В пустоте города, Эжен Атже

В пустоте города. Неудачливый моряк и актер, не успешный фотограф   Эжен Атже — глазами вынужденного самоубийцы, культуролога и добровольного марксиста Вальтера Беньямина. Конечно, в творчестве Атже многое значит несовершенство фотографической техники конца девятнадцатого века, прежде всего, длительное время, необходимое для экспозиции (сколько же писали о почти пыточных устройствах портретной фотографии!) Отсюда и огромные пустые пространства на фотографиях Атже — малочувствительные стеклянные несенсибилизированные фотопластинки неспособны передать «мгновения», выразить богатую гамму тональностей, прорисовку нюансов неба. Уже потом, значительно позднее гибели Беньямина, Маршалл Маклюэн также попытается показать важность технических  достижений для искусства. Канадский культуролог, если бы он родился в США с царившей в те годы атмосферой преклонения перед «красотой механики», наверное, еще сильнее подчеркнул, как влияет технический прогресс на творчество.
Поэтому фотографии Атже, «поставщика»  Анри Матисса и Ман Рея, друга и наставника молодой Беренис Эббот (она трогательно заботилась о «папаше Атже»), наверное, не следует понимать лишь как «огромный полупустой и страшный город».  Действительно, Атже любит снимать уличных прохожих, но на многих зрителей  (и прежде всего на Беньямина)  фотографии Эжена Атже производят угнетающее впечатление картин «заброшенного города».
В «программной» работе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» Вальтер Беньямин пишет: «С появлением фотографии экспозиционное значение начинает теснить культовое значение по всей линии. Однако культовое значение не сдается без боя. Оно закрепляется на последнем рубеже, которым оказывается человеческое лицо. Совершенно не случайно портрет занимает центральное место в ранней фотографии. Культовая функция изображения находит свое последнее прибежище в культе памяти об отсутствующих или умерших близких. В схваченном на лету выражении лица на ранних фотографиях аура в последний раз напоминает о себе. Именно в этом заключается их меланхоличная и ни с чем не сравнимая прелесть. Там же, где человек уходит с фотографии, экспозиционная функция впервые пересиливает культовую. Этот процесс зафиксировал Атже, в чем и заключается уникальное значение этого фотографа, запечатлевшего на своих снимках безлюдные парижские улицы рубежа веков. С полным правом о нем говорили, что он снимал их, словно место преступления. Ведь и место преступления безлюдно. Его снимают ради улик. У Атже фотографические снимки начинают превращаться в доказательства, представляемые на процессе истории. В этом заключается их скрытое политическое значение. Они уже требуют восприятия в определенном смысле. Свободно скользящий созерцающий взгляд здесь неуместен. Они выводят зрителя из равновесия; он чувствует: к ним нужно найти определенный подход. Указатели - как его найти - тут же выставляют ему иллюстрированные газеты. Верные или ошибочные - все равно. В них впервые стали обязательными тексты к фотографиям. И ясно, что характер их совершенно иной, чем у названий картин. Директивы, которые получает от надписей к фотографиям в иллюстрированном издании тот, кто их рассматривает, принимают вскоре еще более точный и императивный характер в кино, где восприятие каждого кадра предопределяется последовательностью всех предыдущих.»
Остальные фотографии см. здесь http://vk.com/album17020639_212011589