Поезда, начальники и ночные ляли

   Наша пятерка уезжала первой, потому что в Москве нам нужно было делать пересадку на Казанском вокзале. Остальные ехали на более комфортабельном поезде примерно через шесть часов после нас.

     А наш поезд был какой-то левый и шел вне графика, правда, мы об этом не знали. Мы прощались с группой, прямо почти как навсегда, было много эмоций, даже немножко слез и, конечно, песен под гитару.

- главное, от поезда не отстаньте! – прокричала наша Галочка, и поезд «Москва-Симферополь» оторвался от платформы, как голубая птичка.

Был вечер, Крымская практика закончилась, наши разволновавшиеся в прощании сердца еще слегка вздрагивали. Но…

- любовь приходит и уходит…
- а кушать хочется всегда!!!

   Все мы пятеро были голодны, как пять молодых волков. Купить в дорогу ничего не догадались, на ресторан не хватило бы и собранных вместе средств. Оставалась одна надежда – схватить что-нибудь на станции. Но поезд все шел и шел, нигде не останавливаясь, укачивая, успокаивая…и мы уснули.

Утром проснулись еще голоднее, чем вчера. Щелкая клювами, ждем станцию.
Вот она! Станция Харьков. Стоянка тринадцать минут.

Хватаем деньги, вдвоем с Натальей выскакиваем на платформу и устремляемся к ближайшему киоску. Две бутыли кефира и пять подсохших вокзальных булочек – наша добыча! Счастливые, оборачиваемся и видим, как, виляя, уходит хвостик нашего поезда, который «вне графика».

 Мы не верим своим глазам и ушам! Без объявления! И всего через две минуты, как мы из него выпрыгнули! Не может быть!

Может. В нашей стране все имеет место быть.

Мечемся со своей авоськой по вокзалу. На двери «Начальник путей» большой замок. На всех остальных дверях начальников – тоже. Лето…

После двух часов суеты и беготни начинаем понимать, что мы без денег, без документов…в чужом городе. И никому нет дела, где сегодня мы будем ночевать!

Выходим и стоим столбиками, опустив уши и хвосты, как два печальных суслика, у того места, откуда ушел наш поезд. Как будто что-то может измениться...

Разговаривать не хочется. И есть уже тоже не хочется…И никогда не захочется! Конец света для нас наступил.

И вдруг…О, это невероятное слово – ВДРУГ!

Подходит новый поезд и там за стеклами – родные лица!!!
Поезд останавливается – здесь все наши! Мы обнимаемся так, будто встретились в раю.

- Ой, ваш поезд тоже где-то рядом?
- А мы вас догнали!
- Девчо-о-о-о-о-о-о-о-о-онки!!!
- Как отстали???
- Да вы что-о-о-о-о-о-о!!!

И все, перебивая друг друга, объясняем начальнику вагона, что мы «наши»! А он не хочет слушать, и мы начинаем понимать, что нас тут оставят!!! Наконец начальник вагона требует руководителя, который бы нас признал. Руководителя никакого нет, но девчонки куда-то бегут и ведут представительного дяденьку, который, видя нас впервые в жизни, удостоверяет, что мы – наши!

Но начальника вагона не проведешь. Он требует назвать наши имена. И фамилии. И мы попадаемся, как школьники...И с позором изгоняемся из вагона.

Сейчас они уедут, а мы пропадем в этом Харькове и останемся в нем навсегда…

Неа! Не тут-то было. Половина наших девчонок пляшет и скачет вокруг начальника вагона, а со второй половиной мы проникаем в следующий вагон.

- Поезд тронулся, господа присяжные заседатели!

И нас, заслоняя собой, ведут и прячут в купе. Мы с Наташей лежим на третьей полке под самым потолком, тихие, как мыши, закиданные сумками и сетками. Чувствуем себя партизанами на территории, оккупированной врагом. Едем «зайцами» всю ночь до самой Москвы. Теперь, если и высадят, мы дома!!!

