Норка члена КПСС Мирского

/


Сколько их? --- спрашивал классик. ---- Куда их гонят? Что так жалобно поют? Домового ли хоронят? Ведьму ль замуж выдают?

Стоило брюссельскому обкому поставить на вид «товарищу Кобзону», как ожила в киберпространстве героиня крыловской притчи и принялась издавать отрывистые и отвратительные звуки в сторону крупного млекопитающего из отряда хоботовых. Кроме личных оскорблений и запретов пациенту посещать своего лечащего врача, дрессированная фауна хотела бы по тоталитарной привычке сделать Народного Артиста невыездным. Вместо приснопамятной Берлинской стены они готовы выстроить между странами и народами если не Великую Майдаунскую стену, то по крайней мере вырыть канаву свастичного придурка Яйценюка. Вот и весь «секрет» лая и воя в сторону Кобзона.

И немудрено, что член КПСС Мирский, задрав штаны, бросился к коллективной Моське. С Моськой все ясно, она с времен Ивана Андреевича не изменилась ни на йоту.  А Мирский для чего покинул сввою уютную норку?

С целью обвинить Кобзона в некоем «падении»? Когда с кряхтением и скрипом делаешь стойку на голове, любой взлет воспринимается как падение. Мирский курлыкает про пропасть мракобесия где? На то самом «Эхе», где Венедиктов уже  полтора десятка лет проповедует ненависть к России, русскому языку, здравому смыслу и столько же лет на открытых, честных, демократических выборах побеждает со стопроцентным результатом, поскольку коллектив радиостанции дружно избирает Венедиктова из 1 (одной) кандидатуры. Как корейцы из поколеения в поколение избирают Ким Ир Сена, Ким Чен Ира, Ким Чен Ына…

Высунувшись из норки, Мирский не слышит целеполагающий тезис Ксении Лариной, которым она щедро поделилась с Дымарским: «Россия ---- родина козлов!». И на фоне таких эхомоссковских откровений проф. Мирскийй требует дать юридическое определение термину «руссофобия». Нравственного определения этомму уродливому явлению профессору уже недостаточно?

    
Напрочь забыв, о чем писал только что, мафусаил Мирский неистово бичует и клеймит:
« Так и вспоминается, например, покойный академик Анчишкин, рассказывавший мне, как он чуть не свихнулся от горя и ужаса, будучи, если не ошибаюсь, корпусным комиссаром, когда на его глазах за один день полегла половина кадровой дивизии, переброшенной с Дальнего Востока, так как надо было к такому-то числу взять любой ценой высоту и поселок без достаточной артиллерийской поддержки».


Конец страшной цитаты. И эхомосковска клака с восторгом бисирует вместо того, чтобы заглянуть хотя бы в Википедию и без труда узнать интереснейшие подробности. Оказывается, академик Александр Иванович Анчишкин родился… в августе 1933 года и при всем желании никак не мог быть даже малолетним корпусным комиссаром. И вообще  А.И. Анчишкин мог быть призван в Красную Армию только в 1951 году, через шесть лет после окончания Великой Отечественной войны, про которую так любит болтать из своей норки Мирский.

Не стоит тратить время, чтобы ловить профессора на бесчисленных ляпах и прямой лжи. Ясно, что сказать ему нечего и он никогда не поймет, что еще наши внуки правнуки будут добром вспоминать Иосифа Давыдовыича Кобзона, когда от норки рамолика Мирского не останется и следа. 



/