Когда погаснут Свечи...

         Совсем рядом запела пуля. Ещё одна. Ещё!
Дьявол!
        Пуля ударила в дерево, почти коснувшись руки Конрада. Он упал наземь, с расширившимися от ужаса глазами. Ручейки пота смешивались с кровью, текущей из раны на лбу. Пальцы судорожно сжимались, от страха...Пальцы сжали комья сырой, промёрзшей земли.. В которой он может скоро оказаться. Где-то громыхнули орудия, где-то позади пела смертельную песнь зенитка.
       Бу-бух.. бу-бух..
Сердце уходило в пятки… Оно билось как заяц, как загнанный зверь на травле..
       Бу-бух-бу-бух-бу-бу-бу-бу...
В одно мгновение взяв себя в руки, Конрад вскочил, и, несмотря на летящие сплошь и рядом пули, помчался вперёд. Его спина в коричневой шинели мелькала среди деревьев, он бежал так быстро, как только мог.
       Мысли... лихорадочно сплетающийся вой голосов в голове... Мысли в голове стали как рой жирных навозных мух, в грозном стрекотании крыльев слышалось только одно слово... Смерть.
       Конрад пытался выбросить всё из головы - впереди маячила равнина. Спасение, а может и гибель. Триста метров голой земли отделяло его от подлеска, где он сейчас бежал, до настоящего густого леса, где возможно, ему удастся добраться до своих..  или до русских партизан.
Шёл февраль 1944 года. Далеко не то мирное время, когда он вместе с матерью и сестрой жил в Варшаве, ныне захваченной немцами. И его, одного из немногих уцелевших бойцов польского сопротивления, сейчас догонял немецкий отряд, прочёсывавший леса. Они шли с запада. Но впереди - восточное направление, и возможно, его спасение.. .Возможно, он выживет.
     Конрад был совсем уже близко к равнине, и наконец, решился на марш-бросок.  Превозмогая себя, с болью в лёгких, вдохнув морозный февральский воздух, он кинулся вперёд.
        - Halt! Halt! Стой! - слышал он немецкие крики позади. Они почти нашли его. Почти.
На ходу он сбросил уже бесполезный автомат, ведь патроны давно кончились. Наземь полетела и шапка, открыв волну всклокоченных, липких от пота и крови, светлых волос.
      Как одержимый, бежал он через лес.
       - Эй!! Ээээй!!! - кричал он в надежде, что кто - либо его услышит. Но где-то в душе, он знал, что даже партизаны бы не стали рисковать и спасать его, боясь выдать собственное расположение сил.
Он знал, что уже покойник, с того момента, когда неожиданно на горизонте появилась немецкая пехота и мотоциклы. Ведь из сил Сопротивления в том квадрате было всего 80 поляков. Глупо - слепо верить в удачу.
       Но совсем глупо - не верить в неё вообще.
      Обессиленный, он рухнул около толстой сосны, и привалился к ней, тяжело дыша.
      Конрад, мысленно прощаясь со своими близкими и родными, скорее всего, тоже погибшими, достал единственную уцелевшую гранату, с пояса. Он использует её, когда подойдут немцы, и посчитают его мёртвым. Может быть, с собой он унесёт несколько жизней этих захватчиков.
Красные воспалённые глаза лихорадочно бегали от дерева к дереву, вдаль, вблизи... Осознание скорой смерти - не простая штука.
      Но внезапно он увидел, как между деревьев что-то блеснуло.
      Его пробрал истерический хохот, переходящий в клёкот и кашель - у него уже несколько дней прогрессировала пневмония.


      Конрад решил проверить сам себя, и ещё раз посмотрел на странное свечение между деревьев, в каких-то сорока метрах от себя. Крепко зажмурил глаза, и снова открыл.  Свечение не исчезло.
В душе затеплилась надежда... Рано ещё  умирать.
Всё ещё сжимая гранату, он поднялся и, собрав последние силы, побежал на свет.
Свет горел всё ярче и ярче… А Конрад, глотая ледяной воздух, бежал вперёд, с безумием в глазах. 
       - Неужели это был всего лишь мой бред... Простите меня... - были его последние мысли, когда организм подвёл его, и парень рухнул в снег, теряя сознание.


