Молитва слову. Александр Брехов

Лист бумаги
Ты можешь стать мусором
уличным или библиотечным.
Дай-ка я возьму тебя к себе.
Однажды ночью я, наконец, постигну
всю глубину любви к людям,
и сумею стать лучше.
И переполнюсь Великой Радостью.
Вот тогда я достану тебя
из драгоценной шкатулки,
разглажу и заштрихую
множеством маленьких знаков,
в которых оставлю всю свою радость.
Потом, лишь станет светать,
я навсегда уйду из кельи.
Тебя подложу на прежнее место,
попрощаюсь и понадеюсь,
что теперь ты не станешь мусором.
А сам пойду
любить людей.

***
Дано ваять стихов скульптуру,
резцами-мыслями вонзаясь
в словес бесформенную глыбу,
ссекая внешнее, немое,
являя вновь в первичной мощи
звучанье творческого слова.
О, Микеланджело, покуда
хватает мне листов бумаги
белейшей, как каррарский мрамор, -
любимый мрамор твой, маэстро, -
я буду яростно трудиться
над пересотвореньем мира.
Пусть белый стих мой будет светлым,
белее, чем сама бумага;
пусть из него лучи струятся:
лучи из Солнца Солнц — из сердца,
ведь сердце стало терафимом,
дающим Свет, Любовь и Веру.
А ритм стиха пускай сольется
с биеньем пульса вечной жизни
и приобщением к искусству
поет, вибрируя в душе!
Так: все поет, что гармонично,
в чем Слово запечатлено.

***
«Вначале было Слово...»,
Оно звучит всегда,
не смолкнет никогда
И будет вечно ново.

***
Я удержу тебя, пришедшее на миг,
случайно-неслучайно Небом данное
предчувствие мое, привычно-странное,
неявленный во тьме, светло знакомый Лик.
Я удержу тебя искусством иль добром,
приказом или страстною молитвою,
живой водой, уже полуразлитою,
разменянной души духовным серебром...
Дай мне списать с тебя дотошно твой портрет,
глазам моим увидеть дай незримое,
ушам услышать непроизносимое,
в уста вложи мне то, чему названья нет...

***
Искал я всюду образ твой,
о, всевмещающее Слово,
и не нашел я ничего иного,
как лишь сравнить Тебя с собой.
Во мне есть всех понятий сущность,
всех чувств бездонность и предел...
Я раньше на себя не так, не так глядел!
Звучало Ты всегда во мне,
Но я не слышал эту полнозвучность.