Неустойчивое равновесие

 Танечка попала на работу в малокомплектную школу. Всего в школе было восемь учеников: пять ребятишек учились в первом классе, во втором не было никого, а трое были учениками третьего класса. Деревушка располагалась на окраине района, а район был на окраине области. Деревянная одноэтажная, уютная и теплая школа стояла на высоком, обрывистом берегу быстрой таежной речушки, в окружении неказистых деревенских домиков. Поселок назывался «Светлый яр».
 Танечка преобразилась в Татьяну Ивановну не совсем. В свои девятнадцать лет она еще не забыла радости недавнего детства и охотно играла в воскресные дни со своими учениками  в догонялки и прятки. И, по мнению стариков, неприлично громко смеялась на всю округу. Разве учительница так должна себя вести? Она должна ходить по селу степенно и важно, отвечать на приветствия кивком головы и разговаривать с деревенскими жителями снисходительно. А она? Скачет, как коза! А ещё учительница! И только в одном все соглашались – молодая девушка была очень красива!
- Все при ней! – одобрительно говорили все деревенские мужчины.
 Ровесниц в деревне не было, не было и ровесников, но поздней осенью в деревню вернулся из армии Алеша и сразу стал называться женихом Татьяны Ивановны. Это в деревне все считали, что он – жених, а Таня так не считала. Нравился ей Алеша всем, но смущало её только одно – он был балаболкой. Именно так его в деревне и прозвали. Почему? Да потому что у парня рот не закрывался. Он все время всем рассказывал смешные, на его взгляд, истории. Работал он водителем и каждое утро уезжал на работу на автобусе, который увозил старшеклассников в среднюю школу на центральную усадьбу. Жених работал в гараже шофером. По всем деревенским меркам Алеше уже пришла пора завести семью, потому что он отслужил в армии. Алеша к женитьбе был готов. Он так смотрел на Татьяну Ивановну, что со стороны было видно – это любовь! Вот она, его судьба.
- Дай-то Бог! – вздыхала мама Алеши и посылала молодой учительнице то пирожки к ужину, то блинчики, то варенец.
 Алеша все исправно относил, иногда по часу, а то и по два высиживал на табуретке в крошечной комнатке при школе, в которой жила молодая учительница и развлекал Татьяну Ивановну разговорами. Говорил только он, а Татьяна Ивановна сидела за столом и писала рабочие планы, а на Алешу почти не обращала никакого внимания.
Прошла пора поздней осени, выпал снег, приближался Новый год, а Алеша все также сидел вечерами на табуретке в девичьей комнате, и в их отношениях с Таней не менялось ничего. Молодая учительница парня почти не замечала.
 За окнами была зима. Солнце уходило за горизонт. Ночи были лунные. Снегом запорошенные окна на закате были ярко-синими. Таня проверяла школьные тетради, а Алеша затопил печь, включил свет и опять скромно уселся на своей табуретке в уголке комнаты. Он смотрел на Таню восхищенно, но не замолкал ни на минуту! 
Таня закончила проверку тетрадей и теперь писала письмо своей подруге, которая тоже учительствовала в маленькой деревеньке за многие километры отсюда. Лена собиралась замуж и спрашивала у Тани в письме о её личной жизни. «Замуж я не собираюсь. Не за кого. Есть у меня здесь один парень, который ходит ко мне почти каждый день. В деревне все его считают моим женихом. Всем он хорош. И красивый, и пригожий, похож на молодого Илью Муромца, но только ненадежный какой-то. Как барабан пустой. Все трезвонит и трезвонит без умолку. Я его почти не слушаю. Если бы не его легкомыслие, я бы давно сделала шаг навстречу ему», – писала Таня в письме к  подруге, а Алеша в это время сидел напротив и продолжал рассказывать свои бесконечные истории.
