Майя

Мария Мо
Майя

 


Часть 1.

зачем отправил в край чужой,
где правит скука, ложь и грусть?...
иль был в том замысел иной,
но жизни прошлой не вернуть

Глава 1.
Планета Эго

В этот день Майя проснулась рано. Ничем не обозначенный «просто вторник» мог бы претендовать на роль «просто среды» или «обычного четверга», но именно он стал точкой невозврата к театральной постановке «Жизнь. День Сурка. Акт 2000».
Майя быстро встала с кровати, умылась и поймала себя на мысли, что она реально слышит то, о чём думает. Она словно со стороны смотрела на картинки, которые перелистывал её мозг, с удовольствием и аккуратностью вешая на каждую свой ярлык. Шкаф – большой, деревянный, жёсткий, коричневый, новый, дорогой, бесполезный, занимает много места... Кот – чёрный, пушистый, вредный, хочет есть... Мозг проводил анализ всего увиденного, услышанного, попробованного и почувствованного физически.
Если повредить один из рецепторов, информация будет восприниматься по-другому, а если это сделать с каждым человеком, то тогда она будет ПРАВИЛЬНОЙ. Один и тот же объект будет выглядеть одинаково в глазах всех людей, а значит его описание будет подтверждено кем угодно, кто видит то же самое...
Майя натянула спортивный костюм. Сонно доплелась до заброшенного стадиона, вышла на дорожку и медленно начала набирать темп. Утро дарило лёгкую свежесть. Пробежка была для Майи своего рода медитацией. Она погружалась в свой собственный мир, наполняя его мыслями, образами, ощущениями... Однажды Майя натолкнулась на литературные размышления какого-то мудреца о том, что медитация может быть разной, и совсем не обязательно сидеть часами в позе лотоса для общения со своим внутренним «Я». Это могло быть чем угодно. Главное – оставаться наедине с собой. Майе понравилась эта мысль, и ей очень хотелось перечитать его труд вновь, но она никак не могла вспомнить имя автора.
Майя работала переводчиком и по совместительству личным помощником главного руководителя по международным вопросам в одной серьёзной компании. Поэтому в её обязанности входило помнить все. И Майя достойно справлялась – за исключением имён. С ними всегда была проблема. Вот и сейчас некто, объяснявший суть медитации, был утерян в глубине её избирательной памяти.
Она пробежала уже пять кругов – половину своей обычной дистанции. Солнце касалось её лица, но на улице оставалось по-прежнему тихо и свежо. Утро было её собственной минутой свободы от режима, обязанностей и условностей. Порой Майя думала о том, как было бы здорово оказаться в стране, где люди не желают владеть друг другом, где каждый человек стремится почувствовать другого человека, когда под словом «любовь» не подразумеваются повелевание и принуждение. Майя верила, что такая страна должна обязательно быть – хотя бы на какой-нибудь другой планете, где не существовало привычной идеи стопроцентного эгоизма. «Планету Земля можно было бы смело переименовать в Эго, – думала Майя. – Зачем только её назвали Землёй? Видимо, потому что правда претит даже самой идее эгоизма, в которой заложена маскировка или замена понятий. А его особенно выразительная черта заключается в манипулировании чувствами самых близких людей для достижения своего благополучия и полного блаженства. Другой стороной этого же самого Эго-зверька является жертвенность. Проявляется этот синдром в людях, которые делают что-то ради других – и при этом все окружающие обязаны знать в деталях, как, почему, сколько раз в час эти несчастные агнцы жертвуют своим счастьем. Это Эго опять маскируется под идею служения другим…».
Майя уже практически закончила бего-медитацию. К реальности её вернул прохожий, не поленившийся выйти на дорожку стадиона, чтобы узнать у Майи, который час. Майя частенько встречала этих странных людей без часов в век высоких технологий, генной инженерии и поиска внеземного разума. Но удивляло её не отсутствие гаджетов, а причина, которая побуждала людей подходить в такую рань, чтобы уточнить время. Она даже перестала злиться, что они вторгались в её час личной свободы и сбивали с темпа – она просто перестала обращать на них внимание и даже не останавливалась для ответа. Дыхание не сбилось, но магия внутреннего диалога уже улетучилась, испарилась – не было её.
Майя добежала последний круг и устало побрела домой. Её ждали душ, тщательный выбор одежды и утренний маршрут на работу… Она вышла из дома, включила свеженькую запись Gemeli Diversi-Mary , поставила на повтор и приготовилась наслаждаться всю дорогу до работы. Молодая итальянская группа навевала ей воспоминания о последней поездке в Рим: вечный город стал её вторым домом, не менее любимым, чем её собственный. Грусть подкатила комком к горлу – и Майя решила позвонить своей подруге Дашке. Та ответила молниеносно, как будто только и ждала её звонка.
Дарья Александровна работала финансовым аналитиком в международной компании и была очень серьёзной дамой. Но по истеричным ноткам в её голосе Майя сразу почувствовала, что Дашка была не в настроении. Даже не поздоровавшись, она начала жаловаться на глупость всех окружающих её людей, коллег, родственников – и в особенности на бойфренда, который сначала просто не уделял ей внимания, а потом и вовсе куда-то испарился. Майя не стала высказывать своё мнение по этому поводу. Ей казалось, что в целом он был неплохим обычным среднестатистическим мужчиной – просто он не любил Дашку. Вообще её сложно было любить, хотя Майя ценила её искренность, ум и образованность... Дашка пыталась через телефонную трубку добиться от подруги поддержки, признания своей правоты, ну и ещё чего-нибудь заодно...
– Даш, может, в Рим слетаем на недельку, а? И чем раньше, тем лучше! – прервав её излияния, резко предложила Майя.
– Ты с ума сошла! – возмущённо взвизгнула Дарья. – У меня работа, молодой человек, да и я не могу себе этого позволить прямо сейчас, я недавно была в отпуске...
Доводов «против» набралось много. Майя молчала и считала про себя. На счёте двадцать Даша всё-таки согласилась и даже грозно заявила, что её не интересует и не волнует отношение её директора к такой прекрасной идее. В этом была вся Дарья. Теперь дело оставалось за малым – посвятить своего шефа в суть грандиозного одностороннего плана, и в путь.

Уже за обедом в уютном кафе подруги обсуждали гардероб и погоду в Риме на следующие две недели. Со стороны это больше походило на монолог Дарьи. Майя изо всех сил старалась сосредоточиться и поймать суть сказанного подругой, но это было тяжело.
– Ты можешь мне рассказать, что они носят там, в Италии? – атаковала её Даша. – Я не хочу, чтобы они смотрели на меня как на туристку!
Майя со своей работой уже понимала, что значит быть гражданином мира. У неё был список самых необходимых вещей «на любой случай», которые умещались в миниатюрный чемодан.
– Как ты считаешь, мне понадобятся красные туфли на шпильках? – не унималась Даша. И, не дожидаясь ответа Майи, продолжила заваливать её глупыми вопросами. – Май, а ты можешь одолжить мне свой большой чемодан? Ты же только что из Японии, тебе ведь он не нужен?..
Майя утвердительно кивнула, Дашка сразу же сменила просящее выражение лица и расцвела в улыбке. Майя готова была отдать и чемодан, и ещё что-нибудь в довесок – лишь бы Дарья подарила ей взамен хоть пять минут тишины...
Совсем недавно Майя действительно вернулась из Токио, города, который некогда был её мечтой. При воспоминании о Токио по всему телу расплывались тёплой волной запах, шум и дух японской столицы. Она как будто всё ещё сидела в итальянском ресторанчике на Гиндзе  (к местной кухне она так и не приспособилась, хотя была путешественницей со стажем). Майя знала, что Азия была придумана для кого угодно, но только не для неё. Она всегда чувствовала себя там чужаком. Но Токио полностью изменил её первоначальное отношение, а также подтолкнул к размышлениям и даже к сравнениям с её любимым Римом. Такое не удавалось никому – её первой и единственной любовью всегда был Рим. Поэтому в первый же день в Токио она побежала спасаться в итальянском уголке на японской земле. Майе вспомнился хозяин ресторана, который не говорил по-итальянски, но немного по-английски, что на тот момент уже порадовало её. В целом токийцы говорили по-английски, но очень неуверенно, не всегда понимали, но всегда улыбались и благодарно кланялись. И тогда после многочасового перелёта к жизни Майю вернули паста в паре с бокалом Монтельпучано...

На Майю нахлынули воспоминания. Она вспомнила своего бывшего бойфренда-итальянца, который во время их очередного совместного отпуска колесил по всему Парижу в поисках хорошего итальянского ресторана. Тогда она злилась на него, но Токио заставил понять его полностью, только – спустя несколько лет. В жизни постоянно случается так, что понимание приходит позже. Ничего не могло быть лучше, чем после плотного ужина выйти на Гиндзу, одну из самых дорогих и прекрасных улиц в мире, и вздохнуть полной грудью. До сих пор Майя чувствовала пряный аромат города, удивлявшего футуристическими машинами, разнообразием лиц и пестрящими образами. И вся эта волна пронизывала до глубины души и будоражила любое воображение. Япония – это страна контрастов. Её бесстрашный, свободолюбивый, но, вместе с тем, чрезвычайно организованный народ живёт полной жизнью.
Как-то в один из послерабочих японских вечеров Майю, расслабленную пейзажем и вином, застал врасплох тайфун. Обычный такой тайфун – правда, подобного которому не было последние двадцать пять лет. Но что значат какие-то там двадцать пять лет по сравнению с возрастом планеты? И вот тогда-то Майя и поняла этот запах, который она никак не могла определить, хоть и ощутила его сразу – запах смерти, сопровождающий Японию день за днем. И этот героический народ смотрит смерти в лицо и отвечает хладнокровным вызовом. Тайфуны и землетрясения японцы не воспринимали как что-то сверхъестественное. И в тот вечер спокойствию местных можно было только позавидовать. А Майя думала, что если бы у неё в тот момент был зонт, то на нём можно было бы улететь к господину Фудзияме …
Наутро, выглянув в окно двадцатого этажа отеля и не увидев ни одного человека, Майя открыла новостную колонку с сообщениями о страшном катаклизме. Тайфун был действительно сильным, даже проведение их конгресса отложили до полудня. Зато в то утро она лежала в своей кровати в позе куколки, укутавшись одеялом и любуясь абсолютно белой стеной. Пятичасовая разница во времени давала о себе знать в накопительном порядке. Майя была одной из немногих, кто в тот момент, длящийся, к её сожалению, недолго, наслаждался стихией.
Видимо, японцы нашли все-таки какого-то молельщика, который тогда уговорил тайфун – и он улетел в сторону Филиппин. В одно мгновение жизнь закипела вновь, и коллеги дружной компанией во главе с боссом отправились работать. Тот день был особо напряжённым, и вечером, чтобы хоть немного отвлечься от работы, Майя в сопровождении одного из коллег отправилась в Сибуйю  знакомиться с ночной жизнью Токио.
Улица кричала, пестрила, звала и отталкивала. Девушки и юноши, стильные до безобразия, встречались на пути. Знакомая надпись «Hard Rock Cafe»  остановила коллег. Они зашли внутрь и с легкостью нашли место.
Майя заказала бокал Шардоне, оставив выбор еды за своим спутником: она испытывала чувство голода только в редких случаях. Её внимание привлёк молодой человек, стоящий неподалеку от их столика. Он был невысокого роста, худощавого телосложения, с довольно светлыми волосами явно не натурального золотистого оттенка. Молодой человек наслаждался музыкой, игравшей в баре, и явно не обращал внимания на окружающих его людей. Его крайне независимое поведение и свободная манера бросались в глаза. Майя к тому же была любознательна, и не так часто ей встречались люди, которые могли бы заинтересовать. Поэтому без нотки смущения она заговорила с молодым человеком, а он с готовностью поддержал беседу.
В то время, когда коллега Майи разбирался с меню, она уже расспрашивала молодого японца о местных ночных достопримечательностях. Она чувствовала себя абсолютно свободно и хотела пожить хотя бы один вечер так, как это бы сделал житель Токио – пойти туда, куда ходят они, есть и пить то же самое. Через десять минут японец уже сидел за их столиком и рассказывал про себя и про город.
Коллега Майи был слегка ошарашен таким ходом событий, но она не могла отказать себе в возможности прикоснуться к неизведанной культуре. Такехито с готовностью выступил в роли гида и повёл молодых людей в караоке – одно из самых популярных мест у местной молодёжи.
Караоке-бар на первый взгляд выглядел как элитный массажный салон. Они выбрали кабинку, которая по внутреннему дизайну представляла собой белую пещеру. Спутники Майи исполнили рок – и, надо отметить, сделали это очень неплохо. Дэн, коллега Майи, был известным любителем караоке, а Такехито удивил её прекрасным голосом. В тот вечер звучал только рок, сильный и настоящий. Саке добавляла азарта. Они продлили кабинку-пещеру ещё на час… А потом Майе пришлось завернуть всю компанию по спальным местам: ещё в самом начале вечера Майя клятвенно пообещала своему начальнику к следующему утру быть свежей, весёлой и готовой на любые рабочие подвиги.
Утро отозвалось расплатой за «погружение в среду». Голова гудела, глаза слипались, а язык заплетался. Но, как Майя и обещала, она стояла при полном параде даже чуть раньше времени. Тогда она ещё не догадывалась, что продолжение дня смогло бы побить все существующие рекорды превосходности.
Почему-то Майе никто не подсказал, что местные роллы и суши надо было запивать горячим чаем, а не холодным соком. Последствия стали карой свыше за всё... Сначала Майя подумала, что её настигла радиация и она вот-вот родит огромное радиационное облако, затем – что она подцепила неизвестный азиатский неизлечимый вирус. Вечером она осваивала ванную комнату, изучая её со всеми подробностями – друг-унитаз приветствовал её радостным журчанием…
Майя и её коллеги чувствовали себя в Токио великанами, только что вышедшими из одной огромной доисторической пещеры. А воспитанные японцы, уже привыкшие к «глупым европейцам», с пониманием и искренним теплом объясняли, показывали, сопровождали – и, так сказать, приглядывали за ними. Майю поразило количество обслуживающего персонала в аэропорту, гостиницах, в ресторанах и просто на улицах. Уровень безработицы в Японии находится на очень низком уровне, а качество товаров – на очень высоком. Если бы можно было перенести весь этот кусок земли на материк! Майя бы сделала всё, чтобы стать её гражданином.
***
Вихрь воспоминаний так же внезапно исчез как и появился.  Дарья, которая все это время сидела напротив Майи наконец привлекла ее внимание, уронив салфетницу на пол. 
Май, ты  вообще слушала то, что я говорила тебе? - настойчиво спросила Дарья.
-Конечно - улыбаясь ответила Майя и попросила счет.

Наступила неделя суеты, сборов в дорогу, постоянных звонков Дашки, расспросов, вопросов и подобной чуши, которую Майя особенно не любила. Она позвонила своей подруге Лидии в Рим, попросила выслать приглашения для визы и забронировать для них с Дашкой столик в ресторанчике Франческо, одного из друзей Майи. Собственно говоря, Майя даже не чувствовала, что едет в другую страну. Она совсем запуталась и уже не могла понять, где её родина. Но она точно знала, что, несмотря на всю красоту и комфорт Италии, жить она там не хочет. Она безумно любила Рим: каждый раз, бывая там, она чувствовала, будто просто переходит на соседнюю улицу к старым друзьям. Однако солнечная, гостеприимная, мягкая и во всех отношениях прекрасная Италия не могла стать её домом. Но она была самой красивой декорацией на сцене…


Глава 2
Новый Рим

С Дашкой они встретились только в аэропорту. Она сияла как солнышко, и у Майи поднялось настроение.
Перелёт в Италию ей всегда нравился. Ясное небо, из окна самолёта виднелись снежные шапки горных вершин, море поблёскивало на солнце, прекрасная посадка и тёплый воздух аэропорта Фьюмичино  – и едва уловимый аромат. Он всегда витал в воздухе: это был неповторимый запах Рима. Улыбающиеся служащие итальянского аэропорта напоминали моделей Армани...
Через два с небольшим часа подруги добрались до Лидии, которая любезно предоставляла апартаменты для Майи и её друзей в любое время дня и ночи и была её очень хорошей приятельницей. Комната была небольшой, но чистой, и имела всё необходимое. Что больше всего привлекало Майю – так это жизнь в среде аборигенов. Она чувствовала себя туристом, когда останавливалась в отелях, а таким образом могла погрузиться в атмосферу итальянской жизни.
Район Ватикана, где находилась квартира, отличался спокойствием и в обычные дни отсутствием большого количества туристов. Даже в самое активное время поток людей останавливался около Собора Святого Петра и потом возвращался в направлении центра, не доходя до дома Лидии. В тот же вечер Майя и Дарья отправились в ресторанчик к Франческо, в котором Лидия заблаговременно попросила оставить столик для них.

– Чао, Майя! – послышалось из-за барной стойки.
Франческо стоял за кассой и встречал гостей своей искренней улыбкой. Он, как обычно, посадил их за ближайший столик и принёс освежающие коктейли. В небольшом окошке около стойки виднелась голова Эрнесто, шеф-повара. Он подмигнул девушкам, и через какое-то время на их столе стояли закуски.
Франческо расположился рядом с Майей, но то и дело убегал к гостям. В первый же день знакомства с ним несколько лет назад он поразил её своей непоседливой живостью. Он был похож на радостную переливающуюся юлу.
После десяти разных блюд и немалого количества вина пришло время для лимончелло. Какой хороший итальянский ужин обходится без него? Майя предпочитала Мирто – ликёр с привкусом микстуры шоколадного цвета. Но традиции есть традиции...
Франческо радостно прощался с гостями и снова принёс напитки Майе и Даше.
– Может быть, ещё чего-нибудь принести – у нас появились новые десерты? – по-детски мило спросил он.
После Дашкиной мольбы принести счёт принесли какой-то десерт на пробу от шефа. Майе пришлось остановить её, т.к. она знала, чем это всё может закончиться. Франческо носил бы блюда «от шефа» до самого закрытия ресторана, и в результате они просто лопнули бы от количества съеденного. Лучшим вариантом было просто сидеть с бокалом вина и спокойно ждать, когда закончится рабочий день Франческо, чтобы потом пойти всем вместе в какой-нибудь бар. Уж эту схему Майя знала отлично.
В полночь Франческо отпустил персонал и пошёл переодеваться. Дашка вышла на улицу, уже готовая к покорению Рима. Майя не стала объяснять, что итальянский мужчина в среднем переодевается не менее получаса, поэтому она могла пройтись до Ватикана и обратно – и так раза три точно. Она просто терпеливо потягивала вино и наслаждалась атмосферой Рима. Дашка вернулась, явно слегка нервничая.
– Май, ну и где он? Может, он уснул у себя в подсобке? – нетерпеливо спросила Даша.
Майя ничего не ответила, только улыбнулась ей в ответ.
Франческо превзошёл себя и вышел через сорок пять минут, сияя, как медный таз. После всех перелётов девушки выглядели слегка потрёпанно, особенно по сравнению с ним. Но его это нисколько не смущало, и они отправились в центр города.
Неожиданно Майю настигла волна странного ощущения. Она не могла точно описать его, оно было едва уловимым и незнакомым. Обычно она радовалась и веселилась, но сейчас испытывала чувство тоски, причём тоски по чему-то неизвестному.
А Дашка напротив была счастлива, как ребенок. Она восторгалась величественными зданиями и старинными улочками. Франческо, будучи истинным итальянцем, рассказывал о памятных местах Рима с живой мимикой и воодушевлением. Он был ресторатором от Бога, знал всё о еде и о вине. Майе нравилось проводить время в его компании. Единственное, что отвлекало – это то непонятное ощущение, которое опять возвращалось. С одной стороны ей было комфортно и радостно, а с другой – к ней стучалось безразличие и чужеродность всего того, что окружало её. И как бы Майя ни старалась покрепче запереть дверь, у неё это не получалось. Причём Рим остался неизменным. Дашка, Франческо, Ватикан – всё осталось таким же. Так, после долгих отношений проходит любовь и наступает пустота...
Майя знала, что Рим всё так же величественен и прекрасен, но она больше ничего не чувствовала к нему. Каждое место напоминало ей прекрасное время, проведённое в Италии. Семь лет она была влюблена в неё. Сумасшедшие миланские клубы, горные вершины Альп, Монблан, Венеция, Порто Санто-Стефано... И – время, проведённое с Федерико. Так близко с этой страной её познакомил именно он. Майя с удовольствием путешествовала со своим итальянским бойфрендом по разным уголкам Италии и не только. Но, увы, всё проходит, и это прошло, как говорил Соломон.
Майю пугало это состояние, странные чувства, которые начинали зарождаться в ней. Она даже подумывала, что медленно сходит с ума. Временами ей казалось, что она чувствует ностальгию не по этому прошлому, а по какому-то другому. Она всегда ощущала себя чужой, хотя знала все законы и правила, привычки и обычаи. Она словно была гостьей в этом мире, в который заскочила на часок повидаться с друзьями, и ей нужно срочно возвращаться…

Майя решила подумать обо всём этом позже – они уже подошли к Навоне. Площадь Навона в центре Рима всегда восхищала её. Вся роскошь барокко была сконцентрирована там. Уличные музыканты и художники развлекали туристов. Рестораны зажигали лампы. Зазывалы приглашали прохожих отведать свежей пасты, называли Дашку бэллой. Майя уже не походила на легкодоступную и на всё согласную иностранку, поэтому внимания к ней со стороны итальянских мужчин не было. Дарья же, яркая блондинка в вечернем платье от какого-то дизайнера, вызывала бурю оваций... Майя поняла, что валится с ног и решила на сегодня заканчивать Рим-тур. У Дарьи, напротив, как будто открылось второе дыхание. Пришлось оставить её под ответственность Франческо. Казалось, что ему было всё равно, сколько человек находилось рядом с ним. Да ему и одному было вполне комфортно с самим собой…

Майя проснулась рано. Ночью ей приснилось, что она бежала по своему обычному маршруту круг за кругом, а навстречу попадались люди, знакомые и не очень, некоторые через круг, а некоторые подряд друг за другом, и вдруг она остановилась и увидела, что за руку её держит маленькая девочка с голубыми глазами и светлыми волосами. И чувство счастья, которое она испытала, не имело степени исчисления…
Майя вышла на кухню, где её ждал свеженький круассан. Она заварила себе ромашковый чай и укуталась в плед. Лидия любила проветривать кухню так, что становилось безумно холодно, но зато она покупала ромашковый чай и приносила круассанчики с утра. Она была родом из Румынии. Иногда Майя думала, что они с ней даже чем-то похожи. Обе закончили филологические вузы, у обеих день рождения был в один день, но главное – они одинаково сильно были влюблены в Рим.
Майя и Лидия разговорились за чаем, и Лидия предложила пообедать у синьора Пауло на соседней улице. Тем временем проснулась и выползла на кухню Дашка. Вид у неё был на троечку с минусом – но, справедливости ради, с учётом перелёта и ночной прогулки с Франческо минус можно было стереть... С Лидией подруги договорились встретиться в районе часа дня на углу Санта Мария алле Форначи. А до того момента Майе предстояло показать Дашке красоты Рима.

Майя решила, что для подъёма на вершину купола Собора Святого Петра был не лучший день, тем более что его близость с домом обеспечивала прекрасную возможность посещать его хоть по нескольку раз в день. Поэтому девушки направились в Собор Святого Ангела. Майя была там тысячу раз, но каждый раз находила в старом замке что-то новое. Купив входной билет и простояв в очереди из туристов, они оказались внутри.
Проходя мимо величественной статуи архангела Михаила, Майя представила библейскую историю. Ангелы и демоны в вечной войне сражаются из-за решения Люцифера создать свой мир, отделиться от Бога, стать Богом. Михаил, главный военачальник и предводитель ангельского войска, против Люцифера, в прошлом самого приближенного к Богу архангела... Майя не могла понять, почему Люцифера изображают в столь ужасном образе. Он представлялся ей лучезарным ангелом, который достиг понимания тайны создания всего сущего. И как каждый учёный, стоящий перед важным открытием, пронизанный чувством нетерпения перед решающим шагом, делает ошибку, едва уловимую, но ошибку, забывает добавить один компонент, так и он, захлебнувшись желанием самостоятельно выступить в роли создателя, отвернулся от себя и Закона. И воину Михаилу предстояло сдержать волну допущенной ошибки, чтобы не вызвать её прохождения по всем мирам. Или история была другой? Совсем иной? Кто знает...
Майя с Дашей поднялись на вершину замка, и перед ними открылась панорама всего Рима. Свежий утренний ветерок развевал волосы, солнце уже слепило глаза. Майя спустилась в кафе, а Дашка осталась запечатлевать все детали в разных ракурсах на камеру. Майя не любила фото, поэтому предпочла выпить чашечку кофе и насладиться утренней прохладой, пока это было ещё возможно: стояла поздняя весна, и к обеду прогревалось до +30.
Спустилась довольная Дашка. Она вертела камерой, показывая фото Рима. Майя улыбнулась – она видела всё это раз сто минимум, – но промолчала, и девушки направились к выходу.
За обедом у Пауло собралась вся компания: Морис, хозяин небольшой гостиницы напротив, и Элен, сестра Лидии. Только Франческо не пожелал присоединиться, объясняя это тем, что все владельцы ресторанов в округе являются конкурентами, и это как минимум неприлично – обедать в кафе своего конкурента, хотя в нерабочее время он с удовольствием беседовал с милым старичком Пауло. Все заказали свежую пасту, только Майя выбрала салат капрезе. Она не ела мясо и не хотела пасту, и вообще у неё был странный вкус в еде. Морис заказал две бутылки просекко : он всегда начинал свой день с вина. Солнце уже полностью вышло на небосклон и пекло в полную силу. Поэтому они решили сесть на улице, передвинув столики в тенёк.
Началось бурное обсуждение футбольного матча, который состоялся накануне. Морис бросал восторженные реплики об игре «Интера». Майя не сильно разбиралась в футболе. Она знала только то, что Бэкхем очень симпатичный футболист, и на этом её познания заканчивались. Морис начал показывать очередное тату – на этот раз с именем дочки. Присутствующие за столом восторгались, эмоционально обсуждали новый брак Мориса. Лидия и Элен по-доброму подшучивали над ним. Морис был их земляком, но, как ни странно, познакомились они только в Риме. Он был атлетически сложенным молодым человеком, похожим на байкера. Его тело было полностью покрыто татуировками с изображением былых побед и просто памятных событий. И, по всей видимости, побед и событий было порядочное количество, так как свободного места на его торсе уже не осталось…
В свои тридцать, стремящиеся к сорока, Морис жил на всю катушку и уже настойчиво улыбался Дашке, которая явно заскучала, не понимая ни слова по-итальянски, но внезапно его опечалил телефонный звонок. Беседа была короткой: «Да, дорогая, скоро буду». Каждый из присутствующих ещё несколько раз повторил эту фразу, передразнивая бедного Мориса, который уже просил счёт. После чего все дружно рассмеялись.

День начался лениво. Девушки бесцельно гуляли по Риму, Дашка фотографировала. Они бросили монетки в фонтан Треви, чтобы вернуться непременно ещё раз, а потом прошли насквозь Корсу – центральную улицу с сотнями магазинов различных брендов. В итоге домой девушки приползли поздно вечером, забыв про ужин и вообще про время. Они еле поднялись на свой этаж со всеми коробками, пакетами, сумками и свёртками с покупками. В основном это были Дашкины приобретения. Майя слишком часто гостила в Риме, поэтому не имела никакого желания скупать каждый раз всю коллекцию сезона, но от нескольких вещиц и она отказаться не смогла. Дашка, напротив, сметала всё, что могла унести. Да – это Рим. Когда-то Майя делала так же, но то время прошло безвозвратно.
Ужин решили оставить на завтрак. Майя закрыла глаза и представила дикий пляж северного моря. Вдалеке плыл корабль – и Дашка... Дарья вошла в комнату и бесцеремонно включила свет. Она где-то услышала разговор туристов, только что вернувшихся из Венеции, и посчитала, что им всенепременно нужно отправиться туда.
«И как она только их поняла, с её английским!..» – с досадой подумала Майя. – Даш, а до утра это не ждёт? – сонно простонала она.
– Нам нужно срочно всё решить! – восторженно кричала Дашка.
Венеция не оставляет людей равнодушными – она или нравится, или нет. Так вот, Майе она не нравилась. Но она согласилась. Её подруга впервые оказалась в Италии, и к тому же Майя очень хотела спать, поэтому не стала сопротивляться.

С утра девушки отправились на Термини, центральный вокзал Рима. Их поезд отъезжал в 9.05. Дашка зевала и пила кофе из бумажного стакана.
Поезда «ТренИталии», комфортные и быстрые, всегда нравились Майе. Путь занял чуть больше четырёх часов, и вот они уже были в самом романтичном городе планеты. Им предстояло только купить билет на лодку. В первый раз, оказавшись там с Федерико, Майя была удивлена тому факту, что они должны были оставить машину на парковке и передвигаться по городу исключительно на лодке. Как оказалось, автомобильное движение там запрещено, да и просто в принципе невозможно.
Они вышли на площади Сан-Марко. Дарья застыла как вкопанная.
– Даш, ты как? Укачало? Может ещё кофе? – спросила Майя подругу.
– Тебе действительно не нравится Венеция? Разве это возможно, ты только посмотри вокруг! Это же просто сказка… – услышала она в ответ.
Майя решила не высказывать свои мысли вслух. Они бы точно не вписались в мироощущение Дашки – и, по всей видимости, ещё нескольких тысяч людей с камерами и открытыми ртами…

Неожиданно Майя поймала на себе взгляд мужчины лет сорока. Яркая и необычная внешность сразу выделяла его из толпы туристов, да и местных жителей тоже. Майя могла бы с уверенностью сказать, что он не итальянец, но определить его национальность сразу было сложно. Она вгляделась в его лицо.
Каждый раз, встречая нового человека, Майя могла безошибочно рассказать о нём многое только по внешним признакам. У неё это было своего рода тайной игрой «угадай человека», но с незнакомцем этот номер не проходил. Тем временем Дашка уже звала её из магазинчика с венецианским стеклом, и Майя отправилась к подруге. Образ мужчины не выходил у неё из головы. Чем он так заинтересовал её, она понять не могла. Что-то было в нём интригующее…
А Венеция была прекрасна – сырая, мрачная и пахла тиной. Девушкам не очень повезло с погодой. Дождь стоял стеной, подтапливая входные двери домов. Венеция уже наполовину находилась под водой, население практически полностью перебралось в другие города, а те, кто всё-таки остались, выживали только за счёт толп туристов. Дашка подписалась на платный прогноз погоды и уже листала странички в Интернете в поисках солнца. После чего под её жёстким давлением было принято решение остаться ещё на денёк в ожидании тепла. Майя позвонила Лидии. Та сочувственно пожелала им хороших выходных и радостно сообщила, что они большой компанией едут на море, чем ещё больше её огорчила.
 

Майю разбудили утреннее венецианское солнце и Дашка – счастливая и какая-то уже немного итальянка. Они отправились на прогулку. Даша изъявила желание пробежаться по сувенирным лавкам, а Майя присела в небольшом кафе за чашкой кофе. Она слегка удивилась, встретив того самого незнакомца через два столика от неё. Хоть Венеция и была небольшим городом, а её центр ещё меньше, но почему-то из сотен всевозможных кафе и баров они вдвоём выбрали именно это.
Мужчина был одет просто и аккуратно. Похоже, он был состоятелен: идеальный покрой одежды и неброские, но явно дорогие аксессуары. А ещё взгляд, очень пронзительный и жёсткий, который никак не вязался с его улыбкой. Что-то было в нём неправильное...
Подошла Дашка с кучей бижутерии, карнавальных масок и прочей мишуры. На ней уже была какая-то смешная шляпка с пером. Увидев это чудо в перьях, Майя рассмеялась от всей души – она давно так не смеялась, наивно и искренне. Пока Дарья показывала покупки, Майя забыла про мужчину. А когда она обернулась, его уже не было. Он исчез, затерявшись в узких венецианских улочках.

Обратная дорога в Рим  показалась намного короче, хотя естественно ничего не поменялось. Лидия уже поджидала их, заранее заказав столик в очень модном баре для апперетиво. Коктейли и лёгкие закуски к ним в виде бесплатного приложения начинались примерно в семь вечера, а закончиться могли когда угодно. На апперетиво собиралась вся местная молодёжь. Перед выходом Майя и Даша забежали в апартаменты, чтобы оставить вещи, принять душ и переодеться.
В «Салотто 42» – так назывался бар, куда они отправились, – девушки выбрали по коктейлю: Лидия и Дашка – «Космополитан», а Майя – свой любимый «Спритц». Официантка принесла за их столик несколько видов закусок.
Играла легкая музыка. В небольшом зале собралось достаточное количество местных знаменитостей, моделей, актёров и просто стильных молодых людей. Атмосфера была чересчур звёздной, но всё выравнивалось идеальной музыкальной подборкой и богатой коктейльной картой. Обычно после апперетиво народ разбредался по ресторанам и клубам. Но Майя и Лидия никогда не могли найти в себе силы ещё и на ужин.
– Неужели после того, как мы несколько часов ели и пили здесь, возможно вместить в себя ещё еду? – удивлённо спросила Дашка. – Я не могу понять, как они умудряются оставаться такими стройными? Мне кажется, что я уже набрала парочку килограмм…
Они втроем рассмеялись и вышли из «Салотто». Извилистые улочки ночного Рима, заполненные небольшими столиками ресторанов и многочисленными поклонниками вечного города, вели девушек в самый центр…
За Дашкой оставался должок за Венецию. Майя вспомнила Милан. Она не была ярой поклонницей этого города, но вдруг ей захотелось зажигательной ночной жизни, дорогих клубов и блестящих витрин магазинов. И ничего страшного, что от Венеции, откуда они только что вернулись, до Милана был всего час езды на поезде, а от Рима до Милана – пять часов. Дарья уже входила во вкус и поэтому безропотно согласилась:
– Я так понимаю, откладывать не будем?
– Ты начинаешь ловить нужную волну, – подмигнула ей Майя.

