Эвакуация

В годы Великой Отечественной войны Советский союз провёл большие мероприятия по эвакуации промышленных предприятий на Восток и Среднюю Азию. Одновременно проводилась эвакуация населения, в основном людей пожилого возраста, женщин, детей, детских домов.
Термез, южный город Узбекистана, в то время был форпостом на южной границе. Зелёный, красивый провинциальный город, заложен в конце девятнадцатого века рядом со старым Термезом, попавшим в погранзону. Окружен крепостной стеной, в городе имелась цитадель (крепость), она и сейчас действует.
Улица Таджикская тянулась от городской бани, мимо баз обл. потребсоюза, электростанции, школы, стадиона «Спартак»,  областной больницы, хлебзавода.
В начале эвакуации прибывших подселяли по домам и квартирам местных жителей. Размещением, устройством на работу , детей в школы и дошкольные учреждения занимались местные власти. Размещенные за проживание в государственном и частном секторе за жильё не платили – эвакуация.
Прибывшие позже, когда не было мест на подселение , размещались самостоятельно, делали временный самострой, землю выделяли.
В Термезе в самом удобном месте улицы Таджикской, не доходя до электростанции  по берегу канала, если смотреть на электростанцию слева, расположились эвакуируемые из Ленинграда, справа – сталинградцы, перед ними -  москвичи, у самого канала – Одесситы. Таким образом, возникли в Термезе «Москва», «Ленинград», «Сталинград», «Одесса»- посёлки. В них жили большинство прибывших по эвакуации из этих городов.
Наш дом находился в конце «Одессы». Тяжелое было время, всего не хватало, но забота о будущем поколении перебороло всё. Тяжесть эвакуации легла на плечи женщин, пожилых людей, здоровые мужчины были на фронте.
Война закончилась, прибыли демобилизованные с фронта, многие из них  изуродованные, психика на взводе, рады, увидев своих близких, но попав в тяжелые бытовые условия расстраивались. 
Начался обратный возврат людей в Родные места. Офицеры смогли увезти своих домой, но большинство, особенно инвалиды, которым было трудно передвигаться, семьи погибших откладывали отъезд, причин было много.
В конце сороковых – начале пятидесятых годов более половины прибывших по эвакуации были здесь. Только во второй половине пятидесятых местные «Москва», «Ленинград», «Сталинград», «Одесса» перестали существовать. Там сейчас новые дома.
Шестилетним я понимал, что происходит. Отец мой погиб, мать, я, сестра и сестрёнка жили вместе. Наши «Москва», «Ленинград», «Сталинград», «Одесса» были рядом. Счастливое было время для меня: общение с ребятами доставляло массу удовольствия.
Фронтовики устраивались на работу, инвалиды занимались своим делом. Мирная жизнь, тёплый климат, обилие фруктов, овощей, бахчевых культур, винограда давало возможность фронтовикам поправлять своё здоровье, отъезд домой откладывался. У многих мнение, что инвалиды войны – это пьяницы, вели себя скверно, однако, это было вовсе не так. Большинство из них работали в артелях , служили образцом, встречались единицы отличавшихся от них.
На базаре мы – пацаны видели, как инвалиды, не имеющие отношение  к фронтовикам, просили милостыню, пили, буянили, милиция подходила к ним, принимала меры, снимала форму, медали, но через день опять в солдатской форме, без погон, с медалью на груди они сидели на базаре.
Война покалечила  народ. Наш сосед дядя Спиридон был на фронте, ранений не имел, работал, но ходил к психиатру. Его жена жаловалась моей матери:
- Ранений у него нет, только контузия, а вот, находясь  на передовой среди убитых, искалеченных, в лужах крови получил психическое заболевание.
Я вращался среди своих сверстников, бывал часто у них в домах, и они у нас.
На удивление, находящиеся в эвакуации, жили дружно, знали всё друг о друге, помогали чем могли, воровство исключалось, двери не закрывались. В случае тяжелой болезни кого –то, все принимали участие, кто-то умирал – хоронили вместе, больших поминок не устраивали. Общаясь с ребятами, я обогащался, слушал рассказы о Москве: Третьяковка, Кремль, Мавзолей и три вокзала, откуда ребята уезжали в Термез. Ленинградцы показывали открытки: памятник Петру I, Эрмитаж, Сталинградцы описывали красоту Волги, но особенными были Одесситы, они говорили не Одесса, а Адесса. Расписывали Черное море, Ланжерон. Фонтаны, Аркадия. Дерибасовская. У одесситов был свой шарм, жаргон, необыкновенный юмор, мне повезло- яжил рядом с ними.
Школа именем “Десятилетия республики”, в которой учились дети с нашей улицы, была культурным центром. В  школе репетировали сцены из спектаклей, работал хор, танцевальный кружок. Особое внимание имело трио одесских гитаристов. Школьные вечера проходили дружно, родители принимали активное участие, финалом выступления школьной самодеятельности была песня гитаристов “Шаланды полные кефали” из кинофильма “Два бойца”. После окончания мероприятия все гурьбой шли домой. Освещения на улице не было, топали по грязи.
Дети нашего посёлка учились хорошо, не было ги одного отстающего. Испытывая ответственность, которая воспиталась первыми днями войны, в тяжелых условиях, многие дети видели  бомбёжки, кровь и понимали, что лучшее, что они могут сделать – стать образованными людьми.
