Позорное прошлое госпожи Т. Гл. 9

9. ПЛОХАЯ ИДЕЯ

– Что-то мне не по себе, – прошептала Талия.
В ожидании Фаргона она с ногами забралась на скамейку, обхватила колени похолодевшими руками и привалилась боком к Риджи.
– Предчувствуешь что-то? – спросил анлиморец.
– Боюсь, что да. Всё, что происходит – неспроста. Ох, неспроста… – Талия поёжилась от странного покалывания в спине. – Брр, словно позвоночник вдруг шерстью оброс, и вся она – дыбом.
– Может, Фаргон просто влюбился в неё?
– В мою воображаемую шерсть? – насмешливо скосила глаза ан Камианка.
– В Илег.
– Угу, и ни ты, ни я этого не заметили. Илег нравится ему, не спорю. Но корень этого безобразия – не она, а Фаргонов кошмар. А вернее – тот, кто этот кошмар наслал.
– Ты могла бы что-нибудь разузнать об этом?
– Если бы Фаргон дал себя осмотреть.
– Подождём. Когда-то же они наговорятся.
Фаргон и Илег всё так же стояли посреди загона. Льющийся с потолка свет эффектно обрисовывал их фигуры. У ног расстилался толстый живой ковёр – тесно прижавшиеся друг к другу священные звери окружили своих защитников. Фаргон вещал. Илег напряжённо внимала, вытянув шею и приподнявшись на цыпочки.
– М-м, когда разбогатею, найму тебя персональным чесальщиком за ушами, – промурлыкала, переворачиваясь на спину, Талия.
– Почту за честь, – криво улыбнулся Риджи, только сейчас заметив, что уже некоторое время нервозно накручивает на пальцы её рыжие кудряшки.
На потолке мягко сияли «золотые» слова аспиранта Тоомра.
– Нужно не забыть добавить в коллекцию «пустого пазуха», «объективного и поделомного» и, может быть, что-то ещё – я пока не решила, – раздумчиво проговорила Талия.
– Ты сначала научись колдовать так, чтобы твои чары нельзя было развеять одним чихом, – подал голос Энаор.
Он растянулся на заросшей мхом поваленной бочке, лениво свесив по сторонам тяжёлые лапы.
– Ты не скучаешь по небу? – спросил Риджи.
– Фу! И не стыдно тебе спрашивать о подобных вещах приличных безднианских девушек? Ты бы ещё спросил, не являются мне по ночам призраки всех пойманных мышек. И проданных в рабство рабовладельцев.
– А на меня в последнее время что-то накатывать стало.
– Именно насчёт неба?
– И насчёт неба, и насчёт всего остального. Даже смешно: смотрю сегодня на веки Пубао – и сердце сжимается. У нас, знаешь, купола есть такие характерные – покрытые выпуклой мозаикой, с круглым окошком посредине.
– Хамелеоньи глаза, – сочувственно улыбнулась Талия.
– Они самые, – покивал Риджи. – Глупо.
– Глупо было нарушать закон города, который ты якобы так любишь, – снова влез Энаор. – И было бы ради чего… кого.
– На тот момент мне казалось, что было, – не поддался на подначку Риджи.
– Ты виделся с ней – после того как вас поймали? – спросила Талия.
– Нет. Она не захотела. Она продала своё дело партнёру за бесценок и сбежала из Анлимора. Причём не просто из самого города уехала, а вообще из зоны влияния Торгового Союза. Наверное, её можно понять: разразился скандал, моя нанимательница прокляла меня и сумела устроить так, что применение вредоносной магии против анлиморского гражданина, на тот момент всё ещё члена Соцветия, стекло ей с чешуи. Кто знал, не захочет ли она отомстить и сопернице, раз уж город решил дозволить ей поквитаться?
– Тебе её недостаёт?