На следующий день, сразу же после прибытия в Милан, девушки отправились к собору Дуомо, расположенному в самом центре города. Это грандиозное сооружение в готическом стиле было единственной культурной достопримечательностью города, которую запомнила Майя. Остальные сводились к торгово-развлекательной сфере: Милан вошёл в жизнь Майи в период тусовок. Поэтому их культурная программа очень быстро подошла к концу.
– Май, давай поедим что-нибудь, здесь так много всяких кафе! – капризно проныла Даша.
– Я бы не советовала тебе делать это именно здесь. Может, поищем хорошую тратторию или ресторан? Но, конечно, тогда придётся подождать.
По виду Дарьи было понятно, что ждать она была совсем не готова. Не дожидаясь её жалобные вздохи, Майя остановилась около одного из туристических кафе.
– Вот это вроде бы не такое уж и плохое, – сказала Майя, занимая крайний столик. Довольная Дашка присела рядом с ней и начала листать меню. Из всей еды, на взгляд Майи, съедобным было только вино, поэтому её обед состоял из двух бокалов красного. Дашка заказала несколько блюд, ни одно из которых доесть не смогла. Они быстро закончили с обедом и отправились в отель.
К вечернему выходу они подготовились очень тщательно. Майя облачилась в элегантное чёрное платье из шёлка и туфли на шпильках. Дашка была в красном. Они отправились на Корсо Комо  в клуб «Голливуд».
Милан был интересным городом, скрывающим свою красоту внутри. Внешняя его строгость и скупость вызывали двоякое чувство, причем это правило действовало как в архитектуре, так и в одежде. С первого взгляда «Голливуд» ничем не отличался от остальных клубов и баров, которыми пестрила улица. Но если приглядеться к деталям, то можно было уловить штрихи, выделяющие его из общего числа. Двое темнокожих красавцев в чёрных костюмах стояли на фейс-контроле. Они улыбнулись девушкам и открыли дверь.
Внутри царила атмосфера блеска и ненатурального веселья. Публика отличалась вычурными нарядами, продиктованными последними тенденциями индустрии моды. Музыка ничем не отличалась от остальных клубов, но ди-джей отрабатывал своё время с душой. Что-то цепляло в его музыке – темп, ритм, проигрыши. Майе нравилось, но это был уже не её мир.
– Я в бар, принести тебе что-нибудь? – кричала Дашка.
– Да, возьми то же, что и себе, – безразлично ответила Майя. Сквозь толпу людей, мелькающих на танцполе, Майя разглядела знакомое лицо. Опять тот венецианец! Он был одет в джинсы и спортивный пиджак и стоял с бокалом чего-то тёмного. Рядом с ним стояла девушка модельной внешности. Потрясающая высокая брюнетка с правильными чертами лица. «Для случайного совпадения уже чересчур!», – подумала Майя. И снова её будто ударило током, и снова это непонятное чувство… «ностальгии», как она сама его назвала. Состояние ощущалось именно физически. Всё внутри ныло.
Дашка уже с кем-то танцевала, и Майе ничего не оставалось, как направиться в бар. По дороге к ней подошел молодой человек и пригласил за столик к каким-то, по его словам, уважаемым гостям. От слов «уважаемые гости» Майе стало не по себе. Она довольно продолжительное время работала в сфере, где с такой категорией людей она сталкивалась каждый день, а будучи переводчиком, личным ассистентом, туристическим гидом, да и вообще по большому счету разнорабочим, она знала все сценарии, при которых могло последовать такое предложение. Поэтому она вежливо воздержалась и отправила компании бутылку вина на выбор заведения. Она надеялась погрузиться полностью в ритм музыки и понаблюдать за всем происходящим со стороны. Но один из «уважаемых гостей» уже направлялся к ней.
– Добрый вечер, как поживаете? – сказал он и улыбнулся ненатурально белоснежной улыбкой. Майя пожалела, что у неё не было солнечных очков – блеск его зубов заставлял щуриться.
«Уважаемый» оказался известным дизайнером. В Милане как раз проходила неделя высокой моды. Всю эту информацию Майя получила сразу в первой же фразе после приветствия.

Дэвид – так его звали – был, безусловно, хорош. Прекрасно сложенный брюнет с волнистыми волосами и голубыми глазами. Он с радостью рассказывал что-то Майе, приглашал на вечернюю прогулку по городу, на ужин, на завтрак, на Луну... После клуба Майя поехала с Дэвидом, а Дашка – с парнем из Кёльна Робертом.
Девушки провели в Милане неделю. Майе нравился Дэвид. Он был очень талантливый и креативный, правда, занимался по большей степени самолюбованием, но ей было всё равно. Ей было приятно проводить время с ним: он не отвлекал её от собственных размышлений. А думала она практически всё своё время о незнакомце, с которым они встретились в Венеции. Он занял все её мысли.
Майя нечасто испытывала настоящий интерес к чему-то или кому-то. В людях ей нравилась искренность и детская непосредственность, сила характера и доброта. Были качества, которые она ценила и искала, но, к сожалению, очень редко встречала. В том человеке даже близко не наблюдалось ничего подобного, но его лицо было ей словно знакомо. Странное свойство её памяти накрепко запоминать лица не подводило её никогда. Только она не могла вспомнить, где и когда они могли встречаться... Возможно, во время одной из очередных командировок, или она видела его по телевидению, на обложке журнала, или он был её соседом. Он мог оказаться кем угодно. Но пока он был просто венецианцем.

Отпуск подходил к концу, и девушки наслаждались последними деньками в Италии. Дэвид пригласил Майю на прощальный ужин. Он оказался очень романтичным и… немного назойливым. Майя уже была рада, что у неё появился отличный повод оставить своего нового друга.
Вечером Дэвид сверкал сильнее обычного. Он торжественно вручил ей огромный букет красных роз, чтобы все присутствующие непременно знали, что у них свидание. Майя категорически не признавала публичного выражения своих чувств – ей казалось это ненастоящим и неуместным. Когда они только зашли в ресторан, то явно привлекли к себе внимание гостей. Майя сразу почувствовала себя на очередном официальном приеме. Официант посадил их за столик около окна, предложил напитки и зажёг свечи.
Ещё неуютнее Майя почувствовала себя, когда снова поймала на себе взгляд опять невесть откуда взявшегося венецианца, довольно ухмыляющегося, глядя на всю суету с букетом, настолько большим, что официант принёс ещё одну вазу. Майе хотелось сползти под стол и побыть там, пока всё не уляжется.
После бокала шампанского Майя слегка расслабилась и приняла всю глупость момента. Она думала о том, что иногда жизнь тычет людей носом, а они не понимают этого, разбивают его в кровь и жалуются на несправедливость. Ждут какого-то волшебства, а сценарий своей сказки придумать не хотят. (Предпочитают, чтобы кто-то придумал, осуществил, принёс, да и вообще прожил за них жизнь, а они бы сидели и ныли. Самый простой и ленивый способ накормить своего Эго-зверька… Венецианец опять пересёкся с Майей взглядом и улыбнулся. Она почувствовала какую-то столетнюю тоску внутри.
Дэвид заказал лобстеров и Фалангину – исключительно по просьбе Майи. Она обожала это вино с фруктовыми нотками. Франческо говорил, что оно совсем «не комильфо» и очень девчачье. Майя всегда соглашалась с ним, но всё равно постоянно заказывала, если оно было в меню. В груди Майи бешено заколотилось, когда она увидела, что венецианец направляется к их столику.
Незнакомец, проходя мимо, пожелал приятного вечера Майе и Дэвиду – и вышел из ресторана, чем просто ввёл в ступор Дэвида – но, подумав, он решил, что этот человек является поклонником его несравненного таланта и гордо раздулся ещё больше.
Венецианец говорил на хорошем английском, но с лёгким акцентом, который Майя не определила. Интонация в его голосе подчеркивала, насколько уверенно он себя чувствовал. Всё происходящее было чересчур странным – как будто актёры перепутали свои роли и занялись импровизацией, отклонившись от основного сценария.
На следующий день девушки вернулись в Рим, попрощавшись со своими миланскими друзьями. Майя приняла решение, что нужно завязывать с Италией, и подыскивать себе другой «второй дом».

Родина ждала жаркими буднями и активной работой: намечалось несколько проектов и заграничных командировок. Майя не очень обрадовалась необходимости снова уезжать. Ей очень не хотелось пропускать занятия. Она заканчивала интенсивный курс французского и даже могла изъясняться на нём. Ей оставалось всего несколько месяцев для окончания и получения сертификата, после чего она должна была отправиться на учёбу в Руан.
В столице Нормандии Майя планировала продолжить изучение языка, а заодно и погрузиться в местную среду. Поэтому она не хотела пропускать ни одного занятия. Французский язык давался ей с трудом, но она усердно занималась, подписалась на все онлайн-программы, ходила на курсы по четыре раза в неделю после работы. И всё равно ей казалось, что она самая отстающая в группе. Да и её одногруппники не относились к ней серьёзно. Майя не любила напускать на себя важности. В результате большинство людей, которые привыкли получать информацию только от основных органов чувств, воспринимали её, как милую девочку-дурочку. Майе даже нравилась в них эта простота восприятия, поэтому она поддерживала свой образ, созданный общественным мнением. А сама продолжала искать новый дом. Хотя где-то в глубине души она сомневалась, что найдет его во Франции...


Глава 3
Пойди туда – не знаю куда

Майя отчётливо понимала, что найти своё место в жизни не так легко. Но каждый раз, опять чувствуя себя дальней родственницей, заглянувшей на огонёк, она всё же надеялась хоть немного приблизиться к нему, к этому месту. Майя представляла себя в разных профессиях, она даже могла бы быть революционером, стоять с лозунгами, требуя сократить налоги и повысить зарплату. По мнению людей, окружавших её, она занимала хорошее положение в обществе, была его достойной ячейкой. Сама же Майя считала, что у её ячейки края не согласуются с остальными ячейками, и поэтому она никак не может вписаться в общую мозаику. У неё было такое ощущение, что она должна сделать что-то важное – совершить подвиг, в конце концов! Только вот инструкцию к этому подвигу она где-то потеряла... Возможно, когда-то она помнила её наизусть, но сейчас Майя уже сомневалась в том, что такая инструкция вообще существовала.
Это напоминало содержание сказки со словами «пойди туда не знаю куда, найди то не знаю что», которую Майя очень любила в детстве. Сказка была длинной, но Майя всё равно просила бабушку читать её по два, а то и по три раза подряд. Она снова вспомнила про венецианскую встречу и задумалась. «А что если это его она искала? Что если это он – тот «кто-то», кого она ищет? Каждый человек чего-то ищет в жизни, осуществляя свои желания и стремления. Зачастую это сводится к удовлетворению физических потребностей или навязанных стереотипами запросов Эго. И вообще, зачем он нужен, этот поиск, когда жизнь уже определена, сценарий есть у каждого? Есть рождение и смерть, то есть человек уже знает, что с ним случится, – и всё равно пытается что-то сделать, изменить, найти. Древние верили, что мир на самом деле не таков, каким он кажется. Всё есть энергия, а вся материя – только лишь иллюзорные фигуры, которые рисует наш мог. А нарисовать он может всё, что угодно...».
Майя вернулась с пробежки, после чего почувствовала приятную лёгкость. Прохожих, желающих узнать, который час, к счастью, не встретилось. По всей видимости, её жизнь начала меняться. Однако на работу идти надо было всё равно, и она поспешила в душ. Майя выбрала строгий, но лёгкий кремовый костюм. Нитка жемчуга и тёмно-красные туфли добавили яркости.

Понедельник начинал неделю не слишком уж продуктивно. Обилие официоза, совещаний и какой-то суеты не предвещало ничего интересного. Зато Майе удалось выбраться с друзьями на обед: после возвращения из Рима она их ещё не видела.
Как всегда, в кафе она приехала первой, и у неё появилась минутка прочитать в Интернете новостную колонку за две прошедшие недели. Жертвы, болезни, голод, аварии, парад геев – всё то, что заботило людей... Она сразу перешла в раздел науки. Таблетки для похудения, лекарство от рака – и её фотография справа в колонке «культура». Майя даже сама почувствовала, как вытянулось её лицо в абсолютном недоумении. На фото была изображена она, смеющаяся над нелепой шляпкой Дашки, на фоне венецианского канала. Майя перешла по ссылке. В статье говорилось, что в Милане проходил конкурс фотографий, и эта самая фотография заняла первое место.
Жизнь уже не то чтобы просто тыкала Майю носом, но уже разбила его до крови. Майя почувствовала себя странно. Однажды она уже давала интервью иностранному каналу на тему «Роль женщины в современном обществе». Но перед этим у неё хотя бы спросили согласия. Майя попыталась найти имя автора фото, но оно числилось за анонимным художником. Всё складывалось прекрасно. Лучше и быть не могло... Ей показалось, что реальность искривляется и начинают происходить вещи, которые шли параллельно с обычным течением жизни. Или наоборот – как раз именно реальность начинает пробиваться через одну большую иллюзию.
«Откуда только взялась эта фотография и кто тот фотограф?», – думала Майя. Почему всё было именно так? С какой целью это сделано, что предпринять? Она вспомнила ухмылку венецианца. Искреннюю, печальную, всё понимающую и знающую больше, чем можно было себе представить...

Приехали двое её лучших друзей Алекс и Влад. Они были ей как братья. Они делились друг с другом всем и даже больше, но почему-то про незнакомца Майя не хотела им рассказывать. Она как будто оказалась в двух мирах: один – это тот, в котором она жила, а другой только ещё проявлялся, как невидимые чернила. И в этот новый она не желала кого бы то ни было впускать.
Друзья расспрашивали о поездке и закидывали Майю вопросами. Она рассказала всё про Венецию, про Милан, про Дэвида… и про странного человека и последующие встречи с ним. Ни Алекс, ни Влад особо не заинтересовались венецианцем, зато про Дэвида расспрашивали очень активно. Так интересно складывалось в жизни, что одни придавали значение вещам, которые другим были абсолютно безразличны. Майя уже не помнила деталей поездки, она даже с трудом вспомнила фамилию Дэвида, зато она помнила всё, что касалось незнакомца, которого она встретила в Венеции. Его цвет волос, изгиб губ и особенно – взгляд.
Майя заказала крем-суп из тыквы и облепиховый морс, мальчики – как обычно, мясо. Они договорились встретиться в выходные, тем более что у Алекса была новая очередная подружка. Они встречались неделю, можно было уже отмечать круглую дату. Влад отличался от Алекса и называл вещи своими именами, поэтому не таскал с собой на встречи с друзьями особ лёгкого поведения. Дашка не любила подобные мероприятия, да и самой Майе было скучно, но сидеть одной дома было совсем уж грустно. Тем более что был повод прогулять наряды, купленные недавно в Италии.

Пятничный вечер выдался особо удачным. После работы Майя поехала в школу французского, всю дорогу слушая на повторе Zaz – on ira.  К несчастью, она попала в пробку и опоздала на полчаса. Зато к тому времени она могла исполнить эту композицию самостоятельно, причём на два голоса, и отбить на панели автомобиля музыкальный ритм.
На занятии Майя дремала с открытыми глазами. Этой технике учишься, работая в организациях с очень длинными и нудными совещаниями. Майя даже знала одного профессионала в данной области – руководителя со стажем. Так вот, он спал на совещаниях, а когда ему задавали вопрос из президиума, он вставал и отвечал на него сразу, без запинки. На самом деле, она просто очень устала, и ей просто хотелось расслабиться и не думать о будущем времени глагола aller . А педагог – как чувствовала её желания! – хотела подробней узнать о будущих планах Майи en fran;ais . А ещё предстояла встреча с Алексом и Владом…
Вечером Майя решила надеть красное платье-футляр, которое купила в маленьком римском магазинчике. Обычно она предпочитала более строгие тона, но ей захотелось яркости и насыщенности. Она любила красивые вещи, хотя не придавала им большого значения. Майя была солидарна с Шекспиром, в том, что мир – театр, а люди в нём – актеры и должны играть роли по правилам, которые были заведены у конкретной подгруппы. В данном случае они направлялись в клуб со строгим дресс-кодом. Майя не любила выделяться и привлекать к себе много ненужного внимания. Она предпочитала слиться с аборигенами, составляющими подгруппы. Она играла строго по правилам, только слегка привнося свои индивидуальные особенности. Она старалась не нарушать внутреннего аборигенского микроклимата. И, естественно, считала неуместным рассказывать учёным-физикам про недавнюю вечеринку в Милане с дизайнерами и художниками и наоборот, последним – про искусственное выращивание кристаллов. Поэтому и одни и другие считали, что она принадлежит их кругу, и даже не могли представить её членом какой-то другой общины. Хотя сама Майя не относила себя к той или иной группе. У неё не было ни родины, ни дома, ни общества...
Она встретилась сначала с Владом. Они договорились с Алексом и его дамой мечты увидеться уже в самом клубе. Майя была уставшей, но выглядела прекрасно: работа переводчиком научила её армейской дисциплине и искусству всегда выглядеть хорошо. Музыка в клубе была отталкивающей, присутствующие – под стать дешёвой подборке убойных хитов, хотя это был один из самых дорогих и закрытых клубов города. Друзья присели за столик, который Алекс забронировал заранее. Его самого в поле зрения не наблюдалось. Майя успела выпить пару коктейлей с Владом, они молчали каждый о своём, тем более что было слишком шумно для беседы. Подъехал Алекс – один.
– Привет, почему ты так поздно и где твоя дама сердца? – из-за громкой музыки Влад практически кричал.
«Видимо всё настолько плохо, что даже Алекс не смог договориться», – думала про себя Майя. Как выяснилось, предполагаемая спутница Алекса просто решила сыграть по своим правилам и пришла в джинсах, хотя был заявлен дресс-код «коктейль». Майя не понимала таких людей – они были либо чересчур самонадеянны, либо просто глупы. Алексу пришлось отвезти её к подругам, а самому приехать в клуб, пообещав ей вернуться как можно скорее, или же ему пришлось бы выбирать между «долгом» и «хорошо проведённым вечером». Хотя Майя и Влад поняли бы его – Майя сама с удовольствием уехала бы или вообще даже не приезжала бы изначально. Влад тоже не проявлял особого интереса. В результате получалось, что каждый из них делал это ради другого. С одной стороны – жертвенность во имя комфорта другого человека, а с другой – манипулирование ради своего собственного счастья. Эго образует самые прочные связи...
Майя извинилась и ушла первой – она не хотела принимать участия в притворстве. Да она уже и не понимала, для чего они вместе с Владом и Алексом. Они были когда-то друзьями, но сейчас сильно отдалились друг от друга. Просто продолжали действовать по инерции. Иногда Майе казалось, что все люди живут по инерции. При рождении они получают определённый заряд, а по мере существования он потухает, т.к. нечему его поддержать. Просто все инерционные действия, не подпитанные дополнительной порцией живительной энергии, в любом случае приводят к остановке движения.

Майя вернулась домой опустошённой. В ту ночь ей приснился ещё один странный сон. Ей снилось, что она была дома. Только это было не то место, где она жила. Она старалась запомнить каждую деталь, и по мере всё большего пробуждения её пронизывал холодок и необычное ощущение тоски. Вместе с тем во сне ей всё казалось нормальным и не вызывавшим удивления. Её дом из сна находился в необычной местности. Вокруг всё было серо-фиолетовым, в том числе и небо, только оно было немного светлее и с красными проблесками. Солнца она не помнила, но его признаки присутствовали, хотя и не ярко выраженные. Стоял полумрак. Было влажно. Атмосфера явно отличалась, но Майя спокойно могла дышать. Растений она не заметила – только равнинную твёрдую почву, похожую на гранит тёмно-серого цвета. Зато ей хорошо запомнилось ощущение от вдыхаемого воздуха, который явно отличался от обычного. Ей он казался мягким, сладковатым и… очень родным. Себя она во сне не видела, чувствовала только присутствие, а вот существо, которое находилось рядом с ней, она отчетливо различила. По внешнему облику оно напоминало дракона чёрного цвета. Она испытывала к нему странные чувства. Они не были родственниками, друзьями или возлюбленными. Все эти понятия были слишком простыми для описания этого чувства.
Майя окончательно проснулась, встала с кровати, и ей стало смешно. Она представила, что тоже могла быть драконом, но только другого цвета. Ей бы пошёл золотистый... Она долго примеряла образ, смотрясь в зеркало, пока чистила зубы.
«Какой же ещё бред может присниться после неудачной вечеринки?», – спросила она у зеркала. Отражение ничего не ответило, и Майя отправилась на утреннюю медитацию. Она пробежала всего 5 кругов из обычных 15, когда к ней подошёл прохожий и спросил который час и как ему найти магазин «продукты», чем немного озадачил Майю. Акт номер один театральной постановки «Жизнь» отклонялся от обычного сценария – ей уже задавали по несколько вопросов. До этого всегда был только один, про время. Она снова задумалась. Что, если неподалеку находился магазин редких продуктов, о котором она ничего не знала, и к какому-то конкретному времени в нём был завоз? И, видимо, товар расхватывали сразу, поэтому необходимо было приходить ровно к открытию. Иначе как можно было объяснить эти вопросы с утра. Она уже не удивлялась. Последние недели её жизни были одной большой загадкой. В любом случае ритм она уже потеряла и задохнулась. Пришлось пройти несколько кругов пешком.
В тот день она поехала на работу под Boadicea-Mason feat Roisin Murphy. Если не вдаваться в исторические подробности, то Боудика, героиня песни, была королевой племени бриттов. После смерти короля бриттов римляне вторглись в их земли и аннулировали независимость. Весь народ был приравнен к рабам. Также древние историки описывают публичное надругательство над самой Боудикой и её двумя дочерьми. После этого она собрала войско и подняла восстание. После ряда сражений восстание было подавлено. Сама Боудика по одной из версий погибла от серьёзного ранения, полученного в ходе сражения, по другой – приняла яд и умерла, не желая жить в рабстве. Для королевы бриттов в I веке нашей эры лучше было умереть, чем жить в рабстве римлян… «Зато в наше время, – подумала Майя, – люди стали намного цивилизованнее и не сопротивляются. Более того, они считают себя свободными, кричат об этом на каждом углу. Видимо, был один или несколько выдающихся мудрецов, которые смогли придумать план великого обмана всех народов. С другой стороны, люди сами этого желали». Понятие добровольного рабства, завуалированного под идею свободы, уже мелькало тут и там в текстах современных авторов.
Майя подъехала к работе и припарковалась. Ей предстоял насыщенный рабочий день: встречи, телефонные разговоры переговоры, сбор необходимых документов для оформления виз, билеты, гостиницы, материалы для презентаций. Её шеф запланировал командировку в Вену, и Майе пришлось начинать очередные сборы. Когда-то ей нравился этот бешеный ритм, бессонные ночи, перелёты, переезды, новые лица. Майя сама выбрала такую жизнь, и она её любила. И вот, наконец, когда она добилась профессионализма и чувствовала себя вполне комфортно и на дипломатической встрече, и на официальном ужине, ей показалось, что она занимается каким-то пустым делом. Она не ощущала социальной пользы от своей работы, да и платили не так уж и много. Бросить всё и стать свободным художником – жить под лондонским мостом или попрошайничать на парижских улицах!..


Глава 4.
Рита

Старая Европа имела свой особый дух: он пробирался через окна самолёта, прятался в потаённом уголке и ждал момента, когда сможет проникнуть в мысли и чувства чужаков – и уже никогда не покинув, оставить лёгкую тоску и свой тонкий аромат...
Посадка выдалась не из мягких. Город встречал таким густым туманом, что только резкий толчок дал понять о твёрдой почве под ногами. Мужчина, сидящий напротив, засомневался в том, что они оказались именно в аэропорту Вены. За окном самолёта виднелись только фонари. И осень: Майя сама не заметила, как пропустила её. В погоне за чем-то неизвестным она пропустила не только это...
Рабочая суета началась с дверей международного аэропорта, и несколько дней пролетели одним часом. Однажды вечером Майя улизнула от коллег для того, чтобы поймать хотя бы частичку исторического центра города. Таксист привёз её на главную улицу и остановился около собора Святого Стефана . Какое-то время она простояла в неподвижном волнении около величественного здания: иногда час, украденный у суеты жизни, помогает держать оборону ещё очень долго, напоминая о другой стороне существования.
Майе показалось, что церковь была точной копией Дуомо  в Милане. Хотя, возможно, простому обывателю все готические конструкции напоминали одна другую. Она шла по длинной улице. Уже стемнело, и воздух наполнился лёгкой свежестью. Повсюду зажигались мерцающие огоньки.
Майя всё ещё думала о том, что же случилось с ней и её друзьями. Они стали чужими. Возможно, она отдалилась сама – или просто стала им неинтересна. Конец истории уже был виден, хотя какое-то время они ещё будут тянуться друг к другу по инерции... Казалось, что все её привязанности просто исчезали. А началось это после той необычной встречи в Венеции – или задолго до этого, кто знает?
Майя вернулась к полусонному таксисту, и машина не спеша направилась обратно в отель. Она упала на большую кровать и открыла ноутбук. Звук скайпа заставил её улыбнуться. Это была Рита.
Рита работала в их компании чуть больше трёх лет, но с Майей они начали общаться только после ухода её шефа. Тот был персоной очень харизматичной и крайне неординарной. Выделяло его инакомыслие, как это называла Майя. У него был какой-то свой уникальный стиль восприятия действительности – под другим углом. Он мог в каждой ситуации усмотреть маленькую трещинку и нанести самый сокрушительный удар. Родись он веков на несколько пораньше, с лёгкостью мог бы стать прекрасным визирем или советником царя – в таком длинном плаще и панталонах... Видимо, присутствие этого человека затмевало Риту и не давало Майе возможности познакомиться с ней поближе.
Майя считала Риту человеком правильным со всех точек зрения, а себя – полной с ней противоположностью. Рита была образцово-показательной девушкой: заботливой, хозяйственной и крайне воспитанной. Единственным её недостатком был своеобразный подход к выбору бойфрендов, чем она всегда удивляла Майю. Рита обладала редким качеством откапывать уникумов. И на этот раз Майя умилялась, слушая истории про развитие её новых отношений.

Ритка пообещала встретить Майю в родном аэропорту и всё подробно рассказать. Как звали её бойфренда, Майя не помнила, но однозначно его имя начиналось на «К». Мистер К всеми силами старался дотянуться до уровня среднего класса. Однако единственным выполненным им действием, ведущим к блаженной жизни, оказалась встреча с Риткой. Майя считала, что встретились они случайно. Мистер К был с новой подругой совершенно разных взглядов на жизнь, но вцепился в неё как репей. До встречи с Ритой он жил общением с друзьями, бытовыми пьянками и посталкогольным синдромом. Свои будни мистер К коротал агрессивными стычками с себе подобными или меланхолией, завуалированной под сильную занятость на работе. Занимался он чем-то похожим на установку гардин.
У Майи вырисовался смутный образ мистера К – он показался ей очень добрым в душе и при этом не обременённым наличием образования, воспитания и прочей надуманной ерунды. На самом деле эти факторы Майя не считала формирующими целостность личности. Духовная пустота или молодость и неопытность души были, по её мнению, отправной точкой к дальнейшему выбору дороги. А когда энергетическая концентрация сильно отличается, люди не могут понять друг друга, хотя и говорят на одном языке. Всё равно что прочесть древнекитайский трактат в оригинале неподготовленному человеку, а затем попросить его процитировать…
Рита говорила, что влюблена, однако её немного смущали странности мистера К: он мог пропасть на неделю, договорившись с Риткой о встрече, или позвонить, тут же бросить трубку и объявиться только дня через три-четыре. Видимо Рита просто устала от стабильности своего окружения, и поэтому в её жизни и появился мистер К. Если охарактеризовать их отношения одним словом, то это был бы сумбур. Для любви места там не находилось.

Рейс задержали на 5 часов, но Майя была уверена, что Рита терпеливо ждёт. Так оно и было.
Майя вышла из самолёта с синеватым оттенком лица и головной болью. Рита выглядела так, словно у неё намечалось самое важное в её жизни свидание. Майе это понравилось, так как отлично подчёркивало целостность натуры Риты, её здоровое отношение к случившейся ситуации с мистером К. Было заметно её волнение, но оно было лишено истеричных или агрессивных ноток. Она не думала покончить с собой или с ним. Не планировала нанимать частного детектива для организации тайной слежки. Одним словом, Рита вела себя на редкость нормально. Майя поймала себя на мысли, что она совсем отвыкла от просто нормальных людей с обычными человеческими качествами, которые находились в стабильном порядке.
Девушки отправились прямиком в кафе. Несмотря на поздний час, Майя мечтала о горячей еде. Для неё не существовало понятий «поздно» или «рано» – она вообще по-своему воспринимала время.
Совсем недавно Майя поняла, что чувствует себя намного комфортнее в темноте. В детстве это было не так сильно заметно, а проявляться начало только с годами. Она не любила солнце, поэтому ночь была её любимым временем суток. Майя любила приглушённый свет, прохладу и сырость.
Странное дело: она прочитала кучу книг по этому вопросу, в которых описывались страшные симптомы всевозможных диких болезней. На (В, хорошо) какой-то момент она даже подумала, что неизлечимо больна – и остановилась на мысли, что это аллергия на Солнце. Так ей было легче принять свои странности…
Однажды, блуждая по интернету от ссылки к ссылке, Майя натолкнулась на статью про необычных странников. Суть была в том, что планета Земля имеет третью плотность вибраций, а после определённого развития и перехода в следующий мир вибрации становятся тоньше, и задачи души изменяются. Сущности, или странники четвёртой, пятой и шестой плотностей, возвращаются иногда на Землю с миссией служения и поддержания планеты. Человек, обладающий такой душой, не помнит своей первоначальной цели из-за тяжёлой плотности, но чувствует необходимость что-то изменить, помочь, поддержать. В статье также был список физических особенностей таких людей – одним из пунктов была как раз солнцебоязнь.
Когда Майя прочитала весь список, ей показалось, что автор долгое время подглядывал за ней, а потом написал статью. Но она-то думала, что это нормальные странности, как у всех людей! Также в статье говорилось, что странники не принадлежали этому миру, а на Земле они по служебной необходимости – так сказать, на работе.

...В кафе никого не было. Играла ненавязчивая музыка. Девушки прошли в конец зала и сели за столик в углу. Майя сразу заказала огромный чай (чайник чая , да согласна?), любимый овощной суп и приготовилась слушать про приключения мистера К. Это было одним из её любимых занятий. Оказалось, что мистер К превзошел себя, и за два выходных дня умудрился наделать целую кучу всяких дел, да таких, что Ритка не успела бы рассказать всего даже за неделю. Однако, ввиду личных особенностей характера и восприятия, детали были очень важны для Риты, и Майя не перебивала её.
История началась с того, что мистер К. и Рита были приглашены на свадьбу друзей мистера К. Рита была достаточно последовательна в повествовании, только иногда указывала на детали, которые она подметила в силу своего воспитания и они показались ей не совсем приличными. Она даже проводила параллели со свадьбой своей сестры.
Майя улыбалась. Она не столько слушала то, что говорит подруга, сколько её умиляло то, как она это делала – Рита была ей симпатична.
Несмотря на свою обычную отстранённость, Майя поняла суть ситуации. Все были пьяны, жених бросил невесту, а кольца по неизвестной причине остались в машине Ритки. Когда она это обнаружила спустя несколько дней, решила непременно вернуть их предполагаемым владельцам. И преисполненная чувством долга, Рита отправилась куда-то, где обитала та несчастная пара. В тот момент, когда подруга крайне подробно рассказывала о том злополучном месте, Майя слишком увлеклась супом и пропустила сию информацию, но быстро собралась и снова вникла в сюжетную линию.
На третий день затянувшихся торжеств, по приезду в то загадочное место, Рита встретила там мистера К. Три дня он занимался только тем, что праздновал. А праздновать он умел со всей душой – так, что даже не узнал Ритку...
Историю любви Риты и мистера К. можно было бы слушать часами, но Майя уже сползала под стол от усталости, и они попросили счёт.


