Жизнь прожита...

История не терпит суесловья,
Трудна ее народная стезя.
Ее страницы, залитые кровью,
Нельзя любить бездумною любовью
И не любить без памяти нельзя.

            Ярослав Смеляков.
                День России.



     По давно устоявшейся традиции семья Смеловых собиралась на ужин полным составом. Да и разговоры за столом были столь же традиционны: обсуждались события, случившиеся за день, звонки родственников и все прочее, о чем обычно говорят за семейной трапезой. Только патриарх семьи, старый дед Осип Михайлович, не принимал в этом участия, уставясь в телевизор, на экране которого вещал очередной политолог или аналитик.
     Обратив на него внимание, сын Антон Осипович, тихо спросил отца:
     - Папа, как ты себя чувствуешь? Все в порядке?
     - Нормально, все нормально, - ответил тот.
     - Ты так увлеченно смотришь на всю эту болтовню, - усмехнулся сын. - Неужели тебе эти разговоры интересны?
     - Знаешь, я не устаю поражаться, сколько же болтунов развелось в стране. И все городят чушь с таким апломбом, словно решают мировые проблемы. А за всеми этими разговорами ничего нет, пустота. Треплют языком, словно помелом. Как работать, так их нет, а вот критиковать, "анализировать", высказывать свои дурацкие мысли, они тут как тут. Я поражаюсь ограниченности руководителей телеканалов: выпускают на экран одних и тех же, которые все свои глупости уже сказали и сейчас их только повторяют.
     - А что на них обижаться? - обратился к деду внук Тихон. - Сейчас же настала эра идиотов, хамов и жуликов.
     - Ну, это в тебе говорит юношеский максимализм, - ответил ему дед. - Не все же поголовно идиоты, как ты выражаешься. Только такие эры кончаются плачевно как для них самих, так и для государства, которым они руководят.
     - Как, например, правление Птолемеев в Древнем Египте? - усмехнулся Антон Осипович.
     - Подождите, но Птолемей считается одним из самых прогрессивных деятелей и советник самого Александра Македонского, - заметил Тихон.
     - Ты прав, говоря о Птолемее I, полководце Александра Македонского, взявшего власть в Древнем Египте после смерти завоевателя, - ответил внуку дед. - А вот его наследники от второго до четвертого Птолемеев были пьяницами, развратниками, озабоченные исключительно личным обогащением.
     - Фактически то же самое происходило и в Древнем Риме во времена правления Калигулы, Клавдия, Гнея Доминиция Агенобарба, Нерона, - поддержал его сын.
     - А времена Иоанна Грозного? - спросил Тихон. - Именно разнузданное поведение царя привело, в конечном счете, к упадку и концу падения рюриковичей.
     Дед с уважением посмотрел на внука.
     - Пожалуй, ты прав, - согласился он. - Так же как и правление бездарного и нерешительного Николая II привело к падению династии Романовых.
     - Подождите, историки, - остановила разговор бабушка Антонина Власьевна. - Ося, что-то ты мне последнее время не нравишься. С тобой действительно все в порядке?
     - Я, пожалуй, пойду прилягу, - ответил тот.
     - Давай я помогу тебе, - встал Антон Осипович.
     - Да ничего, ничего, - отозвался старый отец. - Уж до своего дивана я как-нибудь добреду.
     - Не хорохорься, - осадила его жена. - "Сам дойду"! Не изображай из себя молодого. Еще рассыплешься по дороге...
     - Ну, ты всегда умела меня утешить, - усмехнулся Осип Михайлович.
     Однако же, опираясь на руку сына, он побрел в комнату стариков.
     Вернувшись в столовую, Тихон Осипович сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
     - Что-то отец стал в последнее время заметно сдавать. Не нравится мне это.
     - Мне думается, что он чувствует себя иждивенцем, - предположила Настя, жена Тихона. - Что-то делать по дому, у него нет сил. А от безделья и молодой и здоровый организм в конце концов занеможет.
     - А что мы можем сделать? - спросил ее муж.
     Они некоторое время помолчали. Плотом Настя поинтересовалась:
     - Какого он года рождения?
     - 1906-го, - коротко ответил муж.
     - Выходит, он жил до революции, во время революции и Гражданской войны, во время голода и репрессий, в годы Второй мировой... Это же целая эпоха! И он был очевидцем всего этого...
     - Умница, ты прекрасно мыслишь, - восхитился муж.
     - О чем вы, - спросил сын.
     - Ну, как ты не понимаешь? - изумилась мать. - Они же с бабушкой столько всего помнят, что ни в одной книжке не встретишь, - пояснила ему мать.
     В это время в столовую вошла бабушка.
     - Уснул, - сообщила она. - О чем это вы здесь шепчетесь, как заговорщики?
     - Настя предлагает занять деда делом, - сказал Антон. - Мне кажется это очень хорошая задумка. Настенька, расскажи...
     - Дело вот в чем, - начала невестка. - Вы с Осипом Михайловичем воочию наблюдали все то, что происходило в ушедшем XX веке. А он по-своему уникален. Вот мы и предлагаем записать ваши с дедушкой воспоминания о нем. Вы же прямые очевидцы всех событий того времени.
     - Вы можете рассказать свои личные воспоминания, чего не найдешь в исторической литературе, - дополнил Тихон.
     - А мы этот рассказ запишем на компьютере, распечатаем на принтере, проиллюстрируем картинками из книг, благо литературные источники у нас под рукой, - сказала Настя, имея в виду обширную домашнюю библиотеку.
     В столовую вошла жена Антона Осиповича Клавдия Ивановна, мывшая посуду на кухне. Антонина Власьевна хотела было рассказать ей затею детей, но та сказала:
     - Я все слышала. Уверена, что такая книжка будет очень полезна для всех, особенно для будущих поколений, - она кивнула в сторону младшего сына Кирилла, уткнувшегося в ноутбук в углу столовой, - в том числе для будущего наследника, которого нам подарит Настенька.
     - А, может быть, и не только для него одного, - вставил Антон Осипович, ласково поглядев на невестку, отчего та слегка покраснела.
     - А кто будет работать на компьютере? - спросила Клавдия Ивановна. - Мы же все работаем, а Кирилл учится.
     - Могу я, - ответила ей Настя. - Пока я в декретном отпуске, я свободна. И для меня занятие. А то я мучаюсь от безделья.
     - Ты у меня умница, - Тихон наклонился к жене и поцеловал ее. - Так мы и сделаем...
     - А вы поделитесь своими воспоминаниями? - спросила Настя Антонину Власьевну. - Вы тоже можете многое рассказать.
     - Договорились, - коротко ответила та. - Что с вами поделаешь?
    
     На следующий день Осипу Михайловичу рассказали о своей задумке, на что тот, подумав, согласился.
     Когда молодые ушли на работу и в доме остались только дедушка с бабушкой и Настя, девушка села за компьютер, а старик устроился рядом в кресле.
     - Ну, и как мы с тобой будем работать? - спросил он.
     - Давайте так: я буду задавать вам вопросы, вы будете отвечать, а я - редактировать и печатать, - ответила она. - Потом вы в спокойной обстановке просмотрите материал, мы обсудим замечания и внесем коррективы.
     - Давай так, - согласился Осип Михайлович. - Я вижу, у тебя уже все продумано.
     - Осип Михайлович, вы, насколько я знаю, родились в сельской местности?
     - Да, село наше было не бедное. Я до сих пор с нежной грустью вспоминаю его. У нас было около полутора сотен домов, раскинувшихся в два ряда на пригорке. В центре села церковка, а внизу, под селом речка Гуляйка. И вокруг поля и лес...
     - Почему - Гуляйка? - засмеялась Настя.
     - У нас местность слегка всхолмленная. Вот она и виляет то вправо метнется, то влево. А уж сколько в ней рыбы было. И сомы в омутах...
     - А вот интересно, вам не говорили родители - до отмены крепостного права они принадлежали какому-нибудь помещику?
     - Нет, они были государевыми крестьянами, а значит, более свободными. Конечно, царь от щедрот своих мог подарить село или деревни вместе в людьми какому-нибудь сановнику, но нас бог миловал. В казну платили, но это был не оброк, как у крепостных.
     - А у вас семья большая была?
     - Нас у батюшки с матушкой в живых осталось трое парней да две девчушки. А еще две девочки не дожили и до трех лет, а один мальчик умер сразу после родов. Тогда много рожали - иные по двенадцать, а то то и по восемнадцать раз, да только очень многие детишки помирали. Откровенно говоря, не очень-то печалились при этом - один помер, а тут другой на подходе...
     - Да на Руси издревле так было, - встряла в разговор Антонина Власьевна. - Вон, помню, Валентин Иванов в своем романе "Русь изначальная" поминал: "Россичи не знали голода, хватало молока для малых детей, хоть топись в нем, и нежного птичьего мяса, и яиц, овсяных и пшеничных каш, ягод, яблок, груш, малины. Бабы рожали часто. Не жили дети, не жили. Из десяти, пятнадцати, а то и двадцати оставались едва четыре, чаще - три, иной раз только два".
     - Ужас какой. А почему они умирали?
     - Мне думается, что матушка просто надорвалась на работе, будучи в таком же состоянии, что и ты. И наравне с мужиками и косила, и дрова таскала, и скотину обихаживала... Вот и надрывались, дети и рождались часто немощными. А фельдшер жил в семи верстах от нас - не набегаешься к нему, да и специалист-то, как поговаривали, он был аховый, одно название, что фельдшер.
