Больше читать, меньше писать?

Один тут остроумный товарищ в комментариях под моим предыдущим постом "Кто дергает за ниточки?" посоветовал мне, "ничтоже сумнящемуся", больше читать, меньше писать - так я и так читаю в сотни, тысячи раз больше, чем пишу ...

А если и пишу, то мои слова- это капля в море ... разве они могут успокоить разбушевавшийся не на шутку океан человеческих страстей?

Глубоко сомневаюсь ... разве только, (как оказалось чуть ранее - смотри комментарий на предыдущий пост!) посеять лишнюю зависть и мелочную злобу человеческую?

***

А если все будут меньше писать, а больше читать, то кого будем читать, если все вдруг по команде замолчат  и не будут говорить, писать правду души?

Тогда останется одна ложь? А кому это выгодно?

Кучке зажравшихся мировых олигархов с идеологией фашизма за пазухой?

Нет, увольте, молчать нельзя ... иначе опять вернемся к концентрационным лагерям, где нам затыкали рты, сжигали в топках-печах-крематориях ...














Так и не дождусь ...


Удивительное дело жизнь.
Вот ты открыл глаза, вот ты сделал первые шаги, вот ты сказал первое слово, вот второе, третье, и покатилось ... а там уже пора собираться в обратную дорогу и ностальгия по ночам одолевает ...
До шестнадцати ты открываешь мир ... до двадцати ты даже где-то безотчетно счастлив ... до пятидесяти ты пашешь, обеспечиваешь ... после, далее осмысливаешь себя и окружение ... для чего все, для чего ты был?
Каждому возрасту свои ощущения жизни ... мальчиком большей частью мечтаешь, мужчиной некогда мечтать, ты осознаешь ответственность и взваливаешь на плечи эту ответственность, и несешь ее, пока есть силы, некогда думать наперед, нужно напрягать мышцы и жить каждой насыщенной пульсирующей жизнью минутой ...   
А что делать на изломе жизни?
За спиной жизнь, а впереди? Время собирать камни? А камни каковы? Золотые? Тяжелые? Пыльные? Скользкие?
Сказать спасибо и закрыть тихо за собой дверь? Хлопать дверью смешно ...
Кому и что ты хочешь доказать? И, главное, зачем? Это тебе так нужно? Тебе все равно там, в темноте ночи. Другое дело, кто-то любопытный обратится к тебе когда-то мыслящему ... и улыбнется ... почешет затылок и прошепчет "Были странные люди, да и сейчас, наверное, есть ... но мы их не слышим и не видим ... "
Что может сделать человек, чтобы его помнили?
Написать свою душу, нарисовать ее цветными карандашами на века. Не у всякого получается и что? Горевать и рвать на своей седой голове волосы? Не стоит ...
А что стоит? Жить? И не роптать? И не выпендриваться лишний раз? Не строить из себя пупа земли?
Часто показывают документальные фильмы о тех, кто ушел и оставил после себя след ...
Хотел перечислить знаменитые выдающиеся имена, но подумал, не нужно, не суть важно, у кого есть время и молодость взглянут и возьмут пример для себя ...
Одна жизнь сменяется другой, миллионы исчезают бесследно, ничего после себя не оставив и ничего, живут и жили так. Кто-то роет под собой землю, другой утром открывает глаза, вечером их закрывает ... кому-то ставят памятники, о ком-то гордо, но отстранено кричат - народ!  Всем памятники не поставят, да и поди заслужи?
А мне не нужны памятники, лучше переплавьте эту бронзу на ложки для еды ... или на оправу для очков ... для тех, кто потерял зрения на чтении книг ...
Все, что настанет после меня, не имеет существенного значения для моей сегодняшней полноценной жизни, а значит, не стоит своему мертвому будущему отдавать свое драгоценное время сейчас, ни минуты для сожалений о нем?
Получается, все, что я написал выше, напрасно, пустота?
А пустота - это глупость?
Вот и докатился я до собственной пустоты, никчемности и осознанного ничтожества?
Честно говоря, я все это выплеснул параллельно смотря фильм об одном выдающемся актере, о его жизни, о его вершинах ... многие вспоминают о нем в большей части тепло и восторженно ... каждый шаг, каждая мелочь теперь кажется великой ... непревзойденный талант ... конфликтный и неординарный ... мог себе позволить то, что другим было не под силу ... 
Итого?
Каждый раз я не могу уйти, поставить точку без вывода, что из того следует?
Что следует из человеческой жизни и из свершений человека в этой жизни?
Для тебя лично - ничего ... а вот для тех, кто будет листать твои страницы ... это будет значит - познание жизни своей через твою ...
Ты есть опыт для последующих за тобой ... конечно, если твой опыт имеет значение для новых поколений страждущих докопаться до тебя ...
Тогда не думай о себе в будущем, думай о себе в настоящем, в будущем о тебе подумают другие ...
***
Так я и сделаю ... подумаю о себе ... а свои мысли выложу на бумагу ... и прибавлю свой новый для вас, только честно любопытных, маленький, как всегда, рассказ ...
Смотрите и читайте выше ... тем более, это Вам ничего не будет стоить, в смысле усилий особых, только полчаса познания моей ищущей души ...
Ищущей, что?
Как же, вы еще не поняли?
Я во всем ищу главное - истину ...
***
P. S.
Рассказ обещанный выставлю чуть позже ... единственное плохо, что робкое тихое спасибо при жизни от вас так и не дождусь ... в вас достаточно своих амбиций ... а у меня их нет, как ни странно для вас это покажется ...
***
***
"Великий тот, кто до конца не познан ... и мы, каждый раз возвращаясь к великому, будем разгадывать заново эту тайну ... "
Только умоляю, не дай Бог, вы эту цитату попробуете прицепить к тому, что написано выше  - это просто последние слова из того фильма о великом актере , оставившем о себе добрую память ...  мне показалось, что эта мысль имеет право быть записанной ... в кавычках, конечно ...