Глава 5.
День икс
Вернувшись из очередной командировки на работу, Майя узнала, что их компания организовывает довольно крупный международный форум. А узнала она об этом по количеству документов в почте с пометкой «для срочного перевода». Начинался подготовительный период. Он был примерно так же забавен, как и само торжество. Надрывался телефон, монтировали ролики, стряпали слайды, переводили, озвучивали, правили, переделывали... Работа кипела день и ночь, и вот настал День икс.
Новый день икс не предвещал стать чем-то особенным среди себе подобных. Майя повидала многие официальные мероприятия – как в рядах организаторов, так и на стороне участников – и знала всю подноготную таких праздников, так как зачастую сама их и делала. На предстоящем событии Майя значилась представителем организационного комитета – по крайней мере, на её бейдже было написано именно так. И это говорило только о том, что в принципе определенного функционала на неё не накладывали.
На этот раз Майя могла почувствовать себя сторонним наблюдателем. Всё казалось крайне комичным. Толпы очень важных персон заходили в зал. Менее важные, окружавшие их, старались им угодить – и сделать это с помощью ещё менее важных людей. Самым главным оценочным этапом важности человека была рассадка в общем зале. Если ваше место было в первом ряду или в VIP-ложе, в можно было сказать, что жизнь действительно удалась.
Критерий оценки человека XXI века – положение в обществе и материальный статус. Наличие судимости не играет роли, если оно сочетается с двумя вышеуказанными критериями. Майе на самом деле крайне повезло: её босс, весьма своеобразный человек заметно выделялся из толпы этих самых «очень важных» людей. Никогда она не видела, чтобы он показывал собственную значимость путём афиширования своих политических или финансовых возможностей. Майя сама к нему ушла пять лет тому назад. На её старой работе вдруг пришел новый руководитель, которому не понравилось, что молодая выскочка оказалась более квалифицированным специалистом и к тому же постоянно умничала, отказываясь при этом выполнять его бредовые указания. Тогда Майе просто повелели носить чай на совещания. Причём никто из всего огромного коллектива не высказал ни слова в её защиту, хотя она довольно долго там проработала
Майе вспоминалось то время с радостью. Она была благодарна своему прошлому за то, что оно давало ей возможность не сидеть в зоне комфорта до полного выхода из строя. Уютная среда могла крайне негативно сказаться на личностном прогрессе – и Майя отказалась от неё.
Да, её нынешний босс был уникален. Он интересовался всем, был крайне мобилен и трудоспособен, постоянно занимался спортом и был приверженцем здорового образа жизни. Он мог легко выполнить работу простого клерка, будучи владельцем крупной корпорации. Несмотря на возраст, он был в курсе всех интеллектуальных новинок, и Майя никогда не чувствовала, что он в два раза старше её. Соответственно команда специалистов, работающих с ним, была по большей степени ему подстать.
День икс проходил по сценарию, который Майя и предвидела. Всё шло своим чередом. Гости получали бейджи, задавали вопросы, возникали какие-то мелкие проблемы. Майя даже встретила своего давнего знакомого посла, с которым они очень мило побеседовали и договорились о встрече на торжественном ужине. Майя чувствовала себя дистанционным работником. Она присутствовала на дне икс и даже что-то делала, но мысли были далеки от действительности.
Большинству находящихся на приёме было скучно. Это было заметно по отсутствующему выражению лиц. Но нельзя не признать, что каждый день икс предоставлял хорошую возможность завязывания нужных знакомств для дальнейшего развития бизнеса, чтобы заработать ещё больше денег.
Майе всегда было по-настоящему интересно, как люди распоряжаются всем накопленным имуществом. Некоторых обладателей ей даже было искренне жаль, так как очень большие деньги они заработали уже в преклонном возрасте. Майя даже несколько раз спрашивала у таких людей, как они видят итог своей деятельности и какую главную цель они перед собой ставят. Но ни одного вразумительного ответа она не услышала. Более того, некоторые люди начинали попрекать её в том, что она задаёт очень сложные вопросы, и якобы найти себя и смысл в жизни – это самое сложное. Складывалось впечатление, что именно этим все семь миллиардов, живущих на Земле, и занимаются каждый день...
С тех пор Майя не ждала от людей ничего толкового. Ведь как можно ждать чего-то от человека, который не знает, кто он и зачем он живёт? Он просто живёт, не ощущая присутствия жизни и смерти. А ведь как раз таки смерть – уже запланированный этап в жизни каждого человека. Люди её не ощущают, но почему-то боятся. Боятся уходить из этого мира – а ведь даже не знают, где лучше! Природа человека такова, что он привыкает к тому, что имеет, а жизнь на данном этапе – самый дорогой подарок, который хочется сберечь дольше всех. И мало кто задумывается, что, может, это и не подарок вовсе, а наказание, и от него необходимо избавиться как можно быстрее… Но нет, человеческий мозг – уникальный компьютер, который никогда не позволит принять такое решение. Программа, заложенная в нём, включает превосходные функции: инстинкты самосохранения, размножения… А если сломать программу, попробовать не подчиниться мозгу, то тогда ломается вся конструкция физического тела, и  программа становится неуправляемой. И тогда человек, в лучшем случае, оказывается в психиатрической клинике, а в худшем – подыхает мучительной смертью в канаве. Самое важное – это быть на своём месте, реально осознавая свою цель и идя к ней не смотря ни на что, и уж точно не оглядываясь с опаской по сторонам в поисках смерти. Она всё равно придёт рано или поздно, и это ничего не значит. А для этого своё предназначение необходимо не выдумать, а просто вспомнить!

Вечерний приём был откровенно бездарен, сопровождался концертом местных исполнителей и отличался на редкость несъедобной кухней. Но так думала только Майя, потому что все ели, пили и аплодировали. Майе стало дурно, она почувствовала жар, но возможности покинуть сие событие не было. Тем более что она стояла с послом и ещё с несколькими важными гостями…
Домой она приехала в полночь, при всём параде рухнула на диван и заснула. Ей опять приснился дом – тот тёмный мир с влажным воздухом и сиреневым небом с красными проблесками. Дракона она уже не видела, но чувствовала его присутствие. Они не разговаривали, но Майя как будто почувствовала, что между ними существует договоренность найти друг друга и сделать что-то важное, и что она забыла об этом. Она чувствовала присутствие и третьего существа, которого она также не видела. Майя знала, что оно имеет какое-то отношение к ним, но такой близости, как с драконом, она не чувствовала. Как будто третье существо будет ждать того момента, когда Майя и дракон найдут друг друга – если вообще найдут. Она осознавала риск того, что они могут не вспомнить своей миссии и тогда останутся в тех краях, куда отправились.
Утром Майя проснулась в прекрасном расположении духа. Голова раскалывалась, но зато она уже была в костюме и при макияже, сохранившихся после дня икс. Ей понадобилось два часа, чтобы снова привести себя в порядок, найти подходящую одежду и обувь. По дороге на работу она слушала радио, потому что ей разонравилась вся старая музыка, и она никак не могла выбрать трек из плейлиста. Майя вспомнила сон, и ей захотелось вернуться. Она тосковала каждой клеточкой своего тела. Но… если на неё возложена миссия, то она непременно должна её вспомнить и выполнить.
Этот день стал точкой отсчёта в её жизни, – она начала меняться. Изменения происходили стихийно, принося дикие головные боли. Майя начала замечать вещи, которые раньше не замечала, и знать то, о чём раньше и понятия не имела. К счастью для Майи, в её памяти ещё сохранились пробелы. Она не знала, как справиться с гигантским объёмом полученной информации – информации, переворачивающей с ног на голову все её представления о мире, о людях, о ценностях….

Глава 6.
Найди то – не знаю что

Задача Майи состояла в том, чтобы отыскать кого-то находящегося где-то на Земле. При этом никаких намёков на то, кем является тот человек и где находится то самое место, не было. Майя подумала, что, возможно, должны быть люди, которые имеют отношение ко всей этой истории. С другой стороны, быть может, об этом никто не должен знать. Зачастую информация, которой владеют несколько людей, имеет предрасположенность стремительно распространяться. А в данном конкретном случае это могло бы помешать успешности всей задумки.
Для Майи открывалась совершенно иная действительность, которой она была рада. Чувство маленькой частички чего-то настоящего, реального, невыдуманного. В раннем детстве ей снились странные сны, содержание которых она практически забыла. В памяти осталось только знакомое когда-то ощущение свободы. А потом сны прекратились, началась старшая школа, институт, работа, бесконечные свидания, командировки, успех и неудачи. Майя считала себя успешным пользователем жизни. Но в какой-то момент пришла скука, безразличие и понимание абсолютной бесполезности всех повседневных действий. А вспомнив свой другой мир, Майя очнулась и начала оживать. Ей даже казалось, что она уже проделывала это несколько раз – много раз проживала эту же самую жизнь. Поэтому ей было так скучно и так знакомо всё окружающее…
Майя решила не спешить и осмыслять всё постепенно, чтобы не оказаться в психушке. Человеческий мозг очень хрупок, и он может просто не выдержать лавины поступающей информации. Она решила устроить себе выходные и поразмышлять – да выспаться, в конце концов! И Майя отправилась за город, в свой маленький домик на берегу озера.

Майя подъехала к небольшой пристани и припарковала машину. Воздух был просто потрясающий – свежий и влажный. Людей совсем не было, что было неудивительно для октября. Она шла по сырому песку и не думала ни о чём, позволив мозгу самому генерировать случайные мысли, идеи.
Она вспоминала своё детство. Ещё маленькой девочкой Майя придумала свой язык – она не знала значения звуков и слов, но говорила на нём свободно.  Ещё однажды она сочинила одно стихотворение о древнем народе. Вот бы найти его и вспомнить! Но оно затерялось где-то среди детских книжек, да и больше она ничего никогда не сочиняла. Вспышки просветления всё-таки случались в её жизни, только она не обращала на них внимания и забывала. Она думала о том человеке, с которым должна была встретиться – каким он мог оказаться, сколько ему было лет, в какой стране он жил.
Майя думала, а свежий ветерок играл с её волосами. Небольшая рябь на воде поблескивала на солнце. Майя была одна на берегу, она провела там день и не заметила приближения золотого заката. Неожиданно к ней подошла пожилая женщина. Присев рядом с Майей, она непринужденно завела беседу. Женщина рассказала, что когда она вышла замуж, то не умела выращивать пшеницу, а в семье её мужа было заведено, что женщины должны были сажать и выращивать, а мужчины – убирать урожай. Она переживала, что у неё не получится. Но когда она вышла в поле, она просто начала разбрасывать семена. Прошло время – и они проросли. Она не знала, как правильно это делать, она просто делала и всё. Никто ей не подсказывал, она сама почувствовала, что делать нужно было именно так.
– Такова жизнь, моя дорогая. Некоторым не нужны учителя, они и так смогут, – сказала пожилая женщина. – А пшеница нужна всегда – и рано, и поздно, и через день и через сто лет, и люди её будут ждать, когда бы она ни взошла. А когда она взойдёт, наступит время жатвы. И это время, когда ты будешь счастлива… – уходя, добавила она.

Вернувшись в город, Майя поехала к Дашке, они купили вино, сделали салат и сели смотреть Дашкин любимый сериал. После второго бокала Майя заснула. К счастью, приехал Влад и составил Дашке компанию. Проснулась Майя часа в три или четыре утра на диване, Влад спал рядом. Ей захотелось поехать домой, но когда она перелезала через него, то разбудила сначала Дашкиного кота и Влада, а потом Дашку, чем вызвала волну негодования со стороны всех троих. Дашка начала одеваться, Влад встал с кровати и нехотя натянул джинсы.
Выйдя от Дашки, они поехали искать круглосуточные кафе, благо таковые в городе имелись. Майя заказала латте, а Влад – много еды и кофе. Они комфортно молчали. И это был конец первого акта. Антракт.

На следующее день Майю разбудил телефонный звонок – кто-то ошибся номером. Ей ничего не снилось той ночью. Она кое-как встала, умылась и налила себе чёрный кофе, подтянула поближе ноутбук и зашла в почту. Несмотря на то что было воскресенье, она ответила на все письма. Майе нравилась её работа. Она была её жизнью, и даже больше – хобби, за которое платили деньги. Поэтому она занималась ей везде и всегда.
Ещё ей пришло письмо из школы в Руане, в котором администрация школы подтверждала платёж и просила выслать необходимые документы Они напоминали о том, что через две недели начнётся учёба. Потом Майя открыла письмо на имя её босса, в котором его приглашали принять участие в международной выставке. Майя прекрасно знала, что указанные даты проведения в его график не вписываются, и успокоилась, даже не подумав переслать ему приглашение.
На следующий день, приехав на работу, она была крайне удивлена, когда в своей почте увидела это приглашение – и уже с поручением начальника. Какой-то крайне заинтересованный умник каким-то образом узнал о выставке и смог убедить шефа в её важности.
Всё решилось очень быстро. Крупная мировая выставка, которая планировалась в Амстердаме, ожидала принять большое количество представителей международных компаний и официальных лиц. В приглашении также говорилось о презентации самых современных технологий и проектов.
Очередная командировка, и как раз перед учёбой! Майя хотя и не была ни разу в Амстердаме, но ехать не особо хотела. Во-первых, без её главного босса это обычно превращалось в «пирушку на берегу моря», а во-вторых, ей нужно было хорошенько подготовиться к предстоящей учёбе. Она хотела попасть в сильную группу. Но опять наступала неделя приготовлений, получения виз, бронирования гостиниц и билетов... Параллельно Майя переписывалась со школой. Ей подыскали французскую семью, в которой ей предстояло жить на время учёбы. Она открыла электронку и написала письмо мадам Лурне, которую так разрекламировала её школа и у которой Майя должна была жить во Франции. Мисс Лурне в обратном письме рассказывала, что любит цветы и кошек, и надеялась, что Майе у неё понравится. Майя тоже надеялась на это – а ещё на то, что её дом все же был не настолько далеко от школы и от центра города, как об этом твердили карты Google...








Часть 2
Глава 1.
Реальность Умма

Покинув старый дом,
И друга милого, родного
Отправилась она с трудом,
Пообещав узнать другого.
Сжималось сердце, долг важней.
Им встретится там суждено,
но вспомнит ли о ней
так с давних лет предрешено.

Майе не хватало воздуха, простора, свободы. Тяжёлые плотности Земли становились ей некомфортны. Она рисковала сократить срок нахождения здесь  раньше положенного.
К Майе возвращалась память о её родине, о друге. Она вспомнила, наконец, что привело её на Землю: она сама добровольно согласилась переместиться на эту планету и привести на неё очень сильное существо. Они отправились вдвоём, чтобы проложить ему путь. Они не могли проложить четкие координации местности, в которой должны были появиться. Понятие времени тогда ощущалось по иному. Майя понимала, что ей предстоит неимоверно трудное существование в мире Земли. И насколько оно было трудным, настолько же рискованным. На тот момент она не нашла даже своего друга, да и от не было никаких новостей.
В судьбе любого существа, группы, планеты, звезды, скопления звёзд существует бесконечное множество вариантов развития и скоростей этого развития с целью достижения определённого перепутья. В судьбу Земли многие тысячелетия назад была заложена программа развития и контроля. Не принеся должных результатов, она только привела человечество в упадок. Сущности из мира Майи уже приходили на планету, чтобы помочь её жителям в развитии.
Земля, по общему закону, уже давно должна была стать планетой четвёртой плотности. Но она так и не смогла перешагнуть ступень. До настоящего момента никому, кто спускался на третью плотность Земли, не удалось оказать помощь, более того – они сами затерялись в разных мирах. Некоторые остались на планете, а некоторые даже ушли в отрицательные плотности, но домой никто не вернулся.
Майя рисковала, они оба рисковали, особенно он, её друг Умм – так его звали. Странно для неё было проговаривать его имя, потому что оно звучало по-другому. Человеческие звуки не могли передать их настоящих имен. «Умм» было чем-то более или менее похожим.
Он прошёл сложный путь. Умм поляризовался в положительную шестую плотность из пятой отрицательной. Это было обычным делом, так как Совет утверждал, что после пятой плотности уже не происходит поляризации на отрицательную и положительную, и поэтому далее идут просто шестая, седьмая, восьмая... Хотя никто, даже Совет, ничего не слышал о восьмой плотности. Они и про седьмой мир мало знали – что уж говорить об остальном.
Майя не прочувствовала отрицательных плотностей в своём опыте. Она никогда не жила в таких мирах, но часто сталкивалась с существами оттуда. В её мире шестой вибрации все рассматривали отрицательность как вопрос выбора, а не как какой-то злодейский заговор или группировку убийц и насильников. После третьей плотности каждая сущность делала выбор и переходила в четвёртую – положительную или отрицательную. Никто и никогда не встречал сущностей шестой отрицательной плотности.
Майе сложно было понять многое. Она часто что-то чувствовала, но не могла объяснить, видела какие-то образы из света и звука, но тяжёлые вибрации планеты не давали ей всего осознать. Она испытывала сильные головные боли и чувствовала, что хочет выбраться из тела, избавиться от него, освободиться. Но тогда всё могло оказаться напрасным, и её могло отнести в неизвестные миры вселенной. И Умма она могла больше не встретить…
Они вдвоем уже приближались к седьмой плотности, они создали свою планету, где жили только вдвоём. Их излучения стали настолько сильны, что свободно и просторно они чувствовали себя только на отдельной планете. Шестым закон разрешал создавать свои миры и переселяться туда группами или поодиночке. На седьмой открывались тайны духовной материи – там становились созидателями, ткачами духовного волокна. Шестая предназначалась для служения. Но им запрещалось вмешиваться в ход событий своим присутствием. Вибрации их тел слишком отличались от человеческих. Можно было помогать во сне – интуитивно, образами, – или же перевоплощаться и добровольно понижать плотность. Что Майя с Уммом и сделали…
Риск в их случае был очень серьезным. Если вдруг они не смогли бы приспособиться на Земле и приняли решение её покинуть, то могли бы оказаться где угодно, только не в своём мире. Не выполнив задания, добровольно принятое на себя, они закрывали себе дорогу к дальнейшему развитию. Выдающийся мудрец и строитель звёзд из их скопления как-то раз сказал им с Уммом, что в седьмую плотность они войдут как одно целое. Он не мог объяснить причину этого и какое будущее их ждало. Он просто видел единственную возможность перехода. Обычно сущности это делали поодиночке, поэтому такое утверждение было неожиданным и непонятным для них.
На протяжении нескольких переходов, когда Умм и Майя оказывались в одной плотности, они обязательно встречались. Сила их притяжения постоянно сталкивала их. Майя всегда была уверена, что почувствует его вибрации на расстоянии звёзд, но на Земле всё было иначе. Плотность была настолько тяжела, что Майя могла надеяться только на чудо. Она и подумать не могла, что это будет настолько сложно. Она была уверена, что сможет справиться и вспомнить. Умм её предупреждал, что у них не было шанса, но она не послушала.
Он шагнул первый. Она следом за ним. Значит, он должен быть старше её. Это могли быть и столетия... Из их мира сложно было просчитать земное время. Понятие времени у них было совсем другим. Поэтому Майе и на Земле было всегда сложно определиться с его исчислением. Она только надеялась, что всё-таки разница в возрасте была не столь велика. Если их вынесло в разные века, то тогда все её усилия будут напрасными.
Умм прошёл другой путь развития. После третьей плотности он выбрал замкнутость на себе и своих желаниях, на служении своему «я». Он ушёл в отрицательный мир. А оказавшись в этом тяжёлом мире, они очень рисковали полюбить свою роль и остаться в нём. Майя не была уверена, что Умм не вернётся к своему прошлому. В любом случае, она должна была найти его и проверить, не пристрастился ли он к мирским радостям.
Вот только Майя по-прежнему была обычным человеком, поэтому она понятия не имела, как она должна была это делать. Сверхспособности обычно проявлялись у представителей четвёртой вибрации, потому что она больше всего была схожа с земной, а вот из шестой сложно было возвращаться в третью. Дух отвергал тело. Обычно такие люди имели какие-то внешние изъяны, проблемы со здоровьем или психические отклонения. Но Майе повезло – никаких таких признаков у неё не было.

Впервые Майя чувствовала себя нормально. Она пришла в себя после оглушения земными вибрациями. По земному времени прошло около 30 лет. Этого могло и не произойти…
Майя шагнула после него. Память вернулась сама и практически сразу. Сначала ей снились сны, после этого прорыв, вспышка и она уже многое знала. Память возвращалась необычным образом. Она не то чтобы вспоминала – она просто знала, и всё. Но если бы с Уммом произошло то же самое, то он бы искал её. Быть может, он не смог...
Изначально Майя хотела отправиться на Землю одна. Это был её проект и её задание. Умм принял аналогичное решение, однако в его случае риск был значительно сильнее. Это понимали все – и Совет, и Кланы, и даже Оракул. Когда они были в последний раз у Оракула, он сказал, что судьба Майи и Умма предначертана, но не определена. Когда Майя уходила от Оракула, он задержал Умма и сообщил что-то важное и тревожное. Майя чувствовала напряжение, потому что их с Уммом вибрации были совсем схожи, но всё-таки в его сознание она не могла проникнуть.
И вот она оказалась на Земле. Она задумалась о возможности перехода планеты, но её терзали глубокие сомнения. Лучи четвёртой плотности сожгут всех дотла. Люди были не готовы и продолжали двигаться к упадку. Причём сколько бы ни было поколений людей, они все приходят к провалу, к духовному обеднению и опустошению. Вместе с тем представители Совета на протяжении всего времени постоянно помогали людям, давали необходимые знания, предотвращали катастрофы, подталкивали к принятию правильных решений. И каждый раз они были вынуждены сметать целые народы с лица земли, чтобы избежать вселенской катастрофы или полного застоя планеты. Всё всегда приводило к одному.
Это было загадкой для Совета, и когда он исчерпал все ключи к её разгадке, он обратился к Ордену седьмой плотности. Седьмая плотность, как учили Майю, – такое состояние материи, когда у сущности отсутствует индивидуальное сознание и всё приходит к одному. Так, по крайней мере, думал Совет и все жители шестой вибрации.
Орден никогда не вмешивался в вопросы низших миров: их восприятие не предполагало какого-либо вмешательства в судьбы других существ. Но в этот раз по каким-то непонятным причинам Орден принял решение понаблюдать за землянами. Для этого Майя и была нужна – проложить путь через миры для их представителя. Седьмые не были служителями, они были строителями и творцами. Если Орден согласился участвовать, то значит, вопрос был куда запутаннее, чем она думала. Но для того, чтобы у них появилась возможность воплощения в третьем мире, должен был быть соблюдён ряд условий: иной путь появления на Земле запрещал Закон. Если бы что-то пошло неправильно и седьмой воплотился бы не в том теле, то под угрозой могли оказаться обе плотности – и земная, которая может просто прорваться от силы седьмого, и сама седьмая, так как каждый её представитель и был одним целым со всеми её представителями.
Майя не до конца понимала законы и процессы. Ей, как и всему Совету, оставалось только следовать инструкциям Ордена. Но к чему было так рисковать ради Земли? Всё равно, что бороться из-за одной капли в бесконечном океане материи... Майя не понимала этого. Да и сама борьба была лишена смысла. Уже много раз Земля не могла осуществить переход: в результате всё живое умирало и заселялось заново. Такой всеобщий переход обитателей планеты накладывал на них тяжёлую карму, которая сохранялась ещё на протяжении нескольких перевоплощений. Но весь процесс был абсолютно естественен и шёл согласно общему Закону. Поэтому Майя и подумала, что у Ордена были свои цели.
Совет по наставлению Ордена не удосужился посвятить Майю и Умма в свои планы. Возможно, Совету также ничего не сообщили. Единственной инструкцией было то, что Майя получит всё, что нужно, как только будет готова.
«Умм… Что же ему тогда сказал Оракул?» – думала Майя. В тот день даже планета почувствовала колебание в его состоянии. Весь день бушевала гроза, лил фиолетовый дождь. Майя же почувствовала, что окрас их вибраций начал меняться – неощутимо для окружающих, но достаточно, чтобы она сама смогла заметить. Только что-то действительно значимое могло изменить вибрацию в шестой плотности.

Оракул проводил много времени с Майей. Умма он как будто даже не замечал. Очень часто они сидели около центрального озера и беседовали о разных мирах, обсуждали проекты по их совершенствованию или, наоборот, уничтожению, просматривали поле вероятностей в поисках нужной дороги. Как-то раз, когда они сидели с Оракулом около озера, оно вдруг начало меняться. Озеро разделилось на две части, между которыми образовалась тонкая полоска суши. Вода была чистой и спокойной, но какой-то разной в двух половинках. Полоска становилась всё более различимой. Цвет воды теперь уже двух озёр начал меняться. Одно залилось золотистым светом, а другое – чёрным серебром.
– Оракул, почему оно разделилось? – спросила она.
– Всё идет своим чередом. Две половины одного целого не смогли стать одним целым, хотя рождены были одним.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала она.
– И я не понимаю. Причина не ясна до сих пор, – сказал Оракул и с грустью посмотрел на озеро.

Умма не было какое-то время. Но Майя знала, что он находился где-то поблизости. Планета беспокоилась, заливая всё дождём и снося сильным ветром. Умм оставался всё тем же, но всё же что-то изменилось. Майя чувствовала в нём силу – она всегда её чувствовала, только поэтому они притянулись сразу, как встретились их вибрации. Они были схожи. Оракул постоянно твердил, что они – одно. Это Майя знала всегда – и зачем было ходить к Оракулу для этого? И вот они оба должны были оказаться на Земле.
Их встреча произошла задолго до шестого мира Старой Звезды. Майя всегда чувствовала вибрацию Умма внутри, и при встрече ещё в пятой плотности на войне с отрицательными она увидела вспышку чёрно-серебристого огня: таков был его цвет. Сама Майя горела золотом, в ней был созидательный свет, а в нём – разрушительное холодное пламя. Умм резал миры, разделял и властвовал. Майе сложно было понять природу, движущую отрицательными.
В той войне она проиграла – всех перебили, а Умм забрал её, как главного военачальника в виде трофея. Целые миры тогда были покорены и принадлежали Кону. Кон уже контролировал достаточно материи, чтобы сравняться с Советом. Мир отрицательных был не менее прекрасен, чем её собственный, но значительно отличался оболочкой. Технологически развитая планета была идеальным местом для обитания воина. Майя хорошо училась и много знала о них. Её почему-то всегда интересовала эта плотность. В основе системы понимания отрицательных лежало строгое подчинение. В самом верху находился Кон – своего рода правительство. Далее перечислять не имело смысла: всё было как на Земле – армия, учёные, учителя, врачи... Только на Земле отбор происходил хаотично, а в мире отрицательных сила вибраций и опыт духа были превыше всего.
Отрицательные были частыми гостями на Земле и многому научили человечество. Они воспитывали рабов, способных выполнять их приказы. Майя пыталась понять, что же всё-таки движет сущностями, выбравшими иной путь. Её приняли как свою на этой планете, и Майе не казались отталкивающими вибрации местных. Но противоположная полярность их мира довольно быстро просто вытеснила бы Майю оттуда. Поэтому Умм поселил её в отдельно созданной нейтральной реальности. Она напоминала средневековый замок. За окном постоянно светило солнце, ночи не было никогда. Замок находился на высокой отвесной скале, внизу был густой лес из могучих деревьев. Ничего больше Майя тогда разглядеть не смогла.
В принципе, реальность была состряпана на скорую руку. Майя убавила только солнце, оставив его в постоянном положении заката. Для этого ей нужно было всего на несколько градусов развернуть реальность. Ей не нравился резкий свет, в её мире тона были гораздо приглушеннее. Майя считала дни по соотношению положения солнца относительно горизонта. Планета совершала полный оборот, сохраняя солнце в закате, как и хотела Майя. Создавалось впечатление, что оно медленно плывёт по линии горизонта.

Примерно через месяц вернулся Умм. За это время Майя прочитала много книг местных учёных, особенно её волновали вопросы, мотивирующие отрицательных на обладание властью над всеми. Ввиду разности в полярности она никак не могла понять смысла такой власти, поэтому усердно старалась найти ответ в книгах. Заметив её в библиотеке, Умм предложил прогуляться, видимо, предположив, что Майя просидела там всё то время, пока его не было. Под прогулкой подразумевался полёт над лесом в теле огромного дракона.
Раса драконов принадлежала пятой плотности, но они являлись полноценными жителями вселенной, а не платьями на выход или вылет, чтобы прогуляться. Тело Умма в драконьем обличии отливало серебром, хотя сами чешуйки были иссиня-чёрного цвета.
– Как ты это делаешь? – спросила Майя.
– Что «это»?
– Пользуешься их телом.
– Это иллюзия. Плотность этой реальности очень нестабильна, поэтому здесь с лёгкостью можно осуществить всё, что тебе вздумается. Например, убавить солнце… – ухмыльнулся Умм. – На самом деле здесь нет ни библиотеки, ни замка. Это придумала ты. Здесь существует созданный мирок, очень маленький, гибкий и готовый меняться, следуя за мыслями и желаниями хозяина. Ну и, конечно, мы с тобой, соответствуя правилам этого мира.
– Другими словами, я могу захотеть всё что угодно, и это будет здесь? – спросила она его.
– Да, всё верно.
Создавалось впечатление, что Умму просто смешно всё то, что она говорила или делала.
Майя начинала понимать, какие чувства испытывают отрицательные. Они стремятся расширить себя, накопить потенциал, стать вселенной, центром которой они сами и являются, и постоянно расширяться и захватывать души, контроль, власть, силу. Они развивались по-другому, создавая мир из одного. Майя была из другого мира: там, наоборот, все стремились объединиться в одно.
Только подумав о полёте, Майя превратилась в золотистого дракона и взмыла над лесом. Чёрный дракон присоединился к ней.
– Так вы встретились снова! - услышала она издалека.
Это были слова Оракула. Она не видела его, но знала, что он находился в Замке. Начиная с четвёртой плотности, Оракул следовал за ней, ненавязчиво приглядывая и наставляя, или просто вёл с ней милые беседы.

Майя увидела Оракула, когда вернулась с прогулки-полета, и с изумлением уставилась на него. И как он вообще оказался в мире отрицательных? Хоть Умм и создал нейтральную реальность, она была создана в отрицательной плотности. Чтобы попасть туда, Оракулу пришлось бы прокладывать свой путь через отрицательный мир. Странным было и то, что ей была довольно комфортна эта плотность – но только когда Умм находился рядом. Когда он отдалялся, она начинала задыхаться и отторгать его.
Оракул сидел в кресле в вымышленной библиотеке и улыбался.
– Вы всегда были вместе, – сказал он.
– Я не понимаю, хоть и стараюсь сделать это…
Только она хотела задать все свои вопросы, Оракул исчез, как будто был иллюзией, рожденной этим миром.
– С кем ты разговариваешь? – спросил Умм и улыбнулся.
Майя не могла отличить реальность от действительности – мир был слишком нестабилен. И зачем только Умм вообще притащил её сюда?
– Что ты собираешься делать со мной? – спросила Майя.
– А что ты хочешь, чтобы я сделал? – спокойно ответил он, всё так же улыбаясь.
– Когда ты выпустишь меня?
Умм ничего не ответил, только открыл все окна и двери и сказал, что он лишь показал ей путь, по которому она всегда сможет вернуться.
И она ушла – сразу же.

В пятой плотности они уже умели рисовать маршруты миров. А Майю даже не учили: с самого детства она очень сильно выделялась своими способностями. Поэтому для неё не составляло труда найти любой мир до своей плотности: выше запрещал Закон. Он запрещал вход в высшие плотности существам, ещё не достигшим нужного развития. Но когда Майя прокладывала маршрут, она всегда знала зоны высших миров. Поэтому её и сделали главным военачальником. Она была прекрасным стратегом. Впервые её армию разбили отрицательные, только когда она встретила Умма. Она ещё не видела кого-то, кто был бы равен ей по силе. Тогда-то они и проиграли...
Майя часто возвращалась в Замок. Каждый раз она находила Умма там. Самое главное, что он никогда не менял реальность нестабильного мирка, которую пожелала Майя. Это могло означать то, что он не хотел этого. Ведь созданный им мир был настолько зыбок, что менялся уже на этапе зарождения мысли или желания.
Когда Майя спрашивала Умма, почему он выбрал отрицательных, он отвечал лишь, что так должно было быть и это был его путь. Тогда пятая плотность ещё не позволяла так почувствовать вибрации его духа. Только на шестой он уже присоединился к ней, отказавшись от повелевания и разделения.
Однажды, вернувшись в плотность с Замком, она не почувствовала присутствия Умма. Она пролетела над лесом в надежде, что ошиблась, в надежде всё-таки найти его, но она уже знала, что Умма там нет и больше никогда не будет.
Смерть в их мире не считалась трагедией, как на Земле. К перерождению сущность подходила осознанно. Поэтому чувств, которые испытывает человек, Майя не ощущала. Она только почувствовала, что нет половины её вибраций. Без него она стала слабее, как будто в ней не хватало достаточной силы звука для правильного звучания…


Глава 2.
Совет, или Как всё начиналось

К Майе полностью вернулась память. Она вспомнила свой дом и то, как она оказалась на Земле. Всё до единой мелочи – даже как они с Уммом встретились в шестой вибрации. Это произошло спустя многие дни или тысячелетия, сложно было сопоставить с земным временем.
Когда Майя осознанно перешла к шестым, она снова почувствовала знакомую тональность. Она просто знала, что Умм там, в её мире. Они оказались в системе нескольких звёзд, но сила притяжения являлась одной из основ Закона. А в шестой плотности, где тело уже практически не ощущалось, не составляло труда преодолеть расстояние до звезды. Раз Умм находился в шестом мире, то, значит, он отказался от отрицательной сущности, что было абсолютно нормальным согласно Закону. Просто считалось, что это только вопрос времени. Рано или поздно сущность должна была из отрицательной перейти в положительную. А шестой отрицательности не существовало. По крайней мере, так учил Закон.
В тот день Умм проснулся кем-то вроде главнокомандующего армии, если выражаться на земной манер. На самом деле это напоминало главных контролёров миров. Они следили за выполнением Закона, за его искажением или вмешательством в него иных сущностей, играли решающие роли в планомерном развитии миров, помогали во время больших переходов.
Майя отвечала за развитие творческой идеи, была своего рода художником-проектировщиком. В том числе она придумывала новые миры, начиная с окружающей среды и заканчивая их звучанием и свечением. А осуществляли задуманное ею архитекторы и учёные.
На самом деле было очень сложно представлять и вспоминать свой опыт в человеческом теле, потому что многие аспекты были совсем закрыты для понимания третьей плотностью. Майя проводила параллели с земными предметами и занятиями. Иногда это получалось, иногда бывало очень смешно, но были моменты, когда она чувствовала безумную головную боль. Временами ей казалось, что её голова может лопнуть от напряжения, и тогда она останавливалась, не заходя в некоторые участки памяти.
Встреча с Уммом в шестой плотности произошла, когда Майя разрабатывала проект нового будущего Земли – планеты третьей плотности. Она изучила её историю, разные поколения существ, которые населяли её, все видимые и невидимые вторжения сущностей другой плотности. Эта планета много страдала, она была завидным местом для многих существ, и её в буквальном смысле раздирали в разные стороны. Земля была очень удобна с точки зрения географии космоса и её координат. Отрицательные на протяжении всего времени её существования охотились за планетой с целью перемещения в четвёртую отрицательную плотность. Но до настоящего момента Совету удавалось сдержать Землю в нейтральном пространстве третьей материи. Они даже несколько раз перекидывали её, чтобы предотвратить переход в пространство четвёртой плотности.
Были времена, когда "Некто" - одна сильная и мудрая сущность был отправлен на Землю, чтобы в очередной раз помочь планете перейти в четвёртый мир. Он  отправился с многочисленной армией помощников. Они создали жизнь заново и научили новых людей многим наукам, дали знание. Он нёс свет, стремительный и яркий, но возгордился содеянным, захотел оставить своё создание у себя, стать единственным обладателем Земли и её обитателей. И установить свой ЗАКОН…
Он не смог справиться с тяжёлыми вибрациями планеты. Самый блистательный дух был потерян в её недрах. Он открыл дорогу между мирами, и на Землю смогли проникать сущности совершенно с различными вибрациями. Совету пришлось принимать безотлагательные меры, двери были закрыты. Алл и его помощники были побеждены в ужаснейшей битве. Он скрылся на одной из планет отрицательных. И до сих пор ни одному приходящему представителю Совета не удалось перевести Землю в четвёртую плотность. Они приходили, у некоторых даже получилось осознать себя, некоторые становились величайшими учёными, музыкантами, художниками, философами. Некоторые просто не смогли принять тяжесть мира и выталкивались им, не успев войти в сознательный возраст.
В очередной раз для Земли наступал момент для перехода. Но Совет сомневался в способности и возможности её жителей перенести этот этап. Цивилизация, существующая на планете, не отличалась глубиной сознания и уверенным шагом шла к очередному саморазрушению.
Майя, конструируя модель новой Земли четвёртой плотности, предположила, что планете может помочь очередное перерождение, и души, которые смогут принять новые вибрации, будут оставлены на Земле, а остальных переселят в новый дом. Она развернула поле вероятностей и прочертила возможные стыковки с планетами третьей плотности. Вариантов было немного, но этого было бы достаточно для переселения. Вот тогда она и встретила Умма.
Майя описывала в красках свою теорию перехода, когда негодование Умма снесло её в дальний конец зала. Все чувствовали силу его вибраций, а Майя – в особенности. В шестой плотности это было практически невозможно, потому как существа занимают позицию безучастности: не в полной мере, как седьмые, но всё же не существовало самого понятия «отношение к конкретной ситуации».
– И как ты считаешь, кто станет новым Аллом? – спросил Умм. – Как ты думаешь, почему сильнейший дух сидит на отрицательной планете? Треть Совета сидит там же. И война не прекращается тысячелетиями. Земля стала проводником в отрицательную плотность, тебе не кажется?
– Я так не думаю, – спокойно ответила Майя. – Я рассмотрела всё поле возможных вариантов и выбрала оптимальный путь.
Совет тогда взял паузу, отправив её идею к седьмым. Они не могли рисковать ещё раз. Кроме того, Совет направил на Землю наблюдателей. На этом вопрос и оставался открытым неопределенное количество времени.

