По дороге домой

       Солнечное утро самое лучшее время. Весной и у моря. Наш дом освещается косыми лучами, которые сквозь плети винограда добавляют яркие пятна на стенах, окнах и даже на фронтоне с небольшой дверью. Еврозабор и огромные железные ворота создают видимость крепости. Большой двор с собакой в центре. Алабай Баффи  сама нашла это место и всю ночь лежит на траве, посматривая за тремя калитками. Она совершенно не лает. Для этого во дворе есть «двортерьер» Шарик, подобранный сердобольными внуками на улице. Собаки уживаются между собой по причине разных полов. Как и люди, вероятно.  Я включаю радио и жду. Под поликарбонатовым навесом еще прохладно. Вот и зять выходит из отдельного входа в дом.
- Гарифович. Что так рано ? Куда-то собрались?
- Понимаешь, какая штука. Вчера смотрел чемпионат Европы по бильярду среди женщин. Узнал, нечто интересное. Одна из участниц заявила, что совершенно не занимается домашней работой. Даже сумки с продуктами не носит. Потому что нельзя перегружать мышцы. А мы с тобой играем всегда по вечерам. Поэтому я проигрываю чаще. Устаю, наверное, больше.
- И какой вывод?
- Простой. К барьеру!
Мы спускаемся в сад и перед нами гордость последнего строения. Зеленый пластик вместо окон под профилем. Стен нет. Только продолжение фундамента и на нем вся конструкция помещения. Большой, десятифутовый стол покрыт новым сукном. В углу стеллаж для киев. Пластиковые кресла возле мини бара.
- На что играем?
- На счет. «Призы» с утра недопустимы.
Первую партию я выигрываю легко. Вторую с трудом. Третью проигрываю с «сухим» счетом. Зять разозлился всерьез. Я успокаиваю.
- Сухой счет приравнивается к двум победам. Ничья. Пошли просить кофе.
 Под навесом сидит дочь и уже «балуется» Экспрессо.
- Анечка, сделай нам тоже.
- Я - то сделаю. А у тебя, папа, допуск есть? Ты контроль прошел? Как давление?
 Дочери сорок лет. Как-то незаметно наши заботы поменялись. Вроде недавно носил ее по гарнизону Федотово. Друг Шамаев, увидев нас, всегда изрекал одну и ту же фразу.
- Анна на шее. Это на всю жизнь.
А сейчас мне уже не поднять. Столкнуть не получится. Пара подобралась. Зять около двух метров и дочь «вымахала» такой же.   И обоим по сотне килограмм.
- Давай, давай. Не заставляй отца ждать… Маленькую чашечку.
- Сейчас сделаю. Надеюсь, ты Юрика не обижал. Не испортил ему настроение на целый день?
- Да, ничья у нас.
- Тогда ждите. Айн момент.
Анна тушит сигарету в хрустальной пепельнице и забирает со стола пачку.
- Это я для того, чтобы ты не писал на них свои гнусные изречения.
Ждем.
- Гарифович. Так что вы решили с бабушкой?
- Рискуешь Юрик. Услышит Ирина «бабушку», будешь «пятый» угол искать. Тещи, они… и в Африке тещи. А по существу. Я морально давно готов вернуться на Родину. А жене нужна веская причина, чтобы уйти с работы.
- А как же все это? Дом. Гостевой домик. Гаражи, Девятка, почти новая. Бильярдная, наконец. Здание под магазин. И сад. Тридцать деревьев. Виноград везде. Можно сказать, только жить нормально начали.

- Ты еще забыл. Кладовку, туалет, сауну. Навес этот. Все сделано нами. Даже огромная компостная яма. За тринадцать последних лет мы славно потрудились. Но… мы здесь чужие. Знакомых много, а друзей нет. Работа у жены есть, но многие  больные здоровее ее.  Море рядом, курорт почти, а купаться не хочется. Этот лиман, сточная канава Украины. Внуки выросли. Но жить, конечно, можно.
- Так в чем дело?
- Это, Юрик, они после поездки в Россию такие. На юбилей полка съездили.
На стол ставятся две чашечки аромата.
- Большая Юрику.
 Дочь садится на скамейку поодаль. В руках тоненькая сигарета.
- Они побывали на Родине. Вот и «нахлынуло». Папа! А где бы тебе хотелось «бросить якорь»?
- В средней полосе. Чтобы лес, озеро. В крайнем случае, река. Обязательно около воды.
- Это потому, что ты вырос в Миньяре. «Под горой», как хоббит. Там скалы, река и …баня.
- Это точно…
- А мне  так здесь комфортнее. Безбрежность воды. Горизонта не видно. Бесконечность всего. Даже жизни. Да и тепло тут. Я как вспомню Урал зимой, так сразу мерзну. 
- А вам и не надо ехать никуда. Правда в стране такое творится, никто не знает, во что это выльется. «Майданутые» совсем с ума сошли. Переворот уже произошел.  Но, «наша хата с краю», как здесь говорят. Впереди весна. Конец марта. Твой день рождения отметили. Половину огорода засеяли. В апреле остальное. Мои книги все разошлись по адресатам. Буду работать. Отзывы хорошие, …кроме одной. Но это меня даже обрадовало.
- Ничего себе. Почему?
- Просто. Если бы этот человек похвалил книгу, то я бы огорчился. Он же бывший замполит.
- Поняла. Эту категорию людей ты, как бы мягче сказать, не сильно ценишь.
- Не я. Они не ценят. Ни людей, ни труд их. Но это уже их проблема. Хорошо, что власть таких, кончилась. Хорошему тоже есть место в жизни…

         Мобильный телефон включился неожиданно. Виброзвонок погнал аппарат к краю стола.  Анна поймала его уже  в воздухе.
- Папа. Это тебя. Звонят из России. Номер мне не знаком.
Я слушал минуты две. Потом ответил, что позвоню вечером.
- Кто в такую рань названивает?
Почти проснувшаяся жена стоит в дверях.
- Еле успела халат накинуть. Весь дом разбудили.
- Иди сюда и садись. В твоем распоряжении сегодняшний день. Вот и решение вопроса.
Только что нам сообщили, что твоя мать в тяжелом состоянии госпитализирована. Инсульт. Лежит в районной больнице. Придется ехать. Хорошо, что паспорта иностранные успели оформить. Думай и принимай решение.
- Беру отпуск. Потом еще месяц, как пенсионеру. Два месяца нам хватит поднять ее. Сегодня пишу заявление, а ты позаботься о билетах. Юра нас отвезет в Николаев. Давай тем же поездом, через Мелитополь. Он в Челябинск приходит утром. Автобусом до поезда из Крыма в Екатеринбург. Мне понравился этот маршрут.

