Аргус

АРГУС

     Не  зрим  ли  каждый  день  гробов,
     Седин  дряхлеющей  вселенной?
                Гавриил  Державин
       - Пора! – сказал Пильников, посмотрев на часы, открыл бутылку и сам разлил шампанское по бокалам. – Давай-ка, Саша, предварительно, суеверно, и по народному…
       Он поднял свой бокал.
       – За Успех, который уже начался, но больше никогда не кончится!
       Они чокнулись и выпили.
       Пильников нервно глянул на пока молчаливый монитор.
       - Когда всё это зарождалось пока в теории, ты, Саша, ещё пешком ползал под стол и даже под стул, а я был у самых истоков проекта « Аргус ». К сожалению, искру идеи зажгли другие, но я, к счастью, оказался среди тех многих, кто ею загорелся. А мысль, согласись, была по тем временам  грандиозной! Четыре гигантских, километровых зеркала-телескопа, которые в компактном виде доставляются в четыре диаметрально противоположные точки Солнечной Системы, за орбиту Плутона, и разворачиваются там! Плоскость орбиты зеркал перпендикулярна плоскости эклиптики, чтобы минимально зависеть от гравитации планет и не рисковать с кометами, астероидами и метеоритами. Сногсшибательный базис оптической системы в четырнадцать миллиардов километров! Сверхинтерферометр! Период обращения зеркал вокруг Солнца – около пятисот лет, срок работы неограниченный, возможности – ещё более того! Здорово? Невероятно! Поначалу проектом заинтересовалось всего лишь несколько технологически самых сильных стран, потом стали финансово подключаться и другие. Получился совместный шедевр ста шестидесяти государств Земли, на который ушло около триллиона долларов! Девятнадцать лет интенсивнейшей работы, и вот вам результат!
       Пильников опять с надеждой посмотрел на немой монитор.
       - Сейчас на десятках наземных и космических обсерваторий сидят такие же энтузиасты, как мы с тобой, и с нетерпением ждут первых установочных результатов в рамках обкатки суперсистемы. « Аргус » максимально автономен, поскольку управлять устройством, до каждого элемента которого сигнал летит семь часов в один конец, более чем сложно. Послав команду на все четыре зеркала, мы только почти через сутки узнаем, выполнена ли она. Учитывая это, мы забили мозги всех четырёх телескопов списочной автономной программой на ближайший год, а потом при необходимости будем менять приоритеты.
       - Все глаза « Аргуса » смотрят в одну точку созвездия Девы? – спросил Мелиханов. – Или без меня уже переиграли?
       - Нет, именно Дева! – Пильников налил ещё шампанского. – Там пространство максимально лишено звёзд и « Аргус » попытается заглянуть подальше во Вселенную без особых помех. Вернее, он уже сделал это месяц назад, обработал полученные результаты и передал нам. Мы их приняли, тоже компьютерно обнюхали, и через минуты получим предварительные.
       - Что там может быть, Анатолий Борисович, - не удержался Мелиханов. – Тьма Бездны?
       - Кто его знает, Саша. Звёзд там нет, галактик - тоже. Или он найдёт там что-то, настолько тусклое, что мы прежде не смогли заметить его своими прежними телескопами.
       - А он способен заглянуть за те пятнадцать миллиардов световых лет, которыми ограничивается наша Вселенная? Хотя бы чисто теоретически? Или для этого слабоват даже наш « Аргус »?..
       Пильников снисходительно улыбнулся молодому невежеству.
       - Юноша, как можно увидеть то, чего нет? Гениальный Стивен Хокинг когда-то пришёл к выводу, что пятнадцать миллиардов лет назад там, где сейчас есть мы, не было ни Пространства, ни Времени. Потом, по пока непонятным нам причинам, случился грандиозный BIG BANG,  и теперь у нас имеется в наличии и то, и другое. Пятнадцать миллиардов лет прожитой нашей Вселенной Жизни, тридцать миллиардов световых лет обретённого Пространства, и бесконечно большая масса Материи.