Майя вместе с Уммом построили по своему собственному проекту планету и ушли с политической арены.
Самое счастливое время было там. Они жили втроём: Майя, Умм и Нисс – так они назвали свою планету. На ней не было растительности, только горы чёрно-фиолетового цвета, солнце постоянно находящееся в закате, отражаясь в тёмных небольших озёрах. Было сыро и тепло, а свежий ветер приносил лёгкую прохладу. Постоянными гостями в их доме были Оракул и главный архитектор миров – он как раз и строил эту планету по проекту Майи.
Умм, просмотрев поле возможных вариантов, не нашел ни одного, при котором они смогли бы жить там вместе. Но Майя, убеждённая в плавучести материи поля, надеялась на то, что их сильные вибрации сами изменят поле и внесут новую структуру. Втроём они действительно создали могучее освещение вокруг планеты. Совет сулил им скорый переход к седьмым. Поэтому он не настаивал на их участии в делах миров. Они заметили их отстранённое отношение и безучастный подход к окружающим событиям. И, в свою очередь, уважали их решение…
В один из множества безмятежных дней, как раз тогда, когда Оракул показал Майе две половинки озера, и поступило приглашение Совета. Вот почему беспокоилась планета, и вот почему изменился Умм. Они уже полностью отошли от дел, поэтому их с Уммом пригласили только в качестве. В Совете обсуждали тот самый проект, что был предложен Майей много лет назад. Он, наконец, получил одобрение у седьмых.
Восприятие времени сказывалось по-разному в разных мирах. Даже с учётом понимания разницы, сущностям разной тональности сложно было приспособиться к чужому исчислению времени.
– Ладно, хоть мы ещё не успели умереть, пока они размышляли! – очень громко подумал Умм, так, что сущности с похожим звучанием вибрации услышали и выразительно уставились на него. Всё-таки он был не таким, как они. Он отличался своей участностью, заинтересованностью, силой, которая могла разрушать и создавать целые миры. Майя могла бы даже сказать, что Умм не изменился со времени встречи с ним в мире с Замком. Он стал сильнее, но вибрация имела ту же тональность – она узнала бы её где угодно. Она бы даже сказала, что он всё тот же отрицательный. Только шестых отрицательных не существовало. По крайней мере, так говорил Закон. Она была уверена, что его вибрации не известны Совету и обитателям Старой Звезды. Она чувствовала их как свои, особенно когда он изменял звук или их силу. Это можно сравнить с улыбкой или, наоборот, с лёгкой грустью, негодованием или гневом, радостью или печалью.
В Совете как раз объявили, что Орден седьмых внес свои коррективы и отправит своего представителя на Землю вместе с представителями Совета. Дело было в том, что только тот, кто придумал этот сценарий, сможет осуществить его.

Майя в первый раз подавила Умма – иначе он бы просто снес весь Совет своей волной. Он знал, что она согласится, причём добровольно. Но самое главное было в том, что каждый из них знал, что для осуществления ОБЫЧНОГО сценария присутствие архитектора было необязательно. Для таких случаев использовались обычные сущности, желающие пройти подобный опыт.
– Я согласна, только я не вижу никаких изменений и инструкций от Ордена, – обратилась к Совету Майя.
– Ты получишь их на месте.
– А если она ничего не вспомнит? – бросил Умм. Он, будучи грамотным стратегом, уже посмотрел всю карту вероятностей.
– Шансов нет, ни одного. Тяжёлая материя втянет её в отрицательную плотность и изменит на очень длительный срок её судьбу.
– Орден обещал вмешаться, когда наступит время, – возразил глава Совета.
– Седьмые не будут вмешиваться, если сочтут, что точек соприкосновения не существует. А если они решат, что искажение поля вероятностей невозможно, что тогда?
Умм был спокоен, исчезла только его обычная ухмылка. Окрас его звучания отдавал сталью и приглушённостью. Если Алл звучал звонко, как серебряный ручеёк, то Умм не был похож ни на что знакомое ей. Это какой-то обособленный звук. Майя сопоставляла его со звуком космоса и его вибрациями. Умм имел ту же тональность – приглушённую, спокойную, всепроникающую.




Часть 3

Глава 1.
Тяжёлая реальность

Укрыться далеко на время, подождать
И в нужный час открыть
Дорогу истине единой
Теперь её уже не скрыть
Ведь всё подвластно провиденью

Майя проснулась рано утром. За окном светило солнце. Она смотрела на мир удивлённо, как будто видела его в первый раз. Вероятно, Орден говорил как раз об этом: вся информация будет предоставлена на месте. Ещё пару недель назад Майя и представить себе не могла всей сложности своего нахождения на Земле. И никто не мог ей помочь. Риск был слишком велик. Ей нужно было найти Умма – только он смог бы разобраться во всём.
И по-прежнему Майя оставалась человеком. У неё не появились волшебные способности, и летать она не научилась, и даже светиться не начала... И ей всё так же с утра необходимо было ехать на работу.
Майя ехала в тишине и смотрела по сторонам. Она ни разу не видела такого мира. Окружающие предметы танцевали, словно в замедленной съёмке. Мелкие пылинки разносились по всей дороге, мягко падал утренний свет, машины перемещались плотным потоком, лица и настроения сменялись одно за другим. Она никогда раньше не смотрела вокруг. Каждая мельчайшая частичка была создана величайшим гением-миростроителем на основе идеи столь же выдающегося дизайнера.
Ей посчастливилось увидеть результат труда своих друзей. Вернее, не были они её друзьями... Каждое определение давалось Майе с трудом. Она в очередной раз проводила параллель с земными отношениями. Майя чувствовала внутри себя звук и свечение полей. Как она могла назвать их именами и словами? Но она была счастливой обладательницей человеческого тела с не менее материальной головой. И её логика просто умоляла Майю, чтобы она навесила на всё ярлыки, провела сортировку на хорошее и плохое, структурировала этот мирок.
Ей не терпелось встретиться с Уммом и посмотреть, как он справляется со всем этим. Как он будет называть их братьев по вибрации, как он назовёт её, что он скажет по поводу отрицательных и положительных вибраций.
И в этот момент Майя поняла, что не знает даже своего настоящего имени. «Майя» – это земное имя... В шестом мире сущности не общались с помощью звуковых выражений, они пользовались чем-то вроде телепатии. Но жители шестого мира не читали мысли, они чувствовали звук вибрации. Это люди дают имена всему, что они видят и слышат. Для них конкретика – основа основ.

Приехав на работу, Майя первым делом зашла к Рите. За чашкой спасительного кофе она окончательно вернулась в иллюзорную реальность Земли, и все воспоминания показались ей туманным сном. А Рита рассказала очередную историю про мистера К.
Чем Рита удивляла Майю, так это своим спокойствием и врождённым чувством такта. Мистер К. являлся настолько примитивной особью мужского пола, что все его жизненные интересы сводились к бытовым пьянкам с друзьями и общению на жаргоне, который гулял в их узком кругу, в который Рита никаким образом вписаться не могла. Вместе с тем Рита не унижала его, но старалась понять, исходя из своей логики и понимания мира, причины его поступков. Она приводила высоконравственные аргументы, советовалась... А на самом-то деле всё было абсолютно прозрачно.
Рита, как обычно не упуская ни единой мелочи, рассказала Майе шаг за шагом про поведение мистера К. с точным указанием места и времени. Иногда Майе даже казалось, что Ритка зачитывает всё из странички ежедневника. Майе была симпатична её манера изложения с чёткой структурой и выдержанной сюжетной линией. Жила Рита по таким же правилам, поэтому было не совсем ясно, что же привлекло друг к другу таких разных людей. Возможно, сила инстинкта или сложившиеся обстоятельства, привычка или желание соответствовать требованиям общества. Одно Майя знала точно – Рита являлась той самой правильной ячейкой общества, которая может создать здоровый, свежий, ничем не испорченный росток.
Рита везла Майю в аэропорт. В ней чувствовалась уверенность, сила характера и спокойствие. Майя доверила именно ей свои рабочие дела, которые остались незаконченными, хотя это было совсем не её направление деятельности.

Аэропорт, самолёт, опять аэропорт. И она уже была в Амстердаме. Майя настолько привыкла к постоянным разъездам, что ей уже не казалось, что она находится на чужбине. Вернее сказать, она не видела отличий между разными странами. Тем более что теперь она знала, что её настоящий дом был непреодолимо далеко.
Временами Майя чувствовала глубочайшее одиночество, которое не мог заполнить никто из известных ей людей, будь то родственники, друзья или коллеги. После того как память вернулась к ней, она смогла подавлять это чувство. Зная причину его возникновения, это стало проще. Смена страны или города никак не сказывалась на её эмоциональном состоянии. Майя искала, желая увидеть в людях что-то стоящее, настоящее, но пока ей не удавалось этого. Ещё во времена, когда Михаил пришёл на Землю, стало понятно, что тяжёлые вибрации планеты заставляют осуждать, оценивать и сравнивать.


Глава 2.
Амстердам

Погода была превосходная, рабочий график – не слишком плотный, но обилие насущных бытовых проблем, время от времени возникающих у коллег Майи, занимало всё её время.
В первые дни Амстердам встречал их на редкость праздно. Толпы туристов, бесцельно слонявшихся по центру города, слегка сбивали с необходимого рабочего ритма. Специфический аромат, витавший в воздухе, призывал к созерцанию и меланхолии.
Майя старалась не поддаваться духу города, благо её спутники оказались крайне несамостоятельными. Именно это поддерживало её в тонусе – да ещё в каком! Единственным минусом являлось постоянное присутствие людей рядом с ней. Она не могла спастись от них даже в номере отеля, что для неё было подобно пытке. Майя была довольно-таки общительным человеком, но постоянное нахождение кого-нибудь рядом её утомляло. Поэтому каждый раз она старалась украсть хотя бы мгновение одиночества. Амстердам начал накатывать комом в горле.
Только однодневная спасительная командировка в Брюссель позволила Майе побыть хоть немного в компании самой себя. Такой роскоши она давно не могла себе позволить. Именно в такие моменты начинаешь ценить простые вещи, которые даже в голову бы не пришли, если бы не сложившиеся обстоятельства.
Она сидела в уличном кафе, музыка навевала воспоминания... Все города смешались в мягкой дымке, отличаясь только оттенками вседозволенности или, наоборот, строгими рамками. Брюссель, деловая столица с деловыми людьми заметно отличался от Амстердама. Столица Нидерландов сшибала колоритом, травкой и проститутками. Трудно было понять и почувствовать истинный дух города сразу. Кто-то сказал, что слово, которым можно охарактеризовать Нью-Йорк, – «секс». По всей видимости, в Амстердаме он не был. Несколько походов по местным клубам и барам могут произвести впечатление даже на самого требовательного секс-пользователя. Живые секс-представления, музеи секса, конфеты в виде половых органов, мороженое с марихуаной – всё это лишь малая часть того, что предлагает Квартал красных фонарей. Амстердам пронизан механическим сексом, свободой и облаком марихуаны, которое улетучивается только в аэропорту. Уже вечером она должна была вернуться снова в этот город – а пока Майя отдыхала от шумных людей…

На вечер был запланирован официальный ужин в одном из ресторанов в центре Амстердама. Майя забронировала целый этаж для двадцати персон на восемь вечера. Как всегда, её коллеги опоздали на полчаса, потом началась обычная суета, в результате, спустя час все собрались за одним столом. В воздухе стояло раздражение, недовольство и притворная вежливость.
Майя распорядилась, чтобы вынесли вино, и начала обсуждать с присутствующими выбор блюд. Она в очередной раз почувствовала себя хозяйкой party, справляющей юбилей. Персонал ресторана старался изо всех сил. Временами Майя сама готова была выносить блюда и бегать на кухню, чтобы только заполнить напряжённые паузы. К её сожалению, это шло вразрез с правилами этикета.
Спустя пару часов присутствующие вели себя более расслабленно. После банкета вся толпа направилась в Красный квартал. В тот вечер они посетили все доступные клубы. «С миланскими и токийскими амстердамские не идут ни в какое сравнение», – подумала про себя Майя. Амстердам – это свободные художники, ищущие вдохновения. Милан – это мода, стиль и красота. Но там не хватало озорства и свежести. Для Майи городом, который мог вместить в себя все потребности и пожелания современного пользователя жизни, активного, умного и креативного, оставался Токио – он был ближе всех к пониманию законов жизни.
Они бродили по Красному кварталу, заходя в разнообразные магазины и сувенирные лавки. Картина сменялась клубами и барами. В Амстердаме события будто сами плавно увлекают за собой. И вот Майя наконец-то оказалась в отеле. Она приехала самая последняя –  пришлось провожать всех гостей.
К своему сожалению, Майя обнаружила, что комната была не убрана. Она сама по ошибке повесила табличку «не беспокоить» перед уходом. Майя подвинула мокрые полотенца, халат и весь остальной хлам в сторону, а сама, не раздеваясь, легла на краю большой кровати.
Утром она проснулась от звонка коллеги, который не мог вызвать такси до аэропорта. Майя встала и направилась в ванную. Отражение в зеркале добавило остроты и ценности моменту. Влажные полотенца, которые не высохли за ночь, но зато припахивали болотной тиной, были той самой перчинкой, которая даже в самый острый момент добавляет блюду пикантности. Майя подумала, что ещё немного – и она сойдет с ума: снова звонил телефон.

Горячий душ и ароматный кофе слегка скрасили утро, даже несмотря на то, что допивать его пришлось уже в такси. Не успела Майя подъехать к отелю своего коллеги, как получила от него сообщение, в котором он делился с ней тем, что только встает и намеревается принять душ. Поняв, что день уже имеет уверенную тенденцию стать бездарным, Майя села в открытом кафе напротив и заказала бокал белого вина. Через мгновение она уже забыла о неудачном начале дня и принялась изучать в интернете расписание вылетов.

День напоминал кадры замедленного кино. Видимо, местный воздух был настолько пропитан веселящими веществами, что через какое-то время  наступало приятное чувство лёгкости и отстранённости.
Майя проводила всех коллег чуть ли не до самолёта, а сама, вернувшись в город, пошла бродить по улицам в полном одиночестве, чтобы расслабиться после напряжённой недели. По дороге она заходила в магазины с манящими витринами, и к вечеру еле плелась с кучей пакетов и коробок.
Проходя по Кварталу красных фонарей, Майя уже хотела прыгнуть в такси, но увидела старую церковь и не удержалась, чтобы зайти внутрь. Атмосфера пронизывала стариной, предметы, хаотично расставленные по всему периметру, придавали обстановке некий налёт таинственности и вызывали лёгкую дрожь. Она была здесь одна. Майе стало не по себе – холодок пробежал по телу. Она почувствовала силу, которая пропитывала это место и была далеко не созидательного характера. По мере возвращения памяти Майя невольно повышала свои вибрации, что привело к повышенной чувствительности. Поэтому у неё появились необычные ощущения, которые она чувствовала физически. Предвидение проявилось первым: небольшими всплесками оно врывалось в её жизнь.
Выйдя из церкви, Майя обнаружила, что уже совсем стемнело и обстановка оживилась. К ней пришло второе дыхание, и она решила пройтись ещё немного.
Улицы Амстердама кипели, бурлили, кричали. Навстречу ей попадались группы мужчин разных возрастов и национальностей, парочки нетрадиционных наклонностей, пожилые байкеры и много кто ещё. Все они искали развлечения в витринах домов и кофе-шопах. Девушки предлагали себя во всей красе, не смущаясь многочисленных людей.
Майя знала, что Умма здесь не было. Его и не могло быть в этом городе. Энергетика Амстердама смешивала, сгущала, скручивала. А таким как он нужен был простор – уж она это знала. Да Майя и не искала его там...
Работа подходила к концу. Последний день командировки Майя проводила в одиночестве среди незнакомых людей разных национальностей и возрастов – и заметила интересный факт: в Амстердаме неприлично быть одной. Это вызывало интерес со стороны прохожих. До того дня она этого не замечала, но когда оказалась одна, то каждое мгновение ловила на себе взгляды людей.
Майе приглянулось большое открытое кафе «Маджестик» на площади Дам . Город словно следовал её желаниям и выдавал предметы необходимого качества, как хорошо смазанный механизм. Амстердам кричал, что он другой, что он не такой, как скучная Европа. В нём не хватало только своры хиппи, прогуливающихся с косячком по улицам. Город засасывал, влюбляя в себя постепенно…
Как же много значит общественное мнение! Человек будет отстаивать интересы, заложенные большинством, как стадная сущность, привязанная тесными нитями друг к другу. Эго контролирует всё на Земле – взаимоотношения, политические и религиозные взгляды, даже чувства. Такой это жадный зверёк, который хочет съесть всех... Майя волновалась, но вместе с тем верила, что тот путь, которым они шли с Уммом – иногда по отдельности, иногда в разных мирах, но всегда на самом деле вместе, – закалил их дух. И они смогут не поддаться на провокацию Эго-зверька.
Майя верила, что им обоим хватит сил не повторить ошибку Люцифера. Он всегда был прекрасен и блистателен, он не шёл долгой дорогой с самых низших миров, он изначально был создан таким. Они же с Уммом прошли по тысячам миров, прежде чем добрались до шестого. Умм к тому же испытал практику отрицательности на себе. Они уже бывали на Земле. Они приходили туда из высших плотностей, но из шестой – впервые. Из четвёртой и пятой переход даётся намного проще из-за схожести вибраций. Для представителей же шестой он практически невозможен, не говоря уже о седьмых. Об этом их и предупреждал Орден: для появления на планете седьмого необходимо учесть огромное количество условий. Но как можно выполнить какие бы то ни было директивы, если их не было?
Орден сказал, что они получат всё на месте. Возможно, её память и способности как раз и были этим «всем». Майя чувствовала, что она чего-то не знала – чего-то далёкого и туманного, произошедшего в незапамятном прошлом. Орден что-то скрывал. Что-то, чего не знал ни Совет, ни они с Уммом. Орден был могущественен, и о нём мало кто знал. И всё его участие в давно забытом проекте Майи было крайне подозрительным и отнюдь не случайным актом доброй воли. Случайным не могло быть и то, что они с Уммом отправились на Землю вместе.

В последние несколько дней Майе постоянно встречались очень религиозные люди. Причем, словно для проведения сравнительного анализа, это были представители разных религий. Самое удивительное заключалось в том, что они, все как один, полностью полагались на Бога – творца всего. Молились по несколько раз в день, соблюдали каноны, прописанные в священных писаниях, но вместе с тем поступали крайне эгоистично и низко – это не шло вопреки заповедям. Видимо, в святых писаниях нужно было ещё к каждому пункту расписать миллион подпунктов – инструкция должна быть чёткой…
Уязвимость мира была настолько сильна, что многим душам было просто необходимо создать укрытие и правила, по которым нужно жить. Так они могли бы справиться с задачами, возложенными на них. Но дружок Эго и здесь постарался, разделив представителей всех религий на отдельные враждующие группы. Поколения сменялись, а животная война всё продолжалась, сметая народы и правила. Всё повторялось – устанавливались новые каноны жизни.
Майя не видела лучика просвета, который помог бы ей создать новую реальность планеты. У неё никак не складывалась новая модель Земли, хотя прежде она анализировала и конструировала будущее многих миров. Единственным выходом она видела уничтожение этого мира – признание эксперимента неудачным. Алл рискнул, и чутьё новатора подвело его: мир не может существовать в том виде, в котором он находился на тот момент. Возможно, Алл слишком рано дал людям знания, которые были использованы в ложном ключе. С другой стороны, это мог быть и индивидуальный ход развития планеты…
Майе не хватало Умма. Несмотря на то что Умм был разрушителем по своей натуре, он всегда сдержаннее относился к любым решениям. А Майе, как любому художнику, создание чего-то с нуля казалось более правильным вариантом, чем исправление чужих ошибок.


Глава 3.
Грязно-серая дымка

Недельная командировка подошла к концу. Настало время попрощаться с Амстердамом. Майя, прихватив красочный журнал в книжном магазине, зашла в вагон поезда, отбывавшего в Париж.
Дорога заняла около четырёх часов, но за красивыми пейзажами и собственными мыслями они пронеслись незаметно. Вокзал «Париж Норд» не отличался особой чистотой, но был в разы больше центрального вокзала Амстердама. Майя присела за чашечкой кофе в ожидании своего кузена. По крайней мере, в Париже никто не смотрел, оценивая, «расслабилась» ли она уже или ещё не успела добраться до продукции кофе-шопа.
Братец не заставил себя долго ждать. Ещё какие-то полтора часа на поезде – и они были на месте.
Первый день в Руане показался им двоим крайне неприятным. Первый день зачастую бывает не самым лучшим, но чтобы настолько... Началось всё со встречи с французской мадам, чьё имя Майя конечно же забыла. Женщина, как и обещала в переписке, встретила их на вокзале в назначенное время. С первых же минут она внушала доверие и располагала к себе. Однако, к большому сожалению Майи, жила она за пределами города, как и предупреждали её карты Гугла. Загородный райончик по всем признакам был тихим и пенсионерским – идеальным для спокойного садовода или фермера. Хотя Майя и не просила, мадам любезно согласилась возить её по мере надобности в город. Всё это было крайне неудобно, поэтому Майя решила остаться в городе в отеле, где поселился её кузен, и всё хорошенько обдумать, пообещав мадам непременно приехать на следующий день.

Воскресный вечер стонал скукой и серостью. Пустые улицы Руана тоскливо контрастировали с ярким Амстердамом. Майя возлагала большие надежды на предстоящий день. Он должен был что-то изменить в её тупиковой ситуации. Картина, которую рисовала Майя, и реальность шли вопреки друг другу. Майя точно знала, что ей нужен именно этот город, именно это место. Она должна была найти следующую часть своего ребуса, которая помогла бы найти или хотя бы немного приблизиться к Умму и к их цели. Она не унывала, а присутствие кузена облегчало ей присутствие в этом странном городе.
Руан был интересным местом с точки зрения архитектуры. Столица Нормандии словно замерла в прошлом. Небольшие улицы с готическими соборами и церквями складывали замысловатые узоры на полотне общей панорамы. В воскресенье город словно умирал – он был похож на место, которое подверглось страшной беде, и все жители срочно вынуждены были его покинуть. Начало новой недели, напротив, приятно обрадовало Майю тем, что сердце города забилось вновь, кровь начала растекаться по сосудам и организм ожил со всеми его обитателями.

Первая неделя в школе не отличалась особой плодотворностью. Майе казалось, что она вообще ничего не понимает по-французски, а по-английски местные жители просто отказывались разговаривать. Причём этот тренд сохранялся и среди преподавательского состава, и среди работников ресторанов и кафе, и среди прохожих – да, в общем, среди всех обитателей города. Как ни странно, когда Майя оставляла солидные чаевые, на неё смотрели как на сумасшедшую, но вместе с тем не отказывались от них. И на каждом углу ей все говорили: «это дорого», «не нужно – это же дорого», «сейчас мы всё точно посчитаем». С первых минут ей показалось, что все говорят только о деньгах и экономии... На что так усердно экономили местные, она не могла понять. Возможно, уровень жизни не позволял им расслабиться. Или же это были стереотипы, впитанные с детства. Но почему они и ей запрещали делать «что-то» ввиду их же дороговизны, Майя совсем не могла понять.
После того как в школе её назвали «суперстар», Майе пришлось полностью сменить гардероб, который она привезла с собой из Амстердама. Костюмы, платья, туфли привлекали слишком много внимания. А Майя хотела побыть в этом городе пассивным и безучастным наблюдателем. Возможно, маленькие города имеют большую склонность оценивать и осуждать человека, который отличается от их представления о правильности. И своей жертвой они выбрали её, Майю.
Смена гардероба на джинсы и свитера не помогла – всё равно её оценивали, Каждый день приход Майи сопровождался вопросами из серии: «что она делала прошлым вечером», «куда ходила», «с кем ходила» и «что она собирается делать сегодня». Причём, когда Майя приглашала своих одногруппников присоединиться к ней, они находили массу поводов, чтобы этого не делать. «Интересный факт человеческого поведения... Что же это было такое – страх или неуверенность в себе? Впрочем, это и есть производная того же страха...». Майя сидела на скамейке на набережной Сены и размышляла. Люди имели все возможности – даже лучшие, чем Майя, и самое главное – желания, но, однако, они находили тысячи аргументов, чтобы не делать того, что они хотели. Какая-то глупость... Не пойти на вечернюю прогулку по городу, в котором ты впервые, так как нужно было обязательно сделать домашнее задание из двух упражнений? Просидеть в четырёх стенах, а потом всё равно делать их с утра, когда тебе к тому же всего 25 лет? Или – идти ночью одной из одного конца города в другой, вместо того чтобы взять такси, так как это дорого, зная, что накануне бездомный изнасиловал девушку прямо на улице…
Майя совсем запуталась. Ей необходимо было понять. Она должна была изучить все мнения и стереотипы. В данной ситуации она выделила страх –страх отличаться от других. Страх поступить так, как толпа не сделала бы, или страх выглядеть неприлично... Ну почему, пообещать и не сделать – это нормально, а взять такси – ведь это дорого, неприлично? Майя старалась размышлять беспристрастно – представлять только модель, которую необходимо изучить…

Понять или хотя бы почувствовать дух Руана ей удавалось с трудом.
Как ни странно, но именно здесь. в Руане, на площади старого рынка была сожжена Жанна д'Арк. Майя почему-то сразу облюбовала это местечко. Ей иногда даже казалось, что ещё чуть-чуть – и её саму местные жители сожгут за инакомыслие.
Майя чувствовала себя в этом городе дискомфортно и подавленно. Он таил вековую печаль и ни с чем не сравнимую тоску. Чувство было такое, будто Майя надевала на голое тело колючий шерстяной свитер в сорокаградусную жару... Что же такое витало в воздухе Руана? Дело было не в людях и их поступках. Майю никогда особо не интересовало поведение людей: по своему существу они не были виноваты в этом. Закон был установлен задолго до появления человека.
Она снова почувствовала блок в своей памяти. Чувства кричали, но осознания самой сути не возникало. Физическое тело каждый раз напоминало Майе о природе её текущего существа. Оно неуклонно принуждало её подчиняться Закону – как и всех обитателей этого мира. Неповиновение грозило жуткой ломкой – в наказание.


Глава 4.
Новая Франция

Северная Франция. Дымка, пелена, свежий воздух и море – серое, бурное, иногда лазурно-голубое, чарующее и опасное, манящее...
Майя, как ни странно, очень скоро обзавелась новыми знакомыми в Руане, с которыми она и отправилась на выходные. Было запланировано несколько мест, включая замок святого Михаила, Сен-Мало и Онфлер.
Воздух Нормандии и легендарной Бретани волновал и радовал. Майя окуналась в чарующую пелену морского бриза. Её не беспокоило окружение новых друзей. Она жила (находилась/пребывала?) в абстракции своего предназначения, забыв про сменяющиеся картинки настоящего.
К полудню Мон-Сен-Мишель  грациозно выступил на горизонте. Группы туристов и паломников нескончаемой вереницей стремились к заветной вершине многовековой конструкции города.
Оказавшись перед старинными стенами, Майя не почувствовала абсолютно ничего. Красивейший пейзаж радовал глаза – но не более того. Обойдя каждый уголок замка, она поняла, что он потерял ту заветную силу, которой когда-то обладал, превратившись в туристический аттракцион. Всё важное, если что-то ещё и осталось, было скрыто от посторонних глаз. Остальное же превратилось в успешный бизнес. Толпам людей было что поесть и сфотографировать, где посидеть и отдохнуть. Остров приручили, как дикую лошадь, заставляя работать и зарабатывать себе на хлеб. Всевозможные кафе и рестораны с готовностью и должным комфортом принимали сотни людей со всего мира. Все дорожки были оборудованы скамейками, чтобы ни в коем случае не утомить гостей долгими пешими прогулками...
Воодушевленные чувством стадности и искренним интересом, Майя с друзьями подкрепились знаменитым омлетом мамы Пулар .
А к вечеру они уже приехали в Сен-Мало, город, полностью окружённый стеной. По рекомендации галантного педагога из школы они разместились в отеле Шатобриен  в самом центре – и ничуть не пожалели о своём выборе.
В то время как спутники Майи отдыхали после длительной поездки, Майя решила немного осмотреться, и вышла в город. Она прошла всего несколько метров, когда почувствовала, что сердце её забилось как-то странно. Это было очень знакомое чувство.?) Майя практически физически ощущала его.

Он появился миражом. Таким знакомым и пронизывающим...
– Привет, Умм.
– Привет,– услышала Майя в ответ.
Весь мир перестал существовать, как только их вибрации соединились. Остальное было уже не важно. Майя никогда в своей жизни не испытывала ничего подобного. Сила и возбуждение сменялись обжигающим огнём, и холодом льда, и глубочайшим спокойствием.
- В реальности ты даже ярче, чем на фото - сказал он.
- Фото?- удивлённо спросила Майя.
- Хотя культурные деятели высоко оценили его, - продолжил Умм. - Качество их оценки ровно пропорционально моим инвестированиям в  новый культурный проект. - добавил небрежно он и усмехнулся.
Почему ты не сказал тогда в Венеции, а потом и в Милане? К чему была та фотография?
– Ты должна была вспомнить сама, иначе всё было бы бесполезным.
– Давно ты справился с земными вибрациями?
– Нет.Лишь когда встретил тебя. Но ты ничего не почувствовала.
– Ты всё вспомнил? – спросила Майя.
– Да, как и ты.
– Я не знаю, что делать дальше.
– Зато знаю я, – сказал Умм.
Майя выразительно смотрела на него, готовая к преодолению горных вершин и покорению народов, но Умм предложил сначала перекусить. Майе казалось, что встреча с Уммом будет сопровождаться взрывами фейерверков и пушечными залпами. Но мир не изменился – по крайней мере, внешне.
Поужинав в ресторане, они направились в бар попробовать местный кальвадос. Забыв про своих попутчиков, Майя вместе с Уммом окунулись в ночь северной Франции. Алкоголь в бурлящей крови пробуждал человеческие инстинкты. В своём сознании Майя не могла разделить действия на эпизоды. Не было чего-то отдельного – только соединение одного целого.
Когда Майя проснулась, Умма уже не было. Но она чувствовала – он был где-то поблизости. Её друзья собирались уезжать на обед в Онфлер . Майя собрала вещи и вышла прогуляться к морю. Умм сидел в полном одиночестве на берегу. Было время прилива, и вода уже подступала к нему. Майя села рядом.
– Ты поедешь со мной? – спросила она.
– Нет. Скажи друзьям, что остаёшься здесь. Вы вряд ли увидитесь ещё когда-либо. Да и не важно это – вы совершенно разные.
– Да, я понимаю. Но мне бы не хотелось нарушать баланс этого мира. Я бы предпочла доиграть свою нынешнюю до конца, до её логического финала. Мне бы не хотелось привлекать к себе чересчур много внимания со стороны людей. Тем более что это вызовет ненужное колебание. Да и кузен явно будет волноваться…
Умм внимательно посмотрел на неё. Майя всегда с участием подходила к новым заданиям и ответственно относилась к людям, с которыми её сталкивала жизнь. Она не хотела нарушать гармонию этого мира, хотя её и не было в нём никогда.
– Хорошо, мы поедем следом за ними. Скажи, что встретила старого друга.
При этих словах на лице Умма появилась лёгкая ухмылка.
– Встречаемся у старой церкви неподалёку от набережной Онфлера.