     - Хозяйство богатое было?
     - Посуди сама: дом - пятистенок, амбар, погреб. Помню, что у нас было две лошади и две коровы, сколько-то кур, немного овец, поросёнка держали. Холодильников тогда не было, спасал погреб. А ты знаешь, как погреб готовили? Слово-то слышала, а вот как он устроен, наверное, не знаешь?
     - Как? - спросила Настя.
     - Прежде всего, он находился отдельно от дома, в сторонке. Выкапывалась яма глубиной метра три. Стены укреплялись бревнами, а над ямой ставили небольшой домик - чтобы осадки в него не попадали да и птицы и звери в него не совались. Зимой эту яму до самого верха забивали снегом и покрывали сверху соломой. Вот на эту солому и ставили все, что нужно было сохранить в холоде до будущей зимы.
     - Разве снег не таял весной и летом?
     - Таял, но медленно. Это же как вечная мерзлота получалась. А домик над ним защищал от солнечных лучей. Летом уровень снега постепенно понижался, но все равно его еще много оставалось.
     - А что делали дети?    
     - Лет до пяти-шести практически ничего. А вот после того, как чуток подрастут, занятие им находилось. Девочки присматривали за младшими братьями и сестрами, а мальчики помогали на легких работах, например, при просушке скошенной травы - ее надо было ворочать, чтобы выложенный слой высыхал быстрее и полнее.
     - Школа была в селе?
     - Для этого была выделена отдельная изба, которую ставили всем миром и где дьячок учил азбуке, письма и простому счету. Обычно через два-три года обучение заканчивалось и дети становились помощниками по хозяйству.
     - А летом, когда учебы не было, чем занимались?
     - Меня батя отдавал в батраки, - усмехнулся Осип Михайлович.
     - Это как?
     - Обычно слово "батрачить" воспринимается как форма своеобразного рабства. Но это не так. На самом деле я был помощником по хозяйству у бездетного крестьянина и выполнял не тяжелую, но необходимую в доме работу. Например, принести утром дрова к печке, покормить кур, собрать снесенные курами яйца, пасти козу или овцу, подмести двор. Я и жил у хозяев, питался с ними за одним столом. За это родителям платили очень небольшие деньги, в религиозные праздники мне давали пятачок, на который можно было купить пряников, леденцов, сельтерской воды и даже баранок. А перед тем, как я заканчивал батрачить и пора было идти в школу, хозяева обычно дарили или новую рубаху или сапожки - дорогие по тем временам подарки.
      - Когда началась Первая мировая война, вам было...
      - Восемь. Про то время я мало что помню. Только помню, как горевали женщины, провожающие своих мужей и сынов на войну.
      - В начале революции вам было уже одиннадцать лет. Как ее восприняли селяне в глубинке?
      - Знаешь, тогда не было ни радио, ни телевизора, а в селе и телефонов не было. Газеты выходили только в крупных городах, да и не нужны были эти газеты крестьянам. Поэтому пользовались, главным образом, слухами. Говорили, что в Питере возникла какая-то буза, но какое дело крестьянину до беснующихся от жира столичных бездельников. Да и где этот самый Питер, немногие могли бы точно указать. Все это происходило весной, летом и осенью, когда у крестьян самая горячая пора. У нас жизнь текла своим чередом. Вон у нас было несколько голов скотины, а ее нужно обеспечить сеном на всю зиму, избу - дровами. А тут посевная, осенью надо собрать урожай, обмолотить его, провеять, убрать в сусеки амбаров. Тут не до революций... Время потеряешь - зимой лапу сосать будешь. Нет, не до баловства нам было.
     О том, что случилось в Петрограде и в Москве, мы узнали от немногих мужиков, вернувшихся с фронта.
     - Они вернулись с оружием?
     - Зачем оно? Одна обуза. Некоторые притащили что-то из мелочей, когда в городах громили магазины.
     - А в вашем губернском городе погромы были?
     - Зачем? Нет, все было спокойно, как всегда. Да, были и бандиты, и ворье - куда от этой погани денешься, они во все времена и при всех властях были. В городах рабочие иногда устраивали короткие стачки, требуя повышения зарплаты или улучшения условий труда. А так все было, как всегда. Это вон в учебниках пишут, что едва ли не вся страна восстала против царя. А это было далеко не так. Основные массы россиян - крестьяне, а крестьянам не до игр в революции.  Им совершенно все равно, какая власть, лишь бы она жить не мешала.
     А вот в Петрограде, как рассказывали, было действительно сплошное безвластие и бардак. Солдаты и матросы, не ушедшие по домам, первым делом громили винные лавки и, напившись, как теперь говорят, беспредельничали по полной.
     - Я помню, что в это время в нашем городе в основном гимназисты и студенты собирались группками, читали какие-то стихи, выкрикивали лозунги, раздавали какие-то листовки, - вмешалась в беседу слушавшая их Антонина Власьевна. - Но их обычно обходили стороной - развлекается молодежь, серьезным людям с ними делить нечего. Но чего они хотели, я не помню - была еще маленькой. Помню, мы с мамой видели, как городовые просто разгоняли их, а самым активным иногда доставалось по мягкому месту. Потом я слышала, как папа рассказывал, что этим "революционерам" пригрозили, что сообщат их родителям, в гимназию или в университет и все, кажется, на этом закончилось. А вот что творилось в Петрограде и Москве до нас доходило через два-три дня.
     - А о чем говорили? - спросила Настя.
     - Папа читал маме, что там были расстрелянные, много людей погибло, - ответила старушка.
     - Вам было известно, кто заварил кашу в столицах?
     - Были слухи, что там появилась группа немецких шпионов, которых разыскивает Временное правительство, - вновь заговорил Осип Михайлович. - Но разыскать их не смогли. Тут, девочка, есть один интересный момент. Позднее большевики придумали байку, что якобы глава Временного правительства Александр Федорович Керенский убежал в американское посольство, переодевшись в женское платье. А на самом деле все было наоборот. Это главный немецкий шпион Ульянов-Ленин переоделся в женское платье и укрылся у финна в Разливе вместе со своим подельником Зиновьевым.
     - А я долго хранила фотографии, опубликованные в нашей губернской газете тех лет, - снова в разговор вмешалась Антонина Власьевна. - На них были изображены пьяные матросы и солдаты, шныряющие по улицам. И еще рассказывали, что многие из них только и занимались разбоем, грабежом и насильничали, врываясь в дома. И никакой управы на них не было - городовые и жандармы попрятались. Представляете, каков был ужас обывателей! А позднее и у нас в городе появились возвращающиеся по домам солдаты. Спившиеся, оборванные, грязные, дурно пахнущие, вечно что-то продающие или выклянчивающие...
     - Так что не было никакой революционной романтики, а были постоянные страх, неопределенность и мерзость, - поддержал жену Осип Михайлович.
     - Меня в то время поразило то, что неожиданно, словно тараканы из щелей, на улицы повылазили беспризорники, - добавила пожилая женщина. - И откуда только их так много образовалось?
     - У нас в деревне такого не наблюдалось, - заметил Осип Михайлович. - Все дети были под присмотром и заняты делом. Даже если кто-то оставался сиротой, его забирали родственники - детей много, одним больше, одним меньше... Беспризорниками были в основном городские ребятишки - заводы и фабрики встали, родители потеряли работу, ну и... Вот ребята и убегали из семей - их нечем было кормить...
     - А как у вас появились Советы? - спросила Настя.
     - Знаешь, как-то совершенно незаметно, - продолжил рассказывать старик. - Я думал об этом и, в конце концов, понял причину этого плавного и незаметного перехода власти. Дело в том, что наш губернский город - промышленный, куда уехала из деревни часть молодёжи. Заводам требовался постоянный приток рабочей силы. А где ее взять, как не в деревне?
     Вот приехал, скажем, агитатор из города, собрал мужиков, а этот агитатор оказался чей-то дальний родственник. Считай, свой человек, который не может обмануть. Предлагает организовать Советы - да и бог с ними! Крестьянину совершенно наплевать, кто ими руководит, лишь бы работать и жить не мешали.
     - Но нам говорят, что во главе Советов ставили самого бедного крестьянина...
     - Так крестьяне смотрели на это просто. Бедняк ведь он и работник аховый. Все одно от него толку мало. Ну и пусть сидит в Советах, порты протирает. Крестьянину от этого ни холодно, ни жарко. Да только удивлялись - уж если он свое хозяйство не мог наладить, куда уж ему деревней или селом править. Да ведь вон оно как все вышло - сели эти Советы крестьянину на шею...
     - В литературе встречаются робкие сведения о том, что таких председателей Советов иногда убивали, - сказала Настя.
     - А что мог сделать такой неумеха-председатель? Только давить на наиболее работящих, обозвав их кулаками. Кстати, до сих пор не могу понять, почему именно "кулаками", а не другими частями тела? Так вот такой председатель, с позволения высших властей мог отнимать у крестьян скот, дома, землю, а то и насиловать жен и дочерей. Но говорить о том, что их массово расстреливали, нельзя. Во-первых, оружия у крестьян практически не было. Во-вторых, крестьяне - народ хитрый, находчивый. Зачем им идти на преступление, когда того председателя можно было упоить до смерти или он уйдет в лес по грибы с бутылкой самогона, а назад не вернулся. Уж его искали, искали, горевали, но пропал человек. Лес-то он тоже пьяных не любит...
