Глава 15. Вадим и Иришка

  ВЕСНА 2008.

- А ты, смотрю, изменил своё мнение насчёт гостевой, - подмигнул Вадиму коллега-сменщик. Тот улыбнулся и, ни слова не говоря и не отрывая глаз от монитора, бросил в него клочок скомканной бумаги. Надоели ему эти подколки, даже безобидные. То коллеги в своё время подшучивали над пачками писем, приходящих на адрес радиостанции, теперь вот над бурной деятельностью в его гостевой, которую приходилось регулярно чистить. После той истории, когда фанатка чуть не набросилась на него с ножом, он совсем редко посещал свою гостевую, к тому же ему хватало работы и во время музыкальных пауз, и в дополнительные часы иногда приходилось оставаться. На гостевую некогда было отвлекаться, да и желания особого, признаться, не было. До того дня в конце ушедшего года, когда вдруг он обнаружил там сообщение от девушки под ником МЕЧТА.

   Он и сам не предполагал, что общение с  ней может внести в его жизнь струю свежих и приятных ощущений, что он будет с таким нетерпением ждать откликов от неё. Уже с первого сообщения он почувствовал что-то особенное, сам удивляясь своим чувствам и не умея их объяснить. Человек впервые сделал акцент не на том, как фанатеет от его голоса, а просто поделился теплотой и искренними пожеланиями. В том, что они были искренними, ни единого сомнения не было. Он не мог оставить их без внимания, постарался ответить в том же тёплом ключе и с долей юмора. А потом тему исполнения желаний подхватили иные посетители, и разгорелась дискуссия, вот только эта МЕЧТА почему-то молчала.

   И ещё на одну мелочь Вадим обратил внимание. В полях для заполнения можно было указать не только имя, но и адрес электронной почты, а она всегда это поле оставляла пустым. Пожалуй, единственная из всех. Все остальные указывали постоянно, наверное с тайными надеждами, что он когда-то воспользуется этим. В общем, интригующей оказалась девушка с ником МЕЧТА. В том, что она довольно молода, почему-то не было сомнения. Вадим знал, что некоторые неженатые коллеги без зазрения совести иногда встречались с девушками, пишущими им в гостевую. Правда, ни у кого ничего серьёзного не сложилось, так, мимолётное увлечение. Но в эру распространения виртуальных знакомств это было нормально. Сходить на свидание и понять, что «своего человека» ещё искать и искать. Что не всегда тот, кто привлёк внимание общением в интернете, может оказаться тем, кого ты ищешь для долгосрочных отношений.

   Вадим это хорошо понимал, а потому не видел смысла тратить себя и своё время на подобные встречи. Кроме того, он привык любую свободную минутку посвящать Иришке, вот именно это давно стало смыслом жизни. Няня порой брюзжала, что это ненормальный образ жизни для молодого мужчины, но он не мог вырвать из груди сердце. Сердце, которое всё ещё любило Викульку и всегда будет любить, сколько бы лет ни прошло. Да, он понимал, что это не совсем нормальный образ жизни для молодого мужчины, но раз так получилось, он был убеждён, что нет смысла спорить с судьбой. Хотя и не был стопроцентным фаталистом.

   При желании он мог, конечно, окрутить любую посетительницу своей гостевой, некоторые без стыда намекали, что были бы не прочь познакомиться поближе. Но ему было жаль времени и пустой траты усилий, потому что он понимал, что никто не затронет его сердца, а обманывать ему никого не хочется, ещё меньше хочется стать объектом охоты, а время лучше провести с дочерью. А потому стиля общения в своей гостевой он не менял — отвечал подчёркнуто-вежливо и с долей юмора. До тех пор, пока не получил вот то сообщение от МЕЧТЫ... Читая её пожелания, он сразу же подумал о том, что самая заветная его мечта несбыточна. Он хочет, чтоб Викулька была рядом. Чтоб никогда больше с ней не расставаться. Но вряд ли возможно осуществить эту мечту. Потому что он точно не знает, хочет ли она того же самого.

  Но всё ответ той девушке писал с тайной надеждой на то, что, однажды, быть может, случится чудо... Хотя он не особо в них верил, учитывая предыдущие события его жизни. Похоже, ему по жизни суждено терять всех близких... Отчасти потому он и не хотел испытывать судьбу. У него есть дочь. Самая большая любовь и смысл его жизни. Вот на этом и зижделось всё. И ему было безразлично, кто и какого мнения о его жизни. Вопреки однобокому мнению стороннего наблюдателя она не была пустой. Иришка наполняла её всеми цветами радуги.

   Она словно научила его заново познавать мир, он учился замечать какие-то мелочи, которым раньше не придавал значения. После того, как он рассказал ей о маме, и она поняла, что та теперь живёт на небе, она каждый вечер подходила к окну и смотрела на тёмное небо, пыталась разглядеть там хоть одну звезду, и очень расстраивалась, когда нельзя было ничего увидеть, ведь это значило, что мамочка не видит её. Но Вадиму пришлось объяснить, что независимо от того, видим мы звёзды или нет, они там есть, и мама её всё равно всегда видит — ведь днём они видели на небе облака... Всегда, каким бы ясным ни был день, а облачко на небе разглядеть можно, ну, хоть лёгкое пёрышко. Объяснения отца устраивали Иришку. Ей, конечно, сложно было свыкнуться с мыслью, что она не похожа на большинство детей, что у всех есть мамы — ну, по крайней мере, в их группе в садике есть у всех, кроме неё...

   Однажды она принесла из садика новую идею, точнее, начала обсуждать её по дороге домой.
- Пап, скажи, а ты же был женат на маме?
- Ну конечно, а почему ты спрашиваешь? - он даже показывал ей кольца несколько раз, когда рассказывал о матери.
- А... Скажи, а ты ведь можешь жениться снова? - в глазах дочери был неподдельный интерес. Для своих неполных пяти лет она была крайне любознательным и всё схватывающим на лету ребёнком. Неужели дети в садике опять наговорили что-то? Он даже не сразу нашёлся, что ответить, но потом кивнул:
- Ну, вообще, мог бы, да. Если бы захотел, - и если бы Викулька была рядом. Только она...
- А ты не хочешь? -  допытывалась она. - Но почему?
- Иришка, я не понял, с чего вдруг такой интерес? - засмеялся Вадим, прикрывая своё смятение.
- Ну... Мы сегодня с ребятами вспоминали постановку спектакля на новогоднем утреннике, - терпеливо объясняла дочь. - Помнишь, мы же тогда разыграли «Золушку». - Вадим кивнул. Ну, не всю сказку они тогда разыграли, а лишь сценку бала, уж так хотелось всем покрасоваться в красивых и пышных платьях и костюмах. А вообще сказка эта, как считал Вадим, для детей постарше, а объективно и вовсе не стоило делать её примером по жизни. - Ну так вот, - продолжала Иришка. - А сегодня Маша мне рассказала, что, прежде чем встретить принца, Золушка жила с мачехой и злыми сёстрами и много работала. Это правда? Маше эту сказку дома прочитали.
- Ну да, - кивнул Вадим, всё ещё не до конца понимая, куда клонит дочь.
- А мачеха — это ведь неродная мама, да? Получается, что отец Золушки снова женился, и у неё появилась мачеха, да?
- Ну, так, - Вадим начал понемногу понимать, какой оборот принимает разговор.
- Пап, а тебе обязательно нужно снова жениться? Я не хочу, чтоб у меня появилась мачеха! - вдруг со слезами на глазах проговорила Иришка. У неё сложилась единая ассоциация — если будет мачеха, то непременно такая же, как у Золушки... Чёрт бы побрал эту сказку и девочку Машу, подружку из садика, в сердцах выругался про себя Вадим.
- Доча, послушай меня. Во-первых, я не собираюсь жениться и не нужно тебе переживать раньше времени. И всегда помни то, что я тебе часто повторяю — я тебя люблю. Очень. Во-вторых, на ком попало я жениться и не стал бы. А только на такой девушке, которая полюбила бы не только меня, но и тебя. Ты согласна, если появится такая?
- А она правда может полюбить? - всё ещё не верила Иришка. - Разве неродных можно любить?
- Ещё как можно! - в эту фразу Вадим постарался вложить всю силу убеждения. - Тебя вообще невозможно не полюбить.
- Ну не знаю... - буркнула Иришка.
- Чего не знаешь? Что тебя любить можно? - не понял Вадим.
- Нет, пап. Теперь не знаю, нужна нам мачеха или нет, - серьёзно пояснила девочка.
- Малыш. У нас с тобой не будет какой попало мачехи, это я могу тебе обещать. Да мне и не нравится это слово. Так что мачехи не будет вообще. Может быть, когда-нибудь, Бог нам с тобой сделает щедрый подарок — очень хорошую, добрую и любящую маму тебе и любимую и любящую женщину мне. Вот на такой расклад ты согласна? - говоря, Вадим имел в виду вполне определённую кандидатуру, но Иришке он этого не сказал. Либо будет Викуля, которой не составит труда принять Иришку как свою, либо не будет никого. Третьего не дано.