***************************************************



 Шекспир ...

 С Генкой мы сошлись на почве любви к музыке. Но не подумайте, что мы умирали от фуг Баха и замирали от симфоний Бетховена, все оказалось до смешного просто, мы послушно, как и вся податливая советская молодежь, заболели ли рок-музыкой, ее флагманами-проводниками, рок-группами Битлз, Чикаго, Ролинг Стоунз ...
 Подружились мы не на шутку, все свободное время где-то вместе пропадали, неразлучной парой слонялись по улицам большого шумного города, где довелось нашим путям-дорогам сойтись, слиться на короткое, но яркое время.
 Мимо проносились старые трамваи, гремели чугунными колесами в расшатанных стыках отполированных до блеска рельс. Иногда трамваи пугали нас отрешенных от мира мирского предупредительными сигналами, за болевым порогом разрезающими наши уши пополам. Мы, словно просыпаясь от звонка неимоверного по размерам будильника, отрывали головы от подушки, не в силах спросонья понять, где мы, куда это нас занесло? Мы вроде вот только секунду назад обнявшись летели по небу, а оказывается, просто-напросто, как шли, так и продолжаем идти по грешной земле.
 - Вчера брат принес кассету с последним концертом группы Чикаго! - захлебываясь от восторга, делился я с Генкой свежей информацией.
 - Не может быть!?
 - Я уже успел ее прослушать! Что там творит ударник, это надо слышать! - не сбавлял я обороты, тем самым увлекая Генку и подхлестывая в нем горячее желание непосредственно приобщиться к шедеврам американского рока.
 - Ты сможешь мне ее хоть на один вечер дать? - умоляюще заглянул в мои испуганные серо-зеленные глаза Генка.
 - Брат строго-настрого наказал, кассету никому!
 - Почему? Я же сразу ее верну в целости и сохранности? - Генка схватил меня за локоть, мне стало больно, я высвободил руку.
 - Он боится, что на чужом магнитофоне лента на некачественной звукоснимающей головке поцарапается и запись в какой-то мере испортится. Качество звука упадет и потом слушать будет не комфортно! Так уже было, брат уже наученный, - обстоятельно объяснил я причину безальтернативного отказа расстроенному Генке и опустил голову.
 - Что делать? - Генка прикусил губу.
 - Позвони домой, предупреди, что останешься ночевать у меня, а там мы всю ночь можем слушать Чикаго! - нашел выход я, чем безумно обрадовал уже бесконечно счастливого Генку.
 Ночью, после сытного ужина, мы с Генкой отрывались лежа лицом строго к потолку на двух кроватях в отдельной комнате. Генка не пожалел, что остался у меня, и мне в радость поделиться с другом музыкальным шедевром. Мы даже не задумывались, в чем секрет популярного западного рока, нам было хорошо и за это спасибо. Музыка на все времена - тайна ... непостижимая разумом ...
***
Генка не всегда оставался у меня ночевать, но расставались мы с ним поздно, нам не хваало светового дня, потому домой я приплетался ближе к ночи. Мама не очень волновалась, она верила в меня, мои привычки не уходили за дозволенные рамки, курить я бросил в первом классе, а пить - во втором, книги, музыка, спорт - вот мои крылья на то время. О любви я думал и не раз, физиологию не заложишь, не зажмешь между страницами откровенных новелл Ги де Мопасана, но как мне казалось, (и правильно казалось!) что я к ней пока не готов - нужно получить профессию, встать на ноги и потом уже думать о любви и семье.