     Мать в детстве читала ему Библию. Он что-то слабо верил в существование ангелов, но смутно догадывался, что надежда, вера и удача - это Божий промысел. Когда началась война, вера его усилилась, поскольку он каждый день видел, как вокруг него погибали люди. Немецкие войска вошли в Польшу, и народ вскоре узнал что такое расстрелы, побои, насилие, голод.
Где же были твои ангелы, Господи....
    - Где же были...ан..ге...лы... - к удивлению, услышал он свои собственные слова, и очнулся.
    - Они здесь, солдатик, - над ухом мягко произнёс женский голос.
Конрад разлепил глаза и попытался подняться.
    - Лежи, лежи, ты долго находился в снегу, и наверное умер бы, если бы я не нашла тебя.
Парень с трудом повернул голову в сторону говорившей.
    Он увидел девушку в старинной одежде, белые рукава её блузы спускались до запястий, талию поддерживал корсет. Его спасительница была светловолосой и сероглазой, непокорные длинные волосы были стянуты на лбу тесьмой.
    Она нежно улыбнулась ему и погладила по голове.
И, глядя на неё, Конрад тоже... впервые за много дней, улыбнулся.
     - Ты в безопасности теперь. - сказала она и, поцеловав его в щеку, отправилась к дымящимся кастрюлям на огне, в дальний угол комнаты.
И вправду - он лежал в тёплой кровати, с ног до головы укутанный одеялами.
     - Сколько я уже здесь? - осмелился спросить он.
     - Я не знаю... - ответила девушка, покачав головой. - В окно я видела, что был дважды заход солнца и восход луны. Я обработала твоё тело настоями из трав, думаю, и головная боль скоро пройдёт.
      Конрад отбросил одеяла и удивился. И вправду ведь. Он попытался набрать воздух полной грудью и ... не почувствовал в лёгких никакой боли!
     - Удивительно! Как... - хотел задать он один вопрос, но на ум пришёл другой. - Как ты здесь живёшь, незамеченная никем, одна?! Сейчас война идёт повсюду. Немцы бы добрались до тебя, обнаружив одинокий дом в лесу.
     - Немцы? - удивилась она. - Кто это?
Парень покачал головой.
     - Нацисты. Германия напала на нас неожиданно.
     - Ах..- девушка вздохнула и пожала плечами. - германцев здесь давно уже нет. – произнесла она название этого народа на старый манер.
Конрад улыбнулся, радуясь, как ребёнок.
     - Значит, всё-таки они встретили в лесу достойный отпор нашего сопротивления.
      Хозяйка дома промолчала.
     - Спи, тебе понадобятся силы. - сказала девушка. Подойдя к нему, она дала выпить какой-то горький настой.
Забыв обо всём, Конрад откинулся на подушку, и скоро заснул.



     Утро... вечер... он заметил, что день и ночь в этой хижине практически проходят незаметно. Проснувшись, и открыв глаза, он встретился со взглядом девушки, сидящей около него.
     - Сколько я спал? - вставая с кровати, спросил Конрад.
Она покачала головой.
     - И ты все время сидела около меня? Ты вообще не спишь?
И вновь в ответ была лишь добрая, мягкая улыбка на милом лице.
     - Я уже выспалась, встала раньше тебя.
Парень обнаружил, что он совсем нагой. Со смущением, он попытался прикрыться одеялом, и тут увидел свою аккуратно сложенную, чистую шинель на комоде.
     - Спасибо что заботишься обо мне, кем бы ты не была. - признался он хозяйке дома.
     Конрад хотел было взять одежду, но девушка лёгким движением, отстранила его руку.
     Он вопросительно посмотрел на неё. Она улыбнулась ему и расстегнув  свою блузку и юбку, сбросила их на пол, оставшись обнажённой.
    Сероглазая светловолосая красавица обняла его за плечи и поцеловала. Конрад не возражал. Возможно, он хотел как-то отблагодарить её, но кроме рваной шинели, дырявых сапог, и слов - у него с собой ничего не было.
Парень ответил на её объятия и мягко уложил девушку на уютную кровать. Накрывшись одеялами, они долго занимались любовью при свечах.
    - Конрад.. - шепнула ему девушка. - Я прошу тебя, только не при каких обстоятельствах не гаси свечи.
    - Ну…хорошо... - ответил он, удивляясь такой странной просьбе. - А если нас найдут по свету в окнах? Или даже днём не гасить?
   - Ни при каких. - лицо хозяйки дома стало серьёзным.
Конрад кивнул и снова стал покрывать её тело поцелуями.


