Вот такая их судьба
Рассказ
Сентябрь. Солнце ещё щедро одаряет землю своим теплом. С реки дует прохладный ветерок. Уже во всём чувствуется приближение осени. Мы стоим на кладбище около свежей могилы. На нас смотрят лица молодых: девушки и парня. Кладбище находится на небольшой возвышенности. Внизу течёт речка, которая омывает песчаный берег, усыпанный большими каменьями. Старик молчаливо смотрит, думает. Я не выдерживаю и спрашиваю: кто они такие молодые и почему они вместе? Он мнёт старую порыжевшую от времени серую кепку. Руки чёрные, что сама земля. Глаза слезятся. Повидавший виды пиджак свисает с его тощих плеч, словно с кола. И сам он сгорбленный, сухой, будто прах высохшей земли. Старик стоял, может быть, час, два у этой могилы. Я подошёл к нему. Он долгим внимательным взглядом, посмотрел на меня, оценивая стоит ли человек его внимания, и зачем я вмешиваюсь в его жизнь.
Тишина. Я стою, рассматриваю лица, думаю над судьбой этих людей. На какое-то мгновение забыл про старика. И тут услышал его грудной с болью голос:
- Внучка моя, царствие ей небесное, Наташа, а это её друг Славик.
Я уже приготовился слушать историю их жизни, но старик вдруг замолчал, видно заметил во мне что то такое от чего ему не хотелось говорить, или собирался с мыслями. На землю опустилась темнота. Сейчас старик был как призрак. Деревья слегка шумели. Он сидел и молчал. Я шевельнулся и хотел идти, не надеясь, что старик заговорит снова, а самому нарушать его покой мне не хотелось. Было что-то в нём такое, что не укладывалось в моё понятие.
- Чего стоишь то, разве ты их не знал? – промолвил старик.
- Нет, дедушка, не знал, - ответил я, - да уж больно молодые. Что с ними случилось то?
- Длинная история. А ты что местный?
- Из города я к другу приехал на могилку, помянуть его.
Старик опять замолчал. В небе появились первые звёзды. С реки потянуло прохладой. Старик поёжился:
- Домой пора.
Он тяжко поднялся, опираясь на палку, пошёл вниз к реке, где стояла его изба. В его хижине не было свету, и я понял, что дед живёт один.
- Что смотришь? – спросил он, - один живу. Была внучка, да и нет её. Чего теперь жить? Просто доживаю свой век. Ни жены, ни детей, ни кого. Один как перст.
Ноги его заплетались, голова тряслась.
- Хорошая у меня была внучка. Сам воспитал с годовалого возраста. Мать у неё умерла от рака груди. А отец куда-то смылся в Сибирь. Мне кажется, он мою дочку Наташку ударил в грудь, вот и развилась эта болезнь. Сейчас, наверное, он обзавёлся новой семьёй, а может, его уже нет в живых, кто его знает.
Мы вошли в сени. На меня дохнуло грибным запахом леса, чесноком, солёными огурцами, сеном. В темноте старик шёл уверенно, не стукнув, не брякнув. Включил свет и сказал:
- Присаживайтесь, а я пока чаёк спроворю.
Он налил из ведра свежей воды в чайник, сунул туда кипятильник, затем ушёл на кухню, загремел тарелками. На столе появилась буханка чёрного хлеба, тарелка грибов волнушек, два стакана и початая бутылка водки. Я хотел было отказаться, но он сказал:
- Сегодня година со дня смерти моей внучки.
Рука у него дрожала, когда он разливал водку в стаканы.
Он был весь седой, дряхлый. Глубокие морщины перерезали его лицо, рот немного перекосило, то ли от нервного переживания, то ли от инсульта. «Сколько ему лет, – думал я, - семьдесят, восемьдесят?» Старик, будто прочитав мои мысли, спросил:
- Старый я, сильно?
Я сказал, что думал. Он одним махом выпил водку, закусил волнушками с хлебом, посмотрел в угол, где были семейные фотографии, вздохнул:
- Мне всего шестьдесят лет. Смерть близких так испепелила меня. Особенно вот она.
Он снял школьную фотографию класса. На меня смотрели с первой парты доверчивые глаза детей.
- Это моя внучка Наташа, а это Славик. Они все десять лет сидели за одной партой, - произнёс старик и грустно покачал головой, - а это её мать. Отца внучки я выбросил, как недостойного нашего внимания.
«Зачем? – хотел было спросить я, но промолчал. Как-никак, это их право: кого принять, кого оттолкнуть. Моё дело молчать, да слушать. Старик достаёт большую пачку писем, перевязанную тесёмкой, и бережно кладёт на стол.
