постель. Невероятное открытие одновременно и пугало, и радовало его. Радовало, потому что он, наконец, узнал, что такое настоящая любовь, и это чувство оказывалось несравнимо ни с чем, что он испытывал прежде. Пугало – так как запутывало непростую жизнь еще больше. Да, он должен был, и собирался взять замуж Анжелку. Так было надо, он обещал это Кире. Он не мог жениться на Саньке, хотя бы потому, что она была несовершеннолетней. Но это – сейчас, пока она еще, по сути, пацанка. И понятие «замужество» - вещь, с ней совершенно несовместимая. Но
257
что будет года через два-три? Саша вдруг понял, что это чувство останется с ним надолго, если не навсегда. И опять в голову лезли те же проклятые вопросы, изводившие его все последнее время. Почему Санька вообще с самого начала ведет себя с ним так, словно хочет соблазнить? Совершенно не стесняется его, при каждом удобном случае залезает к нему под одеяло, не может спокойно наблюдать их отношения с Анжелкой? Что она сама испытывает к нему? Желание завоевать расположение уверенного в себе, и весьма состоятельного мужчины? Наверное. Это в ее ситуации сироты вполне объяснимо. Срабатывает инстинкт выживания. Отвязная экстравагантность – всего лишь доступный ей способ добиться своего. А может, она рассчитывает на большее? Например, завоевать его сердце? - Работ Беллини сохранилось так мало, что ни одна его картина за последние сто лет не выставлялась на аукционе, - заключил свой рассказ Никита, – в частных коллекциях его практически нет. Помолчал, вновь вглядываясь в картину, и добавил: - Так что стоить этот шедевр может сумму совершенно фантастическую, вполне соотносимую, скажем, с Боттичелли, или Караваджо. - От десятка миллиона баксов? - Или выше. Теперь Сашина голова кружилась не только от любви. Десятки миллионов долларов – это свой остров в Тихом океане или на Карибах, шикарная яхта, самолет «Сесна», путешествия по всему свету. И вообще возможность ничем, тем более криминалом, всю остальную жизнь не заниматься. Что не менее существенно, владельцы подобных состояний по определению стоят над законом. И освобождение Киры было бы в этом случае делом небольшого отрезка времени.
258
- Когда ты сможешь все это прояснить? - Теоретически – хоть через полчаса. Если в интернете найду достаточно подробный сайт о Джованни Беллини. - Чего же мы ждем! Пошли ко мне в кабинет. Никите понадобилось всего каких-нибудь двадцать минут, чтобы с вероятностью девяносто девять процентов установить авторство доски. Он повернул к нетерпеливо стоявшему в стороне Саше ноутбук, и хриплым от волнения голосом произнес, кивнув на экран монитора: - Это оригинал. Он хранится в галерее Ватикана. С нашей доской совпадают и манера письма, и особенности композиции, и характер основы. У нас нет лишь химического состава использовавшихся для ее написания красок. Но это – лишь дело времени. Самое главное, что перевешивает все остальное: в истории, оказывается, сохранилось упоминание об авторской копии этой самой картины. Она исчезла из Италии, точнее, дворца Неаполитанского короля во времена наполеоновских войн. Саша вгляделся в изображение на экране ноутбука. И вновь увидел не мадонну вовсе, хотя, конечно, мадонну, но мадонной этой была Санька. «Я что, схожу с ума? Не может быть! Но это так!» - Может, проведем официальную экспертизу? – пытаясь отвлечься от своего навязчивого видения, предложил он, - чтобы подтвердить право моей собственности на этот шедевр. - Вот с этим я бы, как специалист, торопиться не советовал. Ты тем самым неизбежно привлечешь к себе внимание не только коллекционеров, но и государства, и, само собой, криминала. Неизвестно, что опаснее, второе или третье. Про фанатов-собирателей я уж и не говорю. Кроме того, в Италии, а то и еще где, могут объявиться потомки
259
собственников картины. И тогда судиться тебе с ними не один десяток лет. - Варианты? - Их, собственно, два. Либо ты оставляешь ее у себя, и в одиночестве наслаждаешься созерцанием шедевра. Либо – выставляешь на интернет-аукцион. Риск в этом случае, разумеется, есть, но сравнительно небольшой. Да и хранить ее у себя тоже небезопасно. За каждым таким пропавшим шедевром идет целенаправленная охота. Раскрутят цепочку владельцев – выйдут и на тебя. Впрочем, не все так плохо. Главное – что хозяин этой семисотлетней доски с потускневшими красками теперь – ты. Тебе и решать, как быть дальше. - Дела. - Надо хряпнуть, - согласился Никита. Они прошли в столовую. Хозяин встал за стойку бара, налил себе и гостю виски. Выпили. Саша налил еще, выпили по второй. Со двора вернулись Анжелка, Санька, следом – охранник. Сергей нес Санькино полотенце. Вид у него был совсем очумелый. - Саш, представляешь, она заставила Сергея вытирать ей спину, а заодно – и все прочее, - весело сообщила невеста жениху. - Сергей, можешь выпить, разрешаю. За прописку. Тот согласно кивнул, прошел к стойке, наполнил стакан водкой, залпом опрокинул ее в рот. - А ты, - обратился Саша к своей воспитаннице, - впредь думай, что делаешь! Санька обиженно налила мартини, независимо глянула на Сергея и, как и он, осушила свой стакан залпом. Тот в ответ налил себе еще… - Саш, у меня к тебе разговор есть, - став серьезной, произнесла Анжелка, - давай на пару минут уединимся.
260
- У меня – к тебе - тоже. Они вышли на воздух. Анжелка, как показалось ему, была немного испугана. - Ну, что у тебя? – нетерпеливо поинтересовался он. - Не у меня, а у нас с тобой. Саша не сразу понял смысл сказанного. А когда понял, растерянно произнес: - Ты уверена? - Еще бы. Уже и врач подтвердил. Срок - восемь недель. Саша на автомате допил пустой уже бокал. И даже вытер после этого губы…
КИРА
Как ни растягивали мужики удовольствие, водка вскоре была выпита, закуска – съедена. Следы пиршества по возможности тщательно уничтожены. Воры ворами, а порядок – порядком. И сделано это было вовремя. Дверь отворилась, в мастерскую вошел начальник режима Куропатов. Его сопровождали двое охранников с дубинками на поясах. Куропатов обладал мрачной славой самого поганого тюремщика на зоне. Он имел обыкновение лично колотить провинившихся дубинкой, обернутой в полотенце, по почкам. Собственно, в этом ничего особенного не было. В случае необходимости дубинки, и не только их, пускали в ход все без исключения охранники. Не менее эффективным средством воспитания были подкованные ботинки. Рукоприкладство зачастую было на зоне единственным способом хоть как-то воздействовать на воров. Тем более, на беспредельщиков. Еще Куропатов слыл мастером провокаций. А это было куда серьезнее. У не приглянувшегося ему зэка, например, запросто могли найти под подушкой во время шмона паке
261
тик с травкой. Затем – суд, тот самый, самый гуманный в мире. И обычное заключение превращалось для бедолаги едва ли не в пожизненное. Вообще-то Куропатов регулярно проводил шмон во всех помещениях, куда имели доступ зэки. Но этот визит на плановый не походил: во время работы проверки устраивать не было принято. Контингент прежде всего должен выдавать продукцию. Куропатов внимательно оглядел помещение, подозрительно повел ноздрями, подошел к мусорному ведру, кивнул одному из сопровождающих. Тот брезгливо порылся в его содержимом, достал жестяную пробку от водочной бутылки. Понюхал ее. - Свежак! – радостно сообщил он своему шефу. - Нарушаем, значит? – мрачно поинтересовался у зэков Куропатов. Мужики молча потупили глаза. За распитие водки, да еще на рабочем месте, вполне реально было угодить суток на трое в шизо: бетонную неотапливаемую коробку без нар в подвальном помещении административного здания. Учитывая, что лагерь стоял на вечной мерзлоте, это был реальный риск заполучить воспаление легких, если вообще не туберкулез. - Чье спиртное? – продолжил допрос начальник режима. Ответа не последовало. «Наверное, мне надо признаться, - скорбно подумал Кира, - иначе я подставлю всех четверых». - Будем молчать? – тихо, но так, что все присутствующие разом протрезвели, спросил Куропатов. - Водка – моя, - коротко ответил Кира. Куропатов внимательно, даже с воодушевлением сверлил его глазами. Подручные деловито сняли с поясов дубинки, изготовились к экзекуции.
262
И тут случилось невероятное: Женя подошел к Кире, и встал рядом с ним. Через секунду с другой стороны занял место Шевроле. Отец, наоборот, сделал шаг к верстаку. Там лежали тяжелые слесарные инструменты. Охранники пораженно замерли. Молчание длилось, наверное, секунд десять, не больше. Но за это время Кира успел мысленно попрощаться с родными и близкими. Это было не что иное, как бунт, и получалось, что зачинщиком невольно являлся именно он. Значит, шансов выжить не инвалидом, а нормальным человеком у него практически не оставалось. Но куда больше было шансов вообще отправиться на тот свет. - Семенов, следовать за мной! – делая вид, что не замечает изменения в ситуации, приказал Куропатов. «Надо идти. А там – будь что будет», - решил Кира, и попытался сделать шаг вперед. Но Шевроле и Женька не позволили ему этого, крепко ухватив друга за руки. Куропатов напрягся. Чувствовалось, он не был готов к такому развитию событий. Как не были готовы и его заплечных дел мастера. В мастерской установилось зловещее молчание. Кира стоял в полной растерянности. Опасное предложение Казбека, неуместное признание друзьям, теперь вот фактически на ровном месте возникший конфликт с Куропатовым. Не слишком ли много для одного утра? А если еще учесть случившееся вчера? За какие такие грехи на него все эти напасти? Прежде он много грешил? Да. Наверное, даже очень много «да». Надо будет обо всем этом поговорить на досуге с Отцом. Все-таки, как никак, священнослужитель. Хотя, при чем тут религия? Кира не верил в бога, ровно как не верил в его отсутствие. Не был он ни фаталистом, ни
263
пофигистом. Иными словами, об этих эфемерных субстанциях он не думал никогда, вообще. Всегда полагался только на свои силы. Зато и в неудачах, если таковые случались, не искал виноватых на стороне, винил одного себя. Куропатов расстегнул кобуру и достал пистолет.
СВЕТА
В предбанник вошли двое мускулистых парней, явно подшофе, но на ногах, в отличие от первого, держались крепко. Их бедра были обмотаны широкими полотенцами. Светка испуганно сжалась. Она инстинктивно закинула ногу на ногу и прикрыла груди руками. - Смотри, вот это лапа! – восхищенно произнес один из них, во все глаза рассматривая Светку. - Шеф, видать, не устоял перед такой красоткой, - кивнув на лежавшего, с усмешкой ответил второй. - Нам больше достанется, - согласился первый. - А где остальные девчонки? Светка, стараясь не обнажаться, показала рукой в сторону бассейна. - Посмотрим на всех? - А стоит ли? Может, попробуем для начала эту? - Сделаем бутерброд? Что ж, это даже оригинально. - Но прежде надо еще хряпнуть. И, обратившись к Светке, распорядился: - Эй, как тебя там, хватит жаться, словно целка. Плесни нам по вискарю! Не подчиниться Светка не могла, тем более что в этом приказе ничего особенного и не было. Заставив себя преодолеть непонятно отчего возникшую стеснительность, послушно встала, налила в два стакана почти до краев виски, подала их парням. Пока она двига
264
лась, те восхищенно пялились на нее. Прежде подобная реакция клиентов ей льстила. Но теперь Светка вдруг подумала о том, что родись она страшилкой, возможно, эти кобели оставили бы ее сейчас в покое. - Смотри, вот это сиськи! Я бы за такие всю жизнь держался! - Ты прав. Хоть сейчас на обложку «Плейбоя!» - Киса, а они у тебя натуральные, или силикон? - Не видишь разве, что натуральные. Силиконовые торчат неестественно, а эти под собственной тяжестью чуть уходят вниз, и при каждом движении подрагивают. Впервые, наверное, за всю жизнь искреннее восхищение ее телом было Светке неприятно. Она лет с пятнадцати знала, что потрясающе красива. На Светку заглядывались встречные мужчины. В нее были влюблены все мальчишки в классе, и даже два школьных преподавателя, причем один хотел развестись из-за нее с женой. Каждое утро на школьной доске объявлений появлялась ее фотография. Что сводило их всех с ума? Светка не раз, и не два, стоя дома голышом перед зеркалом, задавалась этим вопросом, и не могла найти ответа. Чуть раскосые голубые глаза, высоковатые скулы, пухлые губки, густые, вьющиеся белокурые волосы. Но подобных симпатичных мордашек в городе было немало. Фигурка? Возможно. Светка была высокая, стройная, с упругой круглой попкой. Но самым шикарным ее достоинством действительно были груди. Пышные, почти как у Пэм Андерсон, и в то же время не такие неестественно высокие, а как у ее любимой актрисы Марины Нееловой, налитые, с вызывающе торчащими коричневыми земляничинами сосков. Мама, считавшая, что бюстгальтеры женщинам вредны, потому что нарушают естественное кровообращение, приучила Светку обходиться без поддерживающих приспособле
265
ний. Поэтому летом, когда она одевала сарафан, или обтягивающую майку, мужчины буквально не давали ей прохода. Зато женщины Светке завидовали по-черному. Директриса, когда она пришла первого сентября на торжественную линейку в белой блузке без лифчика, пыталась выгнать ее из школы. Завидовали ей все одноклассницы, исключая, разумеется, Настика. Училки, как она ни старалась, выше троек ей не ставили. Зато по предметам, которые вели мужчины, Светка получала одни пятерки. Еще у нее были походка и голос. Походка, как говорили мальчишки, совершенно ****ская. Когда она «проплывала» по школьному коридору, пацаны выстраивались вдоль стен, и буквально поедали ее жадными глазами. Ни в чем не виноватая Светка даже одно время пыталась изменить ее, но ничего не получилось. А голос у нее был такой, что в нее влюблялись даже мужчины, всего лишь поговорившие с ней по телефону. Как объяснил ей еще Дима, голос у Светки был удивительно нежный, и с эротичной картавинкой. - Теперь – себе! – распорядился один из парней. А другой, едва она отвернулась, поощрительно шлепнул ее по попке. С опозданием Светка поняла: раз подчинившись, она уже не сможет отказаться от всего, что неизбежно вскоре последует. Ее решимость таяла на глазах. Светка налила себе столько же, сколько перед этим - клиентам. Ей хотелось одного – напиться до такой степени, чтобы вообще не реагировать на происходящее. Хотя за пьянство на работе полагались штрафные санкции, сейчас Светка о деньгах совершенно не думала. - Ого! Это - по-нашему! - Она же после такой дозы работать не сможет. - А мне пьяные бабы, наоборот, нравятся! Ну, давай, красотка, до дна – и понеслось!
266
Парни осушили стаканы и выжидательно посмотрели на Светку. Она медлила, словно бокал, пока он оставался полон, мог отсрочить то, что неизбежно должно было последовать. На ее счастье клиенты перед развлечением решили покурить, и ушли в раздевалку за сигаретами. Светка осталась одна. Как, вообще, могло произойти, что еще не так давно подававшая большие надежды юная киноактриса, к тому же, самая красивая студентка ВГИКа – оказалась девочкой по вызову? По сути, живой куклой, которую имеют все, кто угодно, имеют, как угодно, сколько угодно, и когда угодно. А она еще при этом, и нередко, получает животное удовольствие. Хотя нет, теперь уже не получает. Впрочем, какое, по большому счету, это имеет значение! Когда был сделан первый шаг в сторону, если называть вещи своими именами, падения? Когда она стала принимать от своих поклонников подарки? Но самый первый подарок – колечко-змейку с глазами-изумрудами, ей сделал еще Дима. И потом, вряд ли на свете найдется хоть одна женщина, которой бы не нравились подобные знаки внимания. Или когда очередной любовник впервые оставил Светке утром деньги на прикроватной тумбочке, а она их взяла? Нет, наверное, все началось значительно раньше тех первых злополучных купюр. Студентку, сыгравшую эпизодическую роль в мелодраме, знаменитый режиссер, тогда – ее старший друг, как он называл себя, пригласил в Париж на вручение премии. Особых чувств она к нему не испытывала. Но он был хорош, как любовник, интересен, как собеседник. И, что немаловажно, вводил ее в киношный свет, и обещал в следующем своем фильме главную роль. У Светки голова кружилась о счастья. Своему режиссеру она буквально в рот заглядывала.
267
Когда он однажды в полушутку - полусерьез предложил ей быть «поласковее» с нужным человеком – спонсором того самого будущего фильма, она восприняла это, если не как само собой разумеющееся, то – как допустимое: услугу хорошему и нужному человеку и, в первую очередь, себе. Она переспала с тем денежным тузом. Через какое-то время последовала еще одна подобная просьба. И Светка вновь не отказала. А некоторое время спустя, когда они уже вернулись в Москву, она случайно узнала, что главная роль была режиссером с самого начала обещана другой, уже известной актрисе. И что та – тоже любовница режиссера. Было очень обидно, она даже рыдала. Вскоре случилось так, что отец, с которым она жила, привел женщину, и та фактически выставила ее из квартиры. Светке понадобились деньги. Кроме привычных уже подарков она стала брать у мужчин взаймы, причем подразумевалось, что возвращать долг вовсе не обязательно. Потом ей уже без напоминания начали оставлять деньги на тумбочке. Однажды, когда Светка неосмотрительно промотала всю наличность в дорогом бутике, и ей нечем было заплатить за съемную квартиру, она вышла вечером на Тверскую… «А может, завязать со всем этим?» – подумала Светка. И сразу же ответила сама себе: - Нет, подруга, ничего с этой затеей у тебя не получится. Потому что есть контракт, и ты должна работать на агентство. С одним выходным в неделю, и еще четырьмя «санитарными» днями в месяц. В предбанник вернулись те двое. Светка залпом осушила свой бокал, сразу закашлялась до слез. Один из парней, усмехнувшись, похлопал ее по спине. Едва она пришла в себя, как его пальцы уверенно стали спускаться вниз. Светка в отчаянии отскочила к стойке и схватилась за нож…
268
САША
Саша стоял и, растерянно глядя на Анжелку, хлопал глазами. В его сознании после признания невесты все перемешалось еще больше. Беременности следовало ожидать. Потому что, едва они с Кирой приняли решение о женитьбе, Саша сам отвез ее к гинекологу, и тот избавил девушку от спирали. Испытывал ли он радость? Да. Безусловно. Шокирующую, из тех, что переворачивают всю существовавшую до этого жизнь. У него будет наследник. Точнее, по большому счету, у них с Кирой будет наследник. Или наследница. Кто именно – не самое главное. Парень, разумеется, лучше. Хотя и дочка – тоже здорово. А еще он сознавал, что предстоящую женитьбу придется отменить. Иначе все в его жизни запутается еще больше. И не только в его, но и в Анжелкиной, и в Санькиной. Но и этого нельзя было делать. Теперь ему ничего не оставалось, как жениться на матери своего будущего ребенка. Кстати, надо срочно отменять ее поездку в Воркуту: о том, чтобы гонять беременную в такую даль, да еще на Север, и подвергать столичную неженку лагерному стрессу, не могло быть и речи. Значит, надо срочно искать другой приемлемый вариант. Но какой? И почему все эти события – тревожный звонок Киры, сообщение Анжелки о беременности, разборка с бандюками, известие о бесценной картине и, самое главное, осознание того, что он по уши влюблен в малышку Саньку, свалились на его бедную голову фактически одновременно? - Что с тобой, ты не рад? – тихо спросила Анжелка. Саша заметил, что она тоже была растеряна. - Дуреха! Рад, да еще как!