– Нет. Скорее уж жалею, что предал свою нанимательницу. Несмотря на… определённые недостатки, она выдающаяся женщина. Умная, решительная, упорная, одна из тех, про кого говорят, что у них есть внутренний стержень.
– И у чирья есть стержень. Только гнойный, – поскрёб бочку задней лапой Энаор.
– Энаор, как всегда, выбрал наиболее мерзкий способ выразить свою мысль, но что-то в его словах есть. Всё-таки она тоже нарушила закон, заколдовав тебя. И те, кто позволил ей уйти от наказания, тоже совсем не молодцы.
– Вот как одно преступление притягивает другие. Ключ, отпирающий врата хаоса, есть у всякого. А от того ключа, что их замыкает, у каждого из нас есть лишь малая частица, – продекламировал Риджи.
– Я бы не стала копать так глубоко.
– В любом случае, я обманул её доверие, доверие Соцветия… и много кого ещё. Это непростительно. Родители чуть со стыда не сгорели. Мать особенно переживала: продолжатель династии, гордость семьи – изгнан, проклят, работает в Бездне, часто даже без предварительного письменного договора.
– Мр-да, Риджи, выгнали из борделя за разврат. Что-то ты и впрямь расклеился, – ловко высвободив пряди из его стиснутых пальцев и усевшись рядом, заключила Талия. – Знаешь что? Когда разберёмся с этой зверской историей, обязательно устроим что-нибудь эдакое. Например, бал. Та ночнушка, которую ты мне дарил, вполне сойдёт за вечерний туалет. Нужно будет только пришить обратно все камешки. А танцевать я буду с Тозом. Он мой любимый партнёр – никогда не распускает руки, – с комичной серьёзностью сказала ан Камианка.
– Спасибо, что выслушала.
– Кончайте ворковать, голубки. Вон один уже дофлиртовался. Окрутили и припахали. Боюсь спрашивать, что он там надумал, – перебил его Энаор, указав носом на приближающегося Фаргона.
– Не каркай, – отмахнулась Талия.
– Всё уладилось, – воодушевлённо сообщил адор.
– Перед тем как уйти, ты сказал, что знаешь, кто может помочь животным. Так кто это? – осторожно спросил Риджи.
– Лахтисс и Тиял!
– Тиял и Лахтисс любят растения. В лучшем случае – грибы, но никак не животных.
– Они изучают Согриа. Согриа открывает дорогу к мечтам, а разве Илег не мечтает вернуться домой?! – воскликнул Фаргон; глаза его блестели как в лихорадке.
– Согриа открывает порталы  к приснившимся местам – причём приснившимся естественным путём, а не в навеянных магией снах, – уточнила Талия.
– Илег говорит, что родная роща снится ей каждый день. И потом, ты всегда можешь помочь ей – алаи ведь умеют посылать сны без магии.
– Я не ан Элиатан[1], – ответила Талия. – Я рыжая, потому что крашу волосы. Сколько уже повторять!
– Я на полгода освобожу вас от аренды, – нахмурился Фаргон.
– Да при чём тут аренда?! – возмутилась ан Камианка. – Хотя, конечно, звучит заманчиво… Твоя разлюбезная Согриа открывает дорогу к мечтам далеко не всем. Некоторых она беззастенчиво жрёт. Переваривает заживо, будто она не поганка, а росянка. Ты про это помнишь?
– Илег готова пожертвовать собой.
– Прекрасно! А ты готов жить с тем, что стал пособником самоубийства?
– Я уверен, Милосердный позаботится о её душе наилучшим образом, – заявил Фаргон, не теряя своего неуместно радостного вида.
– В былые времена я предложил бы опробовать ваш план на себе, но сейчас мне, увы, никак нельзя умирать. Даже таким заманчивым способом, – вставил Энаор.
– Да, это жаль, – с чувством кивнул адор.
Он посмотрел на друзей долгим взглядом, явно решаясь что-то сказать, но так и не надумал.