        С этого момента  некоторые вопросы жизни поменяли свои места. Здоровье, финансы, огород, работа, перестали быть главными.  С билетами повезло, нижние плацкартные места. Жена разгадывает кроссворды. Я веду «визуальную ориентировку». Села и городки Украины проплывают за окном. Новые постройки рядом с «хижинами дяди Тома». Иногда интересуюсь.
- Как ты себя чувствуешь? Не укачивает?
Ирина только отмахивается.
- Не мешай думать. Считай ворон,… когда штурману нечего делать.
- В наше время такого не было. Чтобы делать нечего. Это сейчас Джипиэсы и Глонассы разные.
Мое беспокойство понятно. Три дня назад пережили ее приступ, но обошлось.

      На границе внимательные люди интересуются.
- Сроки пребывания в России?
- Как обычно, три месяца.
- Счастливой дороги.
Вновь поселки и городишки, где хибары и «евродома» соседствуют.
- Ирина. Зря Кучма написал книгу, что Украина не Россия. Везде одно и то же. Такой же бурелом в лесу. Одинаковые заборы. Запустение преобладает. В Европе не так. Там леса, как парки.
- Тебе виднее. Ты мир посмотрел. Не то, что я.
- Ты забыла как по «заграницам» моталась?
- Кто, я?!
- Прибалтика, Грузия, Азербайджан.  Сейчас все это – зарубежье.
- Ты еще Вологодскую республику вспомни, Урал, Крым.
- Не дай Бог. России распадаться нельзя. Она, как цемент, мир держит.
- А Украина?
- Она… заболела. Онкология. Прогноз неутешительный.

     В Самаре врач скорой помощи РЖД категорична.
- Я не могу купировать приступ. Снимаю вас с рейса. Сейчас подойдет машина.
Приходится вмешаться.
- Извините. Вы от давления укол сделали. Сейчас будет легче. Дайте нам до Уфы доехать.
- Какая разница. До Челябинска все равно…не дотянуть.
- Так в Уфе сестра моя. Старшая. Там и больница рядом. И остановиться есть где. Денег-то у нас не очень.
- Под вашу ответственность. Тогда… удачи.

      Через каждые пять минут слышу.
- Сколько времени? Далеко еще?  Боли… законсервировались. Ни лучше, но и не хуже.
Я прекрасно знаю наше  место, но пытаюсь успокоить.
- Да ночь на дворе. Скоро уже. Я уже и сестре позвонил. Они ждут нас на вокзале.
Пока сестра с племянником ведут больную к машине, успеваю заглянуть в кассу.
- Извините. Я могу сделать остановку по этим билетам?
 Полная, от долгих сидений в креслах, женщина «уплывает» за перегородку. Потом невероятно медленно усаживается.
- Ничем не могу помочь. Билеты приобретены вне территории России. Дальше за свой счет.

      В больнице номер 21 нас уже ждут. Молчаливый персонал возит жену из кабинета в кабинет. За полчаса пройдено обследование.  Врач приемного отделения категоричен.
- УЗИ и анализы подтверждают необходимость операции. Мы Вас оставляем. Давайте паспорт, полис.
Уставший человек смотрит на  документы и молчит. Говорит, подбирая слова.
- Понятно. В таком случае услуги платные. Три двести в сутки и отдельно за операцию.
Жена смотрит на меня как на директора Центробанка, которого вот-вот снимут с работы. Я не успеваю. Сестра вмешивается.
- Не беспокойтесь. Мы все оплатим. Делайте все, что положено. Какая палата?
Оставив больную, иду к выходу, осматриваясь. На носилках лежат девушки.
Их всю ночь свозили из ночных клубов. На полу сидят, с отрешенным видом, парни. Этим на все, даже на свою жизнь, наплевать.  Медики пытаются дозвониться до родственников по телефонам пациентов. Пять часов утра. «Варфоломееская» ночь продолжается. Сестра объясняет.
- Не удивляйся. Обычное дело. В нашем доме вообще молодежи не осталось. Мои соседи мне удивляются, как я сына уберегла.
- Действительно, как?
Племянник Рустем смеется.
- Запрещенными   методами. У нас иначе нельзя. Я и женился в сорок лет,…когда разрешили.
- Да ладно тебе,- вмешивается Клара,- не придумывай. Строгость не бывает жестокой.
Потом уже мне.
- Кстати, за деньги не беспокойся. Соберем как-нибудь.
- Да у меня есть немного. Из банки взял.
- Не из банки, а из банка. Тоже мне, писатель.
- Вот тут, сестричка, ты не права. Деньги я взял из банки под кроватью. Стеклянной. Я туда   складывал выручку от продажи книг.
- Прибавочную стоимость получил?
- Нет, конечно. Я, как тот поэт, которого хотел Тимур казнить. В стихах своих обещающий, подарить город девушке… за ее родинку на щеке. Воина это страшно возмутило, и он приказал привести к его стопам негодяя.
- Прежде чем я тебе отрублю голову, ответь. Я за этот город положил несколько тысяч  человек. Ты же за какую-то родинку шлюхи,  хочешь отдать такую добычу.
Поэт улыбнулся и ответил, показывая на свой рваный халат.
- О! Повелитель правоверных Вселенной! Я поэтому и бедный такой, что …добрый.
Тимур оценил шутку. Подарив новый халат,…выгнал поэта из города.

      После обеда я иду  в больницу. Апрель разлился лужами по всем дорогам. Машины поднимают фонтаны грязи. Зимние ботинки промокли. У входа дежурная заставляет одеть бахилы. Везде порядок.  Ночных пациентов развезли. Кого домой, кого в палаты, кого в морг. Жена лежит под двумя капельницами.
- Я не знаю, что мне льют, но приступ сняли очень быстро. В понедельник решат, что дальше.
На соседней койке женщина отчаянно кашляет, отворачиваясь к стенке.
- А что в хирургическом отделении делают… терапевтические больные?
- Там мест видимо нет. Эпидемия. А… блат есть. Вот и положили.
- А как обслуживание? 
- Великолепно. Особенно медбрат Фаиз. Он учится в мединституте. А здесь подрабатывает. Вот он будет настоящим доктором.  Я знаю, что такое «найти вену». Этот юноша уже умеет все. Он не из города. Наверное, поэтому.

     В воскресенье вся палата температурит. В понедельник меня приглашают в кабинет заведующего отделением.
- Итак. Острый период мы сняли. Но операцию делать нельзя. Пока не победим грипп. Дней десять надо подождать. Можете лечиться дома.
- Когда я могу забрать жену?
- Заплатите в кассу и с квитанциями ко мне. Выписку я подготовлю.
Шесть тысяч четыреста из десяти ушли на оплату.  Кассирша еще ворчит.
Какие два дня? Три дня. Пусть и не полных. А этот сердобольный Фаиз написал два.
- А у меня больше нет. Только на билеты до Челябинска. Там теща в больнице с инсультом. Соседи звонят, что можем и не застать ее.
- Ну, что же. Тогда удачи. Мы, тоже люди.

