Титаник ответа не ждет

Обычный летний вечер… Бесцельное щелканье пультом по бесчисленным каналам. «Таракашки» мои в кроватках посапывают. Все предельно спокойно, до неприличия спокойно! Что бы такое натворить? Эдакое – чтобы взорвать ординарность? Сейчас чаю выпью и начну логику включать…

Почему-то в этот момент на ум приходят слова подруги – «единичной» в своем роде: «Послушай! Ты – интересный человек, необычный! В тебе есть то, что притягивает к тебе «элитных» людей. Живи полной жизнью! Бери от жизни все! Забудь о негативном прошлом. Представь, что все плохое, случившееся в твоей жизни, – это всего лишь временная черная полоса. А вот теперь у тебя впереди будет лишь все только светлое!»

Ну, все! Проглотила позитив комками и – в путь. Желтая полоса пошла. Прямо полный Билайн получается! Живу как бы на яркой полосе…
Вот только с чего бы начать свое странствование в мир новых иллюзий? Бросаю взгляд на экран.
МТV… музыкальный канал. Смс-чат…
Почему бы и нет? Так даже удобнее. Нет надобности сразу же покидать свой панцирь.
Приняв решение, беру в руки мобильный – новый ключ самопознания в виртуальном мире.
Постоянный номер, наверное, давать не стоит (желательно оставить пути отступления на случай активной атаки противника). Будем использовать другую сим-карту, подпольно-запасную…
Только вот звонить самой кому-либо не совсем пристойно для столь «многогранной» особы, как я! Надо бы дождаться интересной смс-ки. Чего впустую бисер метать…

А сообщения на экране отпадные! А это вообще убило: «Девачки званите! Только без гудков». М-да… Даже находясь на территории блокадного Ленинграда, я бы тебе не позвонила.

Слишком большой поток пустословной информации тяжело фильтруется сквозь кору головного мозга.
Вот, кажись, что-то мелькнуло – «Где вы, мужественные женщины, отзовитесь».
Что-то я сейчас не догоняю. Автор сообщения меня явно провоцирует. Типа, слабо тебе, девочка? И нет в тебе мужества? И ни в избу не сможешь, и ни на скаку?
Так мой социальный статус не позволит кому-либо во мне усомниться.

Поддаюсь на провокацию – беру телефон и пишу какую-то галиматью в стиле Жанны Д’Арк. По идее он должен сейчас клюнуть. Я так думаю!
Все. Удочку закинула. Жду.
Ловись, рыбка, большая и маленькая…
Часики тикают, а толстолобик мой что-то не клюет.
«Ну правильно, – делаю логический вывод, – тебе же говорили, что чересчур «вумные» женщины мужчинам не нравятся. Вот и ушел твой мужик в подполье за капустой». Вполне закономерно…
По программе я должна сейчас выдавить из себя скупую мужскую слезу, но… но не идет. Ну не идет – так не идет! Ложись спать. Завтра будешь мир покорять своей незаурядностью.

Примерно через час фундамент моего дома вибрирует в такт телефону. На дисплее мобильного высвечивается неизвестный номер, судя по первым цифрам, – не местный. Немного удивленная, поднимаю трубку – кому-то явно комары спать мешают:
– Алё…
– Кто это?

Ну ничего себе! Он еще и разговаривает.

– А куда вы метились?
– Как куда? Это не вы мне сообщение отправляли?

Ох, ё!..  Так поезд все-таки прибыл на конечную станцию! Только голос у машиниста моего вагона слишком грубоватый.
– Ну, допустим, я.
– А как тебя зовут?

Ну вот! Сразу на землю спустил. Как все-таки все примитивно у приматов.
– Ну, допустим, Гюльчатай.

Голос на том конце телефона замирает, но лишь на мгновение, чтобы уже через секунду обрушить на меня шквал своей терминаторской стали.
– Послушай! Ты! Меня! Внимательно!!! Я не из тех людей, которых устраивает «допустим»! Ты меня понимаешь?!