Напротив «Москвы» через железную дорогу находился погран отряд. По железной дороге подвозили овощи. При разгрузке картофель часто рассыпался, оставался под вагонами. Местные иногда в тихую воровали его, но из нашего посёлка никто чужого не брал. Там же около стен погран отряда разгружали лес, огромные брёвна толщиной в метр и больше. Брёвна лежали по несколько дней, народ мог снимать с леса кору, сушили её, применяли в топке, это разрешалось. Далее лес везли на лесопилку.  От спиленных брёвен шел запах тайги. Школьники из нашего посёлка приходили туда, осматривали спилы с толстой стороны. На них были сделаны записи : «Нахожусь в г. Иркутске, сообщите моим родителям, что я жив», далее адрес, фамилия, имя. Написано краской. Ребята всё это записывали, вечером писали письма родственникам тех, кто пилили лес в Сибири и не  имели право на переписку. Мне объяснили, это осужденные на большие сроки, в основном политические.  Многие ребята получали в ответ благодарственные письма от родных заключенных.
Однажды приехал отец осужденного из Тбилиси, собрал ребят, написавших ему письмо, угощал грузинскими гостинцами, пошёл на место разгрузки леса, сел на землю и заплакал:
- Как бы я хотел видеть это дерево, где мой сын написал о себе, он не виноват, ему было семнадцать лет, сгорел колхозный стог сена, обвинили, он – враг народа.
Подошли взрослые, успокоили гостя, отвели домой, поужинали, проводили на вокзал.
К дяде Спиридону в конце лета приехал друг- фронтовик Сергей, привёз целую арбу фруктов, арбузов, дынь.
- Привет, Спиридон! Жив, чертяга!
Друзья обнялись, прослезились, сели и закурили. Сергей познакомился с семьёй Спиридона.
- Я тебя искал, писал домой. Без ответа. На нашей полевой точке смена каждый месяц, а тут в местной газете про тебя написали, лучший токарь на производстве, тебя нашёл, всё, что на арбе – тебе гостинцы.
Достали большой арбуз, разрезали, попробовали -  сладкий, вкусный.
- Толя, позови бабу Варю, нашу экономку. Понимаешь, всё, что приносится в большом количестве делиться в нашем посёлке, пусть понемногу, но всем должно достаться.
Пришла баба Варя с ребятами, посмотрела на всю эту красоту.
- Спиридон, спасибо, можно начинать?
Оставив фруктов, арбуз, дыню, виноград, остальное разнесли пацаны: в первую очередь больным, инвалидам, пожилым людям. Арба опустела.
- Баба Варя, всё раздала, ничего не осталось. А тебе?
- Спиридон, я сыта увиденным. Мне ничего не надо.
- Баба Варя, возьми вот эту дыню и виноград, не обижай меня.
Сергею понравилось, как справедливо было всё сделано.
- Спиридон, пельмени готовы, заходи с гостем, садись в большой комнате.
Толя, сын дяди Спиридона, мой друг, часто заходили друг к другу, вместе играли.
Друзья сели в комнате, открыли окно, поужинали, выпили горькой, завели патефон, курили, вспоминали фронт.
- Сергей, мы с тобой вместе служили в разведроте, ходили в тыл, судьба нас уберегла, ни одного ранения, только небольшие контузии, повезло.
Мы с Толей сидели во дворе, ремонтировали велосипедик, я ему помогал, мы слышали разговоры из комнаты.
- Спиридон, расскажу я тебе свою историю, она в прошлом, но бесценна.
Дядя Сергей рассказал о том, как в начале войны эшелоном  в теплушках везли на фронт: «Настроение у меня было грустное. Мать, жена, двое дочерей остались дома, ни одного мужика. Как будут жить?  Подсел ко мне парень высокий, статный, представился Захаром, спросил, что со мной, успокоил меня. Доехали мы до места назначения, определили меня в пехоту. Дождливый день, роем окопы, вдруг появляется Захар, лейтенант.
- Роешь, крот, надо тебя забрать отсюда.
Поздоровались, обнялись, закурили.
- Пойдешь ко мне в разведроту, Документы я оформлю.
Через день прибыл я в разведроту, где командиром был наш Захар Иванов. Спиридон, ты стал мне лучшим другом в роте. Тяжело было. Серьёзная подготовка по всем направлениям. Первое задание – надо взять языка, желательно офицера. Сколько я ходил на задание, вместе с тобой не получалось. Первый выход – самый тяжелый: подготовились, изучили материал, карту, прошли инструктаж, проверили вооружение, связь. Ночью сапёры проделали проходы, мы вошли к нейтралке в тыл к немцам, нас четверо. По приближению к немецким окопам, Захар приказал, чтоб двое оставались в готовности, а брать языка будет со мной. Ближе к окопам Захар изучил, как лучше подобраться к Фрицам.
- Встанешь, будешь идти за мной след в след, ни одного слова.
Мы встали, я шёл, чувствую шлепки по одежде, сапогам. Дождь, грязь, мы идём. Дошли до края окопов, легли, присмотрелись, лежали под  дождём в грязи часа три, из землянки вышел офицер, часовой  повернулся к нему лицом, к нам спиной.
- Я беру охрану, ты – офицера.
Захар, как  кошка прыгнул на часового, я на офицера. Не успел придавить фашиста, как Захар, убрав часового, вставил кляп офицеру, ударил прикладками по голове.
- Бери его на себя и бегом к нашим.
Тяжело было бежать по грязи, повезло, что немчура опомнилась с опозданием. Начались пуски осветительных, стрельба. Добрались мы до наших двоих. Оставили одного для прикрытия. Офицера несли по очереди. В полку увидев суматоху у немцев, ждали разведчиков. Мокрые, грязные вошли в блиндаж. Комбат обнял нас.
- Ждал, перенервничал, давно у нас не получалось. Посмотрел на живого немца.
- Спасибо, ребята. Теперь переодеться, горячий обед и отдыхать. Немца в штаб полка.
Зашли мы к себе, начали снимать одежду, смотрю в сапоге дырка, внутри пуля, тряхнул брюки, также упала пуля.
- Спиридон, никому ни слова, будешь ходить на задания со мной.