     - Настенька, вы слишком увлеклись с дедом, - сказала Антонина Власьевна. - Пора отдохнуть, завтра продолжите.
     - Ой, и правда, я даже не заметила, сколько времени прошло, - воскликнула девушка.
     - Пошли обедать, - согласился Осип Михайлович. - Я и вправду немного устал. Много мы наговорили?
     - Вот распечатаю, вы посмотрите, внесете коррективы или добавите, что забыли рассказать, - ответила Настя.
     - Договорились, - коротко ответил старик. - Все, все, обедать...
     К ужину Настя успела внести коррективы в текст и даже дополнить его несколькими иллюстрациями по теме. А когда семья собралась в полном составе, Тихон спросил у деда:
     - А вот интересно, как относились к царю в последние годы перед его отречением?
     - В целом, также как к богу: один невидимый и далёкий на небесах и второй столь же недоступный. У царя свои заботы, у крестьян - свои, лишь бы они не мешали друг другу. Не до царя было - сидит где-то в далеком Петрограде, ну и пусть себе сидит. А вот отец нередко поругивал его и называл самым неумным среди всей плеяды Романовых. И было за что. То он, не рассчитав своих сил и возможностей, начал войну с Японией и бездарно проиграл ее. Именно он зачем-то ввязался в войну с Германией,где правил его двоюродный брат. Что не могли поделить два родственника, совершенно непонятно. Да и бог с ними, с войнами - они где-то были далеко, но мужиков-то, кормильцев, из семей забирали и далеко не все возвращались назад...

     Утром Настя и Осип Михайлович вновь устроились возле компьютера.
     - Осип Михайлович, в литературе зачастую описывают, как зверствовали продотряды, отбирая зерно у крестьян, а кто сопротивлялся, расстреливали, - начала разговор Настя. - У вас такое было?
     - Видишь ли, все зависело от продотрядчиков, - ответил он. - Слышали, что были особо ретивые, безголовые, которые выгребали буквально все подчистую. Вот с ними-то и были розни. Им бы только перед начальством себя выставить, а что будет с людьми, они не думали. Но в нашем уезде такого не случалось. Ведь продотрядчики в основном были рабочие, которые еще вчера жили крестьянским трудом. Они понимали нужды крестьян и забирали только излишки, которые предполагалось продать. Иной раз, видя, что в семье зерна в обрез, они заменяли его картошкой, овощами, яйцом, курами - у кого что есть, но так, чтобы не нанести большого урона хозяйству. Нет, в наших краях зверства не наблюдались.
     Да и народ у нас смирный, рассудительный: раз нужно городу, так что делать, надо помочь. Там же, в городе, вчерашние крестьяне голодают!
     Слухи до нас доходили, что в Тамбовской губернии произошло что-то страшное. Там эти продотряды, как саранча, выгребали, как метлой, все подряд. Тут уж нельзя было не взбунтоваться. А ты посмотри, как коммунисты потом все перевернули - несознательные и злобные крестьяне восстали против Советский власти. Да не против власти они взбунтовались, а против того, чтобы отбирали все подчистую! Их же на голодную смерть обрекали. Разве можно было терпеть такое?
     - В те времена газеты пестрили портретами Троцкого, Тухачевского и других вождей, - вступила в разговор Антонина Власьевна, освободившаяся от кухни. - Их почитали едва ли не за небожителей...
     - Это уж много позже узнали, что это за садисты были, - поддержал жену Осип Матвеевич. - Ведь это же надо додуматься до такого: во время войны наступление и отступление - это нормальные элементы ведения боевых действий. Так вот, в отступившие части приезжал Троцкий и приказывал расстреливать каждого десятого. То есть сознательно уничтожал десять процентов части и это при нехватке солдат!
А Тухачевский? Это же был зверь в человечьем обличье. Во время кронштадтского мятежа он приказал расстрелять несколько тысяч сдавшихся в плен. Фактически он развалил знаменитую 1-ю конную армию, позорно проиграл войну с поляками а во время восстания тамбовских крестьян травили людей газами, расстреливал и сжигал в избах заложников - стариков, женщин, детей... Кстати, ты, Настя, наверное не знаешь, что на Тамбовщине под началом Тухачевского служил и принимал участие в репрессиях другой наш "герой"...
     - Кто? - заинтересованно спросила девушка.
     - "Спаситель России" Георгий Жуков, которого без конца поливают елеем.
     - Да вы что? - изумилась Настя.
     - Это далеко не единственная подлость, которую он совершил. Зверь, не человек, - сердито проговорил старик. - Не хочу говорить о нем.
     - Скажите, после того, как вы узнали и событиях на Тамбовщине, ваше отношение к Советской власти изменилось?
     - Пожалуй, первый червячок сомнений зашевелился.
     - А когда колхозы организовывали? - продолжила расспрашивать Настя.
     - К нам в село приехали два агитатора из города. Они не кричали, не стращали, не размахивали наганами, как об этом нередко пишут. Они доходчиво объяснили, что вести совместное хозяйство выгодней, чем быть единоличниками. Это было убедительно и логично. Мы и решили, а почему бы не попробовать?
     - Но ведь в колхоз нужно было сдать всю скотину и сельхозинвентарь!
     - Это так, но скотина и инвентарь оставались в селе, не уходили на сторону. И ухаживать за скотом нужно было прежним хозяевам, которых стали именовать колхозниками. А как, скажем, конюх может плохо относиться к "чужим" лошадям, если бывший владелец коня или кобылы конюху сват, брат или свояк? Нет, за всей скотиной присматривали одинаково хорошо.
     - Но в некоторых книжках писали..., - начала было Настя, но Осип Матвеевич ее остановил:
     - Практически все литераторы были в ту пору идеологизированы, пели под дудку Советской власти. И кто сильней возопит, тому и славы и наград больше, - резко ответил старик. - Так что, когда читаешь писателей того времени, имей это в виду.
     - Выходит, что вы спокойно восприняли идею организации колхозов?
     - Ну, во-первых, забирали не всю скотину - телят, поросят, птицу оставили Вот лошадей и коров всех забрали, это так. Опять-таки их не увезли на убой, а оставили здесь же. А, во-вторых, какой сельхозинвентарь можно было отобрать? Косу, грабли, тяпку, вилы? Так с этим инструментов колхозники и шли в поле работать на колхоз. А уж свою-то косу крестьянин лучше обиходит, чем если бы ее забрали в общее пользование. Власти-то на местах не дураки были, соображали. В-третьих, мы не ожидали, что нас нагло обманут, когда вместо обещанной доли от колхозной прибыли нам отрежут небольшие приусадебные участки и станут ставить галочки в ведомостях вместо зарплаты.
     - Это что за "галочки" - удивилась Настя.
     - Это отметка в ведомости о выходах на работу. Тут строго было - без уважительной причины не могли дома оставаться. А поздней весной по количеству трудодней выдавали зерно, сено, но в таких количествах, что не разбогатеешь, но и с голоду не помрешь. Вот и выходит, что воплощение идей Ленина и его фанатиков отбросила крестьян в общинно-родовой строй с его самыми негативными последствиями. И такая ситуация сохранялась до шестидесятых голов прошлого века. При этом крестьяне находились на положении рабов: у них не было паспортов и без специального разрешения они не могли выехать в другие города своей же страны. Мало того, колхозники обязаны были сдавать налог в виде сливочного масла, яиц, мяса. Дело доходило до маразма: крестьяне покупали все это в магазинах и несли платить покупкой налог.
     - Выходит, что государство из одного кармана перекладывало в другой, а по отчетности все выходило прекрасно - и покупательная способность населения растет, и план по сдаче продуктов питания выполняется, - усмехнулась старушка.
     - Так за счет чего же выживали крестьяне? - поразилась Настя.
     - Главным образом, за счет того, что продавали творог, сметану от собственной коровы на городских рынках, не оставляя себя ничего. В лесу собирали грибы и ягоды - тоже на рынок. В нашем селе нашли подсобный приработок - щепали дранку из ворованного в лесу леса, - пояснил Осип Матвеевич.
     - А что такое "щепать дранку"? - удивилась девушка.
     - Это берется сосновый чурбак метровой длины, раскалывается вдоль на части и от него ножом отщепывают длинные полоски шириной в полтора-два сантиметра. Потом строители прикрепляют эту дранку к стенам в виде решетки, на которую наносят штукатурку, - пояснил он. - И вот на вырученные деньги покупали хлеб, одежду, обуви, керосин для ламп и фонарей, серпы, косы и прочий крестьянский скарб.    
     - Как вас коснулась Гражданская война?
     - Меня призвали в армию в 19 лет, когда она практически закончилась. Я служил артиллеристом в Средней Азии, где шла борьба с басмачами. Но я бы настоящей войной это не назвал. Да, носились по захолустью вооруженные конники, нападали на кишлаки, зверствовали. На крупные населенные пункты, где стояли наши части, они не осмеливались нападать. Исподтишка ночью резали неосторожного часового или утаскивали его, а потом подбрасывали отрезанную голову бедолаги к нашей части.
     - Это были лазутчики басмачей? - уточнила Настя.
     - Не только они. Так действовали и местные "мирные" мужчины. Днем сидит такой торговец на улице, торгует какой-нибудь ерундой, а в складках халата кинжал спрятан. Чаще всего с темнотой он вооружается обрезом или тем же кинжалом и идет пакостить. Только вот как определить - кто настоящий торговец, а кто маскируется под него? Они же все похожи - темнолицые, черноволосые, в халатах и чалмах или тюбетейках...