- Читай, - говорит он, - и всё будет ясно.
- Зачем, - заупрямился я. – Это личное, должно быть сокровенным.
- Об этой истории вся округа знает, и тебя я пускаю в этот интимный мир сердец. Без этих писем у тебя сложится не полная картина когда-то произошедшего.
Старик пошёл на кухню. Я дрожащими руками развязал тесёмку и взял в руки первое письмо. Оно было написано детским почерком.
Письмо первое
Славик, ты мой друг. Меня Васька Кошелев дразнит: «Жених с невестой, месили тесто, по полу валялись, крепко целовались». Я хотела сказать тебе, но побоялась. Думала, догадаешься сам, как на него воздействовать. Мальчишки любят силу, а у тебя её хватает.
Письмо второе
Славик – ты молодец. Я так и думала, что ты настоящий друг. После этого он уже не будет вытягивать свой язык. У него хороший синяк под глазом. Ты достойно вёл себя, спасибо. Сейчас я буду часто писать тебе письма. Они у меня будут храниться в тайнике. О них знает только мой дедушка. Секретов у меня от него нет. Хорошо, если бы и ты занялся этим. А когда вырастем, может быть, прочитаем их вместе и поженимся.
Письмо Славика
Наташка, я понял твою мысль, письмо пишу тебе тоже. Мне пришлось пережить кучу неприятностей за драку с Васькой. Он рассказал всем мальчишкам в школе, что я побил его из-за тебя. Они решили, что у нас с тобой любовь. Они меня дразнят, всем морду не набьёшь, потерплю. Витька Соколов – мой друг встал за меня, пригрозил их кулаком, притихли. Зато помогать в решении задач по математике, не хотят. У тебя просить помощи, неудобно, хотя ты и отличница по всем предметам. Знаю, что не откажешь.
Письмо Славика второе
Наташка, как ты догадалась придти ко мне, не знаю. Смелая ты девчонка. Даже не побоялась разговоров – честь тебе и хвала. Сегодня я сколько не бился, задачка не получалась. Спасибо, помогла. Васька смеялся, что мне с задачкой самому не справиться. Вот будет его удивление, когда увидит её в тетрадке. Сегодня я опять поеду на лыжах, приходи и ты, трамплин построим, будем прыгать кто дальше. У тебя получается неплохо, и откуда всё это? Ведь ты как-никак девчонка. Я держу от всех в тайне свои письма. Никому не показываю, боюсь, ещё поймут не так.
Письмо третье
Славик, мне завидуют все девчонки в классе, что ты не даёшь меня в обиду. Я горжусь нашей дружбой, не знаю, что будет дальше, но рядом с тобой, я ничего не боюсь. Летом мы с дедушкой собираемся в Москву. Он хотел мне показать кремль, метро, сходить в театр, погулять по городу. Ох, если бы ты был рядом, Славка! Сегодня история никак не лезет в голову. Весна, наверное, действует.
Письмо третье, ответ
Наташка – Снегурочка, с крыш каплет. Боюсь, что опять растаешь на всё лето. Что-то мне скучновато, когда тебя нет около меня. Ты большая фантазёрка, и мне с тобой хорошо. Мысленно мы можем побывать на Луне, Марсе, других планетах вселенной. Ты так всё это хорошо рассказываешь, не уезжай, будем ходить по лесу, собирать грибы, ягоды, купаться в речке. Мы уже почти взрослые, скоро получим аттестаты зрелости, разлетимся в разные стороны. Я хочу быть агрономом, а кем ты?
Письмо четвёртое
Вот и экзамены уже на носу. Сижу, зубрю науки, некогда выйти на улицу. Наверное, и ты сейчас сидишь за учебниками. У тебя стремление поступить в институт, а я хочу идти на бухгалтерские курсы, чтобы от дедушки никуда не отлучаться. Плох он у меня. Мы с ним одни. Он весь извёлся, жалеючи маму мою и бабушку. Я буду работать в колхозе. Ты закончишь институт, может быть, вернёшься в деревню, ведь у нас такая природа! Одна речка что стоит. А какая в ней рыба водится!.. Вода чистая, даже на дне виден каждый камешек, а какие у нас бывают вечера? Стоишь на берегу речки, смотришь на закат, кругом тишина желанная и понятная после трудового дня. Один ты мне мог доставать Лилии. На животе проползёшь, а удивишь всех. Они же растут на топком месте, и не каждый осмелится туда сунуться. Я боюсь за тебя, ты такой отчаянный.
