Позорное прошлое госпожи Т. Гл. 10

10. КОГТЕТОЧКА


В тот день по клубку, как назло, дежурила группа Вава. Едва завидев его сутулую, затянутую в алую куртку спину, Талия почувствовала – так просто он их не выпустит. Вав Вонючка (более известный как Вавнючка) был одним из старейших жителей пещеры Изощренно Проклятых. А в последнее время стал и одним из неприятнейших. Аспирант Тоомр опасно продвинулся в понимании устройства его проклятия, так что Ваву грозили скорое исцеление и, соответственно, изгнание из пещеры, где он прожил десять лет в сытости, безопасности и безделье, на положении особо ценного подопытного.
Помимо выдающейся стойкости, его проклятие привлекало аспиранта многообразием и изощренностью своих проявлений. Давным-давно, в своей добезднианский жизни, Вав, будучи интендантом гарнизона маленькой пограничной крепости, спустил деньги, предназначенные для оплаты поддерживающих свежесть припасов чар, на дорогое вино и подарки любовницам. Он пожалел об этом очень скоро – соседнее государство внезапно напало на его родину. Крепость оказалась в осаде. Сослуживцы Вава, сколько могли, держали оборону, но, оставшись без провианта, были вынуждены сдаться. О том, как Вавнючке удалось улизнуть и как он оказался в Лэннэс, история умалчивала (вернее, сумел умолчать он сам, выболтав всё остальное соседям по пещере Проклятых во время очередной попойки).
Аспирант принял его с распростёртыми объятиями: хотя бывшим товарищам так и не удалось изловить Вава, его настигло проклятие, посланное кем-то из них вдогонку. Вавнючку то рвало тухлыми овощами, то он худел за ночь до состояния скелета, то просыпался с зобом на шее, заполненным жгучим переперчённым вином. А однажды весь покрылся волдырями – огромными, коричневыми, с толстой, похожей на хлебную коркой, – вскрыв которые аспирант обнаружил целую россыпь крошечных дамских украшений, распавшихся через сутки в ядовитую пыль. Аспирант тщательно документировал каждую из этих «манифестаций проклячки», не уставая беззастенчиво восхищаться магическим мастерством и воображением Вавова недруга и радоваться, что Вавнючка пришёл лечиться именно к нему.
Увы, сколько бы приятных минут ни доставила аспиранту работа над проклятием того или иного подопытного, он никогда не отступал от правила немедленно избавляться от исцеленных («чтобы не загромождивали и не расхолаждивали»). Такая перспектива ужасала Вава, и он изо всех сил старался выслужиться, доказать, что он может быть полезен и без проклятия.
Остановив караван Илег, Вавнючка тщательно пересчитал животных, сверился с каким-то списком и недовольно буркнул:
– Пятнадцати не хватает. Аспирант велел избавиться от всех, а здесь не все.
– Да брось, Вав, это же мелочь всякая – птички, бурундуки, белка. Аспиранту до них дела нет, – примирительно улыбнулся ему Риджи.
– Его большие животные раздражали, которые место занимали, маячили посреди пещеры. А этих он и не заметит, – добавил Фаргон.
– Он не заметит у – него есть более важные дела. Зато замечу я, – подбоченясь, изрёк Вав. – Уже заметил. И сейчас же доложу, какое надувательство вы задумали.
– Да какое же надувательство? – возмутился Фаргон. – Нам нужно довести четыре десятка животных до самой Согриа в целости и сохранности. Когда их много, за ними труднее уследить. Вот мы и взяли только тех, чьё присутствие в Лэннэс подвергает нас всех опасности. Так получилось, что и аспиранту мешали именно они.
– Содержание твоих галлюцинаций, Фаргон, меня совершенно не интересует, – презрительно смежил вторую пару век Вав. – И аспирант, если мне не изменяет память, не давал каких-то особых указаний относительно размеров животных. Он сказал убрать всех.
– Их и убрали. Можешь проверить – загон пуст.
– Перестаньте заговаривать мне уши! Они и так проклятые, – добавил Вав и чуть слышно вздохнул.
Талию осенило.
– На пару слов, – шлёпнула она по плечу Вавнючку, направившись к дальней стене пещеры.
– И не надейся перекрасить мне мозги, – буркнул тот, но следом всё-таки пошёл.
– У меня есть к тебе деловое предложение. Ты ведь хочешь остаться в пещере проклятых, так?
– Допустим, – осторожно ответил Вав.
– Даже несмотря на то, что тебе придется ради этого мучиться от проявлений проклятия? – продолжала Талия.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что я могу наложить на тебя новое проклятие. Причем такое, поработать с которым аспират мечтает очень давно. Но оно довольно болезненное. И на исцеление ты вряд ли когда-нибудь сможешь рассчитывать, – уточнила ан Камианка.
– Что за проклятие? – жадно спросил Вав.