     В поезде делаем уколы друг другу. Грипп навалился и на меня. В доме у тещи картина запустения. Угол кухни завален объедками. Это что-то напоминает.
- Смотри жена. Почти как у директора базы « 61 Коммунаров». Он, когда уезжал на неделю, купил судака. Разрезал на семь частей и разложил на полу. Но кот сожрал все почти за один день. Потом оставил везде визитки. Содрал обои со стен. Страшно голодный и обиженный, встретил хозяина. Так и у нас. Кто кота-то дома оставил?
Бывшие соседи, которые присматривали за домом, оправдываются.
- А мы что? Нам сказали кормить, что мы и делаем. Принимайте по описи собаку и эту рыжую, наглую морду.

         Через день привозим тещу домой. Она рада нашему приезду.  А в больнице рады еще больше. Я шучу, что теперь у меня служба «год за три», как на войне.  В первые дни слоняюсь по двору, не зная, за что браться. Пристройка  к сараю рухнула на старую мебель. Железный гараж забит под крышу «промежуточным, между квартирой и мусоркой», материалами. Разбитые стекла окон пропускают тусклый свет скупого солнца Урала. Огород превратился в заросли бывших деревьев.
- Что думаешь делать?
- Работать по Чехову. Займусь «Вишневым садом».  Тебе корни лопуха не нужны? Вся земля покрыта прошлогодними колючками.
- Зачем?
- Лекарство же. Но я не знаю, от каких болезней. Помнишь,  на базаре одна бабка продавала траву.  Листики в виде сердечка….от сердца. Острые,  от колик. Круглые, от глаз. И так далее. Хорошо, что выгнали, а то бы притравила кое-кого.  А вот лопух от чего? Вспомни, как мальчишки в девчонок репьями бросали. А вы мучились, выбирая их. Значит, репейник для волос.
- На этот раз ты угадал. Корни применяются как мочегонное и потогонное средство. Так же при подагре и ревматизме. Настой на миндальном или оливковом масле называется «репейное масло». Наружно, для укрепления волос. Не притворяйся дурачком.

      Целые дни я провожу «на свежем воздухе». Иногда жена выходит ко мне и устало садится на маленький стульчик.
- Все. Больше не могу. Все, что ни сделаю, ей не нравится. Еще и обзывается.
- Успокойся. Мы слишком долго жили далеко от нее. И «притирки» не получится. Возраст.
- И что делать?
- То, что считаешь нужным. Я вот никого не спрашиваю. Разломал все пристройки. Сжег весь мусор. Вывез мешки с бутылками на свалку. Спасибо, что соседи хорошие. Помогли. А ты вари обед. Корми мать. И…следи за своим давлением. И, вот еще. Завтра привезу нотариуса. Мать напишет доверенность на представление ее во всех органах власти и в сберкассе. Ну, чтобы мы с тобой ходили по инстанциям, а не она.
- А если мама не согласится?
- Вот тут твоя главная ошибка. Не надо говорить человеку, что у него есть право выбора. Ваш Бог это однажды сделал. Посмотри, к чему привело. А поколение наших родителей таково, что они не спорят с официальными лицами.

    На второй день мать подписала все необходимые бумаги. Мы перестали просить деньги на хлеб. Но сложностей не стало меньше.
- Вы думаете оформлять разрешение на временное проживание?
Строгая сотрудница миграционной службы ждала ответа.
- Это обязательно?
- А как вы думаете быть на нашей территории через три месяца? То есть уже,  через два.
- Сейчас решим. А что для этого нужно сделать?
- В соседнем здании вам все объяснят.
Солидный мужчина представился.
- Алексей. Очень приятно. Вы не беженцы?
- Да нет, конечно. Приехали ухаживать за матерью, но боимся, что за три месяца не управимся.
- Я вам подготовлю все документы. Вы пройдете медкомиссию в области. Она платная. Заплатите еще и  госпошлину. Далее в миграционную службу. Приезжать надо пораньше. Народу много. Давайте ваши бумаги.

      Узкий коридор не может вместить всех желающих. Кого только здесь нет. Умудренные строительным опытом, таджики. Казахи, переезжающие к родственникам. Молодежь, мечтающая стать студентами в России. Беременные женщины, идущие вне очереди. Благополучные армяне, уже нашедшие свой бизнес. Отчаявшиеся грузины, молчаливые и похожие на Мимино. Русские, но с Украины. И мы.
- А вы то, что здесь делаете?
Вопрос задает женщина из очереди. Она принесла десять паспортов для прописки на своей квартире. Маленький бизнес. Потом поясняет.
- Вы родились здесь, учились, работали, служили, наконец. У вас должна быть другая программа. Но РВП не помешает.  РВП – это разрешение на временное проживание.  Когда получите штамп в иностранный паспорт, именно в иностранный, подойдите к Алексею, он все разъяснит.

      Все документы оформлены. Ждать два месяца. Вечером дочь сообщает.
- Маме надо приехать, чтобы уволиться. Ей надо сдать аптеку в медпункте.
Теща уже научилась обслуживать себя. Некоторые странности в ее поведении настораживают. Но, кто сейчас идеален? Замечаем, что мать радуется нашему отъезду. Бывшие соседи обещают «присмотреть». Все вроде хорошо. Билеты на Украину покупаем через Москву. Остальные поезда отменены. Ничего страшного. Посмотрим столицу.

     На вокзале жена покупает новый журнал кроссвордов «Тещин язык». Мы едем с одной сумочкой продуктов. Вроде, как в короткую командировку. Уже в вагоне неожиданно.
- Заки, посмотри внимательно. Я, кажется, выиграла большую сумму,… миллиона полтора.
Я не верю в такие удачи, но соседи по купе подтверждают. Приходится смотреть.
- Ну, не полтора, а два. На карточке со стертым защитным слоем четыре кошачьих лапки. Каждая по пятьсот тысяч. Тут и номер бесплатного телефона. Звони, если…веришь.
- Да ты что? Это же официальная бумага. Издана в Москве.
- Журнал ответственности не несет за публикуемые материалы. Он сдает в аренду свои страницы.
- А вот и позвоню. Фома неверующий.

     - Ты знаешь? Очень вежливая девушка записал мой адрес. Даже переспросила отчество. Я сказала «как у Сталина», Виссарионовна. Через  месяц в Есаулку придет письмо с условиями получения выигрыша. Вот так-то. И я уже знаю, на что его потрачу.
- Может быть, машину в России купим. Хотя бы не новую.
- Ни за что. У тебя на Украине «девятка», вот ее и перегоняй.  Журнал спрячь. Пока никому не говори. Надо подождать. Все может быть.

     В селе, на окраине Очакова, народ разделила весть о Крыме. Одни, осторожно «За», другие категорично «Против». Многие потеряли друзей и приобрели  врагов только по причине отношения к фразе «Крымнаш».