      Неизвестно, сколько было времени, но за окнами раздалось громкое : "БУУУМ!". Конрад мгновенно очнулся, и, вскочив с постели, бросился к окну. Скорее всего, это был вечер, или очень раннее утро, поскольку за окном было темно. Брови его поползли вверх, когда он увидел с десяток немецких солдат, направляющихся в сторону дома.
    - Чёёёёрт побери! - закричал он, разбудив ещё спящую девушку.
С испуганным лицом она вскочила, замотавшись одеялом.
    - Что там, Конрад? - воскликнула она.
    - Немцы. - упавшим голосом ответил парень. - Они направляются сюда.
    - Оставь их! Они пройдут мимо.. Так уже было десятки раз Конрад... - дрожащим голосом сказала она.
    - Десятки раз!? - внезапно гнев обуял его. - И что ты спала с немцами десятки раз за то чтобы сохранить себе жизнь!?
    - О Боги, нет же! - взвизгнула девушка. - Пусть они идут! Они никогда не замечали меня и не заметят сейчас! Никто меня не замечал много лет!
    Но парень не слушал её крики. Он понял, что десятки свечей, непрестанно горящих в комнате хижины, послужили своего рода маяком для врагов, привлекая их на это место.
    Вот дура... Она думает, что эти убийцы пощадят её…
    Конрад метнулся к окну. Немцы находились уже на расстоянии десяти-пятнадцати метров от них, и, перекликаясь между собой, плотным строем, двигались к дому.
     - Нужно задуть свечи. - внезапно сказал он. - Весь огонь. Тогда ТОЧНО будет шанс, что они не заметят нас, подумав, что дом необитаем.
    На лице девушки проступила неестественная бледность. Одеяло упало на пол, оставив её снова обнажённой.


     - Ты...ты.. убьёшь меня...- прошептала она.
     - Чёрт возьми, дура, у нас словно прожектор из окна светит! Конечно, они убьют нас обоих!
     - НЕТ!!! - девушка бросилась на Конрада, колотя по его груди кулаками. - Не гаси их!!! Уходи, но оставь меня!!!
Она разревелась, всё её прекрасное лицо было в слезах.
    - Пожалуйста… - она встала на колени и сложила руки в мольбе.
    - Я ...я не понимаю тебя. - пробормотал Конрад. - Я не могу тебя оставить... Потому что.. я полюбил тебя, даже не узнав твоего имени.
Ответом ему были рыдания.
     - Я должен спасти нас обоих. Они будут здесь через две минуты, и убьют, если мы не погасим свет и не спрячемся куда - то.
Конрад быстро оделся, и запахнул шинель. Не обращая внимания на рыдающую девушку, он схватил одеяло... и задул одним махом все свечи.


                * * *

      - Er sollte russischen oder polnischen Soldat sein, Herr Gruppenfuehrer, (Должно быть, это русский или польский солдат, господин полковник) - сказал худощавый немец стоящему рядом офицеру.
       Офицер кивнул, и они направились к маленькой лужайке и стоящей на ней, развалине, бывшей когда - то домом. Крыша давно провалилась и сгнила, дверь и вовсе отсутствовала, как и правая стена домишка. Валил густой снег, и вся постройка буквально утопала в сугробах. Но внутри стоял человек в коричневой шинели, растерянно глядя на приближающихся немцев.
       - Was Sie befehlen werden mit ihm zu machen? Er ist unbewaffnet. ( что прикажете делать с ним? Он безоружен.) -  обратился к офицеру солдат.
       Немецкий офицер подошёл к развалинам дома, и жестом приказал парню выйти из них. Тот весь дрожал, от страха и холода, на его бледном лице висел смертный приговор.
       - Кто ты? - спросил офицер по-польски.
Парень судорожно схватился за карманы, но тут же отпустил их. Он смотрел в синие бесстрастные глаза офицера с таким запредельным страхом, что полковник подумал, что солдат действительно, много чего пережил. Его шинель была без погон, и вообще, без знаков отличия, и одет он был в простые армейские сапоги.
       - Wir mussen weiter gehen, Herr Gruppenfuehrer. Was machen mit ihm? (Нам нужно идти дальше, полковник. Что нам делать с ним?) - спросил один из немцев.
       Офицер бросил недоверчивый взгляд на развалившийся дом, а затем на парня.
       - Das ist ein Partizan. - изрёк он, глядя парню в глаза. - Die Angst hat es ausgegeben. Erschiessen ihm, und suchen Sie durch die Ruinen nebenbei. (Это партизан. Страх в глазах выдал его. Расстреляйте его, и проверьте эти руины.)
        Вдруг глаза офицера расширились, когда он увидел в руках у парня гранату.
       - Was ist das?! Granate! Granate!!! - заорал он, но от взрыва никто не успел уйти.
        Потому что Конрад, поняв всё, что с ним произошло, улыбаясь в искажённое страхом лицо немецкого офицера, выдернул чеку.