Подружились мы. Сижу около печки, читаю письмо из дома. Дочка писала о житье – бытье, новости деревни. Захар всё выслушал:
- Письмо из дома , дочь пишет, ты должен быть готов, жена твоя ушла к другому, мать с дочерьми живёт в большой нужде. Это правда, которая есть.
Я обиделся, как это так, но задумался, почему письма пишет только старшая дочь, а не жена. Решил не заострять этот вопрос. Прослужили мы с Захаром  более года, меня направили в тыл, заниматься подготовкой новых кадров, получил сержанта. С Захаром я вел постоянно переписку. Закончилась война, приехал домой. Всё оказалось, как говорил Захар: жена ушла к другому, мать с дочками одна. Помучались мои золотые, младшая дочь постоянно болела, лёгкие подводили, врачи посоветовали, нужен сухой, тёплый климат. Подумал я , переехал сюда, мать умерла, женился. Никак не могу из нищеты выбраться, построил небольшой дом в колхозе «Жданова», работал там же бригадиром полеводческой бригады. Надоела эта рутина, работаю, стараюсь, как рыба об лёд, не помогает. Осенью в один из воскресных  дней взял я арбу, погрузил тыкву, вместе с соседом собрался на базар.
- Ты что с ума сошёл? Тыквы везде полно, бесценок , а ты а базар.
- Хочу на базар! – думаю, действительно, ведь тыква уродилась у всех.
Приехали на базар, посреди базара стоит Захар, улыбается. Я был очень рад. Мы обнялись, расцеловались.
- Слушай, братишка, здравствуй. Ты – сосед Сергея- торгуй тыквой сам. Дай друзьям фронтовикам посидеть.
Получив согласие соседа, мы сели в чайхане. Распили бутылочку, закусили зелёным салатиком, пловом, самсой, вкусными лепёшками. Разлеглись, как баи, пьём чай, беседуем, вспомнили тебя, я рассказал всё про свою жизнь. Сидели мы до вечера.
- Через три дня твоя жизнь наберёт новый оборот, будет тебе повышение в работе, улучшение жизни, да и людям от тебя будет много пользы. Спиридона ты увидишь, читай газеты. На этом всё, больше мы с тобой не увидимся, прощай.
Захар  ушёл, я подошёл к арбе, а она пустая. Сосед сказал: « - Сегодня тыкву привезли одни мы, всё продано». Выпили с соседом, купили домашним гостинцев. Дома были рады, удачная торговля, такое бывает редко.
Через три дня объявили смену председателя колхоза, возраст большой, да и болеет. Собрались в большом сарае выбирать нового главу, приехали из района с кандидатом на пост председателя.  Долго спорили, то ли избирать районного, или кого-то нашего. Девчата нашей бригады выступили: «Мы постоянно перевыполняем план. Сергей хороший руководитель, не рвач, землю знает, любит, фронтовик, семья хорошая.» Такое наговорили, уши у меня начали гореть.  Три кандидата. Решили выбрать открытым голосованием, поднятием руки. Голосонули, у меня получилось на немного больше, чем у других, районные не довольны, но что поделаешь, я – председатель. За два года колхоз встал на ноги, построили школу, клуб и десять домов для колхозников, купили две грузовые машины, хотим и легковую.
Как председатель  ежедневно читаю газеты, смотрю, статья про тебя и вот я здесь. Живу я сейчас неплохо, дочки учатся в медучилище. Захар – необыкновенный человек, провидец, спасибо ему за всё.»
Мы закончили ремонт велосипедика, я ушёл домой.
Дядя Серёжа часто привозил в посёлок овощи и фрукты. Наши пацаны в свободное время находились на стадионе «Спартак», играли в футбол, волейбол, баскетбол, занимались лёгкой атлетикой, борьбой, боксом. Занятие спортом, спортформа были бесплатными. В нашем городке порядок, который установила жизнь, чистота, озеленение, соблюдение санитарных норм, воровства и хулиганства не было.

Были авторитеты среди пенсионеров, к ним прислушивались. Для организации субботников, похорон хватало слова тёти Вари, организации мусора слова Спиридона и так далее. Многоступенчатый порядок. Пацаны защищали младших, не разрешали драться, хотите идём на бокс в спортзал.
Однажды произошёл невероятный случай.  Наши пацаны играли в орехи. Осенью сбор орехов и у каждого в запасе орехи для игры. Игра в орехи была очень интересной: роют лунки, играющий кладёт по ореху в каждую лунку на различных расстояниях от линии для броска. Разыгрывается очередность бросков, начинается игра. Кто попадет в лунку с орехом берёт свой выигрыш.
Играли наши пацаны лет двенадцати, человек десять. Заводилой был Игорь, ему – шестнадцать. Он закончил семь классов на отлично, работал в слесарных мастерских, жил с матерью и сестрёнкой - «одессит». Во время игры его попросили следить за порядком, чтоб не было бузы. Игра шла весело, погода стояла отличная, подвалила компания местных возрастом старше играющих. Во главе Макар – дылда девятнадцати лет. Наглец подошёл, начал отбирать орехи играющих. Компания ему помогла. Наши молча смотрели на Игоря.
- Макар, верни всё обратно. Это беспредел,- резко сказал Игорь.
- Катись колбаской по малой спасской!- компания пришельцев рассмеялась.
- Слушай, крохобор, гопстопник смелый, выходи со мной один на один.
Компания растерялась.
- Ты что, шмайс захотел или пёрышко,- огрызнулся Макар.
- Я защищаю своих и вызываю тебя один на один.