       Мы рады встрече с детьми и внуками. Пока все хорошо. Настораживает отсутствие отдыхающих. Базы отдыха не заполнены. Некоторые хозяева работают сторожами своего имущества.  Жена сдает аптеку и увольняется с работы. Я иду в сберкассу. За три месяца набежала приличная, по местным меркам, сумма. Знакомые офицеры запаса и в отставке интересуются.
- Где ты пропадал? Не в Донецке?
- На Урале мы. За тещей ухаживаем. Она после инсульта. 87 лет почти.
- Хорошая легенда. А знаешь, в чем твой прокол?
- Интересно.
- Билеты ты взял из Мелитополя. А поезд этот идет через Донбасс, Ростов. Не думай, что здесь все лопухи. Но тебя никто не осуждает. Это твое личное дело.
Дальнейший разговор бесполезен. Показывать билеты, - только убеждать в обратном. Мне вновь, как когда-то в молодости, не верят. Загадка всей жизни. Дочь смеется.
- Да тут телефоны оборвали. Люди принимают желаемое за действительное. Сами-то ничего не хотят делать. Не оправдывайся.
- Я это с детства помню, «оправдываются только трусы».
- Ноутбук забираешь с собой?
- Да. Есть много новых сюжетов. Мне виртуальная подруга, сестра одноклассницы, Ольга Рябинова посоветовала писать рассказы. Попробую. Да и повесть «Отец» надо переписать полностью. Идея сменилась.

         Неделю ходим на море. По вечерам стук шаров возвращает к прежней жизни. В «Ощадбанке» меняю карточку. Основные проблемы решены. Пора прощаться. Ирина пишет доверенность на имя дочери для получения пенсии. На уплату всех услуг.  Поезд из Крыма на Урал отменен. У нас одна дорога, через Москву.

         Поезд из  Николаева точен как самолет. Июньское солнце раздело людей. В вагонах духота. Благо пассажиров мало. Такого не было никогда. Чтобы в курортный сезон поезда ходили с неполной загрузкой. Жена напоминает.
- Ты тот журнал не забыл?
- Он в сумке с «ноутом». Два миллиона, все-таки.

          В Московском метро стоять не приходится. Все нам уступают места. Видимо, постоянное напоминание о правилах действуют. А, может быть, мы уже так выглядим.
К обеду дня рождения Ирины мы в Есаулке. На календаре девятнадцатое июня. О застолье речь не идет. Теща начинает удивлять.
- А когда вы собираетесь уезжать?
- Как уезжать? Мы начали оформлять разрешение на временное проживание. Ты нам разрешила проживание в виде бесплатной аренды жилья. За тобой уход нужен.
- Да меня любой возьмет к себе. Я могу сама решить… кто ухаживать будет.
Расстроенная Ирина встает и уходит из-за стола. Я остаюсь.
- Тут такое дело, мать. Если честно, то ты здесь никому не нужна.
- Как не нужна? Мне уже предлагали…
- Догадываюсь, кто и что предлагал. Людям нужен твой дом. А с тобой они быстро управятся. Месяца за два. Не больше. Не будь такой наивной.
- А вам что надо?
- Объясняю. Наши с тобой интересы совпали. Мы с твоей дочерью возвращаемся на Родину. А ты получаешь пожизненный уход. Ты еще должна увидеть, что можно сделать с жильем по - настоящему.  Крышу надо менять. Ворота и забор поставить. Во дворе порядок навести. В гараже и в огороде. Землю обработать. Тут одним годом мне не отделаться.
- И кто все это будет делать?
-Я.
- Что ты умеешь? Ты же бывший военный. Звание забыла. Ты из армии кем ушел?
Я не знаю еще, теща прикидывается, или серьезно.
- Да генерал я. Если точно, то генерал-майор.
- А чего никогда не говорил, что генерал?
- Неудобно перед соседями. Зять генерал. А теща в такой нищете живет. Будем исправлять…
- Какой нищете? Ты знаешь, сколько у меня денег?
- Вот, вот. За твои же деньги, тебя и уморят. Кстати, и денег у тебя немного.
- А это что? Смотри. Одна книжка, вторая, третья, четвертая…
- Не разбрасывайся погашенными книжками. Так, смотрим. Снято пятого июня одиннадцать тысяч. Счет закрыт. С другой книжки снято того же числа тридцать тысяч. Тоже книжка погашена. С третьей снято восемнадцать штук. Итого, шестьдесят девять. Три книжки погашены в наше отсутствие. И где эти деньги? Что-то купила?
- Мне ничего не надо. Деньги в коробке с квитанциями.
- Квитанции есть. Денег нет. Может быть, спрятала и забыла. Поискать?             
- Ищи. Сделай милость.

       Во время поиска по принципу наставления по боевой деятельности разведывательной авиации определили участки. Просмотрели все коробки, белье, шкафы. Через три часа на столе лежат только пустые коробки из-под золотых украшений.
- А теперь серьезно. Кто тебя водил в сбербанк пятого июня?
- Никуда я не ходила. Раз пропали из дома, значит вор…домашний.
- Мы только что приехали. Но это ничего не значит. Меня во многом подозревали, но в воровстве никогда.

       Дежурный полиции лаконичен.
- Ждите. Группа выедет по готовности.
 Около полуночи у дома останавливается машина с мигалкой. Деловой лейтенант и стажер в звании  майора. Вот и вся группа. Они детально расспрашивают под протокол всех по отдельности. Со мной оперативник беседует дольше всех.
- Вы можете свои предположения высказать? Любые. Мы все равно будем проверять.. Пока версий маловато. Замки у вас в доме исправные. Грабежа не было.
Я начинаю рассуждать вслух.
- В принципе, дело не сложное. Надо узнать несколько вещей. С  кем  мать ходила в сберкассу? В каких купюрах были деньги? Кто из ближайших знакомых сделал за это время крупную покупку? У кого не выплачен кредит? У кого мог быть ключ, пока мать лежала в больнице?
- Вы знаете ответы на некоторые вопросы?
- Предполагаю. Но говорить не буду. Доказательств нет.
- Вы в армии кем были?
- Воздушная разведка Авиации ВМФ. У нас есть методика классификации противника по косвенным признакам. Ту что-то похожее.
- Вы правы. Я думаю, что потеря найдется. Подпишите показания. Вот здесь и здесь.
Через час полицейские покинули место происшествия.

       Звонок из миграционной службы заставил нас утренней электричкой отправиться в Челябинск. Мы терпеливо прошли все необходимые процедуры. Вплоть до снятия отпечатков пальцев. К шестнадцати часам в наших иностранных паспортах появились штампы о РВП. Теперь время пребывания в стране не ограничено тремя месяцами.  Пройден еще один шаг по дороге домой. А у тещи на столе лежит пакет с деньгами.
- Мать. Откуда денежка?
- Нашла. В коробке с квитанциями.
- И колечки твои тоже?
- Да все там было. Вы плохо искали.
- Отлично. Надо позвонить твоим друзьям. Чтобы не волновались.
- Не звони. Они уже знают.
- Ты им сообщила?
- Сами приезжали. Недавно уехали. На новой своей машине.
- А полиция?
- Ты их вызывал, ты и звони.