   Подумав, Иришка кивнула. Она уже успела принять как данность то, что мамочка Наташа, чья фотография в красивой рамке стояла у неё на комоде в детской, теперь живёт на небе и вернуться к ним, к сожалению, не сможет. Но может, папа прав, и когда-нибудь Бог подарит им взамен другую маму... Иришка очень хотела, чтоб у неё была мама, как у всех деток. Но вслух папе она этого не сказала. Пусть это останется тайной между ней и Богом. Няня научила её простым молитвам и рассказала, что иногда Бог исполняет самые заветные желания, только не нужно о них никому рассказывать. Вот она и не расскажет. По крайней мере, пока не попросит Боженьку о чуде...

   Вадим втайне вздохнул с облегчением, поняв, что хотя бы теоретически дочь не возражает против того, что в их жизни появилась Викулька. Если такое возможно. Никто другой. Только она. Но он некоторое время назад даже предположить не мог, что его так захватит и взволнует общение с совершенно незнакомым человеком, этой девушкой с «именем» МЕЧТА. Когда он всё-таки дождался от неё ответ, понял, что она, судя по всему, человек занятой и в интернете бывает редко, а тем более, у него в гостях. В его душе почему-то поселилось чувство сожаления, когда он подумал об этом. Но невероятно порадовала её пространная весточка о том, что чудеса бывают. На какой-то безумный миг ему почудилось, что это пишет Викулька, она ведь с таким упоением рассказывала, что люди, ей помогающие, совершили настоящее чудо... Да он и сам наблюдал результат этого чуда... Как жаль, что судьба отмерила им тогда на счастье лишь короткий момент...

   Он вновь задумался о том, чтоб поехать к ней, во Владивосток. Как будто что-то тянуло его туда... Что-то тянуло, и в то же время он задавался вопросом — а хочет ли она снова видеть его? Вадим теперь жалел, что не решился на откровенный разговор сразу. Но можно ли было сразу, ни с того, ни с сего признаться, что у него дочь, рассказать о браке и обо всём остальном? Он боялся, что она его не поймёт и оттолкнёт, что, собственно, в итоге произошло, только ему всё же остались неведомы причины её поступка. И теперь он понял, что, решись он сразу обо всём рассказать ей, не было бы сейчас этих адских сомнений и душевных метаний. С этих мыслей начинался едва ли не каждый его день и тем же заканчивался. Даже от няни не удалось утаить своё состояние, хотя от неё вообще невозможно было утаить что-то — слишком хорошо она успела изучить их с Иришкой.
 
   Для того, чтоб полететь во Владивосток — хотя Вадим не мог преодолеть сомнения, пропорция которых была равна желанию снова обнять её — следовало всё рассказать Лидии Петровне не только потому, что он ей доверял, но и потому, что ему, безусловно, понадобится помощь — надо же будет с кем-то оставить Иришку. Самое сложное заключалось в том, чтоб доступным языком объяснить дочери, почему он должен уехать так далеко в поисках мамы для них, даже если теперь знал, что она вроде не против, чтоб она, новая мама, у них была. Вадим-то видел в этой роли только одного человека... И ещё одна сложность имела место — не так легко отпроситься с работы на неопределённый срок ради поездки, цель которой не особо ясна, а теперь, когда он во многом взял на себя обязанности технического обеспечения эфира, и подавно. Это терзало Вадима, и он прекрасно понимал, что наверное это лишь отговорки. Что надо просто сорваться и... Но ему не семнадцать лет, на нём определённая ответственность, он не мог бросить дочь, да и неизвестно, как она воспримет  его появление... 

   Мысли подобного толка беспрестанно бежали по кругу. И множество повседневных дел не оставляли выбора — он должен оставаться в Москве. Он не оставлял мысли поделиться с Лидией Петровной своими терзаниями — она, как ни крути, знала его как никто из его окружения. И объективно-мудрая её позиция была Вадиму важна. Но надо было решиться на откровенный разговор, а ему это было ох как непросто. Потому что не хотелось напрасно её тревожить, ей и так забот хватало. Хотя она, безусловно, замечала что-то, потому что Вадим часто ловил на себе её изучающий взгляд. Но мыслей своих она вслух не высказывала. Они привыкли не лезть друг другу в душу, но знали, что, если накипело, то поделиться можно, и на понимание, если не на оправдание, рассчитывать тоже можно.

   Вадим вновь и вновь вспоминал разговор с дочерью насчёт мачехи. И момент бегства Викульки из пансионата. Почему, ну почему?!.. Неужели она сбежала потому, что не смогла принять факт наличия у него дочери? А ведь ему казалось, что он хорошо её знает, и сердце, способное на всепрощение, способно и на безусловную любовь. Он ошибся? Нет, что-то во всей этой истории было такое, что могла объяснить только она. А они в те сладостные часы пребывания в пансионате даже координатами не обменялись, точнее, у него-то все они были прежние, а про её он думал перед отъездом спросить... И остался ни с чем...

   Никто бы, глядя на него, не подумал, какие мысли его одолевают, кроме Лидии Петровны. Она иногда буквально силой выгоняла из дома «развеяться», на какие-то пикники-пирушки с друзьями, особенно, если он вспоминал, что вскоре у кого-то из коллег день рождения или ещё что-то.
- Вадим, ты — молодой мужчина, ну ненормальную жизнь ты ведёшь, пойми это! - она пыталась ругаться, но выходило это у неё плохо, скорее, с долей юмора. Он как-то говорил ей, так же, с примесью не только юмора, но и скрытой горечи, что мог бы окрутить любую посетительницу своей гостевой, щедрую на комплименты, но ему даже противно об этом думать.
- Это, мягко говоря, некрасиво, да и неизвестно, на кого нарвёшься, но ты не должен хоронить себя заживо! - настаивала Лидия Петровна. - Ну хоть иногда пошёл бы пива попить с друзьями, что ли...
- Не люблю его! - морщась, смеялся Вадим, прекрасно понимая, что няня имеет в виду. В общем, она, конечно, была права. Дочь подросла и уже не требовала неусыпной заботы, можно было вполне отлучиться вечерком на пару часов, но ему почему-то совершенно этого не хотелось. Тем более, не хотелось знакомиться с целью соблазнить. И не хотелось никого обманывать — если стремиться к серьёзным отношениям, то ему нужна была такая, которая приняла бы не только его, но и Иришку. А тут особых вариантов не было, и ему не хотелось размениваться, обнадёживать кого-то. И всё же иногда Вадим по настоятельной просьбе няни отлучался пообщаться с друзьями или коллегами в неформальной обстановке. А возвращаясь домой, понимал — если бы с ним рядом была Викулька, не надо ему никаких вечеринок. Каждому в этой жизни своё счастье... Он хотел бы создать тёплый семейный очаг с любимой женщиной. На его взгляд, в этом и заключалось настоящее счастье, и не имело значения мнение окружающих. Это была его жизнь.

