Мсье Александр

   У Романютиной прабабушки Алисы Давыдовны есть друг. Его зовут мсье Александр. Он приходит к прабабушке раз в неделю, по средам, с шампанским и цветами. Этих визитов прабабушка ждет и к ним готовится.

А Романюта… Романюта бестолковая и в чужих отношениях ничего не понимает. Ей бы в своих разобраться. У Романюты давняя и очень несчастная и безответная любовь. Она любит Вадика Мерцалова с пятого курса техники разведки. Вадик про это не знает и никогда, по Романютиным словам, не узнает. Рациональная моя Женька таких отношений не понимает, но Романюту, как бестолковую балду, жалеет.

   В прошлом году Романюта с горя и от безнадежной любви пошла в наш институтский театр, где собралась элита безнадеги. Самый большой талант у них – Вера Воронова, которая в какой-то пьесе стучит по крышке рояля и потом гуляет по этой крышке в белой панамке. И затаскивает на рояль стул. И на нем потом значительно сидит в панамке и с зонтиком. Я сама этой пьесы не видела, Женька рассказывала, а когда рассказывает Женька – обхохочешься и просто так, а уж когда в панамке!..

   Я смотрела у них что-то такое по Чехову, когда Вера Воронова изображала обывательскую тоску. Засунув большой палец в рот и до предела оттянув им губу, а потом с чмоканьем ее отпустив, время от времени она произносит задумчиво:

- уппп-с!

Так вот. Романюте дали там роль в миниатюре «Мадрид», где она должна была изобразить матерую проститутку. И даже фраза у нее в роли была:

- Господа, угостите портером!

Наш театр был очень модерновый и даже выросший потом в «Театр на Дровах», известный в Москве. И руководил им чуть ли не сам Завадский. Или его сын. Но тут я могу перепутать.

   Мы все собирались на премьеру «Мадрида», где играла наша Романюта. Я даже купила себе французскую тушь, а Женька ослепительные рижские духи во флаконе в виде сердечка. Очередь за ними была пол-квартала. И куплены эти дорогие вещи были, конечно же, с расчетом друг с другом поделиться.
Женька вообще обожает мои вещи, особенно халатики. Она говорит, что ее фигура их «хорошо заполняет». Я терпеть не могу, когда носят мои платья, куртки и тем более, халаты, но Женьке можно, так и быть. 

   В общем Романюта нас безответственно подвела. То ли она открыла страшную тайну сама, то ли у Вадика наконец отверзлись очи, но у них началась такая любовь, что в ней не оказалось места ни портеру, ни проституткам.
Они легкомысленно летали над землей, не замечая ни весенней Москвы  , ни наступающей театральной премьеры, ни укоризненных взглядов серьезных девушек из студии.

 Романюта вышла замуж стремительно и счастливо. И Женька, конечно, была у нее свидетельницей.
И поселилась молодая пара у прабабушки Алисы на Волхонке. А так как страсти горели у молодых нешуточные, то однажды Романюта оказалась в нашей общаге, несчастная, зареванная и полная решимости никогда больше к мужу не возвращаться.

   Мерцалов вычислил местонахождение жены довольно быстро и пришел за ней в Женькину комнату № 623 на четвертом этаже. Он тихо поскребся в довольно облупленную дверь, и посредником на переговоры вышла Женька. О чем-то они тихо переговорили, после чего вызвана была Романюта. На призыв любимого мужа вернуться Нютка, высунув растрепанную головку из-за двери, сдерживая слезы, ответила гордо и исчерпывающе кратко:

- Никуда я с тобой, Вадичек, не пойду. Никуда и никогда. Я остаюсь здесь. Просьба не беспокоить.

Ответить на это было нечего. Дверь закрылась. Вадик остался. Уселся на круглую тумбу между этажами и глубоко задумался.

   А через два часа в общежитие на Студенческой, 33/1 прибыл мсье Александр. Те, кто были свидетелями этого визита, подумали, что снимается кино.

Мы увидели прабабушкиного друга впервые, но ошибиться было невозможно. По нашей обшарпанной лестнице с видом старого короля, поднимавшегося в сопровождении свиты, торжественно шагал мсье Александр.
Он был суховат, высок ростом, седая грива его была откинута назад. Черный фрак на нем, черный футляр в руках.

Подойдя к тумбе, с которой соскочил Мерцалов, он протянул ему руку, здороваясь, потом раскрыл футляр и достал скрипку…

Да, те, кто это видели и слышали, до сих пор думают, что снималось кино…

По лестнице, рука в руке, спускались Вадик и Романюта, а за ними расстилалась светлейшая палитра звуков «Андалузской серенады» Сарасате, исполняемая с невероятной легкостью  и блестящей виртуозной техникой  мсье Александра…

   Прошел год. Первые страсти поутихли. Романюта родила Мерцалову сына Виктора. Они с Вадиком все так же живут у прабабушки Алисы, которая все так же принимает по средам мсье Александра.

И в этот день отвергаются просьбы посидеть с правнуком Виктором, даже предъявляемые в жалобной или слезной форме. Прабабушка чтит свои среды, как языческий жрец, и никогда их не отменяет.

- Нет, Нюта, нет и нет. Ты же прекрасно понимаешь, что я даже перманент не успеваю сделать, так мало времени осталось до визита.

И нет ничего более постоянного в мире, чем эти прабабушкины «среды»…