      Через час молодой участковый пишет протоколы раскрытого дела. Все стороны довольны. Кроме тещи. Она встает ночью и в темноте начинает жечь спички. Пакет с деньгами каждый день  в другом месте. Дома начинаются пропажи. То паспорт, то пенсионное удостоверение, то колечко, то крестик. Мне это изрядно надоедает. Я собираю все ценные вещи в доме и складываю в коробку. Потом на глазах у тещи все это ставлю на  шкаф под самым потолком. Мать прекрасно видит свои накопления, но достать не может. На некоторое время в доме наступает спокойствие. Ирина недоумевает.
- Неужели знакомые замешаны в краже?
- Скорее всего, нет. Возможно, мать сама отдала им на хранение. А когда в дело вмешалась полиция, то они срочно все вернули. Дело закрыто.
- А почему она чужим людям верит больше, чем нам? Может быть, я и не дочка ей. Подкидыш какой-нибудь, а?
- Мы просто пока…чужие. В доме, в стране. Слишком долго были иностранцами. И возвращение будет долгим. Терпи.

        У соседа смуглые мужчины разбирают часть дома.
- Привет, Леша. Что это ты задумал?
- Коттеджи наши еще при Хрущеве строили. Кухня маленькая. Да и ванная,… только стоя мыться. Расширяюсь.
- Молодец. А у тебя щебень, если останется, продашь?
- Да, бери так. Считай, гуманитарной помощью,…хохлам.
- Спасибо. Хочу сюрприз теще сделать.

       Перед днем рождения матери сооружаю ей подарок. В просторном дворе, где когда-то дворовый пес купался в репьях, а теперь в цветах, ставлю беседку. Зеленый поликарбонат аркой накрыл стол и раскладную скамейку из старой кровати. Мать сидит на улице и все время оглядывается. Знакомые приносят торт, мы пьем чай из новых чашек.  Потом начинается самое интересное. Хозяйка осматривает огород. Ровные ряды грядок радуют урожаем кабачков, моркови и томата. Бочки с водой ждут вечернего полива. Окна сияют в лучах поздно заходящего солнца. Бетонные дорожки подметены и политы водой. Напоминаю.
- В арабских сказках говорится, что только в богатых домах двор поливается водой. Оно понятно. Вода великая ценность.
 Мать страшно обеспокоена. Причина выясняется неожиданно.
- Вы зачем меня сюда привезли? Везите меня домой.
- Ты что, мать? Это же твой дом.
- Не обманывайте. Это чужой дом, огород, двор.
- А гараж? Твой?
- Был мой. Зачем вы его забрали? Там столько вещей…
Жена устало опускается на скамейку.
- Все. Крыша поехала. Что делать?
- Ремонтировать. Купить европрофиль и вперед, и вверх.
- Шутишь, да? Я про другую крышу. Про… головку.
-  Если серьезно, то тебе будет легче. Наша задача упрощается. Отныне ты не услышишь упреков, обвинений и других плохих слов. Наши миры разделились. Она в своем мирке, а мы…рядом.

       С этого времени стало и легче и тяжелее. Мать не вмешивается в наши дела. Но физически перестала следить за собой. Ирина постоянно ходит за ней с тряпкой. Белье  стирается каждый день.
- Может быть, в больницу ее положить? Пусть назначат что-нибудь. Я вот книжку ее нашла. Там диагноз. Ишемическая болезнь мозга. Да и последствия инсульта.
- Нельзя. Представь. Как мы будем выглядеть. Приехали хохлы. Упрятали мать в дурдом.  В другую больницу ее не возьмут. А сами живут. Припеваючи. Пусть невропатолог посоветует.  Будем заботиться. Это единственное, что можем.

       Начальник почты просит прийти за письмом. Получаем большой конверт с надписью «Осторожно, документы на два с половиной миллиона рублей» Там письмо директора «ООО Почта России» о там, что Ирина выиграла главный приз года. И тут же каталог. Надо только заказать товары на сумму «более тысячи рублей». Квитанцию отправить по указанному адресу абонентского ящика. В письме также, паспорт победителя, куда надо вклеить свою фотографию.  И еще один купон с розыгрышем нескольких сумм. Под защитным слоем, двести тысяч рублей. Чтобы их получить, тоже надо сделать заказ.
- Что думаешь? Но, меня «терзают смутные сомнения». Такое обилие документации не может быть «лохотроном»?
- Сейчас проверим. Пиши письмо. Вначале благодарность за великодушное предложение. Потом, что ты, желая отблагодарить благодетелей, даришь им двести тысяч выигрыша по отдельному купону. И гарантию, что сразу сделаешь заказы на несколько тысяч рублей, как только получишь деньги. Все это разбавь умилением по поводу современных способов ведения бизнеса. Так же заметь, что сделана ошибка в отчестве. Они написали «Вистарионовна». Виновата ты сама. Ты же сказала «как у Сталина». А они  не знают, к их счастью, кто он такой.
-  И что?
- Будем ждать. Я в интернете уже узнал, что у банка отозвана лицензия. Это, как говорил Остап Ибрагимович, сравнительно честные способы отъема денег.
 Письмо отправлено. Другие заботы требуют внимания.

       В близлежащих лесах появились грибы. Мы ходим на «тихую охоту» с соседкой. Она одна с улицы не боится клещей. Спрашиваю, почему?
- А я …молитву знаю. Перед входом в лесок читаю ее, и не один клещ меня не укусит.
- А кому молитва-то? Богу,… или клещам?
- Не издевайся. Богу, конечно.
-  Тебе не стыдно. Отвлекать Его по таким пустякам. Писано же «Не поминай всуе имя мое…». Лучше надеть шаровары и куртку с резинками на ногах и руках.
- Я так и делаю, но …молитва не помешает.

        За неделю делаем запасы на всю зиму. Вологодский опыт пригодился. Потом наступает пора других «закруток». Лето заканчивается.  Мы сидим под навесом, отмахиваясь от комаров.
- Знаешь что, жена? Мне ехать надо. Теплых вещей нет. Купить дорого. В середине сентября прокачусь. Оставлю карточку Анне, она пенсию мою будет почтой посылать.
- Это, конечно повод. А еще зачем? Признавайся.
С проницательными людьми лучше не спорить.
- Двадцатого у Ивана юбилей. На обратном пути заеду. Поздравлю. Дубна в четырех часах езды от Москвы. Задержка всего на сутки.
- Понятно. Собирайся. А если мать свалится на пороге? Она уже падала. Я  ее не подниму.
- Соседей позовешь. Не в лесу живем.

     Перед самой Москвой звонок мобильника.
- У меня тяжелейший приступ. Я помогала поднять мать. Видимо перенапряглась.
- Так мне ехать обратно?
- Пока не надо. Скорая управилась. Но тебе нельзя задерживаться.
- Понятно. Через сутки после приезда я обратно. Звони каждый день.
Дома вновь радость встречи с родными.
- Папа. А уж как тебя Юра ждал. Да он сам расскажет.
- Давайте, Гарифович, доделаем крышу  в новом здании. Если не магазин, так хотя бы отдыхающих принимать. Мини отель такой…
- Вынужден вас всех огорчить. Я уезжаю завтра. Ирина больна.
Две сумки с вещами объемны. Но не тяжелы.
- Ты что? И гитару берешь?
- Обязательно. Долгими зимними вечерами буду терзать струны. Мне левую руку надо разрабатывать после травмы. Мизинец почти не работает.
- А ты струны поменяй под правую руку.
- Пробовал. Не получается. В Уфе я тюнер для настройки приобрел. Проверить надо. Карточку с кодом оставляю. Получайте мою пенсию.  Посылать будете при… возможности.