269
Саша обнял ее за талию, оторвал от пола и начал кружить. Анжелка засмеялась и стала вырываться: - Сам дурак, мне же теперь так нельзя! Но едва он опустил ее на пол, как девушка вновь стала серьезной. Поймав его взгляд, Анжелка и вовсе отвела глаза. - А ты сама не рада? - Нет, почему же. Какое-то время они молчали. - Саш, еще одно. Я не могу тебе не сказать, но не знаю, как начать, - с усилием подняв на него глаза, произнесла Анжелка. - Просто скажи. Разве все остальное может теперь иметь какое-то значение? - Может, - уже почти трагически ответила Анжелка. - Да не тяни ты… - Знаешь, когда вы с Санькой уехали на тренировку, и мы с Никитой остались одни… Нет. Он ни в чем не виноват, - Анжелка перешла на шепот, - это все я. Не знаю, что на меня нашло. Затмение, что ли. Я повела его в бассейн, разделась сама, и заставила его снять с себя все. А потом я и вовсе, кажется, потеряла рассудок... Ты теперь, наверное, будешь меня презирать. И Кира – тоже, - закончила она, подозрительно начиная хлюпать носом. - Так вы трахнулись? – помог ей Саша. Анжелка понуро кивнула. Объективно в том, что произошло между Анжелкой и Никитой, ничего из рамок вон выходящего не было. Ни он, ни Кира никогда не ограничивали свободу их общей любовницы. Даже знали о нескольких случаях ее мимолетных измен. Анжелка потом сама рассказывала им об этом. Как самым близким людям. Оба относились к ее увлечениям на стороне снисходительно. Как и она ни разу не пыталась
270
ограничивать их свободу. Прямо такой договоренности, разумеется, между ними не было. Однако это подразумевалось как бы само собой. Даже после подачи заявления в загс не возникало и речи о том, что ситуация может измениться. Лишь раз, после того, как они возвращались от врача, Саша полушутя предупредил Анжелку, что если она соберется рожать, то непременно или от него, или от брата. И девушка так же полушутя согласилась на это условие. И не только согласилась, но и заставила его остановить машину, заглушить движок и, пользуясь тем, что стекла в машине затемненные, заняться этим не откладывая, прямо здесь, едва не в центре столицы. - Да не расстраивайся ты! – начал он успокаивать ее, - с кем не бывает. А потом, разве я, точнее, мы, запрещали тебе когда-нибудь это? Хоть раз? - Да ты ничего не понимаешь! – возмущенно воскликнула она, - влюбилась я в него, понимаешь, влюбилась, как кошка! И, припав к его груди, Анжелка зарыдала. - Но ты, кажется, в Киру была влюблена? – недоуменно спросил он. Саше стало обидно за брата. Потому что это было на самом деле так. Анжелка с самого начала из двух братьев выделяла Киру, хотя и всячески старалась этого не показывать. Теперь, когда Кира находился за решеткой, признание Анжелки по отношению к его брату выглядело самым настоящим предательством. - А ты откуда знаешь, что я на самом деле любила его? - сбивчиво стала то ли объяснять, то ли оправдываться, Анжелка. - Когда Киры не стало рядом, не в смысле рядом, как ты теперь, а по другому, не знаю, как тебе это объяснить, может, слов таких в языке нет, в общем, я почувствовала, что он словно отдаляется от меня. Не потому, что его рядом
271
нет, а вообще. Понять это, наверное, невозможно. А потом я, хотя ты мне вряд ли теперь поверишь, хотя это глупо, все еще люблю его. Может, не так сильно, как прежде. Но то, что теперь у меня с Никитой – это совсем другое. Саша растерялся. Кажется, он понимал Анжелку. И поэтому запутывался еще больше. Он поймал себя на позорной мысли, что элементарно рад этому неожиданному известию, что у него теперь, получается, развязаны руки. Но фактически ситуация усложнялась еще больше, запредельно. Так, что дальше некуда. Потому что будущий сын, хотя, возможно, и дочь, в любом случае останется их с Кирой родной кровью, и отдавать его в чужие руки они не позволят. А еще потому, что, объективно оценивая ситуацию, Никита никак не тянул на отца, точнее отчима их будущего ребенка, да и на мужа Анжелки. Кто он, собственно, по жизни? Алкаш, у которого ни кола, ни двора, ни перспектив. Не больше того. - А сам Никита? - Говорит, что тоже, - сквозь слезы и сопли ответила Анжелка. - Ты ему веришь? - Да. Очень! Саша ощутил острую потребность чего-нибудь выпить, и побольше. Чтобы забыться, и ни о чем вообще не думать. Ни о чем. Он вернулся в зал, и быстро стал надираться. Для ускорения процесса смешивал из спиртного самые невероятные композиции.
КИРА
Куропаптов переглянулся с охранниками. Шевроле кивнул Отцу. Бывший священнослужитель передал ему лежавший на верстаке увесистый молоток, а Женьке - короткий
272
ломик. Сам вооружился гаечным ключом. Расстояние между группами было метра полтора, так что в случае схватки еще неизвестно, у кого оставалось больше шансов на победу. - Немедленно все руки за спину и на колени! – приказал Куропатов, отступая на шаг назад, и обеспечивая себе тем самым время, необходимое для маневра. Охранники последовали его примеру. Хотя ситуация для зэков сразу ухудшилась, они не шелохнулись. Куропатов снял пистолет с предохранителя, направил ствол на Киру. Но потом почти сразу перевел на Шевроле, сообразив, что именно этот здоровяк на данный момент представляет для него большую опасность. Тот ни на йоту не изменился в лице. - Спокойно, мужики, - произнес Шевроле, обращаясь к своим, - чтобы применить огнестрельное, у них должны быть очень веские основания. Всех он положить не посмеет – свои его просто не поймут. Если все же у него сдадут нервишки, и он подстрелит одного, у нас останутся свидетели. А расследование наверняка будет не внутренним, а внешним. То есть, хотя бы немного объективным. Учитывая же, что Кира – банкир со связями в СМИ, скандальчик может получиться не детским. Куропатов с ненавистью смотрел на говорившего. Шевроле был совершенно прав. Одно дело – избить проявившего неповиновение зэка дубинками так, чтобы не оставить при этом заметных следов – в этом охранники были большие мастера. Совсем другое – применить к заключенному на территории огнестрельное оружие. При неудачном раскладе за это можно было лишиться погон, а с ними и сытой пенсии, а при самом плохом – самому оказаться на нарах. И пусть это будет колония для бывших ментов, в самом факте лишения свободы приятного мало.
273
- Вот что, мужики, мы этого не видели, а вы этого не делали, - медленно выговаривая каждое слово, произнес Куропатов. Видимо, компромиссное предложение давалось ему с большим трудом, - сейчас будем делать все строго по закону. - Ты, – он посмотрел на Женьку, - шаг вперед, и обратись к проверяющим, как положено. Как положено, то есть руки по швам, и дальше по всей форме, на зоне обращались к охранникам только новички. До тех пор, пока это не надоедало самим охранникам. В этом приказе Куропатова, отвечавшего на зоне именно за соблюдение режима, ничего особенного не было. Кроме одного обстоятельства: строй зэков при этом неизбежно нарушался, и они оказывались лишены самого важного своего преимущества – сплоченности. Мужики переглянулись. Такой уступки от начальника режима они никак не ожидали. И уступка ли это была, или провокация? - Напоминаю, за невыполнение режимных требований заключенному полагается лишение очередного свидания с родственниками, и вычеркивание из списка на условно-досрочное, а за повторное невыполнение – трое суток штрафного изолятора. Женька вскоре рассчитывал на удо. Все члены семьи это знали. И знали, как ждал он свободы. Все трое без слов поняли друг друга. Шевроле еле заметно кивнул Женьке. Тот покинул строй, сделал шаг вперед, но не успел произнести и первого слова, как получил от одного из охранников болезненный удар дубинкой по предплечью. Мужики, было, кинулись ему на помощь, но их остановил выстрел в пол. Пуля прошила доску в каком-нибудь сантиметре от ботинка Киры. Зэки поняли, что проиграли. - Почему замолчал? – словно ничего и не произошло, издевательски спросил у Женьки Куропатов. – Язык проглотил?
274
- Осужденный… Второго слова – свою фамилию – Женька произнести не успел. Его подкосил удар дубинкой под коленки, а последовавший за этим удар по голове свалил на пол. Женька, обливаясь кровью, корчился на полу от боли. Мужики в бессильной злобе смотрели на издевательски ухмылявшихся им в лица охранников. Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы дверь вновь неожиданно не распахнулась, и в мастерскую не вошел лейтенант Поляков – помощник начальника лагеря. - Что здесь происходит? – удивленно спросил он, обращаясь к Куропатову.
СВЕТА
Светка проснулась от сильной головной боли. И вообще она чувствовала себя отвратительно. За окном было уже светло. А прямо на нее смотрели влюбленные, она это сразу поняла, глаза подруги. Их ноги были переплетены. Одной рукой Тереза ласкала ее за грудь, другая – лежала на Светкином бедре. - Ну, как ты, солнце мое? – участливо спросила Тереза. - Выпить принеси чего-нибудь, а то сдохну. Лучше – сухого мартини. - А может, хватит вчерашнего? - Нет, не хватит. Тереза поцеловала ее в губы, потом высвободилась, встала с постели и ушла на кухню. Почти сразу вернулась с бокалом. Светка приподнялась, жадно выпила, и вновь опустила голову на подушку. Тереза села на край постели, начала нежно гладить ее по волосам. То ли мартини подействовало, то ли ласки подруги, но Светке стало легче не только физически, но и на душе.
275
- Ты хоть помнишь, что вчера творила? – участливо спросила Тереза. - Что? - Ничего хорошего. Думаю, сегодня тебя прямо с утра к шефу потянут. И штрафанут – по полной. Действительно, вскоре в спальню вошел Антоша. Он был, против обыкновения, серьезен. - Ожила? Тогда марш в ванную, - распорядился он, - и оденься поприличнее. Жду тебя пять минут. Шеф был в клубе, в своем кабинете. Светка знала, что он симпатизирует ей, поэтому разговора не боялась. Больше того, теперь она сама желала этой встречи, хотя и понимала, что вряд ли все будет просто. Шеф молча кивнул на кресло. - Похмеляться будешь? Светка отрицательно покачала головой. - Тогда – к делу. Итак, что у нас стряслось? - Не могу больше работать. Шеф внимательно посмотрел ей в глаза. Задумался. Налил себе из стоявшего на столе графина водки, выпил. - Такое со всеми бывает. Может, тебе стоит отдохнуть? Пару недель в счет отпуска. С дешевой горящей путевкой могу помочь. Куда-нибудь на Гоа, например. Светка не спешила с ответом. Отпуск – это, разумеется, хорошо. Тем более, у теплого моря, лежа кверху попкой под солнцем на горячем песке. Но что потом? А потом - то же самое, только еще хуже. - Вы не понимаете. Я вообще не могу больше так, - почти шепотом попыталась объяснить Светка. Шеф еще раз внимательно посмотрел на нее, закурил, поднялся с кресла, встал у окна. - У тебя до конца контракта сколько? - Достаточно.
276
- И есть деньги на неустойку? - Нет. - Тогда что ты мне предлагаешь? Светка пожала плечами. Предложить ей, действительно, было нечего. В кабинете установилось молчание. Шеф подошел к ней со спины, положил руки на плечи. «Он что, приставать ко мне будет? Этого еще не хватало! Хотя, может, если я дам ему, он войдет в мое положение? Нет, вряд ли. Не тот он человек». - Знаешь, девочка, такое с каждым бывает, - спокойно произнес шеф, - и со мной, кстати, тоже. Причем не раз. А лечит это только время. Потерпи, перебори себя. И тогда, рано или поздно, все устроится. Ты мне веришь? Светка неопределенно повела плечами. Что с того, верит она или нет? Ей не верить, белугой выть впору! - Не веришь. Понимаю. Но и ты пойми меня. Бизнес – это система. Она не должна давать сбоев, иначе последствия могут быть необратимыми. А ты в этой системе, между прочим, важное звено. Даже если, предположим, найдешь деньги на неустойку, это даже близко не покроет мне все потери от невозможности послать тебя к заказавшему именно тебя клиенту. - Возьмете другую девочку, - неуверенно предложила Светка. - Не смеши меня. Ты – в своем роде единственная. Ты – незаменима. - А если я найду замену, вы отпустите меня после выплаты неустойки? – обрадованно встрепенулась Светка. - Только если она окажется лучше, чем ты. Но это в принципе невозможно. Так что иди, детка, и работай. Когда Светка уже отворила дверь, шеф вдогонку произнес:
277
- Кстати, за вчерашнее – штраф минус три дня. «Вот сука», - подумала Светка. - А за то, что сейчас обругала меня – еще три дня. Итого – шесть. Видя, что Светка остановилась, шеф добавил: И поскорее приходи в норму, иначе горбатиться на меня будешь до ишачьей пасхи! Через час Светка с коллежками уже сидела за столиком в клубе, и потягивала через соломинку грейфрутовый сок, щедро крепленый водкой: бармен был свой парень и, несмотря на запрещение шефа, всегда входил в ситуацию. Настроение поднималось. Не столько от спиртного, сколько от сознания того, что появилась надежда. Вскоре в бар вошел Антоша. Вместе с ним был подтянутый мужчина лет тридцати, кажется, немного подшофе. Девочки недоуменно переглянулись: что с миром творится, если такие супермены нуждаются в продажной любви? - Эх, вот бы за такого выйти! - Нужна ты ему! - А чего он тогда сюда приперся? - Девочки! Быстро разделись до белья – и на подиум! Надо показать товар лицом, – распорядился Антоша. - Я лифчик утром забыла одеть, - как бы, между прочим, заметила решившая постебаться Тереза. - У меня колготки – на голое тело, - включилась в игру Наташка. - А у меня – чулки на поясе, а трусиков – нет! - Тогда будете дефилировать в чем мама родила! – уже строго приказал Антоша, - и цирлы чтобы все сняли. - Антош, мы при незнакомых мужчинах раздеваться стесняемся! Пусть пока клиент отвернется, - кокетливо заметила быстро вживавшаяся в коллектив Оксана.
278
Мужчины переглянулись. - Главное, что он вас не стесняется, - пресек капризы Антоша. Красавчик еле заметно улыбнулся. «Не похож он на клиента, слишком уже серьезен», - подумала Светка, и почему- то почувствовала к этому незнакомцу симпатию. Антон кивнул бармену. Включилась подсветка сцены. Зазвучала всем известная хрипотца Джо Кокера и девочки, медленно раздеваясь на ходу, одна за другой лениво двинулись к подиуму… «Подавать» себя коллежки умели не хуже профессиональных стриптизерш. Редкие утренние посетители, неожиданно ставшие зрителями увлекательного шоу, пораженно наблюдали за происходящим на подиуме, причем не только мужчины, но и женщины. Светка вышла третьей, но не успела сделать и двух па у шеста, как раздался хлопок в ладоши. - Шоу окончено! – громко объявил Антоша, - всем спасибо, а Светик пусть подойдет к нам. Девочки, которые не успели выступить, разочарованно стали одеваться. Недоуменно переглядывались зрители. Светка, приведя себя в порядок, подошла к столику, за которым сидели Антоша и незнакомец. Гость кивнул ей на свободный стул. - Прелесть моя, работка есть, - начал Антоша, - Александр ангажирует тебя на сутки. Возможно, и больше. Дней на десять. Если ты будешь умницей, штраф аннулируется. Так что будущее – в твоих руках! Улыбнувшись незнакомцу, добавил: - И в прямом, и в переносном смысле слова. Светка в этот момент его люто возненавидела.
279
САША
Саша, еще не открыв глаз, почувствовал, что чего-то, точнее, кого-то рядом не хватает. Да, в постели он действительно был один, но у него сохранялось стойкое воспоминание, что этой ночью спал он вовсе не в одиночестве. Анжелка? Вряд ли. С того часа, как в доме появился Никита, она ходила за ним как приклеенная. Получается, всю ночь с ним провела Санька. А едва заметила, что он начинает просыпаться, сочла за лучшее удалиться подобру-поздорову. Вот маленькая стервочка! Незаметно влезла и в душу, и в постель. А если бы он спросонья ее трахнул? Или, что нельзя исключать, учитывая ее настырность и его пьяное состояние, она – его? И что тогда? Нет, с ней надо что-то делать. Но что? Не выгонять же назад, в интернат! Ладно, об этом - потом. Потому что даже думать было больно – так сильно раскалывалась голова. Еще бы, столько вчера выпить, да еще при этом намешать! И зачем? Ведь ему прекрасно известно на собственном опыте, что алкоголь не решает проблемы, а наоборот, их притягивает. Саша огляделся вокруг, обнаружил на подоконнике недопитую поллитровку джина. Это было именно то, что требовалось. Он встал с постели, подошел к окну, взял бутылку и сделал большой глоток прямо из горлышка. От резкого можжевелового вкуса его сразу же передернуло. Он зажмурился и задержал дыхание. Дождался, пока омерзительная опохмелка приживется, выпил еще. Вторая порция пошла куда более мягко. Первая тем временем успела шибануть в голову. Он вернулся в постель. Однако, как и следовало ожидать, спиртное не помогло. Наоборот, только все усугубило. Саша принялся корить себя: с самого утра, вместо того, чтобы заниматься делами, а
280
их было столько, что мало не покажется, он сразу начал похмелку. Это был верный признак неизбежного продолжения банкета. И оно последовало. Вздохнув, Саша натянул шорты и вышел из спальни: организм требовал очередной порции спиртного. Но едва он налил себе тыкилы, как появилась Санька. За ней, тенью, как всегда безмолвный Сергей. - Сто грамм, не больше, - распорядилась она. Саша недоуменно посмотрел на девчонку, потом перевел взгляд на телохранителя. Тот деликатно отвернулся. Кира выпил, и сразу вновь потянулся за бутылкой. Но Санька, тут как тут, подошла и быстро отобрала у него посудину. - Не понимаю… Саша на самом деле ничего не понимал. Обычно бывало наоборот: он отбирал бутылку у этой девчонки. - А чего тут понимать. Делами пора заниматься. Или нет? Не дожидаясь ответа, Санька стала загибать пальцы: - Показательные из-за отсутствия костюмов на грани срыва – это раз. Какие-то бандюки хотят отобрать у нас спорткомплекс – это два. Анжелка залетела, да еще не вовремя по уши втюрилась в Никиту – это три и четыре. К Кирюше на зону ехать некому – это пять. Ты, как сапожник, уже который день лопаешь – это шесть. Дальше продолжать, или хватит? - Хватит, - обреченно ответил Саша, оставляя попытку вернуть бутылку назад. А про себя подумал, что теперь есть и седьмое – подлинник Беллини. И это, если вдуматься, тоже серьезная головная боль. Потому что вчера вечером Никита успел сообщить ему, что у его мадонны есть законные хозяева, которые развесили по Интернету соответствующее объявление. И они знают, что следы доски теряются где-то в России.
281
Может, эти претензии и не вполне законные, учитывая возраст шедевра, но неприятности итальянцы могут доставить, особенно если учитывать предательскую политику родных властей, отвечающих за сохранение культурного наследия. Санька была права. Накачиваться с утра спиртным в его ситуации – самое, что ни на есть, тупое. Но еще хуже было то, что от осознания всего этого ему захотелось нажраться еще больше. - Ладно, еще сто грамм, и на этом остановимся, - милостиво разрешила Санька. Саша принял еще порцию тыкилы. Вскоре почувствовал, что действительно, наконец, ожил. Санька расположилась напротив. - Теперь – по порядку. Первое – костюмы. - А что тут думать? Никита, между прочим, художникреставратор. Значит, у него наверняка есть знакомые в мире моды. Пусть ищет продвинутого модельера. Иначе не видать ему Анжелки, как своих ушей. А ты изложишь тому свою концепцию. Насчет бандюков – я еще вчера связался, с кем надо. Люди уже работают. Скоро будем знать всю необходимую информацию. Санька удовлетворенно кивнула. - Вот с Анжелкой – сложнее, тем более что беременна она, понятно, вовсе не от Никиты. Но и с этим, думаю, разберемся. А вот что здесь напрямую, так сказать, завязан Кира, уже – плохо. - Да, это, наверное, пока самое сложное, – важно согласилась Санька. Она подошла к бару, плеснула в бокал немного мартини, вернулась на место. Маленькими глотками стала потягивать вино. - Давай рассуждать логически. У нас есть замена Анжелке?
282
- Нет. - Тогда надо ее найти. - И где? - В Интернете. Санька подошла к подоконнику, на котором стоял ноутбук, побегала пальцами по клавиатуре. - Вот, смотри. Концертное эскорт-агентство «Мисс очарование». Телефон, адрес. Кстати, это от нас неподалеку. Звони! Саша от простоты предложенного решения растерялся. - Ты хочешь, чтобы я отправил на зону к брату шлюху? - А кто еще согласится на такую авантюру? Саша вынужден был констатировать, что девчонка права. - Ладно, тащи телефон, буду звонить, - согласился он. Через час Саша уже был знаком со Светкой.
