Мистика места

               
              Небольшой посёлок и курорт на берегу Чёрного моря недалеко от Геленджика стал однажды прибежищем в отпускное время небольшому камчатскому семейству. Мила и Юрий с пятилетней дочерью Катей   сняли комнатку в частном домике и стали обследовать окрестности и, естественно, отдавать неизбежную дань морю и пляжам. Днём к ним время от времени присоединялся  четырнадцатилетний сын Юрия от первого брака Серёжа, находящийся в это время в ближайшем пионерском лагере. Именно его поездка  в пионерский лагерь в Дивноморске и стала причиной их там появления. Взрослые радовались сближению брата и сестры, несмотря на столь существенную разницу в возрасте, и очень трогательную опёку старшего младшей.
              По  галечно-песчаным пляжам ходили до Джанхота и возвращались по тропе, проложенной высоко на береговом  склоне среди чудных сосновых рощ. Кате такие прогулки были трудноваты, и Юрий усаживал её на плечи. Было нелегко и Миле,  она обычно отставала от них и он, разумеется, тащил и сумку с  пляжными принадлежностями, на что Катя, сидя на его плечах, заявила:
              - Мама, мы  сумку несём и впереди идём, а ты ничего не несёшь и отстаёшь!
Остановившись и подождав отставшую,  Юра шутливо шлёпнул  её ладошкой по спине. На эту его акцию от  Кати последовало такое заявление:
              - Я бы за тебя, мама, заступилась, но он же меня ссадит.
Потешала она родителей и другими своими откровениями:
              - Ты зачем, папа, выпустил бороду? – говорит, глядя на отращиваемую отцом бородку. Или, обидевшись на отца за что-то:
              - Напишу бабе Лёле, чтобы она таких, как ты, больше не рожала..
Внимательно рассматривает улитку и заключает
               - В самой далёкой посерединке у неё кухня.
 А по поводу  своих бесконечных ангин однажды заявила:- Не хочу жить, хоть бы не рожаться!    - Это в пять-то лет!
               Ко дню рождения отца готовит подарок: красивые морские камешки, собираемые ею на пляже.  Но от нетерпения хочет испытать радость дарения заранее, хотя бы в обсуждении ожидаемого события. Спрашивает:
              - Папа, что тебе больше всего хочется?
              - Камешки. – Хитро  переглядывается с матерью и счастливо улыбается. Хочет доставить удовольствие и ей:
               - А ещё что?
               - Не знаю, доченька. – Опять хитренько поглядывает на мать и   подсказывает:
               - А куртку ты забыл? – Этот подарок приготовила Юре Мила.
Детская непосредственность очень трогала и радовала.
               Однажды  столь же малолетняя девочка рассмешила всю аудиторию открытого летнего кинотеатра. На этот раз «номер отколола»  Таня, дочь отдыхающих здесь москвичей. Увидев на экране в киножурнале Ленина,  громко воскликнула:
               - Поди ж ты, у нас в Москве Ленин умер, а здесь он живой! – Вот было веселье-то, столь же непосредственное, но  взрослое и всеобщее.
Хозяйский мальчишка по имени Миша, щупленький и казавшийся недоразвитым парнишка, как оказалось потом, несмотря на столь же малый возраст, как и у Кати, основательно просветил её в области таинственной проблемы деторождения. Он почти неизменно составлял ей компанию, пока брат Серёжа нёс свою службу в пионерлагере.
                Как  только Серёже удавалось получить «увольнительную», он вместе с Катей проводил время в исследованиях животного, растительного и минерального мира у моря и вдоль русла местной речушки, впадающей в него здесь же в посёлке. Смастерив удочку, ловили мелких рыбёшек, собирали ракушки, окатанные и  отполированные камешки, забавные деревяшки, принесённые морем.  Ловили кузнечиков и бегали за светлячками. Похоже, что они вполне находили общий язык и интерес в этой сфере познания . Но всё же большую часть времени семейство проводило  втроём. Для Юрия излюбленной средой курортного обитания было море для непрерывного плавания и обучения дочери этому блаженному занятию и песок на пляже для бесконечного лежания под солнцем. А бедная Мила, не питавшая никаких тёплых чувств  к нахождению в морской среде и принципиально не выносившая солнечного неистовства, большую часть времени проводила где-нибудь в сторонке и в тенёчке.   
              Прогуливаясь по курортному парку, они радовались всему, что здесь видели и ощущали. Это были очень старые сосновые аллеи, в которых  всегда было относительно прохладно и где остро, чисто и бальзамически пахло смолой. Цветники сплошь в непритязательном табаке – белых, сиреневых и блекло-синих граммофончиках – своим нежным и сильным запахом, напоминали Юрию хостинское  детство, надежды, ожидания. Тревожно и противно кричали шикарные павлины. Но никого не тревожили. Все расслаблены, благодушны, мечтательны – изолированы от тревог жизни. И вдруг на стене  санатория - мраморная доска. От неё веет совершенно иной суровой жизнью - войной, а текст повествует  о десанте отряда добровольцев.