В ту же секунду что-то приблизительно в районе сердца у меня зашевелилось и так быстренько вдруг вниз покатилось, прямо к пяткам!
Душа, что ли?
Ну, ничего себе! С такой скоростью, да еще без лифта!
Но моему новоявленному бой-френду это знать необязательно.
«Делаю» металлический заумный голос – марку-то держать надо!
– Понимаю… Люди разные бывают…

– Ну, раз понимаешь, как вспомнишь свое имя – перезвонишь! Ты меня поняла?!!

…Ниже пяток уже некуда. Ох, доиграть бы… Сценарий требует.
– Нет, не перезвоню (а голос у меня деланно-равнодушный) – склероз, знаете ли…
– Не позвонишь?! – На том конце телефона сейчас лопнут от злости.
– Не-е… (Похоже на ме-е…)
– Ну, тогда…  до свидания!
Короткий глухой щелчок. И тишина…

Не поняла?
А щас чё было?
Трубку бросили, что ли?
Не я бросила, как надо бы, а… меня.
Так он, наверно, еще не знает, что меня нельзя вот так… обрубать.
Только я имею право заканчивать истории, я дописываю сценарии.
Концовка моя бывает!
Да и вообще, как он посмел встать поперек локомотива?
Зашибу ведь ненароком.

Ну, держись, девятый вагон! Сейчас я буду прицеплять тебя на твое законное место! Душа быстренько взлетела вверх и заняла свою исходную позицию.

Войны захотел, мальчик? Будет тебе харакири, мой новый эсэмэс-друг!
Ты ведь еще не знаешь, на кого напал!
Психолог по натуре, филолог в «квадратуре», плюс нестандартного во мне ваго-о-н – пусть не девятый, но все же!

Лихорадочно набираю сообщение: «Забудь, что женщина любит ушами! Мозгами она любит и еще одним местом… совсем чуть-чуть». Отправляю… По идее он должен сейчас перезвонить. (Ой, куда это моя душа опять побежала!) Нет… нельзя! Выключаю телефон. Первый раунд закончен. Как бы в мою пользу…

Второй день битвы титанов начинался обыденно.
Утренний кофе, яичница, короткий взгляд на выключенную трубку на комоде и вперед, – провожать себя, любимую, на работу – не всегда любимую.
В течение дня как в течении реки было много бурных потоков, где меня временами выбрасывало на берег, и вспомнить о своем телефонном «амурстве» я смогла только вечером.
Освободившись от многочисленных домашних дел, с чашкой чая я наконец-то добрела до смартфона.
На экране мобильного, на фоне списка пропущенных за день звонков одиноко маячило сообщение: «Ты, цапля, с большим и царапающим клювом, набери страждущему по тебе…» Проглотив в оцепенении конфету целиком, я следом щедро хлебнула горячий чай.
Так начинался мой путь в «тайное и неизведанное»…

Вечерами, придя домой после работы и, завершив домашние дела, я по новой, теперь уже сложившейся, традиции удобно усаживалась в кресло, вместо телевизора включала вторую трубку и с трепетом ждала очередной экспромтной серии моего бразильского сериала, где я была и режиссером-постановщиком, и главной героиней.
Иногда мой замутненный разум спрашивал меня: а не мало ли в Бразилии Педров, и не глупишь ли ты, девочка, отдавая свой каждодневный трафик времени и душевные силы эфирному пространству, подводный мир и камни которого тобою доподлинно не изведаны?
Но я в который раз уходила от ответа, набирая на заветный номер очередное смс: «Алё, Израиль, Палестина на проводе!»
Засекаю время.
Две секунды…
Три...
– и вот еще через мгновение гора (а горой чаще бывал он) звонит Магомеду:
– Привет… Как долго я буду набирать на выключенный номер? Ты когда-нибудь повзрослеешь? И дашь мне свой постоянный номер?