        В Есаулке положение ухудшилось. При очередном обследовании у жены обнаружена язва. Лечение расписано на два месяца. Я понимаю, что диета необходима и из сочувствия питаюсь  одинаково с больной. Теща продолжает свою вечную игру в «прятки».
Вновь мы сидим под навесом. Назойливой нечисти уже нет. Осень. Я начинаю издалека.
- Помнишь? Как мы купили машину в Вологде?
- Друзья Колобовы денег дали. А я в Челябинске была. Потом Шамаевых "ограбил" на все отпускные… Пришлось в Москву ехать, отдавать...
- Я не об этом. Машина тогда была нужна. Дети болели. А до города полсотни километров.  Потом в Черноморке пришлось взять, чтобы продукты из города не носить. И вот теперь мы в тридцати километрах от столицы Южного Урала. Мысль поняла?
- Из-за меня что ли?
- Вчера скорая приезжала, и фельдшер пытался внутривенно магнезию вколоть. Ты что сделала?
- Послала его. Придурок. У нас так одну женщину убили.
- Вот- вот. А до областной больницы на проспекте Победы тридцать один километр. Я по карте смотрел. Машины продаются, недорого. Можем купить.
- Ты хочешь истратить последнее?
- А на что они нам будут нужны,…если с тобой что случится? Завтра и посмотришь. Машину привезут к дому. Понравится, возьмем.
- Это ты так советуешься?
- Последнее слово всегда за тобой. Я только предлагаю.

     При осмотре транспортного средства выясняется, что оно на бензине и газе. Это плюс. Через день формальности закончены. Вишневая «четверочка» во дворе. Машине пять лет. Выяснилось, права действительны и перевод не требуется. Не то, что паспорта.

      Хирург областной больницы категоричен.
- Подпишите согласие на операцию и на стол.
- Доктор, а что у меня?
- Непроходимость, нужно срочное вмешательство.
- Стоп. Барий прошел? Вы уверены в диагнозе? А если ошибка?
- Откроем и посмотрим. Подписывайте. Часа через два будет поздно. «Мементо море».
- Сам ты «моментально в море», как говорил Никулин.  Учился в институте, небось, на троечки. Опытом хочешь знания заменить. Зови заведующего.
Молодой специалист пишет в карточку плохой прогноз и уходит. Пожилой врач успокаивает.
- Да не волнуйтесь Вы. Денек полежите. Посмотрим. Если будут показания, будем брать на плановую. Вы настроены против этого врача? У нас и другие есть.
- Спасибо. У меня семь полостных, четыре из-за ошибок врачей. Я согласна подождать день.
- Вот и договорились. Отдыхайте.
На второй день я забираю жену из больницы. Ночью выпал снег. Грязь летит из- под колес. «Четверочка» начала работать. Через час мы дома. Еще через неделю хорошая новость. Язва зарубцевалась. Можно перевести дух и спокойно готовится к плановому вмешательству.

     Новое письмо от фирмы «На дом». В нем сообщается. Что Ирина «обоснованно выбрана для выплаты четырех миллионов рублей». Мы в восторге. Хохочем несколько минут. Для получения денег нужен сущий пустяк. Сделать заказ на сумму ничтожных тысячи рублей. Спектакль продолжается. Второй экземпляр «личного дела  клиента» будет храниться в архиве фирмы… пятьдесят лет. Уникальные условия. Да, еще. Надо сообщить в какой форме клиент предпочитает получить деньги. Если наличными, то удерживается пять тысяч рублей. Если на счет, то бесплатно. А ошибку в отчестве можно исправить самостоятельно, шариковой ручкой. Создается впечатление, что работники фирмы не имеют никакого понятия о финансовых операциях по законодательству России. Жена уже не говорит, на что потратит миллионы. Ей даже письмо писать не хочется.
- У меня такое чувство, что вымазалась в грязи.  Если я сделаю заказ, то мне сообщат, что теперь я обладатель права на десять лимонов.  Так до бесконечности. И все ради какой-то посылки с ненужными мне вещами. И мы с тобой возвращаемся в страну, в столице которой жулики свили гнезда.
- Около полсотни лет назад мне значок института показывали. Чтобы я дал деньги на билет до Махачкалы. Но я тогда не обиделся на страну. Мастерство жуликов растет. Фирмы, видимо, параллельны. Не переживай. Забудем. У нас других забот много.

       Луна, огромной рыжей мордой, по мнению Горлума, застряла в окне. Далекий отсвет оптовой базы «Магнит» добавляет желтизну. Шторы на двери раздвигаются. В проеме появляется седая всклоченная голова. Длинная ночная рубашка порвана на груди. В скрюченной руке палка. Она стоит, и…молчит.
- Что случилось, мама? Тебе плохо?
- Вы давно приехали? Каким поездом?
Я говорю тихо, но жена проснулась.
- А это еще что за фокусы?  Сколько времени? Ого. Три часа ночи.
- Когда вы приехали? Электрички же не ходят по ночам.
- Правильно. По ночам ходят только… привидения. Заодно проверь, закрыты ли все двери.
Силует исчезает. Мелкий перестук палки, видимо он и разбудил меня, переносится в другую комнату.
- Заки. Что это она?
- Сегодня крючки сделаю на двери.  И газ закрывать надо на улице. Это уже реальная опасность. Мы не знаем, что взбредет в голову мамочке.

      Почему она встала в следующую ночь мы так и не узнали. Просто, звук упавшего тела поднял нас с кроватей. Она уже падала пять раз. Обходилось. На этот раз стоны не прекращаются в постели, куда вернули «путешественницу».
- Вызовите неотложку.
Голос матери тверд. Подчиняемся. К полуночи задумчивый фельдшер разводит руками.
- Завтра придет Ваш участковый врач. Он и решит, что с Вами, Нина Ивановна, делать.
Мы понимаем, что медику не хочется ночью возиться с хирургическим больным. Остаемся со стонами до утра. «Свой врач» не берет на себя ничего. Вдвоем с шофером грузим больную на носилки. На пятнадцати километров до больницы, отмечаются все выбоины охами. Рентгеновский снимок фиксирует перелом шейки бедра. Хирург бросает историю болезни на носилки.
- Везите в перевязочную. Гипс сапожок.
Я  везу тележку по бесконечным коридорам, спрашивая, где пункт назначения. Сопровождающая медсестра ушла «по своим делам».
- Снимайте обувь с больной. Носки тоже. Гипс накладывается на голое тело.
Я снимаю левый сапог, отмечая про себя, что медсестры самые умные медики. Потом, сомневающиеся врачи. Доктора наук, которые не стесняются говорить, что ничего не знают...
- Достаточно. Мне нужна одна нога.
Интересно, как они наложат повязку через левую ногу на правое бедро?
Через пять минут на левой ноге белый сапожок с поперечиной.
- А это зачем?
- Так надо.  Чтобы ногу не разворачивало во внешнюю сторону. А то срастется неправильно.
- И это все?
- Забирайте куколку. Контроль через месяц.