     - Крупные схватки с басмачами были?
     - Нашей части не приходилось выходить на прямое соприкосновение с ними. Они пользовались довольно успешной тактикой: граница была худая, они свободно проникали в Таджикистан, пакостили и утру же уходили. Кони у них были замечательные, легконогие. А у нас пушки, которые затрудняли нам маневрирование в песках пустыни. Так что басмачей я видел только издалека да еще пленных.
     - Басмачи - это кто? - спросила Настя.
     - Обычные декхане, крестьяне по-нашему, практически рабы у своих ханов. В основном тёмные и неграмотные люди. В бой вступали редко, только когда у них было явное преимущество. А прижмем их - сразу утекали за кордон, куда нам запрещалось заходить.
     - А что было потом, после службы в армии?
     - Я вернулся в наш губернский город, устроился на завод, учился на рабфаке, где и встретил свою Тонечку, - Осип Михайлович обнял жену, сидевшую рядом с ним на диване, и поцеловал ее в щеку.
     - Скажите, Осип Михайлович, вот в последние годы много говорят о ленинско-сталинских репрессиях. Вы ощутили их?
     После некоторого раздумья пожилой человек вздохнул, посмотрел на жену и ответил:
     - Среди наших знакомых никого не забрали. Но разговоры о том, что кого-то ночью взяли, были. И такой семье приходилось несладко. Нет, их не выселяли, жен, детей не забирали, но они замыкались в себе, знакомые старались с ними не встречаться и не разговаривать.
     - Боялись? - участливо спросила Настя.
     - Люди действовали по принципу: береженого бог бережет, - сказала Антонина Власьевна. - И, конечно, старались держать язык за зубами, не болтать лишнего в любой компании.
     - Даже в кругу ближних родственников, - добавил муж.
     - А потом в газетах, по радио, на политинформациях нас все время предупреждали: кругом враги, противники Советской власти, которые только и выискивают колеблющихся, слабых духом, - дополнила Антонина Власьевна. - Такого страха на людей нагнали...
     - Нам рассказывали, что в годы репрессий серьёзно пострадали служители культа, - сказала Настя. - Например, в Курской области расстреляли крестный ход.
     - Были такие слухи, - согласился Осип Матвеевич. - Но мы с Тонечкой всегда были атеистами. Вот маменькину иконку Тонечка на всякий случай спрятала. А мой брат, коммунист, от греха подальше изрубил семейные иконы и сжег их в печи.
     - А я спрятала ту иконку потому что жалко было уничтожать ее - этой иконой нас благословили. - улыбнулась жена.   
     - С какого момента вы ощутили начало репрессий?
     - С самого начала большевистского переворота. Сначала был популярен лозунг "Бей буржуев!" - в раздумье проговорил Осип Матвеевич. - А ведь это были тоже труженики и зарабатывали себе тяжелым трудом. А потом был беспредел Гражданской войны, когда народ убивали и грабили и красные и белые. И неизвестно еще, кто был хуже. Достаточно вспомнить, что вытворял сопливый красный командир Аркадий Гайдар ("Хайдар"), самолично расстреливающий пленных и мирных жителей в Хакассии. Да и белые не отличались миролюбием. К примеру, солдаты Колчака укладывали связанных пленных партизан на железнодорожные рельсы и пускали по нему поезд.
     - Дикость какая! - ужаснулась Настя.
     - А когда красные победили, то не успевших сбежать за кордон белогвардейцев безжалостно расстреливали. Десятками и сотнями тысяч, - продолжил Осип Матвеевич. - Одновременно "добрый дедушка" Ленин призывал без сожаления расправляться с каждым, кто сомневался и высказывался в справедливости выдуманного им курса на развитие России. Именно он  вспомнил о том, что во время Гражданской войны между Севером и Югом в США для пленных создавали концентрационные лагеря. А позже этой идеей воспользовался Гитлер. Так вот, по указанию Ленина монастырь на Соловецких островах был превращен в такой концлагерь. А ведь там мирно жили монахи, молились и на скудных почвах выращивали южные фрукты, в том числе ананасы.
     - Ананасы на севере? - поразилась девушка.
     - Да! Для этого они в почву на глубину около метра укладывали толстый слой навоза, который прел и согревал землю. А в кельях, превращенных в казематы, чекисты и содержали узников, мало заботясь об их самочувствии. Сколько там народу полегло, не подсчитано до сих пор.
     - А сколько еще подобных лагерей было разбросано по всей стране, особенно в Магаданской области, - добавила Антонина Власьевна.
     - Слухи о том, что творилось в этих лагерях, - продолжил рассказывать старик, - иногда доходили до нас. Равно как и о расстреле крестного хода в Курской губернии,о жестоком подавлении Антоновского мятежа на Тамбовщине, о зверствах продотрядчиков в отдельных местах... Вот тут-то мы, что называется, поджали хвосты. А не возмущались потому, что не были организованы. Любая попытка самоорганизации пресекалась жестоко на корню - достаточно вспомнить массовые репрессии 1933 и 1937 годов...
    
     Звонок в дверь остановил беседу: это с работы вернулась Клавдия Ивановна.
     - Вы что, с утра до сих пор сидите? - спросила она. Как же так можно?
     - Клавочка, извини, - стала оправдываться Антонина Власьевна. - Так увлеклись воспоминаниями, что потеряли счет времени. Но мы прерывались на обед.
     - А ты, Настя, ходила на прогулку? - продолжала наседать невестка стариков.
     - Нет, - призналась та.
     - Ну, чисто дети! - Клавдия Ивановна всплеснула руками. - Тебе же в твоем положении нужно двигаться и нужен свежий воздух. Я вот пожалуюсь Тихону...
     - Виноваты, виноваты, - Осип Матвеевич покаянно склонил голову. - Мы больше не будем...
     Все засмеялись, улыбнулась и Клавдия Ивановна и, махнув на них рукой, пошла переодеваться.
     За ужином Антон Осипович обратился к отцу:
     - На каком времени вы остановились в своих ностальгических воспоминаниях?
     - Да уж, ностальгия, - вздохнул старик. - До дрожи доводит...
     - Революция, Гражданская война, колхозы, репрессии, - ответила за него Настя.
     - А вы знаете, что для меня до сих пор остается загадкой, - отставив чай проговорил Антон Осипович.
     - Что ты имеешь в виду, - заинтересовался его отец.    
     - Скажем, летом 1917 года едва ли не все население империи считало Ленина немецким шпионом и ненавидело его. Так было в июне, июле, августе. Его искала полиция и едва ли не любой, опознавший его, мог выдать полиции. Поэтому он и повязался бабьим платком и укрылся в Разливе. А согласно официозу, уже примерно через месяц он "с триумфом" возвращается в Петроград и его "восторженно" встречает население столицы...
     - Это когда она вскарабкался на броневик и толкнул речугу? - уточнил Тихон.
     - Вот именно, - подтвердил его отец. - Иной раз в голову приходит мысль, что вся эта встреча на Финляндском вокзале - просто выдумка большевистских идеологов.
     - Рано как и выдумка с покушением на него с Фанни Каплан и еще одного боевика, - сказал Тихон. - Мне совершенно непонятно: как это двое стрелков в упор стреляли в Ленина и сумели так исхитриться, что нанесли ему только царапины, после которых он на следующий день вышел на работу.
     - Да уж, легенд о нем создали немало, - вздохнула Антонина Власьевна. - Нам рассказывали, какой он был человеколюб, как любил детей и животных. Но умалчивали о том, что, например, находясь в ссылке в Шушенском, в период половодья на лодке объезжал незатопленные островки, на которых спасались зайцы. Им некуда было деваться, они не могли убежать, и Владимир Ильич бил бедолаг прикладом ружья по головам и набил столько, что едва не перевернул лодку. Об этом вспоминала его жена Надежда Крупская.
     - А в воспоминаниях Троцкого, после революции, когда в стране был голод, они с Лениным на халяву объедались черной икрой, - добавил Тихон.
     - А вы знаете, в первые месяца после свержения революции значительно большим авторитетом у народа пользовался именно Троцкий, а не Ленин, - начал рассказывать Осип Матвеевич. - В его пользу свидетельствовали два момента. Во-первых, Временное правительство арестовало его, он несколько месяцев просидел в тюрьме и был освобожден революцией, а это сыграло в его пользу у нашего сердобольного народа.
     - А Ленин в это время балдел на природе в Разливе, - усмехнулся Тихон.
     - Вот именно, - подтвердил дед. - Во-вторых, Троцкий был блестящим оратором, буквально гипнотизирующим слушателей.
     - Я это испытал на себе, когда дважды слушал выступление Фиделя Кастро - на Красной площади и на стадионе в Лужниках, - заметил Антон Осипович. - Он выплескивал на толпу такой энтузиазм и столько эмоций, что за ним в этот момент и по его призыву можно было даже пойти на смерть.
     - Да, Троцкий говорил просто и доходчиво для простолюдинов, не то что Ленин, говоривший заумно, путано и не всегда понятно для полуграмотных людей, - согласился с сыном Осип Матвеевич. - Кстати, если бы не он, еще неизвестно, чем бы закончилась Гражданская война и состоялся бы тот режим, который возглавили Ленин, а потом и Сталин.
     - Дед, ты хочешь сказать, что именно Троцкий создал тот самый фундамент, на котором Ленин и Сталин строили социалистическое государство? - спросил внук.
