Военно-морскому флоту, виват!

Вступление к серии рассказов «Антилопа»
из сборника записок: «Курсантские байки».

     Это не правда, что у небольших шлюпок, катеров, корабликов и других вспомогательных суденышек военно-морского флота нет имен. Очень даже есть! Чем меньше плавательное средство, тем ласковее и нежнее называют их моряки. К своим корабликам, даже самым маленьким и невзрачным, они относятся трепетно, как к живым.
     Ну, а как же иначе?
     Морская стихия – это вам не теплый курортный пляж. Она, что в открытом море, что прямо в гавани или на рейде, не терпит пренебрежительного к себе отношения. Все моряки знают, что к морю можно подойти только с трепетом и лаской, как к девушке, только с почтением, как к родителям, и только со страхом, как к самому суровому учителю. Отсюда и это их отношение к своим кораблям, ну как к живым что ли.
     Впрочем, они и есть живые, особенно в минуты опасности. Много раз наблюдал, как в решающий момент мой корабль совершенно удивительным образом, словно почуяв опасность впереди, сам без моей помощи вдруг вильнет куда-нибудь в сторону, прочь от опасности, и пронесёт нас, свой экипаж над разверзнувшей под ним (ну или перед ним), казалось, неминуемой бездной.
     Вот и получается, что как не крути, но военным морякам без уважения и любви к своим боевым по-настоящему живым «лошадкам-коробочкам», ну никак нельзя…
     Да и не только к ним.
     На флоте вообще нет ничего второстепенного и незначительного. За триста лет своего существования каждая мелочь отточена до полного совершенства и присутствует в нем не просто так, а с глубоким умыслом и назначением, имеющим неминуемо-первостепенное значение в тот редкий, но всё-таки в неотвратимый час. Поэтому-то даже последний буй на рейде, створный знак, ориентир, островок и даже бочка имеют свои персональные по-матросски точные названия. Кто знает, может быть, по этой самой привычке многие моряки и в гражданской жизни дают свои имена и названия всем и всему вокруг себя, и даже машине, даче, квартире, балкону, шкафу…
     Не замечали?
     Ну, как же…. У настоящего моряка имеется своё собственное суждение на всё и вся и, как следствие, своё название им. Этим морские офицеры, мне кажется, всегда сильно отличались от армейских, не говоря о том, что разговаривают они совершенно на разных языках и в прямом, и в переносном смысле.
     Да что там армейцы, менталитет действующего «плавсостава» не в состоянии понять даже его обслуживающий персонал, которого, скажу по секрету, на флоте всегда было в несколько раз больше. Это и всевозможные штабы, тыловые службы обеспечения, береговые базы и арсеналы, больницы и поликлиники, психологи и воспитатели, вспомогательные службы спасения, измерения и размагничивания, учебные и научные заведения, специальные службы связи, шифрования, химзащиты и прочее, прочее, прочее. Без них никуда, но то, что очевидно экипажам живых «коробок», чуждо, непонятно и даже смешно «околофлотским тыловикам» (назовем их всех так). Может поэтому, с откровенной издевкой и «сухопутным» что ли юмором о так называемом «военно-морском маразме» отзываются, только не имеющие, в сущности, никакого отношения к флоту люди, в лучшем случае выходившие пару раз в море в качестве «пассажиров», как их называют моряки.
     Запомните и «зарубите себе на носу», что ни один, слышите ни один уважающий себя офицер флота Российского, у которого был хотя бы раз выход в «кипящее море» с вверенным ему личным составом, никогда не позволит себе надсмехаться даже над самыми неуклюжими действиями «салаги» или даже «тыловика». Ну, разве что по-доброму подшутит над ним для острастки, да науки, и всё, и не более. Без уважения друг к другу морякам ну никак нельзя. Там (в море, то есть) нет мелочей. Поэтому у настоящих моряков нет, и никогда не было, так называемых «неуставных отношений». Каждый член экипажа в море – на вес золота, каждый на своем месте – это жизненно-необходимая единица.
     Возможно поэтому у «плавсостава» свой язык общения или, как там теперь говорят, свой сленг, с помощью которого они с первых слов находят так необходимое в походе (да и не только в нём) понимание друг друга. Все моряки знают, что «банка» - это стул или мель, «переборка» – стенка или потолок, «рында» – колокол, «трап» – лестница, «ветошь» - тряпка, а «отдать концы» означает сняться со швартовых…
     Для визуального общения на расстоянии моряки всего мира используют неподражаемый по грации флажный семафор, завораживающую своим музыкальным изыском азбуку Морзе, красочное сочетаний разноцветных флагов на мачтах, кодовый язык «буквосочетаний» для общения в эфире, да и много чего ещё.
     А уж про колорит славяно-ордынского трехэтажного языка, основанного на пяти корнях и пары сотен приставок с суффиксами, думаю, и напоминать незачем, ведь на флоте, как известно, матом не ругаются, на нём разговаривают. А это скажу я вам огромнейшая, принципиальнейшая разница с бульварной бранью «зелёных юнцов», собравшихся «потусить» около станции метро или в сыром подземном переходе, да прочего, к сожалению «опустившегося сброда» у ларька с дешевой «барматухой».
