Железное кольцо! Круговорот! Часть пятая!

   Ездила я одна. Полинка, как я и предполагала, наотрез отказалась ехать со мной, да я и не настаивала, хотя мне было не понятно её отношение ко мне. Мне было тяжело на душе, но выяснять причину её агрессии я не стала.
   
   Что с ней произошло? – думала я, когда водитель отца вёз меня в деревню, но мысли о трагедии как-то заглушили эту тревогу.
   
   Водитель привёз меня в деревню, а сам уехал, выгрузив всё то, что я привезла с собой.
   
   В общей сложности я пробыла там три дня. Тётю Аню похоронили недалеко от наших родителей, где я навела порядок и установила оградку вокруг их могилок и могилок дедушки с бабушкой.
   
   Потом дядя Петя отвёз меня на вокзал и, уже вечером, я вернулась домой. Дом я переписала, как и договаривались с дядей Петей, ему. Он пытался дать мне денег, но я лишь поцеловала его, и крепко к нему прижалась, попросив только, чтобы он приглядывал за могилками моих родных.
   
   Когда я вернулась, Виктора уже не было. Слегка перекусив и, немного переговорив с матерью, отца дома не было, я ушла в свою комнату и мгновенно уснула.
   
   Полинка на сей раз встретила меня радостно и, поцеловав меня, убежала к себе. Ей купили компьютер, и она часами сидела за ним.
   
   Перед тем, как уснуть, я слышала, как мать заглядывала ко мне в комнату, но силы покинули меня, и мне не удалось даже открыть глаза. После этого я провалилась в бездну без снов и восприятия чего-то. Я просто исчезла!
   
   Проснулась я когда за окном начало светать. Глянув на часы, я увидела, что стрелки показывали без четверти четыре утра. Не знаю, почему, я, вдруг, проснулась, но меня подняла и прогнала сон какая-то тревога. Продолжая молча лежать и хлопать ресницами, я услышала чуть приглушённый плач, который доносился из спальни родителей.
   
   Я тут же поднялась, накинула на себя шёлковый халатик, и направилась к ним в спальню. Дверь была слегка приоткрыта, и я заметила мать, которая сидела в платье на кровати и, положив голову себе на ладошки, тихо плакала. Видимо, что она ещё не ложилась и, похоже, она заходила вечером ко мне, чтобы поделиться чем-то, но я уже уснула. Отца рядом не было, и мне всё стало понятно.
   
   Осторожно открыв дверь в спальню, я тихо вошла во внутрь и, подойдя к матери, уселась возле неё и, обняв её, прижалась к ней.
   
   Когда? – спросила тихо я, поглаживая её по распущенным волосам.
   
   Она подняла голову, посмотрела на меня мокрыми от слёз глазами и, прижавшись ко мне, как ребёнок, разревелась со страшной силой. Я не мешала ей выплакаться и продолжала прижимать мать, поглаживая её по волосам, плечам и спине, стараясь хоть как-то успокоить её, отчего и у меня выступили слёзы, которые стали капать прямо на волосы матери.
   
   Наконец она взяла себя в руки и, убрав волосы с лица, посмотрела на меня и, чуть слышно произнесла. – Сегодня! Вернее вчера! Позвонил из Брянска и сказал, что его арестовали до суда. Сказал, чтобы мы держались друг друга, и думали только о хорошем, а как тут о хорошем-то думать? Вчера хотела с тобой поговорить, но ты быстро уснула, видать тоже умаялась, сердешная!
   
   Жизнь снова показала свой оскал, отчего моё сердечко сжалось в комок, продолжая отбивать свой ритм, принеся очередные страдания и испытания.
   
   Хорошо хоть, что у нас сейчас были каникулы, хотя для меня они приняли совсем другой смысл, после того, как меня выгнали из университета. Мне необходимо было устраивать свою жизнь, куда-то идти работать, а после дня рождения, заниматься оформлением квартиры. До дня рождения оставалось ещё три недели, и я планировала за это время устроиться на работу, но после того, что произошло, я не могла бросить мать одну в таком состоянии, с малолетней Полинкой, которая не понимала всех наших проблем. До суда ещё было около двух месяцев, к отцу нас не допускали, говоря нам, что во время следствия свидания запрещены и мы, пробыв по несколько часов под дверями следователя, возвращались домой ни с чем. Мы стали жить в каком-то другом, чужом для нас мире. Вокруг нас суетились люди, куда-то спешили, а у нас было ощущение, что наблюдаем за происходящим со стороны.
   