КИРА
Меньше всего ему хотелось просыпаться. Пусть на жесткой подушке, набитой ватой, пусть на тонком, таком же ватном матрасе, лежавшем на деревянных нарах, от которых, как ни ворочайся, на боках появлялись пролежни, все равно это был лишь сон. Потому что, пока не закончился сон, все, случившееся вчера, можно было списать именно на сон. И - только на сон. Иначе лучше вообще не просыпаться. Но с каждым мгновением внушать себе это оказывалось все сложнее. А до подъема оставалось каких-нибудь пять минут. Из разборки, которую устроили между собой вчера прямо в присутствии «контингента» помощник начальника Поляков и Куропатов, зэки поняли, что лагерь готовится к проверке. Кажется, в связи со сменой «хозяина» всех воркутинских лагерей. Поэтому на зоне срочно надо было
283
восстановить расшатавшийся из-за беспробудного пьянства офицеров и рядовых вертухаев порядок. Но сделать это так, чтобы следов наведения этого самого порядка, то есть переполненной искалеченными осужденными больнички, не было. Победителем в разборке стал, как и следовало ожидать, тот, кто находился ближе к власти. Куропатов тихо выругался, зло глянул на Киру, кивнул своим дуболомам, и последовал к выходу. - Осужденный Семенов, - строго обратился к нему Поляков, - этого, - он кивнул на лежавшего на полу Женьку, - быстро отведешь в баню и отмоешь. А сам потом – сразу к начальнику. Кира открыл глаза. Друг Женька еще спал. Хотя, почему друг? Любовник. Его любовник. Самый настоящий. Со страстями, сексом, страданиями. Сейчас, поутру, Кира опять со всей очевидностью понимал абсурдность ситуации, в которой он, точнее, они с Женькой, оказались. Женька втюхался в него. Однозначно. А он? Кира и сам не мог сейчас ответить на этот вопрос. Его тянуло к Женьке? Да. Безусловно. Тем более, что он выступал, так сказать, активной стороной, а друг - пассивной. И вчера, когда они опять остались одни, у Киры даже закружилась от Женькиного присутствия рядом голова… Едва Поляков ушел, Мужики помогли Женьке подняться с пола, и Кира повел его в баню. Зона походила на встревоженный улей. Туда-сюда, по двое и по трое, быстро проходили озабоченные вертухаи. Зэки тщательно убирали территорию, подкрашивали особенно облезшие строения. В прачечную тюками тащили постельное белье. Из бани навстречу Кире и Женьке вывели серьезно по
284
страдавшего бедолагу. Хотя это был один из подручных Казбека, вор злобный и подленький, Кира мысленно ему посочувствовал. А еще, на основании увиденного, сделал вывод, что в главном лагерном тандеме «хозяин – смотрящий» что-то разладилось. И разладилось, судя по тому, что дело дошло до крови, весьма основательно. Это могло дать Кире хоть какой-то шанс, возможно, тот самый, о котором он сознательно, и подсознательно, не переставал думать с того самого момента, как получил от Казбека предложение, от которого очень трудно, точнее, опасно было отказываться. Нет, это не шанс, это вполне реальная возможность хоть на какое-то время «разрулить» ситуацию. Но пока сие не являлось главным, потому что Женька продолжал находиться в полубессознательном состоянии. Несмотря на помощь Киры, он еле-еле передвигал ноги. Вероятнее всего, друг получил хорошенькое сотрясение. Кира принял из рук сидевшего на входе козла, который не проронил при их появлении ни звука, полотенце, пузырек перекиси водорода, бинт, и повел, точнее, уже поволок Женьку в предбанник. Там никого не было. Кира усадил друга на лавку, разул, стал раздевать. Отложил в сторону окровавленную куртку: потом ее следовало обязательно замыть. Вспомнил кстати, что другой возможности принять душ у него самого не будет неизвестно сколько, учитывая непредсказуемое развитие событий. Разделся сам. Он привел Женьку в душевую кабину, убедился, что кафель достаточно чист, опустил друга на пол. Тот обессиленно привалился к стене. Кира внимательно осмотрел место над его левым ухом, откуда продолжала струиться кровь. К счастью, разрыв кожи здесь оказался неглубоким и, похоже, начинал затяги
285
ваться. Кира включил воду, отрегулировал струю так, чтобы она была чуть теплой, и направил ее на Женькину голову. Кафель сразу окрасился в алый цвет... Раздался резкий сигнал подъема. Шесть утра. В старые времена для любившего покуралесить Киры – еще вечер. Вот только где они – те старые времена? Зэки быстро попрыгали с нар, споро начали одеваться и заправлять постели. Женька, пусть и медленно, но тоже встал. Это было хорошо. Кира спросил его, сможет ли тот одеться, дождался утвердительного кивка и добавил, что постель за него уберет сам. На плацу таких, как Женька, было человек пятнадцать. По рядам пошел слушок, что больничка уже переполнена. На перекличке присутствовал сам хозяин. Он был зол, и при всех устроил матерный разнос начальнику одного из отрядов, в котором оказалось особенно много изувеченных. Зэки ухмылялись. Женька стоял на ногах более-менее твердо, однако чувствовалось, что дается это ему непросто. Кира, как мог, поддерживал его. Как и вчера, в душе… Обмыв друга, Кира залил рану на голове перекисью водорода. В ожидании, пока там подсохнет, оставил Женьку отдыхать, и решил помыться сам. - Давай, я помогу тебе, - неожиданно услышал он голос друга. Женька уже поднялся и, хотя стоял на ногах все еще нетвердо, кажется, на самом деле намеревался взять из рук Киры мочалку. Тот отрицательно покачал головой. - Кирюш, поцелуй меня, - неожиданно попросил Женька… После переклички начался обычный лагерный день. Обычный – для всех, кроме их двоих. Или – его одного, потому что принимать решение предстояло и за себя, и за Женьку – ему, Кире.
286
Вчерашний разговор с «хозяином» был недолог. Тот, когда Киру провели в кабинет, сообщил, что ему все известно о замысле Казбека, и предложил сотрудничество. Добавив, что другого выхода у Киры все равно нет, поскольку в случае любого исхода – удачи, или неудачи аферы - воры постараются его убрать. Тогда защитить Киру сможет только администрация.
СВЕТА
Навороченный «майбах» медленно тащился вдоль Москва-реки. Автомобиль вел шофер. Светка и Саша – так клиент сразу попросил себя называть, сидели в просторном салоне. - За что штраф, смею спросить? - Нажралась вчера на выезде, как зюзя, - честно призналась Светка. Саша нажал кнопку пульта и открылся бар, сверкавший тремя рядами бутылок. - Будешь? - Разве тыкилы. - Золотой? - Лучше серебряной. Она чуть пожестче, именно то, что надо. - А ты разбираешься в напитках, – похвалил ее Саша. - Работа такая. Кстати, о работе, что за эскорт? Светский раут? Тогда надо вернуться назад, за нарядами. - Обойдемся тем, что есть: сегодня мы будем отдыхать на лужайке у бассейна. - Пляжная вечеринка? В этом случае надо хотя бы купальник прикупить по дороге. - Вечеринка? Ну да, - рассеянно ответил Саша, - только купальник вряд ли понадобится. Хотя, если настаиваешь…
287
- Ни в коем случае. Желание клиента – закон для девочки из эскорт-агентства, - почти на автомате оттарабанила Светка, сразу вспомнив про обещание Антоши аннулировать штраф. - Не заморачивайся, ладно? Никто тебя сегодня трахать не будет. И вообще никому и ничего сегодня делать не придется. - Все-таки, что за работа? - Да не парься ты. Всего лишь будем отдыхать за городом. Их взгляды встретились. И Светка вдруг почувствовала себя удивительно комфортно. Разумеется, она ощущала интерес этого мужчины к себе, но кожей чувствовала, что это не был интерес самца. Саша протянул ей бокал, подал тарелку с солью и кружками лимона. - Слушай, а почему ты выбрал меня, ведь были девочки и посмазливее? - Не знаю. Понравилась, наверное. - Набережная туманов, словно в Марселе, - глядя на клубившийся после дождя над водой пар, произнесла Светка. - А ты что, там была? – удивился Саша. - Нет, к сожалению. По Рене Клеру диплом писала. - Где? - Во ВГИКе, на искусствоведческом. - Ни хрена себе! Светка, довольная тем, что смогла удивить собеседника, чуть улыбнулась. - А как, ну…ты… - Долгая история, - махнула она рукой. На самом деле, если быть точной, ее «падение» заняло не так уж и много времени. Тогда, три года назад, Светка вышла на Тверскую, будучи уверена, что это – в первый и
288
единственный раз. Стыдно ли ей было? Разумеется. Но еще больше она опасалась, что ее заметит за столь позорным занятием кто-то из знакомых. К счастью, долго стоять на панели не пришлось. Светку почти сразу подобрал «тепленький» гость города – золотодобытчик с Севера, приехавший в столицу погулять. Он расплатился сразу, потом повел ее в «Славянский базар», где для них пели цыгане. Когда Светка, обслужив его, уходила из гостиничного номера, дал ей еще столько же «чаевых». Через неделю легкие деньги, как и следовало ожидать, закончились. Светка вновь вышла на панель. Угрызения совести ее уже почти не терзали. И – «влипла». Не прошло и пяти минут дежурства на обочине, как рядом остановилась машина. Дверца распахнулась, кто-то толкнул ее в спину, и она оказалась в салоне. Все произошло так быстро, что Светка даже испугаться не успела. Она сидела, зажатая с двух сторон парнями в черных кожаных куртках, и ничего не понимала. - Новенькая? – повернувшись к ней, спросил мужчина, что сидел рядом с водителем. Светка согласно кивнула головой. - Тариф знаешь? - Двести баксов час, за ночь – штука. Или нет? - Не о том тарифе речь. С клиента хоть триста проси, а нам, за хлебное место и крышу, три тысячи баксов в месяц. День просрочки – штука штрафа. И так далее. Два раза в месяц – субботник. - Это как? – не поняла Светка. - «Субботник» - это сауна с нужными людьми – ментами, чинушами. Пацаны наши тоже имеют право иногда расслабиться. Правда, ребята? «Кожаные» довольно загоготали.
289
- Все усекла? Перепуганная так, что слова не могла вымолвить, Светка лихорадочно закивала. - Значит, на том и порешим. Отныне – это место – твое. На всякий случай, наша дежурная машина – БМВ, на той стороне улицы. Так что ты – под охраной. А теперь – катись. И не забудь про субботу – через три дня в это же время мы тебя подберем. - Презервативы захвати! - Пачки три, не меньше! – вслед ей засмеялись братки. Лишь когда Светка вновь оказалась на обочине, она поняла, что влипла по полной программе. Позднее Антоша выкупал ее у братков за приличную сумму… - И все-таки странно, - произнес Саша, - с такой внешностью на самом бы деле не на панели стоять, а в кино сниматься. - Снималась я, - ответила она. Помолчав, добавила: - Вот и теперь – снимаюсь. Но не будем о грустном. Добавку можно? - Саша, уже не удивившись этой просьбе, кивнул, и налил Светке еще тыкилы. Себе – тоже. Потом им показалось мало, и они выпили вновь. С разговора о московских проститутках плавно перешли к спору о причинах и последствиях итальянского неореализма. Светка считала, что на этом развитие кино как вида искусства, по большому счету, собственно, и закончилось, а Голливуд – вообще жопа. Особняком – тупиковая линия Тарковского. Саша так не думал, и пытался убедить Светку, что новейшие технические изыски – это продвижение вперед, и что будущее – именно за виртуальными технологиями. Просто они количественно еще не перешли в качество. Но это
290
– лишь вопрос времени, и электронный паровоз, уже прибывший на станцию, вот-вот высадит из вагонов людей. - Бандюков с лазерными автоматами, - возражала Светка. Когда тыкила закончилась, перешли на мартель. Выпили на брудершафт. Но это не помешало им почти сразу вдрызг разругаться из-за различия взглядов на перспективы мультипликации. Саша утверждал, что будущее – за Чебурашкой, Светка же считала, что генеральная линия – это Ежик в тумане, и вообще гений Норштейна. Так что до загородного дома они добрались не только достаточно тепленькими, но и всерьез рассорившимися.
САША
Разумеется, лишь изрядным количеством выпитого вчера, и добавленного сегодня поутру можно было объяснить то, что Саша согласился на предложенную Санькой авантюру. Девочки из эскорта – те же проститутки. А подкладывать брату пусть и элитную, но, тем не менее, ****ь, Саша изначально не собирался. Потому что они никогда принципиально с продажными девочками не связывались. Даже не столько, и не сколько из чувства брезгливости. Просто братья считали это ниже своего достоинства. В данном же случае, вероятно, сыграло роль отсутствие других вариантов. Да и сама ситуация не оставляла времени на поиски приличной в смысле анкеты кандидатуры: график свиданий с родственниками на зоне был расписан задолго вперед. Чтобы вклиниться в него на две недели раньше положенного, Сашиному адвокату пришлось отвалить изрядную сумму и администрации, и представителям того, чья очередь отодвигалась. Но дело было даже не в деньгах, а в том, что на такой вариант никто из зэков первоначально вообще не хотел со
291
глашаться. Потому что свиданка – это, в миниатюре, хоть и маленький, но глоток свободы, а свобода дорогого стоит, если у нее вообще существует цена. Он согласился с предложением Саньки, позвонил в эскорт-агентство, договорился о встрече, и успешно обговорил с менеджером особенности своего заказа, разумеется, не упирая на криминальную сторону дела. Но в то, что действительно среди проституток ему удастся найти подходящую кандидатуру, Саша очень сомневался. Едва он расположился в кресле перед подиумом, на который готовились выйти девочки, чтобы продемонстрировать ему свои прелести, как почувствовал себя кем-то вроде покупателя-рабовладельца, который выбирает наложницу для плотских утех. И это ощущение предстоящего выбора вдруг по-настоящему начало волновать кровь. Чем именно эта блондинка приглянулась Саше, он и сам не мог понять. Не сказать, что она была красивее остальных. Все показанные ему девочки были что надо: мордашки – соблазнительные, фигурки – точеные, груди – высокие. Причем это были не холодные модели, а настоящие классные девчонки, на которых мужики на улицах, забыв об идущих рядом крокодилицах-женах, откровенно заглядываются, и начинают с сожалением думать, что жизнь прожита зря. И подавать себя эти красотки отлично умели. Саша даже на какое-то время растерялся: кто из них лучше других подойдет Кире? Но когда на подиум вышла она, у Саши екнуло сердце. Причем - именно сердце. То, что находилось ниже – к девчонке, несмотря на ее сногсшибательные прелести, осталось равнодушным. Саша понял: эта лапушка – именно то, что надо. А потом приятные открытия пошли одно за другим. Голос, от которого мужчины сходят с ума – нежный, обволакивающий, с чуть заметной милой картавинкой. Образование. Три курса
292
искусствоведческого факультета ВГИКа – даже для элитной проститутки из эскорта круто. Манера держать себя – не шлюшная, совершенно естественная. С ней он сразу почувствовал себя как-то по домашнему уютно. Самое главное, чутье подсказывало ему, что и Кире она подойдет. Потому что брату нужна была не только девочка для траха, но и человек, с которым можно комфортно общаться на равных, который бы располагал к себе. А это, наверное, было самое труднодостижимое. К загородному дому они подъехали, хотя и рассорившимися, но друзьями. Еще одним приятным открытием стало то, что Света совершенно естественно вошла в его странную семью, если эту разношерстную кампанию вообще уместно было называть семьей, и он сам вскоре уже начал воспринимать ее кем-то вроде сестры. Примерно как свою невесту Анжелку.
КИРА
О том, что в лагере не только у воров, но и у администрации везде, в каждом бараке, в каждом цехе и подсобке, в каждой группировке, и даже, наверное, в каждой семье, есть свои глаза и уши, Кира догадывался. По-другому и быть не могло. Иначе зона стала бы совершенно неуправляемой. Сделать практически любого зэка стукачом было проще простого. Кого-то можно купить обещанием условно-досрочного, другого – припугнуть возобновлением дела за старые, вновь открывшиеся грехи, третьего, самого, казалось, неподкупного - подставить, четвертый вообще по жизни получал удовольствие, закладывая своих товарищей. Зона была опутана шпионажем снизу доверху. За примерами далеко ходить было не надо. Взять, хотя бы, случай с обнаружением их с Женькой связи. Допустить,
293
что в каждой душевой кабинке имеются скрытые камеры слежения? Разве они, зэки, здесь, на зоне, мафиози какие? Нет. Значит, на них с Женькой кто-то настучал. Но кто? Вот, как говорится, в чем вопрос. И он, если вдуматься, посерьезнее гамлетовского. Но откуда хозяин узнал о предполагаемой афере? Одними стукачами тут вряд ли обойтись. Дело явно куда серьезнее. Очевидно, служба безопасности контролировала и сотовую связь зэков, и даже выходы через спутник в Интернет. Хотя, наверное, этим занималась вовсе не служба безопасности. Уровень для этого нужен совершенно другой. Значит, в лагерные дела влезла либо ФСБ, либо следственный комитет прокуратуры. Что, впрочем, для него, Киры, совершенно одно и то же. Что лбом, что по лбу. Можно подвести первые итоги. Он вляпался. По всем фронтам, без исключения. Вляпался, как последний лох. И что теперь? Работать на Казбека? И тем самым подписать себе смертный приговор? Гордо отказаться? И позволить, чтобы воры опустили по полной программе Женьку? Согласиться на стукачество? И ждать потом всю оставшуюся жизнь двух выстрелов – основного, и дежурного, в голову, в темном подъезде. Или ножа в бок в городской толпе? Или порции пластида под сиденьем? Тоже не вариант. На свободе Кира впредь собирался жить более-менее спокойно. Оставалось одно – любыми путями вырваться отсюда, причем, не прибегая к помощи ни тех, ни других. Потому что помощь изначально предполагает согласие на сотрудничество. И вырваться обязательно вместе с Женькой. Иначе одному, без Киры, ему здесь не выжить. Только вот выйти на свободу, не имея поддержки ни с той, ни с другой стороны, совершенно нереально. Еще оставался вариант подкупа. На том, высоком, мо
294
сковском уровне. Кира знал, что Саша делает все возможное, чтобы вытащить его отсюда. Но использует для этого пути более-менее официальные. Однако теперь, когда ситуация обострилась, от брата требовались более решительные действия. Причем – кардинально иного плана. Вот только по сотовому об этом и речи нельзя заводить. Теперь Кира был на сто процентов уверен, что все его переговоры – фиксируются. Надо во что бы то ни стало найти другой способ сообщить обо всем случившемся Саше. И о том, кстати, что вытаскивать предстоит теперь не его одного. Но как сообщить? Дверь в мастерскую едва не слетела с петель от мощного удара снаружи. В мастерскую ввалился Казбек в сопровождении четверых братков – своей охраны. Он по-хозяйски огляделся, и приказал: - Все, кроме этого – кивнул на Киру - вон отсюда. И вас – Казбек повернулся к своим – это тоже касается. Женька, Шевроле и Отец растерянно посмотрели на Киру. Он успокаивающе кивнул головой. Мужики в сопровождении воров вышли из мастерской. Кира и Казбек молча смотрели друг на друга. Только сейчас, оставшись один на один со смотрящим, Кира вдруг понял, как на самом деле все это его достало: воры, тюремщики, разборки, интриги! И он совершил, наверное, самый необдуманный поступок в своей жизни. На немой вопрос глаз вскинувшего густые брови Казбека Кира ответил: - Работать с вами я, ребята, не буду.
СВЕТА
Удивительно, но среди этих странных людей, с их непонятными взаимоотношениями, Светка сразу почувствовала себя словно дома. Такого с ней уже давно не было. Ее мало
295
интересовало, что там за дела у невесты Саши Анжелки, и его друга Никиты, почему не признающая одежд малолетка Санька откровенно вешается на Сашу, и почему у этой девчонки свой персональный телохранитель, над которым она при каждом удобном случае издевается, и даже зачем она, Светка, вообще нужна этой чудной кампании? Они, в свою очередь, исключая разве телохранителя Сергея, выражение лица которого как было, так и осталось непроницаемым, появлению на лужайке у бассейна Светки почти не удивились. Интерес к ней, разумеется, был. Но обычный, человеческий. Вовсе не издевательский, и не скотский. Несказанно поразилась она, как Саша представил Светку друзьям, или кем там они ему приходились. - Внимание, - хлопнул он в ладоши, за руку выведя ее на середину поляны, - знакомьтесь, это – Света, на какое-то время, надеюсь, член нашей семьи. Между прочим, настоящая киноактриса. Никита и Анжелка встали с кресел-качалок, на которых они загорали голышом, обмотали чресла полотенцами, подошли и представились. Санька, до этого стоявшая по пояс в воде, и пытавшаяся обрызгать Сергея – тот сидел на бортике, кстати, из всей кампании он при появлении Светки один был одет, если считать одеждой шорты и оперативную кобуру на груди – сразу метнула в Светку взгляд вольт этак на восемьсот, но тоже вылезла из бассейна, и жеманно выполнила реверанс. Учитывая ее наготу, выглядело это водевильно. Потом Саша повернулся к Светке: - Чувствуй себя, как дома, отдыхай, осваивайся в нашей кампании. О деле поговорим позднее, когда ты будешь готова. Произнеся эти слова, он скинул с себя всю одежду, кивком головы предложил Светке сделать то же. Поскольку
296
была жара, да и спиртное давало о себе знать, Светка жеманиться не стала, и последовала его примеру. Едва она оказалась нагой, как ощутила на себе восторженные взгляды всех без исключения, находившихся на поляне. Общее мнение выразила Санька, бесцеремонно подошедшая к ней. Деловито ощупав Светкину грудь, она повернулась к остальным, и восхищенно произнесла: - Надо же, настоящая! А потом, обращаясь уже к Светке, добавила: - Я и не представляла, что такие сиськи на самом деле бывают. - Сказано же тебе: киноактриса, - ответил Сергей, протягивая своей подопечной полотенце. - Тебя не спросили! – обрезала его девчонка. Но полотенце взяла и, нисколь не стесняясь стоявших рядом мужчин, расставила ноги, и старательно начала вытирать промежность. - Санька, как тебе не стыдно! – крикнул Саша. - А что, по твоему, мне с мокрой писей ходить? – спокойно парировала та. Саша извиняющее улыбнулся Светке, потом подошел к сервировочному столику, разлил по бокалам тыкилу, мартини и предложил всем выпить за знакомство. Возражать никто не стал. Санька, осушившая свой бокал первой, потянулась было за вторым, но тут же получила от Саши болезненный удар по запястью, и надулась. - А теперь – купаться! – объявил хозяин и, взяв Светку за руку, потянул к бассейну. Мимо, звонко шлепнув Сашу, с визгом пронеслась, и с разбега бухнулась в воду довольная местью Санька. Ее примеру, избавившись на бегу от полотенец, последовали Ники
297
та и Анжелка. Светка, почувствовав удивительную легкость, вырвалась, и тоже устремилась вперед. - Все, Санька, ты меня достала! – крикнул Саша. Вдоль бортика он быстро пошел к тому месту, где плавала девчонка. Прыгнув, Светка долго оставалась под водой. Всплывать не хотелось. У нее было ощущение, что она переходит в какое-то другое измерение. Нет, реальность оставалась реальностью, но, Светка это отчетливо понимала, она была уже словно окрашена в другой цвет радуги. Вдоволь наплававшись, Светка вылезла из воды и встала на бортике, с наслаждением подставляя тело порывам прохладного ветерка. Улыбаясь, наблюдала за тем, как Саша безуспешно гоняется за девчонкой, и совершенно не обращает внимания на то, что его невеста и друг слились в дальнем углу бассейна в объятьях. Причем Светке показалось, что это были не только объятья. Смутившись, словно была не на работе, она отошла в сторону, растянулась на траве. Закрыла глаза. Такого блаженства Светка не испытывала давно. Самое главное, интуитивно чувствовала, что сегодня никто не собирается заставлять ее выполнять профессиональные обязанности. Разумеется, она попала сюда не за свои красивые глаза, но думать о том, что последует далее, ей совершенно не хотелось. Происходящее сейчас, в любом случае, было для Светки своего рода однодневным отпуском. Сквозь полудрему услышала, что кто-то расположился рядом. Поняла, что это был Саша. Вдруг Светка поймала себя на мысли: она воспринимает его как брата. Учитывая, что он – клиент, со всеми вытекающими отсюда последствиями, это ощущение было странным. Она и представить не могла, что этот мужчина рано или поздно потребует от нее
298
определенного рода услуг. Даже если бы это на самом деле произошло, Светка знала, что не сможет быть с ним. - Как тебе у нас? Светка приподнялась и открыла глаза. Саша лежал рядом на боку, подперев щеку ладонью, и смотрел на нее. - Забавно, - призналась Светка, - но, честно говоря, в ваших отношениях я мало что понимаю. Точнее, вообще ничего не понимаю. И, самое главное, не понимаю, зачем вообще я здесь? Саша смущенно улыбнулся: - Я и сам, честно говоря, здесь не все понимаю. А ты… Это долгая история. Ладно, слушай. Саша сел и, обхватив колени руками, задумался. Видимо, предстоящий разговор был для него очень важен, и он волновался. Светка не торопила его, она устроилась в такой же позе, и стала ждать.
