Глава XII Новый поворот

Важно усевшись в мягкое старое кресло,  со вкусом дополненное дивной резьбой, Тося приготовился фотографироваться. Его маленькие хрупкие пальчики ловко ухватились за деревянный, лаковый поручень, а смышленый невинный взгляд испуганно устремился в сторону фотографа.
Первое фото сына стало важным событием для взволнованных родителей. То и дело поправляя аккуратный, строгий воротничок, Майя не могла наглядеться  на славного пышнощекого  Тосю.
Круглые, словно пуговки, глазки с пышными шелковыми ресничками то и дело поглядывали  на отца. Сидя в великолепном королевском кресле,  малыш   старался  казаться взрослым и мужественным, хотя его белоснежные пухлые пальчики едва доставали  до широкого, застеленного тонкой белой  скатертью, кухонного стола мамы.
Взглянув в открытое окно,  одернув длинный кухонный фартук, встряхнув пышные, черные косы и потирая вымазанный, казалось припудренный мукой носик, Майя на мгновение задумалась.
Ей казалось, что самое большое счастье  в ее жизни уже исполнилось: крепкая, дружная семья, славный маленький Тося, словно звонкая пчелка бегающий с места на место, игриво подергивающий мамину юбку, любимый верный муж, чье нежное, ласковое слово всегда заставляет влюбленное хрупкое сердце биться чаще.
Казалось, ничто  не сможет наполнить тревогой и печалью счастливый и крепкий семейный союз.

06.07.61 г.

Мамочка, дорогая, здравствуй!

Получил твое письмо и извещение на получение денег, не хочу тебя обидеть, но скажу, что ты все же, мамочка, не слушаешь меня, ведь я писал, что мне этого не нужно, я бы и так протянул 2 месяца, ведь я все равно не поправлюсь, так как каждый день очень много бегаю, ведь мне нужно сдавать экзамен и по физической  подготовке. Меня очень тронуло, что ты, мамочка, так за меня беспокоишься, за что большое спасибо, вот я жду, когда закончу училище, чтобы по – настоящему помогать тебе и быть с тобой. Эти 2 месяца уже очень тянутся,  и мне кажется, что каждый день – это месяц, поэтому прошу тебя, пиши мне чаще, так как мне сейчас очень трудно.
Пиши, что у нас нового, как Майечка, Николай, Толик, что нового.
Как здоровье тети и бабуси, большое им спасибо за письма, прошу у них извинения, что не могу ответить из – за отсутствия  времени.
Мамочка, береги свое здоровье, ведь мне так хочется быть с тобой, ведь я очень и очень скучаю, уже 4 года я сам!

Твой сын Эрнст

08.07.61 г.
Мамочка, дорогая, здравствуй!

Сообщаю, что сегодня сдал второй государственный экзамен. Оценку получил отличную, много пришлось поработать, результат более чем хороший, поэтому я вдохновлен на следующий экзамен.
Очень тебе благодарен за твое теплое, сердечное письмо, я очень рад, что у меня такая чуткая и отзывчивая мама.
Пиши, что нового, как дома дела.
Как здоровье всех, как бабушка, тетя, дядя.
На этом заканчиваю. После сдачи следующего экзамена сообщу результаты.
Целую,  твой сын Эрнст

Уважаемая Анна Ароновна!

Военное училище с прискорбием приносит Вам свои  соболезнования по случаю преждевременной смерти Вашего сына Видермана Эдика Абрамовича, мы глубоко сожалеем, что погиб такой славный и добрый парень.
На время нахождения в училище Эдик был полностью здоров, и почти никогда ни на что не жаловался, лишь несколько раз обращался в медицинский пункт.
Мы всегда готовы оказать  Вам свою  помощь и поддержку.

21 декабря 1961 года.

Ухватившись о потертый от времени пожелтевший лист, с громким и пронзительным криком Майя рухнула в кресло.
Девушке казалось, что все вокруг нее замерло: ветви деревьев за окном  не колыхались в звучной мелодии ветра, пышногрудые птицы совсем не напевали звонких и ласковых песен, а бой настенных  старых часов уже едва был  слышен. Майя ни на мгновение  не могла поверить в то, что  ее братика больше нет.
Его родной и ласковый взгляд не сможет больше радовать чуткого  сердца матери, а широкая искренняя улыбка никогда не озарит  нежный солнечный взор Майи.
Лишь только память и любовь к нему останется в их добрых сердцах.
Проникаясь глубокой меланхолией и тяжелыми, отягощающими измученное сердце чувствами, Анна  не могла перевести дыхание.
Ей совершенно  нечем  не хотелось заниматься, лишь только изучать мелкие, едва заметные трещинки  на белом, обросшем легкой паутинкой потолке, лежа на мягкой  старой перине.