Письмо четвёртое – ответ
Наташа, я думаю идти в армию и честно отслужить свой срок. После чего и попытаться в институт. Ты, конечно, не будешь против, поймёшь меня, ведь от тебя я видел только хорошее. Все мои друзья собираются в армию, так неужели я останусь в стороне. Мне не хочется говорить высокопарные слова, ты всегда над ними подшучивала. И как в тебе уживается природная смешливость и понимание других. Мне всегда казалось, что ты со своими способностями далеко пойдёшь, но я опять ошибся. Ты опять оказалась впереди, отбросив всё и поставив своей целью работать в своём колхозе. Не жертва ли это? Эх, Наташка, Наташка, ты со своими способностями могла бы высоко взлететь.
Письмо пятое
Славик милый. Я тебе одному могу признаться, что люблю тебя. Скоро последний звонок. Он будет прощальным. Эта минута будет тягостной для меня. Впереди экзамены и душевные перегрузки, а потом выпускной вечер. Все придут разодетые, повзрослевшие, не узнаешь. Праздник наш. Одиннадцать лет учёбы позади. Я боюсь, чтобы он не омрачился. Химичка настояла на своём, не допустила Ваську Кошкина к экзаменам. Мне кажется, она правильно поступила. Может быть, за осень он подготовится и хорошо сдаст экзамены. Жизнь ещё вся впереди, многое может измениться, вдруг ему вздумается поступить в ВУЗ. Он же этого понять не хочет, задумал совершить возмездие, сказал Маринке Шелестовой об этом, а она из боязни за него мне. Как предотвратить его дурацкие замыслы? Славик, ты знаешь, где ходит наша учительница Наталья Ивановна. Дорога у неё идёт через ручей. Весной он будто вскипает и гонит со всей округи: снег, лёд и другой сор. Вот тут и решил Васька устроить запруду. Коварный замысел, правда! Он эту подляну хочет сделать для всех нас. Понимаешь, Славик, если учительница окажется в ледяной воде, что с ней будет? А он говорит: «Схватит учителка двустороннее воспаление лёгких, и всё, и пропали ваши экзамены. Я что один должен терпеть её издевательства надо мной. Подумаешь, двойку получил, так что, теперь меня не допускать до экзаменов. Уж лучше пусть страдают все. Вы все виноваты, не помогли мне». Сам же он в это время будет сидеть в кустах, и когда учительница появится на мосту, он дёрнет за тонкую проволоку, и вся эта лавина: льда, снега и мусора рванётся на мост. Видишь, какая беда ждёт нашу учительницу. Он может. Я боюсь сказать тебе, ведь я трусиха, но надо побороть страх, сказать тебе об этом, иначе весь класс может пострадать, ведь экзамены уже на носу. Сейчас только и слышно, Наталья Ивановна, объясните. Что если он осуществит свою каверзу, и она получит воспаление лёгких, возраст то уже ближе к пенсии. Славка, это будет непростительно для нас. Человек отдал столько сил, труда, энергии чтобы мы встали на свои ноги. Сейчас начало апреля. Вода скопилась в полях, низинах, канавах. Она вот, вот вырвется на просторы к речке. Сижу, смотрю в окно. Солнце своими лучами бьёт прямо в лицо. Как хорошо поставить бы свою голую спину где-нибудь в затишке под его тёплые лучи, но сейчас расслабляться нельзя. Последний рывок перед стартом. Вот допишу, закончу мысль и к тебе. Одному тебе идти к его запруде опасно, он злой как никогда. Возьми с собой друга. Может случиться непоправимое, лучше идти втроём, но так, чтобы он не догадался о наших замыслах. Мне кажется, он больной. Он может её выследить в другое время и в другом месте. Славик, ты помнишь, как он отомстил Борьке Синицыну на этом же мосту. Парень чуть богу душу не отдал, двустороннее, крупозное воспаление лёгких. Правда, это не доказано, но кто мог это сделать, как не он. У него была на него обида. Заканчиваю. Точка. А то я уж больно расписалась.
Письмо шестое
Наташка, правильно ты сделала, что сказала. У него уж в кустах всё заготовлено только осталось в жизни провести свой коварный замысел. Тонкая стальная проволока протянута к запруде. Мы с Витькой Соколовым и Борькой Синицыным побывали там, но всё оставили, как было. Решили поймать его на месте и дать ему хорошую трёпку за его гнусные делишки. Мне кажется, что он каждый день ходит туда. Не проследить бы только.
