Жиртряс

     Как только я ни называл Ермака, какие только ни придумывал ему прозвища—обидные и не очень, насмешливые и дурашливые, ласковые и официальные.

     Официально я называл его Ермак Тимофеич, как и положено. Так было написано в его родословной: отец—Хиро с Голубой Звезды, мать—Ирма. У обоих его родителей были офигенные родословные, в них значились чемпионы США, Франции и др. Его отец Хиро был чемпионом ЮАР.

     Но наш Ермак не стал чемпионом. Знаете почему? Да все очень просто! Когда ему исполнился год, мы повезли его менять его щенячий паспорт на взрослый и как раз попали на выставку с квалификационной комиссией. Мы были абсолютно потрясены, когда нам обозначили огромную кучу недостатков Малыша: запушенный хвост, превышение размеров (подозрение на маламутов среди его предков) и т.д. Но наши чувства огорчения и разочарования рассеяла хозяйка Хиро, отца Ермака, которого он повторил до мельчайших подробностей и который был как-никак чемпионом ЮАР: за все просто надо платить деньги. И, к сожалению, в собачьем мире люди тоже устроили тот же бардак, что и везде, и звание чемпиона означает лишь, что за случку с чемпионом его хозяева будут получать намного больше обычного. И щенки от чемпиона будут стоить намного дороже. Поэтому и звание чемпиона точно так же покупается и продается, как и в спорте, и в политике и везде. Так и не стал наш Малыш чемпионом и не получил чемпионской ксивы из-за продажности судей.

     Но кроме официальной жизни по паспорту у него была еще очень бурная неофициальная, и в другой жизни у него было множество разных имен и прозвищ. Как я только ни обзывал его: Пушистик, Ушастик, Звездочка, Малыш, Зайчик, Медвежонок, Жирдяй или Жиртряс …

     Часть из упоминаемых прозвищ в-общем-то интуитивно понятна: хаски—очень пушистые собаки, и от них летит столько шерсти и пуха, что когда они теряют эту шерсть два раза в год, пол в квартире покрывается слоем пуха, и даже многократные уборки каждый день не дают результата. Аналогично и с Медвежонком—в главе «Беовульф» я рассказываю о том, что шерсть у него была медвежья. Но вот Зайчик… Как можно Волка называть Зайчиком?

     И тут на помощь нам приходит НикНикыч Вашкевич—широко известный в очень узких кругах арабист, военный специалист по арабскому языку. Как бывший военный он не знает дипломатии (по известному выражению «когда говорят пушки…») и потому бывает порой довольно груб с собеседниками, зато он хорошо знает арабский.

     Занявшись поисками Пра-языка, на котором разговаривали в древности (помните в Библии «На всей Земле был один язык и одно наречие»?), НикНикыч обнаружил, что этим Пра-языком был как раз современный пушкинский русский язык с переложением современного арабского. Не берусь спорить с маститым военным арабистом, единственным возражением будет только одно: любой язык на Земле вышел из этого Пра-языка и потому любой язык можно называть его производным, а не только два хорошо известных военному арабисту языка. Но суть не в этом—а в том, что тайный смысл многих русских слов и особенно поговорок лежит в арабском, и тут уж у НикНикыча по остроумию поиска этих скрытых смыслов нет равных. На эту тему им были исписаны тома. И—подходим, наконец, к главному—смысл ласкательного обращения к любимому существу (человеку или животному) «Зайка» по-арабски значит (не помню точно) «Любимый» или «Милый», как-то в-общем очень ласково и умилительно. Знаю-знаю, «любимый» по-арабски «хабиби»,  а «Заек» это еще какое-то ужасно ласковое обращение. Поэтому, даже не зная арабского, русские люди интуитивно называют своих любимых Зайками. Вот почему грозный мощный Волк, Хозяин Леса и Мудрец, Воин и Покровитель, стал у меня Зайкой.

     Конечно, были и обидные прозвища вроде «Жиртряс», и ему тоже было порой обидно и даже неприятно слушать такие прозвища в свой адрес, которыми дети всегда дразнят толстых и неуклюжих сверстников. И все почему? Да потому, что в детстве он был невероятно, нереально жирным, настоящим Жиртрясом! Даже на фотках видно, что он был намного жирнее своих 4х братьев—настолько, что когда пришла пора забирать его, из-за своей жирной талии он не влез в клетку для перевозки 2х месячных щенков хасок! Ведь весил-то он на все 3 месяца.

     Так к нему и приклеилось это обидное прозвище. И хоть потом он вырос в невероятно худого, поджарого как струна, жилистого и мускулистого, ловкого и гибкого, выносливого волка—но обидное прозвище все равно сохранилось за ним, и он даже порой откликался на него.

     И знаете, для кого я пишу эту главу? Для тех детей, которых другие дети дразнят жиртрясами. Что они вообще понимают в жиртрясах? Главное—не быть жиртрясом в душе, потому что из рыхлых жирдяев можно запросто вырасти в чемпиона! Надо только перестать ощущать себя жиртрясом и заняться спортом, а еще лучше—цигуном!

     Малыш, мы помним и любим тебя—и ты всегда будешь жить в нашем сердце.