В прямом эфире

Путь в наше скромное Останкино непрост. Старая серая башня в центре города не вызывает особых подозрений. Поднимаешься на лифте на высокий этаж, частью по винтовым лестницам, пароль на вахте совпадает с номером паспорта. Идешь как по лабиринту в кругах Аида, по сторонам железные двери, на них бумажки со стрелками вдаль: ТВ мол туда. Похоже, что у канала много назойливых посетителей, взыскующих правды и мешающих работать серьезным конторам. Наконец заветная дверь со звонком, ее открывает молчаливый великан. Переступив порог, снимаем ненужные одежды.
Телестудия сложена из пустых огромных залов, немногие способны здесь выживать надолго. Военизированных отрядов нет, но ходят суровые громилы с золотыми цепями. Порядок необходим – скопилось много духов, изображений и теней, оторвавшихся от бывших хозяев. Рядами стоят мониторы, всё под контролем, особенно входная дверь – на случай штурма вдруг восставшим народом.
Собираемся, смотрим друг другу в глаза. Таинство тонкой настройки, нечистоте нет места. Ощутив и впитав атмосферу космической станции, забыв о прошедшей земной жизни, оставив сомнения, идем на запись – в светящийся зал, в прямой безжалостный эфир.
Нас привязывают к креслам невидимыми нитями, их не пересечь. Голову не поворачивать, отсчет пошел, иллюзии исчезли на перекрестии лучей и камер, змеиных микрофонов. Говорить можно искренне, все будет услышано в лабиринтах времени. Ведущий элегантен, строг и справедлив. Никто и не спорит, все сливаемся в звездном хоре, в вихрях истинной речи.
Когда эфирное время истекает, печально расходимся в темноту. Но это уже решительно другая история.