– Хорошо, Илег готова пожертвовать собой, ты тоже готов рискнуть жизнью, – сказала Талия. – Но как быть со священными животными, гибель каждого из которых грозит нам всем мучительной смертью? Поведя их к Согриа, вы подвергнете их куда большему риску, чем устроив у того же Гаррла – пока мы ищем портал в их родной мир.
– Дорога к Согриа крайне опасна, – поддержал алайку Риджи.
– Главное – увести животных от жилья, – понизив голос, сказал Фаргон. – Их гибель в окрестностях Согриа уже не повлечёт за собой такой катастрофы.
– Почему же? – спросила Талия.
– Согриа сумеет разобраться с кустами до того, как они привлекут внимание Хозяина.
– Откуда такая уверенность?
– Я не знаю, – потёр тяжёлую челюсть Фаргон. – Не знаю. Но разве у тебя самой так никогда не бывает? Кошачья интуиция говорит тебе, что делать, и ты просто делаешь.
– Бывает. Но откуда у тебя, адора, взяться кошачьей интуиции?
– У меня есть свой адорский аналог, – криво улыбнулся Фаргон. – Он иногда даёт дельные советы – в профессиональной сфере, а ещё в том, что касается взаимоотношений с камнями и растениями.
– Верю. Но смотри – странно получается. Ты увидел гибель привычной нам Лэннэс от… ветвей карающих кустов во сне, а Согриа, пойти к которой ты нас уговариваешь, большая мастерица навевать нужные ей видения. – Талия положила прохладную ладонь на выпуклые мышцы его горячего, закаменевшего плеча.
– Я понимаю, всё понимаю, Талия… Риджи, Энаор. Но мы с Илег  уже твёрдо решили идти к Согриа. И пойдём. Если вы передумаете и согласитесь пойти с нами, я буду несказанно рад. Подумайте, посовещайтесь. А нам нужно собираться – времени мало.
Риджи посторонился, пропуская набычившегося Фаргона.
– Ну и что будем делать с этим горячечным булыжником? – спросила Талия, так и оставшаяся стоять с поднятой рукой. – Он явно не в себе, но не отпускать же его самоубиваться.
– А как ты можешь ему помешать? Виснуть на сапогах с возмущённым мявом? – ухмыльнулся Энаор.
– Даже аспирант не рискнул с ним связываться, – с досадой добавил Риджи. – Всё, что мы можем – пойти вместе с ним. Да, теперь я понимаю, как вы себя чувствовали, когда я вызвал того торговца.
– Сравнил тоже – Согриа с Сивбавом, – мрачно хмыкнула Талия. – Нет, Риджи, там тебя могли максимум убить. А что сделает Согриа с этими дуралеями – только самой старой поганке и известно.
– С Фаргоном вы не преуспели. Попробуйте вразумить Илег, – проговорил Энаор, совершенно по-змеиному – волоча по мху брюхо и вытянутые задние лапы – перетекая внутрь бочки.
– Идём, это неплохая мысль, – позвал Талию Риджи, и они едва ли не бегом направились к зверинцу.
Илег раздавала всем желающим мелкую живность – птичек, лягушек, грызунов – не имеющих, видимо, сакрального смысла. Тоз унёс на голове гнездо с целым выводком птенцов, заботливо укрытых комком слежавшегося лэнэссерового пуха.
– Только не забудьте про греющие чары! – напутствовала его лесная жрица. – А у меня больше никого не оста… – начала было она, повернувшись к Риджи и Талии, но осеклась, сообразив, что они здесь по другому поводу.
– Илег, ты понимаешь, куда собираешься отправиться? У кого хочешь просить помощи? – без обиняков спросил Риджи.
– Мы пойдём к сообществу древних разумных грибов – Сонной Грибнице. Там нас встретят двое учёных, знакомых Фаргона – Лахтисс и Тиял. Они расскажут нам, как сделать так, чтобы Согриа, заглянув в мой сон, открыла портал домой, – кротко ответила Илег.