       - Странно как-то всё это звучит, - сказал Мелиханов. – Мы есть для себя, и нас в то же время как бы нет для других… Мы можем наблюдать друг друга в пределах данного нам объёма, но ничего – вне его. И снаружи нас тоже никто не может рассматривать, поскольку нет никакого СНАРУЖИ. Просто есть единственная бесконечно маленькая точка в Мироздании, которая с нашей точки зрения может раздуться в бесконечно большую…
       - Замысловато, согласен, но других универсальных теорий на этот счёт пока нет. Есть гипотеза, согласно которой якобы расширяющаяся сфера нашего обитания ограничена некими энергетическими полями, которые в принципе можно чем-то зафиксировать. Если « Аргус » покажет нам однотонный белый фон, это станет лучшим памятником Хокингу.
       - А если нет?..
       - Хокинг всё равно останется. Хотя бы в качестве постамента для памятника другому Гению.
       - Здорово всё это! – Мелиханов поставил свой пустой бокал на стол. – Каждые пятьдесят лет в мире происходят революционные научные и технологические процессы, и нужно только выбрать себе в них подходящее место!
       Пильников посмотрел на часы.
       - Через минуты мы получим или не дождёмся чего-то революционного. Я интуитивно склоняюсь к первому, иначе и не следовало затевать этот сверхдорогой сыр-бор. « Аргус » на несколько порядков превосходит всё, что было в нашем научном арсенале прежде. Это гораздо больший познавательный уровень, чем первый телескоп Галилея.

       …Прозвучала негромкая прерывистая сирена.
       - Всё « Аргус » готов к диалогу с нами! – торжественно сказал Пильников. – Объект номер один! – потребовал он.
       Монитор перестал быть плоским и на его, по-прежнему тёмном фоне, появилось объёмное белое пятно.
       - Что это?! – возбуждённо спросил Пильников.
       - Требуемый вами объект, - ответил компьютер мужским искусственным голосом, и уточнил: – Созвездие Девы.
       - Определение?!
       - Нет в списке из мне предложенных.
       - Спектр?!
       Монитор стал многоцветным.
       - Это спектр белого света! – сказал Пильников нетерпеливо. – Это совсем не то! У небесных тел должны быть спектры излучения и поглощения!
       - Другого нет… - почти растерянно ответил компьютер.
       - Расстояние до объекта?! – потребовал Пильников.
       - Сто шесть миллиардов световых лет, - чётко ответил компьютер.
       - Как?.. – не поверил Пильников. – Сколько?..
       - Сто шесть миллиардов световых лет, – подтвердил самого себя многоглазый « Аргус ».
       - Несуразица какая-то! – занервничал ещё больше Пильников. – С чего ты это взял?! Измерять такие расстояния невозможно даже с твоим базисом в пятнадцать световых часов! Параллакс объекта слишком мал!
       - Омега–кванты, - объяснил компьютер. – Вы забыли про них. Это константы Вселенной, возникающие одновременно с ней. Они имеют световую скорость и фиксированную первичную энергию, которую неуклонно и дозировано теряют. Зафиксированные мною омега-кванты, исходящие от обнаруженного транс-метагалактического объекта, потеряли энергию, соответствующую ста шести миллиардам световых лет пройденного частицами пути…
       - Нет, ты это слышал, Саша?! – не вспыхнул, но почти взорвался Пильников. – Это как понимать и что именно?! Другой « Большой  Взрыв » где-то, безумно далеко от нас, в котором ещё нет химических элементов, а есть только проточастицы?! Объект номер два! – потребовал он.
       Монитор послушно погас и снова вспыхнул. На нём теперь было сразу четыре белых пятна разных диаметров и уже разных цветов.
