В курилке

Я не курю и в курилке не бываю. Но о разговорах, которые там случаются, знаю. Иногда их выплёскивают в рабочее помещение вместе с дымом и эмоциями, возвратившиеся после перекура наши сотрудники. А в курилке чего только не услышишь! Здесь тебе и рассказы с неожиданными сюжетами и с ещё более неожиданными  параллелями и умозаключениями, и истории сегодняшние, и дела минувших и даже грядущих дней. И это всё из уст мужчин. Если бы женщин, то куда ни шло. Ведь у женщин язык к остальной части тела крепится всего в одной точке, что даёт ему полную свободу перемещения. Это уже доподлинно установленный научный факт, доказанный на самом высоком медицинском уровне. Доказательства ещё не опубликованы, так как проходят проверку. Безусловно, информация относительно отличий в креплении  женского и мужского языка, – тоже  из курилки.
Но и у мужчин язык, несмотря на жёсткость конструкции, может выдать нагора столько историй, что не каждой женщине такое под силу.  Слушай не переслушай. Лишь бы ушные перепонки не подвели. 
Один наш сотрудник, причисляющий себя к гурманам, – тонким знатокам приготовленя и употребления всевозможных блюд, глубоко затягиваясь сигаретным дымом,  поучительно читал своему коллеге Славе нотацию:
– Вам всем поголовно лишь бы желудок свой набить любой безвкусицей. Лишь бы калории втолкать в организм. А вот доставить ему (организму) истинное удовольствие, блаженство, – ума не хватает.
Он снисходительно посмотрел на Славу и произнёс:
– Вот ты пробовал … (далее шло название блюда с неизвестным названием)?
– Не-е-е-е. А что оно собой представляет?
Андрей Палыч (он любил себя называть именно так) раскрыл содержимое блюда.
 – Что-о-о?! – воскликнул Слава с недоумением. – Что за фигня?!
– А ты пробовал? Нет? Так чего же ты фигнюешь? Ты попробуй. А потом суди.
И, не обращая внимания на Славино замешательство, продолжал:
–  А вот это ты пробовал? Нет, не пробовал? Даже не слышал? Он забивал Славу уничтожающими вопросами, не давая вставить очередное недоуменное возражение. Но, в конце концов, тот его опередил:
– Да это же ещё большее недоразумение.
Слова, принимая во внимание возраст собеседника, решил смягчить «фигню» «недоразумением», и всё же, надеясь прекратить это гурманное насилие. Андрей Палыч задал неожиданный вопрс:
– А женщину ты пробовал?
– Что за дурацкий вопрос? – возмутился Слава. – Причём твоя баклажанная икра с невразумительными добавками и женщина?
– Вот видишь, ты даже не знаешь, что женщина любит в этом небезынтересном для вас обоих деле приправы покруче тех, что я тебе рассказал, покруче мёда с перцем. То есть удовлетворить её надо не хуже, чем желудок, – произнёс поучительно Андрей Палыч.
– Нет, Палыч, ты меня извини, но твои блюда такие как, яйца всмятку с горчицей, манная каша с хреном…
– Но, заметь, – прервал Славу его неутомимый собеседник, – хрен только домашний, свежий, острый, как сабля…
– Пусть даже и такой, – согласился  Слава. – Он манной каше никак не поможет.
– Но ты же не пробовал!
– И пробовать не собираюсь: ни сало без хлеба, даже, если оно с розовыми полосочками, ни домашнюю колбасу с яблочным повидлом, ни мёд с перцем, ни прочую чепуху, которую ты мне здесь предлагал.
– Во-первых, продукты, что ты перечислил – не чепуха. Во-вторых,  ты попробуй! 
– Зачем?
– Чтобы сранить с классикой – хрен с холодцом, борщ с перцем, сало с чесночком…
– И кому нужно это сравнение? Мне и без сравнения ясен результат.
– А ты спроси у женщин.
– А причём тут женщины?
– Ну как же! Некоторые, как в том анекдоте, любят на люстре.
– А ты лично пробовал рекумендуемые тобой блюда? – спросил у Палыча соящий рядом с нами незнакомый курильщик, казавшийся до этого безучастным к этому разговору.
Палыч, похоже, неожидал перекрёстных вопросов, поэтому промычал нечленораздельно:
– Мм-м.
– А на люстре? – спросил незнакомец.
– На люстре – это образно, – ответил Палыч. – А попробовать надо, чтобы оценить классику.
– Так у тебя всё только образно. Так сказать, теоретический курс.
Незнакомец, похоже, собирался приструнить Палыча за его чрезмерный трёп, но тот опять нечленораздельно промычал, засуетился  и произнёс:
– Заболтался я с вами. Да и сигарета сгорела.
И ушёл из курилки.
Защла очередная партия курильщиков. Закурили, крепко затянулись. Один из них, выждав пока от затяжек наступит прояснение в головах, начал рассказывать историю. Слава его немного знал. Знал и то, что он в навешивании на уши лапши Палычу не уступит. Разве, что как в случае с Палычем, ему отыщется оппонент.
Этот рассказ по своей сути бесполезный.  Но болтунов на всех уровнях развелось столько, что не покидает чувство постоянного нахождения в курилке. Что значит, – достали.