Майя и Умм  стояли на берега моря. Перед ними качалась на волнах белоснежная яхта с золотисто-голубыми знаками, которых Майя никогда не видела раньше. Навстречу приближалась девушка, та самая, которую она видела тогда в миланском клубе вместе с Уммом. Девушка была утончённой красоты. Майя засмотрелась на неё, как на скульптуры Венеры в музее Боргезе.
– Куда ты поехал, Мишель? И кто это? – довольно властно произнесла девушка.
Умм даже не думал ей отвечать. Он беседовал с капитаном, задавая ему курс на Онфлер.
Майя хихикнула. Мишель, мон амур... Ей было забавно слышать его местное имя и очень необычно видеть его в отношениях с кем-то. Ситуация отдавала нелепой бесполезностью
– Мон амур, – продолжила дама, которая уже долгое время пыталась выяснить у Умма почему, куда и с кем он уезжает, чем слегка утомила даже Майю.
Умм, напротив, продолжал приготовления, не обращая на неё внимания. В какой-то момент, видимо почувствовав негодование Майи, ему пришлось спуститься. Умм отвёл девушку в сторону и тут же вернулся, после чего она ушла в слезах и с ужасными обвинениями, чем удивила Майю до глубины души. Молча она выглядела лучше…

Майя понимала, что все эти события не имеют особой важности. Единственное, что её удивляло и одновременно беспокоило – это материальный достаток Умма. Обычно сущности вроде них, даже если и не помнили в точности своей цели, то интуитивно её чувствовали – бывали далеки от материального. Деньги в разумном количестве могли быть сопутствующим обстоятельством на их пути. Богатство же было возможно только для отрицательных. Какое положение занимал Умм и кем он был на планете, а самое главное – какой путь он выбрал, – этого Майя не знала. Она чувствовала агрессию и подавление с его стороны. Умм постоянно пытался вступить с ней в соперничество. Порабощение и захват составляли основные части отрицательной энергии. Майя решила понаблюдать и выяснить, что представляет собой Умм.
На вид ему было около сорока лет. Умм обладал необычной внешностью, был одет со вкусом и уверен, что всё вокруг подчинялось его воле. Он вёл себя как хозяин этого мира. Майя подумала, что Алл, должно быть, вёл себя когда-то точно так же. Это сравнение не очень ей понравилось. Она чувствовала тревогу. К сожалению, она обладала телом человека и испытывала все человеческие чувства, хотя и не так сильно.
Умм стоял на палубе, смотря вдаль. Майя не приближалась к нему: она понимала, что он находился на перепутье. Она видела темноту и другую вибрацию, такую же, как и её собственная. Это было однозначно. Что-то она упустила, что-то ускользнуло от неё – какая-то маленькая деталь, которую она не могла понять и обнаружить. Умм всегда был негативным, даже в их шестой плотности он был негативным, и никогда он не был таким же . Но она, Майя, имела такие же вибрации. Это могло говорить только об одном: она тоже была отрицательной. Но, с другой стороны, по всем определениям они не подходили под категорию отрицательной плотности. Их вибрации были тоньше, чем вибрации отрицательного мира…
Умм подошел к ней и очень сильно прижал её к себе, не спрашивая, не притворяясь, ничего не скрывая. Майя чувствовала волну теплоты, когда он находился рядом. Они всегда были одним.

Яхта подходила к Онфлеру. Город был полон туристов и просто тех, кто предпочел обед на набережной. Друзья Майи ещё не приехали. Умм предположил, что у них займет около двух часов, чтобы добраться до места встречи. Они прошлись по берегу и зашли в ресторанчик, где предлагали свежие морепродукты – главное блюдо в меню повсюду в Онфлере.
Майя попыталась блеснуть своими познаниями французского – она всё-таки уже целую неделю ходила в школу в Руане, – но названия французских блюд давались с трудом. Ей даже казалось, что для этого нужно было ходить в отдельную школу. Умм идеально говорил по-французски и знал эти места как родные.
Сен-Мало и Онфлер. Два таких похожих и настолько разных города... Сен-Мало был создан для комфорта туристов, все понимали по-английски, а всё вокруг было привычным. Майя полюбила Сен-Мало – там произошла их первая настоящая встреча с Уммом на Земле, непринуждённая и лёгкая, словно по чьему-то невидимому плану. А вот Онфлер отличался французской самобытностью во всём, требовал понимания его культуры и, что самое важное, языка.
Они сели в ресторанчике на набережной Онфлера, не дожидаясь друзей Майи. Умм рассказывал про свою жизнь до встречи с ней. Он владел виноградниками на юге Франции, также занимался фотографией и писал картины. Ещё он был собственником огромного количества недвижимости по всему миру. Семьи и детей у него не было, животных он тоже не разводил. И одиночества не чувствовал. Вернее сказать, чувствовал, только оно не заполнялось с появлением кого бы то ни было. Поэтому со временем он привык к одиночеству и даже практически перестал его замечать. Умм не придавал своим поступкам особой значимости. Он играл с жизнью. И делал это легко, со своей обычной ухмылкой. А жизнь покорно подчинялась ему. Впрочем, у неё не было другого  выхода.
Майя не была удивлена. Она смотрела на Умма и понимала, что он очень далёк от основной идеи шестых – служения другим. Перед рождением для них выбирали место и окружение. Богатство и известность могли бы быть серьёзной помехой. Умм всё это получил, уже будучи на Земле. Его суть просто пробивала физический план планеты. Майя и сама занимала хорошее положение, получала за свою работу неплохие деньги. Но она к ним не стремилась. А Умм был богат. Он сознательно выбрал это. Возможно, он изменился. Майя решила ничего не предпринимать, а просто терпеливо ждать, продолжая свой собственный сценарий.
Умм настаивал на том, чтобы Майя уехала с ним. Он просто хотел забрать её с собой, как понравившуюся вещь. Майя, чувствуя весомое давление с его стороны, начала естественным образом отдаляться. Она понимала, что на данный момент их жизненные стремления сильно отличались, и предпочла вернуться в Руан. Тем более что её ждала школа французского языка.
Не желая выпускать Майю из своей железной хватки, Умм поехал с ней. Они проводили незабываемое время вместе, наслаждались жизнью во всей красе. Майя всегда была самостоятельна, но в тот момент он своей силой подавлял её. Между ними шла внутренняя борьба. Борьба двух противоположностей и двух половинок. Он победил её тогда. Она подчинилась, она не могла противостоять покорению. Это была не её война, а внутреннее противостояние Умма, безумное желание обладать и подчинять.
Майя ждала. Казалось, что Умм был доволен и счастлив. Но его довольство заключалось в осознании себя центром сложившейся ситуации, своим притяжением удерживающий все предметы на своих настоящих местах. Он не хотел разрушать созданный им купол комфорта. А Майя практически полностью растворилась в нём. Она сделала это добровольно. Ей хотелось увидеть его сущность до самого основания. Так отрицательные создают свои вселенные и становятся центрами, притягивая всё жизненно необходимое для себя…
Майя опять вспомнила их настоящую первую встречу в пятом мире отрицательных. Они встречались и в четвёртых плотностях, но почему-то в них они не притянулись. То она приходила слишком поздно, и Умм уже покидал мир, оставив за собой шлейф волнений и сотрясений, то, наоборот, он только начинал себя проявлять, когда уходила она. Майя тогда не обращала на него особого внимания. Было странно, что она помнила события, происходившие в четвёртой и пятой плотностях, а вот что касалось низших миров, то на них стояли мощнейшие блоки: Майя не смогла пробиться через них.
Три недели прошло с момента их земного знакомства. К тому моменту Майя с уверенностью могла сказать, что текущее состояние вибраций Умма не могло способствовать переходу планеты на следующий этап развития. Он шёл дорогой Алла и даже мог бы стать вторым Люцифером. Тогда Майе пришлось бы остановить его, как остановили Алла – и тогда они оттолкнулись бы друг от друга в разные вселенные... Майя никогда не пожелала бы такого развития событий. Она предпочла ждать, сколько нужно, пока Умм не найдёт свой путь. Майя будет рядом, но не настолько, чтобы его Эго укрепилось за счёт её нейтральной позиции.
Умм уже начал меняться, совсем незначительно, но она это чувствовала. Она и сама менялась в его присутствии. И её начинало это слегка беспокоить. Работа отрицательных состоит в том, что каждый раз, находя свою цель, они полностью подчиняют её своей вибрации. А Земля – это то самое место, где можно сделать выбор в пользу той или иной полярности. Их встречи, где бы они ни происходили, словно запускали какой-то механизм, причём к ним самим это никакого отношения не имело.
Майя понимала, что на самом деле они ничего не знают. До настоящего момента они продолжали играть навязанные им роли в большой театральной постановке. Для исполнения своей Умм должен был сделать выбор, и он остался при своём. Майя не стала возражать. Их двоих объединяла слишком прочная связь. Он был частью её самой. Его борьба или чёткое убеждение было таким же его, как и её. Майя полностью принимала его выбор: в их ситуации не могло быть правильного и неправильного. Были лишь стороны, на которых они должны оказаться. И на тот момент они оказались на крайне противоположных сторонах... Земные тяжёлые вибрации заставляли их быть чересчур категоричными в самоопределении. Сущность Умма требовала побед и трофеев. Майя очень хотела помочь всему миру, и ей было совсем не всё равно, что с ним случится. Тогда они ещё не знали, какие на самом деле связи их объединяли, и что на самом деле было важно и нужно кукловоду.
Майя отстранялась, и всё больше времени старалась проводить без Умма. В какой-то момент она просто ушла и не вернулась. Умм не звонил ей, прекрасно понимая причину – она была более чем очевидна. Он знал, что земные плотности изменят их. Эта дорога изначально не имела конца. Она была слишком извилиста и расплывчата. Складывалось впечатление, что их просто хотели снова разделить. Объединённые вместе, они могли стать весомой угрозой для противоположной полярности, какую бы сторону они ни заняли. Они стремительными шагами двигались к седьмой, и, несмотря на то, что оба находились в шестом мире, Майя сомневалась, что Умм действительно поляризовался как положительная сущность. По всей видимости, сомневалась в этом не только она. Им оставалось лишь догадываться об истинных причинах своего перехода на Землю. Они ведь даже не знали своего рождения…

Майя сидела одна в кафе на площади старого рынка в Руане – она заказала третий бокал Шабли. Она чувствовала себя слишком человеком. Тоска, пустота и одиночество, то самое первозданное одиночество... Мозг боролся с потерей силы, которая ушла после расставания с Уммом. Тот заряд энергии, который она чувствовала в его присутствии, уменьшился наполовину. Вернувшись в отель, она забронировала билет домой. В тот же день собрала свои вещи – и уехала.

Майя даже не заметила, как они приземлились. На этот раз её никто не встречал в аэропорту. Она никого не предупредила о своём возвращении.
На улице шёл дождь. Было холодно и темно. Осень была с ней. Она попросила таксиста оставить её возле бара около дома. Будний сырой вечер определил публику заведения: бармен, несколько официантов и Майя. Её это более чем устраивало. Майя всегда ощущала толпу почти физически. Когда она была полна сил, то в основном её это не беспокоило. Но на тот момент отсутствие посетителей было идеальной атмосферой для неё.
Она сидела около окна. Дождь заливал всё вокруг, улицы были пустыми и мрачными. В баре было тепло и играла лёгкая нейтральная музыка – как раз под стать её настроению. А потом она как-будто провалилась в бездну. И пустота...

Утро наступило странно. Майе показалось, что последнее, что она могла определить из предыдущего вечера, – это тот бар. Она не могла вспомнить, как она попала домой, как раздевалась и ложилась спать. Что-то с ней происходило. Она встала с кровати, приняла душ, быстро надела что попало под руку и вышла из дома.
Майя оглядывалась по сторонам. Мир менялся. Она слышала его звук. Мир гудел, как самолёт, готовый к взлёту. Реальность начала терять очертания. Прохожие будто не замечали изменений. По всей видимости, это было заметно только ей, но приближалось время, когда эти изменения увидят все. Тоска исчезала, на её место приходило чувство недовольства и неудовлетворенности. Сущность Майи в принципе не могла испытывать подобных эмоций, но они присутствовали и были направлены целиком и полностью в сторону Умма. Даже в другой стране Майя прекрасно знала, где находился Умм, и даже могла примерно предположить, чем он был занят. После того, как они восстановили связь, это стало легче. По крайней мере, так считала Майя. И единственное, чего она хотела – это оттолкнуть его подальше…
Она не спеша дошла до работы, просмотрела почту, перевела несколько писем. День пролетел. Таким же был следующий. И следующий…
Прошло несколько недель. Майя больше не бегала по утрам, не выбирала музыку и не рассуждала о мире. Она знала всё больше, чем кто бы то ни было на Земле. И всё равно ничего не делала. Она не считала, что должна что-то менять и кому-то помогать. Ей было всё равно, что произойдёт с планетой – она хотела побыстрее вылезти из тела и отправиться в высшие миры. Она прекрасно знала, что даже если земная карма будет очень сильной, то как минимум сможет попасть в один из миров пятой вибрации. В ней появилась некая расчётливость и надменность, скорее, свойственные Умму, чем ей.
Майя почувствовала себя крайне уверенно. Она начала жить, пользуясь всеми земными возможностями. Она сменила работу – новая зарплата в три или в четыре раза превышала предыдущую. Завела богатого ухажёра и принимала от него дорогие подарки. Умма она вспоминала только внутренним сопротивлением – он казался ей ужасным существом. Единственное, что её беспокоило - это звук, который издавали вибрации планеты. Он менялся, и Майя понимала, с чем это могло быть связано.
Время летело со скоростью света. Майя не могла сосчитать, сколько дней и недель прошло. Возможно, прошёл месяц, а возможно, год. Она не могла вспомнить. Из всего того времени она помнила только вечер, когда она вернулась, и то странное утро. Это было всё. Картинки, люди, выполняющие регулярные последовательные действия, музыка, сбивающийся ритм, вибрация – и воющий звук Земли…

За окном лил сильный дождь, как в тот день, когда она вернулась из Франции. Майя, проезжая мимо бара, решила остановиться и зайти. Что-то тянуло её. Она знала, что просто обязана это сделать. Внутри никого не оказалось, кроме всё тех же бармена и официантки.
– Здравствуйте, мне бокал белого вина, – сказала она и села за высокий барный столик около окна. Всё в её жизни изменилось. Только этот бар продолжал работать в прежнем режиме. Казалось, что он существовал отдельно от остального мира. Спокойная музыка всё так же играла, бармен улыбался.
Майя заказала ещё бокал вина. Она хотела бы остаться в этой секунде навсегда. Начали проявляться рваные обрывки её недавних дней, которые вообще не могли быть её. Реальность поплыла, начались видения. Люди, сильный ветер, сносящий всё вокруг, дождь, паника...
– Вам повторить? – спросил бармен, чем привёл Майю в чувство.
– Да, пожалуй…
– И мне то же самое, – услышала она от человека, приближающегося к ней. Это был Умм.

Для Майи и Умма не было большой проблемой найти друг друга. Они уже встретились на этой планете и настроились на нужную частоту. И достаточно было чьего-либо желания, чтобы поле вероятностей проложило путь к их намерению.
– Я не могу изменить всё сейчас, но мне не хватает второй части меня, - сказал он. Нам обоим нужно целое. Ты тоже слаба без меня. Мы бесполезны поодиночке. Но я бы не стал предпринимать ничего, если бы ты не стала меняться. Твои вибрации начали притягивать отрицательную полярность. Столкнулись с положительными и устроили какой-то хаос на Земле. И если ты сейчас оттолкнёшь меня – держу пари, что тебя вытолкнет в отрицательный мир. И это при том, что ты ни разу за все свои реинкарнации не выбирала отрицательный путь.
Майя смотрела на него и не могла ничего сказать. Перед ней всё плыло. Искажённые картинки, звуки, действия... Она слышала всё, что он ей говорил, но её сознание как будто поставило блок и не принимало ничего постороннего.
– Произошёл непонятный перекос. На меня он не подействовал, но практически уничтожил тебя, – продолжал Умм. Увидев, что Майя не реагирует и просто сидит во фрустрации, он расплатился и предложил ей прогуляться. Не услышав опять ответа, он протянул ей руку. Майя не могла встать. Тогда он поднял её и вынес из бара.
– Ты ничего не принимала? – спросил он её по дороге до машины. Майя отрицательно покачала головой.

Майя проснулась ночью в незнакомой квартире. Вокруг было темно. Она не могла понять, приснился ли ей Умм или всё произошло на самом деле. Или кто-то накачал её сильнейшим наркотиком. Причём сделал это примерно лет так 10 десять тому назад…
– Умм, ты тут?!! – крикнула она. – Умм!!!
– Что ты кричишь? – послышалось совсем близко.
Умм лежал с ней рядом. Просто она даже не заметила его. Он включил свет и внимательно посмотрел на неё.
– Ты не почувствовала, что я рядом, даже на расстоянии нескольких сантиметров?
– Нет… – удивлённо ответила Майя.
– Сработал какой-то защитный механизм, я уверен. Других объяснений у меня нет. Я думаю, что это пройдет, как простуда. – он притянул её поближе к себе, и так они уснули до утра.
Это было начало. Начало конца и начало рождения нового.


Часть 4.

Он верил, где не верила она
Он вёл её, где падала она
И он сказал ей тихо, чуть шепча
Вставай, ты здесь по общей воле
Ведь ты сама историю писала
И только ты способна изменить
И только ты способна их любить


Глава 1.
Новый этап

Просторный дом на юге Франции теперь стал новым домом для Майи. Она жила с Уммом, наслаждаясь природой и свободой Прованса. Умм был единственным во всём мире, кто мог разделить с ней существование. Она и он знали это слишком хорошо, чтобы менять что-либо.
 

Чтобы не привлекать подозрительных взглядов, Майя и Умм организовали шикарную свадьбу, которой требовал их социальный статус. Их поведение и жизнь и так были, по мнению окружающих, странными. Поэтому они рисковали тем, что кто-то недовольный предстоящим новым порядком мог создать ненужные помехи на их пути. И они решили устроить небольшой спектакль, на который Майя пригласила всех своих друзей. Положение Умма позволяло решить все финансовые вопросы, связанные с приготовлениями и организацией торжества.
Подружки то и дело томно сообщали Майе, что наконец-то она заживёт той жизнью, о которой могла бы мечтать каждая женщина. Ни один человек почему-то даже не задумался о том, мечтала ли о ней сама Майя... Господин Эго также посетил праздник. Он был самым довольным гостем. Тут и там царили зависть, ревность, сравнение, лесть, страх и желание отобрать.

Уик-энд в Монако со всей компанией гостей, папарацци, Эго и Уммом сменил первое блюдо, которое уже ленно доедало Эго. Второе подали в виде благодарности, довольства, самолюбования и самозначимости. Все пили и развлекались, сохраняя внешнюю тактичность и холодную вежливость высшего общества. Майя и Умм подыгрывали окружающим, благодарили, принимали подарки. Всё шло свои чередом.
Майя считала минуты до последнего тоста. Ей уже хотелось скинуть с себя тесное платье и туфли. Она всё так же улыбалась гостям, уже не различая лиц, как вдруг среди них промелькнуло странное, немного знакомое, но вместе с тем очень далёкое лицо человека. Он приехал самым последним – она не видела его раньше в числе гостей. Майя подумала, что, возможно, он мог быть приглашён Уммом. Но незнакомец, полностью игнорируя окружающих, уверенным шагом направился прямо к ней.
– Прими мои поздравления, Майя, – сказал мужчина.
– Спасибо, но… мы встречались с вами раньше, не так ли? – спросила Майя
– Безусловно. Ты не помнишь меня?
Майя задумалась. Она смотрела на человека, понимая, что она его знает, но не могла вытащить из памяти его личность.
– Вы знакомый Умма? – осторожно спросила она незнакомца.
Он ничего не ответил, только развернул аккуратно завернутый предмет.
– Это тебе, – сказал он.
Майя смотрела на предмет, напоминающий шкатулку круглой формы из непонятного материала. На ней не было ничего, кроме символа в виде трёх точек, соединённых вместе.
– Что это? – спросила она.
– Это дар новой жизни, – сказал он, смотря Майе прямо в глаза.
Майя приоткрыла шкатулку. Внутри был камень среднего размера и идеально круглой формы. Камень сиял всеми цветами радуги, переливался и кричал.
Она быстро закрыла шкатулку, чтобы не привлекать внимание гостей. Майя не могла поверить тому, что видит. Незнакомцем был Оракул. Он всегда был с ними, сопровождал их везде, где бы они ни были. И когда они теряли путь, он показывал верное направление…
Майя заметила напряжённое лицо Умма, когда он увидел камень. Она не могла понять, о чём он думал в тот момент. Она только чувствовала сильнейший выплеск энергии. Приход Оракула словно выбил их обоих из реальности. Или, наоборот, вернул в неё, заставив оглянуться на созданный иллюзорный мир.
Вручив Майе камень, Оракул будто испарился.

Гости неспешно расходились. Умм не вышел их провожать. Майя стояла улыбающейся куклой и благодарно кланялась всем покидающим весёлый праздник. Наконец, последняя изрядно подвыпившая пара уехала, и она тихо поплелась в дом.
Майя села в плетёное кресло около окна и вновь достала камень, подаренный Оракулом. Камень загорелся разными огоньками, и тёплая энергия мягким потоком прошла через каждую клеточку её тела и духа. Её вибрации соединились с вибрациями камня, и она почувствовала, что это нечто, переливающееся всеми цветами радуги, было в ней. Оно звучало, как серебряный ручеёк, как колокольчик, очень маленький и звонкий. Этот подарок Оракул принёс не для них с Уммом – он предназначался только Майе. Орден говорил, что для выполнения этого трудного плана события должны совпасть максимально благоприятно. И вот они трое были в одном мире – но каждый по отдельности. Перестройка не произошла полностью, и неизвестно, было ли это вообще возможно.
Необходимо было учесть сразу несколько важных вещей. Во-первых, тяжёлую плотность планеты Земля. Неизвестно было её влияние на сущностей с седьмой плотностью. Вернее сказать, известно, что она просто не принималась седьмыми и сразу отторгалась. Но баланс может быть сохранён сильным защитным полем: Майя и Умм могли бы выступить в роли него. Вторым фактором являлась неопределённость между воздействием Умма и Майи друг на друга. Они понимали, что под воздействием тяжёлой плотности изменения внутри них происходят молниеносно и бесконтрольно – причём только в присутствии друг друга. И третьим, самым важным обстоятельством была неопределённость их влияния на седьмого. Этот факт беспокоил Орден больше всего. И странным было то, что они сдержали своё слово и запустили план Майи согласно договорённости. Ведь Майя и Умм, несмотря ни на что, так и не объединились. Они просто находились рядом – но не вместе.

С того момента Умм начал отдаляться. Он избегал присутствия Майи, а она всё время проводила в саду перед домом. Майя и сама не замечала его. Произошёл дисбаланс, и они снова не справлялись. Они, как одинаковые магнитные полюса, снова отталкивались друг от друга по неизвестным для них причинам.
Майя часами сидела около озера и всё больше и больше погружалась в себя. Она снова отвергала физическое тело, оно ей было не комфортно, и вибрации Земли давили с ещё большей силой. Майя почувствовала, что это могли бы быть её последние минуты на Земле. Она никак не могла вырваться и подавить тоску по дому.
Умма никогда не было рядом – он не принял её новое наполнение. Его обжигала сила, которую Майя получила от камня, да она и сама пыталась устоять из последних сил…

Однажды, проснувшись утром, Майя вышла в сад и подошла, как обычно, к озеру. К тому времени она уже около двух недель не видела Умма в доме. После встречи с Оракулом они так редко встречались, что его полное отсутствие было не особо заметно. Тогда-то она почувствовала это впервые…
Майя легла на землю и закрыла глаза. Перед ней проносились миры и планеты, миллионы и миллиарды существ, среди них она увидела себя, но в ином обличии. Она горела бело-голубым огнем, и в ней не было той ведущей силы. Она была одна.

Что-то заставило её открыть глаза. Яркий свет. Несколько людей в белых халатах разговаривали с ней. Она была в больнице. Садовник вызвал «скорую», когда понял, что она не дышит – он убирал старые ветки и увидел её, лежащую у озера.
– Мы не смогли дозвониться до вашего супруга, – сказал один из людей в белых халатах.
– И я звонил, – сказал садовник.
– Не звони ему больше, Шарми. Он не приедет… – обратилась Майя к садовнику.
Шарми начал было что-то бормотать в оправдание своего хозяина, когда появился ещё один человек в белом халате и попросил его выйти. Вердикт, который он вынес Майе, звучал интригующе. Во-первых, она была беременна, а во-вторых, пережила клиническую смерть – и ребенок не пострадал. Доктор не смог объяснить Майе, как такое могло произойти, и почему она встретилась со смертью. Он лишь уточнил, что такое в мировой медицинской практике случилось впервые и, скорее всего, ему никто не поверит, если он поделится опытом. Майя лишь безразлично взглянула на него и попросила оставить её одну.

Прошел месяц. Майя ни с кем не общалась. Она изолировалась от общества, пропадая часами в саду и рисуя странные полупрозрачные картины. Майя практически перестала ощущать Умма, зато то, что было внутри неё, набирало самостоятельный оттенок, отличный от их с Уммом вибраций. Она могла предположить, что Умма больше нет на этой планете. Но всё же что-то чувствовала.
Майя старалась вспомнить все детали своего плана. Того самого, что привёл их на планету. Физическая материя многое отвергала, многое было не доступно, но всё же стоило попытаться вспомнить саму суть.
Майя взяла кисть. Мазки светло-голубого, жёлтого и розового цветов появились на холсте. Центр полотна сиял ярким светом. Да, это была именно её работа. Первоначальный план. Мир, изменяющийся под воздействием сильнейшей энергии, которая водоворотом уничтожала старые плотности и заменяла их новыми, лёгкими и светлыми.
Внутренне Майя чувствовала, что Земля подверглась влиянию многих сильных существ, и её вибрации были тяжелы и отягощены борьбой и делением. Это был жуткий и прекрасный эксперимент. Она смотрела на картину. Её план был идеален. Но он был неприменим к настоящей действительности.
Она нанесла новые мазки. Две яркие сферы с разных сторон от центрального свечения – и тончайшие нити, связывающие трио крепкой силой притяжения. Только Майя смогла бы изменить её. Она, наконец, поняла структуру их взаимоотношений. Теперь она знала новый план. И для осуществления его им нужен был Умм. Нужны были все трое. Это было обязательным условием. И только в той последовательности, которая была изображена на картине.
Созидательная сила творения требует полной концентрации. Майя должна была остаться одна для того, чтобы изменить свою работу. А теперь ей нужно было собрать все компоненты мозаики обратно.


Глава 2.
Алл

Майя вышла к озеру и посмотрела на небо. Оно было ясным и ярко-голубым. По  телу пробежала лёгкая дрожь, она почувствовала чьё-то присутствие – это был не Умм. Присутствие чужого, враждебного, однако очень знакомого ей существа…
Человек в чёрном строгом костюме, высокого роста и безупречного телосложения приближался к ней. Мужчина сиял лоском и обладал притягательной улыбкой. Но в его глазах пылали холод и безразличие.
– Добрый день, моя дорогая. Не узнаёте меня? – спросил он.
Хотя Майя чувствовала, что он был хорошо ей знаком, она не могла понять, откуда его знает.
– Мы где-то встречались прежде? – неуверенно спросила Майя.
– Да, и не раз! Прекрасная работа, – сказал он, посмотрев на картину. – Ваша? – спросил незнакомец, и его губы исказились в дерзкой ухмылке.
– Моя. Вам нравится?
– Очень самоуверенно с вашей стороны, я бы сказал, но… мне нравится. Более того, я бы хотел купить её. Назовите вашу цену!
Мужчина расхаживал возле картины, едва ступая по земле. Его движения были настолько легки, что Майе даже иногда казалось, что он слегка парит. Он не отрывал своего взгляда от изображения на полотне. Незнакомец смотрел так, словно он увидел решение старого уравнения, которое несколько веков не мог решить. Это был взгляд сумасшедшего учёного или властного политика. Майя поняла, что вернулся хозяин этого мира – и он хотел купить её работу.
– А сколько вы можете предложить? – подыграла ему Майя.
– Сколько хотите. Город, страну, новую планету...
– У меня уже есть планета! – улыбаясь, ответила ему Майя.
– Вспомнила, значит, девочка! Тебе не под силу что-то изменить. Они уже приходили, они не добились ничего. Я удивлен, что Орден решился на это снова.
– Зачем тебе Земля? Почему ты хочешь именно её? Что есть в ней такого, чего нет на других планетах?
– Так ты ещё не поняла? – и гость рассмеялся так, как смеются над детьми, которые задают глупые вопросы.
– Так сколько ты хочешь за неё? – снова спросил он.
– Забирай её даром! Это мой подарок тебе, Алл.
Она подошла к нему вплотную. Майя почувствовала силу и пронизывающе звенящие вибрации. Он не был человеком, в отличие от неё. Но и то, что было внутри неё – новая жизнь – не носило земного характера. Алл почувствовал это и резко отстранился.
Майя улыбнулась.
– Это ты, мой милый, ничего не понял.
– Ты другая... Это невозможно! Твои вибрации отличаются от моих, но они не имеют ничего общего с положительными, – сказал Алл крайне жёстко. – Ты способна на борьбу, изменения, на достижение результата, даже на агрессию! Но также в тебе открыта сильнейшая сила творчества. Ты являешь собой что-то новое. Они это знают – я уверен. Раньше я за тобой не замечал такого. А где твой второй, который уже несколько тысячелетий не может выбрать свою плотность? Орден не зря отправил тебя на эту планету. Но твоя сила всё равно не может проявиться без второй половины твоего духа. Мы давно уже выяснили это. Так что пока ты одна, тебе не удастся что-либо сделать…
Майя ничего не ответила. Но она понимала, что Алл прав. Майя ошеломленно смотрела на него. Блистательный ангел апокалипсиса – Люцифер – казался похожим на учёного, совершившего открытие. Он был прекрасен в своём упоении её новым планом. Алл, так же как и она, был творцом, гением в своём ремесле. Только истинный мастер сможет восхищаться оружием, главная цель которого – его же самого и нейтрализовать. Он был той же структуры, что и она.
История Алла была чем-то схожа с тем, что происходило между Майей и Уммом. Она знала это из книг, которые прочла в библиотеке в том Замке в пятом мире. Рядом с Аллом была сущность отрицательного женского начала. Однажды он ушёл, оттолкнув её, и потерял ТУ мощь. Был нарушен баланс, и он из полностью положительной сущности преобразовался в отрицательную. Учебники гласили, что баланс был нарушен прохождением планеты через какое-то поле. Но Майе ещё тогда показалось это странным. Ни с того ни с сего высшая сущность, готовая к переходу в седьмой мир, вдруг меняет свою полярность из-за прохождения через поле? Однако других объяснений там не было. В её положительном мире история звучала и вовсе иначе.
Майя уже давно начала выстраивать свою теорию о появлении сущностей, отличных от отрицательных и положительных. Но та информация, с которой она сталкивалась, могла претендовать только на эпиграф к произведению.
Они с Аллом посмотрели друг на друга как учёный на учёного – и Майя пригласила своего нового и очень старого знакомого погостить у неё какое-то время.

Алл был мастером, новатором, первопроходцем. Майе хотелось узнать и понять, что им движет, каким бы опасным ни было её стремление. Ей было трудно, его вибрации отталкивали её, они были чужими и холодными. Майя не видела дальнейшего изменения сути Алла. Складывалось ощущение, что в линии его судьбы существовал перегиб, который не позволял ему дальнейшее движение.
Они много беседовали, вспоминая прошлое. Хотя даже само понятие "прошлое" было довольно относительным определением временного промежутка. Майя вообще не была уверена в какой временной точке они находились по отношению к её родному шестому миру. Алл на миг вспомнил свою жизнь в положительных мирах. Он крайне негативно относился к тому своему опыту. Он считал, что служил Ордену, а они его оставили. Когда-то они так же отправились вдвоём на Землю, чтобы изменить её сущность…
– Но наша встреча не была такой прекрасной и романтичной, как ваша с Уммом, – сказал Алл. – Мы не смогли преодолеть силу нашего притяжения друг к другу. Она была настолько сильна, что сожгла внешнюю оболочку защиты, и мы начали отталкиваться до тех пор, пока не произошёл полный дисбаланс, который чуть не взорвал планету. В результате нас вынесли и поместили на реабилитационные планеты. Меня – на положительную, а Линн – на отрицательную. Но сила притяжения, которая постоянно сопровождала нас, не давала уединения нигде. И мы встретились вновь. Она была предводителем армии отрицательных. Я ушёл в отрицательный мир вместе с ней. Постепенно мы начали разрушать и его...
Орден собрал общий Совет, на котором и было принято решение рассечь наше притяжение. Риск был существенный, так как никому не были известны результаты такого действия. В любом случае у них не вышло, потому что наше притяжение превратилось в обратную силу. Мы начали отталкиваться. По моему мнению, мы были первым экспериментом Ордена. Мы изначально были рождены другими. А вы, я так понимаю, – новая, улучшенная модель.
– Но смысл создавать такие творения? – спросила Майя.
– Не могу тебе ответить на этот вопрос. Ответа я не знаю, – сказал Алл.
– Всё это противоречит Закону, – сказала она.
Алл ничего не ответил – только слегка скривился в злой усмешке.