     - Именно, - согласно кивнул головой старик. - Вот вам пример. Вас не смущает то, что только что сформированная Красная Армия смогла достаточно быстро победить  профессиональную Белую Армию, имеющую опыт боев Первой мировой и кадровых офицеров и генералов? И если верить большевистским историческим источникам, полуразложившиеся части Красной Армии оказались на голову выше противника.
     - И это, как пишут, благодаря тому, что, якобы, из простых и полуграмотных солдат выдвинулась плеяда талантливых полководцев - Дыбенко, Крыленко, Котовский, Чапаев, Буденный, Гайдар, Фрунзе, - добавил Антон Осипович. - Только умалчивалось, что Дыбенко, Крыленко, Гайдар были настоящими подонками а Котовский вообще был бывшим бандитом. Как, кстати, и Феликс Дзержинский.
     - А естественной смертью умерли только Буденный, Ворошилов и Гайдар, причем последний оказался в психиатрической больнице, а Буденный и Ворошилов в условиях новых методом ведения войны во время Второй мировой показали себя полными бездарями, - добавил его отец.
     - Так как же Красная Армия одолела Белую? - удивленно спросила Настя.
     - Исключительно и во многом благодаря Троцкому, - пояснил Антон Осипович. - Именно он, вопреки возражениям Ленина и своих упрямых и недалеких товарищей ура-революционеров, настоял на том, чтобы в Красную Армию призвали около сорока тысяч лучших царских офицеров, в том числе выпускников знаменитой Академии Генерального Штаба императорской России. Именно они и стали решающим фактором победы. А в Белой Армии царил разброд, соперничество за лидерство ведущих генералов.
     - А что стало с царскими офицерами, которые воевали на стороне Красной Армии? - спросил Тихон. - Если они могли победить кадровую Белую Армию, то, следовательно, из их рядов должны были выдвинуться настоящие полководцы.
     - А вот тут сокрыта тайна, которую замалчивают по сей день, - ответил Осип Матвеевич.. - Настолько я знаю, из их числа во Второй мировой активное участие принимал лишь несколько из них, в числе которых оказался Борис Шапошников, бывший одно время даже начальником Генерального штаба. А куда делись сотни и тысячи бывших командиров Гражданской войны? Мне представляется, что они были уничтожены по приказу Сталина во время грандиозной чистки офицерства в 1937-39 годах.
     - Скорее всего, они чувствовали и вели себя, как герои-победитель в Гражданской войне, - предположил Тихон.
     - Сталину не нужны были соперники, - сказал дед. - Герой должен быть один - он сам! Именно в то время были расстреляны Тухачевский, Якир, Блюхер и другие, а также многие старые большевики. Сталину нужна была новая поросль командиров и старых большевиков, которые слепо бы верили ему.
     - Теперь мне понятно, почему Сталин не уничтожил Троцкого в своей стране, а грохнул его в Мексике, - вставил реплику Тихон.
     - Почему? - заинтересовалась Настя.
     - Троцкий был умней Сталина, а таких правители и вообще руководители любого ранга возле себя не держат, - начал отвечать тот. -  Но Троцкий - герой Гражданской войны, фактический организатор октябрьского переворота, которые закончились недавно и память о заслугах Троцкого была еще слишком свежа в сознании людей. Этого шлепнуть, как подонка и неудачника Тухачевского, было просто опасно - люди этого могли не понять. Поэтому Сталин и сослал его сначала в Ташкент, а потом выпер за границу, где его спокойно Меркатор и угостил ледорубом по голове.
     - Все, все, - прервала разговор Клавдия Ивановна. - Вы слишком увлеклись этой темой, даже Настя перестала ходить на прогулки и двигаться. Так нельзя.
     - Ты что, весь день дома просидела? - спросил Тихон жену.
     Та молча склонила голову.
     - Это я виновата, не остановила их, - примирительно проговорила Антонина Власьевна. - Отныне буду следить за режимом.
     - И завтра, пожалуйста, сделайте перерыв, - обратился к невестке Антон Осипович. Ты должна родить здорового ребенка... 

     Весь следующий день был посвящен отдыху и прогулкам на свежем воздухе. Как ни смотрели Осип Матвеевич и Настя на Антонину Власьевну, та была неумолима:
     - Нет, нет, нет! Никакой работы сегодня. Я не хочу, чтобы меня снова упрекали.
     Тем не оставалось ничего иного, как смириться. И это вызывало тихую тоску в их глазах. Но делать нечего, пришлось смириться.
     Даже и семейный ужин прошел в минорной тональности. И это вызвало улыбку Антона Осиповича:
     - Нет, вы посмотрите, как они увлеклись, - рассмеялся он. - А чем будете заниматься после того, как запишете воспоминания?
     - А мы найдем себе занятие, - Настя ласково посмотрела на старика. Тот благодарно улыбнулся девушке.
     - У них найдется другое занятие, - вмешалась в разговор Клавдия Ивановна.
     - Какое же? - спросил ее муж.
     - С ребенком заниматься, - улыбнулась та.
     После дня отдыха Настя и Осип Матвеевич снова пристроились возле компьютера.
     - Ну-с, с чего мы начнем? - спросил пожилой человек.
     - В прошлый раз мы говорили о репрессиях, - напомнила Настя.
     - Да, невеселое было времечко, - вздохнул старик. - Как пишут в мемуарной и исторической литературе, в то время существовали квоты на расстрелы, причем эти квоты исчислялись тысячами человек даже для небольшой области.
     - Вы хотите сказать, что это было преднамеренное убийство граждан собственной страны? - ужаснулась Настя.
     - Мне представляется, что сам Сталин панически боялся, что его могут сместить или убрать. Поэтому и ввел систему тотального страха.
     - Это же было как в фашистской Германии! -  поразилась девушка.
     - Сопоставимых цифр нет, но мне думается, что даже Гитлер не дошел до такого в отношении к немецкому народу. По сравнению со Сталиным, это был младенец. Дело доходило до того, что даже сам Старин иногда не выдерживал и ограничивал республиканских и областных руководителей. К примеру, когда Первый секретарь ЦК Украины Никита Хрущев запросил разрешение на расстрел сверх квоты, Сталин своим красным карандашом начертал на его прошении: "Остановись, дурак!"
     - Какая-то кровожадная волчья стая! - не сдержалась Настя.
     - Вот поэтому народ и поджал хвосты. Я вот не могу отделаться от одной мысли. Едва началась война с фашистами, миллионы красноармейцев сдались в плен немцам. Да, многие были вынуждены сдаться, будучи ранеными или когда у них не оставалось боеприпасов да и еды. Но когда рассматриваешь фотографии из военных мемуаров, то обнаруживаешь, что в плен уходили совершенно здоровые мужики и уходили толпами. Я больше чем уверен, они  добровольно уходили к врагу, поскольку полагали, что в плену им будет не хуже, чем под Сталиным и его камарильей. Понимал это и Сталин, когда высказался, что у нас нет пленных, а есть предатели. Когда смотришь на километровой длины колонны наших пленных, то начинаешь осознавать, что не от безысходности они сдались, а просто бежали от режима. Это же немыслимо - более четырех с половиной миллионов солдат оказались в плену. Вот настолько велик был страх перед сталинским режимом. Вот об этом молчат, но ведь солдаты с передовой толпами уходил из окопов к врагу, если узнавали, что перед ними не немцы, а солдаты армии Власова, согласившегося сотрудничать с немцами и организовавшего собственную армию из наших пленных. Многотысячелетняя история человечества не знала таких масштабов массового бегства солдат от собственных властителей...
     - Сталин уничтожил значительную часть командиров Красной Армии, а стране предстояло воевать с немцами, - сказала Настя. - Сталин что, не соображал, что творил?
     - Он хотел перехитрить Гитлера, для чего и заигрывал с ним - позволял немецким спецам и военным посещать и даже работать на наших оборонных заводах, проводить совместные учение и даже устраивать совместный военный парад в Бресте.
Вот и выходит, что он раскрывал многие наши военные секреты, а это уже  ни что иное, как предательство.
     - А как вели себя немцы в Союзе?
     - Мне приходилось сталкиваться с ними И мне показалось, что они относились к нам холодно и даже с налетом презрения к славянам. Но до конфликтов дело не доходило, не слышал о таких...
     - У вас было предчувствие войны с ними? - спросила Настя.               
     - Недалекие и неумные историки и литераторы пишут, что проклятые немцы коварно и неожиданно напали на Советский Союз. Враньё все это. Неодолимое предчувствие скорой войны с ним было у многих, особенно у наших военных. Да и на оборонных заводах гнали технику в неимоверных количествах. Народ-то - не дурак, он прекрасно понимал, для чего они массово выпускают в таких количествах танки, пушки, самолеты. Все эти вопли о коварстве немцев прикрывают глупость Сталина и его окружения. Люди видели, что мы сами вели агрессивную политику в отношении соседей отхватили кусок от Финляндии, захватили Прибалтику и огромные земли на западной границе. Тем самым была убрана своеобразная "буферная зона" между нами и немцами и мы сами пришли в прямое соприкосновение с немцами на западе. А два антагониста, сблизившись друг с другом на предельно малое расстояние, непременно должны сойтись в кровавой схватке. И тут уж кто первый не выдержит!