– Мои когти наносят раны, которые ничем нельзя исцелить. Даже смена тела не поможет, они проступят и на нём. Когда я рассказала об этом феномене Томмру, он загорелся желанием изучить его. Аспирант мигом притащил мне какого-то бедолагу, но я отказалась царапать пленника. Нужен был доброволец. Год назад Тоомр бросал клич, но никто не вызвался. Странно, что ты не помнишь.
– Наверное, просто не обратил внимания. Тогда я еще не знал, что он вот-вот меня вылечит. И выставит, – мрачно ответил Вав.
– Так что скажешь? – скрестила руки на груди Талия. – Я обеспечиваю тебя видом на жительство, а ты забываешь про птичек, бурундуков и белочку и приглядываешь за нашим домом, пока нас нет.
– Насколько сильной будет боль?
– Я сделаю так, что в процессе ты ничего не почувствуешь. Потом, конечно, раны дадут о себе знать, – честно предупредила Талия. – Я нанесу их без злости, так что, думаю, боль будет терпимой. Полностью убрать её не получится никакими чарами, но уменьшить аспирант наверняка сумеет.
– Я согласен, – после недолгого раздумья, выдавил Вав.
– Хорошо. Что будем царапать? Я бы советовала спину – так, пока аспирант будет возиться с царапинами, ты хоть книжку почитать сможешь, – сказала практичная ан Камианка. – Ну, если ты решишь начать их читать.
– Только попробуй выцарапать мне что-нибудь похабное! – вдруг взвился Вавнючка, начавший было задирать куртку.
– Я собиралась вырезать профиль аспиранта, но раз похабное нельзя... – вздохнула Талия, вяло повесив руку вдоль тела.
– Давай уже. Режь. Насчет аспиранта – хорошая идея, – просипел скукожившийся Вав.
Талия наложила на его спину дезинфицирующие чары. Подумала мгновение, как лучше вписать в портрет испещряющие «холст» родинки и шрамы, и сделала первый надрез. Вав чуть заметно дрожал. Горьковатая смесь его страха, нетерпения Фаргона и любопытства оставшихся в центре пещеры существ взбодрила её. Изящно крутанув коготь, Талия изобразила один из рожек Тоомра.
Портрет получился похожим.
– Всё? – просипел Вав.
– Всё. Можешь одеваться, – кивнула Талия, заклинанием счищая кровь с когтей.
– А что мы скажем аспиранту насчёт всего этого? – тошнотворно-доверительным тоном спросил Вавнючка.
– Да что тут говорить? Ты решил, что мы вряд ли вернёмся от Согриа живыми и решил сохранить для науки – в лице Тоомра – ценное проклятие. Ты меня попросил, я тебя поцарапала, – пожала плечами Талия.
– А почему я раньше этого не сделал?
– Ты долго не мог решиться принести себя в жертву прогрессу – страх перед болью никто не отменял. Но в последний момент сознательность и благодарность Тоомру перевесили, – терпеливо объяснила Талия.
– Отлично, просто отлично, – потёр руки Вав.
– Можешь не благодарить, – хмыкнула Талия.
Обернувшись к друзьям, она с приятным удивлением увидела рядом с Фаргоном Преподобного и Монео – в доспехах, при оружии, с рюкзаками за спинами.
– Вы не раз нас выручали, почему бы нам не ответить тем же? – прозвенела Монео, лукаво склонив голову к плечу.
– Потому, что мы впали к аспиранту в немилость, – ответил Фаргон, которого, казалось, её дружеский порыв совсем не обрадовал.
– В последнее время я все чаще думаю, что в такой коже есть свои плюсы, – вытянув золотую руку, откликнулась Монео. – С ней никому не придет в голову назвать меня невзрачной. Можно вообще не прихорашиваться, разве что ногти отполировать. И ушки по праздникам.
– Это всё совсем не смешно, Монео. Я ценю твою доброту, но подумай о Преподобном. Ты без помощи аспиранта выживешь, а он – нет.
– Не думаю, что Тоомр настолько зол, что захочет выгнать носителя такого интересного проклятия.
– А я думаю, – буркнул Фаргон.
– Ни ты, ни я не знаем наверняка, но…
Талия довольно скоро перестала следить за их разговором. Она отчётливо поняла: то тревожное событие, которое она предчувствует, случится вне зависимости от того, пойдут с ними Монео, Преподобный или кто-то ещё, выйдут они прямо сейчас или позже, заберут остальных животных или нет. Это ощущение предопределённости было настолько непривычным для Талии, что она с головой погрузилась в него, отрешившись от внешнего мира.
Вав с гордостью демонстрировал всем желающим свою новую «татуировку». Преподобный осматривал копыта и лапы животных. Губы его беззвучно двигались. Риджи, уединившись в куполе тишины, созданном одним из его амулетов, что-то ворковал, глядя в переговорную пластину. Илег прохаживалась вдоль каравана, рассматривая диковины на полках.
– А эти порталы, отблески, всегда открываются рядом с жильём? – спросила она, подойдя к Талии. – Я имею в виду, раз они постоянно приносят вам вещи, значит, должны вести куда-то, где эти вещи есть.