Ночью Майе приснился сон. Она бежала по туманному лесу и звала Умма, искала его, кричала его имя. Деревья-великаны хватали её своими ветками, останавливали, царапали руки и ноги. Она задыхалась от холодного воздуха и безнадёжности. Словно всем своим естеством она издала пронзительный крик и упала на землю перед огромным деревом.
Проснувшись утром, она вышла в сад. Алла не было. На мгновение ей показалось, что она почувствовала присутствие Умма. Она не могла ошибиться – только не с ним.
Аромат кофе и свежих булочек, доносившийся из беседки, взбодрил её. Она улыбнулась. Умм сидел в плетёном кресле, созерцательно смотря вдаль, с чашкой горячего кофе.
– Не успел, значит, твой благоверный уехать, как ты уже приглашаешь к себе подозрительных мужчин с крайне плохой репутацией? – протянул Умм, ухмыляясь.
– Умм!!! – радостно закричала она.
Майя устремилась к нему. Она кинулась ему на шею, как маленькая девочка к отцу. Она безумно его любила и тосковала без него. Он поцеловал её и обнял очень крепко...
Майя и Умм сидели в одном маленьком кресле, накрывшись пледом, под утренними лучами солнца. Он гладил её волосы и плечи, и когда его пальцы коснулись её живота, их обоих обдало волной непонятной силы, как если бы их одновременно ударило электрическим током. Умм не убрал руки, и их троих захватил единый поток лучей. Майю пробирал холод и дикий жар. Мощный поток энергии возвестил о начале. Это было оно – начало конца и начало рождения. Они встретились снова и приняли друг друга.

Майя не знала, сколько прошло времени до того как очнулась. Умм был рядом, не оставляя её ни на минуту. Час, год, тысячелетие – это не имело значения. Они полностью вспомнили своё рождение и предназначение на Земле. Они собрали все компоненты вместе. Не существовало более разделения на отрицательное и положительное, не было других тональностей в звучании их тел. Они вернулись к своему началу, чтобы положить конец.
Жизнь, зарождавшаяся между ними, должна была существовать, и они будут бороться за неё до последней капли своей энергии.

Прошло несколько месяцев, когда родилась Астрата. Прекрасное дитя другого мира взирало на окружающий мир с улыбкой. Её голубые глаза сияли силой и восторгом, а золотые кудри переливались тысячью оттенков. Девочка была идеальным созданием с ангельскими чертами лица. Астрата... А до наступления сознательного возраста Майе и Умму надлежало защищать девочку от Люцифера. Такова была задача, поставленная Советом.


























Глава 3.
Белая звезда
 

Небо залилось багряным закатом. В спёртом воздухе веяло смертью. Стояла жутковатая тишина.
Майя и Умм больше не были людьми. Они почувствовали высокие вибрации. Был нарушен Закон. Только очень серьёзная причина могла заставить Совет и Орден вернуть им силы и знания.
Эта секунда, песчинка в бесконечности, решающая будущее одного из бесчисленных миров, которому предначертано было перевоплотиться, измениться и устремиться вдаль.
– Они не готовы, – безучастно произнёс Умм.
– Вижу, – Майя вглядывалась в поле вероятностей. – Я показала Аллу свой план, так что мы на равных. Земля вправе решить своё будущее.
– Нет, не вправе, – уверенно сказал Умм.
– Мы не можем нарушать Закон свободной воли. И если они захотят, они могут уходить к Люциферу. Этот переход ничего не значит. Ещё одна планета выбрала отрицательный путь. Ну и что с того? Миллиарды планет совершают точно такой же выбор каждый день.
– Ты представляешь, чем это грозит НАМ?
– Нам необходимо встретиться с Орденом, у меня есть вопросы… – задумчиво произнесла Майя.
Умм поперхнулся бутербродом. Майя заметила, как уголки его глаз сузились. Он смотрел на неё впервые так, будто старался сфокусироваться на чём-то. На лице Умма появилась его обычная ухмылка.
– Хорошо, предлагаю устроить с седьмым миром конференцсвязь! Сейчас я наберу секретаря председателя Ордена, а заодно и Совета, обозначим удобное для всех время, пригласим всех заинтересованных лиц, прессу. Только нужно учесть разницу во времени. Что скажешь?
– Перестань паясничать – я знаю, как это сделать, – сказала она. – Вернее, я думаю, что знания Астраты передались частично мне. Но моих сил недостаточно, чтобы попасть к седьмым.
Глаза Умма ещё больше сузились – Майя смотрела ему прямо в глаза. Он начал медленно подходить к ней. По мере приближения их свечение становилось сильнее. Он сделал ещё шаг, и они вспыхнули пламенем. Золотая радуга Майи и чёрная дымка Умма соприкоснулись, и они оба почувствовали, что какая-то невидимая сила отталкивает их друг от друга. Умм сделал ещё шаг. Свет, окружавший их тела, начал медленное вращательное движение вокруг них, постепенно образуя золотисто-чёрный вихрь. Майя продолжала пристально смотреть на него.
В их старом доме, на планете шестого мира, им двоим необходимо было просто настроиться друг на друга, чтобы почувствовать и узнать всё, что было нужно. Земля с её тяжелыми вибрациями не давала их лёгкой энергии свободно парить. Впервые Умму удалось прорваться сквозь слой планетарной защиты для того, чтобы действительно приблизиться к Майе. Это могло говорить о том, что или Земля слабела, или они становились сильнее. Их вибрации повысились до четвёртой или даже пятой тональности. Умм не мог объяснить причину, так как это противоречило Закону. Если вибрации повысятся до шестой плотности, то они вдвоём просто расплавят планету...
Вихрь света вокруг Майи и Умма продолжал набирать скорость и расширяться. Майя продолжала смотреть на Умма. Она увидела в его глазах ликование, он начинал понимать. Она сделала шаг назад. Умм не старался удержать её. Воронка закрылась.
– Что ты скажешь на это, Умм?
– По земным понятиям - это чёрная дыра. А мы были её центром…
Умм был полон восторга и решимости. Майя впервые чувствовала его ликование. В его глухом и низком звучании она услышала звонкий и высокий, белый звук, стремительное движение которого пронзило всю сущность Умма.
– Мы можем создать Вселенную! Но для шестых это невозможно. Тем более что в настоящий момент наши вибрации сильно понижены. Да и третья плотность просто не может позволить этого. Кто-то нарушил Закон, и материя начала изменяться по каким-то другим правилам, – сказал Умм.
– А, может, мы просто не знаем каких-нибудь пунктов? На самом деле, мне кажется, что мы вообще ничего не знаем. Алл говорил, что мы были чем-то вроде эксперимента. Их пара душ не справилась, а наша...
– Алл мог наболтать что угодно! Но действительно, настало время задать вопросы. Я уверен, что Совет ничего не знает. Остаётся только Орден. Мы откроем воронку, только нам нужно будет её контролировать, чтобы она не расширялась, а, наоборот, вытягивалась и несла за собой, искривляя пространство.

Никто из шестых никогда не был в седьмом мире. Считалось, что существа, живущие в нём, находятся в общем, коллективном сознании. Контакт с представителями их расы происходил крайне редко и только с председателем Совета.
Они повторили ещё раз своё сближение и открыли воронку. Майя даже не задавала координаты мира седьмых, хотя для путешествия в любую точку вселенной они были нужны. Она не могла это объяснить. Воронка сама выбирала направление. Майя почувствовала знакомую лёгкость. Они приближались к высоким плотностям. Она вновь могла почувствовать вибрации небесных тел, увидеть их удивительные по красоте поля. Воронка продолжала свой стремительный путь, ведомая какой-то непонятной силой. По крайней мере, не понятной Майе. Ей казалось, что Умм догадывается о её происхождении, хотя наверняка она не знала. Скорость, с которой неслась воронка, не позволяла ей развернуть поле вероятностей. Через некоторое время вращение воронки начало замедляться и вскоре она рассеялась. Майя и Умм стояли на поверхности белого цвета.
Планета была пустой, она обжигала белым светом. Холодная Белая звезда – так называли её в Совете. Никому не удавалось попасть в этот мир. Майя предположила, что смогла сфокусироваться на вибрациях планеты, потому что ребёнок, которого она носила, был представителем седьмого мира. И как только новая жизнь зародилась внутри неё, они настроились на одну частоту. Майя интуитивно знала всё, что знала её дочь. Так, по крайней мере, она думала. Других объяснений у неё не было. Единственной загадкой оставалось, как воронка направилась точно по координатам.

Они с Уммом стояли в полной растерянности на безликой планете. Окружающее вызывало тошнотворное чувство. Белая звезда отталкивала идеальной формой и цветом. Поверхность была однородной, без единой выпуклости или вмятины. Не было даже следов живых организмов. Возможно, их развитие было настолько непостижимо для шестых, что они не могли увидеть сути всего происходящего. Или же они прятались от кого-то, что могло предвещать присутствие опасности.
В сознании Умма и Майи резко прозвучала фраза Оракула: «Вы едины, и в этом ваша сила. По отдельности вы разные половинки одного целого».
Они смотрели друг на друга в тишине и холоде планеты. Настало время совершить то, к чему они стремились в своих воплощениях. Майя почувствовала ритмичное звучание вибраций Умма. Она слилась с его музыкой, растворилась в его сознании. Она почувствовала всё его существо – и разум, и дух. Майя была им, а он был ей. Они стали одним целым, вместе с тем, не потеряв своего «Я».
Вид планеты начал стремительно меняться, приобретая очертания и теряя идеальность форм. Появились прекрасные лучезарные существа, звучащие всеми тональностями и оттенками. Всё окружающее излучало только свет и покой. Сила и умиротворение...
Майю всегда интересовал вопрос о едином сознании. Она не могла представить, как одновременно можно было существовать своим и общим сознанием. Она чувствовала, что она – это и есть один разум, и она была уверена, что каждый из седьмых чувствовал то же самое про себя. Теперь она понимала, на какую жертву они пошли, отправляя своего посланца на Землю. Майя почувствовала общую вибрацию, простую, спокойную, чёткую. Орден... Он был рядом. Перед ними показался столп света, уходящий высоко вверх.
– Заходи, Аллумм, – услышала Майя где-то в сознании. – Ты вернулся к своему началу. То, чего не смог сделать дух, предшествующий тебе. Он не перенёс тоски разделения. Отверг своё негативное «я», нарушив тем самым гармонию единства. Ты положишь начало другой дороге развития и пульсации вселенных. Отличной от теории отрицательного и положительного опыта. Она будет совсем иной. Новое будет заключаться в поиске своего отрицательного и положительного «я» в пространстве вселенных, принятия и соединения. Это великий проект наших творцов. Будет издан новый Закон. Ты будешь первым странником миров, который подчиняется другому Закону. Своей дорогой ты, Аллумм, создашь свой Закон. А мы запишем его для будущих душ…
Майя всё ещё не могла сложить полную картину. Но, по крайней мере, она узнала, кем они являлись с Уммом. Их создали в седьмой плотности. Она была положительной частью, Аллом, а Умм – отрицательной. После разделения планета просто должна была вытолкнуть их обоих. А соответствующие их вибрациям плотности просто притянули их. Поэтому она никогда не чувствовала себя полностью своей в мире, в котором жила. Она изучала отрицательный опыт, хотя ни разу не принимала его. Но это был Умм, который принял положительный опыт, когда пришёл в Совет. Вместе с тем он опять стал отрицательным на Земле.
– Мы понимаем твоё замешательство, Аллумм. То, что творится с вами двумя, для нас – такой же эксперимент, как и для вас. Вы – новое. Ваша природа изменчива и непостоянна. Вы рождаете новый Закон. Старый не действует на вас. Вы не закрепляете воплощения и поэтому можете странствовать по различным мирам. Этот факт мы уже учли и прописали правила вашего путешествия. В своём путешествии по конкретному миру и плотности вы будете следовать закону этого мира. Вы можете изменить или понизить свою вибрацию для получения опыта. А можете остаться в своём реальном сознании. Аллумм, ты – существо седьмого мира и должен взять на себя полную ответственность за свой визит в какой-либо мир. Мы пока не знаем, каков будет итог вашего звучания. Единственное, что сейчас очевидно – что соединение возможно только в нашем мире. Плотности других миров не позволят вам сблизиться так сильно, и чем они ниже, тем сложнее вам будет. Чем ближе к седьмому миру, тем вы двое будете ближе друг к другу. Но на вашем пути всегда будет риск отторжения своего отрицательного или наоборот положительного «я».
– Почему тогда мы не можем остаться здесь, на Белой звезде?
– Как мы уже говорили, ты – существо нового Закона. Если ты останешься в этом мире, каждая из половинок потеряет свою вибрацию. Самое важное в тебе – это слияние отрицательной и положительной тональности. Они образуют ни с чем не сравнимое звучание, новое и пока не исследованное. Мы создали новую вибрацию, не положительную и не отрицательную. Она другая. Поэтому твоя участь – это странствия по мирам с разными плотностями. Ты можешь возвращаться сюда, на Белую звезду. Здесь ваш дом по рождению. Но также ты можешь выбрать любой другой мир. Твой дом теперь где угодно, или везде.
– Что такое Земля, и почему она не может совершить переход в четвёртую плотность? И почему вы отправили своего на эту планету? Ведь это не так уж и важно, произойдет переход или нет – она одна из бесконечного множества миров, которые ждут своего перехода.
– Этот мир всегда останется неизменным. Его создал блестящий архитектор Алл. Земля идеальна. Она хорошо спроецирована во Вселенной и способна принимать отрицательных и положительных. Она также экспериментально проходила проверку как место соприкосновения сущностей вашего цикла. На этой планете твои половинки могут существовать без выбора ориентации вибрации. Только с Земли, где вы оба можете явиться ни отрицательными, ни положительными, возможно сделать переход на Белую звезду.
У Майи появлялось всё больше и больше вопросов. Она не могла понять, для чего их отправили на Землю, что они должны были сделать – и зачем там был седьмой.
– Мы увидимся ещё много раз, Аллумм. Тебе нужно возвращаться, ты теряешь силу. В дальнейшем ты будешь накапливать всё больше и больше энергии, которая позволит тебе оставаться дольше в нашем мире…


Глава 4.
Кто-то живой

Майя и Умм снова оказались в своём поместье на юге Франции. Майя не могла осознать себя. Чувство было такое, будто она что-то потеряла. А этим чем-то было её собственное «я».
– Я не могу собраться... – наконец, выжал из себя Умм.
Майя только посмотрела на него пустым взглядом и кивнула.
Они в полном молчании отправились в беседку у озера. Свежий воздух навевал разные воспоминания. Миллионы прожитых жизней, миров... Каждый опыт осознавался по-разному в каждом мире. Планета Земля добавляла вихрь человеческих страстей и эмоций. Вечные странники... Оставалось столько вопросов, на которые Орден так и не дал ответов.

Прошло около недели после того как Майя и Умм начали приходить в себя. В няньки к Астрате отправили Оракула. Так они трое опять собрались в одном мире.
Майя вспоминала слова, которые Оракул говорил про неё и Умма. Оракул знал больше, намного больше, чем рассказывал. Он всегда следовал за ними. В решающие моменты Оракул всегда оказывался рядом. И, наконец, Земля, планета третьего мира, один из множества аналогичных миров, принимала всё больше и больше гостей из миров высоких вибраций. Майе уже стало казаться, что в скором времени на ней станет меньше людей, чем высших сущностей.

После долгого анализа ситуации и двухдневного обсуждения всех недавних событий Майя и Умм решили продолжить игру в спасение мира.
– Мне интересно, почему ты меня называешь так вот безлико Уммом, а сама полностью вжилась в роль, и называешь себя Майей?
– А почему ты зовёшь меня Майей? Это ведь не моё имя…
– Я понял. По правде говоря, мне нравится человеческая сущность. Столько возможностей! На Земле столько материала для удовлетворения забавных физических потребностей! Мне вот очень нравятся хорошее вино и еда, ещё – красивые девушки и дорогие яхты. Они же никогда не перейдут в четвёртую плотность! Там-то такого нет... По земным понятиям, этим переходом мы загоним всех в ад.
– Думаешь, всё так безнадежно? – задумалась Майя.
– А ты попробуй вспомнить за свою земную жизнь хотя бы одного человека, который согласился бы отказаться от всего!
– Ты прав. Если мы сейчас втроём направим планету в четвёртую плотность, то просто сожжём всех обитателей. С такой кармой большая их часть может оказаться во втором мире…
– Единственное, чего я не могу понять – зачем здесь седьмой! – буркнул Умм.
– Вообще-то это наша с тобой дочь, дорогой муженёк! И ты спрашивал, почему я тебя называю Уммом, а не земным именем. Всё просто. Звук твоего настоящего имени вибрирует в моём сознании, а то, другое, я не помню.
– Предлагаю пожить сторонними наблюдателями и хорошенько продумать план действий. Странно, что до сих пор не было вестей от Люцифера. Может, он взорвался от своей мании величия и превосходства?
– Сомневаюсь. Иначе всё было бы совсем просто...

Астрата по земным меркам очень быстро развивалась и была под защитой Оракула. Он стал её наставником, охранником, мамой и папой. Но для перехода она должна была достигнуть полного развития. К тому времени они должны будут владеть информацией и чётким планом. Для этого Майя и Умм договорились отправиться в разные части планеты, чтобы понаблюдать за людьми, а заодно –протянуть время до обретения полной ясности своего задания.
Майя сидела на берегу озера в тени старого дерева. Оракул прервал её созерцание тишины.
– Некоторые вопросы должны остаться без ответов. Нам иногда не дано понять высший план, – сказал он. Майя хотела было произнести лозунг протеста, но пристальный взгляд Оракула заставил её сохранить молчание.

Умм ждал её около своего спортивного двухместного автомобиля.
– Как жаль, что в эту игрушку нельзя ещё положить твою золотую яхту! – съязвила Майя. Она всё обдумывала слова Оракула. И чувствовала, что они опять играют роли персонажей чьей-то игры, а правил до сих пор до конца не знают.
Умм искренне рассмеялся в ответ, но заметил, что её что-то беспокоит. Тяжёлые плотности Земли не давали ему узнать причину её волнения.
– Да, я провёл лучшее время на ней. И девушки её любили... Девушкам нравятся красивые яхты.
– Тебе была комфортна твоя земная жизнь? – спросила Майя?
– Вполне – до того как я встретил тебя тогда в Италии. Я помню, что в тот момент меня как из ведра облили, только не водой, а чем-то горячим и густым. Не могу объяснить... А ты не вспомнила, не узнала, не среагировала никак. Я проследил за тобой, и через какое-то время мы встретились ещё раз в Милане. Ты и тогда ничего не поняла. А я всё чётче вспоминал действительность. Я подумал, что тебе, как и мне, нужно было время. Но мысль, что я схожу с ума, шла параллельно с этой. Какое-то время я даже провалялся в больнице из-за жутких головных болей. Но томография ничего не показала, врачи ничего не могли сделать. А когда я анонимно отправил тебе фото, ты начала думать обо мне, тем самым настраиваясь на мои вибрации. И постепенно начала вспоминать сама...

Майя и Умм решили не ограничивать себя составлением маршрутов и делать остановки только в тех местах, к которым они почувствуют притяжение. Навигатор запевал, что через несколько десятков километров будет поворот на Монако. Лазурное побережье.
- А давай заедем в Монте-Карло! – предложил Умм..
«Куда ещё могло тянуть Умма – стопроцентно эгоистичную сущность с повышенным желанием владеть всем...» – подумала про себя Майя.
- У меня там стоит яхта, – ответом на свой внутренний диалог услышала она.
Умм припарковал автомобиль около гавани, и они направились в сторону пирса. Он был полон больших и маленьких яхт, сияющих в лучах солнца. Майя заметила в стороне от всех чёрную лодку среднего размера.
– Это «Странник»! – радостно закричал Умм. – Мой любимый корабль... Здесь много места, и, если тебя не укачивает, мы можем пожить на нём.
Майе было безразлично, где они будут жить. Она лишь хотела принять душ и переодеться.
– На «Страннике» есть и чистая одежда, и всё, что тебе может понадобиться!
И действительно, Майя обнаружила горы одежды своего размера и всё необходимое без исключения. Умм, пока они ехали, умудрился заказать весь модельный ряд одежды нескольких брендов. Для Умма, сущности отрицательной плотности, не составляло никакого труда приобрести какую бы то ни было вещь. Его счёт никогда не уменьшался, он мог купить всех – и делал это с удовольствием. Майе крайне не нравилась реакция людей на его благосостояние: они любезничали, пресмыкались, пытались всячески угодить.

Приняв душ и надев белоснежное платье с небольшой жемчужной вышивкой, Майя вышла на палубу. Умм уже ждал её, так же сияя в обновке из последней коллекции какого-то дизайнера.
Вместо дорогого ресторана Майя и Умм зашли в итальянскую пиццерию, где сидела целая куча людей. Шеф лично вышел, чтобы принять у них заказ, а официанты в ожидании солидных чаевых наперегонки побежали к их столику. Умм, ухмыляясь, неспешно делал заказ. Все присутствующие посматривали на парочку с восхищением, завистью и осуждением. Майя уже ощутила чью-то мысль, что у них не хватило денег на дорогой ресторан, но привычки остались теми же. А ещё – что она русская или, возможно, украинская девочка лёгкого поведения, и мужчина снял её на время своей командировки. Люди смотрели, оценивали, осуждали... Со всех сторон чувствовалась волна негатива. Никто не подавал вида, все улыбались и беседовали. Но повышение вибраций позволяло прочитать мысли каждого.
Умм был в экстазе.
– Вот как раз то, о чем я тебе и говорил. А теперь смотри!
Он подозвал официанта и попросил принести за каждый столик по бутылке самого лучшего вина – и обязательно объяснить, что у него сегодня круглая дата, пять лет с момента первой встречи с его супругой, и что знакомство произошло именно в этом кафе…

Не прошло и двадцати минут, как всё изменилось. Посыпались поздравления. Несколько мужчин подошли к Умму, чтобы пожать ему руку и поздравить. Майе стало смешно. Она, которая не больше получаса назад была проституткой, стала святой. А Умм из кичливого богача превратился в добропорядочного семьянина. Официант, обслуживающий их, принёс приборы и прокомментировал, что такого шоу он давно не видел. Майя посмотрела на него внимательно. Он был среднего роста, лет двадцати восьми. Его светлое лицо приятно оттенялось лёгким румянцем. Серые глаза, хоть и сузились в едва уловимой улыбке, не выражали больших эмоций по поводу происходящего.
– Кто вы? – спросила Майя.
– Меня зовут Мэтт. Ваша паста "песто" и равиоли.
Он поставил блюда на стол и добавил вина в бокалы.
Майя заметила, что Умм также наблюдает за ним. Он, как и она, не мог понять, кем был этот Мэтт. Необычно нормальный, какой-то живой...

Время близилось к полуночи, и Майя с Уммом остались последними клиентами пиццерии. Они уже собирались расплатиться и покинуть её, когда к ним подошёл официант Мэтт и сказал с лёгкой иронией, что в честь такого серьёзного и памятного события заведение не возьмёт с них денег. Мэтт улыбался добродушно и игриво, как ребёнок, который съел запретную конфету и не испытывал чувства сожаления – ему было хорошо.
– Почему бы нам не прогуляться втроём, Мэтт? – предложил Умм.
– С удовольствием! Заодно послушаю вашу историю знакомства. Как я понял, вы ведь счастливая супружеская пара, которая познакомилась в нашей пиццерии несколько лет назад, не так ли? – спросил Мэтт, чуть ли не смеясь.
– Именно! – резко ответил Умм и тут же поймал пронзительный взгляд Майи.

Они дошли до набережной, когда неожиданно Мэтт предложил прокатиться до небольшого ночного бара поблизости. И направился к белоснежной яхте под названием «Мечта». Он запрыгнул на палубу и пригласил Умма и Майю присоединиться к нему.
Мэтт открыл бутылку игристого розового вина и разлил по бокалам. Майя взглянула на Умма – тот был всё так же заинтересован молодым человеком.
– Мэтт, ты готов бросить свою яхту и всё, что у тебя есть? – неожиданно спросил Умм.
– Да, – не задумываясь, ответил Мэтт. – Я могу найти деньги где угодно, я не держусь за них. Хочешь, могу подарить свою яхту тебе? Но себе оставлю её название.
– Почему ты работаешь официантом в той пиццерии?
– Мне нравится встречать новых людей. Наблюдать за ними. Я пытаюсь найти настоящее – без лжи и притворства. За день можно встретить сотню новых лиц. До сегодняшнего дня ни одного толкового человека я не встретил.
– А мы и не люди! – возразил с сарказмом Умм и закинул ноги на кофейный столик.
– А кто же вы? – удивленно спросил Мэтт.
– Ангел и дьявол, гуляем вместе, – безучастно бросила Майя.
– Почему вы пришли на Землю? – спросил Мэтт.
– Почему мы пришли – известно, но вот нужно ли это, мы пытаемся выяснить, Мэтт.
Молодой человек оставался спокойным. Его лицо не выражало ни страха, ни смятения. Майя заметила только огонёк вспыхнувшей надежды в его взгляде. Она почувствовала, что Мэтт прошёл до конца свою земную жизнь, и ему становилось душно от натиска плотности.
– Мэтт, чего ты хочешь больше всего? – обратилась она к молодому человеку.
– Я хочу свободы без границ и рамок, хочу парить над Землёй и наслаждаться каждым днём.
– Ты, случаем, братец, не на коксе? – усмехаясь, спросил Умм.

Часа через два они приплыли в тот бар «неподалеку». Майе показались знакомыми эти места.
– Порто-Санто-Стефано, верно? – спросила она.
– Да, именно, – ответил Мэтт.
– Но здесь нет таких баров!
– Есть. У меня много заведений на побережье Италии и Франции.
Мэтт открыл бар своим ключом, включил свет и встал за стойку. Через несколько минут на ней оказались три порции «Сприца» и лёгкие закуски. Майе нравился этот освежающий коктейль.
Мэтт рассказывал про себя и свою жизнь. Он вырос в семье со средним достатком на севере Италии. В восемнадцать лет устроился на работу в закрытый яхт клуб, познакомился с самыми богатыми людьми Европы. Своё первое кафе он открыл в Монте-Карло. Это как раз была та самая пиццерия. И со дня её основания он работал там сам. Потом бизнес начал расширяться, развиваться, и Мэтт разбогател.
– Кстати, я никогда раньше не видел вас двоих у нас в пиццерии, – заметил Мэтт довольно отстраненно, так, будто это не имело никакого значения. Впрочем, это действительно не имело значения…
Очень часто Майя наблюдала картину, когда люди копали до самого конца, только чтобы утвердить правду. Причём им не нужна была эта правда. Люди просто хотели доказать свою правоту и значимость, а встречали агрессию и недовольство. Мэтт же, напротив, оставлял впечатление равнодушного человека. Ему не важна была правда – по крайней мере, не такая.
– …но в моей жизни ровным счётом ничего не поменялось, – продолжал он. – Только друзей стало меньше. Люди начали сравнивать себя со мной. Им не хотелось принимать моё материальное положение. Всем больше нравился сопливый мальчик с месячным доходом от одной пиццерии. Я никогда не стремился к деньгам или богатству. Мне нравилась моя жизнь – и раньше, и теперь. Но всегда я чувствовал, что внутри меня есть незаполненная область пустоты. И тоска по чему-то или кому-то неопределённому… – продолжал Мэтт.
– Я чувствовала то же самое всю свою жизнь, – сказала Майя. – Потом начала вспоминать и получать ответы на свои вопросы. Я никогда себе даже представить не могла, что всё настолько объёмно и бесконечно. Однажды мы с братом ездили в обсерваторию. Перед просмотром через телескоп различных небесных тел полагалась лекция. Обычная школьная лекция, в которой рассказывалось про солнечную систему, различные галактики, соотношение небесных тел, межгалактические связи... Приводились цифры и расстояния по земному исчислению. Моё человеческое Эго просто выпрыгнуло наружу с диким протестом, а потом вернулось обратно побитым. Размеры нашего Солнца и Земли по соотношению с остальными светилами и планетами удивляют своей ничтожностью. А самое главное – что наша планета настолько уязвима, что, просыпаясь каждый день, единственное, что человек должен делать – это радоваться тому, что он проснулся. Так я думала давно, когда у меня ещё была надежда на человека...
Умм не принимал участие в беседе. Он тихо попивал Mo;t и молчал. Майя знала, что он не разделяет её рвения по поводу Земли и не понимает причин, которые заставляют её искать возможность перехода планеты. Теперь было, наконец, известно, какая на самом деле связь была между ними и какая индивидуальная природа притягивала их друг к другу. Майя задумалась о том, что на тот момент они шли по пути, крайне положительному, с идеей служения и самопожертвования ради общей цели. И это была её дорога. Но она могла быть осуществлена только если бы Умм был рядом. Они всегда будут чувствовать недостающую половину, нехватку половины сил и пустоту. Она на миг задумалась о том, что было бы, если бы Умм принял решение перейти на сторону Люцифера и завоевывать миры, властвовать и подчинять. Что тогда сделала бы она? – это ведь его природа, хоть она её и не понимала…
Она беседовала с Мэттом, а сама наблюдала за Уммом. Внутри него в очередной раз шла борьба и выбор. Мэтт уже радостно разливал новую бутылку Dom P;rignon. Он, конечно, не замечал – да и не мог заметить – в них ничего странного. Будучи вежливым и гостеприимным хозяином, Мэтт подумал, что Умм почувствовал усталость или что они с Майей хотели остаться наедине.
– На втором этаже есть несколько гостевых комнат, и если вы устали, – сказал Мэт, глядя на Умма, – можете выбрать любую на ваш выбор.
– Спасибо, Мэтт, – поблагодарила Майя.
Они поднялись на второй этаж. Комната слева была просторной, с большим балконом и видом на море. В ней было прохладно и свежо. Окна были открыты, видимо, очень давно – вся комната пропахла морем. Умм вышел на балкон, а Майя, в чём была, легла на кровать, которая стояла посередине комнаты и была необычно низкой.
Когда Умм вернулся в комнату, он последовал примеру Майи. В комнате было сыро и прохладно. Умм обнял Майю и спросил очень тихо:
– Ты знаешь, что началась война?
Майя ничего не ответила.

Проснулись они от радостного крика Мэтта. Он стоял перед ними удивлённый и немного обескураженный.
– Вы так и спали в одежде и обуви? И – прошу прощения, я забыл сказать, что постельное бельё лежит рядом на столике, но, если честно, я думал, что вы увидите сами…
Умм пошёл в душ. Майя встала и вышла на балкон. Солнце стояло высоко. На небе не было ни облачка.
Мэтт предложил всем вместе доехать до Венеции.
– Хорошо, как раз мне нужно переодеться – платье всё порвалось, – сказала Майя.
Мэтт игриво заулыбался и протянул ей горячее латте.
Мэтт и Умм отправились на яхту, а Майя осталась, чтобы немного привести себя в порядок.

Как и раньше, Майя не любила Венецию – но теперь Венеция была городом, где она познакомилась с Уммом. «Мечту» решили оставить в Санто-Стефано. На яхте им бы пришлось обогнуть всю страну с юга. Хотя Мэтт и предлагал именно это, но Умм с Майей отмели эту идею, поэтому в Венеции они оказались уже к вечеру.
– Ты знаешь, это чертовски романтично, что наше первое знакомство произошло именно в этом городе? – очень бодро заявила Майя.
– Первая наша встреча, которую я помню, произошла на войне – кажется, это уже был пятый мир, не правда ли? Я пытался вспомнить, куда я попал после разделения, но не смог. Ты помнишь? – спросил Умм.
– Нет. К сожалению, я помню только последние несколько десятков и ещё разово низшие миры – я тоже там была. Но появлялась из высшего, как другая сущность, а не из-за кармы. Хотя… кто знает, почему?