САША
Чем больше Саша общался с этой удивительной красоткой из эскорт-агентства, тем более она его очаровывала. Он увлекся Светой буквально с первых минут их разговора в салоне «майбаха». От ее короткой откровенной исповеди, если те слова можно было так назвать, веяло скрытой грустью. В то же время она совершенно не жаловалась, не искала сочувствия. Скорее – сама, рассматривая себя со стороны, его, Саши глазами, пыталась спокойно разобраться во всем этом. Едва Света разделась у бассейна, Саша не смог, как и тогда, на подиуме, исподволь не залюбоваться ею. И он прекрасно понял Саньку, когда та, не поверив своим глазам, сама решила удостовериться, что женские прелести гостьи - натуральные. Девушка была само совершенство. Саше совсем не хо
299
телось думать о том, что такую красоту вполне можно купить за деньги, и, тем более, что он сам занимается теперь совершенно тем же. С той лишь разницей, что приобретает ее время и тело не для себя. И ему уже стало стыдно за то, что, отправляясь в тот бар, он, прежде чем сделать окончательный выбор, намеревался сам «проверить» претендентку на профессиональную пригодность. Хотя в этом и не было, исходя из их с братом отношения к женщинам, ничего необычного. Но больше всего он был удивлен тем, что эта нагая юная богиня его совершенно не возбуждала. Помимо всего прочего, Света настолько естественно влилась в их круг, что вскоре у него появилось ощущение, будто он знает ее очень давно. Девушка не то, чтобы позволяла окружающим любоваться собой, а своего восхищения не скрывали ни Сергей, ни даже влюбленный Никита, она вела себя так, словно ее красота создана именно для них, окружающих, и только для них. Странно, но нелегкий, по предопределению, разговор с этой красоткой дался Саше удивительно легко. Света почти не удивилась его необычному предложению, и даже речи не завела про возможный в этой ситуации риск: ехать на зону по чужому паспорту. Хотя чутье подсказывало ему, что девушка не откажется, Саша предоставил ей время хорошенько все обдумать. Сам же оделся, прошел в свой кабинет, и вплотную занялся подготовкой всех деталей поездки. У него открылось нечто вроде «второго дыхания». Сашу охватила жажда деятельности. Этой энергией он без труда заразил Никиту, который под контролем Саньки увлеченно занялся поиском модельера. Уже через два часа тот был в доме. Внимательно посмотрел видеозаписи выступлений спортсменов, выслушал все пожелания, и отправился восвояси творить, пообещав уже завтра привезти эскизы.
300
Потом Саша обсуждал с Никитой возможные варианты развития событий со старинной доской. Дело в том, что Никита через своих друзей-антикваров выяснил: представители бывших владельцев картины приехали в столицу, и теперь вплотную занимаются поиском шедевра. Шансов, что они найдут ниточку, было немного. Хуже другое – судя по Интернету, поиском творения Беллини занялось и правительство Италии, также заявлявшее свои права на раритет. Следовательно, к делу вполне мог подключиться Интерпол. А это – совсем иные возможности, чем у частных детективов. Сообща пришли к выводу, что пока самое разумное – на время забыть о существовании доски. Молча сходили в зал, молча, словно в последний раз, полюбовались, молча засунули шедевр в кучу неразобранного художественного хлама. Потом Саша, Санька, и сопровождавший ее Сергей отправились на тренировку. Пока они были в пути, Саша позвонил своему информатору и выяснил, что претенденты на его спорткомплекс – люди весьма серьезные, со связями и в криминале, и в администрации самого. От своего замысла вряд ли откажутся. Подробности информатор обещал сообщить позднее. В реальности Саша был настоящим бизнесменом, и всегда мог пойти на разумный компромисс. Но в данном случае уступать он не собирался. Не только потому, что именно этот спорткомплекс был ему дорог, как ни один другой их с братом проект. Саша терпеть не мог, когда с ним начинали разговаривать с позиции силы. Какие могли быть, в свете всего этого, дальнейшие варианты развития событий? Самые разные. Тем не менее, пока он оставался спокоен. Насколько вообще можно было быть спокойным в его ситуации. Тем более, учитывая его чувство к Саньке.
301
КИРА
Они – Кира и Казбек – стояли друг против друга и молчали. Пахан, вот что значит профессиональная воровская выдержка, в ответ на слова Киры совершенно не среагировал. Он еще несколько секунд так же внимательно смотрел на него, потом отошел к столу и опустился на табурет. Кира чувствовал, как у него учащенно заколотилось сердце. Только что он подписал себе и другу приговор. Если не смертный, то, в любом случае, достаточно серьезный. Поскольку не предполагалось ни суда, ни следствия, исполнение этого приговора могло последовать буквально сразу, едва пахан покинет мастерскую. Самое странное было то, что о случившемся Кира совершенно не сожалел. Наоборот, ему даже стало легче. - Потолкуем? – спокойно предложил Казбек. Кира присел на скамейку напротив. - Ты, мужик, хоть догадываешься о последствиях своего отказа? Кира утвердительно кивнул. На Казбека он теперь не смотрел. Ему вдруг стало с этим вором элементарно скучно. - Осмелюсь поинтересоваться, чем вызвано такое смелое решение? - У вас своя жизнь, у нас – своя. - Ты в этом так уверен, здесь, на зоне? Кира опять утвердительно кивнул. Казбек подпер щеку кулаком, задумался. - Может, в чем-то ты и прав, - произнес пахан, - но, по большому счету, это ничего не меняет. Именно потому, что мы – за решеткой. В армии служил? Кира отрицательно покрутил головой. - А я – служил. Старшина говорил: не можешь – научим, не хочешь – заставим. Первое, понятно, к нашей ситуации
302
не относится. А вот второе может и сгодиться. Сомневаешься, что я смогу тебя заставить? Кира пожал плечами. В этом он как раз не сомневался. Способов заставить любого зэка делать то, что им нужно, у воров было, наверное, не меньше, если не больше, чем у администрации: бандиты в своей фантазии не были связаны рамками закона. - Не сомневаешься. Тогда к чему весь этот фраерский понт? Кира не ответил. - Знаешь, чем умный отличается от дурака? Второй сначала делает, потом думает, первый – наоборот. Понимаешь, банкир, я разобраться в тебе хочу. Казбек сделал паузу и внимательно посмотрел на Киру. Тот постарался быть непроницаемым. - На психа ты не катишь, - продолжил Казбек, - на идиота – тем более. Да и на крутого фраера – тоже. К тому же ты здесь – уже не новичок, поэтому весь расклад понимаешь не хуже меня. И догадываешься, что тебя ждет, если мы вот здесь, прямо сейчас, не ударим по рукам. Кира утвердительно кивнул. - Знаю, - продолжил Казбек, - что на воле за тобой стоят неплохие бабки. Но это – на воле. Здесь – наши законы. И наши бабки, здесь ли, там, все равно на порядок круче твоих. Поэтому как твой братан ни старается, ему тебя не выкупить до тех пор, пока мы на это согласия не дадим. Так стоит ли тупо упираться? «Вот суки! – мысленно выругался Кира, - и про это знают. Тогда мои, точнее наши с Женькой дела, действительно плохи, даже очень плохи». Все-таки в глубине души Кира до этого момента надеялся, что произойдет чудо, и Саша, правдами или неправдами,
303
но вытащит его отсюда. Теперь получалось, рассчитывать на это было в высшей степени наивно. Кира едва сдержал себя, чтобы прямо сейчас не врезать этому бандиту побольнее, не думая о последствиях. Просто потому, что этого ему очень, до зуда в костяшках пальцев, хотелось. - В общем, мы с тобой, фраер дешевый, договорились, - заканчивая разговор, произнес пахан. Кира удивленно приподнял брови. - И не вздумай меня обманывать, - вставая, и уже не глядя на Киру, обронил Казбек, - накажу, мало не покажется. Поскольку Кира продолжал молчать, пахан решил пояснить: - Для начала опустим твоего дружка. Будешь и после этого харахориться, настанет твоя очередь. Причем опускать будем не символически, а по-настоящему. Сразу – вдесятером. - Да пошел ты на…! - не выдержал Кира. Пахан обернулся, внимательно посмотрел на него, усмехнулся уголками губ и вышел. Кире от этой ухмылки стало не по себе. В мастерскую вернулись друзья. - Чего этому уркагану от тебя надо? – поинтересовался Шевроле. Кира неопределенно махнул рукой, подошел к верстаку, продолжил прерванную появлением воров работу. Итак, он сделал выбор. И за себя, и за друга. Имел ли он на это право? Вряд ли. Правильно ли поступил? Правильно. Осознавал ли последствия? Осознавал. Сможет ли он противостоять бандюкам? Вот это – вопрос. Кира против воли представил, как воры, все на подбор здоровенные, после отбоя волокут Женьку в умывальник, избивают, а когда тот перестает сопротивляться, начинают по очереди насиловать, и его передернуло от ощущения бессилия.
304
Нет, этого допускать было ни в коем случае нельзя. Но как? Их двое, а воров здесь – сотни четыре. Повязанных своим беспощадным законом отпетых мерзавцев, в том числе насильников и убийц. Многие из них, к тому же, были активными педерастами. Так что поиметь Женьку им будет не в тягость, а в кайф. После ухода Казбека прошло, наверное, не более часа. Мужики в предвкушении предстоящего обеда заканчивали определенную на первую половину дня работу, когда дверь отворилась. - Кирьянов, тебя на медосмотр вызывают, - сообщил заглянувший в мастерскую козел по кличке Мазурик. Он состоял уборщиком при больничке. Поскольку все зэки периодически должны были проходить медосмотр, ничего подозрительного в его появлении здесь не было. Женька протер замасленные руки ветошью, кивнул друзьям, и пошел вслед за козлом. Когда он уже закрыл за собой дверь, у Киры тревожно екнуло сердце.
СВЕТА
На размышление Саша дал ей сутки, причем это время оплатил. Так что у Светки была возможность подумать, оценить все «за» и «против» совершенно неожиданного предложения. Она накупила провизии, вина, спустилась в метро и поехала домой, на Сходненскую. В метро ей доводилось ездить редко, поэтому обычно она получала от этого слияния с разношерстной толпой удовольствие. Первым делом приняла душ, потом, не одеваясь, с бокалом мартини в руке обошла свои владения, села в кресло на лоджии, и стала смотреть туда, где вдалеке поднимался шпиль Речного вокзала. Эта квартира – пентхауз в элитной
305
высотке на берегу Москва-реки - была для Светки в жизни если не всем, то очень многим. Ради нее она работала там, где лучше бы девушке не работать, терпела унижения. Не раз, попадая на криминальные разборки, рисковала жизнью. Квартира была ее крепостью, ее эдемом, ее раем. Переступая порог, она напрочь забывала обо всем, что составляло ее повседневную жизнь. Но сейчас Светка приехала сюда совсем не для этого. Рассуждая здраво, она ничего не имела против того, чтобы съездить по чужому паспорту на свиданку к приличному, как уверял Саша, а Светка ему верила, мужику, к тому же его брату. То обстоятельство, что там потребуются ее профессиональные навыки, Светку не смущало. Учитывая время в пути, и всякие там формальности, по крайней мере, на трое суток, а то и больше, она в любом случае выпадала из работы. А это в ее нынешнем состоянии было очень кстати. К тому же немалое значение, если – не самое главное, имело обещанное Сашей вознаграждение. Сумма, которую, помимо тарифа агентству, следовательно, ее официальной зарплаты, Саша пообещал заплатить Светке за риск, составляла примерно половину ее возможной неустойки шефу. Еще Саша добавил, что если у нее с братом «срастется», то подобные поездки будут повторяться до самого конца срока. Так что в перспективе у Светки появлялась реальная надежда вылезти из кабалы и получить вольную. Что будет там, на зоне, Светка старалась не думать: о работе она, когда отдыхала, приучила себя забывать напрочь. Но сегодня не думать не получалось, особенно после того, как Саша показал ей семейный альбом с фотографиями. Кира оказался совсем другой, чем брат. Он не был красавцем. И на супермена не тянул. Скорее, он был некрасив.
306
Так, еще не спившийся водопроводчик, Крейг Девис. Но было в его глазах нечто такое, что завораживало. А еще Светка вдруг вспомнила, что вчера там, в загородном доме, придирчиво разглядывала стоявших рядом с Кирой девчонок – они присутствовали почти на всех фотографиях, и подсознательно сравнивала каждую из них с собой. Все были хорошенькие или, даже очень хорошенькие. Но были эти писаные красотки какие-то одинаковые, стандартные. «Неужели я ревную? К человеку, с которым даже не знакома? Сущий бред!» – смутившись, одернула она себя. Ее размышления прервал телефонный звонок. Настя оказалась весьма кстати. Уже через час она сидела напротив с бокалом в руке, и внимательно слушала Светкины сентенции. - Видишь ли, Настик, - медленно подбирая слова, начала Светка, - если уж ты всерьез решила попробовать этого ремесла, то должна кое-что знать. Наша работа предполагает не только, как ты сказала, наставление рогов всяким там козлам. Чаще эти самые козлы имеют нас так, как хотят, сколько хотят, и когда хотят. - К этому я… готова. - А готова ли ты будешь, если их окажется двое? Или четверо? - И такое бывает? – растерялась Настя. - Сплошь и рядом. Настя выпила свой бокал, подвинула его Светке, чтобы та налила еще. - Это как, со всеми сразу? – недоверчиво спросила она. - Не со всеми, конечно, но с двумя – приходится едва не каждую смену. Настя выпила вновь. - Но это еще не все. Бывает, девочек заказывают не только мужики, но и семейные пары.
307
- Врешь? – пораженно спросила Настя. - Если бы! - А зачем это… им? - Причин много. Или у мужа на жену не встает, и она хочет таким образом завести его, или жена, наоборот, получает кайф от того, когда видит, как ее муженек трахает другую. Попадаются среди таких парочек и пресыщенные извращенцы, которым нравится иметь тебя вдвоем, или вдвоем с тобой иметь законного супруга или супругу. - Мать моя! – охнула Настя. - Но и это еще не все. Иногда нас заказывают женщины. - Лесбиянки? - Ну да. И тогда приходится выполнять роль в зависимости от ориентации заказчицы - играть или пассивную, или активную девочку. А для этого надо, помимо всего прочего, знать определенные навыки. - Как именно ублажать? - Разумеется. - Ты меня научишь? Светка не спешила с ответом. И не только потому, что не представляла, что секс, пусть даже учебный, может быть у нее с лучшей подругой. Она вновь налила себе и ей, сделала глоток. - Настька, куда ты лезешь! Смотри, это затягивает, как омут. - Веришь, нет – но мне на самом деле интересно! - По пять раз за сутки члены всяким уродам сосать? Настя смущенно улыбнулась и пожала плечами. Залпом выпила содержимое бокала. Покраснев, задала, видимо, мучавший ее вопрос: - Кстати, об этом я сама хотела тебя спросить. Свет, а как, вообще, ты это делаешь, неужели не противно? – покраснев, шепотом спросила Настя.
308
- Тут главное - себя настроить. - Не понимаю. - Вот ты в аптеке работаешь, людям здоровье помогаешь поправить, так? - Так. - И здесь, по сути, то же самое. Когда мужик в возрасте, или просто стресс получил – а такое сейчас сплошь и рядом - у него начинаются проблемы в постели. А такие, с позволения сказать, жены, как ты, вместо того, чтобы помочь, еще и масла в огонь подливают. Типа не стоит, значит, ты меня разлюбил, или, что еще хуже, другую завел. У мужика новый стресс. Дальше – больше. В итоге – импотент в сорок лет. С физиологической точки зрения – нонсенс. Так что я мужикам здоровье сохраняю. То же самое, что лечу. - Но ведь они из него, прости, писают. - А еще ни с чем не сравнимое наслаждение нам, бабам, доставляют. Вот ты кончала со своим? Улетала от удовольствия на седьмое небо? - Да, - смутилась Настя, - особенно в первое время после свадьбы. - И тогда ты совсем не думала о том, что твой муж из него еще и писает. Настя смущенно кивнула. - Вот и ответ: главное, как себя настроить. - Ты хочешь сказать, что это может нам, женщинам, нравиться? - Конечно! – искренне удивилась Светка непроходимой серости своей подруги, - есть даже девчонки, которые только от этого кончают. - С ума сойти! Светка встала с кресла, включила ритмичную музыку, отошла к бортику и скомандовала: - А ну ка, разденься, совсем! И представляй, что это ты
309
вытворяешь перед мужиком, которого хочешь «завести». Очень хочешь! Настя, пританцовывая, медленно стала представлять стриптиз. - Что ж, неплохо для первого раза, - похвалила ее Светка, когда та, оставшись голышом, вопросительно посмотрела на подругу. - Да? – радостно переспросила Настя. - А вот от этой порнографии, - Светка кивнула на Настин пах, - чтобы через десять минут и следа не было. Поняла? Ни единой волосинки! Принадлежности – в ванной на полке справа. Не успела смущенная подруга скрыться за дверью, как раздался телефонный звонок. - Солнышко, свидание дают через три дня, - сообщил Саша. - Этого едва хватит, чтобы подготовить все бумаги, и доехать до Воркуты. Так что решать надо сейчас. - Я… согласна! – неожиданно для самой себя выпалила Светка, словно боясь, что Саша может передумать, и послать к брату другую. Только когда положила трубку, с испугом поняла, что назад пути нет, и что она еще не знает, хочет этого, или нет, и вообще, нужно ли ей все это? И что она элементарно стесняется того зэка с фотографии, и не может представить, что окажется с ним в постели, и ей придется «работать».
САША
У спорткомплекса все было спокойно. Поблизости – ни одной посторонней машины. Вход охраняли два бывших десантника в черных камуфляжах, с автоматами. Еще двое дежурили внутри. Один – у турникета, второй – за пультом, на экран которого были выведены камеры слежения. Выяс
310
нив, что сутки прошли без происшествий, Саша в сопровождении Саньки и Сергея пошел по коридору. Хотя он был уверен, что бандиты в ближайшее время сюда не сунутся, осторожность не мешала. Заглянул в зал. Все ребята были уже там. Кивнув им, Саша свернул в свой кабинет: надо было переодеться. Санька, как всегда, последовала за ним. Сергей остался снаружи. Первое время, когда он запустил спорткомплекс, Саша был против такого соседства, и пытался выгнать ее в общую раздевалку, но Санька всячески противилась этому. В конце концов он смирился. Не хватало, чтобы остальные девчонки знали: его юная воспитанница обычно предпочитает обходиться без трусиков. Санька открыла шкафчик, стянула через голову сарафан, сладко потянулась. Одевать спортивный костюм не спешила. Саша невольно загляделся на нее. Быстро понял, что надолго им не стоит оставаться вдвоем, и тоже принялся раздеваться. Снял и повесил в шкафчик футболку, взялся было за резинку шортов, но неожиданно поймал себя на мысли, что стесняется девчонки. - Отвернись, - попросил он. - Зачем? – искренне удивилась Санька. Саша растерялся. Действительно, объяснить этой девчонке причину своего неожиданного смущения он не мог. Между ними давно, едва ли не с самого начала знакомства, отсутствовало понятие стыда наготы. И поэтому он начал сердиться. - Делай, что я сказал, или с завтрашнего дня переберешься в общую раздевалку! Санька послушалась его? Как бы не так! Она спокойно подошла к нему, и поинтересовалась: - У тебя что, утренний стояк?