Письмо шестое, ответ
Славик, вы его здорово обработали, прошёл мимо моих окон весь мокрый, порванный и в ссадинах. Наверное, туго ему пришлось. Он шёл, не разбирая дороги, и ругался матом на всю округу, мол, убью сволочей. Я нигде не слышала такой отборной брани, которую он сыпал на ваши головы. Мне даже страшно стало, я отошла от окна, чтобы он не заметил. Жаль Маринку Шелестову, теперь вся его злость может лечь на её слабые плечи. А мне, кажется, она его любит. Надо как-то ей помочь, если он вдруг посмеет на ней отыграться. Я её предупредила, чтобы она держала язык за зубами , если он на неё начнёт давить, мол, с чего ты взял? Я тут причём? Они, видимо, сами разнюхали о твоих замыслах. Я никак не могла себе представить, что она способна на такой шаг. Тихая, слова никому не скажет обидного и вдруг пошла против Васьки, ведь она к нему неравнодушная. Значит, её совесть оказалась выше – любви. Как это благородно. Я не буду рассуждать на что способна любовь. Она ведь тоже может быть обращена и на доброе, и на злое, смотря по тому, куда идёт любимый и любимая. Конечно, любовь должна порождать в человеке благородные чувства, но я думаю в семье не без урода. Многие девушки думают: с милым хоть на край света. Это очень сильно сказано, но, если милый задумал подлое дело. Как тогда быть? Я думаю нужно разбираться, кого любить. Мой папка смешком сказал: «Любовь зла, полюбишь и козла». Не годится она для нашей морали. Её нужно отбросить. Вот если бы Маринка пошла за Васькой, злодеяния было бы не избежать. Скорей всего я туманно высказываюсь насчёт любви, но у нас в классе можно часто было услышать: «Эх, гадина! Тоже мне! Предала да!» Над понятием, во что бы это обошлось, не задумываемся. Предала свою любовь – казнить. Надо иметь силу воли, чтобы определить добро от зла. Так ли, Слава?
Письмо шестое – ответ
Наташа, наверное, правда, что ты мне сказала. Порой мне кажется, что ты читаешь мои мысли. Они ведь так сходятся по своему содержанию с моими, поверь, мы с тобой говорим в унисон. Это хорошо или плохо даже и не знаю. Не слишком ли мы с тобой идейные? Я часто задумываюсь над твоими словами, мыслями, поведением, анализирую свои действия. В семнадцать лет другие более весёлые, радостные, мы же с тобой словно старики, боимся шаг шагнуть без оглядки, чтобы не взвесить. У меня сегодня дурацкое настроение, побежим в лес а?.. Мне хочется кричать, резвиться, бегать. Вот взять и по лужам набегаться босиком, как в детстве, чтобы промокнуть до нитки, а потом лежать на печке на калёных кирпичах и ни о чём не думать. Как без тебя скучно. Тебя сейчас на улицу не вытащишь, зазубрилась видно полностью. А какие стоят деньки! Снег стаял, травка поднялась. Аромат!!! Просто не надышишься. Дружба, измена, коварство, они неразделимы. Надо только разделять их. Васька скорее всего затаился, он хорошо понимает, что против лома нет приёма. Он уже готов был дёрнуть проволоку, так как на мосту уже появилась наша химичка. Нас он, конечно, не видел и делал своё подлое дело спокойно и с удовольствием, хорошо зная последствия. Я бросился на него. Он ойкнул, выхватил нож, взмахнул им. Может, хотел запугать, да Борька Синицын колышком выбил его у него из руки, и начал дубасить. Наталья Ивановна, услышав возню, подбежала, растащила нас. Обида у него на кого, за что? У него всегда получается, что всегда кто-то виноват только не он. Такому человеку очень трудно признавать свои ошибки.
Письмо седьмое
Славик, завтра первый экзамен. Дедушка сказал: «Главное сделать рывок. Я был в концлагере. Люди, доведённые до сумасшествия, шли на всё. Но это не то. Надо сознательно рвануться в новую жизнь. Как у М. Горького «Рождённый ползать, летать не может». Я не хочу быть в середине. Это, одно и тоже, что ползать. Уж погибать, так с музыкой. Где середина – там болото. Все помыслы и силы надо отдать экзаменам, потом будет легче. Я боюсь сорваться на химии. Наталья Ивановна не знает компромисса, что заработал, то и получишь. К ней приходила вчера мать Кошкина, поругались крепко. Директорша встала на сторону Кошкина, химичка ни в какую. Нашла коса на камень. Таких людей я уважаю, хотя им в жизни очень трудно, ранние морщины, злоба врагов. Почему же я такая и не знаю. Ты, может быть, подумаешь, что я не человек, просто не люблю сюсюкать..
