Позорное прошлое госпожи Т. Гл. 8

8. ДАНТИСТ И АСПИРАНТ


– Так, теперь и Энаор пропал. Лучше бы феечку послали, – ворчала Талия, расхаживая вокруг накрытого стола. – Противный Фаргон! Я бросаю важное расследование, срываюсь готовить ужин. И где? Где эта грозная сила, убоявшись гнева которой я поспешила к кастрюлям и сковородкам?
– Невежливо со стороны Фаргона. Насчёт Энаора я лучше промолчу, – вздохнул Риджи.
– От Фаргона, вообще-то, зла немногим меньше. Я знала, конечно, что присутствие адоров влияет на… кулинарные пристрастия – хочется пробовать всякие новые блюда, самому готовить, накрывать на стол, угощать всех. Но на себе это ощутить – совсем другое дело. Я никогда в жизни столько о еде не думала. Энаор уже все усы истрепал, хохоча надо мной, – насупилась Талия.
– Это ещё что. Подумаешь – аппетит у неё прорезался, – подавшись вперёд, вкрадчиво сказал Риджи. – На прошлой неделе у меня в гостях была дама, огненная волшебница. В порыве чувств она шлёпнула ладонью по табурету. Ткань обуглилась. Так я сходил в лавку, выбрал ткань, гвоздики, окантовочный шнур, купил пособие «Сам себе обивщик», инструменты всякие и перетянул сиденье. Своими собственными руками.
– Да уж – докатился! – хихикнула Талия. – Но я знаю, как тебя переплюнуть – вот начну прясть!..
Она пощипала пушистые коробочки хлопка, поставленные в вазу вместо цветов (Фаргон любил их за сходство с коренными зубами).
– Ой! – алайка прикрыла ладонью ухо, словно кто-то оглушительно крикнул в него. – Энаорушка подал голос. Зовёт нас.
– Может, не пойдём? – тоскливо спросил Риджи.
– Говорит, что Фаргон во что-то вляпался, – развела руками ан Камианка.
– Точно не врёт?
– А когда по нему было понятно? Это надо не адора, а элиданца в доме держать, чтобы он ложь распознавал. Идём, таков наш рок.
Следуя указаниям Энаора, друзья добрались до той части пещеры, где для животных-погорельцев стараниями Фаргона был устроен загон. Вокруг соединённых верёвками сталагмитов собралось несколько десятков подопытных аспиранта. Энаор гордо возносился над гомонящей толпой, забравшись на спину Пубао – добродушного создания, похожего на лупоглазую, непомерно раздутую морскую звезду, с трудом балансирующую на четырёх собранных вместе лучах.
– Ну и что там за гвалт? В нашей психушке закончились таблетки? – спросил Энаора кто-то, скрытый от Талии пупырчатым боком Пубао.
– Главврач объясняет пациентам, что держать животных запрещено. Контингент возмущается. Ну его часть по крайней мере, – ответил эал.
Талия скинула ботинки – Пубао обижался, когда не него забирались в обуви – и присоединилась к Энаору.
Бунтующая часть контингента была представлена хозяйкой зверинца – жрицей Илег, складчатыми сестричками Сою, Тозом и Фаргоном. Все пятеро стояли плечом к плечу в самом большом просвете между сталагмитами. Позади них, у самой скальной стены, жались друг к другу перепуганные звери. Вытянувшись от напряжения в струнку, Илег теребила вывязанный трубкой шарф, в котором прятался её верный ужик. Лицо Тоза то и дело перекашивало от нервного тика – кончик его носа так и норовил клюнуть угол рта. Лучше всех держался Фаргон. Уверенно расправив могучие плечи, распространяя вокруг себя запах раскалённой лавы, адор гневно потрясал зажатыми в кулаке зубными щипчиками.
– Их нельзя выгонять! За пределами пещеры их ждёт верная смерть! На них могут напасть, они могут чем-то заразиться, в ларшу могут свалиться, наконец. А им нельзя умирать! – рёв Фаргона обрушился на оппонентов грохотом камнепада.
