Чебурашка

               
      Ясный,  зимний,  подмосковный  день…  Мороз  предупреждающе  потрескивает. Деревья  замерли в  сказочном  облаке изморози.  А младший сержант  Костя  Горенков вторую зиму принципиально не  пользуется завязками на солдатской  зимней шапке.   Он постоянно вызывающе  демонстрирует свою   сибирскую закалку,  а в  морозные  дни   особенно гордо несёт свою голову, подобно манекенщику  на подиуме.  Вот и сегодня  холод  назойливо  доставал  его  оттопыренные уши, но кремень-сибиряк, скрипя зубами,   к завязкам на солдатской шапке   даже не прикоснулся.  «Форс мороза не боится»,-  насмешливо  говорила в таких случаях его бабушка, а дед   сказал бы, «назвался груздем, полезай в кузов», ославился -  теперь  терпи. Вот он и терпел. Если бы в первый год службы Костя  публично, сгоряча,   не прихвастнул о невероятной морозоустойчивости  сибиряков, ходил бы сейчас с теплыми  ушами. Ведь знал же,  что  божьи заповеди не приветствуют хвастунов,   но бес попутал, слаб оказался - с привычкой выпендриться расстаться не смог.
 
    Воинская часть, где служил  срочную службу Константин,   находилась  в нескольких километрах от офицерского  городка. До дембеля оставалось еще прилично, служба шла хорошо. Было бы еще лучше, если бы в  ночь на 23 февраля  не была объявлена  «тревога». Солдату никогда  не понять, настоящая она или учебная,  а вот девчонкам соседнего села было  загодя  известно, что в этот раз – точно учебная, отчего вся казарма легла спать после отбоя одетой.   После сирены все закружилось, завертелось,  и  уже через несколько минут в казарме   никого не  было, а на плацу стройные ряды солдат ждали приказа. Константину   дежурный офицер поручил самое  ответственное задание: срочно доставить   пакет командиру части в   офицерский  городок.
 Зимняя ночь  ярко подсвечена  полной   луной, от ее холодного света мороз осмелел и  нагло лез  солдату за воротник.    Бежать  по знакомой дороге  без полного снаряжения  было легко, просто и монотонно. Разные события   не с того не с сего замелькали  в памяти.  Косте с улыбкой  вспомнился какой-то детский  рассказ  Аркадия Гайдара про  пакет с донесением, ну  прямо, как он сейчас с пакетом мчится к командиру; вспомнилась родная деревня,  мама, дед, соседские ребятишки, и так домой захотелось….   Ночь  оказалась гораздо морознее, чем он ожидал. Константин отрегулировал виртуальным тумблером  свою скорость: начинал замерзать – ускорялся, становилось жарко, замедлял  движение.  От интенсивного дыхания  на морозе  голова и грудь  Кости покрылись  махровой изморозью, а про завязки на шапке он   просто забыл, если бы вспомнил, непременно бы завязал,  свидетелей-то кругом  не было.

      Дверь квартиры  открыла супруга командира  Надежда Сергеевна, заспанная, теплая и уютная. Увидев заиндевевшего солдата, она втащила его в квартиру и начала яростно  обирать с него сосульки и  толстый слой  снега, не подпуская к нему мужа.  Костя  все-таки изловчился и сумел передать пакет командиру, после  чего полностью  доверил  свою снежную голову беспокойной  командирше.  Дойдя до ушей солдата, она  заохала, обнаружив их неестественную бледность и прозрачность. Стало ясно, что уши крепко обморожены. Пока супруга, мужественно  сдерживая эмоции, возилась с  солдатом, командир  уже был готов к отъезду в часть и начал торопить её. Надежда Сергеевна  не спеша смазала уши какой-то вонючей мазью, укутала их мягким полотенцем, отчего  шапка  с трудом взгромоздилась на голову, и сдала солдатика мужу. Костя не чувствовал пока сильной боли, но нарастающее, пока  ещё терпимое жжение  начало его тревожить.
Уазик командира  доставил Константина в санчасть. Голова  солдата была обмотана ярким китайским полотенцем Надежды Сергеевны с  чудом примостившейся  сверху шапкой-ушанкой. Зрелище  напоминало  француза из отступающей армии Наполеона. Дежурный фельдшер осмотрел пострадавшего и, не раздумывая, обработал уши Константина  средством  от всех болезней.  Костя не видел манипуляций  медика, закрыл  в тот момент глаза от  предчувствия острой боли, а когда открыл их, все было готово. Настроение Константина  улучшилось часа  через три  с приходом к нему   Надежды Сергеевны  с   аппетитными  угощениями. Она почему-то рассмеялась, увидев его, и объяснила  свою веселость  тем, что сейчас он выглядит очень  ярко  и экзотично, не то, что  ночью,  очень скромно и  бледно.  В санчасти Костя  пробыл еще  несколько часов,  к боли  уже начал привыкать,  и после ужина был отправлен в казарму.
 
      Казарма  находилась в нескольких метрах от санчасти. Без труда преодолев это расстояние, Костя  осторожно вошел в знакомое помещение.  Взрывом хохота встретила его родная рота. Константин не ожидал такого приема, он  не мог понять, почему грянул такой дружный смех. Многие  парни схватились  от смеха за животы и катались по кроватям, не в состоянии произнести ни слова,  судорожно показывая в его сторону трясущимися руками.    Одним смехом встреча не закончилась. Началось   яростное скандирование многоголосым  мужским хором, как на стадионе: «Че-бу-раш-ка! Че-бу-раш-ка! Че-бу-раш-ка!»  Костя только испуганно  таращил глаза. Он понимал, что его  уши из-за  обморожения выглядят  увеличенными и оттопырились по этой причине  значительно  больше, чем обычно. Но  не  до колен же они отвисли, не на метр же они растопырились, чтобы  так  мощно  и абсолютно  всем без исключения истерично смеяться над ним. Ноги сами понесли его к зеркалу. Только тут Константин понял:  мало того, что уши и, правда, опухли и сильно торчали перпендикулярно щек,  как самые крупные пельмени, так они еще  были  ярко зеленые. Оказалось, что фельдшер намазал уши зеленкой -  других препаратов  он, наверное, не знал,  да и не имел в наличии, от всех болезней у него было одно лекарство.

      Сходство с Чебурашкой было очевидным, хоть и обидным. Быстро войдя в роль публичного человека, Костя вернулся к сослуживцам,  как настоящий победитель.  Зеленоухий солдат оставил обиду около зеркала. Костя  начал  приветствовать  скандирующих высоко поднятыми  руками, как  боксер  выигравший бой,  он   стал весело  смеяться вместе со всеми, чем моментально обезоружил  орущую толпу.
   
    От  армейской жизни  у Кости  остались очень  разнообразные  воспоминания.  К нему крепко-накрепко  прилипло  прозвище  «Чебурашка».  Константин  твердо   усвоил божьи заповеди и всегда завязывал  ушанку себе и своим детям.

И все равно, как непредсказуемо, интересно, и как хорошо жить на свете!