       - Спектры излучения и поглощения широкодиапазонны, - не дожидаясь вопросов, ответил компьютер. – Расстояние до объектов – от ста пятидесяти трёх до двухсот тринадцати миллиардов световых лет.
       - Жалко Хокинга… - сказал Мелиханов без особых огорчений. – Его только что скинули с пьедестала вместе с инвалидной коляской…
       - Бесконечность… - обречённо сказал Пильников. – Самая что ни на есть… И заполненная взорвавшимися Вселенными на разных стадиях своего развития…
       - Бездна… - Мелиханов разлил по бокалам остатки шампанского. – В любую возможную сторону… В которой периодически взрываются миры, подобные нашему… Бесконечное их количество…
       - Всё придётся переделывать! – почему-то радостно сказал Пильников. – ВСЁ!
       - А так ли это много, Анатолий Борисович?.. – не согласился с профессором Мелиханов. – Есть вещество Вселенной, есть его « тёмная » энергия и материя, есть « чёрные » и « белые  дыры »… Смальта у нас в наличии давно, остаётся только сложить из неё другую мозаику…
       - Тогда всё слишком просто и даже скучно, Саша, - огорчённо вздохнул Пильников. – Тогда всем и везде заправляют именно эти чёрные и белые дыры. Однажды взрывается белая дыра, и появляется расширяющаяся и формирующаяся Вселенная. В ней почти сразу возникают чёрные дыры, начинающие поглощать Вещество из окружающего их Пространства, потом звёзды, галактики и другие чёрные дыры. Вселенная перестаёт расширяться, и полностью поглощается оставшейся в гордом одиночестве супердырой. Пространство, на которое дыра проецируется, двухмерное. Сверхдыра продавливает его своей безумной гравитацией так глубоко, что обрывает истончившийся канал связи с плоскостью Мироздания. Чёрная супердыра оказывается по другую сторону Плоскости, и взрывается там уже белой сверхдырой, порождая где-то новый Big  Bang.  А какая-то чёрная супердыра с их стороны продавливает Плоскость, чтобы объявиться здесь, и сотворить очередной объёмный мир, проецирующийся на всё тот же Континуум.
       - Просто и строго, Анатолий Борисович, - с уважением сказал Мелиханов. – Настоящая Теория именно такой и должна быть. Оформляйте побыстрее патент на открытие, и ищите свободное место на пьедестале, с которого только что сковырнули Хокинга. Думаю, там вас будет много, – « Аргус » дал такой шанс практически всем сообразительным наблюдателям. А сколько это будет каждому, если Нобелевскую Премию поделить на тысячу человек?.. По полторы тысячи долларов на брата? Не шибко много, надо сказать, за такое фундаментальное и революционное… У меня зарплата практиканта немногим меньше…
       - Вечный двигатель, - сказал Пильников, думавший о своём.  – Перпетуум-мобиле. Единственный из всех возможных в Природе. Вселенная, которая просто не способна быть другой и неподвижной.
       Он печально посмотрел на пустую бутылку из-под шампанского.
       - Это следует обмыть… - сказал Пильников. – Уже по совершенно другому поводу… У тебя есть деньги, Александр?.. – вдруг спросил он. – Я с собой, к сожалению, не захватил. Взял всё из дому сухим пайком, да кое-какую мелочь на метро. Если найдёшь, слетай ещё за одной шампанью! Или займи у кого на неё. Укоренившиеся традиции нарушать нельзя – это плохая примета…
       Мелиханов радостно встал со стула.
       - Анатолий Борисович, такие дела обмывают не сладкой газировкой, а пятизвёздочным коньячком! Деньги на одну бутылку качественного у меня с собой есть. А стрелять их у кого-то на такое мероприятие – тоже плохая примета. Делиться придётся Славой-то…
       - Ладно, пусть будет коньяк, – согласился Пильников. – В счёт будущей Нобелевской Премии!
       Нашей…
    
                Ушедшего
                за  Горизонт,
                и  обратная  дорога
                ведёт
                к  новым.