Держать Шерхана на расстоянии с помощью горящего факела под силу не каждому Маугли, но мне это удавалось.
Видимо, остатки здравого смысла все же нет-нет, но давали о себе знать, иначе как объяснить мое упорное нежелание довериться человеку, чьи паспортные данные не были всецело отсканированы моим мозгом.
Подсознание и здравый смысл систематически обменивались между собой информацией – сегодня он, может, и Юлий Цезарь, а завтра глядишь – подмоченный Наполеон. После краткого курса самоубеждения я вновь стойко держала оборону:
– Как спадет река, так и русло обозначится. Мне нужно время…  Не торопи... У тебя все хорошо?
– Хорошо мне будет рядом с тобой. А пока все туманно…

*   *   *
Понять человека, находящегося от тебя на расстоянии нескольких тысяч километров, достаточно сложно.
Ты не видишь его глаз, не знаешь, как он улыбается, не чувствуешь запаха его волос и парфюма, не предполагаешь, каков он в быту: закрывает ли он тюбик зубной пасты и не разбрасывает ли по комнате носки. Все это вместе вкупе свидетельствовало бы либо в пользу «испытуемого индивида», либо против него.

Я могла только догадываться о его настоящих тараканах в голове, о том, как бы он поступил на месте Герасима и протянул ли бы он руку неприятелю, повисшему на краю обрыва.
Но одно было неоспоримо – среди выявленных качеств характера, таких, как общительность, самоуверенность и чувство юмора, в глаза бросалась неприятная доминирующая черта – вспыльчивость, моментами граничащая с безрассудством и неадекватностью.
Как сказали бы психологи: импульсивен, склонен к рискованным поступкам, имеет тенденцию к агрессивности. Симпатию у меня подобный психологический портрет вызывать не мог.

Как начитанная барышня, я с детства знала, что джентльмен – это человек, который назовет кошку кошкой, даже споткнувшись об нее. К герою моего романа это явно не относилось. Кошка у него на момент спотыкания проходила сложный морфологический разбор, при склонении даже несколько раз выступая в родительном падеже.

Конечно, можно было найти оправдание человеку, который вынужден был уехать из родного города на другой конец света, чтобы решить неожиданно свалившиеся на него материальные проблемы, вдобавок разладившиеся отношения с близкими, разрыв с семьей и еще кучу мелочей, неприятно отягчающих и без того неважнецкую ситуацию… Найти оправдание было можно, но… находилось с трудом.

Каждый раз после очередной дикой ссоры, где мы оба выплескивали друг на друга годами копившийся в крови адреналин, подсознание выдавало мне картинку из просмотренных в детстве индийских фильмов, где озлобленный Раджа с ножом в руке, яростно глядя на жертву, восклицал: я убью тебя! Но сначала я и сто моих слонов станцуем для тебя!
Вслед за тем начиналось традиционное джимми-джимми.
Мириться после такого буйства было тяжело.
Как минимум с моей стороны.
Его сторона охотно шла навстречу:
– Ну, прости меня. Люди непрощаемое прощают, а ты дуешься из-за мелочи.
– Ах, мелочи? Значит, ты не осознаешь своей вины, значит, для тебя это несущественно?
– Девочка моя колючая, прекрати фыркать. Ну, хочешь, я сейчас пойду в угол встану, и одну ногу подниму? Вот так до утра буду стоять, пока ты меня не простишь!

