Что в итоге?

  Ветров взял чистый лист, сел поудобнее, проверил, хорошо ли пишет ручка, крупно написал: "Завещание" и задумался...

  А что, собственно, завещать, и кому? Огляделся... Небольшая комнатка, давно требующая ремонта. На потолке жёлтые пятна. На стенах выцветшие обои. Давно не мытые окна с линялыми занавесками. Нет, не подумайте, Ветров старался поддерживать чистоту и порядок. Ни паутины в углах, ни мусора под диваном у него не было никогда. И посуду всегда мыл сразу после трапезы. И бельё стирал раз в неделю, даже постельное.

  Ещё в далёком детстве мать приучила к аккуратности, когда строгим окриком, а чаще - подзатыльником. Любила она своего Митеньку до умопомрачения. Но и строга к нему была, боялась избаловать. Без мужского воспитания мог вырасти размазнёй.

  Мальчик был смазлив, невысок, светловолос. Пухлые губки не выговаривали половину алфавита, но у него даже шепелявить получалось симпатично. Соседские бабули тайком норовили обнять, подсовывали конфетки и называли "Наш красавчик".

  С помощью логопеда речь к школе исправилась. Учёба давалась легко, над уроками не корпел, но и не манкировал. С мальчишками в футбол не гонял, но смотреть, как играют, любил. Ещё в шестом классе увлёкся всякой электроникой. Тогда ещё не было микросхем и процессоров. Но уже были транзисторы и первые магнитофоны.

  Попробовал починить одно, другое - и стало получаться. К концу восьмилетки стало ясно, что это и есть призвание. Техникум, институт, НИИ. По жизни скользил, как на лыжах с пологой горки, легко и непринуждённо. Работа в целом нравилась. А для души занимался ремонтом техники по соседям. Сначала стеснялся брать деньги, тем более - поллитровки. Потом перестал отнекиваться, хотя к выпивке не притрагивался. Организм спиртное не принимал.

  В НИИ с будущей женой познакомился. Пара получилась на загляденье: эфирное создание Нюта и коренастый блондин Митя. Нюта печатала в машбюро института, училась на вечернем в техникуме, хотела стать чертёжницей. Недолго пожили с Митиной мамой, потом получили комнату за выселением. Эту вот комнату. С соседями-алкоголиками. С окнами на шумную улицу. А тогда были счастливы. Вдвоём обновили обои, покрасили два узких окна, на подаренные к свадьбе деньги купили софу и небольшой ковёр. Навели уют. И стали жить.

  В положенный срок Нюта родила хорошенькую девочку. Назвали Светлана, Светлячок. По очереди вставали ночами покачать ребёнка. Гордые, по вечерам гуляли с коляской. Жизнь была мирной, спокойной, счастливой...

   Любимая дочурка заговорила поздно. Впрочем, в этом и не было необходимости,  все её желания и так понимались и исполнялись.

  А вот первые слова и обрадовали, и удивили. "Свечку нужны коньки". Вот так, нужны - и точка. Свечка - это облегчённый вариант Светочки. Купили самые маленькие, но и те болтались на крошечных ножках ребёнка. Потом так и пылились на антресолях, никому не нужные.

  Ещё Светланка была очень разборчива в пище. Прежде, чем положить в рот очередной кусочек - внимательно рассматривала, обнюхивала, пробовала языком. Есть что-то новое наотрез отказывалась. Года были полуголодные, в магазинах - пустые полки, на базаре цены кусались. Нюта из того, что было, изобретала вкуснейшие супы и салаты. И её очень расстраивало отсутствие аппетита у дочки.

  Один раз жене удалось достать несколько бутербродов с чёрной икрой из закрытого буфета. Вопреки ожиданиям девочка ела хлеб с маслом, выплёвывая икру на пол. В общем, с кормлением были большие проблемы.