– Ни Лахтисс, ни Тиял, при всём моём к ним уважении, не могут гарантировать, что Согриа поведёт себя так, как вы от неё ожидаете. Она не дрессированный зверёк, который показывает трюки за лакомые сновидения. Она даже не портал-медуза. Согриа коварна, своевольна и жестока – если эти понятия вообще применимы к настолько чуждому разуму, – припечатал Риджи.
– Но ведь многим она помогает. И они оказываются там, где страстно желали оказаться, – мечтательно сказала Илег.
– Если только, вместо оказания элитных транспортных услуг, она не решает обглодать их до костей, – зло прищурилась Талия.
– Может быть, она поступает так, когда в состоянии отправить в нужное место лишь душу существа, а не его тело?
– А может, она поглощает эту самую душу и использует её как элемент питания:  посылает ей особые сны, заставляющие её производить литры нажористой им-а – духовной энергии, которую вырабатывают наши души? Не думала о таком варианте?
– Я готова рискнуть, – прошелестела жрица.
– Мы уважаем твою решимость, но риск бывает оправданным и безумным, – удивляясь собственной досаде, сказала ан Камианка.
– Я бы на её месте поступил точно также. Восхитительная перспектива – какая изысканная, роскошная смерть! – с искренней завистью подмурлыкнул влезший в сознание Талии Энаор.
– Фаргон уверен, что пойти к Согриа – наилучший выход, – возразила Илег.
– Мы подозреваем, что она сама и внушила ему эту мысль. Вы ей  зачем-то нужны, – сказал Риджи.
– Если она способна воздействовать на разум, не проще ли ей было заманить нас к себе, когда мы только попали в этот мир? Мы были испуганы, растеряны… уязвимы.
– Речь может идти не о тебе и твоих питомцах, а о Фаргоне, который пойдёт вас провожать. Мы волнуемся за него.
  Илег не ответила, озадаченно нахмурившись. Обнадёживало одно – она говорила о визите к Согриа без подозрительного энтузиазма Фаргона.
Воспользовавшись заминкой, Талия ещё раз оглядела жрицу Корня Жизни. Она явно была небезразлична Фаргону – он помог ей вправить сломанный нос и залечить шрам на губе, раздобыл где-то одежду на смену прожжённому, обтрёпанному в бахрому платью. Но симпатия адора однозначно не имела магического происхождения. Илег не могла околдовать Фаргона – она не владела чарами подобного рода. Талия видела это предельно ясно, так как разум Илег не защищало ни единого заклятья.
– Ты ведь можешь заставить её передумать, – мысленно сказал Риджи, тоже заметивший уязвимость жрицы. – Она и не почувствует.
– Если она резко передумает, Фаргон тут же поймёт, что это я постаралась. Обидится. Я боюсь, как бы он с нами не разругался и не решил идти один, – ответила Талия.
– Я не прошу тебя выворачивать ей мозги на изнанку. Просто сделай наши аргументы более убедительными, – попросил Риджи.
– Это можно, – дёрнула уголком рта ан Камианка.

***

– Пойду на разведку, – шепнула Талия, услышав, как хлопнула дверь комнаты Риджи.
– Только не говори мне, что веришь, будто у Илег был шанс переубедить нашего каменнолобого, – сказал Энаор.
– Ты ведь сам посылал меня напугать её, чтобы она отговорила Фаргона.
– А если я пошлю тебя перекрашивать кастрюлю в рыжий, чтобы рагу запахло морковкой, ты тоже пойдёшь? – прищурился эал.
– Ты ведь видишь на Фаргоне какое-то воздействие, которое я не могу разглядеть, да? – вместо ответа вперила в него обличающий взгляд ан Камианка. – Я всегда была против, чтобы ты мне подсказывал, но сейчас совсем другое дело. Согриа – это не шутка.