                Годы спустя, наткнувшись на  дневниковую запись об этом,  Юрий вспомнил, что содержание надписи на мраморной доске тогда не записал сразу же,  желая ещё раз вернуться к санаторию, чтобы дословно скопировать надпись. Не вернулся, не списал и напрочь забыл подробности текста. Помнилось лишь, что посвящена она  отряду Цезаря Куникова, который  десантировал отсюда на  северное побережье Цемесской бухты, занятое немцами и ставшее потом знаменитой «Малой землёй».
              Так началось в ночь с 3 на 4 февраля 1943 года окончательное освобождение всего юга России и Новороссийска в Великой Отечественной Войне.
              Ринулся искать подробности  в интернете. Материалов об этом событии много, в том числе фотографий – тысячи. Но нужного – надписи на памятной доске в военном санатории Дивноморское  - так и не нашел. Не смог найти и данные о том, в каком месте готовился Куниковский десант. Полагаясь на память и содержание своей дневниковой записи, предположил,  что это всё-таки действительно происходило в районе Дивноморска, то есть именно в том санатории, мимо которого прогуливалось их семейство в 1969 году. Не  даром же это впечатление оставило столь глубокий след не столько в памяти, сколько в духовном мире Юрия. И в первую очередь это  образ  героя тех событий – Цезаря Куникова.
              Он оказался  земляком  Юрия – родился в Ростове на Дону. И воевал там же, где проходили самые важные события Юриной жизни. И встреча их, разделённая событиями, временем и возрастом,  произошла именно здесь, в черноморском посёлке с удивительно точным и пророческим названием – Дивноморск. Потому что здесь происходили события (по-видимому, случаями, то есть, случайными,  назвать их нельзя!)  поистине диву подобные.
              Сравнительно малочисленный десантный отряд Куникова готовился в качестве отвлекающего  именно в этом месте. Но по каким-то внешним или внутренним обстоятельствам, которые, по-видимому,  не следовало относить к случайным, основной  ударный десант не смог тогда осуществить задуманное, а успешно выполнивший задание десант Куникова в течение долгого времени удерживал захваченный плацдарм, чем и обеспечил дальнейший успех операции. Это как бы указывало на некую особую счастливую роль в истории не только куниковских десантников, но  и того места, где возник и  формировался их коллектив. Очень захотелось узнать подробности.
              Несколько сведений об этом героическом десанте были почерпнуты из документального повествования П. Я. Межирицкого. 
              В 18.00 отряд в количестве двухсот семидесяти трех человек в полном боевом порядке был построен. Куников обратился с короткой речью, в которой предложил бойцам ещё раз оценить свои силы, способности, решимость и окончательно сделать выбор. Тем, кто не чувствуют себя в силах, кто вообще плохо себя чувствует, Цезарь Львович предложил выйти  из строя. Никто не последовал его совету. Тогда Куников велел распустить бойцов  со словами: «Те, кто постеснялся сейчас выйти, снова в строй могут не становиться»  Через десять минут в строю оказалось   двести семьдесят два человека - лишь один из бойцов не вернулся в строй
 На одной из  последних фотографий Куникова, сделанных на отвоёванном ими плацдарме, он снят в полуанфас:
                «Шапка с опущенными ушами. Ватник застегнут на все пуговицы, кроме верхней. Лицо твердое, осунувшееся, бесконечно усталое. Печальные складки у доброго рта: слишком много потерь. Лицо человека, который все знал, все мог понять, а в свое время и простить, но который теперь судил о людях и их поступках вынужденно жесткими мерками войны. Отсюда его грусть, отсюда и непреклонность. На войне как на войне. Это поразительная фотохарактеристика. Но в военное время для военной газеты нужно нечто менее сложное и более очевидное...
                — Цезарь Львович, вы же сами газетчик, вы понимаете, что нужно сейчас газете...      
 Куников устало улыбнулся и ушел в блиндаж. Спустя минуту он появился. Уши ушанки были подняты и аккуратно завязаны, вокруг ватника затянут ремень, на ремне слева кинжал, справа пистолет, на груди автомат, лицо сосредоточенное и спокойное, взгляд устремлен повыше объектива, повыше голов репортера...
               - Снимайте меня, дружище, поскорее и отпустите к моим заботам.
                И все-таки хорошо, что оно есть, это фото. Потому что оно — удивительный по законченности моментальный портрет солдата-гражданина. Оно олицетворяет мирного человека, которого заставили воевать... Ну что ж, – говорит это лицо, – мы этого не хотели. Но пришлось, будем воевать. А вы, начавшие войну, вы запомните нас и детям закажете помнить. Вы знали нашу доверчивость, наше миролюбие, нашу терпимость. И, получив жестокий урок, тысячу раз проклянете свое вероломство» - так написал в 1975 году П.Я. Межирицкий в своей книге о Ц.Л.Куникове «Товарищ майор».