Макар был старше и сильнее Игоря. Образовали круг, началась драка. Макар умел драться, начал избивать Игоря, повалил на землю, бил руками, ногами. Макар нагнулся, из кармана выпала финка, Игорь изловчился, схватил её и в прыжке воткнул финку в живот своего врага. Детина свалился, сжал коленки, пошла кровь, компания Макара разбежалась. До прибытия скорой помощи пацаны уложили раненого на деревянный настил, под голову положили свёрток из бумаги. Скорая, милиция, Макара увезли в морг, Игоря в каталажку.
На суд ходили все наши, зал не мог разместить народ. Последнее слово дали Игорю:
- Во время игры меня попросили следить, чтоб не было шельмовства, я был старшим. Беспредельщики решили учинить грабёж, я не мог вынести такого\ оскорбления, вышел один на один, а убил его случайно его же финкой, так я защищал младших. Он сознательно шёл на это, надо было защищать малышей и отстоять свой авторитет. После детколонии тюрьмы Игорёк уехал в Одессу.
Ежегодно в апреле к нам прилетали стрижи. Красивы птицы, быстрые, шумные, воспринималось это обыденно.
Постучали, мама открыла дверь, на пороге стояла девочка в очках и двое ребят - пионеры в галстуках.
- Здравствуйте, я – Света. Мы со станции юных натуралистов, занимаемся изучением стрижей, они у вас гнездятся под крышей, их так много, можно, мы будем приходить к вам по данному вопросу?
- Здравствуйте, ребята. Я ухожу на работу рано утром, прихожу вечером, дома бывает дочь – школьница.
- Мы вашу дочь знаем . Она с нашего отряда, переговорили с ней, нужно ваше разрешение.
- Хорошо, приходите, когда она будет дома.
 Началось то, чего мы не ожидали. Все знали, стриж – это стриж, прилетает в конце апреля, выводит птенцов, начало июня – их отлёт на север, осенью  сюда не залетают.
В нашем дворе под крышей обшивка из досок, всё старое, дырки – это место облюбовали стрижи, их было очень много. Юнаты после школы приходили к нам, изучали всё, как надо, а пацанам интересно. День увеличивался, после детского сада я мог наблюдать за работой маленьких учёных. . Очкастая пионерка Света ходила с сумкой, в ней книги, тетради, карандаши. Все её слушались.
- Ребята, стриж – необыкновенная птица. Наша порода – чёрный стриж. В основном это городская птица, но иногда живёт в сельской местности, в каменных строениях. Он селится рядом с людьми, надеется на нашу защиту. Стрижи похожи на ласточек, но у них большое различие. Стрижи летают стремительно и прямо, но не вертикально, у них большая скорость, ласточки более мягкие, в полёте часто машут крыльями и щебечут, у стрижей резкий звук. Начинаем плановую работу.
Юнаты вели пересчёт семейств стрижей: их было сорок две, следили за кладкой яиц. Принесли специальные весы, яички взвешивали, а в дальнейшем взвешивали птенцов. Света вела записи в тетради. Весь посёлок с интересом следил за происходящим, нам было весело, пацаны брали в библиотеке книги о стрижах, даже находили стихи о них. Света собирала ребят, доставала из своей сумки книгу и читала.
- Стрижи – перелётные птицы, прилетают к нам в конце апреля, устраиваются в своих старых гнёздах, новые семьи создают новые гнёзда. Гнездятся парами (семьями). Спариваются, откладывают яйца, выводят птенцов. В это время у нас благоприятная обстановка для проживания, размножения стрижей: очень много корма для них.
Жизнь в посёлке приобретала интересный смысл – сравнение гордой птицы и человека. Тётя Варя ругала своего соседа.
- Ты живи, как человек, меньше пей, больше будь дома, вон стрижи, когда сидят на яичках, то по очереди, а ты.
- Откуда ты знаешь?
- Светка очкастая из книжки прочитала, стрижи верны друг другу выводят птенцов, первый полёт, они готовы ко всему.
- Ладно, буду учиться у стрижей.
Тем временем жизнь набирала оборот. Взрослые интересовались у Светы о жизни стрижей, начали сами наблюдать за птицей. Стрижи отложили по два яйца на гнездо, через двенадцать дней появились птенцы, голенькие, слепые, такие беспомощные. Света одевала белые перчатки, брала птенцов, взвешивала и ложила обратно, осматривала гнездо, сколько корма.
Четыре раза птенцы падали из гнезда. Наш кот сразу принимал боевую стойку, хотел унести птенца, но мы не дали ему это сделать. Всех четверых мы с Толиком похоронили в конце двора.
- Нельзя, чтоб  птенцов такой птицы съел кот, не позволим.
Я залез в гнездо, посмотреть на птенцов, в мой палец вцепился стриж. Два пальца стрижа сжимали крепко мой палец справа и два слева, очень крепко. Я вытащил руку, стриж смотрел на меня, не выпускал палец. С большим трудом освободил палец, кинул стрижа вверх, он полетел. Помню до сих пор взгляд стрижа, он не боялся, смотрел гордо. В гнёзда больше я не лазал.
В Воскресные дни Света с юнатами наблюдала, сколько раз в день кормят птенцов стрижи.
- Всё, как в книге, кормят птенцов четыре раза. Вот, ты, Толя из Одессы, знаешь, что стрижи у моря вылетают в открытое море на 7-8 часов, всю ночь в полёте, утром к себе?
- Вот это да. Я не знал.
Об этой новости одесситы узнали быстро. Все были поражены знаниями Светы.
Птенцы росли нормально . 9 мая «День победы», он был праздничным, но не выходным, все мероприятия проводились вечером в парке.
Вечер, прохлада, чистые аллеи, фонтан, военный духовой оркестр. Народ поздравлял ветеранов, в ресторанах – запах шашлыков, плова, самсы, свежих лепёшек, зелени. Все наши из посёлка имели на груди вырезанных юнатами из чёрной плотной бумаги  стрижей в знак уважения к этой птице. Спрашивали, почему у вас на груди «стрижи», а не голубь – мира. Ответ : «стриж – птица боевая и гордая».