Но вот и новая проблема – найти нашу потерянную «тройку», у которой наши вещи, документы и новые билеты. И успеть перескочить с одного вокзала на другой! На все про все – время до вечера…

Но нам фантастически везет! Пока мы в растерянности соображаем, что делать, по радио передают объявление, где звучат наши имена:

-…у четвертой кассы дальнего следования…Наталья…Ольга…

Теперь мы, словно два стремительных ветра, ломимся сквозь толпу, видим грустные вытянутые рожицы наших – Лильки, Ленки и Томки, которые уже освещаются изумлением и сразу же восторгом:

- А-а-а-а-а-а-а-а!

- Мы хотели стоп-кран…мы вас видели!
- А мы только хвост поезда…
- Ой! А вещи ваши забрали!!!
- Кто? Куда?
- Все переписали и забрали, нам не дали!
- Пошли искать!

Еще два часа поисков начальства. Наконец оно найдено сидящим на высоком табурете и абсолютно не вяжущем никакого лыка.

Пытаемся объяснить, и в ответ слышим что-то про японскую маму и про вещи, отправленные в Магадан. И нас бы туда же.

Время уходит так стремительно, что только слышен свист вертящихся стрелок вокзальных часов.

Наконец находим какое-то среднее начальство, находящееся в нормальном состоянии, но категорически не желающее заняться поисками наших вещей и документов.

И тут наша красивая Лиля всех удивляет. Она начинает рыдать, причем с причитаниями, как тетя Дуня из деревни «Красный путь». Она так профессионально причитает, что мы опоздаем на поезд и никогда-никогда-никогда больше не увидим родных, близких и друзей! Слезы ее отлетают от щек, как белый горошек, и очумевшее начальство в громкий рупор повелевает наконец начальнику нашего поезда немедленно прибыть. Тот прибывает, получает указание  - НАЙТИ!

И вот мы всей компанией прыгаем через рельсы и выходим на какие-то запасные пути. Видим наше купе, так легкомысленно покинутое в городе Харькове! И тут же обитают простецкие клеенчатые чемоданчики с заткнутыми в ручку описями наших вещей. Все тут. Но не все так просто, как нам по наивности лет кажется.

   Наступает самая драматичная страница приключений в поезде «Москва-Симферополь».
Угрюмый начальник поезда, щуря правый глаз, начинает допрос на предмет того, ЧТО НАХОДИТСЯ В ЧЕМОДАНЕ.

Мучения Наташи длятся долго, достигают апогея! И наконец ей вручается ручка для росписи в описи и чемодан.

Начинается экзамен для меня.

Бодро перечисляю свою летнюю одежку, обувку.

- А что еще было? – теперь щурится левый глаз
- Письма были…
- От любовников (комментарий некорректный). А что еще было?
- Носки были…полосатые…
- В репьях, - ехидно добавляет вредный дядька
- Ракушки были. Матрешка с морской водой…
- Еще что?
- Майки две желтые…постирать не успела
- Еще?

Больше не помню, хоть убейте.

Кажется, Лилек готовится заплакать.

И вредный начальник с ехидством выдает:

- Две ночные ляли, вот что!
- К-какие…ляли??? В моем чемодане???

Начальник пренебрежительно морщится, открывает мой чемодан и выкидывает оттуда два сарафанчика на узких бретельках и с голой спинкой.

- Вот какие!

Не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Он принял их за ночные рубашки, то есть, «ляли» на его сленге.

И, не выдержав, мы гомерически хохочем все пятеро, заливаясь слезами, просто икая от смеха.

Дядька смотрит на нас, потом губы его изображают что-то типа улыбки. Он сует мне ручку для росписи…

Мы хватаем свои вещи, включая пресловутые мои «ляли», и несемся на вокзал, на скорый поезд «Москва – Ташкент».

И ведь успели!

Успели на поезд, поесть, правда, так и не удалось. Авоська с кефиром и булочками благополучно забыта на вокзальных просторах нашей Родины.

Будем считать, что это жертвоприношение за удачу!