Увы, главный из них – аспирант Тоомр – переживал лавины и похуже. Он лишь брезгливо свернул все десять своих мягких жёлтых рожек, наморщил грушевидный хобот и предупреждающе пошевелил шейными отростками. На каждом из этих упругих конусов, похожих на лапки гусеницы, поблескивало по магическому кольцу или напёрстку (бывшим, как уверяли злые языки, подлинным источником могущества аспиранта).
– Умирать неладно всем, Фаргон. Здесь не богательня, здесь – исследовательский центр. Мы не помогаем нищим и убогим. Мы вскрываем проклятия. Расшнуровываем тайны. В этих зверях тайны нет. Актуального проклятия нет.
– Как это нет тайны и проклятия? Я же только что объяснил тебе…
Голос Фаргона вдруг оборвался. Пропали вообще все звуки. Движения окружающих стали плавны, тягучи. Талия ощутила, что её сердце тоже стало биться медленнее. Бум, пауза, бум, пауза. Алайке было знакомо это чувство – Энаор ускорил работу её ума. Только зачем понадобилось оглушать её вдобавок?
– Я хочу, чтобы ты сама ответила на вопрос Фаргона, – милостиво пояснил эал.
– Про тайны и проклятия?
– Время идёт.
Талия принялась разглядывать ближайшее животное. Вокруг него трепетало бледное облако чар тишины – самых обычных, какими частенько окутывают чересчур разговорчивых домашних питомцев. Всё его поджарое, похожее на волчье тело пронизывало слабое долговременное заклятие, нет – два заклятия: антипаразитарное и останавливающее старение. Ни в одном, ни в другом тоже не было ровным счётом ничего таинственного.
– А ещё говорят, что ан Камианы лучше всех различают оттенки, – вздохнул Энаор. – Смотри на антивозрастное. Оно неоднородно.
– Звери под чарами обратимого изменения облика! – выпалила Талия.
– Видно, Селорн завёл болонку ! Осенило!
– Не прошло и минуты! Ну, объективного времени, – хмыкнула алайка. – Так… какими же вы были до превращения?.. Гуманоидами. С высокоорганизованным мозгом, да?
– Да.
– Но где же тогда их души? В смысле, при таком уровне развития мозга они не могли родиться без душ.
– Об этом Илег рассказывала до вашего прихода. В незапамятные времена её народ платил дань…
– Потом перескажешь в лицах. Верни мне слух, пожалуйста. Меня сейчас как-то Фаргон больше волнует, чем… – Талия осеклась – зычный голос Фаргона сверлом ввинтился ей в ухо. – Второй раз за день!
– …верх бессердечия и безрассудства! – продолжал втолковывать Тоомру адор. – Если хотя бы одно из животных погибнет, нам всем несдобровать.
– Проклятие Корня Жизни падёт на всех причастных, – подтвердила дрожащая Илег.
– Вот и прекрасно. С таким проклятием я ещё не спутывался, – потёр узкие ладошки аспирант.
– Тогда как ты можешь быть уверен, что выпутаешься? – спросил адор.
– Да брось, Фаргон! Бояться угроз какой-то захолустной богиньки! – возмутился старый воин Гнок. – Путь только сунется сюда – Хозяин со Швеей быстро объяснят ей, что к чему. Помните, как с Фырхывой было?
– Фырхыва начал создавать в Лэннэс свой культ. За что и получил своё.  Корень Жизни не станет вербовать сторонников. Она просто... испортит тут все. Изменит до неузнаваемости, так, что ни для кого из нас здесь уже не будет места.
– Он не блефует. Ему действительно страшно, – изумленно прошептала Талия.
– Никогда его таким не видел, – откликнулся Риджи.
– Звери принесли на своих шкурах семена её карающих кустов... – сжал кулаки Фаргон.
Раздались смешки, но адор не обратил на них никакого внимания. Его взгляд метался по стене пещеры, словно там было выбито одному ему видимое послание. Предупреждение.
– Стоит одному из зверей умереть, как семена пробудятся. Подпитываясь магией ларши, как лэнэссеры, кусты разрастутся и заполонят тут все! Никто не сможет помешать им. Они поглотят иглы Швеи, сделают их своими шипами. И когти Хозяина увязнут в их клейкой листве...