Юнаты продолжали свою работу, народ посёлка живо интересовался всем новым, многие разговоры в компаниях были об этой птице.
- Наступает тридцать пятый день, как наши птенцы вылупились, оперение хорошее, двигаются в гнезде, много едят, скоро улетят из гнезда,- объявила Света.
Вот наступил день, когда птенцы вылетели из гнезда. Юнаты сделали отметки в тетради,  тридцать седьмой день- четыре птенца вылетели.  Родители летали вместе с ними, птенцы в гнездо не возвратились, видимо совместный полёт был прощальным.  Взрослые и дети приходили посмотреть вылет из гнезда молодых стрижей. Мероприятие интересное, юнаты подогревали всех своими знаниями. В начале июня начался отлёт стрижей на север. Света собрала юнатов в кружок, мы стояли рядом и слушали заключение работы. Стрижи улетали на Урал и Южную Сибирь. Наши места являются родиной для молодых стрижей, осенью они здесь не останавливаются, улетают на юг.
Поблагодарив всех за помощь, юнаты ушли на свою станцию.
- Учитесь у стрижей,- говорила тётя Варя,- они чистые, честные в семье, помогают друг другу, ничего не боятся, птенцов воспитывают вместе, ухаживают за ними, моются, спариваются в воздухе. После отлёта птенцов грустят по ним,  приносят еду, откладывают в гнезде, надежда, что птенцы могут прилететь.
Народ слушал, много он узнал нового  о стриже. Молодцы юнаты, приходится задумываться, на земле мы не одни, надо жить и ладить со всем, кто и что нас окружает. Любопытство ребят всегда на высоте. Всё надо знать, попробовать, изучить, поломать, необходима фантазия.
Один их наших на сборе начал рассказывать о складе битой немецкой техники:
- Пацаны, около цитадели на пустыре стоит немецкая техника битая во время войны: танки, машины, пушки. Там очень интересно. Мы ходили, надо бы всем это увидеть.
Собирались не долго. Компания в составе четырёх человек пришли к цитадели, оцепенели от изумления. Рядом с крепостью на большой территории стояла битая немецкая техника с фронтов, специально собранная для дальнейшей переплавки. Всё это огорожено колючей проволокой, охранялась часовыми.
Сидим у железной дороги и думаем, как пройти к технике.
- Видите арык, там «колючка» не до самого дна, травой всё заросло, пошли,- предложил Толя.
Спустились в арык, подлезли под «колючку» и оказались на месте.
- Надо идти в центр, с краю увидит часовой, ясно. Все за мной осторожно.- давал указание Толя.
Изумленно смотрели на пушки, гаубицы, машины, танки, самоходки. Техника построена рядами, даже здесь она выглядела красиво, хотя и битая. Нас заинтересовали танки, выбрали более целёхенький. Красавец, в крестах, ржавчины почти не было. Верхний люк закрытый, нижние открытые. Залезли в танк через нижний люк. Помещение для экипажа просторное, командирское кресло, сидения для экипажа. Меня поразили сидения, отделанные чёрной кожей, очень удобные, вращающиеся. Вооружение, оптика, связь, интсрументы были сняты. Перед каждым членом экипажа стояло табло, какие – то приборы, лампочки, нам было всё интересно. Толя открыл верхний люк, вылез на башню, так удобней рассмотреть. Минут через десять подъехал мотоцикл «B.M.W.» , на нём два офицера. С цитадели заметили Толю.
- Где они, «в тигре», около нас,- вёл переговоры по рации один из офицеров.
- Всё ясно, значит пацаны, я иду к «тигру». Кто здесь? Вылезайте!
Бежать некуда. Вышли все.
- Больше никого нет? Тебя как зовут?
- Толя.
- Ты малышню сюда привёл?
- Ага.
- Здесь военный объект. Сюда нельзя!
- Очень хотелось посмотреть немецкую технику.
- Понравилось?
Мы оживились. Начался разговор.
- Понравилось, особенно танк.
- Это «тигр», сильное оружие, много наших полегло из-за него. У немцев техника хорошая, три года здесь стоит, ржавеет очень медленно.
Нас вели на выход, по дороге офицер фронтовик нам рассказывал о немецкой технике. Заработала рация.
- Четверо ребят, возраст 6-8 лет, что делать?
- Запишите в журнал фамилии и имена.
Офицер всё записал.
- Где живёте?
- «Москва», «Ленинград», «Сталинград», «Одесса».
- Вы что, в эвакуации?
Офицер нарезал хлеба, намазал маслом, открыл банку тушёнки:
- Ешьте, пацаны.
Капитан закурил ,отвернулся в сторону, задумался.   
Мы поели, выпили чая, на душе стало легко.
- Техника понравилась?
- Да, очень!
- Техника у нашего врага была наилучшая, мы их победили, хотя живут они намного цивильней, чем мы. Всё сделано для того, чтобы человек жил нормально. Ладно, пацаны, идите. Только домой. Нигде не задерживайтесь, уже темнеет.
Мы шли домой под большим впечатлением, очень понравился ужин.
- Хорошо мужик попался нормальный ,- начал Толя,- рассказал, угостил тушёнкой. Как это так там в Европе живут лучше нас, мы же их победили. Вот выросту, поеду туда, ой как хочется поглазеть на всё это.
Летом детям раздолье, ходи в трусах, сандалии, панамка. В нашем дворе было три сарая: в одном – уголь, дрова, во втором- овощи и фрукты, в третьем – всякий хлам, еще от старого хозяина. Мы играли в прятки, сарай – самое место для этого. Компания была весёлая, играли интересно, азартно. Мать пришла с работы, попросила закончить игры. Ребята гуськом двинулись  к выходу.