   Но он сам от себя не ожидал, что будет с нетерпением ждать ответов МЕЧТЫ, которая, надо сказать, писала не так часто в отличие от всех остальных. Получив её ответ о чудесах, он призадумался. И не сразу нашёлся, что ответить. А она ведь права. К исполнению мечты можно долго идти и не всегда она сбывается, а чудо — нечто спонтанное, его вроде и не ждёшь, а оно берёт и случается. Но иногда всё же бывает так, что эти два понятия идентичны. Собравшись с мыслями, он дня через четыре написал ей ответ, суть которого заключалась в том, что он не отрицает вовсе исполнения мечты и наличия чудес в жизни, но порой наверное нужно пройти какую-то цепь испытаний, своеобразную проверку на верность мечты, прежде, чем сбудется что-то заветное. И всё равно не у всех людей мечты сбываются и чудеса не случаются, как бы того ни хотелось. И ответа на вопрос «почему?» в такой ситуации никто не знает.

   Как-то незаметно с помощью этой девушки тематика его гостевой изменилась, в дискуссию вступали многие, и ему нравилось, что разговоры шли о каких-то вопросах, а не о его внешности и голосе, как прежде. И это всё МЕЧТА... Отправив свой ответ, он с нетерпением ждал от неё весточку, но она молчала. Долго. Очень долго. Он даже испугался, не случилось ли чего. И спросить об этом никакой возможности не было. Поле, где можно было оставить адрес электронной почты, она никогда не заполняла. Казалось бы, не нужно зацикливаться так на общении с человеком, которого он совсем не знает, ну мало ли какие могут быть обстоятельства в жизни, да ведь она писала, что работает. Переживаниями вот на этот счёт Вадим уж точно не мог поделиться с Лидией Петровной — слишком смешно и надуманно это выглядело со стороны, и он не мог не признать это. Ведь общение по интернету нечего и сравнивать с реальным, он совсем не знает эту девушку, только... Только не мог не признаться самому себе, что его почему-то к ней тянет, хочется поближе узнать её. Даже несмотря на то, что сердце его по-прежнему безраздельно принадлежало Викульке. Но загадочная личность этой девушки не давала покоя. Тем более, она молчала.

   Он уже почти потерял надежду, когда спустя почти два месяца обнаружил в своей гостевой весточку от неё. Конечно, она совсем не обязана отчитываться, почему её так долго не было. Продолжения разговора о мечтах и чудесах уже не последовало, она просто пожелала хорошего дня и спокойной смены ему, но он, читая это такое на первый взгляд обыкновенное послание, согрелся теплом, которым она его наполнила. И улыбка не сходила с его лица до конца смены. Как хорошо, что именно в этот день он решил заглянуть в гостевую! Возможно, если он ответит достаточно быстро, она тоже сразу прочитает его ответ. Он со всей быстротой, на какую был способен, застучал по клавишам: «Вот исполнилась МЕЧТА, и теперь я точно уверен, что день будет просто великолепным, чего и тебе желаю! Как-никак, на улице весна, пусть она подарит тебе много счастливых моментов!»

   Как-то незаметно они перешли на «ты», или это он перешёл, а она не возражала? Это не имело принципиального значения. Но ему в ответ на долгожданную весточку хотелось вернуть частичку тепла. Он был прав, она оставалась на связи, словно ждала отклик, потому что буквально через несколько минут появилось новое сообщение: «Спасибо! У меня весна эта точно будет незабываемой, потому что это первая весна, которую я провожу в новом для себя качестве — мамы. Так что нереально счастливые впечатления и моменты радости мне обеспечены!»

   Прочитав это сообщение от неё, он внезапно почувствовал, как грудь сдавило тисками — где-то в области сердца... У неё, значит, есть ребёнок, наверняка новорожденный, вот почему она так долго молчала, вот что имела в виду, сказав, что исполнится вскоре давнее заветное желание... А если есть ребёнок, значит, есть и муж... Почему-то эта мысль наполнила сердце разочарованием и горечью, хотя он совсем её не знал, абсолютно не представлял, как выглядит, где живёт и чем занимается... Хотя чем занимается — теперь понятно. Мама — одна из самых ответственных должностей...

   Просто эта девушка была единственной, на кого он обратил внимание с того момента, как Викулька исчезла из его жизни. Вообще, впервые за многие годы ему хотелось кого-то, кроме Викульки, узнать поближе. И такое разочарование... Вадим понял, что не нужно ждать частых весточек от этой МЕЧТЫ, потому как день её наверняка расписан по минутам. Он вспомнил то время, когда Иришка маленькая была. И то ему было проще в некотором смысле, спасибо Лидии Петровне.

   Он убеждал себя, что надо переключиться — мало ли дел и забот у него... Они с Иришкой иногда по-прежнему ездили гулять на озеро и кормить уток, почти в каждую такую прогулку встречались и с мальчиком Мишей. Иришке потом надолго хватало впечатлений от этих прогулок. А ещё она продолжала ходить на танцы и за прошедшие месяцы научилась очень многому, стала очень гибкой и пластичной. Дома порой выделывала такие пируэты, что Лидия Петровна диву давалась и лишь иногда предупреждала, чтоб девочка не слишком усердствовала.

   С течением времени Вадим всё больше замечал в дочери черт характера матери. И это его радовало. Но наравне с добротой и мягкостью, способностью сгладить острые углы конфликтов и не вступать в спор понапрасну, в ней чувствовался несгибаемый стержень. Если дочь чувствовала свою правоту, готова была идти до конца. И её порой непросто было в чём-то убедить, хотя многое она воспринимала как должное, особенно самый грустный факт — отсутствие у них мамы. Обожала слушать рассказы Вадима о ней и часами могла любоваться фотографиями, где была Наталья. У неё было очень трепетное отношение к матери, точнее, к памяти о ней. И Вадим в такие моменты едва сдерживал слёзы, жалея, что дочь растёт без матери. У неё была тонкая душевная организация, несмотря на имеющееся упрямство, её довольно легко было обидеть, и он прекрасно видел, как иногда она тревожно замирает, когда на детской площадке или в садике слышала от кого-то из детей слово «мама». Она очень переживала, что у неё мамы нет, но старалась не афишировать это, и лишь дома с ним или няней могла позволить себе поговорить об этом.

   Конечно, Лидия Петровна замечательная, она окружала девочку теплом, любовью и заботой, многому учила её, но исполняла скорее роль бабушки, которой у девочки тоже не было. Но изменить ситуацию и сделать дочери самый важный подарок у Вадима возможности не было.