– Ну, что-то интересненькое нам перепадает не каждый день, – усилием воли вернувшись к реальности, ответила ан Камианка. – И даже не каждый месяц. Пещера просто очень старая, Илег, вот тут всякой всячины и накопилось.
– По одной из версий, их уже давно подчинила себе Согриа, – театральным шёпотом сказал Энаор. – Она открывает их туда, где есть нечто, нужное ей для реализации её коварных планов.
– Но у неё же есть собственные порталы, – возразила сбитая с толку Илег.
– Есть, – кивнула Талия. – Но для всего, кроме тумана из Долины Снов, они работают только на выход. Она может, разве что, мусор через них выбрасывать.
– Или использовать их как приманку для лакомых попаданцев, жаждущих вернуться домой, – протянул Энаор.
– Я кидаюсь камнями куда метче Фаргона, – процедила Талия.
– Кидаться камнями? Как примитивно! Уверен, если ты поднатужишься, то сможешь придумать что-нибудь получше.
Встав на задние лапы, Энаор поддел носом погнутую кастрюльку, прикрывавшую ярко-оранжевый кристалл, и лизнул его. Густое сияние потянулось от камня за языком эала ниточками смолы. Он выпустил коготь и принялся перерезать их одну за другой. Раз за разом в его пасти вспыхивало маленькое солнце.
– А что у Согриа за планы? – терпеливо переждав этот спектакль, спросила Илег.
– Хотел бы я знать. Тиял высказал гипотезу, что она строит нечто внутри себя, – неловко облизнулся распухшим языком Энаор. – Для этого ей и нужны всевозможные иномировые приспособления и живые существа, очевидно, тоже обладающие какими-то ценными свойствами: кто-то просто воспоминаниями (их она отпускает), кто-то особенностями тел или душ (этих она оставляет себе). Но это лишь гипотеза. Я бы не стал ждать столько многого от туманки-переростка.
– Фаргон обещал рассказать мне о туманках, но времени не нашлось, – сказала Илег.
– Напомни ему по пути, – пожала плечами Талия.
– Разве нам будет до разговоров? – обхватив себя за локти, вздохнула Илег.
Она смотрела вглубь туннеля, во тьму, лежащую за овалом света последней из ламп, и, кажется, только сейчас начинала осознавать, что пойти к Согриа – значило вернуться в те самые жуткие пещеры, по которым она в панике металась со своими обгоревшими подопечными.
– Первая треть пути относительно безопасна, – сказала Талия.
– Я бы не был так уверен – кто знает, что могло успеть там завестись? – усмехнулся Энаор, любуясь выражением страха на лице Илег.
– Большую часть из того, что заводится в Клубке – в смысле, попадает в него через отблески – притягивает к владениям Согриа. Там – да, довольно небезопасно. А тут…
– Не так уж часто кого-нибудь и съедают, – закончил за Талию Энаор. – Бывает, правда, что газы ядовитые через портал налетят. Или жижа какая-нибудь просочится.
– Прости его, Илег, у него было трудное детство, – уперев локоть в полку, спрятала лицо в ладони ан Камианка.
– Он приносил маме пойманных мышек, а она их выкидывала, – подпел разобравшийся с делами Риджи.
– Между прочим, так и было, – мрачно заявил Энаор. – Ей не нравилось, что я убивал… мышек магией, вместо когтей и клыков. Это так меня печалило.
– «Социально одобряемые способы умерщвления мышек в эалийском обществе» – хорошее название для диссертации. Надо будет взять на заметку, – хмыкнул Риджи. – Нет, даже так: «Выбрасывание родителями пойманных мышек как основная причина психических расстройств у тёмных алаев».
– «Влияние наличия научной степени на стоимость интим-услуг членов Соцветия», мне кажется, звучит не хуже, – похабно осклабился Энаор.
Илег следила за их перебранкой со смущением и… тоской. Талия в очередной раз пожалела её: провести всю жизнь совсем одной, в лесу, без надежды на перемены. Не позавидуешь такой судьбе.
– О чём задумалась? – весело спросил подошедший Фаргон.
«Жалею, что у меня под рукой нет подходящего полена, чтобы выколотить из твоей каменной башки идею насчёт Согриа», – подумала Талия, но произнести это вслух поостереглась.
– Проверяю, хорошо ли я запомнила твою карту – мало ли что.
– Предосторожности никогда не помешают, – одобрил адор. – Спровадил нашу героическую парочку. Нечего им дразнить…
– Гусениц, страдающих расстройствами речи и настроения, – подсказал Энаор.
– Учёные мужи. Академики межеумных наук, – поморщилась Талия.
– Всё лучше некоторых, которые только и умеют, что красть чужие гениальные идеи и выдавать их за свои, – фыркнул Энаор. – Незаживающие раны от когтей как проклятие – где-то я это уже слышал. И отнюдь не от аспиранта Тоомра.
– Я не украла её, а мастерски адаптировала к нуждам момента, – задрала нос Талия.

Начало следующей главы Вы уже можете прочитать вот здесь - http://www.wattpad.com/104818998-----11---1