Рукописи не горят...

Рукописи не горят и не исчезают бесследно, — сказал Булгаков. Мои же исчезли с компьютера — вжик! — и как не бывало. Всякий раз, пытаясь восстановить в памяти текст, я раздражалась на себя. Ничего не осталось! Я помнила название каждой главы, каждую сцену, каждую фразу, но не хватало сил войти даже в один эпизод, чтобы оживить его заново. Всё словно под стеклом – вижу, но не чувствую.

Прошло четыре года с исчезновения книги и семь лет с тех пор, как я перестала писать. Я умоляла Бога избавить меня от этого груза и просила Память забыть эту идею навсегда. Но каждый пройденный шаг, каждая мысль, каждый вздох, дни и ночи – всё напоминало мне о ней. Их было двое на всю бесконечность... – эхом звучало повсюду. Тоска по несбывшейся мечте, по потерянному пути царапала душу. Я загрузила себя механической, бездумной работой. Старалась стать как все, лишь бы забыть о тех, кто жил в безмятежности, родился и потерялся во времени.

Тук-тук! — стучится мысль.
Тук-тук! — отвечает сердце.
Тук-тук! — является Призрак неродившейся книги.

— Прочь, уйди! — умоляю. Глупая ты фантазия. Я отказываюсь от тебя.
Взяла и впустила в жизнь свою человека, который заменил мне солнце и стал моими крыльями. Я доверила ему свою мечту. Впустила в книгу. Вместе мы уходили в другие миры. Вместе мы создавали тебя. Я верила, что вместе. Я мечтала, чтоб вместе. Я так хотела… Через несколько месяцев после нашей встречи я отложила создание книги — до лучших времен. Увлеклась и пошла за ним, за моим солнцем. Он научил меня обменивать время на деньги. Меня очаровало право на обладательность: дома, мебель, машины, сад, коты, скалярии…

Облака скучковались в тучи. Солнце моё угасло. Крылья одервенели. Я расплескала краски и стала грузной тенью себя. Уехала к маме — домой. Он отформатировал мой компьютер — хотел как лучше.

Остался лишь Призрак несбывшейся книги.
— Призрак, ты мертв! Нет смысла бороться. За что? Глупая иллюзия. Прочь! Я не творец. Я глина. Душа перестала летать. Я крылья сожгла той зимой — оставила все и ушла. Помнишь?

Летом в жизни моей, на работе, появилась Ангелица — сиделка за списанными со счетов из Эстонии. Она слушала мои истории: про солнце, про крылья, про книгу. Плакала вместе со мной и вязала. К осени связала мне тонкую шаль-паутинку.

— Вот тебе новые крылья, — сказала она.
— Нет, не поднимут…
— Тук-тук! — опять этот Призрак. — Вспомни девочку с первым рисунком,
— Зачем? Тебе нужна форма — мне же, покой.

Тук-тук — бьется  сердце в подушке. Ангелы плачут и плачут.

— Когда же все это закончится? — спросила я утром у Карманного справочника мессии.
— Ты хочешь узнать, закончена ли твоя миссия на земле? Если ты жив — нет! — ответила книга.

— Тук-тук, — призвала я Призрака. — Я помню ту девочку!

Призрак смотрел на меня — я смотрела на серый город. Слезы ангелов прорвали плотину страха. Причудливая башня выстроенная логикой распадалась. Плохо скрепленные мосты тонули в бурном потоке. Что толку держаться за мнимую крышу?

Всё стихло.

Маленькая девочка стоит на заросшей просёлочной дороге.

— Привет.

Она молча протянула мне листок. Моя детская фотография с рисунком на обратной стороне. Я вспомнила озарение того самого момента, когда поняла, что у меня получился настоящий рисунок. Разглядывая его, я снова почувствовала себя большой и значимой. Я могу оставлять следы звучало во мне и кристальным тук-тук отдавалось в бесконечности.

— Я сама решу, когда мне закончить писать!

— Тук-тук. Белая дверь. За нею слова из исчезнувшей книги. Текут ко мне в идеальном порядке. Живые, как прежде. И всё же — что-то в них изменилось за долгое время — они повзрослели! уверены стали и ярче. Я позволила быть этой книге. Тук-тук…