     Сталин и его начальник Генерального штаба Жуков сотворили величайшую глупость, сосредоточив на советско-германской линии соприкосновения огромное число армий, техники, боеприпасов, горючего... И... вывели части в полевые лагеря, с самолетов и танков убрали на склады все боеприпасы, слили горючее, создав нулевую готовность на случай внезапного нападения. И всё это разом накрыли немцы, напав первыми и опередив планируемое нами наступление на них на месяц. В первые же недели войны в плен попали миллионы красноармейцев, которым и обороняться-то в общем было нечем - все на складах! А потом всем этим захваченным оружием и горючим немцы воевали с нами. Эх, да что об этом говорить...
     - Вам больно это вспоминать? - сочувственно проговорила Настя, оторвавшись от компьютера.
     - Да разве можно без боли говорить об этом? - отозвался Осип Матвеевич. - Почему-то наши историки не упоминают о том, что за всю историю человеческой цивилизации такого позора не испытывала ни одна из воюющих сторон. А мы бездарных полководцев вроде Жукова возводим в ранг величайших гениев и ставим им памятники.
     Вот до сих пор талдычат "внезапность", "коварство". А ведь нас заранее готовили к войне. Радио постоянно горлопанило воинственные песни...

                - И от тайги до британских морей
                Красная армия всех сильней, - 
пропела Настя.
     - Вот-вот, - поддержал ее старик.
     - Знаете что, - предложила девушка. - Пойдемте-ка попьём чайку, а то мы оба разволновались и едва ли можем рассуждать без эмоций.
     После чаепития Настя и Осип Матвеевич собрались было продолжить свои занятия, но этому воспротивилась Антонина Власьевна:
     - Э, нет! Собираемся и идем на свежий воздух!
     - Где это ты видела свежий воздух в мегаполисе? - проворчал старик, но спорить с женой не стал.
     Вечером, закончив ужин, Антон Осипович спросил отца:
     - В каком времени вы побывали?
     Вместо него ответила Настя:
     - Осип Матвеевич высказал интересную мысль, на которую почти никто не обратил внимания.
     - Ну-ка, ну-ка, - подзадорил ее свёкор.
     - Говоря о Второй мировой войне, мы как-то не задумывались о том, что первые ее годы оказались самыми позорными за всю историю войн человечества.
     - Это действительно так, - в раздумье проговорил Антон Осипович. - А ведь в самом деле, с античных времен нам известно огромное количество крупных сражений. Достаточно вспомнить времена Дария, Кира, Атиллы, Александра Македонского, Ганнибала, Тамерлана, но такого огромного числа плененных и убитых в самом начале войны еще не бывало. Мы и здесь оказались первопроходцами.
     - Снова прославились на весь мир и после этого удивляемся, почему русских не уважают, - съехидничал Тихон. - Уважают сильного, а на слабака смотрят с презрением. Особенно отличились в XX веке: нас били японцы, немцы в Первой мировой, поляки, финны, снова немцы во Второй мировой, израильтяне, когда мы помогали Египту, афганцы, от которых нам с позором пришлось убегать, чеченцы, от которых мы смогли откупиться огромными финансовыми вливаниями... Триста лет были данниками татаро-монгол и хвастаемся победой на Куликовом поле, после которой хан Тохтамыш разграбил и сжег Москву, а нашему незабвенному герою Дмитрию Донскому пришлось позорно убегать из столицы. С гордостью вспоминаем битву на Чудском озере, где на несколько десятков рыцарей, а с ними сотни две оруженосцев, накинулись всей Русью и с помощью тех же татаро-монгол смогли пустить под лёд нападавших. Ура, да здравствует Александр Невский! Только вот на дне Чудского озера никаких следов битвы не обнаружено - ни костей, ни оружия. Ничего! Славим Петра I - победил шведов под Полтавой. Да только сил шведы были в ту пору сильно ослаблены и численность их была вдвое меньше, чем у русских. А потом после грандиозной пьянки наш прославленный государь погнался на Карлом, сам фактически попал в плен к туркам, из которого его выкупили. Позорище, а мы восхваляем его, хотя войсками в Полтавской битве руководил не он, а его полководцы Шереметьев и Меньшиков. А война с французами. Мы победили? Где? Бородинское сражение проиграли. Из-за морозов и отсутствия тылового снабжения Наполеон вынужден был уйти из Москвы и из России. Наши войска издали сопровождали отступавших и только партизаны да Платов набегами пощипывали их. Крымскую войну профукали...
     - Напрасно ты так, - начала было Настя, но муж перебил ее:
     - Да полно! Такова уж натура у русских - сначала набьют им морду, а потом они начинают драться всерьёз. татаро-монголы били и издевались триста лет, а славяне молча сносили все это до тех пор, пока орда не распалась из-за собственных распрей.
     - Ну, было ли татаро-монгольское иго, это вопрос спорный и не доказанный, - вставил реплику Антон Иосифович.
     - Мне думается, что Тихон рассуждает так не потому, что не любит русских - он сам чистокровный русак, просто ему больно за наших предков, - заговорил Осип Матвеевич. -  Но я с ним согласен в том, что у Запада есть причина скептически относиться к нам. Но надо сказать, что и у нас были талантливые полководцы - Шереметьев, что руководил войсками в Полтавской битве, Суворов, Потемкин, Кутузов, Ушаков, Нахимов и еще с пяток можно насчитать. Но бездарей в руководстве армейскими частями было значительно больше. Особенно это показали русско-японская и Вторая мировая войны. Причем бездарей на разных уровнях.
     Я вот недавно прочитал воспоминания конструктора ракет Р-7 Дмитрия Ильича Козлова. Он приводит пример из собственного военного прошлого, когда он в числе прочих обслуживал знаменитую дорогу жизни через Ладожское озеро на Ленинград. Так вот, он рассказал, что когда озеро покрылось льдом, по нему пустили первую колонну автомашин с продовольствием для голодающих ленинградцев. Лед-то был еще слишком слаб, чтобы выдержать автоколонну из десяти груженых машин. И, естественно, все десять машин с продуктами и солдатами ухнули в ледяную воду. Спасти удалось только троих, успевших выскочить из кузова.
     - В чем была ошибка? - спросил Тихон.
     - Лед был слишком слаб, - начал пояснять старик. - Во-первых, нельзя было идти колонной друг за другом с минимальным расстоянием между машинами. Получилась точечная нагрузка на слабый лед. Стоило проломить его одной машине, как растрескивание и разрушение пошло вдоль колонны. Поэтому и погибли все десять машин. Во-вторых, следовало расставить машины в шахматном порядке, чтобы рассредоточить общую нагрузку на лед. В третьих, необходимо максимально облегчить машины - снять всех солдат и сопровождающих - пусть шли бы пешком в некотором отдалении.
     - Ну, задним умом мы все сильны, - проговорила Клавдия Ивановна.
     - Вот и плохо, что мы думаем задним умом, потому и продукт получается соответствующий, - усмехнулся Антон Осипович.
     - Ну, хватит, философы, - прекратила разговор Клавдия Ивановна. - Пора отдыхать.
     - И правда, - согласилась с невесткой Антонина Власьевна. - Ося, пойдем-ка спать, поздно уже...

     С утра следующего дня Настя отправилась в женскую консультацию, из-за чего Осип Матвеевич, уже привыкший к ежедневной работе с ней, откровенно заскучал и бесцельно бродил по квартире.
     - Что тебя разволновало? - обратилась к нему жена.
     - Знаешь, прошло столько лет, а всей правды о войне мы так и не знаем, - ответил тот.
     - Но в последние годы появились вполне правдивые произведения писателей-фронтовиков Астафьева, Карпова, Быкова...
     - Это через многие десятки лет. Позорище! - отмахнулся муж. - Да и сейчас продолжают врать и выдумывать небывальщины. Вот та же Ленинградская эпопея. Писали много страшного, но это касается несчастных простых ленинградцев. А о руководителях блокадного города - практически ничего или вранье. Ничего не рассказывается, как бездарно руководил обороной города маршал Ворошилов, который только и был способен приехать ближе к передовой, обматерить командиров полков и дивизий и орать одно: "Вперед!", несмотря на обстановку.
     - Он же был конник, привык с шашкой наголо,- заметила Антонина Власьевна.
     - Вот-вот. И Сталин, наконец-то, понял всю его ограниченность и заменил Жуковым. Как оказалось, хрен был не слаще редьки. Город голодал, дело дошло до каннибализма, когда ребенка нельзя было одного выпустить на улицу, обдирали мясо с трупов умерших, убивали людей на мясо, съели всех кошек, собак, крыс, ворон...
А в это время Жуков и секретарь обкома Жданов обжирались окороками, птицей, фруктами, шоколадом, пили коньяки, доставленные им специальными рейсами самолетов.
     - Так они следовали своим недавним предшественникам - Ленину, Троцкому, Дзержинскому, Свердлову и прочими "борцами за народ" - ответила жена.
     - Ты права, - согласился он. - Нам рассказывали сказочки то том, что в двадцатых годах, когда в стране разразился страшный голод, вызванный во многом самими большевиками, простые люди якобы приносили Ильичу кто картошки, кто сальца, чтобы "любимый вождь" не голодал и, не дай бог, не склеил ласты. А товарищ Ленин с его камарильей в то время вкушали в то время и мяско, и колбаску, и сыры, и фрукты и все это запивали винцом.
     - Что-то Насти долго нет, - забеспокоилась Антонина Власьевна. - Давай-ка пойдем и встретим её.
     - Пойдём, - согласился муж.
     Настю с сопровождавшей ее Клавдией Ивановной они встретили на половине пути от женской консультации.