– И тем любопытнее будет посмотреть, как ты станешь выпутываться из этой истории, – довольно сверкнул клыками Энаор. – На твоём месте я бы радовался – наконец-то тебе подвернулось по-настоящему сложное и интригующее дело. Сколько уже можно утирать носы сиротам и валяться под мольбертами.
– Я волнуюсь не за себя – Согриа при всём желании не сможет меня заморочить. А Риджи с Фаргоном? Они ведь неалаи…
– Как сказал бы господин наш аспирант, все ваши страдания мне совершенно равнодушны. Иди, куда собиралась, – лениво махнул хвостом эал.
Стараясь не шуметь, Талия выскользнула на лестничную площадку и поскреблась в дверь Риджи.
– Входи. Не заперто, – донёсся откуда-то издалека голос анлиморца.
– А ты где? – спросила Талия, с наслаждением втягивая воздух.
В комнатах Риджи всегда чудесно пахло – чистой озёрной водой, воском и ароматным деревом.
Риджи не ответил, но она уже и сама отыскала его.
– Не знала, что у тебя есть кладовка, – сказала Талия, заглянув в скрытую портьерой дверцу.
– Я полон тайн, – усмехнулся Риджи, поправляя колпак настольной лампы.
На куске атласа перед ним матово поблёскивал комплект анлиморских доспехов – отменно зачарованных, гибких, лёгких, до неприличия хорошо повторяющих контуры тела.
– Кто это тебя так? – Талия провела пальцем по толстой нагрудной пластине, помутневшей и расколотой надвое.
– Не меня – отца. Это его старая броня. Он когда-то служил в «Шипах» Соцветия. Вышибалой в притоне, как не преминул бы сказать наш друг Энаор.
– Что-то нашло на вас сегодня, ребята – Энаор говорит как аспирант, ты – как Энаор, один Пубао верен себе, – хихикнула Талия. – Хочешь их надеть?
– Хочу уговорить Фаргона их починить, – упёр руки в бока Риджи.
– А он сможет?
– Подкладку, на которую вся магия завязана, не задело. А восстановить физические повреждения ему особого труда не составит.
– Почему же ты раньше не попросил?
– Я просил. Он отказался. Сказал, что не хочет лишать заработка безднианских бронников.
– Какая прелесть! – скривилась Талия.
– А теперь, раз уж по Фаргоновой милости нам придётся лезть к Согриа в пасть – или чем она изволит всех кушать? – я заставлю его поступиться принципами.
– Какой же ты всё-таки…
– Кто? – приподнял бровь Риджи.
– Анлиморец, – заклеймила его Талия. – Раз ты заговорил про Согриа, значит, мы всё-таки к ней идём? Илег не смогла переубедить Фаргона?
– Нет. В его присутствии она просто цепенеет – в хорошем смысле этого слова.
– Очаровашка Фаргон, – пробормотала на Камианка.
– Я пытался донести до неё, что она не обязана его слушаться – силой он её в Согриа не потащит. Рассказал ей, как хорошо можно будет устроить животных у Гаррла – всё без толку. Стоило Фаргону слово молвить, и она растаяла. Вот такое непотребное абсолютное доверие!.. Не понимаю.
– Да брось, Риджи! – рассмеялась Талия, садясь на высокий табурет. – Она жила в лесу совсем одна – не считая зверушек. Ни от кого слова доброго годами не слышала. Когда на её рощу напали те жуткие огненные дядьки, никто не пришёл ей на помощь. Она едва уцелела, прыгнула в портал и оказалась здесь – среди равнодушных, циничных безднианцев. И тут появляется Фаргон, такой весь красивый, сильный и добрый. Заботится о ней и её питомцах, даёт отпор злодею аспиранту.
– Это – повод дать себя сожрать? – Риджи почесал затылок перчаткой от доспехов.
– Приземлённым анлиморцам не понять. Это вам не какое-нибудь ценообразование на рынке селёдочной икорки, – Талия показала Риджи язык.
