И снова я о Пушкине

Вот еще одна загадка Пушкина – удивительная любовь к нему и память о нем в Беларуси.
Пушкин для русской культуры, языка и литературы то же самое, что, скажем, Т. Шевченко для украинской, а Янка Купала для белоруской.
Да, для белоруса Янка Купала, Якуб Колас, Владимир Караткевич – святыни, но почему Пушкин?

Почему не Адам Мицкевич, который, кстати, в родстве с Якубом Коласом? 
Адам Мицкевич возрос на белорусской действительности, на богатейшем белорусском фольклоре.
А в польских путеводителях однозначно утверждается: Новогрудчина — польская земля, поскольку там родился Мицкевич.
А литовцы ссылаются на первую строку поэмы «Пан Тадеуш»: «O Litwo! Ojczyzno moja…» — «О, Литва! Моя Отчизна…» «А ваш Новогрудок — это Наугардукас, первая или вторая, после полулегендарной Воруты, столица Великого Княжества Литовского».

На счет Литвы понятно. Население Беларуси – литвины в основном. Еще в моей юности старики говорили – «Какие мы белорусы? Мы – литвины. А  Литва – Жмудь по-настоящему». Не литовцы или латвийцы, мы литвины – совсем другой народ. Вот такая историческая путаница.  А во время Мицкевича так себя и называли – литвины. А землю свою – Литвой. И он так с детства привык.

Пушкин, не страдавший излишней скромностью, считал Мицкевича выше себя. Талантливее. Но – спроси любого школьника из Беларуси, кто Пушкин – ответит. Спроси, кто Мицкевич – не каждый ответит. Парадокс?

Начиная с двадцати пяти лет Адам Мицкевич пишет на польском языке. Это в России учили французский и английский, белорусская шляхта учила языки ближайших соседей: польский, русский, украинский.
Может, поэтому холодок? Отсутствие интереса? Ведь его жизнь тоже интересна, но… только специалистам в основном.   

В 1997 г. президентским Указом № 502 1999 год был объявлен в нашей стране годом Пушкина.
Имя Пушкина живет в каждом белорусском городе и городке.

В Могилеве – проспект, библиотека, библиотечный колледж названы в его честь.
Поэт дважды посетил город. В первый раз в 1820 году, когда направлялся из Петербурга в ссылку в Кишинев. Второй раз его путь лежал через город в 1824 году.
Очевидцы того времени, хоть где-то их рассказы были противоречивы, свидетельствовали следующее.
В 1820 году Александр Пушкин по дороге вдоль Днепра попал в Могилев через Покровский посад, затем на Костерню, по Богородичской улице на Ветреную, затем на Почтовую. Из Могилева на юг Пушкин выезжал через тот же Покровский посад, по Старочерниговской улице до Черниговской Брамы (современный перекресток улицы Островского и проспекта Пушкина) и далее — на юг. Кстати, именно поэтому на перекрестке Островского — Пушкина ныне стоит памятник поэту.
В 1824 году Александр Сергеевич повторил этот путь — только в обратном направлении. Могилевчане сразу обратили внимание на поэта, ибо он ходил по городу в русской рубахе и сапогах. На плечи набрасывал офицерскую шинель, на голову водружал ермолку. За ним обычно шел слуга, наряженный татарчонком. Такое одеяние было экзотичным для Могилева тех лет. Местные дворяне одевались в так называемый «сарматский строй» — одежду, характерную для шляхты конца XVII—XVIII веков, и больше знали Адама Мицкевича, нежели Пушкина. А увидев эксцентричного гостя, назвали его просто сумасшедшим. Офицеры местного гарнизона, узнав о приезде Александра Сергеевича, подготовили ему торжественную встречу — закатили пирушку. К сожалению, ничего не сохранилось от почтовой станции, куда прибыл Александр Пушкин, не уцелело и здание губернской почтовой конторы, куда он заходил отметить свою подорожную.

В Гродно имя Пушкина носят улица, кинотеатр, библиотека.
В Минске – библиотека, проспект.
В Бресте университет, в Пинске – колледж.
В Витебске имя Пушкина носят одна из улиц, мост через Витьбу и гимназия № 3.
В центре Гомеля уютная улица Пушкина. Большая библиотека.

А библиотека имени Пушкина в Бобруйске основана еще в прошлом веке внучкой самого поэта. Наталья Воронцова-Вельяминова вместе с мужем прожила в Бобруйске и Бобруйском районе почти три десятка лет.

В небольшом Быхове есть улица Пушкина.