  Зато дочка была аккуратна. Всегда умыта, причёсана. Убогие магазинные платья Нюта перешивала или украшала аппликациями. Недолговечные дефицитные колготки штопала нитками в цвет или вышивала яркими цветочками. Дефицитом-то было всё.

***

  К концу семидесятых жить стало полегче. Митя дослужился до старшего инженера. У людей появилось больше импортной техники, а мастеров по её починке найти было ещё сложно. И приработок никогда не был лишним. Нюта так и стучала по клавишам в машбюро, техникум так и не закончила. То была в декретном отпуске, то Светланка часто болела, не до учёбы.

  На работе давали "заказы", потом стали продавать что-то из одежды на "распродажах". Митя обычно тянул  жребий вместе со всеми. Если доставалась уж совсем ненужная вещь, то и её можно было обменять или даже продать. Так и жили.

  Беда пришла неожиданно. Банальная фраза, а насколько точна. Казалось, что работай, живи честно, расти ребёнка - вот это и есть смысл жизни. Размеренному и спокойному счастью наступил конец в одну минуту, даже - секунду. Молодой лихач на машине своего отца не смог остановиться... На его пути оказалась Нюта...

  "Скорая", реанимация, несколько операций - всё впустую. Жена умерла. Дочке было всего двенадцать. Митя не запил, не впал в депрессию. Наоборот: он внутренне собрался и решил жить ради Светочки. Постаревшая мама тоже требовала ухода. Стало не до вечерних подработок. Готовка, стирка, уборка. Всё то, незаметное со стороны, что обычно делается женщиной как бы исподволь, легко и непринуждённо, для Мити стало тяжёлым ярмом. Собрать дочку в школу, завезти маме продукты, сдать вещи в химчистку... много чего свалилось на мужчину. И если стирка и уборка были утомительными, то готовка вообще никак не получалась.

  Митя привёз от мамы старинную кулинарную книгу. Покупал какие-то брошюры типа "Секреты узбекской кухни". Всё впустую - яичница оставалась коронным блюдом. Света обедала в школе, это выручало в будни. В выходные, пару раз в месяц, с получки, ходили в кафе-молочную на Пушкинской площади. Летом удалось достать путёвку в пионерлагерь. И всё равно не оставляло чувство вины перед дочкой. Хотелось, чтобы она росла принцессой, а на деле...

    Училась Светлана не очень. То, что считала интересным - историю, биологию - знала назубок. А остальное едва тянула. Долгими зимними вечерами Митя пытался решать с ней задачки, но у него это плохо получалось. Дочка слушала в пол-уха, а потом жалобно просила сделать за неё домашние задания. Любящий отец не мог отказать, тем более, что ему математика как раз была понятна, физика интересна, а химические задачи задавали редко.

  Девушка росла, становилась редкой красоткой. Миниатюрная в мать, но более округлых форм. Грудь налилась уже в пятнадцать. Светлые волосы гармонировали с серо-зелёными глазами. Пушистые ресницы смягчали слишком холодный взгляд. Пухлые губы скрывали язвительные усмешки. При всей кукольной красоте Светочка не была объектом влюблённостей со стороны одноклассников. Других девочек водили в кафе-мороженое и в кино, зимой на каток, летом в парк. Светлану не приглашали.

  Митя часто думал, что же в дочке не так. И одета не хуже других. Хотя наряды покупались на барахолках, но и это стоило отцу нескольких бессонных ночей за ремонтом автомагнитол. Такой приработок оказался самым удобным и выгодным, а подремать можно и в метро по дороге на работу.

  Как-то раз Митя услышал разговор дочери с одноклассницей по телефону. Сначала речь шла о о дополнительных занятиях, на которые Света ходить отказывалась. Потом собеседница, видимо, задала вопрос о ком-то из мальчиков. Ответ дочки поразил: "Ты с ума сошла, Настя! Все они - дебилы, а уж он-то самый противный. Мне никто никогда не понравится. Лучше жить одной, чем с размазнёй, как мой папочка". Тогда в первый раз Митя почувствовал, как болит сердце.