311
Оттянула резинку шортов, заглянула туда, сама себе ответила: - Да нет, вроде. - Санька, как тебе не стыдно! – взорвался он. - Ладно, переодевайся, - отворачиваясь к окну, милостиво разрешила девчонка. Он в очередной раз поймал себя на мысли, что не знает, как теперь вести себя с ней, и то и дело теряется. Но больше всего Саша не хотел, чтобы она догадалась о его чувствах. - Пошли! – закончив переодевание, сказал он. Но оказалось, что девчонка до сих пор пребывала голышом. Она стояла перед зеркалом и, медленно поворачиваясь, внимательно рассматривала себя. - Саш, а как тебе мои сиси? – закинув руки за голову, и приподнявшись на цыпочки, поинтересовалась она. Саша вновь растерялся: эти небольшие острые груди в последнее время буквально завораживали его, если не сводили с ума. Впрочем, как и все ее остальные девичьи прелести. Но в этом он бы не признался даже под пытками. - Понимаю тебя, - неправильно расценив его молчание, обиженно продолжила Санька, – по сравнению со Светланой я – гадкий утенок. Скажи, ну почему одним бабам природа дает все, а другим – ничего? Саша едва сдержал себя, чтобы не броситься к ней, схватить в свои объятья, расцеловать и объяснить, что он не променяет ее даже на всех красоток мира. - Какие твои годы, - вконец смутившись, быстро ответил он, спеша к выходу. Санька – несовершеннолетняя. Ей – всего ничего. На день рождения говорящую куклу подарили. Она так радовалась! По сути, еще возраст ребенка. Ну, не ребенка, то, хотя бы, подростка. Именно подростка. Да и не по сути, она – все еще подросток. Как была Иришка в ее возрасте.
312
Сестренку братья даже за девчонку не считали. Хотя, сиси, вспомнилось Саше, у нее, кажется, тоже торчали. Но не так вызывающе, как у Саньки. Они с Кирой первое время даже не понимали, откуда у этой худющей младшей сестренки на груди смешные занозы с темными земляничками на кончиках вдруг появились? И почему она, когда они ее мыли в ванной, если их задевали, смеялась, и старалась от рук братьев увернуться. Нет, к тому времени они уже были достаточно опытны, и кое-что соображали, но сестренку по привычке воспринимали всего лишь как несмышленого ребенка. Да так, по сути, и было. Они трое, поскольку мама работала сутками напролет, сколько себя помнили, существовали в своем, особенном мире. Ни она их, ни они ее совершенно не стеснялись. Спали в одной постели, обычно – голышом, вместе мылись в ванной. Она была словно уменьшенной копией братьев, еще и потому, что донашивала мальчишечьи белье, одежду и обувь. Иришка долго не понимала, почему она от братьев все больше отличается, а они – от нее. Когда замечала по утрам, что у них странные изменения – смеялась. Она даже долго не знала, откуда дети появляются. Пока однажды их не застукала с соседкой Нинкой. Крику было! Иришка сначала даже не поняла, почему та стоит между ними на четвереньках, без трусиков, и с задранным до самых лопаток сарафаном, что такое они с ней делают, и, самое главное, почему Нинка при этом то ли стонет, то ли мычит. Кто тогда больше испугался – они, Нинка, или сама Иришка - до сих пор не известно. «Хотя, при чем тут Иришка? Да и Санька – не Иришка. Она - совсем другое. И какой Санька, по сути, подросток? Если даже не учитывать ее жизненную школу. Фигурка – глаз не отвести. Сиськи – торчат так, что спереди майку при
313
поднимают. Тот же пупок, ровно закрученный на плоском животике - сам по себе секс-символ. Попка – отдельный разговор. Походка – умопомрачительная. Сама худая, все еще в чем-то по-мальчишечьи угловатая – да. Но именно в этом – ее прелесть. Вот мордашка – совершенно детская. Никак не дашь даже ее возраст. Нет, все-таки она еще подросток. Почему тогда я в нее так вляпался?» С начала тренировки прошло менее часа, как Саше пришлось вернуться в кабинет, и заняться делами. Он почти непрерывно вел телефонные переговоры, отдавал распоряжения, ему на подпись привозили из офиса какие-то бумаги. И все это время он подсознательно пытался разобраться в себе. Именно в себе. Потому что Санька, по сути, уже была частью его самого. Но – безуспешно. В голове не укладывалось, как, в принципе, взрослому человеку можно вдруг было влюбиться в малолетку? На время его отвлек важный телефонный звонок. На том конце провода был информатор. Говорить он старался ровно. Получалось это плоховато. Информатор явно волновался. Но именно из-за этого волнения Саше почему-то сразу стало спокойнее. Хотя то, о чем рассказывал информатор, к спокойствию отнюдь не располагало. Оказалось, его пути пересеклись с группой компаний под зловещим названием «Армада». Эта разветвленная многопрофильная структура и на самом деле была армадой, беспощадно подминающей под себя все, что еще не было поделено в мегаполисе между олигархами первой десятки, вороватым столичным правительством, и донельзя наглой от своей полной безнаказанности администрацией президента. Интересы «Армады», если не считать оптовых поставок афганской наркоты, транзита нефти, и контроля над организованной преступностью, были главным образом в сфере недвижимости.
314
Что именно на данном месте располагалось, «Армаду» совершенно не интересовало. Ей нужна была земля. Средства для достижения цели использовались самые разные: элементарная покупка, приобретение контрольного пакета акций, физическое устранение строптивых владельцев. Если все это по каким-либо причинам не срабатывало, или не могло сработать в принципе, применялся классический рейдерский захват с участием хорошо подкормленных официальных силовых структур. Иногда использовалась и другая схема. Собирался компромат, заводилось серьезное уголовное дело, и руководство фирмы ставилось перед выбором: оказаться за решеткой, или пойти на условия «Армады». Срабатывал этот, последний вариант, безотказно. Потом все, что было на территории, сносилось, и там строили торговый комплекс, либо бизнес-центр. Или загоняли участок по баснословной цене иностранным фирмачам. Рулил всей этой армадой некий Сарафф, в прошлом, известный криминальный авторитет, по молодости отсидевший и за продажу девушек в Турцию, и за двойное убийство с целью ограбления. Теперь Сарафф был лояльным к властям бизнесменом с крепкими связями в администрации самого, к тому же опиравшийся на своих многочисленных соплеменников. В столице у него в подчинении была небольшая, но хорошо организованная армия. И это – не считая тех ненормальных бородачей, которые бегали по горным лесам с зелеными повязками на головах, и с калашами в руках. Его увлечениями были скаковые лошади и боевые единоборства. Сарафф даже являлся президентом федерации одного из силовых видов спорта. «Что ж, предупрежден – значит, вооружен», - подумал
315
Саша, наливая себе виски, - но почему они сразу начали с наезда? Хотя...» Предложения о продаже спорткомплекса поступали едва ли не еженедельно. Он их отклонял, даже не утруждая себя встречей с возможными покупателями, и не интересуясь предлагаемыми суммами: этот комплекс был для него не денежной ценностью, а реальным воплощением мечты, точнее, каркасом, оболочкой этой мечты, так как сама мечта – всегда нечто неуловимое. Кажется, одно из таких отклоненных предложений было именно от «Армады». Кавказский вариант, разумеется, был самым нежелательным из всех возможных. Теперь надо было решить, как ему противостоять. Найти врагов наших врагов? Наверняка они у Сараффа были, и немало. Но кто из них самый серьезный? Однозначно, федеральные силовики. Предложить им себя в качестве живца, и в итоге взять Сараффа с поличным? Но это значило, даже в случае удачи, потом всю оставшуюся жизнь ждать пули в спину от ненормальных с зелеными повязками на головах. И ладно себе, но и всем остальным членам семьи. Нет, этот вариант не подходил, или оставался как самый крайний. Попробовать отбиться своими силами? Очевидно, какое-то время, если усилить охрану, он продержится. Что потом? Его рано или поздно подстрелят. Или, что куда хуже, выкрадут Саньку, или Анжелку, или обеих. Или Киру в зоне достанут. В этой ситуации элементарный шантаж сработает наверняка. Потому что за каждого из членов семьи он, не задумываясь, не то, что этот спорткомплекс, вообще все отдаст. А за Саньку – даже душу. Саша выпил, налил себе еще. Он пытался придумать другие приемлемые варианты. Но больше ничего путного на ум не приходило. Не просветляли рассудок и новые порции спиртного. Наоборот, о проблемах думать не хотелось, его мысли занимала Санька.
316
Размышления прервала сама виновница смятения чувств. Она вошла в кабинет, на ходу стягивая с себя намокший от пота гимнастический купальник. Открыла сумку, бросила его туда, достала полотенце. Сашино сердце при виде ее такой, казалось бы, привычной наготы, учащенно забилось. - Как тренировка? – чтобы отвлечься, поинтересовался он. - Нормально, - устало потягиваясь, ответила Санька, - а ты почему так быстро ушел? - Дела. - Вечно у тебя дела, - обиженно произнесла девчонка. - Но ты же и сама справилась? - С таким учителем… Санька и на самом деле была настолько способной ученицей, что иногда он безо всяких опасений, мол, что-то будет не так, оставлял ее в спортзале за тренера. - Вот и умница. Санька подошла к нему сзади, и обняла его. Подобные нежности между ними случались часто, да и были они, по сути, не нежностями, скорее, естественным продолжением давно установившегося между ними дружеского контакта. Но теперь Саша воспринимал это совсем по-другому. - Отстань, не до тебя! – скидывая ее руки, произнес он. Санька, всем своим видом демонстрируя оскорбленную невинность, ушла в душ. Долго плескалась. Видимо, ждала, что он придет мириться. Потом все же выглянула в открытую дверь, и капризным голосом попросила: - Саш, помоги мне, я сама боюсь порезаться. Когда он вошел в душ, Санька стояла, раздвинув ноги, и держала в руках бритву. Низ ее живота был в пене. «До чего же она хороша в этой своей детской непосредственности, помноженной на вызывающую эротичность», - подумал он, слыша учащенное биение своего сердца.
317
- Вот здесь, - указала она пальцем место в паху, и протянула ему бритву. Саша уже давно привык к экстравагантным поступкам своей воспитанницы. Кстати, именно он в свое время велел ей в гигиенических целях регулярно пользоваться бритвой. И показал, как именно. Однако теперь растерялся. - Ну что же ты! – нетерпеливо воскликнула девчонка. Саша взял бритву. Рука его дрожала.
КИРА
После ухода Женьки прошло, наверное, минут пять. Инструменты валились у Киры из рук. Его все больше охватывала тревога. «Совпадение это, или, все-таки, подстава? Так быстро? Хотя, почему бы и нет. Зачем ворам тянуть, если на кон поставлены такие деньги? Женьку нельзя было отпускать одного. Это – слишком опасно», - с опозданием подумал Кира. Приняв решение, он не сказал своим ни слова – друзей не стоило впутывать в его разборки, оделся, и быстро вышел из мастерской. В больничке с Женькой вряд ли что могло произойти. Там всегда было людно. Да и вертухаи постоянно дежурили – охраняли от бандюков смазливых сестричек. Примерно на полпути между мастерской и больничкой стояло недостроенное здание производственного корпуса. Оно пользовалось на зоне недоброй славой. Туда следовало зайти в первую очередь. Здание было большое, в два этажа. Кира обошел его снаружи, заглядывая в окна. Все было тихо. Заметил, что у дверного проема была протоптана тропинка. Он вошел внутрь. Длинный коридор. Обходя кучи строительного мусора, двинулся вперед. Лестница слева вела в подвальное
318
помещение. Кира замер и прислушался. Точно! Оттуда раздавались гулкие голоса. Он подобрал на всякий случай с пола железный прут, пошел вниз. Когда, спускаясь по ступенькам наощупь, одолел второй пролет, голоса стали громче. Вскоре впереди блеснул лучик света. Здесь у воров могли быть и совершенно другие дела, в которые мужикам соваться не следовало. Поэтому Кира, двигаясь вперед, старался производить как можно меньше шума. Он готовился к неожиданностям, но обнаружить такое! Через полуоткрытую дверь в одном из подвальных помещений в свете довольно яркой лампы была видна комфортабельно обставленная жилая комната – с ковром на полу, дорогими обоями на стенах, диваном, холодильником, плазменным телевизором. Здесь было пусто. Голоса доносились из другой комнаты. Дверь туда была открыта настежь. Кира приблизился. Женька, уже полностью обнаженный, лежал животом вниз на широкой кровати, и безуспешно пытался вырваться. Его крепко держали два здоровенных вора. Третий, стоя на коленях, расстегивал ширинку, а в противоположном углу в кожаном кресле вальяжно сидел Казбек. Еще три вора стояли у стены, видимо, ожидая своей очереди свежака, и нетерпеливо перетаптывались с ноги на ногу. Один в предвкушении облизывал языком губы, другой потирал ладони, третий уже держался за пуговицу штанов. Идти против семерых? Это было верхом безумия. С двумя, ну, тремя, Кира бы наверняка справился. Если, разумеется, у них не окажется пистолетов. Вот если бы Сашу сюда… Но и позволять этим извращенцам, да, в данном случае это были именно извращенцы, да еще, наверняка, и садисты, расправиться с Женькой, ни в чем, по сути, не повинным, Кира не мог.
319
Он постарался сосредоточиться, взял поудобнее прут и, с мыслью «будь что будет», бросился вперед. Резким ударом по затылку сразу лишил сознания потенциального насильника. Тот тихо осел на пол. Второй достался одному из державших Женьку, тому, который был справа. Третий удар получил тот, что был слева. А вот четвертого удара не последовало – Киру вырубил один из тех, что стоял в ожидании своей очереди у стены. Всего на несколько мгновений. Но этого оказалось достаточно, чтобы инициатива перешла к хозяевам. Рванувшийся было ему на помощь Женька сразу отлетел в угол от мощного удара кулаком в челюсть. Кира успел отползти к нему, поднялся и принял боевую стойку. Но это было всего лишь демонстрацией. На самом деле он едва держался на ногах. Воры, нехорошо улыбаясь, встали полукругом в двух метрах от них, и начали закатывать рукава. - Видишь, Кирилл, все получается, как я предупреждал, - спокойно произнес даже не поднявшийся за все это время с кресла Казбек, - теперь наказана будет не только твоя машка, но и ты сам. Причем все - строго по закону. По нашему закону. Поэтому последний раз спрашиваю: будем работать? Кира отрицательно покрутил головой. - Ну, тогда как знаешь, - разочарованно бросил Казбек и, обращаясь к своим, добавил: - Начинайте, пацаны. Друзья переглянулись. - Живым я им больше не дамся, - прошептал Женька, сжимая в руке увесистый кусок окаменелого раствора. Кира согласно кивнул, и поднял с пола кстати отлетевший сюда железный прут. Живым он тоже сдаваться не думал. Вообще-то Кира не любил драться, но кое-что умел. Спасибо Саше, преподавшему ему в свое время курс основ асинхронного боя. Но сейчас был не тот случай: чтобы
320
использовать преимущества асинхрона, требовалось пространство, которого здесь, к сожалению, не было. Тем не менее, их двое, Женька имеет КМС по самбо, да и тыл у них пока защищен. Так что шансы отдать свои жизни подороже имелись. На большее они на самом деле и не рассчитывали. В помещении на какое-то время установилась мертвая тишина. Воры, понимая, очевидно, что кому-то из них через несколько мгновений тоже достанется, и может, в самый последний раз, отбросили блатную браваду, и стали серьезнее. Кира и Женька посмотрели друг на друга. Женькины глаза, излучавшие доброту, откровенно плыли. А еще он улыбался уголками губ. Кира понял: это была прощальная улыбка. Его сердце резанула острая, почти физическая, боль, а еще - и жалость к другу. Та жалость, про которую говорят: « значит, любит». Он спросил себя, сожалеет ли о том, что случилось с ними? Однозначно ответил сам себе: нисколько. И не потому, что он жил по принципу «испытать в этой жизни все». Хотя это тоже было верно. Установившаяся между ними связь была, в том числе, и сексом. Точнее – сексом тоже. Но присутствовало в их отношениях и чувствах, которые они испытывали друг к другу, что-то еще, нечто, невыразимое словами. Необычное, особенное. Женька откровенно любил его. Кира друга? Вряд ли. Возможно, на это у него просто не хватило времени. Впрочем, теперь прошлое было не столь уж и важно. Воры переглянулись и достали заточки. - Четверо против двоих, да еще с ножами? Все, находившиеся в помещении, удивленно посмотрели в сторону двери. Там с монтировкой в руке стоял Шевроле. Он вошел в комнату, а вслед за ним, к изумлению, воров, последовал бригадир Андромед. За их спинами в коридоре
321
стояли вооруженные, кто чем, мужики. Некоторых из них Кира даже не знал. - Это как понимать? – поднявшись с кресла, зло спросил Казбек. - Отныне ша вашему блатному беспределу! – так же зло ответил Андромед. - И кто так решил? - Мы, мужики, - ответил Шевроле. Казбек достал из-за пояса пистолет, взвел затвор. Воры заняли позиции справа и слева от него. Женька, воспользовавшись заминкой, поспешно натянул штаны. - Ребята, на выход! – кивнул им бригадир, - мы тут сами разберемся. Кира и Женька покинули свой угол, но из помещения уходить не спешили. - Вы что, лохи, не понимаете? Он же пидар! – кивнув на Женьку, произнес Казбек. - А тебе что за дело? – спросил Шевроле, - ты разве здесь полиция нравов? - Его место отныне – возле параши! – воскликнул Казбек. - А может, твое? – поинтересовался Андромед, - вот за такие делишки? Пахан удивленно захлопал глазами. Чего-чего, а выпада от козла, пусть и самого авторитетного на зоне, он явно не ожидал. Кире показалось, что вор даже немного растерялся. На какое-то время в помещении установилось молчание. - Значит, война? – уже спокойно поинтересовался Казбек. - Понимай, как хочешь, - так же спокойно ответил Андромед. - Господа воры, - картинно обращаясь к своим, начал
322
пахан, - как вы считаете, мне сразу этого лоха пришить, или дать ему возможность помучаться? - Желательно помучаться, но только – не в одиночестве, - ответил бригадир. Он сделал шаг в сторону. Из-за его спины вышли два зэка. Один держал в руках ведро, почти до краев наполненное бензином, а другой – ручной автомобильный насос, шланг которого был опущен в ведро, и горящую зажигалку. Помещение мгновенно наполнилось резким запахом.
СВЕТА
За окном унылой чередой мелькали росшие на болотных кочках кривые деревца. Через несколько десятков метров они начинали тонуть в клочковатом тумане, сливавшемся с таким же набухшим водой грязно-синим небом. Пейзаж этот не менялся с самого утра, и нагонял на Светку глухую тоску. Она переставала понимать, куда едет, зачем. Точнее, понимала, но сознание этого отодвигалось куда-то в другую, совсем иную реальность. Светка недоумевала, зачем вообще ввязалась в рискованную авантюру. Согласиться ехать на зону, с чужим паспортом, на свидание к незнакомому мужчине было, по большому счету, верхом глупости. И никакие оправдания, что пошла на это из-за денег, теперь, когда она пыталась проанализировать ситуацию, не «прокатывали». «Наверное, все же, я пытаюсь убежать от самой себя, - размышляла она, время от времени прикладываясь к фляжке с виски. – Но если так, то способ выбран слишком уже экстравагантный. Может, надо было послушать шефа, и рвануть, скажем, на Ибицу? Тем более, что у Насти с первого же раза так «поперло», что через пару недель она вполне сможет совсем заменить меня. И тогда не надо будет ломать
323
голову над тем, как выплатить агентству моральную неустойку». Светка сделала еще глоток. «Не о том ты, подруга. Вешаешь лапшу сама себе на уши. Признайся честно: тот сантехник из альбома с семейными фотографиями тебе действительно не дает покоя. И ты с нетерпением ждешь, и в то же время до смерти боишься этой встречи, как девочка, которая впервые, дрожа как осиновый лист на ветру, ждет приема у гинеколога, к тому же – мужчины. Отсюда в тебе и неуверенность, и такое поганое настроение». Когда виски закончилось, Светка решила двинуть в вагон-ресторан. И вообще ей уже тошно было оставаться в купе одной, со своими разношерстными мыслями, и взъерошенными чувствами. Она взяла сумочку с деньгами, вышла в коридор, закрыла за собой дверь СВ-купе, в котором, несмотря на то, что поезд был переполнен, ехала одна – спасибо Саше. Узнала у проводницы, в какую сторону двигаться, и пошла в указанном направлении. - Светка? Глазам своим не верю! – неожиданно окликнул ее куривший в тамбуре подтянутый молодой мужчина. - Виктор? – пораженно ответила она. Он чмокнул ее в щеку. Сетка, смутившись, сделала то же. - Вот чудеса! Ты как здесь оказалась? Светка неопределенно пожала плечами. Чтобы не вдаваться в подробности, ответила вопросом на вопрос: - А ты? - На службу еду. Получил новое назначение. Виктор был офицером, кажется, внутренних войск, в столице он учился в академии. Это все, что Светка о нем знала. Виктор не был ее клиентом. Но о том, чем именно Светка зарабатывает на жизнь, прекрасно знал.