     На флоте, этот древнейший язык кроме как высококультурным и даже единственно-правильным никак по-другому и не назовешь. Если вдуматься, без его краткости, выразительности и точности многих аспектов морской жизни, флот просто напросто остановился бы и рухнул, как Вавилонская башня. Помните, как Бог вложил в уста строителей различные языки общения, и разбежались они в разные стороны, создав разные общины и народы, так как не понимали больше друг друга. В море так нельзя, без понимания друг друга ничего не выйдет, армейские «плацовские штучки» тут не пройдут.
     Многие, казалось бы, абсолютно безвыходные ситуации в походе решаются одним кратким красноречивым «словцом-командой», без которого не возможно, никак не возможно, ну напрочь. Но в обычной светской беседе или даже просто в присутствии рядом не то, чтобы дамы, но вообще любого «гражданского лица», настоящий «морской волк» никогда, слышите «господа современные деятели культуры» всерьез обсуждающие сейчас вопрос о разрешение использования «мата» на телеэкранах, никогда себе этого не позволит!
     Запомните и это, пожалуйста!
     Иного просто и быть не может, потому, что внутренний язык общения моряков для своих и внутри своих.
     Здесь, в этих записках ни мата, ни его «литературного суррогата» просто нет, и не может быть, ну мало ли вдруг их коснется женский глаз или того хуже глаз ныне очень долго подрастающего молодого, да неокрепшего поколения…
     Ну, здравствуй, милый мой военно-морской флот!
     Вот, похоже, и пришло время нам снова свидеться таким вот удивительным образом.
     Я признаться не ожидал…
     В этих «неумелых записках» моих ты возвращаешься ко мне так ярко и так живо, что я и сам уже точно не понимаю, что в них правда, а что мои «современные ностальгические иллюзии» о том флоте, который я когда-то застал в те далёкие, но великие 80-е годы.
     Почему в великие?
     Здесь не о чём спорить и рассуждать, достаточно взглянуть на статистику…
     Но к радости моей ныне флот снова в почете. Он динамично развивается, а значит, мои дорогие современные лейтенанты вновь сталкиваются с теми же самыми ситуациями их тяжелого становления на первичных должностях морских офицеров, с которыми сталкивались мы в далекие восьмидесятые. Кто знает, возможно, им будет интересно познакомиться с моим другом Феликсом в образ, которого вложены правдивые ситуации виденные, а иногда полностью прочувствованные мной тогда. Очень не хотелась бы, чтобы сегодняшние молодые офицеры делали свои выводы о флоте того периода по гениальным и высокохудожественным запискам «веселого химика», который, на мой взгляд, ничего общего с ним не имел. А всё потому, что он, вероятней всего, никогда не был отягощен нуждами и чаяниями людей, ну молодых пацанов, то есть, призванных на службу. Химику личный состав просто напросто не положен. А раз так ему никогда не понять, что иногда действительно в «маразматических» до абсурда командах командиров скрыт сакральный смысл - уберечь этот самый личный состав от беды, выжить вместе с ним в любых боевых условиях с наименьшими потерями. Он просто не знает, что задача любой ценой выполнить боевое задание, сохранив боеготовность корабля и экипажа, сидит в мозжечке на уровне подсознания настоящего командира любого ранга.
     - В море каждый член экипажа, должен не задумываясь, выполнить команду командира по защите корабля, даже ценой собственной жизни, - помню, наставлял нас, молодых командиров кораблей опытнейший офицер, командир нашего звена капитан третьего ранга Нестеров.
     Позже мы узнали, что на его корабле в бытность его лейтенанства молодой матрос, впередсмотрящий в тяжелых штормовых условиях обнаружил неожиданно всплывшую контактную мину со стороны правого борта корабля и, не раздумывая, ринулся за борт, чтобы оттолкнуть её от борта и спасти весь экипаж от неминуемой гибели…
     Что было дальше?
     Эта его история, поведать о ней может только он.
     А потому всем любителям «шутовства», да потехи над другими, не над собой конечно, как бы со стороны, процитирую по памяти (не дословно, то есть, не люблю вырывать слова из контекста, лучше уж сразу дать понятый смысл) несколько не моих метафор:
     «Если нечего сказать хорошего - промолчи»,
     «Слово не воробей вылетит, не поймаешь»,
     «Что написано пером, не вырубишь топором»,
     «Рукописи не горят…»,
     «Молчание – вот начало мудрости…»,
     «Кто болтает - тот не знает, а кто знает - тот не говорит»,
     «Не судите, да не судимы будите».
     Ну, вот, а теперь действительно здравствуй милый мой военно-морской флот! Пришло время нам снова свидеться таким вот удивительным образом. Я признаться не ожидал, но ждал и верил, а значит, крикну-ка всем добравшимся до этих строк счастливые слова моей юности:
     «Военно-морскому флоту, ВИВАТ»!