– Хозяин просто поднимет ларшу из озёр. Пуф! И пепла не останется, – почесав меховые бакенбарды, отмахнулся Гнок.
– От нас, от наших домов пепла не останется тоже.  Я не позволю, чтобы это случилось! Звери должны остаться!
– Фаргон спятил, – хихикнул кто-то.
– С ним точно ничего не делали? Эта Илег вроде не телепатка, но вдруг кто-то ещё… – посмотрел на Талию Риджи.
– Нет. Никаких следов телепатических воздействий. Всё сам, – обескураженно поскребла бородавчатую кожу Пубао алайка.
– Не могу понять, почему он так проникся этой легендой.
– И откуда в иномировой легенде цветочки, кормящиеся светом нашей ларши. Подозрительно! – поддержала друга ан Камианка.
– В ней ничего не было про ларшу. Говорилось только, что проклятие падёт на всех причастных, – снисходительно изрёк Энаор.
– Откуда же тогда взялся тот дивный образ конца Бездны?
– Из видения, посетившего нашего разлюбезного друга в час послеобеденной дрёмы.
– Всё-то ты знаешь!
– Разумеется. Но я намерен и впредь строго дозировать информацию, чтобы жизнь не казалась кое-кому аланаевой грядкой, – строго заявил эал.
– Ты можешь… э-э-э… убедить хотя бы некоторых поддержать Фаргона? – снова обратился к Талии Риджи.
– Теоретически могу. Но с аспирантом ничего не выйдет. Я его даже успокоить не сумею. Ужас просто, как он зол!
– Ты, Фаргон, можешь унижить Хозяина и хозяйку Лэннэс, – цедил Тоомр, вздымая то одну, то другую пластину своего колючего бирюзового панциря. – Твое дело. Тебе умирать. Но унижать меня я не благословляю! Я не справлюсь с каким-то заговорённым кустом?! Я? Да зачерствеет твой немытый язык! Думаешь, ты тут самый разухабистый? Ты пустой пазух.
– Заговорённые кусты чуть не разрушили Линдорг. Магическую. Столицу. Энхиарга, – отчеканил Фаргон. – Думаешь, его правитель господин Ректор был слабее господина аспиранта из Лэннэс?
Рога Тоомра угрожающе скрутились в тугие спирали. Их концы налились чернильной чернотой – как и многочисленные глазки аспиранта.
– Нужно как-то уводить Фаргона отсюда. Пока не слишком поздно, – свесила ноги с Пубао Талия.
– Лучше побудь здесь. Попробуй утихомирить Фаргона отсюда – настолько, насколько это возможно. А я постараюсь подобраться поближе, – закатал рукава Риджи.
– Пёсьего колтуна он угомонится, – проворчала Талия, разрумянившаяся от жара Фаргоновой ярости. – Это как остужать сгусток магмы, дуя на него.
– Возможно, стоит придумать что-то менее примитивное? – предложил Энаор. – Изменение не обязано быть радикальным. Что может сопутствовать гневу, сосуществовать с ним?
– Страх, ревность, зависть, презрение, отвращение…
– Вот. Выбирай, конкретизируй и переплавляй, – устало прикрыл глаза эал.
– Достанется же мне потом от Фаргона… – вздохнула Талия.
Облизнув пересохшие губы, она умостила щёку на Энаоровых лопатках и потянулась к разуму Фаргона. Его душа цвела огненными хризантемами. Они теснили друг друга, сплетались лепестками – жирными, полыми, волнообразно сокращающимися, как тела пиявок, – подпитывали одних соседей и тянули соки из прочих. Спешно отыскав нужную хризантему, Талия подкормила её и, отпрянув, закрылась от чужих эмоций – словно печную заслонку захлопнула.
– Меня поражает, как вы все до сих пор умудрялись выживать в Лэннэс, – скрестив руки на груди, мрачно сказал адор. – Вы слепы и глухи. Что ж, я сам найду выход. Звери вернутся домой, и мы все останемся живы.