В Полоцке – музей.
Пушкин проехал через Полоцк в августе 1824 года. Конкретная дата пребывания его в городе легко определяется по другим датам, бесспорным и примыкающим к искомой. Так, 9 августа А. С. Пушкин прибыл в Михайловское, 8 августа он посетил имение Игнатия Семёновича Зеновича в селе Колпино Себежского уезда Витебской губернии, а ранним утром 7 августа он выехал из Могилёва  в Оршу и далее в Витебск. А так как от Могилёва до Полоцка более чем в два раза дальше, чем от Полоцка до Себежа, то очевидно, что в Полоцк А. С. Пушкин приехал 8 августа 1824 года в утренние часы. При этом он отметился в почтовой конторе в книге для записи подорожных и поспешил дальше – в направлении Себежа.

В Полоцке только что (в 1823 году) была раскрыта тайная антигосударственная организация Виленского общества филоматов (кстати, одним из организаторов его был Адам Мицкевич) в Пиарском училище, в котором молодые белорусы воспитывались в духе ненависти к русскому правительству и его политике в Белоруссии.

В Полоцке в 1705 году был Пётр Великий, а при нём неотлучный арапчонок Ибрагим, один из прадедов А. С. Пушкина. При этом император не только был, а, как известно, провёл в нём целый месяц (или немногим больше) в связи с событиями Северной войны 1720 – 1721 годов. Следовательно, А. С. Пушкин, «дороживший мельчайшими подробностями о своём прадеде», просто не смог бы проехать по городу, не вглянув на столь примечательный для него дом, кстати, находившийся на одной и той же улице (Вознесенской), что и почтовая контора.

В Новополоцке – библиотека…

Это только то, о чем я знаю, о чем читала, что видела. Я ж не историк.

В письме Пушкина другу Павлу Нащокину мы находим подтверждение, что прототипом главного героя романа «Дубровский» стал обедневший белорусский дворянин Павел Островский, живший где-то на Минщине, а затем сидевший в остроге в Витебске.

Пушкин побывал в Минске в 1824 году, когда держал путь в родное село, возвращаясь из ссылки. У поэта было строгое указание: ни в коем случае не откланяться от намеченной дороги, однако друзья Пушкина настояли на том, чтобы всем вместе заглянуть в Минск. Считается, что именно здесь состоялась карточная игра, которая позже легла в основу для написания «Пиковой дамы».

В Минске ждала ответа Бенкендорфа его агент, красавица Каролина Собаньская, через много лет верной службы, испугавшись за свою жизнь, начавшая вести двойную игру. Перед разоблачением в 1830 году она виделась с Пушкиным. А затем – она в ссылку в свою украинскую деревушку, он – в Москву к Гончаровой. «Я Вас любил безмолвно, безнадежно…» В нее и Мицкевич влюблен был, но вовремя их с Пушкиным предупредили. Сколько ж народа она выдала…

После смерти Пушкина минским губернатором одно время был несостоявшийся жених Александры Гончаровой – Аркадий Россет. Ее многолетняя боль.

О белорусах Пушкин писал: «Народ, издревле нам родной». Это же пушкинское определение белорусов впоследствии неоднократно использовали сторонники «западнорусизма» с их фантастической концепцией о трех племенах единого русского народа – великорусов, малоросов и белорусов.

Лет двадцать назад в журнале «Неман» опубликовали воспоминания Ивана Носовича, автора первого «Словаря белорусского языка», «Сборника белорусских пословиц», ряда других значительных трудов. Есть в этих «Воспоминаниях моей жизни» и такой эпизод.
В 1839 году Носович, преподавая русскую словесность в Свентянском училище, однажды был очень потрясен. Все ученики его класса категорически отказались заучивать наизусть стихотворение Пушкина «Клеветникам России». Так повторялось три дня подряд. Наконец, учитель понял, в чем дело. «– Скажите честно, эти стихи противоречат вашему патриотизму? Так ли? – Так, господин учитель! – крикнули все».
 «Восстав из гроба своего, Суворов видит плен Варшавы; вострепетала тень его от блеска им начатой славы!» Это тот самый Суворов, который в 1794 году залил белорусскую и польскую земли кровью, задушил восстание Костюшки.

В нашей стране великому поэту возведены памятники в Минске, Витебске, Могилеве, Гомеле,
Новополоцке и Бобруйске. Это что я знаю.
В самых красивых и уютных уголках.
У памятников почти всегда свежие цветы.
Мы свято чтим его память.

А почему?