Сам по себе. Родители

               

      Сложные семейные отношения Сергея Николаевича с родителями сложились не сегодня. Бывают случаи, когда отношения у людей портятся постепенно, капля за каплей добавляется негатив и, наконец, узы рвутся окончательно. Бывает и так, что одна единственная ссора разводит людей навсегда. Отношения Сергея Симакова с родителями – это история какого-то третьего варианта.

      Дети Симаковых родились в деревне. Сергею  было десять, когда появился младшенький – Коля. С рождением брата в семье начались свары, и через три года  отец ушел из дома, вернее не ушел, а уехал в город и устроился работать на пивоваренный завод. Сначала от него не было никаких вестей, но через год он стал писать и звать семью переехать жить к нему.

       Мама переезжать не хотела, гордая была до неприличия. С хозяйством справлялась сама, с покосами помогали братья мужа: поступок Николая они не одобрили и семью его опекали. Потом каждое лето отец сам приезжал как раз в пору сенокоса, потом наведывался и на праздники.

        Для всех стало очевидно, что большой город, суливший много удовольствий свободному мужчине, к папе повернулся,  простите, задом. Николай Степанович захотел вернуть семью и былое спокойствие в свою душу.
        Мама сопротивлялась, как могла, не желая бросать насиженное гнездо: большой дом с добротными надворными постройками, хотя отец уверял, что в городе им будет, где жить - через год-два дадут большую благоустроенную квартиру, и заживут они без хлопот и проблем все вместе.
     В тот год Сережа закончил восьмилетку и решил поступать в техникум, но и это не подвигло маму на переезд. Предполагалось, что Сергей поживет с папой на съемной квартире, но жизнь расставила крыжики в других строчках.
     На второй день после приезда, папа решил познакомить сына со своей мамой, с которой, кстати, сам не общался последние двадцать лет.

    Многие дети любят смотреть страшные мультики, называют они их «страшилки». Для нашего поколения страшилкой был «Вий», а я сама, будучи лет семи отроду, сбежала из клуба, когда в фильме «Синдбад-мореход» на экране появился Циклоп одноглазый.

      В семье Симаковых страшилкой была баба Тоня. Боялась ее вся родня, боялась и ненавидела: одни поговаривали, что была она ведьмой, другие утверждали, что сектанткой.
     Сергей не обрадовался предложению отца познакомиться со страшной бабой Тоней, но ослушаться не посмел – теперь содержать его будет отец, мама велела ему не перечить.

     Бабушка жила в хорошей двухкомнатной квартире в центре города. Квартира находилась в доме сталинской постройки - потолки были высоченные, кухня квадратов десять и огромный коридор, правда захламленный и заставленный.

     Баба Тоня приняла их приветливо, но разговаривала только с отцом, на старшего внука посматривала исподволь, но оценивающе, обронила, как бы невзначай - «нашей, симаковской породы хлопец». На прощанье, между прочим, бросила, взглянув Сергею в глаза: «Приходи иногда».

     Сергей навещать бабку не собирался, но через неделю, придя с подготовительных курсов в квартиру, застал там женщину в постели с отцом. Мальчик выскочил из дома, как ошпаренный, долго ходил по городу, пока ноги не принесли его к бабушкиному дому.

     Баба Тоня встретила внука, как ни в чем не бывало, тут же послала в магазин за хлебом и молоком, а по возвращении усадила за чистый стол, накрытый белой парадной скатертью. В благодарность за прием Сережа вычистил  коридор и вечером вынес весь хлам в мусорный отвал. Бабушка засмеялась:
- Поживи, голубок, у меня, может, и ремонт сделаешь старухе!
- И сделал бы, если бы умел! – серьезно ответил внук.
- А я тебя научу, оставайся, видно неуютно тебе с папой жить – у него своя жизнь!
-
      Сергей остался. Он до гробовой доски был благодарен бабе Тоне за науку, за терпение и разумное доверие. Она его не держала на короткой веревочке, а давала возможность делать дела самостоятельно.

         Ремонт они осилили за полгода – только потолок в зале Сергей белил и перебеливал одиннадцать раз, но добился и цвета и идеально ровной фактуры. Еще больше времени занял накат – вся стена возле бабушкиной кровати была изрисована разными вариантами цветов и декора, пока после долгих споров не выбрали светлую охру с золотом и бирюзу с серебром.

