Приказ. отрывок из романа

Перспектива отплыть на последней барке не радовала Романа, но всё шло к тому. Время ожидания Приказа и так еле-еле тянулось, а ему ещё и последняя барка выпадала.
Сергей, видя в каком ужасном настроении пребывает друг, пытался договориться с командованием о зачислении их обоих в список третьей барки. Но оказалось, что списки давным-давно утверждены и пересмотру не подлежат. Макаров отчаливал на первой, Филонов – на третьей. Интервал между отплытием двух барок – две недели.
– Нечерта как обещал, так и сделал. Чтоб ему…– Роман считал, что всё это происки сержанта.
– Да ладно, у него и так положение не завидное. Мы в любом случае рано или поздно уедем. А ему тут париться до конца. Представь, на наше место приедут новые архаровцы – радости мало.
– Ты уедешь, а как же я? – Роме было плохо от одной мысли, что он останется один.
– Ну, как-нибудь две недели перекантуешься. – Сергей сочувствовал не только другу, вместе с ним оставались ожидать последнюю барку ещё полсотни дембелей.
– Нет, Макар, ты не понимаешь. Целых четырнадцать дней! Вот бы заснуть и очнуться уже дома.
– Давай договоримся. Когда приедешь в Москву поступать в Консерваторию, остановишься у нас. Консерватория – на улице Герцена, мы на Красина, по московским меркам рядом. Вместе на занятия будем ходить, университет в той же стороне. А жить будешь в моей комнате с видом на гостиницу «Пекин».
– Ты что, серьёзно думаешь, я могу поступить?
– Конечно. Кто, как не ты?
– Знаешь, мне кажется, я за эти два года так отупел, что ничего не помню. Даже не представляю, как экзамены сдавать.
– Брось, приедешь домой – всё вспомнишь.
– Ладно, раз ты так считаешь, буду пробовать. Только жить у вас не собираюсь. Неудобно стеснять людей.
– Чего? Кого стеснять, меня или мою маму? Отец всё время на работе или в командировках. Ничего, потеснимся малёк в четырёхкомнатной квартире.

Ночь перед отплытием первой барки провели без сна. Ребята, вспоминая свои приключения, прощались с Кубой, с армией, с друзьями. Стараясь развеселиться, пели под гитару песни, читали стихи, но всем было муторно. Это было прощание со службой, которая в жизни двадцатилетних ребят стала целой эпохой. Утром – торжественное построение перед штабом, речь замполита, из динамиков: «Союз нерушимый республик свободных…»*, крепкое дружеское рукопожатие, которым многое было досказано, и Макаров исчез в автобусе с толпой дембелей. На площади царил праздник. В душе Ромы была пустота.
Через четырнадцать дней всё повторилось снова. Парадные шеренги, напутственные слова командира, гимн Советского Союза, автобусы, спешащие на пристань, морская гавань, гудок теплохода. Прощай Куба!
С палубы огромного лайнера открывался потрясающий вид на Гавану. Роман, уединившись в стороне от всех, вдыхая солоноватый морской воздух, старался запечатлеть в своей памяти подробности этой чудесной панорамы. Внезапно чувство привязанности к этой прекрасной, многострадальной и мужественной стране накрыло его с головой. Он ощутил своё родство с её народом, с его судьбой. Неожиданно для себя он понял, что прикипел сердцем к этой земле. Ему не хотелось прощаться с Кубой, и тогда он загадал когда-нибудь снова вернуться сюда.


КОММЕНТАРИИ

 *. Гимн Союза советских социалистических республик.