324
Они познакомились на корпоративе, куда девочек из агентства пригласили для участия в эротическом шоу. Виктор сразу «запал» на нее. В лучшем смысле этого слова. У них даже случился небольшой романчик. Они проговорили весь вечер, потом он пару раз приглашал ее на романтические свидания. Светка чувствовала, что намерения у него были на ее счет самые серьезные. И парень этот, в общем, был ей симпатичен. Может – даже чуточку больше. Может – и не чуточку. Однако жизнь свою она тогда менять вовсе не собиралась. Но Виктор был настойчив. Светке, чтобы отвязаться от него, даже пришлось поменять номер своего сотового. Месяц спустя Виктор разыскал ее через агентство, и сделал заказ на двухдневный эскорт. Когда Антоша подвел ее к машине, за рулем которой сидел Виктор, она была, что называется, в шоке. Светка в панике оглянулась на Антошу. Тот, превратно истолковав неожиданный испуг, успокоил ее: - Не бойся, моя прелесть, это – не маньяк, и не извращенец. У клиента – самые хорошие рекомендации. Светка опустилась на переднее сиденье, Антоша захлопнул дверцу, и машина тронулась. - Привет, - не отрывая глаз от дороги, произнес Виктор - Меня Светой зовут, - собравшись с силами, ответила она. Светка понимала, что заказ был сделан именно на нее, и решила, коль Виктор пошел на такое, вести себя с ним соответственно. Девушка – проститутка, мужчина - ее клиент. - Виктор, если ты забыла, - сухо ответил он. - Виктор, тормозни у аптеки, а то у меня презервативы закончились. У нас, кстати, какой размер?
325
- Нормальный, наверное, – неуверенно ответил он, и, спохватившись, добавил: - Ты вообще о чем, Светка? - Заказ сделан, значит, клиента работаем. - Да перестань! Знаешь, как я по тебе скучал? - Поэтому заказал меня, как продажную шлюху? -Ну, прости! - Выпить бы, - произнесла Светка. В тот момент ей действительно захотелось напиться. Виктор привез ее в гостиницу, и сразу повел в бар. Там Светка быстро набралась, как сапожник. Виктор не отставал от нее. Светка смутно помнила, как они добирались до номера, как, едва затворив дверь, бросились друг другу в объятья. Как Виктор, едва она на автомате потянулась к сумочке, не позволил ей пользоваться презервативом. Утром она проснулась первой. Долго смотрела на своего мужчину. Потом тихо, чтобы не разбудить его, собралась, и выскользнула из номера. Едва сев в такси, Светка разревелась. Виктор больше не пытался искать ее. Она постаралась забыть случившееся, и это ей, пусть и не сразу, но удалось, или – почти удалось. Сколько с тех пор времени прошло – год? Кажется, чуть больше. - А ты совсем не изменилась. То есть, извини, очень изменилась, - держа за руки, и восхищенно разглядывая ее, сбивчиво заговорил Виктор, - в смысле, стала другая. Еще лучше. Не в смысле красоты, хотя и красоты – тоже. Виктор смутился от собственного натиска. Выпустил ее руки, сделал шаг назад. - Я знаю, ты ведь тогда любила меня, или – почти любила, так? Отвечать на непростой вопрос Светке не хотелось. Что
326
было, то было, быльем поросло. Однако этой неожиданной встрече она тоже обрадовалась. Как возможности хоть на время отвлечься от своих мыслей. - Может, посидим в ресторане? – предложила она. - С удовольствием! Вот только… - Что? - Вагон-ресторан с самого утра оккупировали киношники. Какой-то знаменитый режиссер, Кажется, Федорчук, со своей съемочной группой. - Режиссер, говоришь? Пошли, разберемся, - коротко ответила Светка и, не дожидаясь реакции Виктора, двинулась вперед. Едва они открыли дверь в ресторанный зал, как Светка решительно подошла к столику, за которым в окружении смазливых красоток восседал известный всей стране знаменитый, и сын знаменитого. Она молча взяла у одной из девчонок бокал, и выплеснула вино в лицо режиссеру. То, что выразили при этом лица присутствующих, словами было не выразить. Это следовало видеть. В зале мгновенно установилась мертвая тишина. Ее нарушила сама Светка. - Ты чего, Фэд, здесь быкуешь? – возмущенно спросила она. Звезда молодой отечественной режиссуры какое-то время ошарашенно смотрел на нее. Впрочем, недолго. - Сизова? Светка? – удивленно произнес он. И, повернувшись к своим девчонкам, восхищенно пояснил: - Точно, Сизова. Когда мы, первокурсники, собрались на первый междусобойчик, она именно так остудила меня, едва я начал к ней клеиться. И, сразу вопрос к Светке: - А ты куда, вообще, запропала? Да о чем я! Присажи
327
вайся, чертовски рад тебя видеть. И вы, пожалуйста, - обратился он к Виктору, ошарашенному происходящим не менее, а может быть, более, остальных. Федорчук одним мановением бровей прогнал из-за столика своих подруг, и точно так же, подал официанту знак сменить столовые приборы. - Фэд, не дело, - укорила его Светка, –люди в поезде есть хотят, а ты со своими ****ями здесь гудеж устроил! - Все понял! Режиссер встал, хлопнул в ладоши и заявил: - Группа! Заканчиваем хавать, встаем, дружно двигаем в свой вагон. Надо и о народе иногда думать! Вскоре начались неизбежные в таких случаях «а помнишь», «а ты помнишь»… По случаю встречи бывшие однокурсники порядочно надрались. Виктор, за компанию, тоже. Как Светка попала в постель, она не помнила. Когда проснулась первое, что увидела – улыбающиеся глаза сидевшего напротив Виктора. Он, в отличие от нее, совершенно нагой, если не считать прикрывавшей ноги простыни, был одет, и выглядел, словно ничего вчера и не пил. Виктор заботливо протянул ей стакан минералки. Спохватившись, Светка укрылась простыней по плечи. - А тыкила есть? - Сейчас будет. Виктор вышел из купе. Светка встала, быстро оделась. Виктор вскоре вернулся. Он принес из ресторана бутылку водки и большое блюдо с нарезкой. Светка поморщилась. - Тыкилу мы всю еще вчера выкушали, - пояснил он, - На пятьсот верст по трассе. Так что будем лечиться тем, что осталось.
328
- А я не знал, что ты – еще и актриса, - произнес Виктор после того, как они выпили по третьей, - хотя, это к делу не относится. Свет, выходи за меня замуж! Светка, даже не удивившись этому неожиданному предложению, отрицательно покачала головой. - Я знал, что ты так ответишь, - понимающе улыбнулся Виктор. О серьезном они больше не говорили. На воркутинском перроне к Светке подошел Федорчук. Режиссер протянул ей завязанную на бечевки папку, и пояснил: - Свет, будет время, почитай. Это сценарий моего следующего фильма. Обрати внимание на роль главной героини. Если заинтересует, через месяц позвони, будем делать пробы. Хотя, я и так вижу – всем нашим киношным куклам, даже самым талантливым, эта роль не по зубам. Они, может, и сыграют, но при этом выдумывать будут, а ты – словно оттуда, - он кивнул на папку. – Знаешь, в тебе, с тех пор, как мы не виделись, стержень, что ли, какой появился. В общем, твоя это роль. Он чмокнул ошарашенную Светку в щеку, пожал руку не менее, пожалуй, ошарашенному Виктору, и поспешил за своими.
САША
Саша, держа стакан с вискарем в руке, сидел в креслекачалке, и вспоминал все, что произошло с ним, и его близкими за три прошедших дня. Светка, он знал это, доехала до Воркуты нормально, и уже должна была приближаться к зоне. Хотя все было тщательно подготовлено, у него существовало опасение, что ее могут раскрыть. Даже чисто случайно. Но теперь уже ни
329
чего не поделаешь. Оставалось только дождаться звонка от адвоката, а потом сразу звонить Кире. Братья любили делать друг другу сюрпризы. Предстоящий сюрприз был, как справедливо полагал Саша, из ряда вон. Он представил изумленную физиономию Киры, и пожалел, что будет лишен возможности присутствовать при таком зрелище. Но это – еще впереди. А пока… Санька… Санька не выходила из его головы. Он вновь и вновь, как наяву, вспоминал все, что случилось тогда в душевой… Санька нетерпеливо смотрела на него. В этой откровенной позе, с бесстыдно расставленными ногами, чуть отведенными назад плечами, и поэтому еще более вызывающе, чем обычно, торчащими клубничинами острых грудей, она была не просто красива в своей подростковой нагой непосредственности. Она была до умопомрачения обворожительна. А еще Санька была, благодаря намыленным, и теперь топорщившимся, как иголки у ежика, волосам, смешна и забавна. В общем, юная бестия буквально сводила его с ума. Саша поспешно отвел от всего этого очаровательного бесстыдства взгляд. Он был не то, что растерян, а почти парализован. Чувствовал, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. Такое происходило с ним впервые. - Подожди, а ты что, сам не собираешься споласкиваться? – удивленно поинтересовалась Санька. В этом ее вопросе ничего особенного не было. Обычно они после тренировок принимали душ вместе, по очереди терли друг другу спины мочалкой, и помогали вытираться полотенцами. Так повелось давно, с самого начала их необычного знакомства, когда Саша с изумлением обнаружил, что жалкий воришка, которого он привел домой, чтобы отмыть и обогреть, оказался вовсе не мальчишкой, а девочкой-подростком.
330
Растерянно кивнув, Саша снял с себя гимнастический костюм и бросил его на кафель. Он был на самом деле настолько не в себе, что лишь, когда остался голышом, с опозданием подумал: с ним, учитывая его чувства к Саньке, прямо на ее глазах может в любой момент произойти то самое, мужское, непредвиденное. И тогда он даже не сможет провалиться сквозь пол от стыда, потому что пол этот кафельный, на цементной стяжке. Саша стоял перед ней и, глядя в сторону, переминался с ноги на ногу. - Ну что же ты! – нетерпеливо воскликнула Санька. Он дрожащей рукой взял отложенную во время раздевания бритву, поспешно опустился на колени, и поднес ее к тому месту, куда указывали Санькины пальчики. А указывали они … Его рука уже не просто дрожала. Сашу всего буквально сотрясала дрожь. Только теперь он, кажется, понял, как сильно, до безумия, любит ее. И не только любит, но и желает, как женщину. Это напугало его больше всего. Главное, теперь нельзя ни в коем случае выдать себя, ни словом, ни жестом, ни взглядом. Иначе, иначе он даже не представлял, что может произойти, и какие окажутся у этого «может» последствия. Саша заставил себя сосредоточиться, насколько это было возможно в такой ситуации, чтобы не смотреть туда, где сквозь белую пену просвечивало нежно-розовое. Он провел бритвой по тыльной стороне девчоночьего бедра раз, другой, ополоснул лезвие струей воды, вновь продолжил бритье. Закончив, взял шланг и, помогая себе рукой, смыл пену. Санька, видимо, от щекотки, слегка дернулась и хихикнула. Повернулась к зеркалу, придирчиво посмотрела на результат.
331
- Спасибо, Саш, ты – настоящий друг! – патетически произнесла она, но почти сразу же обиженно заметила: - Ты, между прочим, порезал меня! Действительно, совсем рядом с приоткрытой розовой створкой, именно в том месте, прикасаясь к которому, его руки особенно дрожали, выступила полоска крови. - Извини, - смущенно ответил Саша. Он, совершенно неожиданно для самого себя, придвинулся к ней, и слизнул эту кровь языком, мгновенно ощутив ее солоноватый вкус. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы Саша мгновенно потерял над собой контроль. Теперь им руководили не разум, даже не чувства, а безумная страсть. Саша, словно притянутый мощным магнитом, приник губами к этой приоткрытой розовой створке. Сердце его уже не колотилось. Оно словно остановилось, но Саша почему-то не умирал. - Ты что… делаешь? - изумленно прошептала Санька. Она в испуге попробовала оттолкнуть его. Но Саша не позволил ей этого. Оторвать его от девчонки в тот момент, наверное, не могли бы никакие силы на свете. Обняв ее за попку обеими руками, он буквально впился губами и языком туда, куда до этого безуспешно старался не смотреть. Санька вновь попробовала высвободиться, уже совершенно грубо, но он, кажется, даже не заметил этого. Вскоре она перестала сопротивляться. Еще через несколько мгновений Санька словно обмякла, расслабилась, но вслед за этим почти сразу напряглась. Однако теперь уже – совершенно по-другому. И то, чем владели его губы, напряглось тоже. Саша с изумлением услышал, что Санька начала тихонько постанывать, и ощутил, как ее пальцы ухватились за его волосы. Но все это проходило как бы вскользь его вос
332
приятия. Потому что он уже не просто сходил с ума, он на какое-то время, кажется, на самом деле обезумел от охватившей его страсти. Сколько это длилось? На самом деле, очевидно, не так и долго. Санька неожиданно громко вскрикнула, и до боли вцепилась в его вихры. Он же, словно в ответ, содрогнулся всем телом, все крепче царапая пальцами ее попку… После этого он еще какое-то время не отпускал девчонку, а она нежно гладила его по волосам. Впрочем, это продолжалось и подавно совсем недолго. Саша начал приходить в себя. Он, стараясь не встречаться с Санькой взглядом, поднялся с колен, недолго постоял под струей воды, решительно пресек робкую попытку Саньки помочь ему вытереть спину, и вышел из душевой, плотно затворив за собой дверь. Он был раздавлен, уничтожен случившимся. Саша быстро оделся, налил в стакан до краев виски, залпом выпил. Закрыл глаза. Не зашибало. Тогда он почти сразу выпил еще столько же. Реакция была та же. Саша сел за стол, попробовал сосредоточиться на бумагах. Но глаза даже букв не различали, не то, что вложенного в них смысла. Он не понимал, как такое с ним вообще могло произойти. Виски? Но он, бывало, выпивал при Саньке и куда больше, и всегда все было нормально. Влюбился в нее? Да. По уши. Но это чувство, с которым он жил уже несколько дней, и к которому только-только начал привыкать, насколько привыкнуть к этому вообще было можно, прежде так откровенно не провоцировало его на подобное. Санька и секс существовали как бы в разных, пусть и параллельных измерениях. Но эти измерения, кажется, стали менять вектор.
333
Только что случившееся соответствовало вовсе не Евклиду. Скорее - теории Лобачевского. В той ее части, где параллельные линии в пространстве неведомо почему неизбежно сходятся. Хотя, при чем тут математика! А еще его очень смущала Санькина реакция на то, что произошло между ними. Да, вначале она, как и положено невинной девочке, была растеряна, даже напугана, и сопротивлялась неожиданному натиску взрослого мужчины. Но сопротивлялась совсем недолго. Потом же… Неужели эта девчонка уже настолько испорчена? В ее годы? Не может быть. Тем более, что она – еще на самом деле девочка. В физиологическом смысле слова. Это Саша знал доподлинно: несколько недель назад у Саньки случился цистит, и он возил ее в клинику. Очевидно, доктор принял его за папу, потому что после осмотра вышел к нему в коридор, протянул рецепт и деликатно, словно извиняясь, пояснил, что ему пришлось осматривать его дочку не обычным способом, как взрослых женщин, а, как и всех девочек, через попку. Тогда почему Санька, едва перестав сопротивляться, повела себя, как вполне опытная любовница? Она даже кончила одновременно с ним! Когда же он ее проглядел? И как вообще такое можно было проглядеть, если она почти все время находилась, и находится с ним рядом? Но самое главное, Саша теперь понятия не имел, как вести себя с этой девчонкой, как смотреть ей в глаза, как спрашивать, или отвечать на вопросы. Или просто сидеть рядом за обеденным столом, или в салоне автомобиля. «Наверное, надо извиниться перед ней», - подумал Саша, и ему сразу стало немного легче. Но едва Санька, на ходу обтираясь полотенцем, вышла из душа, как он при виде ее счастливой улыбки сразу совер
334
шенно забыл все, о чем только что размышлял, и к какому выводу пришел. У него начала кружиться голова. - Саш, а ты знаешь, что попку мне до крови расцарапал? – капризно поинтересовалась девчонка. И, не дожидаясь ответа, добавила: - Немедленно помажь там йодом! Саша, чтобы заставить себя вернуться к действительности, вновь налил себе виски. Едва выпил, как зазвонил телефон. Адвокат сообщил, что «сестра» добралась до зоны. «Значит, свидание начнется с минуты на минуту, - подумал он, - хоть за это я могу себя уважать». Саша взял со стола трубку сотового, набрал номер брата. Санька тем временем поставила на стол пузырек с йодом, повернулась к нему попкой, и слегка нагнулась….
КИРА
Незадолго до ужина Киру вызвал начальник отряда Вася Хомяк. Хомяк – это была его фамилия. Она на самом деле подходила полному, флегматичному, вечно в помятом кителе, тюремщику в чине капитана. «Будет выяснять насчет сегодняшней разборки? Вряд ли. Хомяк никогда не вникает в сложности взаимоотношений между зэками. Хотя этот случай – совсем не стандартный». Бунт против воров мужики на этой зоне устраивали не так давно, и тогда, рассказывали старожилы, много крови пролилось. Теперь, к счастью, обошлось без этого. Хотя могло быть совершенно иначе… - Живо все оружие на пол! – скомандовал Андромед растерявшимся ворам.
335
Те, в свою очередь, посмотрели на вожака. Казбека, судя по всему, тоже не прельщала перспектива сгореть заживо. Но и сдаться просто так он не мог себе позволить: статус был слишком высок. - Предлагаю потолковать, - стараясь не выдать своего волнения, предложил пахан, - вы изложите свои требования. А мы с братвой – подумаем. Бригадир отрицательно покачал головой. Саша понимал его. Разговор вести, разумеется, следовало. Но только с позиции безусловной силы. Когда воры действительно поймут, что выхода у них нет. - Считаю до трех! – произнес Андромед, поднося зажигалку к насосу, - раз! Глаза Казбека презрительно сузились. Очевидно, он сделал свой выбор. - Два, - продолжил счет бригадир. Установившуюся на мгновение в помещении тишину прервал голос одного из воров: - Вы, пацаны, как хотите, а я поджариться если и желаю, то вовсе не здесь, а где-нибудь в Ялте. Он бросил заточку на пол, отошел в сторону. Один за другими побросали оружие и остальные воры. В глазах Казбека мелькнуло лишь секундное изумление. Он оскалился. - Ну что же, мужики, начинайте, или до трех считать разучились? – издевательски произнес он, - только учтите, что двоих из вас я в любом случае успею отправить на тот свет! Андромед тоже улыбнулся. И тоже – издевательски. - Допускаю. Только славной смерти тебе не видеть. Сжигать тебя мы не будем. Всего лишь скрутим, и поставим на колени. И он, – бригадир кивнул на Женьку, - проведет своим членом по твоим губам. А потом – катись на все четыре стороны.
336
Казбек тихо выругался, кажется, по-грузински, в бессильной злобе проскрежетав при этом зубами. То, что пообещал ему бригадир, для любого вора было равнозначно смерти. Для вора в законе – смерти – дважды. После этого оставалось одно – наложить на себя руки. Но даже это не смогло бы смыть позорную славу прилюдно опущенного коронованного вора уже опущенным зэком. Казбек бросил пистолет на землю. - Так-то лучше, - одобрительно констатировал бригадир, и начал излагать свои условия. Они были приняты беспрекословно. Мужики победили. На этом конфликт, собственно, был исчерпан. Соответственно, и претензии Казбека к Женьке и Кире. Узнала ли об этом администрация? Наверняка. Стукачи были и с той, и с другой стороны. Тогда что нужно Хомяку? Подробности? Кира постучал в дверь кабинета начальника отряда, вошел, представился, как положено. Хомяк, не отрывая глаз от бумаг, сообщил: - Семенов, с сегодняшнего вечера у тебя – свидание. Трехдневное. С сестрой. Приготовься. Хомяк поднял глаза и добавил: - Побрейся, что ли. А то ходишь, как беглый каторжник. Все, иди. И без глупостей там, понял? Сестра, все-таки, а не шлюха. А то у нас тут был недавно случай: мама к сыну приехала, а он ее…, хотя, там такая мамаша была, я бы и сам не против с ней покувыркаться. Ладно, иди. Кира растерянно кивнул и вышел из кабинета. «Иришка? Вот здорово! Неужели она прилетела из Штатов, только чтобы повидаться? Это на нее похоже. Хотя, лучше бы ей меня, такого, вообще не видеть. Черт, не надо было тогда Саше звонить, на судьбу жаловаться!» Не успел Кира выйти на воздух, как в кармане штанов
337
завибрировал телефон. Он отошел за угол, убедился, что его никто не видит, и достал трубку. - Плохие новости? – поинтересовался Женька, едва Кира вернулся в мастерскую. Кира недоуменно пожал плечами. Он еще не решил, стоит ли Женьке после всего случившегося сразу сообщать об этом. Новость была еще та. Саша, родной брат, организует ему здесь, на зоне, свидание с проституткой! Он, что, совсем умом повредился? Шлюха, пусть даже самая что ни на есть элитная, Кире была нужна, как зайцу триппер. Во-первых, у них с братом с самого начала существовало негласное соглашение: услугами жриц любви не пользоваться ни при каких обстоятельствах. И оба его неукоснительно соблюдали. Во-вторых, теперь у него был Женька. Нужен ли ему еще кто-то другой, точнее, другая, еще вопрос. С другой стороны, разве не сам Кира позвонил брату, когда испугался того, что началось у него с Женькой? Однако потом нахлынуло столько событий, что он совершенно забыл об этом разговоре. Кстати, речь шла именно о приличной девочке, какой-нибудь из их общих постельных подружек, но вовсе не о профессионалке. Набрать Сашин номер телефона, и отказаться? Наверное, это будет самым разумным. Но, едва представив, каких усилий брату стоило провернуть всю эту аферу с организацией свидания, и с подделкой паспорта, Кира решил не спешить. Меньше всего ему хотелось обидеть Сашу. Оставить все как есть, и готовиться к свиданке? Да какое, к черту, свидание, если здесь все так закрутилось. Живым бы остаться! Разумеется, Казбек дал слово. Но слово вора – слово только для таких же. Для остальных – химера. И что будет дальше, одному богу известно.