Письмо седьмое – ответ
Мне всего семнадцать лет, но я в лице Васьки Кошкина обрёл злейшего, непримиримого врага. Чувствую всем своим нутром, он мне это не простит. Сколько раз я вставал на его пути. Ты бы Наташка посмотрела, как он смотрел на меня у моста. Кажется, ни на кого он не смотрел так, как на меня. В этом взгляде было: боль, страдание, бессилье. Я где-то читал, что раненый зверь опаснее здорового. В эту минуту он показался мне этим самым зверем. Было бы хорошо, если бы он мстил в открытую, он же сейчас будет мстить исподтишка. Уверен в этом. Надо приготовиться к защите. А насчёт экзаменов, я тоже думаю, повторяю по пять, семь билетов в день. Когда подготовишься, сдавать не так уж и страшно. Мне осталось проштудировать физику.
Письмо восьмое
Слава, экзамены сдала успешно. За эти дни я столько переживала за себя и за тебя просто и не выскажешь. Ох, как я волновалась, милый Славик, когда ты вытащил семнадцатый билет по химии. От меня не ускользнуло, что ты мог бы его и не брать. Зря волновался, ведь ты же ответил на отлично. Блестяще у тебя получился ответ на второй вопрос. Я грешным делом даже позавидовала. Видно сразу, ты не терял зря время. Так держать в будущем! Все мои помыслы теперь там на выпускном. Платье мне сшили розовое, длинное. Не хочу упасть в грязь лицом. Дедушка выложился, но не подкачал. Слава, я ревнивая. Смотри не танцуй с девчонками. Ну, всего! Наташа.
Письмо восьмое – ответ
Ну, и дурёха же ты Наташка – моя куколка. Ты меня, то греешь до белого каления, то леденишь. Разве так можно, ведь я простой человек, а не сплав металла, подвергшийся испытаниям на растяжение и твёрдость. Я сыт твоей любовью, а больше мне ничего и не надо. Ты моя Лейли. В твоих глазах я купаюсь словно в озёрах, то тону, когда бушует ураган. В такие минуты я ищу что-нибудь спасительное, цепляюсь за каждую соломинку, но буря меня опрокидывает. И вот я уже теряю силы, хлебаю солёную воду, ещё минута и я пропал. Но тут на твоём лице всходит солнце, буря резко стихает, на озере тишь. Я выползаю на берег, греюсь в его лучах. Я полон сил, энергии, здоровья. Неужели ты думаешь, что я тебя променяю на какую-то. Смотри, Наташка, на вечере не балуй с ребятами. Я ревнивый, убьёшь меня.
Письмо девятое
Славка, целуй меня, целуй. Мне с тобой так хорошо. Ну, что же ты успокоился? Ох! Какая трава! А река так шумит, шумит. И о чём ты, милая, мне напеваешь? Мне так приятно опустить свои ноги в твои чистые воды. Ты обмываешь их, плещешься и ласкаешь. Мелкая рыбка ходит около, тычется в ноги, мне щёкотно. Я начинаю смеяться. А кругом кувшинки, лилии, камыш. Ветер треплет мои волосы. Они рассыпаются и падают на грудь. В небе светит луна. А в речке резвится рыба. Как хорошо жить на белом свете. Боже!
- Вот это последнее письмо моей внучки. Славик не успел ей ответить, - вздохнул старик, и слёзы покатились у него из глаз. – А Славика на следующий день нашли около своего дома с проломленным черепом. Кто-то ударил его монтажкой по голове, осталось за кадром. Узнав об этом, моя внучка выпила кучу таблеток и ушла в мир иной. Медики не успели её спасти. Вот так закончилась их любовь. А какая была замечательная пара, но злоба и зависть других унесла их жизни. И я остался один, как перст.
- Тебя как зовут-то, добрый молодец? – спросил старик, - сидим, пьём вино, болтаем, а ещё не познакомились.
- Александр моё имя, - ответил я.
- А меня зовут Пётр Иванович Берёзкин. Будем знакомы. Ты как оказался на кладбище то?
- Да у меня тут друг похоронен. Вместе в армии служили, потом работали в городе монтажниками. Не повезло ему, сорвался с большой высоты, когда строили цех. Жаль. Его звали Иван Воробьёв.
- Знаю такого. На конце деревни его дом. Там ещё живы его родители. Может, заночуешь у меня?
- Нет, Пётр Иванович, спасибо. Родители Ивана волноваться будут. Они ведь уже тоже старенькие.
- Ну, тогда бывай.
Свидетельство о публикации №215022001786
Нина Лесина 20.03.2015 23:28 Заявить о нарушении
Павел Шилов 21.03.2015 15:14 Заявить о нарушении