***

  Несколько раз Митя решался познакомиться поближе с какой-нибудь одинокой женщиной из числа сотрудниц НИИ. Но сойтись для семейной жизни так и не решился. Вдруг мачеха обидела бы любимое чадо? Могла бы родить, пелёнки, плач, всё это могло бы помешать Светланке, которая готовилась поступать в институт.

  Готовилась... скорее делала вид. Подготовительные курсы забросила спустя пару недель, хотя оплачен был полугодовой курс. Увлеклась танцами, могла часами отрабатывать движения перед зеркалом. Пробовала петь под гитару. Митя догадывался, что дочка видит в себе актрису. Не такого будущего хотел для неё, но знал, что спорить бесполезно.

  Света поступила в театральный. Сама удивилась. Митя в честь такого события подарил дочке золотые часики. Подарок был благосклонно принят...

  Дочка успешно училась, приходила поздно и уставшая. У неё появились друзья, что очень радовало Митю. И уже заранее гордился будущей гениальной актрисой, мечтая о интересных ролях для неё. То видел Офелией, то - Сильвой. У Светы оказался сильный и красивый голос. В общем - было чему удивляться. Сам-то Митя жил обычной, серой и скучной, жизнью. Работа, дом, по вечерам телевизор.

  С работой начались проблемы. К девяностому году половина здания НИИ оказалась в руках ушлых арендаторов. Те платили лично директору, и немало. Отделы сначала уплотняли, а потом начали вообще увольнять сотрудников десятками, невзирая на заслуги и стаж. Митя числился ведущим инженером, тянул несколько проектов. Когда ему вручили приказ о сокращении - растерялся. На вопрос, кто же будет вместо него, получил невнятный ответ, что-то вроде: "Временно приостанавливается деятельность для реорганизации".

  Самостоятельно найти другую работу не удалось. На бирже труда присвоили номер и отправили восвояси. Через начальника охраны "своего" НИИ удалось получить место разнорабочего в одной из новоявленных фирм. Фирмачи собирали компьютеры из контрабандных готовых блоков. Не "Роботроны" уже, а вполне полноценные персоналки. Платили не слишком щедро, но платили.

  Митя встречал бывших сослуживцев, которые то впрягались в челночный бизнес, то торговали барахлом на новоявленном "Черкизовском", задыхаясь от вони китайского ширпотреба. Поэтому работу Митя ценил и старался угодить начальникам. Задерживался допоздна, не отказывался выйти в выходные, отлаживал готовые изделия. Понемногу освоил работу на компьютере, потом увлёкся программированием. И стало получаться.

***

  Фирма, в которой трудился Митя, лопнула через пять лет. На таможне арестовали очередную партию, потом налоговая ужаснулась отсутствием хоть какой-то отчётности. А там и переводы в оффшор всплыли. В те годы девяносто процентов предпринимателей так работали. Главное было - не попасться.

  Митя, да что уж - Дмитрий Михайлович - опять оказался без работы, а главное - без зарплаты. Светлану после училища взяли в областной детский театр. Но роли ей доставались в основном второго плана. И платили совсем немного. А молодой женщине так много всего надо: модная одежда, яркие украшения, одних кремов в ванной стояло на полке с десяток. Свете хотелось и в бассейн, и на фитнес, новое увлечение. Понятно, что актриса должна держать форму, иначе так и будет прозябать в роли ведьмочки на детских утренниках. На всё нужны были деньги...

  Одно время Дмитрий был распространителем программ по законодательству и бухгалтерскому учёту. Устанавливал обновления, заодно обучал, как правильно пользоваться. Но... появился интернет.

  Дмитрий быстро сориентировался в новых условиях. Разобрался с операционными системами, сайтами и с упоением овладевал новыми возможностями.