 В этот день я вернулся домой после Генки, когда на улице уже давно зажглись уличные фонари и солнце досматривало третьи сны. Мама лежала у себя за шкафом, уютно устроившись под торшером, и что-то там со смешными очками на носу самиздатовское читала, по-видимому, подборку о новых чудодейственных лекарствах, как всегда, умело рекламируемых аферистами и прохиндеями. Наставлять на путь истинный я мамочку не стал и прошмыгнул осторожно на кухню, где и нашел свой ужин целым и невредимым - футболист брат в который раз уехал на сборы гонять мяч под палящим солнцем и изнурять свою истощенную плоть до изнеможения, потому конкуренция в еде мне не грозила. Отец же (что его вдруг надоумило?) рванул в Теберду, устроился там на работу и дышал чистым и прозрачным воздухом гор и ущелий, бурных рек и кизиловых склонов, таким образом он убивал двух зайцев - поправлял здоровье и давал возможность отдохнуть от себя моей мамочке. Вполне возможно, что и третьего зайца он там приговаривал, кто его знает, история умалчивает, а бросать лишние камни в папочку мне не с руки, как вы понимаете.
Помыкался я туда-сюда, дежурная книжка не лезла в голову, рок-группа Чикаго до чертиков надоела, сотый раз только сумасшедший ее слушать будет, и я перед сном перебазировался в зал, поближе к большому экрану телевизора, диван с упругими "мутаканами" под голову услужливо подставил мне свои мягкие бока.
Когда перевозбужден свежим ночным воздухом, лучшее снотворное - мерцающий экран перед глазами, что-то там убаюкивающе вещающий.
Экран на этот раз ничего не вещал, а только выдавал звуки музыки на фоне застывшей стены старинного замка, освещенного мерцающим дымящимся факелом. Шли начальные титры какого-то фильма, название я не успел узреть, музыка пробирала до костей, я накрылся толстым пледом и сдвинул брови, что нам на это раз интересного подкинули телевизионные начальники?
 Первые кадры забросили меня в датское средневековье к холодному скалистому берегу северного Балтийского моря. Речь неожиданно, но лилась плавно стихами, что поначалу было трудно привыкнуть к сложному слогу, но вслушиваясь невольно, я начал продираться сквозь смыслы, и моя душа замерла от восторга, словно я набрел на клад, и он теперь передо мной лежит во всей своей первозданной красе и горит огнем своих сокровищ - хватай его, загребай дрожащими ладонями и подноси к сердцу, отогревая его, каждое новое слово таило в себе для меня завораживающие откровения истин, которых я искал в жизни, а находил в книгах. Вот теперь и фильм туда же увлек меня ...
 "Но тише! Вот он вновь! Остановлю
 Любой ценой. Ни с места, наваждение!
О, если только речь тебе дана,
Откройся мне!"
 Суеверный страх сжимал меня в темноте и одиночестве до полной неподвижности, и меня, скованного по рукам и ногам, было уже не оторвать от дивана, что-то величественное входило в мою непорочную гуттаперчевую душу, заполняло ее и разливалось по всему телу мелкой дрожью.
 "О, если б ты, моя тугая плоть,
 Могла растаять, сгинуть, испариться!
 О, если бы предвечный не занес
 В грехи самоубийство! Боже! Боже!
 Каким ничтожным, плоским и тупым
 Мне кажется весь свет в своих стремленьях!
 О мерзость! Как не выполотый сад,
 Дай волю травам, зарастет бурьяном.
 С такой же безраздельностью весь мир
 Заполонили грубые начала.
 Как это все могло произойти?"
 Действие на экране шло своим чередом и я забыл о том, что я есть, я переселился в серый не раскрашенный мир и слушал все, что он говорит мне. А говорил он мне страшные потусторонние вещи ...
 " Быть или не быть? Вот в чем вопрос ...
 Что я такое, мелкое и незримое, когда такие страсти передо мной простирались, стонали от избытка во всей своей величественной гениальности,  - мысленно презирал я свое ничтожество, погружаясь в пучину взрослой недоступной философии, выхода из этих лабиринтов великого ума мне не найти, пытайся, не пытайся ...
 Но, о Господи, я, растаявший, поймал себя, я все-таки умудрился - свободно и легко ловил своими длинными пальцами ускользающий край тонкой материи этих, кровно моих теперь, мыслей, озвученных мастеровитыми актерами-творцами, и наслаждался собственным присоединением к величию автора ...   