- Слушай, ты видел, что у тебя в третьем сарае?
- Толя, что там такое?
- Ты бутылки видел? Их много. Видимо остались от старого хозяина.
- Да, там бутылок много. Что из этого?
- Надо их сдать и что–нибудь вкусненькое купить. Давай завтра с утра этим займёмся?
Утром мама ушла на работу, сестра дома занималась хозяйством. Пришёл Толя с четырьмя авоськами.
- Нужное дело, в них понесём бутылки. В сарае отобрали самые целые бутылки, уложили в авоськи, пересчитали их. Оказалось двадцать четыре.
- Ты смотри по шесть в каждую авоську, надо на арык, посуду помыть грязную не принимают. А это ёрш.
Толя достал ерша, металлический прут в конце щетка.
На берегу арыка никого не было. Устроились под деревом, начали мыть бутылки.
- Мой чисто, плохо вымытые бутылки не берут.
Я смотрел на Толю и делал как он, бутылки никогда не мыл.
- Всё, готово. Ложем по авоськам и на сдачу.
- Читай, «пункт приёма стеклотары».
Я читать еще не мог, но на надпись посмотрел.
- Здравствуй, дядя Яша. Посуду принимаете?
- А что у вас, джентльмены?
Толя выложил товар.
- Уважаемые, начнём осмотр и приём стеклотары.
Осмотрев всё, убрав бракованные бутылки, дядя Яша заключил:
- Что-то маловато?
- Анатолий, я вас не обманываю, но брак возвращаю.
- Ладно, давайте, брак не нужен, идем.
Отойдя в сторону, Толя предложил пойти в ресторан.
- А что мы с отцом, мамой 9 мая ходили в этот ресторан. «Интурист» называется. Обед прошёл. Народу маловато. Идем.
Мне не приходилось быть в ресторанах, но заманчиво.
- А нас пустят?
- Ты что? Здесь работает  тётя Аня наша. Ты знаешь – «Сталинградка».
Мы вошли в фойе, прохладно, никого нет, пошли в зал. Огромный зал, большие окна, на потолке люстра, на полу ковровые дорожки. Разинув рот, я стоял и любовался всем этим. Меня поразили столы, белые скатерти, на столах цветы, различные бутылочки, стулья в белых чехлах.
- Что стоим? Иди сюда.
Толя взял меня за руку, подвёл к угловому столу. 
- Садись.
- Вы  что пришли? В трусах, обормоты, уходите!
- Мы к тёте Ане.
- Анна, к тебе пришла делегация оборванцев на обед.
- Вы что, пацаны, в трусах пришли?
Тётя Аня погладила Толю по голове.
- Вам что надо?
- У нас деньги есть, мы хотим перекусить.
- А деньги откуда?
- Бутылки сдали.
Толя положил наше богатство на стол.
- Тут как раз на две порции рассольника. Есть будете. Только за другой стол не садитесь, будьте здесь в углу, так незаметнее.
Сидим за столом, разглядываем всё. На столе много интересного: бутылочки, баночки, салфетки, цветы, хлеб, вилки, ножи.
- Вот это горчица. Её едят с мясом, а можно и с хлебом, он бесплатный. Толя взял блестящий нож, открыл баночку с горчицей, намазал на хлеб. Цвет у горчицы был темно-желтый, очень красивый, заманчивый. Взяв кусочек хлеба двумя пальцами, начал есть хлеб с горчицей.
- Это полезно для еды.
Взял  кусочек хлеба, набрал ножом горчицу, Толя намазал мало, я решил намазать жирнее. Двумя пальцами взял хлеб и откусил кусочек. Закрыв рот, я не успел даже начать жевать, как почувствовал остроту горчицы, из глаз пошли слёзы, молчал, дорвался до бесплатного, а горчица всё жжёт.
Толя догадался, налил воды из графина.
- На, пей быстро. Заорёшь - выгонят.
Я стерпел, выпил воды, вытер слезы с глаз, ничего не соображаю.
- Дыши глубже, выплюни в салфетку.
Я молчу. Пришёл в себя, во рту горит. Толя взял грязную салфетку и положил ее в угол.
- Пацаны, вот вам рассольник, хлеб, ложки на столе, давайте быстро.
Рассольник был съеден, вкуснятина.
- Авоськи не забудь. Пошли!. Тётя Аня, спасибки. Пока!
  - Слушай, Толя. А если на столе нет мяса, зачем там горчица?
- Да, знакомство с горчицей не даёт тебе покоя. Мясо дома мы видим в супе маленький кусочек, больших кусков мяса у нас нет, поэтому у нас горчицы нет.
Вышли на жаркую улицу, в желудке так тепло, хорошее дело – ресторан. Здорово, хлеб там бесплатный. Шли мы в сторону магазина. Наш знаменитый магазин, около входа две деревянные кладки: в одной- икра черная, в другой – красная. Он такой родной всем. Водка была в бочках, мужики подходили, выпивали норму, расплачивались, выходили, вынимали из сапога ложку, брали икру на закуску, руками в кадку лазить не разрешали. Мы пробовали икру, не ели её, видимо что-то не понимали, больше нравился хлеб, для которого в магазине был отдел, самый лучший. Карточки отменили, хлеб покупали за деньги. Живая очередь за хлебом была большая. Рано утром мама занимала очередь, сестра шла её подменять, мама готовила завтрак, шла на работу. Хлеб привозили утром и вечером, точного времени привоза не было. Народ стоял в стороне от входа в магазин. Вел разговоры, обсуждались разные вопросы. Подъезжала телега с хлебом, разгружалась, народ вставал в живую очередь.