   Однажды он заметил, как вечером перед сном дочь с няней о чём-то шепчутся в детской, а когда он заглянул, чтоб поцеловать Иришку и пожелать ей приятных снов, они смущённо примолкли, лишь взгляды были красноречиво хитрые у обеих.
- Что такое? - поинтересовался Вадим. - Что вы тут такое скрываете от меня, о чём шепчетесь? Ну-ка, ну-ка, я тоже хочу знать! - засмеялся он, заметив их сконфуженность. Иришка запротестовала:
- Нет, папа, нет, мы ни о чём не шепчемся, просто няня рассказывает мне сказку, но не из книжки, а своими словами, ну вот так и получается, что шепчемся,- но чувствовалось, что дочь едва сдерживает смех, глядя на Лидию Петровну, хотя, признаться, разговор у них был серьёзный. Просто папа чуточку не вовремя пришёл... Этот разговор пока должен был остаться тайной. Вадиму ничего не оставалось, как сделать вид, что поверил. Он поцеловал Иришку, прошептал, что любит, пожелал красивых снов и пошёл к себе. Лидия Петровна осталась, по всей видимости, дорассказать таинственную историю...

   Чуть позже она заглянула к Вадиму со слегка виноватым видом:
- Вадим, сынок, не обижайся. И не волнуйся. Ничего такого страшного мы не задумали. Просто Иришка меня попросила, чтобы мы сходили в церковь. Честно говоря, сама не знаю, зачем, она просто сказала, что хочет загадать какое-то заветное желание, и лучше сделать это именно там. Вот не поверишь, сама в догадках теряюсь, она же обычно такая хохотушка, а тут укладывается спать — и такая серьёзность на лице. Я спрашиваю, может, что-то в садике случилось, опять поспорила с кем-то о чём-нибудь, она мотает головой и просит меня тебе не говорить, но по возможности сходить с ней в церковь. Ну, ты же помнишь, мы туда ходили несколько раз. - Вадим кивнул — да, было такое, в основном на Рождество или Пасху, он даже однажды их сопровождал — вот в этом году на Рождество.
- Странно всё это... - проговорил Вадим.
- Только прошу тебя, не выпытывай у неё ничего и вообще пока не говори о том, что я тебе сказала, - попросила Лидия Петровна. Он машинально кивнул. Что бы значило такое поведение дочери, она ведь никогда и ничего от него не скрывала... Но он согласился, что не выдаст их с Лидией Петровной разговора, всё равно всё прояснится со временем.

   В ближайшее же воскресенье Вадим сделал вид, что ничего особенного не происходит, когда Иришка с няней собрались на прогулку. На самом деле он знал, что они пошли в церковь, ту самую, Лидия Петровна говорила, что у неё особая атмосфера и любила посещать её больше, чем самые роскошные храмы. До Пасхи оставалось буквально две недели, но Иришка, по всей видимости, терпеть и ждать не захотела, и няне пришлось смириться. В принципе, это было подходящее время для молитв и исповедей, время Великого Поста...

   Воспользовавшись свободным временем и территорией, Вадим сделал дома влажную уборку, а потом сел за компьютер, посмотреть, нет ли новостей в его гостевой. Точнее, его интересовали новости от МЕЧТЫ... Но через пять минут он разочарованно вздохнул — она молчала... Что, в принципе, было неудивительно, учитывая, что у неё совсем маленький ребёнок, требующий неусыпного внимания. Но раз уж он сюда вошёл, решил отписаться на другие сообщения, коих, к счастью, было немного. Вот именно — отписаться, тогда как с ней у него был живой и интересный диалог. Но ему, похоже, придётся подождать... Чёрт побери, ну почему она так его зацепила? Ему очень хотелось знать, как она выглядит. Да хотя бы адрес электронной почты хотелось бы знать для приватного общения, а не на глазах у всех... Но он не мог даже намекнуть ей на это, проявить свою заинтересованность. В виртуальном общении тоже ведь своя этика есть, он боялся спугнуть её...

   От этих мыслей его отвлекли вернувшиеся из церкви Иришка и Лидия Петровна. Дочь была какая-то странно задумчивая и в то же время было заметно, что хочет ему рассказать что-то и не решается. Для своих неполных пяти лет она была очень развитой во всех смыслах и сообразительной, не имело смысла от неё скрывать что-то, что она хотела узнать... Она не закатывала истерики, просто умела быть настойчивой. И в то же время, к счастью, в определённых ситуациях она умела быть очень тактичной и хорошо себя вести — вот как в церкви. Помнится, когда Лидия Петровна примерно год назад решила повести девочку на пасхальную службу, он поначалу возражал, ему казалось, маленькая она ещё, устроит там переполох. Но Лидия Петровна убедила его на «эксперимент», а потом с восхищением рассказывала, как девочка спокойно и даже благоговейно себя вела, они даже остались послушать выступление церковного хора после службы, а потом погуляли на территории церкви немного.

   Позже, в годовщину смерти Натальи, они ходили туда все вместе, и Вадим убедился, что дочь и правда ведёт себя очень достойно. На Вадима в тот день нахлынули воспоминания о том, как они приходили в эту церковь вместе с Натальей, молясь о здоровье будущего ребёнка, и вот теперь этот ребёнок стоит рядом с ним и так трепетно впитывает в себя всю атмосферу, едва дышит буквально... Он понял, что няня была права. И в Рождество в этом году тоже было решено ненадолго сходить в церковь. Потом Иришка долго делилась своими впечатлениями и задавала кучу вопросов, в основном няне.

   И вот сегодня в церкви тоже явно что-то произошло... Но Вадим помнил слова няни и ничего не стал выпытывать у дочери, ведь он вообще не должен был выдать их секрет. Только вечером, после ужина, проводив няню домой, Вадим посмотрел на дочь и увидел, что Иришка какая-то грустная, задумчивость этого дня, похоже, обострилась... Он даже встревожился.
- Иришка, доча, случилось что-то? - осмелился спросить Вадим.
   Она ничего не ответила, а всё так же молча подставила к окну на кухне стул и залезла на него, а потом — на широкий подоконник. Это было одно из любимых её мест, она часами могла тут сидеть и играть с куклами или другими игрушками, если нельзя было на улице погулять из-за плохой погоды. Звёзд на небе ей пока не удалось разглядеть, но она всё равно знала, что мамочка Наташа смотрит на неё...
- Пап... - это было похоже на всхлип. - Мы сегодня с няней ходили в церковь, - Иришка решила выдать часть тайны. Вадим подошёл ближе и встал рядом, положил на её хрупкие плечи свои руки. Она повернулась и уткнулась носом в его грудь. Где-то из области сердца донеслось: - Я сидела на той же самой скамеечке, на которой сидела мама когда-то...