 Черт бы меня побрал, я разговаривал на равных с самим Шекспиром, он говорил мне, нашептывал негромко, я отвечал ему тем же в шестнадцать своих неполных лет!
 "Пусть Гамлета к помосту отнесут
 Как воина, четыре капитана
 Будь он в живых, он стал бы королем
 Заслуженно. Переносите тело
 С военной музыкой по всем статьям
 Церемоньяла ... "
 Я выдернул вилку из удлинителя и телевизор погас, я поднес ладонь к мокрым глазам и сказал себе:
 - С этого мгновения ни один фильм для меня не станет выше этого фильма. Он вершина всего, что создало человечество!
 Прозвучало это в моих устах несколько напыщенно и самоуверенно, но кто осудит, обвинит впечатлительного мальчишку-максималиста, возомнившего посреди ночи невесть что?
 На следующий день я стал искать все об этом фильме, написанное и еще не написанное, любую мало-мальски достоверную информация выкапывал, и, чтобы вы думали, оказалось, что актер, играющий Гамлета, уже записан в живые здравствующие гении, то есть этот сумрачный в себе человек с гипнотически гортанным криком не от мира сего, да и весь ансамбль актерский был тщательно подобран, отобран преимущественно из филигранных мастеров своего дела. А классическую музыку к этому выдающемуся фильму сочинил великий Шестакович! И третье - автор Гамлета - самый что ни на есть Шекспир, о величие которого в приличном обществе не принято не то что спорить, даже заикаться не стоит, забросают камнями тут же.
 Три гармонии недосягаемой высоты соединил в себе этот гениальный фильм ... и кто это сделал?
 Гениальный режиссер ...
 А кто это понял ночью, один одинешенек? Без подсказок и просвещающих душу нравоучений?
 Гениальный мальчик?
 Улыбнитесь ... я еще живой ...
                ***
 - Генка!
 - Что?
 - Где хочешь, как хочешь, когда хочешь, но ты обязан, должен, буквально под расстрелом посмотреть новый фильм, Гамлет! -  я приставил указательный палец к плоскому, без жиринки прессу скривившегося в гримасе опешившего друга.
 - Влад, ты сумасшедший, где я тебе его найду? Тарелочки с голубой каемочкой только с сказках подносят, да и то, олухам царя небесного!
 - А кто тебя торопит, в спину толкает? Запиши себе его в свои перспективные планы! С тебя этого хватит, под честное слово, - примирительно улыбнулся ваш покорный слуга.
 - Влад, разве ты не знаешь, что свои глаза не пришьешь каждому встречному-поперечному? - вздохнул Геша.
- Ты мой друг, а не встречный-поперечный! Вроде ты меня во всем понимаешь, и с фильмом, надеюсь, не отстанешь? - изобразил я горькую обиду на не выспавшемся лице.
 - Куда от тебя спрячешься! - в Генке, как в зеркале, я увидел свою хитрую улыбку ...
                ***
 Странное дело, слежу за людьми и подмечаю ( Бог меня наградил, или наказал?) непременные метаморфозы с ними - сегодня он один, завтра другой, послезавтра третий, почему я не меняюсь вот уже сколько лет? Если что-то себе сказал, что-то открыл для себя, что-то впитал, то это со мною на всю оставшуюся жизнь, как истина в последней инстанции. А другие ловко поворачиваются по ветру, словно хорошо смазанные флюгеры, и сам черт им не брат, смотрят так же честно в глаза и не моргая лгут! Бог им судья, но мне все равно непонятно, как так можно, быть всю свою бессознательную и сознательную жизнь пластилиновым, лепи из тебя любую фигуру, а ты и в ус не дуешь? Поразительно!
 Я это к чему?
 Так все к тому самому, к фильму! Сто лет назад он был для меня шедевром, выше которого ничего не поставлю, так и сейчас, никто его пока не переплюнул, да и вряд ли переплюнет ... хотя многие дотягиваются  ... Война и мир ... Анна Каренина ... Братья Карамазовы ... Идиот ... Дама с собачкой ... Мастер и Маргарита ... Собачье сердце ... Бег ...  Когда деревья были большими ...
 Когда деревья были большими, я верил, что мир светел ... и лучист ...

 29.03.15. В. В.