   Не заметно и настал мой день рождения, который мы отметили втроём, попив чая с тортом, который мы с мамой и испекли. Мать сдавала на ходу, лицо её осунулось и побледнело, а под глазами не проходили синяки, вероятно от бессонных ночей.
   
   На следующий день, после дня рождения, я встала пораньше, но мать уже была на кухне и готовила омлет. 
   
   Она посмотрела на меня, после того, как я её поцеловала, грустно улыбнулась и сказала. – Ты, Ларочка, езжай и занимайся своими делами, я управлюсь. Вроде мне уже лучше, так что не волнуйся. Полинке в школу не ходить, мы с ней и будем друг другу помогать, да и мне веселее будет. Делай всё, что надумала, но только позванивай, хорошо? Мы с Полиночкой будем тебя ждать!
   
   Я ничего ей не ответила, поцеловала её ещё раз и ушла приводить себя в порядок., а затем снова вернулась на кухню. Завтракали тоже молча, после чего, я поблагодарила мать и поднялась к себе в комнату. Полина ещё спала. Я не стала её будить, надела свой белый, брючный костюм, навела тени и подкрасила глазки. Собрав волосы в длинный, тугой хвост, я спустилась вниз, прихватив с собой белую сумочку на длинном ремешке, в которую положила несколько тысяч рублей и паспорт.
   
   Мать сидела в кресле, находясь в прихожей, и поджидала меня. Когда я спустилась вниз, она поднялась и, улыбнувшись, положила свои руки на плечи укороченного, белого пиджака, из-пол которого просматривалась тоже белая блузка с бахромой.
   
   Какая ты у меня красавица! – восхищённо воскликнула она и обняла меня. – Совсем уже взрослая девушка! Не зря на тебя мой Витя глаз положил!
   
   Потом, усевшись снова в кресле, спросила. – Ну, ты на сколько планируешь задержаться в Брянске? Телефон-то взяла?
   
   Взяла-взяла! – улыбнувшись, ответила я и добавила. – Думаю дня на три, а там видно будет! Да я позвоню обязательно, не волнуйтесь?
   
   После этого я обула свои белые туфли на высоких каблуках и, поцеловав мать, с тяжёлым сердцем, вышла из дома.
   
   Обычно я ездила на автобусе, или электричке, если отцу было некогда, и водитель был занят, а сегодня я решила ехать на такси, чтобы не тратить время на дорогу и, сразу по приезду заняться своими делами. Такси я нашла сразу же, едва вышла на площадь, рядом с которой мы и проживали. Через час мы уже подъезжали к Бежице. По дороге я созвонилась с хозяйкой квартиры и договорилась с ней о встрече на квартире. По Брянску мы ещё пробивались с полчаса, и только около половины десятого, я, наконец-то, вошла в квартиру. В десять пришла и хозяйка. Побеседовав о квартирных делах, она ушла готовить документы на продажу, а я решила пойти в ателье, попытаться устроиться на работу в качестве модельера, или хотя бы закройщика.
   
   В одиннадцать часов я попала в кабинет директора. Вернее это была директриса и, узнав, чего я хочу, покрутив паспорт в руке, глянув на меня исподлобья, она усмехнулась.
   
   Деточка! – произнесла она с иронией. – Ты хоть представляешь сколько надо учиться, чтобы стать модельером, или закройщиком? А потом ещё и трудиться в поте лица! Совсем страх потеряли! Не успела от мамки оторваться и уже ей горы золотые подавай! И откуда всё это берётся?
   
   Потом она протянула мне мой паспорт и добавила. – Если хочешь, то отправлю учиться на швею, а затем возьму в ателье?
   
   Мне это не надо, Елена Сергеевна! – произнесла я и, забрав паспорт, направилась к выходу.
   
   Послушай меня, девочка! – услышала я голос Елены Сергеевны, когда подходила к дверям. – Я вижу, что ты с порядочной и не бедной семьи. Очень тебе симпатизирую в том, что у тебя есть характер и желаешь решать всё сама, но и ты меня пойми правильно. Ну, никак я не могу взять тебя модельером, и даже закройщиком, меня же просто не поймут, да и тебя заклюют, думая, что ты блатная. То есть из тех, кто по блату!
   
   Она вышла из-за стола и направилась ко мне. На ней был брючный костюм сиреневого цвета, а на ногах туфли на платформе.
   