   Ремонт – дело дорогостоящее, а денег старому и малому взять было особо неоткуда, бабуля и посоветовала Сереже устроиться санитаром в Первую городскую травматологическую больницу, временно, конечно.

      Хитра была бабка, не даром родня ведьмой понукала. Она сразу поняла, что внук не определился с выбором профессии, мечется и не знает, что дал господь и ему дар врачевать людей, также как ей, но только еще не было у парня возможности почувствовать свое предназначение. Вот и придержала бабка деньги на самом интересном моменте – комнату красить надо, парень энтузиазмом пылает, а деньги кончились. Бабушка горестно вздыхает – так уж хотелось, так уж мечталось, видно придется отказаться, где же деньги возьмешь, стара на работу идти. Сережка на удочку попался моментально, только не знал, куда возьмут, бабка и подсказала, да сама и увела – до вступительных экзаменов еще месяц, как раз нужную сумму и заработаешь.

       Старый доктор взял Сережу в нейрохирургию, парень он крепкий, а там не ходячих больных надо переворачивать, женщинам не по силам. Симаков дело освоил быстро, работа в руках спорилась, а когда месяц был на исходе, доктор попросил не увольняться, может быть
когда никогда подработать надо будет – все лучше, чем на холоде вагоны разгружать.

      Первого августа начинались вступительные экзамены, оставалось три дня, а документы Сережи так и лежали на комоде. Баба Тоня обеспокоилась:
- Внучок, а ты учиться передумал, что ли?
- Сегодня унесу, сдам, ты не переживай, вот только колер куплю и пойду, сдам! – Сергей, уставший после ночной смены, торопливо доедал кашу.
- Сначала сдай, а на обратном пути купишь колер! - не унималась бабка. – А куда поступать будешь?
- Поступлю – скажу, не поступлю – у меня работа есть, я не стал увольняться пока! – любил Серега загадки загадывать.
Бабушка смирилась,  десять дней подождать она была в силах.

     Сережа поступил туда, куда надо было – в медицинское училище на фельдшерское отделение. Все три года он подрабатывал а больнице санитаром, в эту же больницу и распределился после учебы, но на работу не вышел – забрали в армию.
    В армии служил по специальности – на плацу ноги в кровь не сбивал – в полковом госпитале работал, как обычный гражданский человек, даже жил в офицерском общежитии.

      Дело было не в протекции – немногословный и исполнительный Симаков был беда и выручка, окончил курсы хирургических сестер ( или братьев?) и стал незаменимым помощником хирургов. А что? Чем не находка? Не пьющий, не беременный, не отягощенный детьми и семейными обязанностями человек – настоящий уникум в нашей суетливой и проблемной жизни. Так и не раскусили местные эскулапы причину безотказности Симакова. А зачем?

        Вот, к примеру, встретился мне мужчина, и все в нем как мне надо – и манеры, и поведение, и слова. Я что буду узнавать, кто его такого мне воспитал? Мама? Жена? Да мне глубоко фиолетово кто его таким сделал, поклон им до земли за это, не боле.
      Так и тут – не важно, какие внутренние рычаги двигали фельдшером Симаковым и сделали его очень удобным в работе и профессиональном общении, важно, что он был – незаменимый и трудолюбивый, безотказный и упрямый одновременно, в том плане, что на шею себе никого не сажал и манипулировать собой не давал. Этакая Скала, защищающая от ледяного ветра, но будь осмотрительным - не придавила бы ненароком.

       И с женским полом вел он себя неадекватно – находились охотницы его покорить, растормошить, влюбить – ровное равнодушно - вежливое отношение было ответом на их происки. А из-за особо приставучих и веселых он вообще старался в женских компаниях не появляться.

          Медсестра Галина Сергеевна, которая ему в матери годилась, частенько посмеивалась - погоди, найдется и на твою воловью шею хомут. Он хмыкал, но не возражал, сам знал, что надо устраивать семейную жизнь, но ждал, когда чьи - нибудь глаза царапнут за душу и откроется в сердце самая желанная рана – приносящая и счастье, и страдание. Именно так должно быть, так говорила баба Тоня.