   Так вот оно что... Наверное Лидия Петровна обмолвилась, увидев эту скамью, что когда-то случайно встретила там её маму, и чувствительное сердечко Иришки не могло пройти равнодушно мимо этой новости, она захотела наверняка выведать подробности. Рассказала ли ей няня?.. Иришка иногда воспринимала всё и рассуждала как взрослая, по крайней мере, уж точно не как в неполные пять лет, а как семилетняя. Особенно это касалось всего, что связано с матерью.
- Доча, это правда, мы с твоей мамой часто ходили в эту церковь, когда она тебя ждала, но Лидию Петровну там не встречали, хотя я уже знал её — мы познакомились с ней там же, в церкви. А однажды твоя мама решила сходить туда одна и случайно встретила там твою теперешнюю няню. Но Лидия Петровна не знала тогда, кого именно она в тот день повстречала, узнала чуть позже, когда уже приходила и помогала мне с тобой.
- А правда, что в тот день, когда няня Лида встретила мою маму, я и родилась? - продолжала допытываться девочка. - Когда мы пришли в церковь, няня вдруг сказала, что именно на этой скамейке, куда мы сели, она когда-то видела мою маму...
- Да, правда, - они так и стояли, обнявшись, у окна, Иришка — ногами на подоконнике. А Вадим задумался о том, не рано ли рассказать дочери историю её рождения? Он ведь прекрасно помнил, что к появлению Иришки на свет имел отношение ещё один человек. Девушка, чьё имя навсегда осталось тайной и от которой на память остался лишь забавный огромный медведь, которого дочь по-прежнему трепетно обожала и с которым ложилась спать. Прекрасная фея, как называла её Наташа... - Твоя мама зашла вот в ту самую церковь, где случайно столкнулась с няней Лидой, а потом, я так думаю, решила немного прогуляться пешком. Я в тот день работал и не знал, что твоя мама решила погулять. А потом зашла в аптеку купить витаминки и там неважно себя почувствовала, - Вадим понимал, что сейчас дочь вряд ли поймёт и усвоит всё из сказанного, потому сделал акцент на интонации, говорил тихо, но очень нежно, это у него всегда само собой получалось, когда речь заходила о жене, и сейчас Иришка с трепетом и волнением внимала голосу отца. - Ей помогла одна девушка, даже в больницу с ней поехала по просьбе твоей мамы. Вот там ты и родилась.
- Добрая фея? - оживилась Иришка, на которую именно последние слова отца произвели живейшее впечатление.
- Что? - не поверил он своим ушам.
- Ну вот та тётя, которая помогла маме, привезла её в больницу, это была фея?
- Простая, но очень хорошая и добрая девушка. Но я ей очень благодарен, что она не бросила твою маму, хотя даже не знаю, как её зовут.
- Значит, фея! - упрямо настаивала Иришка.
- Ну хорошо, пусть будет фея, - согласился Вадим. - Тем более, твоя мама называла её так же.
- Правда?! - округлила и без того огромные отцовские серо-голубые глаза Иришка. В её сознании, похоже, прочно поселился теперь не только образ матери, но и той самой феи, которая помогла маме.  - Пап, а ты видел её?
- Нет, - с сожалением покачал головой Вадим. - На следующий день она приехала навестить твою маму, но её не пустили, потому что мама Наташа в специальной палате находилась, туда никому было нельзя, даже меня пускали лишь ненадолго. Тогда эта фея передала через медсестру... Вот того самого мишку, который теперь живёт с нами и которого ты так полюбила.
- Мишка — подарок феи?! - снова изумилась Иришка.
- Да, - кивнул Вадим, беря дочь на руки, как маленькую, и усаживаясь с ней на уютный диванчик в кухне.
- Ух ты! - всё, ни разу не виденный в глаза человек навеки завоевал расположение сердца девочки, потому что плохих фей не бывает и даже просто плохие люди не помогают никому и не дарят просто так плюшевых мишек. Она вдруг задумалась... А что если... - Папа, а ты правда ничего не знаешь об этой тёте, которая помогла маме? Ни имени, ничего?
- Совсем ничего, - вздохнул Вадим. - Хотя мне и самому хотелось бы увидеть её и поблагодарить за всё, что она сделала для твоей мамы и для тебя. В тот день, когда она принесла мишку, мне не удалось её повидать, а больше она не приходила.
- Жаль, - даже вздыхали дочь с отцом в унисон. - Пап...
- А?
- А как ты думаешь, может быть, когда-нибудь мы с ней снова встретимся, а?
- Не знаю, это сложно. Тем более, у нас нет возможности узнать её, мы же ничего о ней не знаем...
- А я бы очень хотела познакомиться с ней и... - тут Иришка смущённо примолкла.
- И что?
- И чтобы она стала моей мамой... - пробормотала Иришка.
- Дочь, ну это невозможно...
- Почему? Думаешь, ты не смог бы полюбить фею? - наивно спросила Иришка.
- Полюбить человека непросто, - терпеливо объяснил Вадим. - Точнее, не всякого можно полюбить, - особенно если сердце уже многие годы безраздельно принадлежит единственному человеку... - Кроме того, подумай, что она, эта девушка, встретилась на пути твоей мамы совсем случайно, может быть, у неё есть муж и шестеро детей, - улыбнулся Вадим.
- Так много? - Иришка снова немного погрустнела. А ведь эта фея была идеальной кандидатурой в мамы. Нет, определённо, эта фея была очень хорошим человеком — вот почему-то Иришка была в этом убеждена. И аргумент был железный — она не бросила её маму в беде и подарила, ей, Иришке, прелестного мишку. Как жаль, что нельзя узнать, кто это...
- Ну, может, не шесть, но точно есть!
- Папа, ты говоришь стихами! - прыснула Иришка. И вдруг опять стала серьёзной. Вспомнила поход в церковь и сказала: - А мне понравилась та скамейка в церкви. Я теперь на ней всегда буду сидеть, когда мы будем туда приходить, можно?
- Ну, если она будет свободна, почему бы и нет, - кивнул Вадим. - А ты скажешь, зачем вы в церковь ходили?

   Иришка несогласно замотала головой. Это должно быть в секрете. Жаль, что про фею она узнала, уже побывав там — можно было попросить в мамы конкретную кандидатуру. И неважно, что там папа сказал про шесть детей. У Иришки тоже должна быть мама. И эта фея как нельзя лучше подходила на эту роль... В тот вечер сказку они заменили на очередной рассказ о маме — девочка могла слушать их бесконечно. Но в садике уже никто, к счастью, не цеплялся по поводу того, что у неё не было мамы. Просто она сказала всем, что её мама живёт на небе и всегда наблюдает за ней с облачка. И большинство восприняли это как должное и дразниться перестали. И всё-таки ей так хотелось, чтоб у неё, как и у всех детишек, вместе с папой была и мама!

   Засыпая в тот вечер, девочка крепче прежнего обнимала мишку, ведь теперь знала историю его появления, и от того, что это был подарок феи, он ей казался ещё красивее. Она подумала о том, что скоро Пасха, няня говорила об этом, рассказывала, что принято печь вкусные кексы в этот праздник и красить яйца в разные краски — у них и в садике будут занятия на эту тему, только красить они будут не настоящие яйца, а деревянные муляжи — девочка тщательно заучила это слово. Но няня разрешила помогать ей красить яйца, так что они будут делать это вместе. А ещё... Можно снова сходить с няней в церковь, послушать красивую службу и опять попросить Боженьку о чуде, только на сей раз она точно знает, кого хочет в мамы... Должны же быть чудеса на свете... С этой мыслью девочка уснула.

   Следующая неделя в повседневных делах и подготовке к Пасхе пролетела незаметно, тем более, что с начала её Вадим был как будто окрылённый, всё время улыбался и весело шутил, Лидия Петровна его прямо не узнавала. Похоже, он окончательно пришёл в себя после смерти жены. Может, у него даже появился кто-то? Вадим словно не замечал, что няня, наблюдая за ним, порой многозначительно приподнимает бровь и улыбается. Но она действительно никогда не видела его таким воодушевлённым — они познакомились в непростой момент его жизни, и он долго в себя приходил... Кроме того, Лидия Петровна знала ведь, что он по-прежнему любит ту девушку, теперь уже молодую женщину, Викторию, о которой рассказал ей однажды.

   «Я всегда буду любить её, что бы ни случилось. Она — часть моего сердца, моей души. Жаль, что я натворил непоправимое прежде, чем понял очевидное,» - сказал он ей тогда. Лидия Петровна не задумываясь отдала бы часть своей оставшейся жизни, чтоб воссоединить эту пару, несправедливо разлучённую волей обстоятельств. Но возможно ли это? А может, у этой Виктории уже давно своя жизнь... Лидия Петровна ведь так до сих пор и не знала про эпизод в пансионате. Вадим всё-таки хороший конспиратор...