– Да куда уж нам. Мой тебе приземлённый анлиморский совет – соберись прямо сейчас. Вдруг Фаргона ещё какой-нибудь плавт укусит, и он решит, что надо уходить немедленно.
– Ещё бы знать, что к ней брать, к этой Согриа.
– Всё, что только можешь – кто знает, с чем нам доведётся встретиться. И чары на сапогах хорошенько проверь. Фаргон в прошлый раз влез в какую-то лужу, и ему отъело подмётки.
– Будет сделано, – спрыгнув с табурета, пообещала ан Камианка.

***

– Ты можешь управлять животными телепатически, мысленно отдавать им приказы, верно? – спросила Талия у Илег.
– Да, я прошу их, и они слушаются, – ответила жрица. – Таков дар богини.
– Скажи, а твоя богиня не оскорбится, если я несколько укреплю эту связь? А лучше даже создам такую же между собой и твоими подопечными.
– Зачем?
– Чтобы, образно говоря, звери не сорвались с поводков. Чары твоей богини, к сожалению, довольно ненадёжны. Согриа не составит труда развеять их. А животных слишком много, чтобы я смогла сходу удержать их всех, если им вздумается броситься врассыпную. Лучше подстраховаться, подготовиться заранее.
– Я поняла, – кивнула Илег. – Пожалуйста, сделай всё, что поможет сохранить их. И пусть богиня сочтёт меня непочтительной.
Талия улыбнулась и направилась в левую часть загона, подальше от Риджи и Фаргона, энергично спорящих о том, как лучше организовать их караван, чтобы, с одной стороны, он не вышел чересчур длинным, а с другой – животных не пришлось слишком часто перестраивать, минуя узкие места.
– Им не будет больно? – спросила Илег, когда Талия опустилась на корточки перед крупной лисицей.
– Нет. Они совсем ничего не почувствуют, – ласково погладив хитромордого зверька, откликнулась Талия. – Энаор сказал, что у твоих подопечных довольно интересная биография – что-то случилось с их душами. Не расскажешь?
– Расскажу, если это не отвлечёт тебя, – сказала Илег.
– Не отвлечёт, – заверила её Талия.
– Мой народ веками почитал огненного бога Хагаша. Мы молились ему, приносили жертвы, а он даровал нам власть над огнём. Видишь – моя кожа красноватая? Это память о тех днях, когда любой наш ребёнок мог разжечь очаг щелчком пальцев.
– Сочувствую вашим пожарным! Бедолаги сбивались с ног?
– Да, в то время у них было много работы, – улыбнулась Илег, придирчиво обнюхивая отпущенную Талией лисицу. – Хорошо, что нам благоволила и Ликел, богиня вод, сестра и жена Хагаша.
– Интересная парочка.
– Пожалуй, – одними губами сказала Илег. – Благодаря покровительству Хагаша наши армии были непобедимы. Все окрестные страны платили нам дань. Мы процветали. Но у всего есть цена. Каждый год в середине лета, разрывая ткань небес, Хагаш раскрывал три свои пылающие глаза и ронял из каждого по три огненные слезы. Они всегда падали на чьё-то жильё – походный шатёр, лачугу, дворец. Оно вспыхивало – говорят, камни горели также хорошо, как дерево…
Илег замолчала, болезненно морщась.
– А что случалось с обитателями этих жилищ?
– Они погибали. Одни оставались добровольно – считали за честь принести себя в жертву. Других просто не выпускали. Ни для кого не делали исключения. Даже для детей.
– Чудовищно.
– Да. Но народ так привык пользоваться дарами Хагаша, что возмущённых голосов с каждым годом слышалось всё меньше. Наши сердца черствели от поколения к поколению. Мы всё хуже относились друг к другу, я не говорю уже о завоёванных народах… А потом на престол взошёл Виког Зелёный. Его старший брат был уличён в убийстве своего царственного отца, и Виког, сын нелюбимой жены, изгнанный вместе с матерью в дальнюю лесную провинцию, неожиданно для себя унаследовал корону. Став неподсудным и всеправым, Виког начал обличать жрецов Хагаша, показывать людям, в какую мерзость они впали, охотясь за его расположением.