  Потом появились в глобальной сети вирусы, а следом - антивирусные программы. Лицензионное обеспечение было дорогим. А пиратские аналоги - ненадёжными. Спрос на мастеров по вызову стремительно вырос. Дмитрий забыл про выходные, мог до ночи бегать по заказам, но зарабатывать стало легче.

  Светлана снялась в паре рекламных роликов. Это помогло ей попасть на небольшую роль в сериале, потом ещё и ещё. Пригласили на роль второго плана в мелодраму. Фильм показали по телевидению, Свету стали узнавать в магазинах и на тусовках.

  Наконец, у молодой, почти тридцатилетней женщины, появился жених. Дмитрию этот Юрий уж очень не нравился, но он понимал, что дочка ничего и слушать не будет. Отношения и без того были натянутыми, без намёка на душевность. Всё чаще Светочка повторяла, как её не повезло с отцом-неудачником. Коллеги по театру ездили в автомобилях, а ей приходилось в метро, в толпе, в миазмах большого города.

  Юрий был каким-то клерком в крупной компании, зарабатывал неплохо, имел квартиру в центре, подарок родителей, иномарку, почти новую. Имел возможность обедать в ресторане и отдыхать в тёплых странах. Наверное, это была хорошая партия для начинающей актрисы. Но Дима чувствовал в нём гнильцу. Бегающие глазки, вертлявая походка, льстивые слова - всё это вызывало отвращение. Впрочем, делать предложение Юрий не торопился. И с родителями невесту не знакомил...

***

  Начался новый век. С новым президентом появились новые надежды. А то уж очень много негативного накопилось: бомжи, попрошайки, нищие бабушки, продающие жалкие "ценности", пытающиеся заработать на хлеб. Цены в магазинах зашкаливали, а в многочисленным киосках можно было купить протухшие продукты, палёную водку или одежду, расползающуюся при первой же стирке.

  Дмитрий пока держался на плаву. Адаптировал стандартные бухгалтерские и складские программы под конкретного заказчика. Делал подключение нескольких персоналок к одной сети. Реанимировал компьютеры, разблокировал, убирал спам и рекламные баннеры. Начал отказываться от небольших заказов, фактически работал на нескольких фирмах системным администратором. Но в штат никто его не оформлял, а он и не настаивал. Лишь бы платили. Львиную долю заработанного отдавал любимой дочке "на шпильки".

  Светлана почти год прожила у жениха. Но однажды со слезами вернулась в отчий дом. Юрий просто выставил её за дверь. Родители подобрали ему более подходящую невесту. Дочку таких же небедных нуворишей, а "Уж не какую-то там актрисульку без рода и племени". Света опять же обвиняла во всём отца...

  Суть её обвинений была в том, что нормальные мужчины умеют нормально жить. Имеют свой бизнес, зарабатывают детям на квартиры и машины. Не прозябают в коммуналках, а выкупают их и отделывают евроремонтом. Ездят с семьёй на курорты, да мало ли какие радости жизни могут подарить. А этот, как бы любящий папаша, по сути никчёмный, нищий, тупой - пустое место!

  Дмитрий попытался привести примеры знакомых, кинувшихся в перестроечный бизнес. Кто-то разорился и стал бомжом, кто-то пропал, прихватив большой кредит. А кого-то просто застрелили конкуренты. Но разве Света стала это слушать? По её мнению - это и были обычные недоумки и неудачники, как и этот, отец-недотёпа. Угораздило же её родиться от такого...

***

    Митина мама долго болела. Её соседи по коммуналке старались помочь хоть немного, но всё равно Дмитрию было трудно ухаживать за лежачей и немощной женщиной. Нанимать сиделку не получалось. Переодевать, мыть, кормить, делать уколы - всё это было и физически, и морально тяжело. Кто-то посоветовал обменять две комнаты на одну квартиру. Митя начал искать варианты, но простой обмен уже никто не делал, только через куплю-продажу. Энергичный маклер нашёл сразу несколько вполне приемлемых вариантов, даже одну двушку на окраине.