     - Ну, как, все нормально? - спросила старая женщина девушку.
     - Все хорошо, - ответила та. - Сделали УЗИ...
     - Ну и..., - поторопил ее старик.
     - Сказали, что мальчик.
     Клавдия Ивановна засмеялась:
     - Ну и семейка - одних мужиков производит!
     - А ты хотела девочку? - спросила Антонина Власьевна Настю.
     - Я как-то не задумывалась об этом. Мечтала только, чтобы ребенок родился здоровеньким, - ответила та. - Тем более, что пол ребенка от нас с Тихоном не зависит.
     - Вот это правильно, - Осип Матвеевич слегка приобнял невестку.       
     В этот день Настя не садилась за компьютер - все разговоры вертелись вокруг будущего младенца, рассуждали о том, что надо приобрести к моменту его появления на свет. Эти разговоры продолжились и за ужином.
     А на следующий день, проводив всех на работу, старики и Настя вновь собрались возле компьютера.
     - Сегодня у нас тема войны, - начала Настя. - Вы говорили, что страна знала о том, что схватка с фашизмом неизбежна, хотя напрямую об этом ни в газетах, ни по радио не говорили. И вопрос стоял так: кто первым бросится в схватку. Так?
     - А для чего же обе стороны копили войска на границе? - ответил Осип Матвеевич. - Мало того, недавно просочились сведения, что знаменитый план "Барбаросса" был известен советскому руководству в деталях. Я убежден, что и немцы знали о наших планах и сроке нападения на Германию.
     - А когда Сталин планировать начать военные действия? - спросила Настя.
     - В какой-то серьёзной статье я прочитал, что в середине июля 1941 года. Так что у Гитлера не было выбора? ждать, когда нападут или напасть первым. Он выбрал второе. Для Сталина это было полной неожиданностью. И это стало трагедией для нас.
     - Вы воевали на фронте?
     - Нет, я в то время работал начальником литейного цеха, где мы отливали танковые башни и траки для гусениц. У меня была бронь, - ответил старик.
     - А мне запомнились немецкие самолеты, которые бомбили наш город, - вмешалась в разговор Антонина Власьевна. - И было обидно, что наших-то самолетов мы не видели. А мы, молоденькие девчонки-зенитчицы стреляли, почти закрыв глаза от страха - самолеты из пулеметов стреляли и в нас.
     - Тяжело было работать? - обратилась девушка к старику.
     - Сразу с начала войны завод перешел на двухсменную работу, по 12 часов в день. Армию фактически уничтожили или забрали в плен, фронту срочно нужны были мужчины, которых и обучать-то толком было некогда. Так, практически необученных, а порой и безоружных, бросали их в бой, как пушечное мясо. Война запомнилась изнуряющей работой практически без выходных, без отпусков...
     - Какие уж тогда были отпуска? - вздохнула Антонина Власьевна. - Работали до полного изнеможения.
     - В литературе писали, что Сталин растерялся, узнав о нападении Гитлера, - сказала Настя.
     - Так и было. Во к примеру: до этого момента церковь непрерывно подвергалась гонениям, - начал рассказывать Осип Матвеевич. - А после того, как началась война, ее тут же призвали на помощь. Именно бывший семинарист Иосиф Сталин призвал к себе Ленинградского митрополита Алексия и митрополита Сергия и долго беседовал с ними. После их разговора из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли с крестным ходом вокруг окруженного Ленинграда. Эту же икону потом привозили на самые трудные участки Сталинградской битвы. Крестные ходы организовывали и возле передовых позиций на фронтах...
     - В то же время в стране открыли около 20 тысяч ранее закрытых храмов, - добавила Антонина Власьевна.
     - Да, как только большевикам прижали хвост, сразу вспомнили о Боге, - поддержал жену старик. - И это как раз говорит о панике, которая возникла в высшем руководстве страны. Власти боялись не только немцев, но и своих - вон какую армию собрал Власов из пленных, желающих воевать с Советами!
     - Вы так скептически ко всему это относитесь, - усмехнулась Настя.
     - А как иначе относиться к этому? - загорелся Осип Матвеевич. - Если Бог есть, то почему он допустил такое кровопролитие, почему не остановил бойню в самом зачатке? Где же его принцип "Не убий!" И кой смысл тогда ходить крестными ходами, облетать Москву на самолете с иконой, когда ее бомбили немцы? И для чего нужно было в начале войны открывать тысячи храмов, если паства находилась кто в плену, кто на фронте, кто работал без отдыха на заводах? Остались одно старики да старухи, которым было не до храмов - они нянчили внучат, оставшихся без родительского присмотра, взвалили на себя все заботы по домашнему хозяйству. Поэтому все эти официально разрешенные пассы и молебны в церквях - это еще одно свидетельство паники Сталина.
     - Вы не любите священнослужителей? - усмехнулась Настя. - Считаете, что они не нужны?
     - Убежден, что они нужны для людей слабых духом. Для них священнослужители - те же психотерапевты. Если помогают облегчить душу - честь им и хвала. А вот за что их любить? Это такие же люди, как и простые смертные, как и все мы, со своими слабостями и жизненными ошибками, горестями и радостями.
     - Но их считают праведниками, - возразила жена.
     - Да полно, матушка! В чем их праведность? В том, что они ведут жизнь без нарушения христианских заповедей? Но так должны жить абсолютно все люди. А путаники они еще те! Спрашивается, на каком основании они ввели в ранг святых Ольгу, убийцу древлян, Александра Невского, ввели в ранг святотерпцев Николая Кровавого, последнего русского царя? Александр Невский убивал и рвал носы новгородцам, собирая с них дополнительную дань? Или за то, что призвав на помощь стародавних врагов славян татаро-монгол победил несколько десятков рыцарей с их оруженосцами. Невелика победа...
     - Ты так разволновался, - остановила его монолог Антонина Власьевна. - Нельзя так. Пойдемте-ка лучше обедать.
     - И правда, - согласилась Настя, с тревогой глядя на взволнованного старика. - А потом гулять.
     - Уговорили, - проворчал старик.

     После выходных дней, которые Настя с Тихоном провели с друзьями за городом, наступили будни. Осип Матвеевич, уже вошедший в раж работы, с нетерпением подступил к невестке:
     - Как ты себя чувствуешь?
     - Дай ей отдохнуть после завтрака, - урезонила его Антонина Власьевна. - Может быть, ей сегодня не хочется торчать за компьютером?
     Старик смутился и замолчал, а Настя, засмеявшись, сказала:
     - Да мне самой интересно. Я узнала так многого для себя...
     - Только до обеда, не более того, - разрешила старая женщина.
     - Хорошо, хорошо, - поцеловал старик жену. - А потом пойдем на прогулку.
     Старая женщина удалилась на кухню, а Настя и Осип Матвеевич вновь по привычке устроились возле компьютера.
     - Осип Матвеевич, после войны прошло более шестидесяти лет. Вот с высоты этого времени что вам осталось непонятным?
     Подумав немного, старик в раздумье ответил:   
     - Знаешь, я не могу понять, за какие-такие заслуги Сталин навешал столько наград на Жукова? Человек это был весьма заурядный, непорядочный, самодур и психопат. Он мог при  подчиненных обматерить высших командиров, сорвать с них погоны и расстрелять, хотя прав на это у него не было никаких. Солдат он вообще за людей не считал, гнал их в атаку через минное поле по открытому пространству, не думая о том, что у них дома остались матери, отцы, жены, дети. Зверь-человек. В своей книге воспоминаний он писал, как лихо выиграл множество сражений, но не упомянул, какой ценой. А он просто забрасывал противника трупами наших солдат. Что ни операция, проведенная им, то горы трупов. Ужас! И хапуга - награбленное в Германии вывозил вагонами. Это и мебельные гарнитуры, и ковры, и картины, и сотни метров ткани, и золотые изделия... И завистник, карьерист.
     А награды? Я думаю, что его награждал не Сталин, а он сам себя. Как командующий армией или фронтом, он имел право награждать подчиненных. Так почему же не навесить лишнюю "бронзулетку" и на себя любимого?
     - Вы говорите, что он был завистлив. Кому он мог завидовать, ведь он же был в фаворе у Сталина? - искренне удивилась Настя.
     - Ты сама рассуди. Еще до войны блестяще проявил себя командир дивизии Андрей Андреевич Власов - Из более трехсот дивизий, имеющихся на то время в стране, его дивизия оказалась на голову выше других. Да об этом упоминает и сам Жуков.
     Началась война и Власов вновь блестяще проявил себя - он вывел подчиненные ему части с минимальными потерями из полностью окруженного Киева. Именно за эту заслугу Сталин назначил его руководить обороной Москвы.
     - Подождите, но Москву спас Жуков, - поразилась Настя.
     - Это нам так внушают. И умалчивают о командующем, который, собственно и спас столицу, отогнав немцев от Москва более чем на сто километров. А что мы читаем у Жукова?      
     Он пишет, что как только его назначили оборонять столицу, он на виллисе проехал около двадцати километров и ни встретил ни наших, ни немцев. А причина-то была до банальности проста: он проехал по глубокому тылу наших войск и, естественно, не мог встретить ни тех, ни других. С таким же успехом можно было искать армии за Уралом или в Кулундинской степи. И заметь, как хитро он пишет: никого не встретил! Это в густонаселенном Подмосковье? Неужели местные жители не сказали ему, что немцев давно отогнали? Об этом он помалкивает. Но все заслуги по освобождению Москвы, уже после смерти Сталина, он приписал себе. Вот я какой гениальный, спаситель России!