– И ваши люди послушались?
– Не все и не сразу. Но Виког был царь. Ему надлежало повиноваться. Все с трепетом ожидали, что гнев Хагаша падёт на них. Но Хагаш почему-то никак не проявлял себя.
– Виког был не так прост? Он оказался магом? – спросила Талия, в предвкушении поглаживая бархатистые рога склонившего к ней голову оленя.
– Нет. Он оказался жрецом Корня Жизни, древней богини, имя которой помнили немногие.
– Но те, кто знали, трепетали при его упоминании? – выпалила Талия, благополучно забывшая о своей работе.
– Да. И Хагаш не был исключением. Однако вспыльчивый нрав всё же не позволил ему просто оставить нас в покое. Когда его храмы стали закрываться один за другим, он воплотился в огненного зверя и принялся опустошать наши поселения. Погибло множество людей. Горели деревни, горели леса… Поняв, что своими силами ему не справиться, Виког взмолился Корню Жизни. И она услышала. Богиня даровала Викогу второе тело – неопалимое, несокрушимое, крылатое и о шести ногах. Он обрушился на Хагаша с небес, бился с ним трое суток и сокрушил его в долине Хагаш-патирм. Оболочка огненного бога рассыпалась угольями, которые тлеют там и по сей день.
– Здорово! – выдохнула Талия. – Но как это связано с животными?
– Виког развоплотил Хагаша. Однако осталась Ликел. Не осмелившись открыто бросить вызов Корню Жизни, она вьюгой пронеслась по нашим землям, похитила души всех детей, родившихся за последний год, и заточила их где-то во льдах. Никто не смог помешать ей. В изощрённой жестокости она оставила тела детей жить. Как напоминание. Смотреть на этих… существ было невыносимо. Они не могли говорить, заботиться о себе… Одни были пассивны, едва ходили, даже не могли есть пищу, которую нужно жевать, другие – постоянно возбуждены, агрессивны, похотливы.
– Бедные родители…
– Нет слов, способных вместить их скорбь, – разглядывая пол, сказала Илег. – Корень Жизни годами пыталась отыскать похищенные души. Раз за разом она вторгалась во владения Ликел, но всё было тщетно. Тогда, чтобы избавить родителей от постоянных мук, она превратила бездушных детей в животных и поселила их в своих священных рощах, под присмотром жриц – таких, как я. Мы храним преображённые тела наших бедных соплеменников в надежде, что когда-нибудь Ликел будет повержена и души детей вернутся в их тела.
– Ты говоришь с таким чувством, будто видела всё это своими глазами, – переведя дух, заметила Талия.
– В некотором роде так и было – в ночь посвящения, богиня посылает жрице видение – перед ней стремительно проносятся картины прошлого. Разум некоторых не выдерживает этого, и их души уходят в землю – просачиваются к богине, чтобы служить ей иным образом. Я выжила. И вот я здесь, выполняю свои обязанности, – слабо улыбнулась Илег.
– А я совсем забыла о своих! – спохватилась Талия, виновато поглядев на терпеливо дожидавшегося её оленя. – Прости, приятель! Беспутнолапые ан Камианки они и есть беспутнолапые. Ничего им нельзя доверить.
Ан Камианка с удвоенным рвением принялась зачаровывать животных. Она отвлеклась всего один раз – проследить за полётом камня, кинутого Фаргоном в прилезшего с советами Энаора.

_________________________________________
[1] Ан Элиатан – один из домов Бриаэллара. Рыжеволосые, меланхоличные кошки из этого дома работают со снами, мечтами, видениями и иллюзиями.