       Вновь каждый ухаб сопровождается стоном. Половина дороги позади. Правая нога больной развернута вправо. Вспоминаю, «чтобы ногу не разворачивало». Больную?!
- Петровна. Посмотрите, какое бедро сломано?
- Правое, а что?
- А почему гипс на левой?
- Что Вы сочиняете. Вот снимок, вот описание.
- А вот нога…левая.
Водитель начинает длинное предложение, сестра перебивает.
- Так что делать?
- Разворачивайтесь. Звоните, чтобы нас встречали.
Вновь длинные коридоры приводят к перевязочной. Виноват во всем я.
- Вы с левой ноги сняли сапог. Вот мы и наложили гипс.
Я не спорю и не оправдываюсь. С детства приучили.  На этот раз сестра присутствует до самого последнего мазка раствора. Теплое одеяло прикрывает влажную ногу. На улице ноябрь. Холодно.

      Образ жизни изменился. Жене забот прибавилось. Меня зовут только для того, чтобы поменять постель. На улице снег замел все тропинки. С утра я вспоминаю лейтенантскую молодость. Тогда площадку под самолетом чистил экипаж. На улице соседи прокладывают дороги к своим гаражам.
Мужики. Мне ваша зима уже надоела. Так что? Каждый день будет?
Уральцы хохочут.
- Я сказал что-то смешное?
- Ну, ты развеселил. Зимы-то … еще и не было. Давай привыкай.
Сосед очистил подходы к своему дому и принялся за площадкой напротив. Я понимаю, в чем дело. Там живет герой моего рассказа «Саша Первый». Сам он может только шагать. Я с удовольствием разминаюсь, заменяя снегоуборочную машину.
 В щели гаража набивается сугроб. Возникает идея арочного навеса. Через неделю желтый поликарбонат закрывает пространство между гаражом и воротами. Европрофиль перед домом меняет вид жилья. Дом становится похожим «как у всех». Сосед справа интересуется.
- У тебя ворота двухметровые, а забор палисадника всего метр и немного сетки снизу.
- Привет Леша. Я же не могу иначе, чем у тебя. Привык в армии все по ниточке ровнять.
- К климату привыкаешь?
- Уже. А вот к ценам, не очень.
- К ним никогда не привыкнешь. А как дела в «Хохляндии»?

- Сейчас объясню.
 Сколько мы здесь ни пробудем. «Хохлами» будем долго. Война на Украине у всех на слуху. Многих интересует, «правда ли…?». Я стараюсь честно отвечать на вопросы. Большинство сочувствуют. За все время нашелся только один человек, осуждающий правительство России за гуманитарную помощь.
- Что? У нас своих забот мало? Все как в прорву. Толку все равно не будет.
- Толк-то будет, но не сразу. Политики всегда выбирают дальние цели… Не то что я.
- О чем это ты?
- Не успеваю ничего. Столько дел, срочных.
       - Не прибедняйся. Все  бабы тебя в пример своим мужикам ставят. Где научился?
- В интернете, «окей Гугл», слышал? Там ответы на все вопросы. Как кирпич «ложить». Как  крыши менять?
- А как прожить на шесть тысяч, при квартплате в четыре, есть? Как кредит выплатить?
- Сегодня посмотрю. Но кредит никогда не возьму. Делать богатых еще богаче не по мне.
- А если дети возьмут, внуки?
- Когда мой внук женился, он хотел квартиру в кредит взять. Но я ему с карандашом в руках доказал, что платить он будет за три квартиры. Поэтому он просто…накопил, с Божьей и нашей помощью. Вначале на комнатку. Потом на  однокомнатную.  Молодежь же хочет все и сразу. Их останавливать надо. Как гаишники лихачей. Меня недавно остановили. Узнав, что я из Украины, отпустили без штрафа, за то, что ехал только на «габаритах».

     Контрольный снимок подтвердил худшее. Трещина осталась. Гипс сняли. Посоветовали.
- Учитесь жить с таким диагнозом. Это на всю жизнь.
Дома меня пытают.
- Что сказали врачи? Что можно ей делать? Сидеть по сколько времени?
- Ничего они не сказали. Я уже заметил, чем здешняя медицина отличается. Врачам некогда. Год кончается. Везде отчеты.  Опять в интернет придется влезть с вопросами.

      Новый Год начался салютом и гуляниями. Мы сидим вдвоем с женой на кухне. Мать  безмятежно спит. Друзья поздравляют нас. Нам придется еще два часа ждать, чтобы тоже  пожелать им «самое, самое».  Вспоминаем, как отмечали в фойе училища этот праздник пятьдесят лет назад. Неужели мы такие старые? Я успокаиваю.
- Возраст – это награда. Не каждому она дается. Ее…заслужить надо. Так что, мы еще служим.
- Кому? Матери?
- И ей тоже. В остальном,…СМЫСЛУ ЖИЗНИ.
- Ты его нашел?
- Да.
-Интересно, где?
- В Библии.
- Ты же атеист.
- Ну и что? Я не математик, а считать научился. Не повар, а шашлык смогу приготовить.
Просто, если считать, что Бог создал человека «по образу своему и подобию». А Он – творец. Значит и человек должен быть ТВОРЦОМ!
- А чего творить-то?
Вот тут другое. Он дал выбор. Выбирай и…твори.
- И это все?
- Да. Все, что вокруг нас ТВОРЕНО людьми.
- Телевизор пойдешь смотреть?
- Нет. Там бизнес, а не творчество. Пойдем лучше, погуляем.
Мы бродим по опустевшим улицам. Вспоминаем холодный стадион училища, где грелись прикосновениями. Заснеженный гарнизон Федотово, с прогулками по «вечному кругу». Скалы Миньяра, с громадными сосульками. Дождливые  дни января Очакова, с ожиданием «настоящей зимы»…
 Наконец, Новый Год доходит до западных границ страны, которую хотим вновь обрести.