338
Вдруг он понял, что уже начинает бояться этой встречи. Предстоящих трех суток в одной тесной комнате с незнакомой женщиной, по легенде со своей сестрой, по жизни – проституткой. О чем с ней вообще говорить? Что с ней делать? А каково придется Женьке? Наверняка он сочтет это свидание как измену. Хотя, почему, измену? Обещаний, и тем более клятв никаких не давалось. Было совсем другое. Тянуло ли его сейчас к Женьке? Кира понял, что не может однозначно ответить на этот вопрос. Наверное, да, наверняка – да. И даже – больше. То, установилось между ними, только к сексу сводить было бы неверно. Хотя секс занимал во всем этом немалое место. И секс этот был совсем другим, чем прежде знакомый ему. И по самой физиологии - грубой, циничной, как бы то ни было, в сути своей, извращенной. И по ощущениям, которые эта физиология вызывала, столь же грубым, но от этого, наверное, таким острым и всепоглощающим, что временами, моментами у Киры реально «сносило крышу». Все-таки анал с женщинами был более естественным, он являлся как бы продолжением, развитием традиционных ласк. Здесь же – совсем иное. Связь между ними успела установиться и на другом, не плотском, не физическом уровне. Но было ли это любовью? Задайся он таким вопросом, скажем, неделю назад, Кира бы счел себя идиотом. И – вполне справедливо. Но теперь все было совсем не так. Уже один тот факт, что Женька пошел на эти отношения, вполне сознавая их реальные последствия, которые, кстати, не заставили себя ждать, говорил о многом. Еще больше Кира понял там, в подвале, когда увидел Женьку распятым на кровати. Перехваченный тогда взгляд друга, в котором не было и тени сожаления, буквально пере
339
вернул ему душу. Именно тогда Кира понял, что они становятся одним целым, одним существом, части которого не могут существовать отдельно друг от друга. Вот только любовь ли это? Или всего лишь следствие обстоятельств, которые заставили их сблизиться, сродниться? До чего все сложно. И как теперь быть? От свидания однозначно отказываться нельзя. Хотя бы из признательности брату. Значит, предстояло тяжелое объяснение с Женькой…
СВЕТА
- Глухая, что ли, ноги шире расставь! Светка послушно выполнила приказ. - Теперь наклонись, и стой так, пока я не скажу выпрямиться! Светка, совершенно обнаженная, уже минут пять босиком стояла на ледяном цементном полу, в комнате для досмотра посетителей, и вся дрожала. То ли от холода, то ли – от испытываемого унижения. Командовала здесь здоровенная, больше похожая на мужика, баба в зеленой тюремной форме. Не иначе – активная лесбиянка. Она с нескрываемым интересом наблюдала, как Светка раздевается, кажется, даже при этом облизывалась. Потом начала что-то записывать в журнал, время от времени поднимая на Светку глаза. Видимо, хотела растянуть удовольствие. Долго говорила по телефону, уже совсем не отрывая при этом от Светкиных прелестей жадного взгляда. Наконец, положив трубку, встала из-за стола и подошла для личного досмотра. - Ниже наклонись, я говорю! – строго скомандовала тюремщица. Светка наклонилась еще больше и, чтобы не упасть,
340
вынуждена была упереться ладонями в стенку. Поза была ей очень даже знакома. Через мгновение она с омерзением ощутила, как в нее входят чужие грубые пальцы, а потом - едва не по запястье, и вся ладонь. - Ну и чего ты зажалась, как целка? Вчера одна сотовый телефон вместе с зарядником пыталась «в кошелке» пронести. А из себя, между прочим, такую невинную пионерку корчила! Я ее даже осматривать не собиралась. Так, приказала раздеться для вида. Гляжу – а у нее провода оттуда торчат! Вот умора была! Грубые пальцы принялись обследовать другое интимное местечко Светкиного тела. - Ого! – удивленно заметила тюремщица, - а у тебя здесь знатно разработано! Профессионалка, что ли? Светка мгновенно вспыхнула от стыда. Такого с ней не случалось уже давно. Хорошо еще, что тюремщица в этот момент не могла видеть ее лица. Светка не ответила. Отпустив Светку, баба с сожалением произнесла: - Ладно, можешь выпрямиться. Затем последовал тщательный шмон Светкиной одежды, и всех ее вещей. - К брату, говоришь, приехала? – распечатывая упаковку презервативов, ехидно поинтересовалась тюремщица. Заметив, что Светка смутилась, поощрительно добавила: - А что ты жмешься? Дело житейское. У нас здесь, между прочим, и не такое бывает. Примерно месяц назад папу с дочки сняли. Тоже на свиданку приехала. Никто бы ничего и не узнал, да он ее пялил так, что крики за окном слышны были. А тут начальник мимо проходил. Целое расследование приказал устроить. Выяснилось, что этот папаша через приемную дочку и сел. Жена, когда девчонка еще малолеткой была, их в постели застукала. Само собой, скандал
341
подняла, мужу хороший срок впаяли. Законная с ним сразу развелась, а доча – не забыла. Едва восемнадцать стукнуло – на свиданку примчалась. Дочку начальник приказал сразу же выставить вон, мужика – в карцер определил. А за что, спрашивается? Мне самой когда-то двоюродный брат целку порвал. И что, я за это должна была на него в милицию заявлять? Тюремщица оставила в покое Светкину одежду, тяжело вздохнула и распорядилась: - Ладно, можешь собрать свои вещи. Не отказав себе в удовольствии посмотреть, как Светка одевается, со словами «жди, тебя проводят», тюремщица вышла из помещения. Вскоре явился охранник, и повел Светку дальше. Они долго шли мимо высокой решетки, из-за которой десятки людей в одинаковых серых робах, в одинаковых круглых, с маленькими козырьками, фуражках, жадно пожирали ее глазами, тихо комментируя женские прелести. Светке было от всего этого настолько не по себе, что она почти забыла, зачем сюда приехала, и мечтала лишь об одном: когда, наконец, останется одна. Блок для свиданий оказался совсем крошечным. Коридор, в конце которого находились грязноватые кухня и санузел, и четыре комнаты. В каждой едва помещалось по паре кроватей и тумбочке. Провожатый кивнул Светке на одну из комнат, помог занести вещи, пояснил: - Отдыхай с дороги. После вечернего развода твой брат придет. Можешь ему что-нибудь пожрать приготовить. И побольше. Нужна будет водка – скажешь часовому. Бутылка – пятьсот рублей. Светка удивленно подняла глаза. - А захочешь подзаработать, – спокойно добавил охран
342
ник, - просто сыпани в стакан братцу вот это – он положил на стол пару белых таблеток. За ночь девке с твоей внешностью здесь столько можно огрести, сколько на воле и за месяц не надыбать. Светка, не раздумывая, отдала деньги сразу за пять бутылок. Заказ был выполнен через несколько минут. Принялась было распаковывать вещи, но почти сразу оставила сумки, села на кровать. Сказать, что она была растеряна – значит, ничего не сказать. Светка была до омерзения противна самой себе. Больше того – ей жить не хотелось. Как во сне, она открыла бутылку водки, налила полный стакан, положила в рот две таблетки и, зажмурившись, запила их омерзительной крепкой жидкостью.
САША
Виски, несмотря на изрядное количество выпитого, не действовало. Наоборот, только обостряло воспоминания… Санька, вывернув тонкую шею, пальцем указала на несколько розовых параллельных царапин на попке, вдоль которых действительно выступили маленькие капельки крови. - Знаешь, а я вначале, ну, там, в душе, когда ты… вдруг... начал… меня… целовать, на самом деле до смерти перепугалась, - смущенно призналась она. - Я тоже, - на автомате ответил Саша, и сразу понял, что сморозил несусветную глупость. - Зато потом … В этих ее словах тоже присутствовало смущение, но вместе с тем – и что-то другое, если не восхищение, то, по крайней мере, радость неожиданного открытия – точно. - Мне стало удивительно хорошо! А так всегда бывает, когда мужчина делает это женщине?
343
Саша прекрасно помнил, что именно было потом. Его сердце вновь начало колотиться, а кровь – приливать к голове. Он понял, что еще немного – и сумасшествие начнется вновь. Если – уже не началось. - Не знаю, наверное, - через силу выдавил он из себя ответ. И вспомнил, что собирался перед ней извиниться. - Саш, а тебе… тоже было хорошо? – совершенно подетски, полусмущенно-полунаивно, спросила его Санька. Саша, словно в сомнамбулическом сне, встал из-за стола, открыл пузырек с йодом. - Саш, а мы теперь на самом деле любовники, да? – еще больше выпячивая попку, несмело поинтересовалась Санька. «Любовники? Наверное, - растерянно подумал он, - хотя, почему – любовники? Ну, случилось то, что случилось. Не сдержался. Элементарно, сработал кобелиный инстинкт. Но это было всего один раз. К тому же инстинкт, вызванный откровенной провокацией. Именно провокацией. Да и как иначе расценить ту ее вызывающе эротичную позу, и бесстыдную просьбу? Впредь, даю себе слово, такое никогда не повторится». Саша опустился на колени. И сразу же вынужден был признать, что сейчас он лжет сам себе. Лжет беззастенчиво и нагло. На самом же деле - мечтает, чтобы то, что было в душе, немедленно повторилось. И не только повторилось, но и пошло дальше. До самого конца. Как и должно быть, рано или поздно, между влюбленными друг в друга мужчиной и женщиной. «Хотя, почему влюбленными? Пока влюблен по самые уши один я. А Санька, кажется, липнет ко мне просто из свойственной всем, наверное, женщинам, ревности ко всем остальным самкам, которые окружают в стае единственного самца. Все-таки, девочка она, или уже и женщина?
344
Санька там, в душе, кончила? Однозначно. Этот крик ни с чем не спутаешь. Значит, я фактически лишил ее невинности? Но как тогда расценивать этот ее наивный, почти детсадовский вопрос о том, любовники они теперь, или нет? Не зазвони телефон, Саша, наверное, прямо здесь, в кабинете, грубо изнасиловал бы ее, не выдержав соблазна вызывающей позы, в которой стояла та. Он наскоро мазнул девчоночью попку йодом, вернулся к столу, и с облегчением взял трубку. Санька, слегка обиженная столь явным равнодушием к своей персоне, молча начала одеваться. Поостыл и он. «На что эта девчонка, вообще, рассчитывает? И на что рассчитываю я? – перебирая на столе бумажки в поисках нужной, размышлял Саша, - надо ей объяснить, что случившееся между нами – случайность, что никаких таких отношений между нами не будет, и не может быть». Но как именно начать этот нелегкий разговор, он и понятия не имел. - Саш, ты что, сердишься на меня? – первой прервала Санька гнетущее молчание. Он поднял глаза, встретился с ней взглядом, и сразу же вновь стал перекладывать бумажки. Он не знал, что ей ответить. По логике, сердиться на него за случившееся должна была она. Но если Санька сама спрашивала об этом, значит, и она чувствовала за собой нечто вроде вины? Выходит, эта бестия провоцировала его сознательно? Санькин вопрос так и остался без ответа...
КИРА
Кира кивнул Женьке, приглашая занять место напротив. Друг сел, подпер скулы руками, и влюбленным взглядом по
345
смотрел на него. Кира мигом позабыл все приготовленные заранее слова. В голове появилось уже знакомое сладкое кружение. Перед глазами, словно наяву, возникли сцены того, что уже не раз, и не два было между ними. В подробностях, самых откровенных, в самой глубине подсознания, все-таки, запретных, и от этого - еще более пьянящих. Причем после того, что произошло совсем недавно в подвале, его чувство к Женьке даже обострилось. Кира понял, что предложи ему друг сейчас все это повторить, прямо здесь, не боясь того, что в помещение в любой момент могут войти посторонние, он не в силах будет отказаться. А еще понял, что сам жаждет того же: ощутить на своих губах несмелый поцелуй, дождаться того, чтобы Женька опустился на колени и расстегнул ему штаны, испытать сладкую ласку его губ. Потом поднять его, поцеловать, лаская при этом Женькину плоть, и наслаждаясь его ответной лаской. Когда станет совсем невмоготу, оттолкнуть его, развернуть спиной, поставить на четвереньки, спустить с него расстегнутые штаны, преодолеть сопротивление упругой Женькиной плоти и, наконец, слиться с ним в одно целое… Кира, словно в состоянии опьянения, подошел к Женьке, наклонился, поцеловал. Женька, не отрываясь от его губ, начал вставать. Их руки нетерпеливо стали расстегивать друг другу пуговицы штанов. Но Кира неожиданно увидел все это словно со стороны. Он вернулся к реальности, и мгновенно ужаснулся, испугался. Не возможного появления свидетелей, а самого себя. Точнее, осознания того, что еще немного – и он жить без этого не сможет. Смущенно высвободился, сел на свое место. На Женьку он старался не смотреть. Какое-то время они молчали. Женька закурил. Сделал несколько судорожных затя
346
жек, притушил сигарету. Он явно не понимал Киру, а если и понимал, то совсем не так, как следовало бы. Кира был и смущен, и растерян. - Ты что-то хотел мне сказать? – несмело поинтересовался друг. Кира кивнул и, собравшись с силами, но, тем не менее, сбиваясь, сообщил о предстоящем свидании с «сестрой». И сразу, словно оправдывая себя, поведал о том, как сам ко всему этому относится. Странно, но Женька услышанному ничуть не удивился. Лишь погрустнел, задумался. - Знаешь, - медленно произнес он, смяв в ладони почти полную сигаретную пачку, - а я чувствовал: с тобой - что-то не так. Именно с тобой, а вовсе не из-за этого предстоящего свидания. Кира отвел взгляд. Он ощущал чувство вины перед другом, понимал, что изменить ничего не может. И тем более не знал, что ответить. Да. Ему было с Женькой хорошо, совсем по-другому, чем с любой из его предыдущих любовниц. Но три дня предстоящей разлуки с другом не казались ему столь уж пугающими. А в подсознании, помимо воли, крутился вопрос: «Какая, все-таки, она, эта «сестренка?» Однозначно, простую, даже элитную, проститутку брат ему не пришлет. Он постарается найти что-нибудь особенное. Может, мулаточку? Хотя, при чем тут мулатка, если по легенде эта, как ее назвать, ему сестра родная! Знаменитую модель? Известно, что практически все они продаются. Но модель узнаваема, да и само появление сногсшибательной красотки может привлечь к этому свиданию излишнее, и вовсе нежелательное внимание. Значит, модель отпадает. Тогда кто она, эта незнакомка?
347
- Я не представляю, как эти три дня смогу без тебя прожить, - признался Женька. Он отошел к окну, вновь закурил. И почти сразу закашлялся. Приступы кашля у него бывали частенько, но этот слишком уж затягивался. Кира вспомнил, что сегодня утром друг так и не дошел до медпункта. Он повернул голову, и пораженно замер: Женька надсадно кашлял в носовой платок, который уже намок от впитавшейся крови. Через минуту, не больше, эта кровь пошла у него горлом... Еще до вечера Женьку увезли на другую, туберкулезную зону, в больницу – на обычной зоне от таких сразу избавлялись. Когда ворота за санитарным воронком закрылись, Кира чутьем понял, что Женьку больше никогда не увидит. Он впал в состояние, близкое к прострации. Вернулся в барак и, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, начал готовиться к предстоящему свиданию. Бриться не стал, только вычистил зубы, умылся, да сменил белье. Собственно, ему было совершенно все равно, кто там приехал к нему – модель, шлюха? Лишь когда конвоир ввел его в коридор блока для свиданий, и остановил перед дверью, Кира пришел в себя. Сразу растерялся. Его одолела куча неразрешимых вопросов: стучать в дверь, или сразу войти, здороваться с «сестренкой», или нет, на «ты» с ней быть, или на «вы», как вообще с этой незнакомкой ему вести себя, о чем говорить? - Время пошло! – напомнил стоявший рядом конвоир. Растерянно кивнув, Кира открыл дверь, вошел в комнату. Тихо прикрыл ее за собой, чтобы ненароком не разбудить спавшую на постели белокурую девушку. Он снял фуражку, осторожно присел на кровать напротив. Использовавшиеся,
348
видимо, с повышенной нагрузкой не один год, пружины все же предательски скрипнули. Девчонка завозилась во сне, что-то совершенно по-детски пробормотала, повернулась на другой бок, и оказалась к нему лицом. Сразу пахнуло крепким перегаром. «Со свиданьицем», - мысленно усмехнулся Кира, стараясь в полусвете сумерек лучше рассмотреть спящую. Странно, но ее лицо сразу показалось ему знакомо. Воспоминание об этом было необыкновенно приятным, несмотря на то, что знакомства с этой особой, как такового, он совсем не помнил. «Где же я ее видел?» - мучительно старался вспомнить Кира, заботливо поправляя сползавшее на пол с ее плеч одеяло. Он плеснул в стакан остававшуюся в бутылке водку, медленно выпил, занюхал рукавом, даже не заметив разложенной на столе снеди. И вспомнил: перед ним сладко посапывала девчонка из того самого сна. И вовсе не водка была причиной тому, что он вдруг почувствовал себя с ней удивительно комфортно. Кира понял, что ничего в жизни, кроме этой спящей красавицы, ему, собственно, и не нужно. Он воспринял это невероятное открытие совершенно спокойно, как данность. Кира не сомкнул глаз всю ночь. Пока знакомая незнакомка спала, он даже ни на минуту не прилег на подушку. По настоящему растерялся, лишь когда девушка проснулась, и недоуменно-испуганно посмотрела на него. «А Женька? – ощутив укор совести, подумал он, - что я ему скажу? Но при чем тут Женька? Женька – это другое. А что, собственно, другое?» СВЕТА
- Ну, здравствуй, сестренка! – едва Светка открыла глаза, улыбаясь, хрипловато произнес сидевший на кровати на
349
против грубоватого вида мужик в темно-серой тюремной робе. Светка, растерянно протирая глаза, поднялась, и согласно мотнула головой. - Выпьешь для храбрости? – разливая по стаканам водку, поинтересовался зэк. Кивнув, Светка взяла протянутый стакан. Мужик легонько чокнулся с ней, с еле заметной усмешкой произнес: - Будем, значит! Залпом выпил водку. Светка последовала его примеру. - Закуси, - кивнув на тумбочку, предложил он, и добавил: - Меня Кирой зовут. А ты, значит, Света. Она вновь глупо кивнула в ответ. - Вот и познакомились. Это свидание Светка представляла совсем по-другому. Точнее, никак не представляла, потому что не знала, как это все будет, и что именно вообще представлять. Сидевший напротив мужчина на самом деле был похож на того, с фотографии. Но в то же время он был совсем другой: старше, с куда более грубыми чертами лица. А еще она ощущала, что он ей почему-то вовсе не чужой, в его компании ей было удивительно уютно. И она этого чувства уюта испугалась. Кира подцепил со сковородки вилкой желток яйца, отправил его в рот, и кивнул Светке, предлагая следовать его примеру. Она, чтобы чем-то занять себя, тоже стала есть. Когда сковородка была уже наполовину пуста, Кира вновь налил ей и себе. Молча чокнулся, выпил, и не закусывал до тех пор, пока не дождался, что Светка сделает то же. - Знаешь, а я ведь ничего о тебе не знаю, - внимательно глядя ей в глаза, произнес он. От этого непонятного взгляда Светка смутилась. Еще
350
она почувствовала, что спиртное ударяет ей в голову, и немного осмелела. - А чего тут знать? Проститутка я, элитная, разве брат тебе не говорил? – также спокойно, но в то же время со скрытым вызовом ответила она, - и теперь я на три дня в твоем полном распоряжении. Товар будешь смотреть? Светка почувствовала, что ее начинает колотить дрожь. Не от страха, так, непонятно от чего. Неожиданно ее «понесло». Она поднялась и, словно в доказательство своих слов, стала раздеваться: сняла джинсы, блузку, трусики, повесила все это на спинку кровати. Потом достала из сумки пачку презервативов, положила ее на тумбочку, и выжидательно посмотрела на Киру. - Дура ты, а не проститутка, - вздохнул он. Светка растерялась. Ее воинственный пыл мгновенно угас. Наверное, Кира был прав. По большому счету, Светка на самом деле была дурой. Но почему она поняла это только сейчас? А не когда соглашалась на эту авантюру? Не когда, получив в руки сценарий с обещанной ей главной ролью, ни минуты не раздумывая, продолжила это путешествие? - Мне… одеться? Кира отрицательно покрутил головой: - Подожди немного. Я, все-таки, нормальную бабу голышом уже давно не видел, тем более такую. Кивком головы он предложил ей вновь присесть. Почему тогда Светка психанула, она потом и сама не смогла себе объяснить. То ли алкоголь ударил в голову, то ли обида за то, что этот странно улыбающийся зэк, мнение которого для нее вдруг стало так важно, воспринимает ее лишь как красивое женское тело. В общем, вместо того, чтобы
351
сесть на кровать, она лихорадочно начала одеваться. Причем от волнения никак не могла попасть ногой в трусики. - Да перестань ты дурить! – одернул ее он. Но Светка лишь отрицательно покрутила головой, отчаянно пытаясь разобраться с запутавшимися стрингами. Зэк встал, попробовал отобрать у нее белье. Светка испуганно сопротивлялась. Это вызвало лишь ответный натиск. То, что произошло дальше, читателям лучше будет не знать вообще. Потому что случаются такие моменты в отношениях мужчины и женщины, которые не поддаются никакой, даже самой изощренной логике, при которых посторонним, даже читателям, присутствовать вовсе не обязательно. На что это больше походило – на поединок, грубое изнасилование, порыв страсти? Как бы то ни было, через минуту, не более, покоренная, но еще не сломленная морально, Светка лежала на животе, прижатая к постели, с заломленными за спину руками, а Кира с приспущенными штанами стоял на коленях между ее широко раздвинутых ног, и яростно ее трахал, именно трахал, потому что это не самое приличное слово наиболее соответствовало тому, что происходило. Причем имел он ее так, как это делают обычно не с женщинами, а с мужчинами. Каждый удар буквально сотрясал всю ее, она болезненно вскрикивала, пыталась вырваться, но он не позволял ей этого, стараясь в ответ сделать каждое следующее движение еще более резким, а проникновение - максимально глубоким.