                А далее – события совершенно иного масштаба и значимости, но всё равно отмеченные какой-то особой магией этого места.
                Во-первых, счастливое совпадение  места и времени пребывания Серёжи в пионерлагере, с  их отпуском и возможностью выбора этого места для общения отца с сыном и брата с единокровной сестрой.
                Во-вторых, здесь же в Дивноморске в  том же 1969 году в июле состоялась  крайне маловероятная встреча Юрия и Милы  с их камчатскими коллегами, тоже оказавшимися в это время в отпуске.
              Семейство всего один единственный раз возвращалось домой вдоль   шоссе из очередной прогулки. Мимо них туда и сюда снуют машины с туристами, курортниками, отдыхающими. Вдруг Юрий видит  в проезжающей легковушке знакомое лицо и кричит об этом идущей позади Миле:
              - Кажется, проехал мимо Славка!
              -  Как это может быть, с какой бы стати он здесь оказался?
              И в это время проехавшая машина с подозрительным субъектом разворачивается вдали и подруливает к ним. А в ней и Слава, и его жена Лена, и их дочь Юлия, и, как выяснилось, в животе у Лены – следующая дочка, Наташка.
              Радость не ожидаемой встречи безмерна. Ведь Леночка – лучшая подружка Милы, а Слава  - самый симпатичный парень из «вражеского стана» геофизиков  (институтские геологи «по-нарошку»  играли с геофизикам в войну). С этой встречи "война" эта для двух мужчин прекратилась и обратилась в почти двадцатилетнюю дружбу, бессловесно заключённую и скреплённую здесь морем выпитого пива, сдобренного  вяленой рыбкой и радостью внезапно свалившегося на них подарка-общения.  От кого подарок? От камчатского далека, от слепого случая внезапной встречи, от взаимного притяжения, от небесного промысла? – Бог знает, а нам неведомо.
              В-третьих, здесь же, в этом самом, не Бог весть, чем ещё достославном посёлке-курорте Дивноморске,  в это же самое время случилось  для них совсем уж невероятное событие. Собственно, оно случилось не здесь, а на Луне (!), но при их здесь присутствии - на Луне высадились люди, земляне. Ошеломление и  восторг.. Это был просто немыслимый факт, опровергающий казавшуюся невозможной научную (уж такая ли она научная?!) фантастику Жуль Верна, когда-то в детстве с упоением воспринимаемую как сказку не о прошлом, а о будущем. Именно как сказку, а не реальное предсказание, и если уж допускалось последнее, то в  таком далёком будущем, которое и представить невозможно, а не только дожить до него. И вот произошло. При нашей жизни. Когда всё вокруг совсем обычное, ежедневное и порой мелочно бытовое. Невероятно! Конечно, жалко, что не наши люди, что это какие-то американцы (всё равно – слава им!), но всё-таки  жаль. И Юрий  записал в дневничке: «Люди ходят по Луне! А она такая же, как всегда: ясная, загадочная и непостижимая! 21 июля 1969 года»
              В-четвёртых, между тем как будто в подтверждение  неизбывной непостижимости и сказочности мира их Катя самозабвенно продолжает играть с хозяйским мальчонкой Мишей в ведьм и леших и при этом говорит зловещим голосом:
              - Здесь русским душем пахнет! Здесь русским душем пахнет! – Душ ей понятнее духа, о котором она ещё и не догадывается. После разъяснений приходит через некоторое время и говорит:
              - Мы нюхали русский дух!
              Увы! Либо мало нюхала, либо ей не показался русский дух милым и навеки родным, но пришла пора, и уехала Катя от этого духа  далеко-далеко, за тридевять земель, за сине море к тем самым американцам, первыми из землян посетившим  нашу всеобщую загадочную Луну.
              А место непредсказуемых встреч, место таинственных скрещений человеческих путей, судеб  и событий осталось в памяти  примером неких уроков  и пророчеств.
              Из уроков самое важное – мир таинствен и в любой момент может преподнести самое неожиданное и невероятное. Из пророчеств самое убедительное и абсолютное – мы не хотим войны, но начавшие её против нас пожалеют. И это последнее так злободневно сегодня.               
                15 февраля 2015 года, Обираловка

P.S. А американцы, как выясняется, похоже, на Луне и не были. Это просто дикая выдумка сбесившихся от тщеславия, самомнения и ожирения современных дикарей, затеявших парад своего мнимого величия и всемирной значимости.

12 сентября 2017 года. всё та же Обираловка, всё те же (почти) Юра, Мила и Катя.