Телега для перевозки хлеба на резиновом ходу, закрытый кузов, оббитый толстой фанерой, всё покрашено, красиво. Лошадка, молодая, задорная, всегда  чистая везла дорогой товар, она понимала, что везет. Точно подъезжала к месту, разглядывала народ. Хозяин телеги – дядя Ваня – фронтовик, хромал на правую ногу, одет во всё чистое, не груди орденские планки. Подъезжал, подходил к лошадке, что-то говорил ей на ухо, целовал. Лошадка общалась со всеми детьми, принимала подарки – резаные овощи. Открывались створки дверок, шел ароматный запах горячего хлеба, мы подбегали, вдыхали небесный запах. Разгрузкой занимались мужчины и старшие пацаны. Льгота, они покупали хлеб в первую очередь. После разнрузки пересчёт буханок. Начиналась продажа – шли инвалиды, больные, женщины с малолетними детьми, далее живая очередь.
Однажды.
- ребята, бежим. В магазин белый хлеб привезли!!!!
 Толпа пацанов двинулась к магазину. Мы не видели белый хлеб. Знали, что он всегда черный, а тут на тебе.
Подбежали к арбе, смотрим на двух полках белый хлеб, запах хлеба тот же.
- До войны белого хлеба было много, а вот далее не стало.
- Дядя Ваня, а он будет всегда? Что это за хлеб?
- Толяшка, купит мама хлеб, тогда и попробуешь.
Мы стояли молча, разглядывали, как разгружается арба, бывает же такое – хлеб разный, что еще нового преподнесёт нам жизнь.
И вот наступили два момента в моем детстве – это расставания. Во-первых, дядя Сережа, друг Спиридона, отправлял сухофрукты из колхоза строителям, восстанавливающих Одессу, два вагона сопровождающим груз оформил на Толиного отца.
Семья собралась быстро и мы дружно двинулись на товарную станцию. Сухофрукты были в мешках, один вагон на замке, второй приоткрыт, имелось место для сопровождающего. Семья дяди Спиридона  расположилась там.
- Толя, далеко не уходи. Через 20 минут отправка.
- Ладно, мама, хорошо.
- Слушайте, я вас всех научил играть на гитаре, слова песни вы знаете. Споём «Шаланды», как мы умеем.
- Шаланды полные кефали Цок, Цок, в Одессу Костя приводил Цок, Цок и так далее.
Закончилась песня, сопровождающие сухофрукты сели, поехали. У меня в душе как будто что-то оборвалось, пропал голос, ничего не слышу. Состав уходит, ребят бегут, кричат. Навернулись слёзы, я молчу, стою на месте. Переживал разлуку с Толей.
Второе : через неделю мама сказала, что мы переезжаем в новый дом, в другом конце города. Мне так не хотелось уезжать из «Одессы». Переехали, я часто приезжал в «Москву», «Ленинград», «Сталинград», «Одессу», встречался с ребятами.
В начале пятидесятых годов большинство эвакуируемых убыли домой, оставалось небольшое количество семей, причины были были разные. Я заходил в посёлок реже, все мои друзья уехали, но чувство привязанности к посёлку меня не покидало.
В конце пятьдесят второго года  в городе прошла весть, что команду ЦДКА из Москвы выслали к нам. Наши пацаны решили всё узнать поближе.
Команда действительно прибыла в наш город, её разместили в трех больших палатках на стадионе дивизии, около штаба. У ворот стадиона стоял часовой. Футболисты ходили свободно, а вот болельщиков футбола на стадион не пускали. Народ стоял, пытаясь что-то высмотреть, обсуждали текущий момент.
- Эта команда ЦДКА, в сборной СССР играло четыре человека на олимпиаде в Хельсинки, проиграла Югославии, выбыла из соревнования. Есть в Союзе три дыры : Термез, Кушка и Мары. Что делать отношения с Тито, лидером Югославии, плохие, отыгрались на футболистах, политика. Берия со своей командой «Динамо» не может стать чемпионом СССР, так вот завалил ЦДКА, теперь он первый.
- Да, зажрались они там.
- Зря команду обидели. Первая игра с Югославией была ничья, это повтор проиграли, старались, но не получилось. Оказия какая. Это спорт.
Споры шли очень горячие, иногда зашкаливало. Команда тренировалась по воскресеньям, играла товарищеские матчи с нашими, выигрывала крупно, о ноль.
Мы знали ограду вокруг стадиона очень хорошо, пробраться туда было не трудно.
Приходили на стадион, общались с футболистами, подходили к палаткам, заглядывали в них. Зимой в Термезе холодновато, футболисты жили в палатках, отапливались печками – буржуйками, солдатские кровати, тумбочки. Я подумал – хуже, чем в эвакуации, столько помещений в дивизии, а футболистов держат здесь.
В воскресенье, после игры, футболисты одевали форму, многие были офицерами, выходили в город. Несколько футболистов были фронтовиками, видно было по наградам. В апреле 1953 команда уехала в Москву, короткое свидание с ЦДКА.
Будучи студентом, гуляя по Москве, вспомнил «москвичей». Первым делом пошел в Третьяковку, по ней все рассказы детства совпадали с увиденным.
Волгоград поразил своей мощью, Великий памятник на Мамаев Кургане, на берегу Волги. В Париже, выйдя из метро, поразился, знакомое слово – «Площадь Сталинград» на белом фоне голубые буквы. Европа помнит и не меняет название городов героев.
Ленинград - величие, спокойствие, город идущий твердым шагом, глядя на него удивляешься , разум человека дал миру этот город, сделав энергетический толчок к процветанию. Народ там необыкновенный.
А, Одесса, не зря её называют «Жемчужиной у моря»-, красивая невеста. Город, как свежий родник, зимой и летом вода в нем приятная для питья. Ланжерон, Аркадия, Оперный театр, знаменитые Дерибасовская, Пушкинская. Я остановился в Одессе у друзей, они жили на улице Радостной.  Какое сочетание. А привоз, где отдыхающие покрыты матом и загаром. Цветущие фонтаны. Незабываемый Король Одессы« Костя - моряк».