  Светлана категорически отказывалась съезжаться с бабушкой, тем более ухаживать за ней. Пыталась уговорить отца просто переписать комнату бабушки на её имя. Дмитрий Михайлович проявил неожиданную твёрдость. Для совершения сделки по продаже подал документы на приватизацию, о которой до этого не думал никогда. И своего жилья, и маминого.

  Но приватизировать комнату мамы не успели. Буквально через несколько дней мама умерла во сне. Было ей всего семьдесят девять. Так Ветров остался фактически один. Дочка собрала вещи и съехала на съёмную квартиру. Без объяснений, не попрощавшись. Она-то надеялась, что  бабкина комнатка достанется ей. Уже строила планы, как продаст её и купит себе машину. Не получилось...

***

  Дмитрий как-то сразу постарел. И без того невысокий - начал горбиться. Седина в светлых волосах раньше была незаметна, а тут вдруг оказалось, что вся голова абсолютно белая. Взгляд потух. Походка стала шаркающей. В неполные шестьдесят Дмитрий Михайлович выглядел на все восемьдесят. Всё чаще начало беспокоить сердце.

  Работать и зарабатываться стало не за чем, не для кого. Сам он привык обходиться минимумом. Брюки носил десятилетиями, пока не истлеют от частых стирок. Когда-то драповое, пальто начало расползаться по всем швам. От кроликовой шапки стало просто отвратительно вонять. Ничего этого Дмитрий не замечал. Всё чаще стал разговаривать сам с собой или с телевизором. Реальность начал подменять какими-то фантазиями. Как бы счастливо ему жилось, если бы Нюта с мамой были живы, если бы дочка вдруг приехала и поделилась своими новостями. Ведь о ней ничего не было известно, где она, как она...

  Обратившись в положенный срок за пенсией с удивлением обнаружил, что рабочий стаж у него небольшой, всего чуть больше тридцати лет. Вот когда понял, что надо было хоть где-то оформиться официально. Размер пенсии получился по минимуму, так как справку о зарплате в НИИ получить не смог: институт давно приказал долго жить, а в каких-то архивах искать Дмитрий не стал. Ему было всё равно...

    Дмитрий Михайлович Ветров всё-таки не привык сидеть сложа руки. Три прошедших года он как-то подрабатывал, устанавливая антивирусные программы. Нашёл вариант, при котором одну и ту же лицензионку можно было использовать многократно. Сама программа была не очень надёжная, но Дмитрий об этом честно предупреждал. Всё равно желающих заполучить за сущие копейки было много.

  После оформления пенсии по старости Ветров решил, что надо найти занятие поспокойнее, устал уже бегать. Подняться на второй, а тем более - на третий, этаж становилось всё труднее. Уже прозвенел первый звоночек: побежал было за отъезжающим автобусом и... Резкая сильнейшая боль пронзила всю левую половину груди. С трудом дошёл до скамейки на остановке. Было трудно дышать, голова кружилась, сил встать не хватало.

  Какая-то сердобольная женщина протянула валидол со словами: "У меня муж сердечник. Возьмите всю пачку, нельзя так рисковать в вашем возрасте." Дмитрий долго отсиживался, пока не замёрз на сыром мартовском ветру. На следующий день пошёл в поликлинику. Его карточка давно была потеряна, без обязательной страховки талончик не дали. В общем, плюнул на всё и ушёл восвояси.

***

  Новая работа нашлась довольно быстро. Вахтёром в пенсионном отделе. Сидел в тепле, записывал данные паспортов посетителей, ночами спал на кургузом диванчике. И платили вполне прилично, и обещали засчитывать в стаж, чтобы шла ежегодная прибавка к пенсии.