Они оставили машину на парковке и поехали по Гранд-каналу на лодке. На одной из остановок недалеко от площади Святого Марка Умм скомандовал всем выходить. Майя плохо знала Венецию. Мэтт, как истинный итальянец, – тоже. А вот Умм, чувствовалось, был там как у себя дома.
– Здесь живёт моя хорошая знакомая, – сказал он.
Майя начала улыбаться, а Мэтт удивлённо посмотрел на неё.
Они долго шли по узким улочкам города. В какой-то момент Майе показалось, что они нарезают круги.
– Милый, ты хочешь прийти в нужную форму перед встречей с подружкой? Мы ещё не на финишной прямой? – назойливо стонала Майя. Она сияла, ей было весело и свободно. Забавные человеческие игры с любовью, ревностью, дружбой, завистью были для неё ничем иным, как театральной постановкой, режиссёром которой было Эго. Раньше и она была актёром, но сейчас ей была комфортна роль зрителя. Она наблюдала за реакцией Мэтта. Он совсем ничего не мог понять. Майя заметила, что в нём появляется протест.
– Не думай об этом – это не важно, – обратилась она к нему. – Всё не важно. Ищи себя настоящего. Сейчас твоё сознание дремлет, но оно живо, оно борется с Эго, я вижу! – и она тепло улыбнулась ему.
Наконец, они подошли к старой таверне с несколькими уличными столиками. В ней не было ни одного посетителя и никто их не зазывал, что было странно для всей Италии, не говоря уже о Венеции. Они присели, а Умм зашёл внутрь, чтобы поприветствовать Марию Дольче – так он её назвал.
Небо залилось багрянцем, и Майя почувствовала тревогу. Вибрации менялись. Воздух наполнился напряжением.
– Равновесие нарушается! – воскликнула Майя.
– Война давно началась – я же тебе говорил...
Умм вышел с большим и сочным куском пиццы в одной руке и бокалом вина в другой. Он чувствовал себя превосходно, в то время как Майя задыхалась от духоты. Мэтту тоже было некомфортно – и, сославшись на плохое самочувствие, он отправился в отель.
– Может, тебе следует поесть? – настороженно сказал Умм. – Я принесу тебе пиццу.
Майя понимала, что если напряжение будет продолжаться, она не справится. Её вибрации были способны принять третью плотность, но когда они носили отрицательный заряд, она не могла это терпеть. Умму, наоборот, было легко и хорошо.
– Интересно, что будет, когда я уйду из этого мира – а самое главное, куда я попаду, и сможем ли мы встретиться? – спросила она его.
– Пока мы не разобрались во всём наверняка, никуда ты не пойдёшь.
– Мне тяжело… внутри всё воет, как стая волков!
– Сейчас произошёл сильнейший перевес Люцифера. Несколько воинов Михаила были выброшены в другую плотность. Совет дал запрет на замену их другими. Поэтому шансы Михаила с его войском невелики.
Майя знала, что Умм был блестящим стратегом и воином. Во всех мирах он занимал ключевые позиции в роли военачальника, предводителя клана или ещё кого-нибудь в этом духе.
– Эта планета превращается в отрицательную четвёртую, – сказал он. – И это справедливо, ты разве не видишь? Изменив сейчас вибрации на положительные, мы сожжём их всех. Ну, или почти всех. Для четвёртой отрицательной готовы единицы, но они хотя бы есть.
– Да вижу я! Просто мне тогда придётся покинуть её, – сказала Майя.
– Нам надо встретиться с Михаилом. Я не уверен, что это возможно. Вернее, я пока не рассчитал, как это возможно. Предлагаю вернуться домой и обсудить всё с Оракулом и Астратой.


Глава 5.
Поле боя

Астрата росла и развивалась по человеческим меркам слишком быстро. Она, естественно, не была похожа ни на Майю, ни на Умма. Иссиня-белые кожа и волосы девочки создавали слегка устрашающий образ. И только ярко-синие глаза отражали опыт многих вселенных. На вид девочке было около пятнадцати лет…
Умм с Майей не могли даже прикоснуться к ней, чтобы обнять – настолько сильно было защитное поле девочки, охранявшее её вплоть до достижения стадии полного развития. Надо было признать, что хоть Майя и родила эту девочку, её матерью она не была. Просто это был единственный путь её появления в этом мире. Только через перерождение седьмой смог понизить свои вибрации до максимально возможного уровня. По всей логике, энергии Астраты должно было хватить, чтобы мгновенно повысить плотность всей солнечной системы, даже будучи в физическом теле человека. Но это нарушило бы равновесие. Ни одна сущность солнечной системы не могла бы в ней существовать.
В любом случае, Земля должна повысить свои вибрации. По космическому пути Солнечная система галактики Млечный Путь входила в более высокие вибрации, будь то положительные или отрицательные. Таков был Закон, он был безучастен. В конечном счёте, всё становится одним. Да и людям Земли будет комфортна отрицательная плотность – не все погибнут в лучах палящего светила…

– Оракул, как вы тут? Астрата так быстро выросла... Сколько ей ещё нужно, чтобы любимый папочка смог обнять её?
– Умм, Майя, вернулись воевать? – обратился к ним Оракул. – А вы уже подумали, кто из вас покинет этот мир? Да это и неважно, кто первый. Важен выбор... Хотите кофе?
На столе их ждали булочки и кофейник со свежим кофе. Майя, Умм и Оракул сели в беседке. Астрата осталась на берегу одна.
– Она, можно сказать, ещё не родилась. Седьмой пока изучает окружающее пространство, плотность, возможные варианты развития – да и вообще ему одному только известно, что ещё...
– Оракул, мы хотим встретиться с Михаилом. Мы хотим заменить его недостающих воинов, – начал Умм.
– Это может сделать только Майя. Ты для них дьявол во плоти, ничем не отличающийся от Алла. Но одной Майи будет недостаточно, – сказал Оракул. – А ты можешь воевать только на противоположной стороне, Умм. Зато вы будете в одном пространственном участке, что слегка увеличивает ваши шансы на поиск решения. Или ты можешь оставаться безучастным, сохранив нейтралитет.
Майя представила себе, как каждый день она ходит на войну как на работу. Возвращается домой – а там заботливый супруг спрашивает, как прошёл её день. Ей стало смешно. Умм услышал её мысли и тоже начал улыбаться. Близость Астраты позволяла им ещё лучше чувствовать друг друга.
– Всё-таки я бы хотел встретиться с Михаилом. Он опытный воин и должен что-то придумать…
– Помнишь, как вы с Майей открыли однажды портал? – спросил его Оракул.
– Да, но это ты нам сказал, и, видимо, маршрут чертил тоже ты, а не Майе передалась память девочки. Хотя она утверждает, что именно поэтому… – сказал Умм и снова ухмыльнулся.
– Не совсем верно, но с помощью Астраты. Она обладает необычайно сильной энергией. А я не имею свойства прокладывать маршруты. Это ты проложил. А Майя знала координаты. У Астраты мы взяли только энергию, а я её аккумулировал и передал вам. Больше мы это сделать не можем. Вам было разрешено воспользоваться таким шансом единожды в самый тяжёлый и решающий момент вашего существования здесь на Земле.
– Самый решающий? Да мы могли бы уйти обратно в наш мир! А вместо этого ты отправил нас к Ордену,– повышая тон, сказал Умм.
– Вы сами отправились именно туда.
Оракул сохранял безмятежное выражение лица.
– Михаил сейчас совсем недалеко от Земли. Они создали параллельное пространство, очень плавучий мир совсем близко отсюда. Поэтому при каждом поражении какой-либо из сторон планета чувствует это и меняется сама.
– Оракул, мы можем попасть туда вдвоём с Майей?
– Думаю, что да. Но, как я уже говорил, этот молодой нестабильный мир может сделать с вами что угодно. Начните хотя бы с выбора стороны на которой вы будете сражаться…
– Как это сделать?
– Хорошо. Но учти, Умм, – не нарушайте равновесие галактики. В этой системе может быть только один центр, только одна чёрная дыра. Она так спроектирована, что вторая приведёт к огромному взрыву, который уничтожит все небесные тела до шестой плотности.
– Говори уже, как это сделать!
– А я не знаю. Я сказал, что это возможно. Но не в моих силах строить дороги. Это к строителям и архитекторам, ну, или в крайнем случае, к горе-творцам, водящим шашни с отрицательными, – подмигнув Майе залился звонким смехом Оракул.
– Ты видишь что-нибудь, Майя? – спросил Умм.
– Мир новый, никто с Земли туда никогда не ходил, нужно заново создавать дорогу. Я могу это сделать, однако для этого мне нужно знать координаты.
– Да легко – я сейчас в Гугле посмотрю! Там наверняка что-то должно быть про только что созданный Михаилом и Люцифером плавучий мир для проведения ежечасных боёв без правил, – безмятежно съязвил Умм.
Майя даже не услышала его. Она взяла кисть, краски и полностью погрузилась в работу. На листе появились очертания плоскости солнечной системы. Она добавила несколько уже существующих параллельных вселенных-дублёров, пересекающиеся и даже немного отдалённые миры.
– Так. Это то, что мы знаем. Теперь твоя очередь, Умм. Где бы ты поместил этот небольшой мир «для служебного пользования»?
Умм подошёл к карте и внимательно посмотрел.
– Есть несколько вариантов, абсолютно одинаковых с географической точки зрения. Их шесть.
Он обозначил эти зоны пунктирными кружками.
– Необходимо проанализировать каждую. У нас недостаточно сведений.
Майя посмотрела на обозначения на карте, которые нанёс Умм, и расцвела в улыбке.
– Мир построил Совет. Тот же стиль. Вы, как всегда, даёте нам свои географические точки. И почему-то их всегда шесть. А теперь смотри, что делаем мы.
Она соединила в одной точке линиями каждые два ближних по удалённости друг от друга мира. И отвела их проекцию в параллельное пространство. Итого получилось три точки.
– Мы называем эту формулу 6-3. Теперь соединяем эти точки тремя линями. Получился треугольник. А теперь мы накладываем его на земную плоскость и чуть смещаем вверх. Вот и всё. У нас есть карта.
– Даже легче, чем в Гугле, – сказал Умм и удивлённо посмотрел на неё.
– Вот тебе карта. Как нам туда попасть, я не знаю, – сказала Майя.
– Мы можем попробовать ещё раз объединить нашу энергию, но жёстко контролируя её. Этот мир очень близко, нам не понадобятся большие энергетические затраты.
– Это опасно – в прошлый раз мы чуть не создали новую дыру. И признайся, Умм, контролировать тот поток было просто невозможно! Я не знаю, что произошло там, но нам кто-то помог.
– Есть ещё один способ, но он обходит Закон. Я иногда пользуюсь им для быстрого перемещения по мирам. А самое главное – для тайного перемещения по мирам, без всяких там коридоров и маршрутов.
На лице Умма появилась лёгкая усмешка. Это выражение было его обычной комфортной маской. Он, наконец, был собой.
– Я не хотел, чтобы об этом узнал Оракул, да и тем более седьмой…
Он взял Майю за руку, и всё пространство вокруг них начало просто меняться. Они оказались в старинном замке на отвесной скале.
– Опять замок, Майя! Ты в детстве читала книжки только про короля Артура?
Мир был точь-в-точь как тот, где они жили с Уммом в отрицательной плотности. И опять Умм не сопротивлялся, а принял его таким, каким он был в представлении Майи.
– Мы опять можем вылетать прямо со стен! – радостно забормотала Майя.
Эх, были же времена…

Их встретил Михаил. Вид у него был мрачный. Блистательный Михаил выглядел уставшим.
Лицо Умма приобрело ненормально серьёзный вид. И он без колебаний и раздумий обратился к Михаилу:
– Мы пришли помочь вам. Но мы не хотим перевеса на какую-либо сторону.
– Так мы просто будем тянуть время. Это бессмысленно, Умм, – устало сказал Михаил. – Мир Земли в скором времени должен перейти в четвёртую плотность – или исчезнуть.
– Да, но мы хотим протянуть время до последнего, пока не придумаем своего совместного ухода отсюда, – сказал Умм.
– Я так понимаю, что кротом прыгать ты можешь только на совсем короткие расстояния? – спросил его Михаил. – Умм, ты понимаешь, что это против Закона! Ты же даже не сгибаешь пространство пополам, ты его просто прожигаешь. Не буду напоминать, что угол наклона плоскости при сгибании не должен превышать тридцати градусов, что в твоём случае даже неактуально.
– Михаил, может, мы не станем сейчас обсуждать пункты Закона? Мы хотим уйти из этого мира вместе, а для этого нам нужно поддерживать равновесие, пока мы не узнаем, как нам поступить...
– Вы можете остаться здесь, но ты должен уйти на другую сторону. Мы устанавливаем раз в неделю нейтральное время, вы сможете покидать этот мир, – ответил Михаил.

Было ранее утро. Майя проснулась от звона мечей. Она подумала, что Умм, должно быть, опять смеётся над её представлением этого плавучего мира. Каждый из его временных обитателей представлял его по-своему. Только Майя и Умм могли видеть одну и ту же картинку. Вечером она должна была занять место одного из воинов, которого выкинуло из этого мира.

День сменялся ночью – так прошла неделя. Майя не помнила ничего, кроме мечей, войны, сна и снова войны. Она ослабла. Ей казалось, что прошла вечность – и вечность была впереди. Она не понимала, что они могут сделать, чтобы остаться вдвоём. Прошло несчётное количество времени. С Уммом они не встретились ни разу. Никто из них не делал попытки установить контакт: в противном случае они могли оказаться друг против друга на поле боя. Майя не видела снов. Мир не пропускал информацию из поля вероятностей. Каждый день она видела одну и ту же сцену. Майе уже казалось, что она будет воевать непонятно за что вечно.









Глава 6.
Фиолетовое небо на горизонте
 

Наступил долгожданный нейтральный день. Почему-то прошедшая неделя показалась Майе безумно длинной. Она лежала в своей постели, размышляя о минувших событиях, и планировала оставаться в таком положении целый день. В другое время она не могла позволить себе такую роскошь. Она, лёжа, смотрела в потолок и думала о том, почему же она каждый раз придумывает этот замок. Это действительно могли быть детские мечты о доблестных рыцарях, как говорил Умм. Но вместе с тем Майя не могла припомнить своей бурной увлечённости всем этим. Даже в подростковом возрасте она читала книжки по теософии и зороастризму. А тут вдруг, ни с того ни с сего, замок! Он так и засел в её сознании.
Майя начала копаться в своей памяти, пытаясь найти хоть какую-то зацепку и разумное объяснение своим фантазиям, как неожиданно всё вокруг поплыло перед ней. Постепенно начали проявляться странные образы и пейзаж необычной природы – ночь, и всё в абсолютно фиолетовом цвете. Странным образом Майя оказалась в другом мире с фиолетовым солнцем. Когда-то давно ей уже снился этот безлюдный мир. Что-то он значил для неё...
Майя брела по фиолетовому миру, разглядывая каждую деталь. Под её взором окружающее приобретало очертание, форму, цвет, звук. Она шла, а образы тянулись за ней. Майя остановилась около чёрного озера, поблескивающего в блеклом сиянии светила, напоминающего земную Луну. Когда небо немного прояснилось, она увидела на небе ещё один красный шар, в разы больше лунного двойника.
Она могла с уверенностью сказать, что никогда прежде не была в этом мире. Какие-то его части она уже видела во сне, но тогда она ощущала его реально. Он проявлялся, дышал и приобретал пульсацию. Было ощущение, что он делал свои первые шаги по полотну вселенной. Всё чего бы ни коснулась Майя, оживало, словно рождаясь вновь. Странная растительность фиолетового цвета, появившаяся на её глазах, начала менять окружающую среду. Медленно, но вполне заметно для её взора поползла дымка воздушной оболочки.
Майя присела на большой камень около озера. Камень напоминал чёрный гранит с вкраплениями, похожими на кристаллы. Майя не знала, сколько она просидела на берегу, наблюдая за рождением планеты. В чувство её привёл фиолетовый дождь, начавшийся совершенно внезапно. Он был масляный и оставлял на коже золотую пыльцу, как если бы в его составе содержалось большое количество золота или платины, только очень лёгкой. Она сидела под искрящимся фиолетовым дождём около чёрного мерцающего озера, и слёзы полились из её глаз. Майя не могла понять их природу. С момента, как она осознала себя, это случилось с ней впервые.
Так она просидела до рассвета. Что-то неповторимое наблюдалось в небе. Восход сразу двух звёзд. Их свет в сотни раз превышал свет земного Солнца и Майя закрыла глаза. Совсем недавно появившаяся растительность мгновенно была сожжена, озеро испарилось, вся планета горела. Она не могла справиться с такими сильными излучениями.
Майя попыталась приоткрыть глаза, но свет был настолько ярким, что ей едва удавалось сделать это. Она бы хотела убавить оба эти светила, как она сделала это когда-то в мире Умма, но фиолетовый мир оказался на редкость сильным и очень стабильным.
Несмотря на такое световое воздействие, Майю не обжигали лучи. Физические и химические процессы на планете протекали не так, как на Земле. День закончился сравнительно быстро, и опять наступила фиолетовая ночь. Вероятнее всего, вращение планеты было достаточно быстрым, поэтому день и ночь сменялись очень часто. Небо заволокла ночная дымка, земля начала остывать, появилась вновь пробивающаяся растительность. Озеро заполнилось жидкостью. Майя заметила, что небо опять поменялось. Постепенно оно начинало приобретать насыщенный фиолетовый цвет, особенно притягательный в свете двух лун.
Майя сидела около озера и пыталась хоть как-то понять этот мир. Растения выросли и в этот раз они доставали Майе до плеча, если она вставала в полный рост. Они представляли собой помесь тростника и кустарника с большими фиолетовыми листьями, очень плотными и круглыми, одинакового размера. Так Майя шаг за шагом знакомилась с вновь рождающимся миром. Её переполняли чувства, которых она прежде не знала даже на Земле с её бурей эмоций.
Вскоре она заметила, что растения не сгорали – они прятались под землю. То же самое происходило с водой: она также куда-то уходила, как во время отливов, а потом возвращалась. Потом Майя обнаружила, что с каждым новым наступлением ночи растения становились всё выше и выше. Они не разрастались в ширину, а, наоборот, были устремлены вверх, причём листья на стебле располагались таким образом, что каждое растение было похоже на три спирали из листьев, переплетённых друг с другом. Через какое-то время спиралевидные растения, устремлённые высоко в небо, уже простирались повсюду. Они сформировали что-то похожее на атмосферу, и дневные солнца уже не так сильно слепили глаза. Растения и вода в озере больше не убегали от них.
Майя чувствовала себя хорошо и комфортно в новом мире. Они были вместе с самого рождения. Причём обычно при создании мира нужен был заранее продуманный план, конструкция, дизайн, законы. И всё должно было развиваться постепенно. Но в фиолетовом мире развитие шло параллельно. И до сих пор мир был пуст. Он представлял мягкое покладистое дитя, радующееся и хохочущее под лучами двух солнц и парящее и резвящееся в дымке лун. Но самое главное – у него не было родителей…

– Майя, Майя, очнись, где ты?
Умм бил её по щекам. Она открыла глаза и увидела его обеспокоенное лицо. Рядом стояли Михаил и Оракул.
– Ты была без сознания около пяти месяцев по земному времени. Где ты была? – подхватил Михаил.
Оракул удивлённо смотрел на неё, его юные хитрые глаза забегали, оглядывая её. Майя поймала его взгляд. Умм насторожился и присел рядом с ней, также уставившись на Оракула. В такие моменты Майя чувствовала, что они действительно половинки одного целого механизма.
– Я пришёл, чтобы поделиться новостями о вашей дочери, Астрате. Она уже совсем взрослая, и время перехода совсем близко. Я так понимаю, что пока вы выдерживаете нейтральную позицию, – сказал Оракул.
Майя ничего ему не ответила, она только обняла Умма.
– Давно ты здесь? – спросила она его.
– После того как ты пропала, и никто не смог тебя вытащить, Михаил пришёл к Люциферу за мной. Мы договорились о дополнительных днях нейтралитета, чтобы я смог почувствовать твои вибрации – поэтому мне разрешили войти сюда в Замок.
При словах о Замке уголки губ Умма искривились в лёгкой ухмылке.
– Я не сомневался, что ты вернёшься. Я чувствовал, что ты близко, но всё же в другом мире. Причём я не смог определить координат того мира. Или их скрыли, или же он был совсем в иной реальности. Но он был близко от Земли.
Майя молча сидела в своей кровати. Она лишь очень крепко сжала его руку, и всё увиденное ею единым потоком передалось Умму.
– У нас есть ещё два дня нейтралитета. Всем нам сейчас нужен отдых. Я думаю, что Майя расскажет нам всё завтра. А сейчас предлагаю разойтись! – уверенно сказал Умм, не предоставляя окружающим право на возражения.
Михаил удовлетворённо кивнул. Оракул, не выразив никаких эмоций, исчез так же, как и появился, с умиротворённой улыбкой на детском лице.
Умм остался в комнате Майи. Он не стал задавать вопросов. Закутавшись в тёплый плед, они лежали, прижавшись друг к другу. Майе даже показалось, что они опять слились в одном сознании. Но в переменчивом тяжёлом мире это было невозможно. По крайней мере, так ей сказал Орден…
Майя проснулась посреди ночи, открыла глаза и обнаружила, что Умм не спит, а пристально смотрит на неё.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Ничего. Не хочешь сходить куда-нибудь? Всё равно же нейтральный день. Михаил сказал, что мы можем отправиться в любое место поблизости, например, на Землю. – предложил Умм. – Может, заглянем к Мэтту?
– Отлично, и одежда у нас там есть – можно будет переодеться. Мне надоело уже ходить в этих непонятных вещах, – лениво простонала Майя.



Глава 7.
Старый друг

Майя надела ярко-синюю юбку с вышивкой в тон ручной работы и такой же топ белоснежного цвета. Из всей обуви она выбрала спортивные туфли. На Умме был ярко-синий лёгкий костюм и белая рубашка. Они открыли бутылку красного вина – единственное, что не испортилось за время их отсутствия. Они сидели на палубе, наслаждаясь свежим вечерним ветерком. Морской воздух нёс свободу и порыв, умиротворение и действие.
– Я поняла, почему мы здесь.
Умм отвернулся и сделал глоток вина из бокала. На его лице не изменилось ничего, но Майя знала, что внутри у него всё металось. Умм был наготове, как дикий зверь перед решающей схваткой.
– Ничего подобного, Майя. Мы придумаем, что делать, просто сражаться придётся с разных сторон. В любом случае я уверен, что даже при худшем стечении обстоятельств мы сможем найти друг друга, куда бы нас ни выкинуло.
– Ты представляешь себе бесконечность? А бесконечность бесконечностей?
Она посмотрела на него, смеясь. И он улыбнулся ей в ответ.
– Пойдем к Мэтту.

Когда они вошли в старую пиццерию, она была наполовину заполнена посетителями. Мэтта не было видно. Умм подозвал официанта и попросил самого дорого вина, которое было в заведении для всех посетителей.
– Не желает ли господин «Дом Периньон»? – послышался знакомый голос.
– Господин доверяет своему старому другу.
– Майя, Умм, как же я рад видеть вас! Я вам звонил, но ваши телефоны были недоступны всё время. Вы в Японию что ли ездили? – радостно спросил Мэтт и крепко обнял их.
– Да, почти. И знаешь, там абсолютно нечего было есть. Мы так голодны… Не мог бы ты принести нам чего-нибудь поесть – и желательно поскорее.
– Я уже! – послышалось из другого конца зала.
Умм и Майя уплетали пиццу, которую он принёс. И через несколько минут её уже не было.
– Такое ощущение, что вы, ребята, год ничего не ели! – отметил Мэтт и принёс ещё одну. – Я конечно, в Японии не был и, видимо, никогда не поеду уже. Для итальянца хорошая еда и вино значат жизнь…
– Видимо, уже не поедешь, дорогой друг – слегка печально сказала ему Майя.
Они втроём выпили ещё одну бутылку вина. Мэтт рассказывал что-то. Он был весёлым и очень деятельным человеком – быстро организовал машину с водителем.
– Мэтт, куда ты собираешься ехать? – спросила Майя.
– Развлекаться! По всем самым злачным местам. Похоже, вам это нужно, вы какие-то странные. Как будто только что с войны, а завтра весь мир поглотит апокалипсис…
И он начал гримасничать, корча страшные рожицы.

Все трое запрыгнули в автомобиль. Мэтт сел на переднее сиденье и указывал маршрут.
Когда они приехали, вечеринка была в самом разгаре. После посиделок у Мэтта они уже были изрядно пьяны. Название клуба Майя даже не разглядела. Она точно знала, что это было побережье Франции, южное, что-то сразу после Монте-Карло – ехали не долго.
В клубе гремела танцевальная музыка. Майя такую не любила, но посетители были в восторге. Они перешли на текилу, и Майе начало казаться, что всё, что с ней произошло до этого, было ужасным сном, и она вот-вот проснётся и всё будет по-прежнему. Она вышла на танцпол и слилась с ритмом музыки. Умм последовал за ней. Его глаза загорелись задорным огоньком. Потом была ещё текила...
Дальше всё запечатлелось фрагментами. Умм куда-то ушёл, опять текила, потом Умм долго пытался вывести Майю из диджейской будки. Потом они долго искали Мэтта, а когда нашли, то долго отгоняли от него толпу пьяных девиц. Потом в каком-то из клубов непонятно какого города Франции они потеряли Умма. Причём когда нашли, он их не узнал, но был готов познакомиться с Майей и провести с ней ночь, и даже предлагал денег. Причём денег предлагал Мэтту, видимо, подумав, что она его девушка. Проснулись они втроем на палубе яхты Умма.
– Что это было? – спросила Майя. – Мэтт, ты что-то ещё добавлял в текилу?
– Я что, с ума сошел? Это был коллекционный экземпляр для особого случая!
– Да, случай был точно особый… – простонала Майя, держась за голову.
– Значит, в клубе сыпанули, – буркнул Умм.
– Да, конечно! Кто-нибудь платил за это? – прорычала на него Майя
– Сейчас всего и не упомнить, – проныл Мэтт, тоже обхватив голову.
– Я вообще ничего не могу понять. На меня алкоголь никогда так не действовал. И вообще я никогда не пила бокал за бокалом, рюмку за рюмкой до отключки…
– Я вам сразу сказал, ребята, что вы какие-то странные приехали. Съели вдвоём восемь пицц и выпили сначала четыре бутылки вина, а потом ещё две литровые текилы. Я, конечно, иногда могу развлечься, но мне за вами не угнаться. Ладно, друзья, я побежал в пиццерию, предлагаю пообедать вместе, что скажете?
– Да, Мэтт, увидимся. Мы обязательно придём за тобой, жди нас, – тепло произнесла Майя.
– Давайте часов в двенадцать! – крикнул Мэтт уже издалека.

– Умм, что это было? Я не могу понять... Что это? Стресс? Отчаяние?
Майя смотрела на Умма в ожидании ответа.
– Видимо, такую реакцию дало физическое тело. В том переменном мире мы даже думать не могли, только раз в неделю, когда мы постоянно спали, а сейчас вся информация будет осознаваться, анализироваться. Может, поэтому?
– Возможно, – согласилась Майя.
– Я хочу провести с тобой ещё один день здесь, на Земле. Ничего уже не будет по-старому, когда мы вернёмся сюда вновь, – сказал он.
– Возможно, мы и не вернемся сюда – по крайней мере, один из нас точно вылетит отсюда, – ответила Майя.
Умм вывел яхту в море, и она начала набирать скорость.
– Я бы не спешил делать таких выводов. Тем более, мы многое узнали и со многим справились. Я долго думал и могу сказать, что наша история почти повторилась, как история Алла. Только у них было наоборот. Положительная половина не смогла принять отрицательную. Всё существование я старался быть ближе к тебе, даже перешёл в плотность положительных вибраций. Когда ты находилась рядом, мне они нравились, но когда ты отдалялась, я хотел вырваться из того мира, как из клетки.
– Да, я всегда чувствовала, что ты по-прежнему отрицательный! Теперь я поняла, что структура нашего развития невозможна по старому Закону. Для нас или таких, как мы, должен быть написан новый Закон...
Они отплыли достаточно далеко. Умм остановил яхту и отправился за вином.
– Еды, к сожалению, никакой нет, придётся радоваться только алкоголю! – крикнул Умм снизу из кухни.
– Ты помнишь, мы съели восемь пицц вдвоём вчера...
– Я считаю, что это невозможно. Мэтт, наверное, приврал слегка.

Майя лежала на корме под лучами солнца. Она не любила солнце. Оно обжигало её, она задыхалась в его лучах.
– Умм, знаешь, я всегда представляла, что ты должен был чувствовать и как ты объясняешь то или иное событие или предмет, когда пыталась вспомнить свою настоящую жизнь.
– Я тоже не терплю солнце, это факт, – он улыбнулся ей и пошёл к рулю.
– Чувствую, что мы сейчас сгорим. Предлагаю переместиться.
– Не думаю, возвращайся! – промяукала Майя.
Она подняла голову, и небо начало медленно затягиваться облаками. Умм улыбнулся.

Пространство уже начало поддаваться, Земля приближалась к четвёртой плотности. Майя без особых проблем закрыла солнце облаками. К вечеру им нужно было возвращаться для решающей битвы. Только Майя и Умм понимали, что хотя они были на разных сторонах, для них обоих победы в любом случае не будет. Одному из них придётся уходить, да и другому после этого тоже. И, скорее всего, они будут искать друг друга ещё очень и очень долго. Их встреча была практически невозможна, а теперь они должны были снова это пережить. Останется вечный поиск, пустота, желание достичь чего-то…
Умм посмотрел на Майю. Она безмятежно сидела с бокалом вина, а её волосы развевал лёгкий ветерок. В ней чувствовалась вековая усталость и сила их общего духа. Она прощалась с планетой. Умм никогда не понимал её чересчур участливого отношения ко всему. Его не волновала Земля, да и, возможно, Майя, если бы она не была частью его самого. Он смотрел на неё и видел другую сторону себя. Умм не старался понимать, что чувствует Майя. Они были разными, но одним существом. И сила притяжения их сущностей была очень велика. Единство придавало им мощи, спокойствия, уверенности.
Умм присел рядом с Майей и обхватил её за плечи.
– Ты помнишь фиолетовый мир? Какой он? – спросил он у неё.
– Он необычный, прекрасный, молодой и такой пустой...
– Что ты имеешь в виду?
– Он ни положительный и ни отрицательный, он пока не набрал звук и тональность. Он не вибрирует.
– Это невозможно! Я хочу посмотреть на него.
– Мир нестабилен, можно попробовать, – сказала Майя.

Они проделали ту же самую процедуру, как в тот раз, когда искали место, где организовали поле боя Алл и Михаил. Новый мир с двумя солнцами был найден.
– Говоришь, нейтральный мир? Он крайне положительный! Но почему-то энергия не выходит в вибрацию, она не отсвечивает, я не понимаю. Действительно, он пустой. Жизнь в нём есть, он пульсирует, я чувствую, но силы пульсации и этой положительной энергии не хватает, чтобы разжечь планету.
– Что-то мне это напоминает! – хихикнула Майя.
– А кто его формировал? – спросил Умм.
– Я не знаю… Это мир из моего сна, я много лет подряд видела его. Только в том, моем, из сна, никогда не было растений и двух солнц. Там всегда была ночь. По крайней мере, я никогда не видела дня.
– Ночь и день на этой планете – понятия относительные, как я вижу. И, думаю, вскоре эти растения сформируют такую атмосферу, которая будет достаточно сильно отражать их лучи, – сказал Умм больше себе, чем Майе.
– Посмотри, ты заметила, что в каждой вещи здесь не хватает концентрации? Знаешь, как прозрачная картина... Хочется добавить в неё красок и звука. Кто же всё-таки его создал, ну, или хотя бы придумал?
– Я не знаю, Умм. Но всё его начало идёт вопреки Закону. Изначально создаётся план, в котором указывается и вибрация, и тональность, и этап развития планеты. Все детали известны заранее. Но с этой планетой ничего не ясно. Я бы даже сказала, что она появилась как будто сама по себе, и начала медленное формирование.
– Давай подумаем. Майя, что нужно для появления небесного тела в конкретной точке?
– Знать координаты и обладать достаточной плотностью, чтобы его туда поместить, – сказала она.
– Нужны необходимость и намерение. А кому может быть нужна эта планета, которая даже и не планета-то вовсе? – вслух размышлял Умм.
Рассуждения Умма остановил фиолетовый дождь, который начался внезапно, оставляя после себя золотое свечение. Сразу после него началось что-то типа бури. Все растения и озеро сразу исчезли, чем удивили Умма.
– Может, пора и нам смываться? – ухмыльнулся он.
– Планета не причиняет нам вреда. Я была тут с самого её начала, и за всё это время ничто не навредило мне.
Майя, наконец, поняла, что же напоминает ей озеро – оно было копией того, которое она создала в их шестом мире. Оракул показывал ей две разные части одного целого. Она начинала понимать…
Умм расхаживал молча по гранитной земле. Он выглядел очень задумчивым. В какой-то момент он остановился и подошёл к озеру.
– Я проверил все расчеты планеты. У неё очень интересная структура. Она совершенно новая, и Закон, управляющий ей, тоже абсолютно новый. Неизвестно, каково будет её дальнейшее развитие. Единственное, что мы можем сделать – это наблюдать за ней.
– На самом деле это не все. Мы можем передать ей свою плотность, – тихо сказала Майя.
После этих слов Умма как будто током обожгло.
– Я кажется понял, для чего они создали нас! Я понял, для чего разделили, а потом отправили на Землю и поставили в ситуацию безвыходности и необходимости поиска решения. Да они просто расширяются, создавая новый тип миров и вселенных – положительно-отрицательных, для того, чтобы сущности, как мы, смогли жить одновременно в одном мире, а не блуждать по разным!