Головой я понимала, что мы с ним – не две пары в сапоге.
Децибелы агрессии с его стороны временами зашкаливали и сбивали все жизненно важные датчики, свидетельствующие о мире и гармонии моего внутреннего мира. «Беги!» – сказали бы мне экстрасенсы, разглядев своим рентгеновским зрением всю мою судьбу в хрустальном шаре. Беги, и не оглядывайся!
«А чего мне бояться? – супротив разуму просыпалась во мне Красная Шапочка. – Лес-то я знаю…», и сознательно выбирала длинный путь.
Долгие прогулки пешком полезны для здоровья, а большие уши и хвост – еще не показатель серости души.
Да и было в моем сером волке что-то зубастое, пикантно прянистое, изюмистое, – все то, что выгодно отсеряло его от других «серых» и заставляло меня прикрывать глаза на его некоторые пятна на шерсти.
Да, конечно, он серый.
Но, может, только с виду?
А так, в глубине души, он, может, вовсе и не волк? А серый кардинал, что всегда был в тени, но в его руках были нити правления миром.

– Я все еще в углу. Простишь?..
– …Я прощаю тебя. Учитывая твой уровень интеллекта…

Проходя стадию вербальных отношений, я прекрасно осознавала, что Аннушка уже пролила масло, и не то что пролила, а уже даже и поскользнулась несколько раз. Расшибая коленки и все же вновь поднимаясь, я упорно не хотела верить в банальную женскую фразу – настоящие мужчины вымерли как мамонты.
Всегда была настолько наивна, что верила в обратное.
Они есть, просто дороги не пересекаются.

Не сказать, что в конкретной ситуации я ждала большой и чистой любви – на протяжении нашего общения всегда были кузнецы и сеновалы, препятствующие этому, но … почему бы и нет?
А вдруг формула счастья решила сделать зигзаг и прийти ко мне именно в таком изощренном виде? Вдруг мое уравнение с одним неизвестным, где я – заданное число, а он, к сожалению, пока неизвестное, решится методом сложения, и я наконец-то пойму, чему равен х.

Порою Икс спрашивал меня:
– Почему ты со мной? Скажи честно?
– Ну… понимаешь, одна голова хорошо, а полторы лучше.

Зажмуриваю глаза. Сейчас «сильнее грянет буря».
– Ты когда-нибудь будешь серьезной? Что за ребячество? Тяжело ответить, когда спрашивают?
– Ну не злись… отвеча-а-аю. Сядь поудобнее и слушай. Мировая история и литература знавали немало примеров, свидетельствующих о невероятной дружбе между «разношерстными» героями. Это и дружба Шико и Генриха Валуа, Хатико и профессора Паркера, Малыша и Карлсона, наконец. Сдается мне, что мы с тобой – Том и Джерри. Постоянно ссоримся и все же вместе.
– …Опять выкрутилась.

Крутясь и выкручиваясь, я не признавалась ему только в одном. Как педант, начитанный НЛП и всякой другой психологической дребедени, я искренне верила в одну истину, не вызывающую на тот момент никакого сомнения, – всякую душу можно спасти.
На ум не раз приходили услышанные с экрана телевизора слова актера Сергея Безрукова – ребенок на свет рождается с чистыми глазами. И если его взгляд впоследствии туманится, то это уже вина жизни и окружающих.
Исходя из сказанного, отчетливо вырисовывался библейский тезис: нет плохих людей, есть люди, на которых у вас не хватило душевной мощности.

Если учесть, что я сама давно жила по Пушкину и «в глуши, во мраке заточенья тянулись тихо дни мои», то почему бы не сделать так, чтоб в душе настало пробужденье и для нас воскресли вновь и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы и любовь.
Ведь вывел Данко людей из тьмы!
Да и старуха Шапокляк, как я слышала, не всегда была вредной старухой, с которой впоследствии только крысы и дружили; в детстве, говорят, она слыла отличницей и пионеркой.

И я всерьез взялась за мой личный законопроект, написанный моей же госдумой, который на ту пору я для себя определила как смягчение злых сердец.
Да, я с тобой, потому что помогаю тебе найти дорогу к храму.
Я с тобой, потому что хочу убрать злость из твоих глаз.
Я с тобой, потому что ты поверил мне…

*   *   *
– Замуж за меня выйдешь?
– Ты больной, что ли? У меня ведь дети.
– И это не предел…
Небольшая неловкая пауза, из которой надо как-то выходить.
– Не предел – это то, что ты больной?