  Двое свободных суток маялся от безделья. Его бы воля - и поселился бы на рабочем месте. Одиночество тяготило, среди людей меньше одолевали грустные мысли. При этом на работе надо было прилично выглядеть, поэтому Дмитрий стал за собою следить с особой тщательностью. Ходил в парикмахерскую, купил кое-что из одежды, ежедневно брился и даже одеколонился.

  Те работницы пенсионного, что постарше, начали с любопытством поглядывать на вполне ещё импозантного мужчину, явно одинокого. Начали угощать домашними пирожками и салатами. Отвыкший от домашней вкусной пищи Ветров совсем разомлел. И даже начал переглядываться с пятидесятилетней вдовой, ему нравилась её аппетитная фигура, вьющиеся волосы и добрый взгляд.

***

  Уже под осень неожиданно объявилась Светлана. Дмитрий дремал у телевизора, когда со скрипом открылась входная дверь. "Давно надо смазать",  как-то так и не понял, что кто-то вошёл. Дочка прошла мимо Ветрова, как будто и не заметив. Открыла ящик, в котором хранились документы, квитанции и всякая дребедень, начала там что-то искать.

  Дмитрий сидел как вкопанный, он был рад приходу дочери, но не решался заговорить первым.  Света всё так же молча вытащила своё свидетельство о рождении и ещё какие-то документы и справки, сложила всё в свою яркую сумочку, потом объявила, что уезжает навсегда. Театр едет на гастроли, есть шанс не возвращаться. По переписке нашла несколько вариантов, "А там видно будет".

  После ухода дочери в воздухе ещё долго витал запах её терпких духов. Дмитрий начал задыхаться, открыл настежь окно... И упал в обморок, больно стукнувшись головой о край дивана. Сколько он так пролежал - никто не знает. Очнувшись, дополз до своей кровати и лежал до утра, пытаясь успокоить боль в сердце.

  На следующий день с трудом дошёл до работы. Видок у Дмитрия бы таков, что сменщик без раздумий вызвал "Скорую". Больница, жёсткая кровать, капельницы, слишком громкие голоса врачей и соседей по палате - всё раздражало. Хотелось уснуть и не просыпаться.

  Через день больного пришла навестить та самая вдова. принесла баночку с куриным бульоном, очищенные грецкие орехи, варенье. Дмитрий Михайлович растерялся, пытался встать, натягивал до шеи одеяло. Ему было стыдно за свою беспомощность, за небритость, несвежее бельё. Но Антонина Петровна на всё это явно не обращала внимания. Расспрашивала, что врачи говорят, какой поставили диагноз, что назавтра принести. Дмитрий чувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. От такой душевности и заботы...

***

  Диагноз был неутешителен. Половину умных слов, сказанных лечащим врачом, Ветров не понял. Запомнилось главное: не волноваться, больше гулять медленным шагом, принимать витамины. Встать на учёт по месту жительства, по возможности оформить инвалидность, это позволит получать дорогостоящие лекарства бесплатно или хотя бы со скидкой. И не поднимать тяжести, не нагружать больное сердце.

  Дома Дмитрий Михайлович Ветров достал чистый лист бумаги, проверил, хорошо ли пишет ручка. Посередине листка написал крупно "Завещание", подчеркнул... и задумался.

  А ведь завещать ему было нечего. Комната стоила, наверное, каких-то денег, но оставлять её некому. По закону она и так отходит дочке. Ни машины, ни дачи не нажил. Счёт в банке открыл, но там лишь жалкая пенсия, копил на всякий случай для дочери. Нет дочери, нет любимой Светланки. Не смог добиться от неё если не любви, то хотя бы привязанности.

  Вспомнил про Антонину. Хорошо бы с ней жилось. Но... поздно. Он понимал, что очень скоро может стать обузой, а не опорой для этой прекрасной женщины.

  И зачем жить? Смысл существования? Есть, спать, гулять... Беречь себя - для чего?

  Ветров открыл окно, влез с трудом на подоконник. Не оглядываясь, шагнул с шестого этажа.