Театр абсурда в Янг Вик

 «Счастливые дни» Самюэля Беккета, в Янг Вик.

Беккет, известный мастер изображения абсурда в жизни человека. Поэтому наверное я ни одной его пьесы не прочитал до конца. Жизнь и без того мрачноватая штука, а после просмотра таких вот «счастливых дней», вовсе жить не хочется.
  Но кому-то наверное нравится. Это скорее всего из тех характеров, которые любят фильмы-ужасы и к тридцати годам в большинстве становятся либо алкоголиками, либо преступниками.
Я уверен, что внутренний голос, после просмотра нынешней киношной жути в России, всё чаще шепчет таким людям – пойди и убей!
В этот день, перед тем, как пойти в Янг Вик, мы были в Фестивальном зале и смотрели балет «со стульями».
Четыре танцора – две девушки и два юноши, танцевали, а точнее двигались по сцене используя в качестве партнёров, четырнадцать стульчиков для детской комнаты. В зале сидели в основном родители с детьми – потому что в театре проходит неделя детского веселья – в Лондоне начались школьные каникулы. Дети в основном маленькие, но смотрели серьёзно и некоторые из них принимались тут же танцевать в проходах, подражая танцовщикам. Реакция на движения была у этих детей вполне адекватная и встречали они артистов с энтузиазмом.
А я, впервые видя «бессюжетный» балет, который сегодня называют современным, кажется начал понимать значение просто движения на сцене. В определённом смысле это такой же минимализм, что в живописи, что в современной музыке. Идёт это, часто от нежелания повторяться, стремления быть оригинальным, но часто просто от неумения и незнания. Ведь проще всего накрасить квадратики, а потом объяснять зрителям, что это форма протеста против привычного и заскорузлого и поиски новых форм.
Конечно долго эти танцы со стульями смотреть трудно и потому, весь спектакль длился не более получаса…
После, мы вышли на набережную и пошли в сторону нового музея «Тэйт-галлери».
Там, неподалеку, под железной дорогой, в насыпи, сделаны помещения и в одном из них работает турецкое кафе самообслуживания, где можно выбрать по вкусу еду и даже вино.
  Мы сидели в этом уютном «подвальчике» оформленном современными архитекторами вполне удобно и функционально. И еда была вкусная, как впрочем и домашнее вино из Турции.
На улице было темно и сыро и потому, на диванах за столиками в этом кафе было тихо и уютно.
После такого раннего ужина, мы, не торопясь вернулись в Янг Вик и вошли в зал в числе первых. Остальные в ожидании спектакля пили вино и пиво в пабе, при входе в театр. Со стороны, в первый раз это может показаться вполне уютным времяпровождением, но после, я понял, что ошибся…
В зале было прохладно а вместо декораций, с одной стороны зала торчали из земли «натуральные скалы» высотой до четырёх метров и на склоне скалы, стояла какая-то странная палатка. Над скалами, висел громадный светильник дневного света размера пять на три, который пока не был включен…
Мы сели и укрыли колени своими куртками, наблюдая как заполнялся зрительный зал.  Обратили внимание, что многие пришли в зал с пластиковыми большими стаканами с пивом или лимонадом, из которых торчали соломинки. Влияние на ход спектакля этих стаканов, обнаружилось после…
Наконец зал заполнился, двое рабочих в комбинезонах, пришли и сняли палатку. Чуть позже, я разглядел, что на склоне скалы, сидит женщина. Нижняя часть её была засыпана щебнем и сверху осталось только голова и туловище. Она согнувшись лежала головой на вытянутых руках и похоже, что спала или сосредотачивалась перед спектаклем.
  Вдруг громогласно заверещал звонок и женщина «проснулась» и начался спектакль, который напоминал монолог или разговор с собственной сумкой, из которой героиня доставала предметы, обычно сопровождающие женщину в её быту. Это были: зеркало, зубная щётка, увеличительное стекло, губная помада и пистолет.
В небольшой пещерке рядом с женщиной, невидимый до поры, вдруг образовался мужчина в трусах, с обгоревшей под солнцем спиной. Большой светильник над сценой, должен был заменить солнце и действительно заменял его. Яркий свет и тепло от этого светильника вскоре заполнили весь зал.
Содержание пьесы вы можете узнать в интернете. Но символика этого театра абсурда, показывала насколько жизнь скоротечна и после определённого возраста остаются только воспоминания о счастливых днях в прошлом. При этом героиня часто повторяла, что жизнь прекрасна и удивительна и счастливые дни она переживает и сегодня.