Песню «Шаланды» я пел, пою и буду петь, пока живу. Эта песня дала мне встречу с детством.
Союз развалился, все стали самостоятельными, но, для меня он остался родной. Часто бываю за границей: Западная Европа, Япония, Корея, Куба, Египет, Индонезия, Таиланд, но лучшего места для отдыха, чем Черное море не знаю. Сентябрьское Черное море, теплое, небольшая прохлада, запах кипариса, свежее вино, пробуй сколько хочешь, обилие фруктов, хороший народ. Люблю останавливаться в двориках с садом, в небольших комнатах с открытыми окнами, запахом  цветов, щебетанием птиц. Люблю Крым – Ялту. В начале осени она необыкновенна.
Устроился, как хотел: хороший домик, садик, виноградник и мои хоромы- комната, кухня, ванная, рядом Массандровский пляж. Утром рано на море, завтрак, прогулка по городу, великолепная набережная. Люблю делать снимки набережной, есть её фото разных лет, сделанных с одного и того же ракурса. Глядя на эти снимки, зимними вечерами чувствуешь наполненные ароматным запахом клумбы, терпкий морской воздух, насытиться которым невозможно, знаменитый платан.
В вечернее время гражданские сумерки, сидя в саду слышишь музыку из кафе и ресторанов. Справа звуки настройки инструментов, внизу звуки прелестного танго, кипарисы начинают активно выделять аромат свежести, на улице смех, шутки, троллейбус развозит народ  к месту вечернего отдыха. Сижу усталый, после хорошего дня. Всё то, что тебя окружает придаёт бодрость, силу, ты собираешься и идешь к морю. Под платаном оркестр играет танцевальные мелодии, отдыхающие с удовольствием вальсируют.
Поднимаюсь выше гостиницы «Ореанда» к памятнику А.М. Горького, слева растет красивая сосна, возраст более века, их было две, но одна высохла. Раньше я всегда видел эти сосны в парке, но в один из приездов увидел одну: переживал, сел на перила ограждения, обидно, такую красоту не уберегли. Увиденное было связано с потерей необыкновенной красоты, их было две сосны, осталась одна, хорошая была пара.
Люблю кафешки на берегу моря: зашёл, сел, заказал бокал белого вина, кофе, фрукты, зал неполный, летний сезон завершается. Оркестр играет танцевальную музыку, за мой столик села молодая пара, ведут весёлый разговор, сделали заказ. В Ялтинских кафе, ресторанах, пляжах не надо никого представлять, люди знакомятся сами, так и за нашим столом, сидим, ведём беседы по поводу отдыха. Пара познакомилась на пляже, решили отдыхать вместе. Они весело рассказывали о поездке в Воронцовский дворец, впечатлений много. Их поразило то, что граф Воронцов похоронил свою собаку в парке, сделал отлитую из чугуна плиту. Какая забота о собаке, она ведь служила ему, была другом. Увиденное такое наводит человека на всё хорошее и это здорово!
Официант обслуживал весело, заметил, что народу маловато – «бархатный сезон». Молодежь заметила :
- Интересно, что означает «бархатный сезон»? Может быть это, когда свежесть?
Я рассказал, что во времена дореволюционной империи в начале осени приезжал император, много состоятельных отдыхающих, вечерами было прохладно, женщины шили одежду из бархата, выходили в своих нарядах на набережную, прогуливались, развлекались. Это время назвали «бархатный сезон». Одна из версий.
Вечер продолжался, молодежь танцевала, хохотала. Один из посетителей заказал «Одесса – жемчужина у моря». Сам начал плясать первый, загорелся  одесский настрой. Танец прошел живо, песню спели отлично. Меня что-то задело, к концу вечера подошел к оркестру , поросил исполнить музыку к «Шаландам», петь естественно стал сам.
- Шаланды полные кефали….цок, цок…В Одессу Костя привозил…цок….цок…
Оркестр подыгрывал хорошо, народ вышел танцевать, песня прошла  на ура. Наш стол поднял тост за меня. Официант принёс бутылку вина, но мы её не заказывали.
- Это от заведения.
К нашему столику подсел мужчина моего возраста, представился, что он хозяин кафе.
- У меня к вам один деликатный вопрос. Только без обид. Где вы научились так петь песню с цоканьем?
Я насторожился, задал встречный вопрос.
- Вы были когда-нибудь в городе Термезе?
Мужчина снял очки, у него появились слезы, глаза изменить невозможно.
- Толя, это ты?
- Да.
Я обнял друга детства, никогда не думал, что прошлое возвратится ко мне здесь в Ялте.
Мы пересели за свободный столик, начали рассказывать о житье-бытье, вспоминали детство.
- Я тебе писал, получил ответ, адресат выбыл.
- Толя, будучи в Одессе, обращался в адресный стол, неоднократно, но тебя найти не мог, а в этом кафе бывал во время отдыха часто, но не знал, что ты здесь.
- Это всё «Шаланды»! Не зря я тебя учил.
Три дня мы были вместе. Толя познакомил меня с семьёй, приезжал ко мне в Ташкент, посетили Термез, побывали на местах нашего детства. Через год Толя попал в автоаварию, так и закончилась моя встреча с детством – «эвакуация».
Друзья детства самые бескорыстные, чистые. Мне повезло, что я жил среди золотого фонда СССР – народ, находившийся в эвакуации.
Встреча с Толей – дар божий. Жалко, продлилось не долго. Приезжая в Ялту, еду на водопад Учан-Су. По дороге схожу на городском кладбище. Здесь похоронен прекрасный человек – мой друг – Толя. Я иду к нему.