 - Как-то раз пошли мы на рыбалку с соседом Васей. Нам лет по шесть тогда было. Пошли значит и поймали. Только не рыбу, а меня Вася удочкой поймал за одно место. Крючок вытащить не можем, кровь идет, я ору. Настоящий концерт по заявкам.    Начинает Вася крючок дергать, а он еще пуще вонзается. Так и пришли в деревню с крючком. Процессия была целая. Я впереди иду в маечке, у меня крючок в одном месте торчит, а Вася за мной удочку несет. Пришли к фельдшеру. Надежда Андреевна быстро меня от крючка освободила, рану мне пластырем заклеила и назвала нас горе-рыбаками.
 Алеша смеялся над своим рассказом своим рокочущим смехом. Таня не смеялась. Алеша и не ждал. Сам рассказывал, сам и смеялся. А ей некогда. Ничего! Он может и за двоих посмеяться. С полным нашим удовольствием. Ему не трудно!
- А вот еще случай был. Еду я как-то по трассе из города. За запчастями ездил. Еду я значит, а тут девчонка на трассе голосует. Ну, я само собой остановился, дверцу распахнул, руку подал ей, как воспитанный человек. Она села, поехали мы значит. Я ей всякие истории начал рассказывать. Веселить, значит начал. А дорога долгая. Слушала она, слушала меня, а потом как закричит: «Ты можешь помолчать, хоть минуточку!» Странная какая девушка. Правда же?
- А вот еще случай был. Едем мы на автобусе рейсовом со станции. Все наши, деревенские, едут. Едем, мы едем, а впереди машина едет груженая, а за рулем Толик, мой одноклассник и друг. Кстати, давно женат, уже и первенца они с женой ждут. Вдруг на наших глазах машина опрокидывается, и пошла кувыркаться, дважды перевернулась и встала вверх колесами, а там склон очень крутой, он еще и оврагом заканчивается.
 В автобусе закричали от ужаса. Водитель – по тормозам. Все почему-то замешкались, только мы с Надеждой Андреевной – нашим фельдшером - кинулись на помощь. А машина вверх колесами так неустойчиво стоит. Ей опрокидываться дальше только большой ком глины мешает. Мы забежали не с той стороны, куда она опрокинуться собиралась, а с противоположной. Хотели дверку открыть и Толю вытащить. Он без сознания был. Но если бы мы притронулись к самосвалу, мы бы Толе не помогли, а только бы навредили. Машина даже от дуновения ветра могла опять продолжить свое движение к пропасти. Толик в кабине, как ему помочь выбраться? А я физику в школе хорошо учил. Я вспомнил приемы, какими можно действовать, чтобы не нарушить неустойчивое равновесие. Я вынул ножик складной, которой всегда в кармане у каждого уважающего себя мужика, забежал сбоку и ударил в лобовое стекло машины как раз по центру, стекло осыпалось, я Толика схватил и стал вытаскивать, но равновесие все равно нарушил или комок глины, который удерживал машину, разрушился, я не знаю. Но было так смешно! Машина дальше стала кувыркаться, а Толик у меня в руках остался, только без сапог. Я его, как маленького, на спину взвалил и бегом в автобус. Тут народ подбежал на помощь. Только поздно помогать было. Кто не успел, тот опоздал! Толик вот он, уже у меня на руках. Правда, без сапог. В автобусе он в себя пришел, Надежда Андреевна его осмотрела, а у него только порезы небольшие, да шишка на голове, сотрясение легкое. А машина так в овраг и упала. Замучились вытаскивать потом. Кабинка в лепешку смялась!
- А вот еще случай был… - радостно продолжил Алеша и осекся, потому что Таня почему-то перестала писать, отложила ручку в сторону и посмотрела на Алешу широко открытыми глазами удивленно и восторженно. Потом девушка встала, обошла стол, в звенящей тишине осторожно приблизилась к Алеше, наклонилась к оторопевшему парню и крепко поцеловала его.
 Но даже в этой ситуации Алеша не промолчал. Он на секунду прервал поцелуй, посмотрел Тане в глаза.
- Давно бы так! Завтра распишемся!
 Просто расписаться им никто не дал, и под Новый год всей деревней устроили молодым такую свадьбу, какой давненько не было в селе.