     Молчит он и о том, что за успехи под Москвой Сталин лично наградил Власова орденом Ленина и повысил в воинском звании. А когда в это время в тяжелейшее положение попала 2-я Ударная армия, Сталин перебросил Власова на ее спасение. Но было уже поздно - тыловые коммуникации были прерваны, армия была брошена фактически на произвол судьбы. Тут бы не помог никакой гений. А когда Жукова направили руководить обороной Ленинграда, он ни черта не сделал, чтобы прорваться навстречу 2-й Ударной и помочь ей спастись.
     - Но сами части под Ленинградом были в тяжелейшем положении, - сказала Настя. - Как они могли помочь?
     - Я не военный стратег, но я не могу понять, почему он, командующий обороной не попытался деблокировать Ленинград с севера, где стояли финны и не предпринимали никаких активных действий? В нашей библиотеке есть книга воспоминаний фронтовиков. Так вот в ней  есть рассказ одного из них, которых и находился на линии противостояния с финнами. По его воспоминаниям их с противником разделяла небольшая речка и на противоположных ее берегах солдаты спокойно стирали бельишко и мирно переговаривались. Говорят, что у наших было мало сил? Но и здесь я усматриваю некое несоответствие. В распоряжении Жукова находился весь Балтийский флот, выведенный из Таллина и других портов в Кронштадт. Десятки тысяч матросов, огромный запас боеприпасов в арсенале Кронштадта, орудия, которые могли стрелять почти на двадцать километров. Да только с этими силами он мог задавить финнов и прорвать блокаду. Сделал он это? Нет. А потом он, видите ли, сумел прорвать кольцо окружения с юга, где стояли немцы. Да только умалчивается о том, что к тому времени немцы сняли с осады половину численности солдат и техники.
     А немцам также приходилось нелегко. Прорвать кольцо обороны они не могли, а с востока над ними зависла 2-я Ударная армия Власова. Они-то прекрасно знали, что это за полководец. Потому и держали большие силы под Ленинградом. Но Жуков не воспользовался этой ситуацией. И я подозреваю, что он ждал, когда Власова с его армией раздавят, а сам Власов будет опорочен. Так оно и вышло.
     Я ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанцией, но, зная характер Жукова, не могу думать иначе. Возможно я не прав и во мне говорит неприязнь к этому человеку...
     - А Власов мог спастись?
     - Мог. За ним прислали двухместный биплан. Но вместо себя он посадил с самолет раненого - не мог он бросить армию в таком положении.
     - Мне непонятно, почему он направился на запад, а не к Мясному Бору, где пытались выйти и вышло около пятнадцати тысяч наших? - спросила Настя.
     - Я думаю, что Андрей Андреевич рассуждал так: пусть выходят первые части, а я для поддержания духа бойцов останусь с оставшимися. А потом котёл напрочь захлопнулся и выйти через Мясной бор было уже невозможно. Вот тогда то он и дал команду рассеяться небольшими группами и стараться просачиваться через немецкие позиции. А то, что пошел на запад, - возможно потому, что надеялся на встречный удар Жукова со стороны Ленинграда. Но не дождался, вышел к своим крестьянам, был предан ими местным полицаям, а те передали его немцам.
     Осип Матвеевич встал с кресла, подошел к столу, налил в стакан сок и выпил его. Настя, заметив взволнованность старика, выключила компьютер.
     - Что случилось, - спросил ее свёкор.
     - Устала, - схитрила девушка.
     За ужином Антон Осипович поинтересовался у невестки:
     - Работали сегодня?
     - Да, - ответила та. - Говорили о Жукове и Власове. Осип Матвеевич явно недолюбливает Георгия Константиновича.
     - А за что его любить? - согласился с отцом тот. - Ярый человеконенавистник и величайший самолюб. Для него солдат всего лишь средство для достижения своих амбициозных целей. А как полководец - мягко говоря, я не знаю ни одной операции, где он проявил себя во всем блеске. Руководил Ржевско-Вяземской операцией, топтался на одном месте полтора года, положил сотни тысяч бойцов и победил только тогда, когда немцы практически оставили позиции - их основные силы были переброшены на другие направления. Взял Берлин? Город был уже взят в кольцо войска союзников отстояли на сотни километров. А Жуков решил взять город к первомайским праздникам. И проявил полный идиотизм, введя в город танки без поддержки пехоты. И эти танки юнцы из гитлерюгенда из фауст-патронов щелкали, как орехи. Положил при этом около ста тысяч наших, когда можно было не спешить и обойтись значительно меньшими потерями.
     - Точно также поступили при взятии Будапешта, - заметил Осип Матвеевич. - Наши, видите ли, пожалели красивый город. Я был в нем, он действительно красив. Так вот наши решили не подвергать его артиллерийскому  обстрелу и авиаударам с воздуха. В результате "мягкого наступления" положили триста тысяч наших солдат. А вот англичане не церемонились: пустили армаду бомбардировщиков и стерли Лейпциг с лица землю. Невзирая на историческую ценность города.
     А с Власовым, я считаю, поступили грязно и подло. По стародавней привычке мы признаем только черное и белое, не замечая полутонов. И при любом суждении рубим топором...
     - По башке, - бросил реплику Тихон.
     - Власова повесили, - уточнил его отец.
     - Для меня до сих пор совершенно необъяснимо поведение историков последнего столетия, - снова заговорил Осип Матвеевич. -  Все они, как под копирку, отличаются не самостоятельностью и непредвзятостью суждения, а каким-то раболепством, подобострастием перед властями. В стремлении угодить им он готовы пойти на любое извращение истины и передергивание фактов. Нет ни одного, кого по масштабу можно было бы сравнить с Татищевым, Соловьевым, Карамзиным... Истощала историческая наука...
     - Это все воздействие большевистской идеологии и репрессивного аппарата. Ненависть большевиков дошла до того, что у народа стали выкорчевывать все, что существовало в стране до их прихода к власти. И это порой доходит до маразма, - включился в разговор Антон Осипович. - Вот, спрашивается, для чего, например, секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин приказал уничтожить дом инженера Ипатьева, в подвале которого была расстреляна царская семья? Представьте, какой бы это был привлекательный музей в настоящее время.
     - И еще один интересный факт, - продолжил свою мысль Осип Матвеевич. -  Вот время большевиков закончилось и мы его, мягко говоря, осуждаем. Сейчас вроде бы считается, что белые были скорее правы, а красные не очень. И вот уже одному из лидеров белого движения устанавливают помпезный памятник, прах другого, Антона Деникина, торжественно переносят из Франции и перезахоранивают в святом для россиян месте - Донском монастыре. Книги еще одного предводителя белого движения и одновременно пособника фашистов Петра Краснова книги издаются в наше время. И при этом Андрея Андреевича Власова причисляют к предателям Родины и вешают, как последнего бандита.
     А вспомним: Гитлер, а он был далеко не глупым человеком, не давал согласия на создание Русской Освободительной  Армии (РОА). Он понимал, что она создается не для помощи фашистам, а для свержения диктатуры Сталина и его камарильи. И в любой момент может повернуться против немцев.
     Нам твердят: Власов использовал помощь врага. Но и белое движение пользовалось помощью Антанты. От рук власовцев погибло значительно меньше солдат Красной Армии, чем от армий Колчака и Деникина. Почему же одни - герои, а Власов - враг? Заметим, что Власов вытащил из фашистских концлагерей более трехсот тысяч наших людей, которые могли там погибнуть. Он сохранил огромную часть нашего генофонда. И за это он - враг? Именно части, подчиненные Власову, выгнали немцев из Праги и армия Конева вошла в столицу Чехии, не встретив никакого сопротивления. Это тоже следует приписать в вину Власову? Тогда давайте припишем в вину и то, что он отстоял Москву.
     В этом вопросе, прежде чем поливать его помоями, следовало бы взвесить все "за" и "против". И я не уверен, какая чаша весов перевесила бы.
     Вышедшая из кухни Клавдия Ивановна, посмотрев на собеседников, с укоризной сказала:
     - Если вас не остановить, вы готовы проговорить всю ночь. Время позднее, пора спать. Давайте расходитесь, неуёмные. Все, все, расходимся...
     После того, как из столовой ушел Осип Матвеевич, Клавдия Ивановна сказала:
     - Я считаю, что с воспоминаниями следует закончить. Обратите внимание, как папа изменился - появилась дрожь в руках, стал нервным, плохо ест. Это слишком тяжелая нервная нагрузка для его психики.
     - Он и спит беспокойно, - дополнила Антонина Власьевна. - Во сне дергается, что-то без конца бормочет...
     - Да и Насте не очень полезно сидеть часами за компьютером, - кивнул на невестку Антон Осипович. - Ей двигаться надо больше. Только вот как объяснить это папе?
     - Я, как медик объясню ему, что Настя находится на последней стадии беременности и ей надо как можно больше двигаться, - сказала Клавдия Ивановна. - Кроме того, сейчас для нее и плода крайне вредно излучение монитора.
     - А я попрошу его внимательно вчитаться в отпечатанный текст и внести необходимые коррективы, - добавила Настя.
     - А к тому времени ты родишь и ему будет не до этого, - улыбнулся ей Тихон.
     - Ну, вот и договорились, - заключил Антон Осипович. - А сейчас, действительно, пора спать, поздно уже...