САША
Тренировка давно закончилась. Санька то и дело заглядывала в кабинет и торопила Сашу: Никита позвонил ей и сообщил, что привезли эскизы костюмов. Теперь она горела нетерпением посмотреть их.
352
Пора было возвращаться домой. «Хватит лопать!» - приказал себе Саша, и попробовал было подняться со стула. Как бы не так. Ноги совершенно не слушались его. Только сейчас он понял, насколько на самом деле пьян. Сказалось скрытое коварство хорошего виски. - Опять надрался, как сапожник? – строго спросила Санька, решительно подступая к нему, - и не надоело тебе лопать? Который день подряд не просыхаешь. Пора бы остановиться! Саша согласно кивнул, и сразу же попробовал плеснуть себе еще. Но Санька вовремя отобрала бутылку. Помогла ему встать. Получилось это у нее с трудом. Хорошо хоть, что у дверей неудачливого опекуна «принял» неотступно следовавший за девчонкой Сергей. Он, чтобы не подрывать авторитет шефа перед обслугой комплекса, вывел Сашу через черный ход. Там их уже ждала машина. По пути домой, несмотря на работавший в салоне кондиционер, его совершенно развезло. В затуманенном сознании то и дело сменяли друг друга Санька, Кира, Анжела, Санька, Кира и Света, Санька, Анжелка и Никита. И снова и снова – Санька…. Он проснулся, лишь когда Санька с Сергеем стали вытаскивать его из машины. Заявил, что ему нужно искупаться. Оказавшись на бортике бассейна, плюхнулся в воду прямо в одежде. Стараясь протрезветь, минуты две не выныривал, потом, раскинув руки и ноги, долго лежал на поверхности. Постепенно начал приходить в себя. Сообразил, что надо бы раздеться. Но получалось это у него плохо. Санька, сидевшая в кресле-качалке, решила прийти на помощь. Она разделась, прыгнула в воду, подплыла. Саша,
353
в сознании которого продолжал действовать «код» на Санькину наготу, попробовал было отбиваться, но безуспешно. Потом она плавала рядом с ним, потом настояла на том, что ему надо отправиться спать. Саша не соглашался, и уступил лишь тогда, когда девчонка пообещала, что сделает ему на сон грядущий порцию джин-тоника. Когда он оказался в постели, Санька действительно принесла обещанное. Едва допив стакан, Саша без сил свалился на простыни… Проснулся он уже под утро от ощущения сладкого напряжения. За окном – светало. Оказалось, что в постели он был не один. Санька, как и он, нагая, лежала рядом с ним, и ласкала его. Поняв, что именно происходит, он сразу вырвался, и ногами попытался столкнуть ее с постели, но - безуспешно. Тогда Саша встал и в панике выбежал из спальни, захватив ключ. Он быстро запер дверь снаружи. Немного постоял, слушая, как Санька безуспешно пытается вырваться вслед за ним, а потом колотит в дверь ногой. Двинул в столовую. «Зарядился» тыкилой. Кажется, у него начиналось нечто, похожее на безумие. «К Анжелке», - решил он, и направился по коридору в сторону спальни своей непутевой невесты. Дверь оказалась приоткрыта. Саша вошел и застыл от удивления. Но что, собственно, он ожидал здесь обнаружить? Будуар девственницы? Обнаженный Никита лежал посреди Анжелкиной постели на спине, закинув руки за голову. Глаза его, кажется, были закрыты. Анжелка стояла перед ним на четвереньках, и увлеченно ласкала его, постанывая при этом от удовольствия. Ее округлая попка соблазнительно торчала вверх. Саша, как завороженный, приблизился к постели, на коленках подполз к ней сзади и, крепко взяв невесту за бедра,
354
привычно вошел в нее. Анжелка от неожиданности дернулась, но он удержал ее, нажав одной рукой на поясницу, а другой – на затылок, не позволив ей тем самым не то, что повернуть голову, но даже оторваться от Никиты. Анжелка, поведя плечами, мол, как знаешь, смирилась, и продолжила ласкать Никиту, примеряясь только теперь и к движениям Саши. Но он, сам не понимая зачем, делал все, чтобы нарушить этот ритм. Он быстро кончил. Никита, кажется, даже не заметил его присутствия. Саша вернулся в столовую, налил себе виски, причем его руки дрожали так, что он еле-еле смог наполнить стакан.
КИРА
Сопротивление «сестренки», если это можно было назвать сопротивлением, продолжалось совсем недолго. И невозможно было понять, когда именно ее болезненные вскрики перешли в стоны страсти. Под конец волны наслаждения слились для него в одну сплошную вспышку, и лишь краем сознания он слышал, как знакомая незнакомка откровенно завыла. Когда она пришла в себя, Кира уже был одет. Он сидел, как и прежде, напротив, и лениво ковырялся вилкой в пустой сковородке. На Светку он не смотрел. Ему было до безумия стыдно за случившееся. Стыдно перед самим собой, перед Женькой, стыдно перед только что пришедшей в себя проституткой. Он пытался себя уверить, что за все, в том числе и за это, «уже уплачено». Безуспешно. Совесть не воспринимала доводов рассудка. Наверное, еще и потому, что изнасилованная им девушка по имени Света уже не была ему чужая. «Все-таки я – сволочь. Можно ли с этим смириться?
355
Наверное, можно. Но как дальше быть? Продолжать пользоваться ситуацией? Имею право. Но - не смогу: хотя я и сволочь, но не до такой степени. Встать и уйти, отказаться от свидания? Идея. Наверное, это будет лучший выход». Неожиданно Кира понял, что вот так, просто, уйти он не сможет. Что он не в силах разорвать отношения с ней, потому что эта девушка уже стала неотъемлемой частью его жизни. А еще он понял, что не сможет дальше жить, не разобравшись сам в себе, и в том, что именно произошло. Она спровоцировала его на насилие? В определенной степени – да. Женщина всегда, сознательно или подсознательно, провоцирует мужчину. Иначе и быть не может. Так заложено природой, самим инстинктом продолжения рода. Тем более – провоцирует обнаженная женщина, тем более – хорошенькая. Света же была не просто соблазнительна, она была в своей наготе сногсшибательно сексуальна. Хотя эта нагота и была ему знакома уже давно, благодаря тому странному сну, но сон и явь – это совсем не одно и то же. К тому же вывести из себя стосковавшегося по женщине зэка, да еще жившего все последние дни в состоянии жесткого стресса – очень просто. И все же дело было не только в этом. Важнее – понять другое. Почему он взял ее именно так, грубо, не как женщину? Хотел унизить? Вовсе нет. Потому что поменял ориентацию? Да, он находился во вполне определенной связи с другим мужчиной. Но «голубым», несмотря на то, что уже не раз имел Женьку, Кира себя не считал. И вообще, все эти термины, по его мнению, были здесь неуместны. И все-таки - Женька. Дело в нем, точнее, в их непростых отношениях, после появления Светы запутавшихся еще больше. «Я подсознательно чувствовал, что с появлением девушки из сна, красотки по имени Света, Женька отдаляется
356
от меня. Я еще не был готов к этому, и, очевидно, хотел таким грубым способом удержать его в себе. Света в тот момент была лишь инструментом. Кстати, вполне подготовленным инструментом. А чего, собственно, ты, Кирилл, ожидал от проститутки? Господи, о чем, вообще, я? Какой, к черту, инструмент! И при чем тут ее профессиональная подготовка! Так или иначе, я взял ее силой, да еще таким способом. На что, будучи порядочным человеком, права не имел. Пусть невольно, но я унизил ее. Но почему Света, когда я преодолел ее сопротивление, повела себя вполне адекватно? Она не то, что кричала, она – выла от удовольствия. Неужели она на самом деле так испорчена? Или участь женщины – подчиняться мужчине в любой форме, и от этого получать кайф?» Кира, наконец, понял, что все его попытки логически объяснить случившееся – наивны, никому не нужны. Потому что он - элементарно влюбился, вначале – во сне, а теперь уже и наяву. Все остальное теперь, и отныне, не имеет абсолютно никакого значения. Еще он понял, что извиниться перед Светой надо. Обязательно надо. Не откладывая на потом.
СВЕТА
Села, подумала, что надо бы прикрыться, но поняла, что ей уже абсолютно все равно, одетой сидеть перед этим странным зэком, или – голышом. Поэтому решила не одеваться. - Извини, не сдержался, - спокойно произнес он. - А что извиняться? Право имеешь. За все – уплачено. - Дура ты! И ничегошеньки не понимаешь! – вздохнул Кира. Светка действительно не понимала. Саму себя. Только что ее, по сути, изнасиловали. Причем, в общепринятом по
357
нимании, в так называемой извращенной форме. Она, хотя и считала себя профессионалкой, оказалась к этому совершенно не готова. Однако, собираясь на свиданку с зеком, не могла не предполагать, должна была предполагать, что подобное может случиться. Так же она не была готова тогда, когда это произошло с ней в первый раз, давным давно, в деревне, на сеновале, с Димой. Тогда она ревела, потому что ей было больно. И теперь она, кажется, ревела. Но уже не от боли – опытная Светка была готова к этому. Хотя, по известной физиологической причине, и теперь в первый момент она все же испытала боль. Тогда она тоже сопротивлялась, хотя и не так яростно – силенок было меньше. Да и Диме она, влюбленная дуреха, верила в то время больше, чем самой себе. Также, как и тогда, сквозь боль она вскоре начала испытывать от того, что грубо делал с ней мужчина, наслаждение. Все это можно было понять и логически объяснить. Но вот почему она, по сути, изнасилованная, да еще таким способом, не ощущала себя теперь ни оскорбленной, ни обиженной? Этого Светка совершенно не понимала. - А выпить у нас еще осталось? – словно не слыша его слов, поинтересовалась она. Кира молча открыл дверцу тумбочки, достал непочатую бутылку водки, откупорил, разлил по стаканам. Потом вынул банку ветчины. Умело орудуя ножом, вскрыл ее, выложил содержимое на тарелку, покромсал на куски. Светку резануло по сердцу, когда она заметила его голодный, направленный на закуску взгляд. Спохватившись, Светка соскочила с постели, опустилась на колени, расстегнула молнию своей сумки, и стала выкладывать на тумбочку яства: балык, сырокопченую колбасу, банки с красной и черной икрой, бородинский хлеб…
358
Успокоилась, лишь когда на тумбочке не осталось ни сантиметра свободного места. Но зэк не позволил ей подняться с колен. Он, положив ей руку на шею, заставил Светку наклониться так, что она едва не уткнулась лицом в пол, и снова уверенно взял ее сзади. Но теперь – именно как мужчина женщину. И Светка уже совсем не сопротивлялась, наоборот, она, как могла, помогала ему. Наверное, впервые в ее жизни столь животное обращение мужчины доставляло ей огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение. Потом обессиленная Светка полулежала на кровати, положив голову ему на колени, а он перебирал ее волосы, и оба молчали. Они выпили еще. Светка поймала себя на мысли, что впервые в жизни получает удовольствие от того, что мужчина, который сидит напротив, с аппетитом ест. А потом она очень захотела спать. Светка попросила зэка сдвинуть кровати, нашла в себе силы перестелить постель на двоих, и сразу же рухнула на подушку. Она проснулась среди ночи от ощущения удивительного уюта. Мужчина спал, прижавшись к ней со спины, крепко обнимая ее за грудь. Она осторожно высвободилась, села, стала рассматривать его в свете пробивавшейся через полупрозрачную занавеску луны. И поняла, что совершенно не представляет, как через два с небольшим дня, когда свидание закончится, сможет без этого странного зэка, всего каких-нибудь два часа назад грубо изнасиловавшего ее, жить. И тихонько, чтобы не разбудить его, по-бабьи заскулила.
САША
Выпитое залпом виски только усугубило его ненормальное состояние. Он был уничтожен. Саша словно перестал
359
существовать для себя после случившегося. Зачем он это сделал? Чего добивался? Что хотел получить или изменить? По сути, случившееся только что между ним и Анжелкой, в умат пьяный Никита не в счет, вполне укладывалось в рамки их обычных семейных отношений. Когда они жили втроем, Кира, Анжелка и Саша, то практиковали подобное по крайней мере пару раз в неделю. Нередко случались и более острые варианты, даже такие, после которых по утрам они не сразу могли без смущения смотреть друг другу в глаза... Но тогда все это больше походило то ли на своеобразный и очень увлекательный спорт, то ли на стремление доставить себе и каждому из партнеров наивысшее наслаждение. Нередко инициатором подобных кувырканий была именно Анжелка, и братья порой диву давались ее необузданным постельным фантазиям. И формально Саша, как еще не потерявший статус жениха, и, соответственно, будущего мужа Анжелки, вполне имел на подобное право. Тем более, застав ее не в самый подходящий для невесты и будущей жены момент. Да, он впервые видел Анжелку столь откровенно ласкавшей Никиту. Но это если и задело его мужское достоинство, то так, самую малость, где-то на уровне первобытного атавизма самца-собственника. Теперь все было иначе. Может, им подсознательно двигало желание таким диким, по сути, способом, попробовать сохранить, или вернуть назад прошлое? Может, именно так он цеплялся за него, стараясь предотвратить наступление неизбежного в своих отношениях с Санькой? Возможно. - Ну, и зачем ты это сделал? – спокойно поинтересовалась вошедшая вслед за ним Анжелка. - Не знаю, - честно признался Саша. - А если бы Никита открыл глаза? Саша махнул рукой: проехали, мол.
360
- Дурак ты набитый. Хочешь трахнуться – скажи заранее, чтобы у меня с Никитой не было проблем. Или тебе его присутствие принципиально необходимо? - Ты меня за извращенца какого держишь? – обиделся Саша. Анжелка налила в бокал мартини, выпила. - Может, ты все еще считаешь меня своей невестой? Он отрицательно покачал головой. Анжелка подошла, обняла Сашу и заглянула ему снизу вверх в глаза. - Не понимаю я тебя. Девчонка по уши втрескалась. Ты же, вместо того, чтобы радоваться счастью своему, как кобель ненормальный, бесишься! - Не может быть, - оттолкнул он Анжелку. - Санька? В меня? Бред. - Что я, слепая, по-твоему? Не будь полным идиотом, возвращайся к ней! Анжелка вновь приблизилась к нему, поцеловала в лоб, легонько шлепнула по попке, и подтолкнула вперед. Когда Саша вернулся в спальню, Санька стояла спиной к нему у окна и, размазывая по щекам слезы, плакала навзрыд. Его сердце едва не разорвало от жалости и любви. Он подошел к ней и обнял ее. Не ожидавшая его появления Санька испуганно шарахнулась в сторону, при этом выронив бокал с мартини. Не замечая боли, Саша прошел прямо по усыпавшим пол осколкам, поймал ее, и самозабвенно стал целовать соленые от слез, такие любимые, родные глаза. Санька в ответ разревелась еще больше. Саша усадил ее на подоконник, и стал успокаивать, шепча на ухо нежные, глупые слова. Всхлипывая, Санька стала отвечать его ласкам, потом сама развела ноги, и помогла ему войти в нее…
361
Когда все, что должно было произойти, у них, наконец, произошло, а потом, почти без перерыва, еще два раза подряд, она уложила его в постель и, выговаривая ему, как взрослая малышу, стала вытаскивать из кровоточивших ступней осколки стекла. Саша думал о том, что готов эту боль терпеть хоть до самой смерти.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Женьку Кира вспоминал часто. Первое время тот даже снился ему. Но с другом он больше никогда не увиделся. И – не по своей вине. Женька, после того, как его с приступом туберкулеза увезли на больничную зону, прожил всего три месяца. Скоротечное течение болезни, как потом выяснил Кира, можно было остановить, даже в условиях северного лагеря. Но Женька, судя по всему, сам не хотел сопротивляться. Какое-то время Кира винил себя в смерти друга, хотя винить, собственно, было не за что. Совместного будущего у них однозначно не было. Женька, видимо, не смог свыкнуться с сознанием этого. Кира, который к этому времени уже был на свободе, организовал его похороны, сам привез на Женькину родину, в Самару, гроб с телом, и передал его жене – симпатичной и доброй молодой женщине с почерневшими от слез глазами. В тот момент Кира поймал себя на преступной мысли, что, наверное, случившееся было, несмотря ни на что, для Женьки, да и для всех его близких лучшим вариантом. После всего происшедшего воры Киру больше не трогали, как не беспокоил и начальник зоны. Казбек быстро растерял свой авторитет, подсел на иглу, и превратился в законченного наркомана, который жил от дозы до дозы. Про
362
верка на зоне действительно состоялась, проводил ее новый начальник управления воркутинских лагерей, Светкин знакомый генерал Виктор. Хозяина по результатам проверки отправили замом в лагерь на остров Сахалин. Бригадиру вскоре за примерное поведение заменили остаток срока поселением, и к нему сразу же приехала жена. Для Шевроле и Отца совместные посещения бани тоже не прошли даром: они впали в известный грех и были, кажется, от этого весьма счастливы. Условно-досрочного освобождения Киры брату, при помощи подключившей к этому Виктора Светки, удалось добиться буквально через полтора месяца. Шедевр Беллини оказался все-таки подделкой, но – прижизненной. Деньги, вырученные от продажи раритетной доски на «Кристи», очень пригодились для «подмазывания» нужных шестеренок. Светка все это время ждала Киру по ту сторону проволоки – снимала комнату в поселке. Они каждый день общались по сотовым, к моменту выхода Киры на свободу знали друг о друге буквально все, и жить друг без друга совершенно не могли. Едва Кира освободился, Светка призналась ему, что уже ждет ребенка. А приехавший встречать его вместе с Санькой и Анжелкой брат Саша несказанно удивил, сообщив, что обе девчонки беременны, и обе – от него. Но жениться он будет на Саньке. Конфликт с Сараффом уладился чудесным образом. Санька тайком от Саши послала тому приглашение на показательное выступление. Сарафф был настолько потрясен увиденным, что не только отказался от рейдерского захвата спорткомплекса, но и сам стал ярым поклонником нового вида единоборства. Саша подозревал, что Сарафф даже влюбился в Саньку.
363
Анжелка, когда пришел срок, принесла Саше с Никитой очаровательного малыша, а через два месяца родила крошечную девчушку Санька. Жили они, как и прежде, все вместе. Хотя спал Саша только с Санькой, которая вскоре, несмотря на свой юный возраст, стала ему законной женой. У Анжелки с Никитой не сложилось: тот продолжал пить, и вскоре совсем выпал из ее жизни. Первое время Анжелка переживала, но потом с головой ушла в дела домашние, которых у нее хватало: с ними поселились Кира и Светка, которая родила мужу двойняшек: мальчика и девочку. Кира настоял, чтобы их назвали Евгений и Евгения. Все малыши почти сразу оказались на руках Анжелки: Саша и Санька после шумного успеха показательных выступлений укатили в рекламный кругосветный тур. Мало-помалу Анжелка все больше стала опираться на крепкие плечи Сергея. Своего второго она родила уже от него. Светка начала сниматься в главной роли у Федорчука. На самой середине съемок деньги у режиссера закончились. Кира вынужден был взять на себя финансовую сторону вопроса, и постепенно с головой ушел в интересные дела киношные. Фильм кассового успеха не имел, но Светка получила за роль престижную награду на международном фестивале в Берлине. После этого Кира окончательно забросил финансовый бизнес, и занялся продюссированием таланта своей жены. Настю ждал головокружительный карьерный взлет, она даже затмила успех своей подруги. Однако «гуляла» новая звезда агентства недолго. Однажды она приехала к Светке в гости и там, в доме братьев, познакомилась с новым другом семьи – генералом Виктором. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, и уже через три дня Виктор увез ее вместе с детьми на север, в Воркуту.
Художник - Дарья Кудряшова
Рекомендации - 18+ (только для взрослых)
Отпечатано в ГУП Ивановской области «Ивановский издательский дом» 153000, г. Иваново, ул. Степанова, д. 5 8-4932-30-32-37 301411@rambler.ru Тираж 1000 экз, заказ № 3330
9785904580162