   Няня и предположить не могла, что Вадим летает как на крыльях от того лишь, что на днях, незадолго до Пасхи, вдруг снова получил весточку от МЕЧТЫ вот такого содержания: «Поздравляю тебя с Именинами, Вадим-Не-Знаю-Отчества-Шаганов! Именины — это День Ангела, не путать с днём рождения! Пусть твой Ангел всегда стоит у тебя за спиной, оберегает от невзгод и помогает добиваться желаемого! Пусть поможет поверить, что чудеса всё-таки есть на свете! Благополучия, удачи и радости тебе, очаровательный ведущий! И, конечно, любви, если ты её ещё не нашёл!» В конце сообщения стояла подмигивающая улыбка и подпись МЕЧТА. А поле, где можно было указать электронный адрес, так и оставалось пустым раз за разом. Это было единственное, совсем незначительное разочарование, Вадим почему-то был уверен, что однажды удастся убедить её заполнять это поле. Ему бы хватило и одного раза...

   Он быстро открыл поле ответа и написал, молясь, чтобы она оставалась на связи, он ведь помнил, что у неё есть грудной ребёнок...
«Вот это да! Впервые за всю жизнь наверное узнал дату своих Именин! Спасибо за полезную информацию и прекрасное поздравление с душевными пожеланиями! А это считается праздником и можно ли их отпраздновать, Именины эти? Думаю, чашка кофе в качестве тоста сойдёт, больше под рукой ничего нет. Думаю, моему Ангелу порой нелегко приходится, не самый спокойный подопечный я, признаться... Но я буду стараться! Честно-честно! Особенно если ты вот прям сейчас поднимешь со мной виртуальный кофе-тост за всё то, что мне нажелала! Тогда непременно всё сбудется, и в чудеса я снова поверю! Самые настоящие и невероятные! И для справки — Борисович я.» Он расставил местами радостные улыбки и нажал «отправить», загадав, что, если она ответит ему в течение четверти часа, то, между ними, быть может, завяжется и более близкая переписка... Перед ним стояла чашка кофе...

   Прошли тягостные двенадцать минут, прежде чем он увидел на экране оповещение о новом сообщении. Он с замиранием сердца увидел в сообщении её имя... «Тост подниму с удовольствием. Только кофе, как бы я его ни обожала, мне пока нельзя, я же кормящая мама, причём, вдвойне кормящая. Поэтому вместо кофе сделала себе чай. И за все свои пожелания, тебе адресованные, поднимаю виртуальный тост, пользуясь минуткой перерыва, пока дети спят. У тебя всё готово? Давай в унисон!» Далее стояла подпись.

   Читая это, Вадим машинально взял кружку в руки и отпил глоток. Горячий напиток обжёг горло, он кашлянул. Ещё и от неожиданных её новостей. Это что выходит, у неё не один ребёнок, а несколько?! Тогда вообще неудивительно, что она так редко появляется тут, ведь даже с одним маленьким ребёнком нелегко справиться, а тут... Тем не менее, он радовался как ребёнок её весточкам, особенно вот этой, что она нашла вот такой замечательный повод о себе напомнить и дала понять, что о нём не забывает. Загадочная личность этой девушки не давала ему покоя. Ему бы очень хотелось лично переписываться с ней, ведь в гостевой о многом не поговоришь, так, лишь на отвлечённые темы. Как же ей намекнуть, чтоб она хоть раз указала адрес электронной почты?

   Он снова открыл поле чистого сообщения, надеясь, что она по-прежнему на связи. «Какая разница, кофе или чай,главное, что тост удался! Уверен, так и получилось — в унисон. Спасибо ещё раз за поздравление. Я очень буду стараться не разочаровать своего Ангела. Если бы знал твоё имя, тоже нашёл бы в календаре повод для поздравления, - улыбнулся он, понимая, что даже эта невинная откровенность может спровоцировать шквал недовольства других посетительниц, которым он отвечал лишь отписками. - Но ты даже не все положенные поля заполняешь. Однако я понимаю, что в жизни не всем мечтам суждено исполниться. Хотя всегда рад, когда они изредка залетают на огонёк.» Тут он поставил подмигивающую улыбку и решительно нажал «отправить». Он очень боялся спугнуть её своей настойчивостью, понимая, что ей, в общем-то, вряд ли есть дело до него — у неё своя жизнь, семья и дети, по сути она мало чем отличается от всех других слушательниц, вот только... Он сам себе не мог объяснить, чем она так его притягивает. Такого никогда и ни с кем не было, ну разве что с Викулькой, но он не хотел об этом сейчас думать — кратковременное счастье опять обернулось болью и неизвестностью...

   Ему пришлось закрыть гостевую, позвали в технический отдел, прояснить кое-какие вопросы, но улыбка не сходила с его лица, когда он вспоминал тёплые слова её поздравления.  День Ангела, значит... На календаре было 22 апреля. Остаток эфирного времени пролетел на одном дыхании, он имел право немного изменить составленный им же плэй-лист и поменять пару песен в час в нём, что и сделал, выбрав романтичные и красивые мелодии. Конечно, в основном он это делал в безумной надежде, что его слушает Викулька. Особенно, если ставил «Только ты...» Но сейчас ему хотелось сделать приятное и МЕЧТЕ, хоть он не знал её вкусов, но надеялся, что «вечная классика любви» придётся ей по вкусу...

   «Стереть с лица улыбку» он не мог и в последующие дни, едва вспоминал слова её послания. Ему очень хотелось поскорее получить от неё ответ, но он настроил себя на ожидание. И старался ничем не выдать своего настроения, хотя от проницательной няни не было никакой возможности укрыться... Как ни в чём не бывало продолжал исполнять свои обязанности, заботиться о дочери и по мере сил помогать им с няней подготовку к грядущей Пасхе. Иришка уговорила его пойти с ними на пасхальную службу, и он подумал, почему бы и нет. Ведь именно в церкви как нигде почему-то ощущается, что можно в буквальном смысле прикоснуться к чуду... Может, эта МЕЧТА права, и он просто разучился верить. Особенно после смерти Натальи и неожиданного бегства Викульки... Но теперь непостижимо чувствовал, что возвращается к жизни. И отчасти тому способствовали, как ни странно, сообщения, тёплые и добрые, по сути не требующие ничего взамен, от МЕЧТЫ.

   Он ведь до её появления отделывался отписками, а порой вообще хотел прикрыть свою гостевую, а она невольно спровоцировала его на откровенности в некотором роде. Ответит ли она ему теперь, когда он ясно намекнул на адрес почты, не исчезнет ли совсем? Как ни странно, а он этого боялся и не хотел потерять ниточку общения с ней. Он всё же надеялся, что она не увидит ничего предосудительного в его просьбе. Наверное надо последовать примеру дочери и, воспользовавшись походом в церковь на Пасху, попросить снова Бога о чуде, несмотря на то, что он, устав от разочарований и потерь, почти перестал в них верить. Почти... И вот эта незнакомка вернула ему, сама того не подозревая, способность искренне улыбаться и радоваться каким-то незначительным мелочам.

   Праздник Пасхи прошёл душевно и весело, они сходили на службу в ту самую церковь, как ни странно, им удалось занять ту самую скамейку, от того Иришка была трепетно счастлива и с лёгкостью и радостью выдержала всю службу. Она снова загадала желание, что хочет, чтобы у неё появилась мама, только на сей раз она могла уточнить, что хочет в мамы именно фею, которая когда-то подарила ей мишку. Она вложила в эту мысленную просьбу всю горячность и силу искренности, на которую была способна. Потому что действительно верила, что чудеса бывают...