   Ты вот знаешь, сколько мой костюм стоит? Семнадцать тысяч отдавала, твой, наверное, по круче будет! Знаешь сколько надо трудиться, чтобы такой пошить?
   
   Знаю! – спокойно ответила я, и слегка улыбнулась. – Я его пошила за два вечера!
   
   Елена Сергеевна на какое-то время потеряла дар речи, уставившись на меня с открытым ртом. После этого она взяла мой паспорт обратно и вернулась на своё место.
   
   Красавица ты моя! – воскликнула она, когда, наконец-то, обрела дар речи. – Да ты же клад! Где обучалась?
   
   Нигде! Я сама, ещё с четырнадцати лет стала шить и фантазировать! – ответила я, подойдя к столу, за которым сидела Елена Сергеевна. – Я шью и вечерние, и деловые костюмы и платья, и выходные. Кроме этого свадебные платья, один раз даже из Москвы приезжали заказывать.
   
   Кошмар! Я не верю своим ушам! – сказала она и, положив паспорт на стол, показала на стул. – Ну, присаживайся и пиши заявление, возьму пока с испытательным сроком, и предоставлю место работы.
   
   Не надо, Елена Сергеевна! – сказала я и, посмотрев ей в глаза, добавила. – Заявление я напишу, вы меня оформляйте, а своих клиентов присылайте ко мне домой. Я буду им шить, а вы мне платить зарплату. Хорошо? У меня есть всё своё, так что я вас не буду обременять, да и враждовать ваши дамы не будут из-за меня!
   
   Ну, ты даёшь! – воскликнула она. – Да у меня нет слов! Ну, конечно же я согласна!
   
   После этого я написала заявление, оставила свой адрес, номер телефона, и удалилась, радуясь тому, что вопрос с работой решила. Особенно меня радовало то, что я не была привязана к графику рабочей смены, а сама могла распоряжаться своим временем. Мне это было просто необходимо, исходя из того, что про Полинку я не могла забывать. Работая, таким образом, у меня всегда было время, необходимое для того, чтобы уделять ей это самое время.
   
   Всё складывалось вроде бы вроде бы не плохо. Плохо было то, что оставалась неясность с отцом. Ситуация складывалась таким образом, что его могла посадить, по крайней мере так сказал следователь. Да и срок ему горел до десяти лет с возмещением ущерба потерпевшему.
   
   В общем, как бы то ни было, домой, вернее, в квартиру, я вернулась в приподнятом настроении. На улице стояла прекрасная, даже жаркая погода, поэтому я быстро переоделась в лёгкое, на тонких бретельках, жёлтое платьице и, сразу же, позвонила матери.
   
   Голос у неё был весёлый, они с Полинкой прогуливались в парке и, пока Полинка каталась на карусели, я с ней и поговорила. Рассказала буквально обо всём, тоже, радуясь тому, что всё у меня складывалось хорошо и удачно. Разговаривали минут двадцать, даже немного удалось поговорить и с сестрёнкой.
   
   После этого, я приготовила себе покушать и, пообедав, решила прогуляться по Брянску. Прогуливалась я часов до восьми вечера, заходила в разные магазины, купила себе кое-что из продуктов, а то в квартире у меня почти ничего не осталось, а мне предстояло здесь жить.
   
   Попив чай с бутербродом и яичницей, я посмотрела немного телевизор, и решила выспаться перед завтрашним днём. Елена Сергеевна уже пообещала, что завтра будут первые клиенты, поэтому надо было приготовиться.
   
   Уснула я действительно рано, рано и проснулась, хотя солнце уже было достаточно высоко. Часы показывали семь утра и я, поднявшись, прибрала постель, приготовила себе завтрак, а после завтрака, привела себя в порядок, надела то же самое, жёлтое платьице, и уселась на диван, включив телевизор.
   
   Около девяти утра мне позвонила Елена Сергеевна, и попросила меня срочно приехать к ней, чтобы подписать кое-какие бумаги, как она выразилась. Я, недолго думая, в этом же самом платьице, обув белые босоножки, через несколько минут уже была на улице. Минут через двадцать я подходила к кабинету Елены Сергеевны.
   
   За её дверью слышался женский смех и болтовня. Я открыла дверь и вошла в кабинет. Когда закрыла дверь и, глянула на женщину, с которой так мило общалась Елена Сергеевна, то почувствовала, что земля уходит из-под ног. Рядом с Еленой Сергеевной, на кожаном диване, сидела мамина подруга, тётя Соня, которая стрельнула в меня своими змеиными глазками и, показав пальцем в мою сторону, поднялась с дивана.
   