Мужчина был молчалив своей каменной яме, мастурбировал там, рассматривая порнографическую открытку и временами читал газету накинув носовой платок на голову, одев сверху шляпу.
  И тут началось. То слева, то справа в зале раздавалось швырканье потребляемых через соломинку напитков. Причём в самые драматичные моменты, это сипение воды в соломинках усиливалось.
Я начал внутренне накаляться и только теперь, начал понимать, что администрация, привлекая зрителей «домашней обстановкой» в зале, превратила театр в цирк и абсурд происходящий на сцене, усугубился этим абсурдом вокруг. Я со злобой думал, что проявления свободы личности, иногда принимают анекдотичные формы. Ведь администраторы хотели сделать как лучше, а получился «скотный двор», вместо медитативной площадки, для размышлений о смысле и трагедии жизни!
После перерыва, героиня предстала засыпанной щебнем по горло. Муж этой женщины, в своей яме совсем затих и не отвечал на реплики обращённые в его сторону. Несчастная героиня пьесы, почти задыхалась под грудой щебня, но старалась быть оптимисткой и сдавленно повторила разочек о счастливых днях, выпавших на её долю.
В финале, когда зрители устали от трагической многозначительности монолога героини, сипение дополнилось шуршанием бумаги из под печенья, совсем недалеко от нас. Я был в бешенстве. На сцене продолжалась мрачная метафора отражающая драматизм брачной и вообще жизни, а вокруг люди уныло «пили и ели».
Наконец, муж в парадном одеянии смокинге и котелке, выполз из своей ямы, постарался подползти по скалам и щебню к своей жене, но не смог.  Он лежал неподвижно, вытянув руки в её сторону и молчал, а героиня говорила заключительный монолог…
 Потом зазвенел громогласный звонок и героиня закрыла глаза – пришло время спасть. На этом спектакль закончился. И соседка, которая на протяжении спектакля швыркала лимонад из стакана, одобрительно захлопала в ладоши и прокричала несколько раз «вау».
На выходе из зала я сказал служителям на своём плохом английском, что это идиотская идея позволять зрителям вести себя в театре, как в кабаке. Но они меня не поняли. Может и к лучшему подумал я. Но я сюда больше ни ногой!
А в пабе на двух этажах продолжалось полупьяное веселье.
Мне, после просмотра этой мрачной пьесы сделалось совсем плохо. Абсурдистстский пафос критики обывательской жизни я понял, но мне он не понравился. Кажется, Беккет подпал под обаяния «чернухи» в искусстве и странным образом нашёл поклонников своей хандры, среди тех же обывателей, которых он показывает в своих пьесах, в таком мрачном свете.
Ещё я подумал, что такой взгляд на мир, присущ в основном молодым людям, которые трудно устраиваются в этой жизни. Но потом, когда юношеский максимализм сменяется трезвым взглядом на жизнь, мы начинаем ценить её, как некий подарок свыше вне зависимости от результатов карьеры или самореализации.
И ещё одно замечание. Угождение всем нашим чувствам и духовным потребностям, странным образом не приводят нас к счастью. В определённом смысле только религиозное христианское отношение к жизни, как к юдоли страданий, может привести нас к внутреннему равновесию и к пониманию, «что жизнь даётся нам один раз и прожить её надо так, чтобы в конце жизни не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы»!
  Мы вышли на улицу, где накрапывал небольшой дождик и блестел отражая свет фонарей, тёмный асфальт. Мы шли домой пешком и обсуждали увиденное и услышанное. Но кругом было красиво и тихо, несмотря на вечер и дождь. Темза блестела чёрным антрацитом, отражая яркие огни с набережной. Вдалеке, была видна башня «Биг-Бена, и справа, совсем близко светился огромный купол собора Святого Павла…
Город, успокоено ожидал ночи и движения на дорогах и на тротуарах почти не было. Перейдя Темзу, мы, прикрываясь от дождя капюшонами, нырнули в переулок, прошли мимо древней церкви «Темпл» и оказались дома. 
В нашей тёплой уютной квартире, мы заварили чай, попили горячего и ароматного, а потом легли в постель и ещё долго читали…
День прошёл и завтра было ещё один выходной день…

                Февраль 2015 года. Лондон. Владимир Кабаков.