        Регулярно звоню сестре в Уфу. Раньше я как-то не задумывался о ее проблемах.  Мысль, что у умных людей все в порядке, успокаивала. Интересуюсь ее здоровьем. Сейчас это главная проблема. Но она не жалуется.
- Ты про себя рассказывай. Как Нина Ивановна?
- Как обычно. Памперсы дорогие.
- Стоп. Отсюда подробнее. Вам что? Не дают в социальной службе? Обращайтесь в больницу, добивайтесь.
В местной амбулатории удивлены.
- Да кто Вам сказал, что положено? Группа-то у нее вторая. Да и то по общему заболеванию.
Ирина начинает возмущаться.
- А Вы, что? Не знаете, что она лежачая. На всю жизнь. Собирайте комиссию. Смотрите. Решайте, Потом мне…доложите.
Действительно. Дня через два звонок.
- Мы подготовили бумаги. Дальше сами.  К восьми утра надо быть в центре медицинской экспертизы по Челябинской области на улице Российской. Они назначат время приезда и решат все вопросы.
Жена в тупике.
- Как я там окажусь до восьми часов. Города не знаю совершенно.
- А Яндекс на что? Сейчас изучу маршрут по городу. Составлю схему проезда. И в семь выедем.
- Ты же по Челябинску почти не ездил. Справишься?
- Недавно Темьяновский звонил. Он навигатор купил к своей машине. Мне тоже советовал. Знаешь, что я ему ответил?
- Очередную гадость?
- Нет. Напомнил, что с навигаторами ездят только… летчики. Даже, заслуженные. А штурману-снайперу стыдно пользоваться прибором. Так что, будем ориентировку вести дедовскими способами.

     За полчаса до открытия Центра мы на месте. Заботливые чиновница, даже странно как-то, заполняют бланки заявлений.
- Вам много чего положено. Сегодня и решим. Отъезд через час. Будете показывать дорогу по селу.

      Четыре врача задают вопросы теще. Ни на один из них ответа нет. Больная только улыбается. Внимание посторонних, таких важных людей, ей льстит.
- Бабушка. Вы сейчас лежите или сидите?
Смотрю на врача с недоумением, а больная продолжает улыбаться.
- Не знаю я…
Потом пытаются ее посадить. Не получается.  Они тихо переговариваются. В итоге.
- Завтра к четырнадцати часам ждем вас. Получите документы. Там и расскажем, что делать дальше.
Понимаю, что вопросы задавались не простые. Врачам уже все ясно.

      Вновь тот же маршрут. Хорошо, что нет пробок. Зима. Получаем документы, что матери дана первая группа инвалидности. Бумаги в социальную службу по месту жительства в пакете. В районной организации получаем противопролежневый матрас и способы расчетов за памперсы.  Впереди посещение пенсионного отдела.
- Ты смотри. Как все быстро делается. Я и не ожидал. Прав Путин, что государство социальное.
- Позвони сестре. Ей спасибо за совет. Мы же всех законов не знаем.

      Задумчивый специалист миграционной службы Алексей рассуждает вслух.
- Полгода прошло. Имеете право подать документы на вид на жительство. ВНЖ называется. И ждать три года, минимум шесть месяцев. Потом еще четыре с лишним лет до гражданства.
- Так долго?
- Есть вариант. Вам бы попасть на программу переселения соотечественников. Я этот вопрос уточню и вам позвоню. Давайте подождем до апреля. До очередного потока.
Мы уходим со слабой надеждой. Но ждать и догонять, самое трудное дело. Вечером я узнаю у «всезнайки» Яндекса адреса и телефоны нужной нам службы. Вежливая женщина терпеливо выслушала и уточняет.
- Вы родились в России? Учились и диплом у Вас российский? Работали и служили в России. В настоящее время пенсионер? Мать вашей жены в России? Если бы Вы соответствовали, хотя бы одному пункту, то уже имели бы право на программу переселения. Оформляйте документы на себя и на жену, как члена семьи. Приезжайте.
Алексей рад такому повороту событий. Документы подготовлены. Помня, что фирма частная, пытаюсь уточнить.
- Сколько я должен?
- Вы живете пока за счет матери?
- Да еще дочка присылает мою пенсию…целых «пять экю».
- Эти деньги у вас на Украине «экю», а здесь – слезы. Так что…счастливой дороги.

      Очередь ропщет, но не зло. Скорее, ворчит.
- Чего это они прием устроили после обеда? Приходится ждать за воротами.  Зима же. За пять минут до времени «Ч» появляется высокий мужчина. Он немного навеселе и поэтом нагл.
- Вот моя бумажка. Я тут написал свою фамилию и вставил в щель ворот. Так что я первый.
Я интересуюсь, откуда приехал товарищ.
- Из Кислодрищенска. Слыхал, про такой город?
- Так ты земляк мой. Я рядом. А бумажку свою сверни в трубочку.
- Чтобы я ее засунул себе? Откуда ты-то?
- Из Мухосранска. Это недалеко от вас. Только поле перейти.
Очередь  начинает слушать внимательнее. Странные города.
- Давай колись. Наверняка с Украины. Угадал?
Собеседник наклоняется к самому уху.
- Из Херсона.
- Так ты точно, земляк. Я из Николаевской области. В какой стадии процесс?
- Паспорт уже получаю. А ты?
- А я, как тебе сказать, еще иду «по дороге домой».

         Сотрудница ведет толпу за собой. В кабинете просматривает все документы.
- Вот здесь напишите девичью фамилию жены. Помните, надеюсь.
 Подкалывает, но я не обижаюсь.
- Веселова она. Это не забывается.
- Русская?
Я сдерживаю себя. С чиновниками не шутят.  Про татарское иго молчу. Только киваю.
- Еще одну фотографию. Так, подходит. Через месяц звоните. Следующий.
На улице стою некоторое время. На длинном пути оказалась короткая тропинка к цели. Я уже знаю, что могу получить удостоверение «переселенца» и подавать документы на гражданство. А там и пенсия не за горами. Жена радуется.
- Это лучше чем «иметь право на четыре миллиона».  Первая приятная новость за этот год. Еще бы война закончилась поскорее.
- Кстати, там интересовались твоей национальностью.
- Да я сама уже не знаю, кто я. Скорее всего – россиянка. Как все. Не то, что внуки. Помнишь, что у них в документе? Мать русская, отец немец, а они…украинцы. Где родился, там и пригодился. Не зря народ пословицы  создает. Тоже…творчество.

      Пятнадцатого февраля теща интересуется.
- А какое сегодня число?
До этого календарь не интересовал ее совершенно.
- В этот день сын твой напивался с утра. День вывода войск из Афганистана. Помнишь?
Старая женщина смотрим на меня с недоумением.
- Какой сын?
- Единственный. Да ладно, извини за напоминание. Что-то я стал жестоким. Мир сегодня должен наступить на Украине…
- А где он?
- Кто?
- Тот,… о ком ты говорил.
- Умер. Пять лет назад.
Мы замолкаем оба. Я не верю в перемирие. Она не верит мне, что у нее был сын. Но, все равно, жалко. По впалым щекам катятся слезы. Жизнь более жестокая штука, чем я.       
- Не расстраивай мать. Иди, дров наруби, что ли?
- Дров нам еще на год хватит. Пойду стволы заготавливать для плетня.
- Ага. Еврозабор продолжать.
- Нет. Твои клумбы огораживать декоративным плетнем.
 До самого вечера я тружусь в бывшем вишневом саду. Без дела сидеть нельзя. Мама говорила, что если ничего не делать, то жизнь все равно проходит. И будет очень обидно…в конце ее, когда «посмотреть не на что».