– Находи. Мне нет дела, – ответил аспирант. – И перестань шатать головой, Фаргон! Я терплю тебя, но моё терпение не бездонно!
– Очень за это признателен, – поклонился адор.
– Рано или поздно я найду не тебя управу.
– Тогда мы и вернёмся к этому разговору.
– Как бы не так!
– Да, я тоже думаю, что к нему лучше не возвращаться, – широко улыбнулся Фаргон.
– Прекратить! Сейчас же! Ты доболтался, Фаргон, – поднимаясь в воздух, проорал аспирант. – У тебя есть сутки. Через сутки чтобы духа звериного тут не существовало. А иначе я скормлю их своему дворцу.
– Только попробуй! – задрав голову, рыкнул адор.
– Я разрешу ему питаться. И погляжу, что ты сможешь сделать, – прошипел Тоомр. – Всем расходиться! Разбредайтесь по домам! Я так велю.
По толпе прошёл испуганный ропот.
– Не бойтесь. Никто неучастный не пострадает, – милостиво добавил хозяин пещеры, зависнув над головами своих подопечных бирюзовым полумесяцем. – Я объективен и поделомен.
– Бесполезное ископаемое, – буркнул Фаргон.
К счастью, рядом с ним уже оказался Риджи.
– Не беспокойтесь, господин аспирант! Ваше слово – закон. Завтра зверинца тут не будет. Если Фаргон сам не справится с организацией переезда, мы ему поможем, – кладя руку на плечо адора, заверил Тоомра анлиморец.
Аспирант царственно кивнул и неспешно поплыл в сторону своего прожорливого жилища.
– Идём, Фаргон. Он велел всем расходиться. Отойдём хотя бы за угол, всё обсудим, – мягко потянул за собой друга Риджи. – Сейчас твои четвероногие друзья в безопасности.
Пубао приподнял лапу, вежливо намекая алаям, что им пора расставаться. Талия благодарственно чмокнула его в глаз, закрывшийся по окончании шоу жёстким веком с крошечной дырочкой для зрачка, и соскользнула на землю.
Энаор уже нагнал Риджи и Фаргона. Посовещавшись, троица направилась к скамейке, окольцевавшей искристый сталагнат.
– Извините, что втянул вас, – глядя в землю, глухо сказал Фаргон. – Представляю, как это выглядело со стороны, но промолчать я не мог. Кто-то должен был дать ему укорот. Я помогал Илег с животными, задремал, увидел… вы слышали что, а тут как раз аспирант со своим выселением. Я и сорвался. Это ты меня угомонила? – вдруг спросил он Талию.
– Нет. Я и не пыталась – ты был так зол, что все мои шприцы с успокоительным сгорели бы на подлёте, – на всякий случай соврала алайка.
– Вы-то хоть мне верите?
– Я верю, что тебе было видение, – осторожно сказал Риджи. – Но, как и ты сам, я не могу быть на сто процентов уверен, что всё, в нём показанное и рассказанное, правда.
– Спасибо и на этом, – кивнул Фаргон. – Талия?
– Я? Я – как Риджи, – ответила ан Камианка. – В любом случае нам нужно придумать, куда пристроить зверей Илег – раз уж ты решил стать их покровителем.
– Их нужно не просто пристроить. Их необходимо вернуть домой. Бездна – опасное место. Как бы мы ни берегли их, всегда может случиться нечто непредвиденное. И тогда… есть вероятность, что тогда нам всем придёт конец.
– Мои, к сожалению, так ничего и не наловили про родной мир Илег, – развела руками Талия.
– Ты давала запрос в ваш ан Камианский архив? – уточнил Риджи.
– Да. Фаргон попросил меня на следующий же день после спасения Илег.
– Какие ещё у нас есть варианты?
– Я могу попросить Гаррла подержать пока зверей у себя. У него в подвалах много места. И животных он любит. А ещё… – Талия осеклась – глаза Фаргона лихорадочно заблестели.
– Я знаю, кто нам поможет, – проговорил адор. – Мне нужно поговорить с Илег. Срочно.