   А Вадим как никогда за последнее время был погружён в свои мысли и даже не пытался это скрывать. Прокручивая в памяти события последних месяцев, он всё же подумал, что, не будучи властен над своим сердцем, больше всего на свете — может ли так рассуждать взрослый, состоявшийся мужчина, усмехнулся он про себя... - хотел бы, чтоб Викулька вернулась к нему, увидеть её ещё хоть раз и уже никуда не отпустить. Как бы там ни было, а он в глубине души был уверен, что она продолжает любить его так же, как и он — её. И если бы ему удалось всё ей объяснить, она бы поняла и приняла всю ситуацию. Если бы... Если бы... Бесполезное и совершенно бессмысленное сослагательное наклонение... Он снова вспомнил о МЕЧТЕ и невольно улыбнулся. В общем, она ведь права — главное, не терять веры, в том числе и в чудеса. Мысленно пожелал, чтоб у неё и её деток всё было хорошо. И пусть почаще пишет ему, и желательно, хоть раз заполнит все поля сообщения...

   После похода в церковь они дома устроили праздничный обед, после которого Вадим смеялся, что нужно срочно бежать в спортзал и вставать на беговую дорожку.
- Пап, мы же с тобой скоро поедем в Питер, будем там много гулять, вот ты и похудеешь! - убеждённо сказала Иришка. Действительно, Вадим давно уже обещал ей эту поездку, а поскольку скоро длинные майские выходные, то было весьма подходящее время для поездки. Билеты они забронировали уже давно и по множеству красочных проспектов часто обсуждали, где нужно побывать. А также потихоньку собирали вещи. Иришка хотела даже медведя с собой взять, но Вадим отговорил, убедив, что он может где-то потеряться, да и гулять с ним по улицам Питера будет не очень удобно.

   Она пыталась поначалу настаивать на своём, но потом подумала и решила, что папа прав, из дома мишка не денется никуда, да и едут они на неделю всего. Хотя ей очень не хотелось расставаться с подарком феи... Она же с ним ещё никогда-никогда не расставалась... И всё же мысли о поездке в Питер перекрывали всё. Это ведь подарит столько впечатлений, она ведь только раз уезжала из Москвы, когда с няней в Турции была, и то уже многое забыла... Кроме того, папа пообещал, что они съездят в городок, где в детстве и юности жила мама Наташа, погуляют по улочкам и там тоже. В общем, поездка сулила много впечатлений, и в эти дни Иришка много болтала именно на тему предстоящей поездки. Нетерпение своё унять она была не в силах. Постоянно перебирала вещи и в итоге багаж получился весьма внушительный, но в итоге няня убедила её почти половину вещей оставить дома, ей в течение недели понадобится не так много платьев, костюмов и джинсов. Вадим наблюдал за сборами и посмеивался про себя — настоящая женщина растёт!

   Но он понимал её предвкушающую радость от поездки, и было неизвестно, что её захватывает больше — красота и неповторимость Питера или то, что они посетят городок, где росла Наталья.
- Ну да, - засмеялся Вадим. - Пешие прогулки потребуют много сил.
   Ему и самому хотелось ненадолго отвлечься и сменить обстановку, а Питер прекрасен в любое время года. Лидия Петровна предпочла остаться дома, как они ни уговаривали её. Она, смеясь, заверила, что будет скучать по ним, но не от одиночества — за эти дни навестит подруг, которых редко видит.
- Устроим пикничок у одной из подруг на даче, - подмигнула Лидия Петровна Вадиму, помогая убирать со стола. Пасхальный обед, перешедший в ужин, удался на славу. - Мы же месяцами не видимся — у всех свои заботы.
- Няня, а твои заботы — это мы с папой? - спросила Иришка.
- Да, но эти заботы мне только в радость! - заверила её женщина, целуя в макушку. - Ты же знаешь, что ты и твой папа — практически моя семья, ну как я могу вас не любить и не заботиться о вас?
- Няня Лида, я так тебя люблю! - девочка счастливо зажмурилась от переполнявших её чувств и прижалась щекой к её руке.
- И я, Иришка, и я вас тоже очень люблю! - Лидия Петровна попыталась скрыть набежавшие слёзы, но одна предательски скользнула по щеке. Смахнув её незаметным движением, она бодро улыбнулась. - Идём в ванную, я помогу тебе помыться, а папа пока вымоет посуду. Не возражаешь? - обратилась она к Вадиму.
- Нет-нет, - ответил Вадим, но немного рассеянно, как показалось — или не показалось? - Лидии Петровне. В который раз за несколько недель она поймала себя на мысли, что у него что-то стряслось опять... Надо ли его спровоцировать на откровенность? Или он сам решится, как было заведено между ними по молчаливой договорённости? Всё-таки Лидия Петровна и правда любила Вадима как сына и считала встречу с ним подарком судьбы без преувеличения. Ей было далеко не безразлично, что с ним происходит. Что-то гложет его, это очень заметно, хоть он и старательно скрывает это...

   Лидия Петровна и Иришка ушли в ванную, оттуда послышалась весёлая возня, сейчас наверняка напустят полную ванну ароматной пены, и Иришка будет изображать Снежную Королеву. Вадим встал и подошёл к раковине. Посуды не так много, он быстро справился с нею и снова сел за стол, задумавшись о Викульке и, как ни странно, о той девушке под ником МЕЧТА. Не предательство ли это по отношению к Викульке? Да какое там предательство, они же просто общаются... Только ему почему-то стали вдруг жизненно необходимы её весточки... А сердце всё равно любит Викульку...

   Впервые за много лет Вадим поймал себя на ощущении, что не может разобраться в себе. Может, поделиться с няней, может, она, как всегда, постарается дать мудрый и дельный совет? Она никогда не настаивала, чтоб он следовал её советам и всё же часто подсказывала верный путь... Но тогда ему придётся разбередить душу и рассказать ей всё с самого начала... С момента встречи с Викулькой в пансионате прошёл почти год, но события тех счастливых часов вдруг предстали перед мысленным взором Вадима, как будто это было вчера. Он буквально утонул в воспоминаниях, упиваясь ими...

   И вздрогнул, услышав рядом тихий голос дочери, едва вышедшей из ванны, она была распаренная и румяная, закутанная в полотенце, а сверху и в халат ещё, с влажными волосами. Он посадил её к себе на колени, а она спросила:
- Пап, ты уже закончил мыть посуду? - он кивнул. - Тогда пошли ты мне почитаешь сказку?
- Ну конечно, солнышко, пошли, - он, не спуская её с рук, понёс в спальню, где Лидия Петровна уже расстелила постель. Усадив её, он помог вытереть и расчесать волосы, отчего они заискрились и заблестели в неярком свете ночника. Иришка замотала головой, отчего волосы рассыпались по плечам, и засмеялась. А Вадим притворно строго посмотрел на дочь:
- Опять оставила шапки пены на полу, а няня убирает?
- Нет, пап. Честно. Мы в этот раз постарались аккуратно. Она просто прибирает там бутылочки с шампунем и пеной.
- Знаю я тебя, как ты аккуратно, - засмеялся Вадим, беря в руки книжку сказок и подсаживаясь поближе к дочери, чтобы она по ходу повествования рассматривала картинки. Но, судя по звукам, Лидия Петровна уже на кухне была... Поскольку день был долгий и впечатлительный, Иришке не понадобилось много времени, чтоб уснуть. Уложив дочь поудобнее, Вадим тихонько вышел, оставив пока ночник гореть. Не то, чтобы она боялась темноты, но он всегда выключал его чуть позже. Войдя в кухню, он увидел, что Лидия Петровна стоит у окна. На звук шагов она обернулась.
- Уложил? - Вадим кивнул, и тогда она сделала шаг к выходу из кухни. - Я наверное пойду, завтра пораньше приду, чтоб её в садик отвести, а ты лишний час поспишь.
- Всё равно не усну, вы же знаете, - улыбнулся Вадим.
- Знаю. С тобой вообще происходит что-то...
- Не уходите, я вас прошу. Я поговорить хотел.
   Она, возвращаясь к столу, втайне вздохнула с облегчением. Наконец-то его прорвало. А Вадим, сев напротив неё, начал:
- Помните, я вам о Викульке рассказывал?
   Она кивнула:
- Ну как не помнить...
- Дело в том, что... Мы виделись...
- Сегодня? - ошарашенно уставилась на него Лидия Петровна. Он же вроде ни на шаг от них с Иришкой не отходил.
- Нет, не сегодня, это было почти год назад ещё, помните, вы как раз в Турции с Иришкой были, - Вадим рассказал о внезапном столкновении на лестнице в подмосковном пансионате и обо всём остальном. Как и всегда, Лидия Петровна внимательно слушала, не перебивая. И лишь мысленно ахала и охала — он скрывал от неё всё это целый год! А ведь действительно именно тогда и началось всё, он стал как будто сам не свой... Когда он рассказывал о последних минутах в пансионате, как бежал, счастливый, по лестнице, с коробочкой, где было кольцо, в кармане, и с букетом в руках, намереваясь её порадовать, и как никого не обнаружил в номере — ни Викульки, ни вещей, она почувствовала, как сжалось сердце. Ну за что же судьба так испытывает его — их обоих — на прочность?!
- И вот, мне ничего не оставалось, как уехать, тем более, я и приезжал только на два дня...
- Только за это время испытал столько чувств, которых некоторым хватило бы на несколько лет, - философски заметила Лидия Петровна.