Связать свою жизнь с человеком, с которым всегда будешь чувствовать себя как на пороховой бочке, – мягко говоря, не есть разумный шаг.
«Где бзикнется – там и аукнется», – твердил мне здравый смысл.
«Только от жизни собачьей Форрест становится Гампом», – вторило сострадание.

– Замуж за тебя? Ряженый мой, суженый, ты ж на голову контуженный!
– Хочу, чтоб ты знала, – не обращая внимания на мои выпады, отвечал он, – если ты когда-нибудь поменяешь номер из-за наших ссор, я сочту это за предательство. Я и так никогда женщинам не верил, а после тебя и подавно перестану.

Я замерла.
Играя в психологические игры, я невольно заигралась.
До сих пор я была уверена, что это я над ним работаю, я наращиваю каркас облицовкой, а выяснилось, что обрабатывали меня!
У меня была своя государственная программа, а у него свой законопроект, который моей госдуме в подметки не годился.

– Придет день, и я приеду. Ты готова принять меня? Вот такого, с проблемами? С временными трудностями?

Богиня разума бросила на меня прощальный взгляд, а из-за угла выглянула мать-Тереза. И я, поняв, что попала в собственные сети, со вздохом отвечала:
– Я полна позитива и готова к встрече на Эльбе…

Обратной дороги нет.
Мы в ответе за тех, кого приручили.
Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
И Макаренко был далеко не глупый дядя…
Я сыпала и сыпала аргументами в защиту своего выбора. Брошенный жребий указывал мне дальнейший путь.

И он действительно приехал.
Правда, не на белом коне. Российские железные дороги способствовали.
Я стояла на перроне, мысленно примеряя на себя роль пай-девочки (теперь ведь мне придется работать только в этом направлении), пока высокий худощавый мужчина с чемоданом в руке шел мне навстречу.
Это был далеко не Ретт Батлер, и даже не Бэтмен с крылышками.
Какие-то несколько шагов еще отделяли его от меня, но с каждой последующей секундой мосты за моей спиной сжигались, титаники тонули, а мыши плакали и кололись, но продолжали есть кактус.
Я смотрела на него и понимала, что с этого момента включается моя точка невозврата…

– Вот я и приехал!
– А ты ничё, если смотреть в профиль…

На лицах была улыбка, за спиной запах гари, а впереди то самое светлое будущее, которое прогнозировали мое подсознание и книжки по фэн-шую.

Ну, лопухнется во мне Будда, ну, промахнется Акела, ну, не спасет дед Мазай всех зайцев, зато никто и никогда не сможет мне сказать: «Брут, и ты оставил меня?..» А пока, как пели в моей душе «неАнгелы», – не важно то, что будет потом, не важно то, что было до нас. Не нужно думать нам ни о чем – весь мир сейчас для нас…

*   *   *
Вы когда-нибудь смотрели фильм «Ванильное небо»?
Это история о том, как мечты могут превратиться в кошмар, и тогда важнее проснуться.
В какой-то момент человек перестает воспринимать реальность и, сбиваясь с курса, переходит в стадию инертности.
Прикрывая лицо эстетическим протезом, которое имитировало человеческое лицо с одной лишь неподвижной эмоцией, я понапрасну пыталась собрать чужую жизнь, не замечая, что параллельно разбиваю свою.

«Забудь все, что ты знал о жизни, и просто открой глаза…» – твердили мне авторы фильма, но я тщетно пыталась выйти из летаргии.
В моем жизнефильме участвовал не менее великолепный актерский состав, и не менее великолепной была игра актеров.
Сочинив красивый роман и обставив его страницы яркими декорациями, я терпеливо ожидала счастливого хеппи-энда, забыв о простой истине, что желать, это еще не значит получить.
В символике романа единственной силой, способной изменить порядок вещей, было умение сопереживать.
В моей джатаке перерождения «богоподобный человек, исполненный безграничной любви ко всему живому, приносил себя в жертву страждущему существу, которое даже не являлось человеком, а лишь … диким зверем!»
Но будучи до корней волос Гуань-инь, я не могла отвечать отказом человеку, «круглогодично» нуждающемуся в помощи извне.