Умм и Майя настолько увлеклись анализом ситуации, что сами не заметили, как оказались на разных сторонах озера, и оно постепенно начало менять цвет. Жидкость в одной части осталась тёмной, только приобрела насыщенный чёрно-фиолетовый оттенок. В другой она сверкала и искрилась жидким золотом. Майя и Умм стояли каждый на своей половинке озера. И медленно от каждой из них едва уловимой плёнкой потянулись два энергетических поля, которые быстро затянули всю планету. Чёрное и золотое поля образовали чёткую границу, оставившую Майю и Умма по разным сторонам озера.
– Посмотри, Умм! Это наше с тобой неприятие и непонимание друг друга. Мы преодолели неприязнь, но не приняли полностью сущность другого. Я очень нейтрально отношусь к твоим понятиям, но принять и прочувствовать их, как свои, я не могу – я их не понимаю…
– Нам нужно убрать границу, а иначе это будет бессмысленно. Изначально мы обрекаем существ с противоположными плотностями на войну.
– Я думаю, что до третьей включительно так и будет. Перемешивание произойдет только после четвёртой, – скептически произнесла Майя.
– Эти миры будут существовать только начиная с четвёртой, после осознания себя. Потому что развитие сущностей может пойти по другому сценарию. Закон свободной воли позволит им принять свою половину или отказаться. В любом случае рано или поздно они соединятся в седьмой плотности.
– Становится всё понятнее, для чего они отправили всех нас сюда, – сказала Майя.
– Согласен. Что будем делать с границей между нами?
– Ты имел опыт положительного мира, а я понятия не имею, что значит иметь отрицательное самоопределение. Ты прошёл до этой ступени и принял, я же – нет.
– Всё верно. А ты уверена, что границу вообще нужно убирать? Вот, мы же с тобой вполне нормально существуем!
– Я не знаю, и уверена, что никто не знает. И более того, никто не узнает, пока эксперимент не будет запущен. Для этого мы и были созданы, именно с этой целью оказались здесь.
– Надо возвращаться в переменную плоскость к Михаилу и Аллу и поддержать равновесие до перехода.
Майя и Умм попытались сделать скачок и переместиться, но странным образом их снова притянуло на Землю.


Глава 8.
Переход

– Я её не вижу, Умм! Её больше нет. Войны нет!
– Начался переход. Нам нужно определиться с местоположением и найти Оракула и Астрату.
– Это Германия, – сказала Майя.
– Да, Берлин. Я его узнал не сразу… Как раз и аэропорт под боком. Интересно, поле вероятностей складывает сразу всю цепочку событий или по отрезкам...
На лице Умма появилась его обычная ухмылка. Он был спокоен. Майя не слышала его слов. Она испытывала счастье и возбуждение художника, который заканчивал свою работу и наносил последние штрихи.
– Возьмём машину и, надеюсь, к утру будем на месте, – сказал Умм.
Дорога на юг заняла немного больше времени, чем они планировали. В небе были заметны электрические вспышки, земля начала трястись. Пошёл сильный дождь – и резко всё успокоилось. По радио говорили про повышенную сейсмическую активность, про необычные солнечные выбросы и ещё что-то. В воздухе появилась грязно-жёлтая пелена.

– Бон жур, мои дорогие, а мы давно вас ждём! – расплылся Оракул в улыбке. Вам повезло, вы как раз к обеду.
Майя заметила вдалеке светлую фигуру девушки медленно приближающуюся к ним.
– Она прекрасна, ваша дочь. Она просто чудо, какого на Земле ещё никто не видел.
– Майя, Умм! Рада вас видеть, мы приближаемся к тому, ради чего мы здесь.
Голос Астраты озорно звенел колокольчиками. Внешне она мало напоминала человека. Физическое тело с трудом принимало дух, который находился в нём. Оно немного мерцало и было мертвенно-бледным. Белые, как снег, волосы переливались на солнце, и создавалось впечатление, что вот-вот тело просто не выдержит и загорится.
Майя понимала, что Астрате ещё тяжелее справиться с миром Земли, чем им с Уммом.
– Я могу чем-то тебе помочь? – спросила Майя и протянула руки к девушке.
– Всё время точно рассчитано, не беспокойтесь! – поспешила успокоить её Астрата. – Расскажите мне про новую планету. Она готова, комфортна для жизни?
– С точки зрения материи – да, – отметил Умм. – Она наполнена нашими вибрациями. Физические процессы начали протекать равномерно.
Астрата перестала слушать дальнейшее описание планеты и, перебивая Умма, спросила:
– Ваши вибрации соединились?
– Не совсем, – начал издалека Умм.
– Нет, Астрата, они не соединились. Они образовали чёткую границу, разделив планету ровно пополам, – вступила Майя.
– Это может быть её постоянной осью, – задумчиво воскликнула девушка. – У вас не появилось отторжения друг друга после установления границы?
Их беседа была остановлена громовыми раскатами и вспышками молний на небе. Для дневного времени суток они были слишком яркими. Землю опять начало трясти, только немного сильнее, чем в прошлый раз. Резко стемнело, и начал лить сильный дождь.
– Предлагаю переместиться в дом и всё-таки пообедать, – проговорил Оракул. Казалось, что ему одному было комфортно в каждом из миров.

За окном гремело так, как будто палили из нескольких пушек одновременно, причём делали это прямо перед домом. Всё это действие сопровождалось световыми эффектами. Молнии вспыхивали то тут, то там, создавая ощущение нереальности всего происходящего, но никто из присутствующих не обращал ни малейшего внимания на внешнюю обстановку.
Умм сидел в кресле с высокой спинкой и разглядывал картину Моне, висящую над камином в гостиной. Оракул щебетал что-то про плюсы физического тела и вкусовые ощущения от еды. Астрата вообще не подавала признаков жизни. При её мертвенно-бледном облике это пугало ещё больше. Сама Майя сидела с бокалом вина и не думала ни о чём.
К еде так никто и не притронулся. Кто-то включил телевизор. Комментатор новостей очень обеспокоенно передавал информацию о событиях, которые происходили повсеместно во всех уголках Земли. Наводнения, штормы, землетрясения... Люди бежали, покидая свои дома. Волна разрушений шла с востока. Жителей островов эвакуировали на материковую зону близлежащих стран. Далее в студии новостей появилась группа приглашённых учёных из института физики. Они пытались объяснить события тем, что Земля проходит через некое космическое облако неизвестной субстанции. Было заметно, что в глазах людей читался ужас и неопределенность.
– А чего-нибудь повеселее там нет? – вдруг отвлекся от картины Умм. Майя начала щелкать по всем каналам. Но везде было одно и то же. Паника, страх, бегущие люди…
Майя остановилась на вещании какого-то странного человека, провозгласившего себя Мессией. Он призывал всех людей планеты молиться, раскаяться в грехах и ждать конца. Зачитывал молитву и повторял её несколько раз. Потом ещё раз так двадцать сказал, что он Мессия, сын Божий, – и опять молитва. Потом он встал на колени и начал кланяться и снова молиться.
Вспышки молнии становились всё ярче и насыщеннее. Небо залилось ярким светом.
Другой канал показывал группу людей, одетых в белое и называющих себя белыми освободителями. Их вожак, мужчина средних лет неприятной наружности, утверждал, что они были посланы Богом, чтобы освободить народ Земли и указать дорогу в Рай. Разные телеканалы пестрили сообщениями о появлении многочисленных мессий, провозгласивших себя освободителями и защитниками.
Никто из присутствующих не проявлял особого интереса к телевещанию.

Раздался звонок в дверь. Это был Алл.
– Решил заскочить на огонёк? – с ухмылкой поприветствовал его Умм.
– Ещё совсем недавно мы с тобой были боевыми товарищами! – парировал Алл.
– Быстро вы свернули свой лагерь – мы с Майей даже не успели достойно провести последний романтический ужин!
– Прошу прощения, что помешал вашим плотским усладам, – с насмешкой произнес Алл.
Он так же не выражал никаких эмоций по поводу климатических изменений. Равновесие было сохранено, и прежние соперники превратились в нейтральные стороны ввиду отсутствия интереса.
– Может, вина? – предложила Майя.
– Не откажусь, – ответил Алл и плюхнулся в кресло рядом с ней.
– Когда закончится полный переход? – спросил он, глядя на Оракула. – Я уверен, что этот хитрец всё знает.
– Всё идет согласно плану, Алл! – улыбаясь, сказал Оракул.
– Интересно, согласно какому такому Плану? – присоединился к беседе Умм.
– Тому самому единственному Плану, мои дорогие! Уже скоро вы сможете наблюдать полное преображение планеты и переход в другую плотность.
– А где же ваш Закон свободной воли, которым вы всё время бичевали меня и многих других «ослушавшихся»?
В словах Алла слышались нотки агрессии и обиды. Но Майя не осуждала его. Он довольно резонно пытался узнать судьбу своего мира.
Их беседу остановил резкий толчок земли. Вся мебель попадала, посыпалась посуда, потолок начал рушиться. Единственное, что уцелело – это бокалы, которые они держали в руках.
– Успокойся, Алл! Твоё время наступит уже совсем скоро. У Ордена есть интересное предложение к тебе. Нужно просто немного подождать, – спокойно произнёс Оракул.
Неожиданно Майя вспомнила про Мэтта. Они обещали вернуться за ним. И он должен был перейти со всеми «готовыми».
– Я скоро вернусь, у меня есть срочное дело! – выпалила она и выбежала на улицу.
Пока она выгоняла из гаража самый быстрый из имеющихся в закромах автомобилей, Умм успел перехватить её.
– Двигайся! – резко сказал он. Майя подчинилась и переползла на пассажирское кресло уже на ходу.
С диким ускорением автомобиль набрал свои 150, потом 180. Они неслись в сторону Монако. Майя пыталась дозвониться до Мэтта, но его телефон был отключен.
– Я уверен, что он в своей пиццерии спокойно попивает винцо, – сказал улыбаясь Умм.
– Я очень на это надеюсь – я обещала вернуться и забрать его с собой.
Умм воздержался от комментариев, оставив на лице только свою обычную ухмылку. Вокруг них сверкали молнии, дождь стоял стеной, земля тряслась. Деревья падали, порывы ветра приносили щепки домов, какие-то части домашней утвари и ещё много всякого мусора. Автомобиль уже изрядно потрепало, но немецкое качество продолжало сопротивляться катастрофе. Маленькая машинка, как молодой и резвый зверёк, продолжала нестись вперёд. Они добрались до желаемого пункта.
Ресторанчик Мэтта в полуразрушенном состоянии упорно стоял на прежнем месте. Они быстро ворвались внутрь. Вокруг валялись стулья, разбитые стаканы и бутылки. Мэтта нигде не было видно.
– Мэтт, дружище, выходи! Мы не отправим тебя в ад за все твои многочисленные гулянки! – выкрикнул, улыбаясь, Умм.
– Мэтт, мы пришли за тобой! – присоединилась Майя.
Они обошли все развалины некогда миленького заведения, но Мэтта там не было.
– Где же он может быть? – задумчиво произнесла Майя.
– Он, конечно, слегка сумасшедший, но не до такой же степени! – сказал Умм. Он схватил Майю за руку и побежал в сторону причала.
– Нет, ты думаешь, он... – начала вдруг Майя.
– Похоже на то, – перебил её Умм.
Они заметили фигуру, очень похожую на Мэтта, на отплывающей яхте.
– Мэтт, подожди!!! – хором закричали они.
Когда они подбежали, яхта уже отплывала от берега. Майя и Умм увидели сияющее счастьем лицо Мэтта. Он гордо стоял на полуразрушенном судне.
– Ребята, это вы? Присоединяйтесь! – крикнул он. – Давайте встретим этот момент вместе, я так давно его ждал…
– Нам что, тебя удочкой ловить? У нас тут завалялось другое предложение к тебе! – кричал ему Умм.
Чем Майе нравился Мэтт – так это его лёгкостью. Он не думая развернул яхту, спрыгнул на берег и присоединился к ним.
– Поехали, нам нужно спешить. Нам ещё предстоит нелёгкая дорога обратно, – сказал Умм. И все трое поспешили к потрепанному автомобилю.
– Как ты собирался плыть на своём корыте? У него и дно-то, наверно, пробито – спросил его Умм.
– Да какое это имеет значение! Зато я бы встретил смерть на воле в отрытом море, и волны поглотили бы меня...
– Конечно, а потом ищи тебя по всем мирам! – буркнул Умм.
– Прости, я тебя не расслышал.
– Неважно. Едем, потом мы всё тебе объясним.
В тот момент Майя задумалась о том, что же они могли в действительности ему объяснить. Естественно, они были осведомлены в гораздо большей, нежели Мэтт, степени, и всё же все пункты Плана им были неизвестны. Они и сами-то не знали, чего ожидать дальше.

На улицах становилось всё опаснее. Толпы отчаявшихся людей бежали в панике, стремясь найти выход, спастись, во что бы то ни стало. Новый век с его прогрессом, технологиями, армиями оказался бессилен против обычной стихии. И это было только начало. Начало конца и начало новой жизни.
Майя наблюдала из машины, как люди пытались ухватиться за жизнь, любым способом уберечь её. Для большинства из них смерть означала конец всему. Конец их виллам и яхтам, конец дорогим тряпкам и побрякушкам, конец власти и деньгам. Майе всегда было интересно, куда они хотели всё это забрать. Ведь никто и никогда не обещал им вечной жизни. Все знали итог. Ну, вот он и наступил – немного раньше... Люди живут так, как будто они проживут вечно, никогда не думая о смерти. А ведь всё в этом третьем мире так хрупко. В один день всё может рассыпаться, как домик из песка, и никто ничего даже сделать не сможет. Странные существа люди...
– Мэтт, тебе страшно? – спросила она.
– Нет, я чувствую, как будто я всю свою жизнь ждал именно этого момента. Именно для этого и родился здесь. Теперь я понял, в чём был смысл моей жизни. И сейчас я нахожусь в гармонии с собой.
– Знаешь, Мэтт, ты не умрёшь. То есть умрёшь, но не так, как все, и не сейчас. Ты останешься в этом опыте, поменяется слегка твоя структура. Я не могу объяснить. Умм, что ты скажешь?
Умм был сосредоточен на дороге. За окном бушевали вихри и смерчи, разнося всё вокруг в клочья и только слегка касаясь их автомобиля. Мэтт выглядел совсем потерянно.
– Нас ведь не касается то, что происходит там, за стеклом. Я правильно понимаю? – спросил он.
Умм лишь утвердительно кивнул.
Майя хотела поддержать, успокоить Мэтта хоть немного, но не знала, как. Если она продолжит рассказывать ему то, что его ожидает, есть шанс, что он предпочтёт смерть. И остаток дороги они втроём ехали тихо.

На пороге дома их уже встречал Оракул. Они вошли в дом. Майя представила всем Мэтта. Алл представился сам, назвав своё земное имя, и расплылся в улыбке. Мэтт отпрыгнул.
– Вы что, сатанинская секта или наркоманы? – взвизгнул Мэтт, увидев Астрату, что добило его окончательно.
– И зачем ты его притащила сюда? – спросил Алл.
– А вот теперь все в сборе, – сказал абсолютно серьёзным тоном Оракул.

В глазах Мэтта читался страх, непонимание, отчаяние. Он, в отличие от Майи с Уммом, не был готов полностью для такого эксперимента. Странно вообще, что они встретились, а потом – что она вернулась за ним. Было много непонятных даже для неё вещей. Майя в очередной раз вспомнила, что информация будет появляться частями по мере необходимости, чтобы никто не смог нарушить столь хрупкую и сложную программу. Тем не менее, она не знала, какая роль уготована была Мэтту. Оракул что-то говорил ещё и про Алла…
Умм налил Мэтту вина и усадил в кресло. Того трясло. Видимо, начиналась истерика.
– Успокойтесь! Это из-за нашей слишком сильной вибрации. Да ещё и в такой мощной концентрации. Просто нужно уже отпустить свои ручонки от Земли, перестать впиваться всеми пальцами в неё… – наставляющим тоном сказал Оракул.
– Да отпусти ты её, Мэтт, это не твой настоящий дом! Ты пришёл сюда на время, поработать, – присоединился Алл, чем сильно удивил Майю.
Изначально Алл был положительной сущностью. Для него практически невозможно было перейти на другую сторону. И Орден это знал. Остаётся непонятным, как же всё-таки такая устойчивая вибрация изменила свою тональность. Умму так же удалось изменить её на положительную, но это была какая-то странная положительная вибрация. Майя всегда чувствовала в нём что-то другое.
– Алл, ты знаешь, где сейчас Эли? Так ведь её звали, когда вы впервые встретились? – неожиданно для всех спросила Майя.
Она впервые увидела в Алле что-то живое, проснувшуюся силу, спящую глубоко внутри. Майя лишь успела заслонить собой Мэтта, иначе его бы просто снесло вибрацией Алла. Странным образом их с Уммом просто с невероятной силой притягивало друг к другу, как разные стороны магнита. А то, что почувствовала она от Алла, было чем-то другим, противоположным. Если Алл изменил свою плотность на полностью отрицательную, а Эли была всегда такой, данный эффект был абсолютно понятен. Тогда каким образом они смогли удержаться вместе в шестом мире с Уммом? Возможно, он не менял плотность, он так и был отрицательным. Но в тот момент это шло вопреки Закона. «Старого Закона» – поправила себя Майя. Оракул сказал, что они могут находиться в любом мире, с условием соблюдения его Закона. И Умм соблюдал. Но как тогда изменился Алл, если это было невозможно?
– Как произошел твой выбор? Расскажи нам, Алл. Почему ты перешёл к отрицательным? – продолжила Майя.
Умм выжидающе сидел рядом с ней. Майя была уверена, что он уже понял, к чему она клонит. Один только бедный Мэтт сидел за Оракулом, не шевелясь, чтобы только его не снесло всплесками волн, исходивших от милой беседы.
– Я уже перестал вспоминать своё прошлое. Раньше я часами размышлял об этом. Мы попались в ловушку зловещего эксперимента,– начал Алл.
– Вы были первыми в нём. Вам была дана мощь невероятной силы и полная свобода действий, – спокойно сказал Оракул.
– Мы не знали, что с ней делать. Зачем она нам была нужна? Мы сразу же сожгли друг друга и ослабли…
– В первые минуты Майя с Уммом тоже сожгли практически полностью себя, и их выкинуло на разные концы вселенной. Давай, Алл, думай! Только ты сможешь найти ответ на этот вопрос, – произнёс Оракул.
– Что? Вездесущий Орден тоже не знает, почему так произошло? – дерзко бросил Алл.
– Это правда. Мы пока не знаем, почему сущности нового порядка, нового Закона – так мы назвали вас – смогли изменить полярность. Изначально вы не должны были развиваться по старому Закону.
– Оракул, под «мы» ты подразумеваешь Орден? – спросила Майя. – Можешь не отвечать, я поняла, кто ты. Но как тебе удаётся справляться с вибрациями на этой планете в четвёртом, пятом и шестом мирах? Я не знаю, встречались ли мы до этого. Я вспомнила не все из своих воплощений...
– Я был всегда рядом с тобой, с самого начала и до настоящего момента.
– Вы волновались, что я опять нарушу новый Закон и сменю полярность, как это сделал Алл? Отрицательная половина сущности показала большую стабильность, нежели положительная? – спросила она его.
– Мы наблюдали за Уммом издалека. И в твою жизнь и развитие мы также никогда не вмешивались, только в самые сложные моменты я показывал тебе путь. Но решения ты принимала сама. Мы допустили ошибку и отправили ваших предшественников неподготовленными в мир, где они были совсем одни, где никто не рассказал бы им о Законе, где они не встретили себе подобных. Наши специалисты проанализировали ситуацию и решили исправить путь сущностей нового Закона, столкнув их снова. К каждому из них были приставлены сущности из седьмых. Эксперимент держался в секрете, поэтому мы могли поставить только своих. Но седьмые не справились даже на короткий срок с тяжёлыми вибрациями, и им пришлось вернуться. И единственное, что мы могли сделать, это наблюдать издалека. По непонятным причинам положительная сущность изменила свою полярность на крайне отрицательную и закрепила новые вибрации. Мы предположили, что то же самое должно было произойти с отрицательной половиной…
– Но она не изменилась, – сказал Алл.
– Именно! И таким образом они оттолкнули себя настолько далеко, что перестали чувствовать вибрации друг друга, обрекая себя на вечное заточение в кругу перевоплощений без дальнейшего развития. Потому что оно возможно только вместе. Долгое время никто не поднимал вопрос о возобновлении эксперимента. Риск был слишком велик. Мы могли обречь ещё пару сущностей на такое же существование. Поэтому только я один мог сделать это так, чтобы другие члены Ордена не знали.
– Ты ведь Глава Ордена? – сказал Умм. – Ты немного превосходишь остальных в развитии, поэтому можешь уйти слегка в сторону от коллективного сознания. Верно?
– Вот почему ты находишься здесь. Это лично твой эксперимент, – сказал Алл.
– И на Белую звезду ты нам помог попасть, – последовало от Майи. – Мы бы не нашли к ней дороги…
– Вот тут ты ошибаешься! Мне пришлось рискнуть и оставить Астрату одну, чтобы встретиться с вами на Белой звезде. Но ещё раз повторяю, вам принадлежит намного больше свободы, чем сущностям старого Закона. Поэтому, раз ваш путь сложился именно таким образом, я мог лишь только последовать за вами. И я не стал бы мешать при любом вашем выборе. А сейчас перед нами всеми стоит самая значимая цель. Вы создали новую планету с двумя типами вибраций. Это мир четвёртой плотности.
– Тот, фиолетовый? – спросила Майя
– Да, вот он – ваш настоящий ребёнок. Он был рождён от вашего притяжения и намерения сохранить его. Майя дала ему жизнь, а ты, Умм, заполнил его пустоту.
– Но он всё равно ещё не живет! – сказал Умм. – Он даёт вибрации, функционирует, но чего-то в нём не хватает. Я чувствую это интуитивно, но физическая материя блокирует этот участок, и поэтому я не могу запустить его, скажем так.
– Умм, это вам не под силу, – сказал Оракул. – Это не простой мир четвёртой плотности. Это сразу два мира в одном. Ты только представь себе, какова должна быть энергия этого небесного тела, чтобы выдержать столкновение противоположных вибраций! И не забывай: в нём две звезды. Мы можем просчитать положение светил, планеты, но больше мы ничего не можем. Никто ещё не знает, какова будет дальнейшая судьба этого мира. Он совершенно новый. И ты прав, Умм, он пока ещё не дышит. Нужно немного подождать…
– Вдохнуть жизнь в планету может её творец, но с этой фиолетовой непонятно кто это должен делать, – сказал Алл, который сидел тихо, как будто в оцепенении.
Их беседа была остановлена мощнейшим толчком. Дом развалился полностью. Но ни одного из присутствующих это не коснулось. Майя совсем забыла про Мэтта. Он так и сидел позади Оракула. Если для них эта беседа оказалась нелёгкой, то что говорить о нём!
– Мэтт, ты как? – обратилась она к нему.
– Я в норме, много что понял и теперь не боюсь вашего сборища.
Это было не удивительно. Краем глаза Майя заметила, что Астрата держит его за руку. И, по всей видимости, уже передала ему часть информации даже без его ведома. Это был наилучший вариант для Мэтта, чтобы наверстать упущенные шаги.
– Осталось совсем немного – может, пара деньков, и всё будет сметено с планеты. Но мы видели твой План, в нём через каждую строчку прослеживалась твоя позиция по отношению к этому миру, – промолвил Оракул. – Ты не хотела его уничтожать. Действительно, у него очень хорошее местоположение, и он может быть домом для многих душ. И мы приняли решение оставить планету.
– Это же невозможно, она уже входит в четвёртую плотность! – сказал Алл.
– Да, именно. Но мы можем поменять их местами с фиолетовым миром. Я ведь права, Оракул?
Майя сияла.
– Мы даже можем оставить некоторых людей в нём, не прибегая к смерти с последующей реинкарнацией в этом же мире.
– Цивилизация идёт к своему закату, – возразил Умм. – Это бессмысленно.
– Но кто будет населять планету? Придётся тогда создавать вновь новый вид, – сказал Алл. – Это непростая и кропотливая работа. Тем более, откуда у тебя такая уверенность, что новый вид будет лучше предыдущего? И – чем вам не нравятся люди?
– Ты создал их по своему подобию, – ответил ему Умм.
– Не совсем так, – вмешался Оракул. – В случае с людьми нам пришлось поучаствовать в процессе творения во избежание нарушения Закона.
Ситуация накалялась. Планета кипела и заливалась дождём. Молнии сверкали, стоял дикий грохот. Порывы ветра сметали всё на своем пути.
– Решение по поводу людей было принято. Обновлённую Землю будут населять только те люди, которые смогли пережить время перехода в четвёртую плотность. Их не коснутся природные катаклизмы из-за готовности их духа. А защита Оракула поможет уберечь физические тела. С заходом в пространство четвёртой плотности их вибрации станут сильнее, и для них будут не страшны стихии третьего мира. Но затем им всем будет предложено совершить великую жертву и остаться в третьем мире с прежним опытом без реинкарнации, а, соответственно, и без новой кармы.
- Третий мир? - изумилась Майя.
- Тогда с какой целью вы направляете планету в четвёртую плотность. Для чего нужен переход? – спросил Умм.
- Чтобы уничтожить неудачный эксперимент, - огрызнулся Алл.
Оракул ничего не ответил. Выражение его лица по-прежнему излучало радость и гармонию.
- Алл, я думаю, что ты не совсем прав – сказала Майя. – Я долго работала над проектом "Земля", и поверь, сейчас её переход уже неизбежен. Шестые долго сдерживали переход, но сейчас это может помешать развитию всей вселенной. Все планеты в солнечной системе, включая звезду уже давно готовы повысить свои плотности.

– Хорошо, но почему вы уверены, что они согласятся? Почему они должны приносить эту жертву?– спросил Алл.
– Мы даже знаем количество, которое будет заселять новую Землю! – улыбался Оракул. – Для четвёртых это будет несложно. Они будут кем-то вроде богов. А вот их дети уже будут третьей плотности.
– На жертву пойдут только положительные. Мы ведь остались в нейтралитете, и поляризация не была определена, – сказал Алл.
– А нам нужна жертва. Мы сейчас говорим о Земле и планете Эго. Естественно, четвёртые отрицательные не станут жить в третьем мире и уж подавно – служить ему. Они отправятся в другой мир. Но им уже помогают. Это не наша задача.
– А фиолетовый мир? – вмешалась Майя.
– С ним всё туманно, никакой определённости. Мы можем только пробовать и наблюдать, – сказал Оракул.
Оракул, великий творец вселенных, не знал чего-то. «Только ради такого момента стоит родиться и умереть в этом примитивном плотном мире», – подумала Майя. Они оказались в том самом восхитительном моменте начала и рождения совершенно нового существа. Если кто-то когда-то задумается о смысле своей жизни, то Майя однозначно понимала, что её смысл был там, на полуразрушенной планете, с Уммом и остальной компанией. Она почему-то чётко осознавала, что именно там она и должна была быть.

Вибрации четвёртой плотности захватывали. Появлялась лёгкость, и каждый из присутствующих это чувствовал. Им всем было нелегко на тяжёлой планете третьего мира. Астрата, которая готова была просто сгореть на глазах, начала приобретать краски.
– Скоро планета начнёт разрушаться, – спокойно сказал Оракул. – Мы должны сменить её положение.
– Но ты же говорил о днях! – взволнованно сказала Майя.
– Да, но время течёт по-другому, и просчитать его практически невозможно. Поверь, момент настал. Нам необходимо переместить планету. Майя, Умм! Забирайте Мэтта и оправляйтесь в фиолетовый мир. Мы с Астратой встретимся с вами позже, после полного перехода. Алл! Ты можешь сделать свой выбор позднее, но я бы предложил тебе изучить новый, ещё неизвестный мир вместе с нами.
Майя и Умм объединили вновь свои вибрации, образовав воронку. Мэтт с трудом подобрался к ним, и они отправились в мир с двумя солнцами. Алл появился позднее. Он не знал координат и просто последовал за Майей и Уммом.

На фиолетовой планете царило первозданное спокойствие и тишина. Они оказались на берегу центрального озера. Мэтт немного изменился внешне. Он стал выше и даже немного возмужал. Его волосы приобрели золотистый оттенок. Он даже немного начал походить на Астрату.
– Как ты себя ощущаешь здесь, Мэтт? – начала первой Майя.
– Я счастлив полным и самодостаточным счастьем. Сейчас это мне кажется единственным возможным развитием сценария моей судьбы. Всю свою жизнь на Земле я искал, старался понять её, и впервые я чувствую себя праздничным пирогом, наполненным начинкой. И я готов отдавать и творить вновь…
Умм сидел на берегу и смотрел в озеро, в котором отражались две луны. На его лице читались спокойствие и усталость. Земля опустошила их, а события последних дней рассказали столь много, что им всем потребуется ещё много времени, чтобы осознать и принять всю открывшуюся правду.
– Ты понимаешь, что это наш мир, первый настоящий дом? – тихо прошептала Майя. Она подошла к нему и обняла сзади. Села рядом и вытянула ноги. Умм обхватил их и положил на свои.
– Так было всегда, – сказал он, смотря вдаль.

Мэтт и Алл изучали новую планету.
– Вот уж никогда не мог подумать, что буду ходить рука об руку с самим Люцифером и смеяться над трусливыми растениями! – сказал Мэтт.
– Ты хочешь сказать, что перемещение на другую планету абсолютного нового вида по пространственной воронке для тебя в порядке вещей? – съязвил Алл.
Мэтт нахмурился, но ничего не ответил ему. Тем временем растения начали медленно и робко выползать из-под земли.
– А вы заметили тот прекрасный факт, что планета мёртвая, несмотря на все её мнимые действия и вибрации? – обратился Алл к Майе и Умму.
– Она не мёртвая – у неё нет души, – откликнулась Майя. – Было создано физическое тело, оно функционировало, светилось и вибрировало, но пока оставалось предметом.
– В первый раз такое вижу! – продолжил Алл.
– Да неужели? – сказал Умм и подмигнул ему. – Если бы папочки из Ордена вовремя не перехватили твои творения, они бы все были бы такими. Все люди существовали бы без кармы, равно как и планета.
Неожиданно они увидели яркую вспышку в небе – сияние распространилось по всей планете.
– Для восхода рановато, – сказала Майя.
– Это не восход, а рождение планеты! – услышала она в ответ. Это был Оракул. – Астрата заняла тело планеты, и теперь её путь продолжится вместе с вами и с фиолетовым миром. Часть её будет пребывать на планете, а часть будет (станет?) душой этого мира. И вы все должны будете прожить один цикл в нём, чтобы продолжить свой дальнейший путь.
Вдалеке они увидели светлую фигуру. Это была Астрата. Она медленно приближалась, излучая невероятное сияние. В фиолетовом мире она выглядела необычайно прекрасно. Золотистые волосы и кожа приобрели яркость и насыщенный цвет. Черты лица сгладились, появилась ангельская улыбка. Астрата повысила свои вибрации до четвёртого уровня и, по всей видимости, чувствовала себя более комфортно, чем на Земле. К тому же часть её духа теперь была планетой.
При виде Астраты Алл замер, уставившись на неё.
– Ты?!. – начал Алл.
– Нет, я не она, но моя задача – помочь тебе, – сказала Астрата.
– Позвольте сейчас мне всё вам объяснить,– перехватил Оракул. – Вы все, кроме Мэтта, являетесь совершенно новыми существами двоичной вибрации. В ситуации с Аллом произошёл непонятный сбой, и он изменил свою полярность. Пока мы не выяснили причину. Но в настоящий момент Орденом было решено принять его сущность как начальную. Для дальнейшего развития, ввиду своей природы от рождения, Аллу необходима вторая половина. Ей станет Астрата. Пока она ещё не настроилась на твои вибрации, Алл, но ты должен был почувствовать близость. Всем, кроме Мэтта, как я уже вам говорил, предстоит прожить на планете ровно один цикл. Вашей задачей будет создание здесь нового уклада жизни. Вам будет предоставлена абсолютная свобода действий, так как никто, кроме вас, не сможет сделать этого и почувствовать правильные необходимые параметры для сущностей вашего типа.
- Мэтт! Здесь ты можешь выбрать полярность своей вибрации. Первыми поселенцами будут приходящие сущности. Мы не можем сказать, каков будет дальнейший порядок рождения материального сосуда для следующих душ. В настоящий момент вы – единственные представители рода, и необходимости в рождении новых тел нет. Через какое-то время мы направим к вам несколько пар сущностей для развития новой цивилизации. Мэтт, это не твой мир, он будет тебя выталкивать. Но твоей сущности не повредит такой опыт. В следующем перерождении ты появишься в мире старого Закона. А сейчас ты можешь остаться в этом.
– У меня есть вопрос – неуверенно пробормотал Мэтт.
Оракул улыбнулся ему.
– С планетой Земля всё хорошо – не дожидаясь мягко сказал он. – На ней осталось около двухсот тысяч людей, которые смогли принять лучи плотности. Они строят новый мир. Ты можешь туда вернуться, не понижая плотности. Это возможно только сейчас, и мы можем отправить тебя туда без реинкарнации, если ты пожелаешь.
– В самом начале, когда мы все оказались на фиолетовой планете, мне стало уютно и хорошо, как дома, – заговорил Мэтт. – Но когда появилась Астрата, и в самой планете, и на её поверхности, внутри меня как будто что-то начало маячить. И это чувство беспокойства возрастает всё сильнее и сильнее. Я ничего не могу с этим поделать…
– После обретения души планета ожила и начала отталкивать чужаков. Не волнуйся, это было заложено в Плане. Земле нужен лидер, и ты станешь им, но это должен быть твой добровольный выбор. Ты можешь отправиться в любой четвёртый положительный или отрицательный мир.
– Я бы хотел отправиться на Землю. Ведь я единственный, кто может оставить людям знания! – уверенно сказал Мэтт.
И они покинули фиолетовый мир вместе с Оракулом.

– Ну что ж, начнём строительство нового дома. Раз уж мы оказались пленниками здесь, – сказал Умм. – Единственное, что меня настораживает, так это слова Оракула про один цикл. У кого-нибудь есть хоть малейшее представление, сколько это может быть? И что с нами будет после этого мира…
Все присутствующие встретили слова Умма молчанием