   Что же за рок преследует их, почему они никак не обретут друг друга? Ведь любят же — в этом у неё не было сомнений, особенно после рассказа Вадима. И ещё её очень впечатлил момент, когда Вадим рассказывал, насколько изменилась девушка, и что признаки ДЦП практически сгладились благодаря помощи по какой-то специальной методике, хотя она после разрыва с ним несколько лет назад не могла ходить, оказывается, и ребёночка потеряла... Лидия Петровна содрогнулась, представив, какая сила любви к Вадиму живёт в сердце этой девушки. И ведь она после всего нашла в себе сил простить его... Ну так почему, почему сбежала, ничего не объяснив, лишь увидев фото очаровательной девчушки? Над этим предстояло поразмыслить. Но сейчас главное — Вадим. Несмотря на всё случившееся, Лидии Петровне, повидавшей в жизни всякого, казалось, что это ещё не конец истории, далеко не конец. Разобраться бы вот только в причинах, толкнувших девушку на бегство. Теперь ей стало понятно состояние Вадима. Но отчасти совершённое им же несколько лет вернулось к нему бумерангом. Наверное, отчасти справедливо, хотя какая тут справедливость, если и тогда, и сейчас, любят и мучаются оба. Если они пронесли чувства через столько лет, то и за прошедший год — по крайней мере, со стороны Вадима точно — вряд ли что-то изменилось.
- Увидел её и понял, что до сих пор люблю и всегда буду любить. Никогда себе не прощу всего, что натворил — она потеряла нашего ребёнка и не могла ходить, а я всё гадал, почему же она не даёт знать о себе, - Вадим уронил лицо в ладони.
- Ну-ну, не убивайся! Конечно, если бы не твой поступок, всё могло быть иначе, но кто знает, смогли бы вы сохранить свою любовь. Всё нам даётся для чего-то. А ваш пример очень ярко показывает, что ваша любовь настоящая, раз смогла выдержать проверку временем и страшными испытаниями. Настоящая любовь способна на всепрощение. И, сколько бы лет ни прошло, а ты, глядя на этого человека, всегда будешь чувствовать — вот он, твой кислород. Без него невозможно жить. Вот и вам друг без друга нельзя, хоть и приходится. Я не знаю, почему так. Или судьба, или стечение глупых обстоятельств. Знаю одно — если любишь, запасись терпением. Всё прояснится со временем. Я уверена.
- Я устал жить ожиданием счастья, - честно признался Вадим. - Ощущение, что я всю жизнь его жду.
- Не преувеличивай. Нам не даётся непосильных испытаний. И надежда не должна покидать твоё сердце. Но ты должен не только надеяться, ты должен и действовать.
- Я и об этом думал. Был момент, хотел сорваться в аэропорт и купить билет до Владивостока.
- Ну а почему ж...
- Вы же ничего не знали. Я не мог вот так просто взять и исчезнуть. Хотя за ней пошёл бы наверное и в иное измерение, - Вадиму вспомнился фильм «Куда приводят мечты», который они смотрели вместе с Викулькой. - Просто в тот момент, когда не обнаружил её в номере, я как-то... Меня словно оглушили. Мало что соображал. Но к вашему приезду как-то сумел себя в руки взять. А потом вся эта история с Иришкой, когда пришлось ей про маму рассказать... Я понял, что не могу оставить её и уехать. Ведь по сути придётся ехать в неизвестность... Я ни нового адреса её не знаю, ни телефона, ни почты — мы же хотели обменяться координатами буквально накануне отъезда. Пока мы были вместе, нам было не до обмена координатами, мы ловили каждый момент дарованного счастья. Найти её можно только через друга, которого немного знаю, хотя он, судя по её рассказам, готов меня убить. И то, если он по прежнему адресу. А если нет, тогда все нити обрываются. Хотя нет. Знаю название газеты, где она работает, можно выяснить адрес редакции.
- В общем, ниточка-зацепка есть, это обнадёживает. Знаешь, что? Мы с тобой поговорим об этом после того, как вы вернётесь из Питера. А сейчас могу сказать одно — береги в своём сердце это чувство, не позволяй себе ни отчаяния, ни гордыни. Если человек — наша судьба, не надо бегать от этого. А вы бегаете, хоть и непонятно, зачем... Не знаю мотивов её поступка, но прояснить ситуацию надо. Всё будет хорошо, слышишь?

   Вадим покорно кивнул. Он понял, что Лидия Петровна поддерживает его в намерениях, это было самое главное.
- Пойдёмте, я вас провожу до дома, а то всё-таки поздно уже, - спохватился он, глянув на часы. Исповедь получилась долгой.
- А как же Иришка?
- Ничего, она всегда спит так, что из пушки не разбудишь, и охранник у неё хороший, - улыбнулся Вадим. - Мы же на десять минут буквально.
   Но прежде он заглянул к дочери и увидел, что она безмятежно спит, волосы разметались по подушке, и мишка рядом сидит. Лидия Петровна быстро собралась, Вадим набросил куртку и надел ботинки, прихватил ключи, и они тихонько вышли. У своего подъезда она ещё раз посмотрела на него:
- У меня впечатление, что рассказал ты мне не всё, но откровений для одного вечера достаточно. Остальное потом как-нибудь. Помни главное — всему своё время. Всё разъяснится. Теперь ты знаешь главное — ваша любовь жива, несмотря на годы. А всё остальное можно преодолеть, поверь мне. Беги к дочери. До завтра, сынок, - она слегка коснулась его руки и скрылась в своём подъезде.

   А Вадим, вернувшись домой, снова заглянул к дочери. Она всё так же спала, вот теперь можно было потушить ночник. Пройдя к себе, он разобрал постель и, прихватив полотенце, пошёл в ванную. Стоял под душем и вспоминал счастливые моменты с Викулькой, и слова няни. Надо поехать во Владивосток. Это было окончательно созревшее решение. Отпуск у него в июле. Вот к этому моменту надо заказать билеты и... Если будет на то Воля Судьбы, то их день рождения — даты у их были совсем рядом, с разницей в пару дней, они когда узнали об этом, смеялись, что их можно объединить, - они проведут вместе... Он поверил силе убеждения Лидии Петровны и своим собственным ощущениям — Викулька любит его. А всё остальное они преодолеют. Вместе.