А потребностей у «страждущего» хватало: то некстати треснуло на машине лобовое стекло, то ботинки на тонкой подошве прохудились, а то вдруг весь мир взял и обернулся против него.
А ведь финансовые трудности – они всего лишь временны…
Но наступит день, его обидчики будут униженно ползать у его ног, а он пройдет мимо с гордо поднятой головой вместе с верной спутницей под руку…
И будет у нас с ним полный клондайк.

Каждый раз, открывая кошелек, я надеялась, что мертвый груз, прикрепленный к моим ногам в образе здорового полноценного мужчины, когда-нибудь развяжется и перестанет тянуть меня на свое обещанное золотое дно.
Моим ожиданиям суждено было сбыться...
Груз развязался сам, когда понял, что кошелки имеют свойство оскудевать.
По пути к выходу, поливая меня грязью и показывая свое истинное лицо, «оно» наконец уходило из моей жизни, на прощание охальными словами загоняя меня под плинтус.

Из нас двоих кто-то погиб в этот день, и это была я.

Не имея сил и желания выбраться, я слабыми руками тянула на себя плинтус, надеясь, что никто и никогда уже не выудит меня из моего нового обиталища.

Это было мое «Ванильное небо», мои «неАнгелы» моя «Джатака о тигрице».
Это я была «отверженной» из Гюго, я пыталась спасти Обломова, и даже засеченной насмерть лошадью из сна Раскольникова тоже была я.
Рекомендуемые психологами всевозможные аутотренинги о безмерной обаятельности и любви к себе не помогали мне по простой причине – как мне казалось, они не имели под собой основы.
«Самообманы сознания» лечили лишь при мелких непогодах. Ливни и потопы моего внутреннего неравновесия не поддавались психотерапевтической обработке – я по-прежнему чувствовала себя Атлантидой.

*   *   *
Из мира самобичевания меня вывел звонок «единичной» подруги. Ей не нужно было ничего рассказывать – умение чувствовать на расстоянии всегда автоматически выводило ее из списка «простоподруг» в ранг лучшей.

– Помнишь, мы с тобой смотрели один фильм?
Там был веселый старичок, который постоянно улыбался. И когда его спросили, чем вызван его постоянный позитив, он ответил: «Если бы ты несколько лет провел в коме, ты бы радовался даже открытой форточке»?
Я не знаю, где ты сейчас, в каком панцире сидишь, и в каком замкнутом пространстве находишься, я не знаю из-за какого имбецила ты там, но я хочу, чтобы ты сейчас встала, скинула прошлое со своих плеч и вышла на свежий воздух.

Иногда одно короткое слово оказывает больше влияния, чем двухчасовая лекция профессора из университета.

Осваивая роль жертвы и посыпая голову пеплом, я забывала об одном – судьба никогда не дает новые возможности увязшим в болоте.
Убрать годами копившийся навоз авгиевых конюшен детской лопаточкой из песочницы было нереально.
Нужны были кардинальные меры: либо поворот течения рек, где потоки чистой воды в один миг унесли бы всю грязь, либо волевой македонский удар, рассекающий запутанный узел, – все то, что до сих пор делало тебя несчастным.

Я иду искать форточку…


Рецензии
Эх. Связь, конечно, правит миром, - но ведь не людьми). Ни в жизнь бы не стал устраивать такое "родео"...наверное я слишком ленивый! Спасибо, познавательный рассказ о женском внутреннем монологе. С уважением,

Иван Таратинский   04.01.2016 20:05     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.