   И это ты мне, Леночка, эту змею предлагаешь? – прошипела она и слово змея, явно, подходило именно к ней, отчего, кстати, мне стало легче.
   
   Потом она подошла ко мне почти вплотную и продолжила. – В общем так! Чтобы её я не видела ни у тебя, ни у кого другого. Лена! Я говорю тебе это на полном серьёзе. Я никогда не прощу этой дряни пощёчины! Да ты знаешь, кто её родители? Они же воры и взяточники, а её папочка моего мужа подставил, больше месяца в прокуратуру таскали. В общем, ты меня услышала!
   
   Я ничего не сказала им, собрала слюни и плюнула этой крысе прямо в лицо, после чего покинула кабинет, и направилась на улицу. Самое интересное было то, что я даже не расстроилась, а, наоборот, у меня поднялось настроение и я, с удовольствием, улыбнулась дню, солнышку и всему, что меня окружало.
   
   Конечно же, я что-то подобное ожидала от этой крысы, но не настолько быстро. Заработать я могу и без них, и на жизнь нам точно будет хватать, но мне нужна официальная работа. Мне, в случае беды, придётся оформлять опекунство на Полинку, а для этого мне понадобятся официальные подтверждения моим доходам, поэтому я и стремилась устроиться на работу в серьёзную фирму.
   
   Пройдя пешком половину пути, миновав гостиницу «Брянск», зазвонил мой телефон.
   
   Да! – сказала я, увидев незнакомый номер в трубке, и остановилась в тени дерева.
   
   Лариса! Это Елена Сергеевна! Ты сейчас где, а то я еду в твою сторону! – услышала я в трубке.
   
   Да сразу за гостиницей «Брянск»! – ответила я и добавила. – А зачем я вам нужна? Что вам неприятности нужны?
   
   Да ладно тебе, ёжик! – услышала я смех. – Через минуту буду, не уходи!
   
   И правда! Через минуту ко мне подкатил небольшой джипик и остановился на противоположной стороне, сразу за светофором.
   
   Я перешла на ту сторону и села в машину, дверца которой была открыта, как бы приглашая гостя войти.
   
   Я вас слушаю, Елена Сергеевна! – сказала я довольно сухо, не глядя на неё.
   
   Ты, девочка, снова меня удивила! – произнесла Елена Сергеевна, не обращая внимания на мою колкость. – Ты не сердись! Жизнь штука сложная, а ты затронула самую влиятельную особу в нашей области. Её все боятся, ну, конечно не её, а её мужа, у которого огромные связи во всех кругах и даже с блатными, поэтому она так и ведёт себя.
   
   Потом она положила руку ко мне на колено и продолжила. – Знаешь! Я тебя обожаю за то, что ты не побоялась этой фурии. Я бы многое заплатила бы за то, чтобы увидеть ту вашу сценку с пощёчиной, ну а плевок я и сама видела. Ты должна усвоить одну вещь, Лариса, она не даст тебе покоя. Тебя будут везде терроризировать, а потом и блатные возьмутся за тебе. Вот, возьми визитку моей сестры, она живёт в Москве, у неё модельное агентство. Я ей позвоню и она тебя возьмёт к себе, тем более, что ты очень смазливая девчонка. Про квартиру забудь, да ты и сама узнаешь, когда вернёшься домой. В общем, я тебе сказала, ты услышала! Решать тебе, но знай, что я тебя уважаю и ты не обижайся!
   
   Ну, что вы, Елена Сергеевна! Какие обиды! – произнесла я и, улыбнувшись, добавила. – Спасибо вам за поддержку и визитку.
   
   После этого я вылезла из машины, а Елена Сергеевна, развернув машину, умчалась в обратном направлении.
   
   Подойдя к дому, я увидела хозяйку квартиры, которая, встревоженно, ходила возле подъезда, поджидая меня. Я всё поняла!
   
   Да вы не волнуйтесь! – сказала я, поравнявшись с ней. – Я всё знаю, поэтому соберу свои вещи и тут же уеду! Вас я не виню, и деньги требовать назад мы не будем, я имею в виду те деньги, которые вам заплатил отец.
   
   Затем я вызвала такси и, через час, уже ехала в сторону Дятьково. Всё вновь надо было начинать сначала, но меня это, почему-то не пугало!

                21.02.2015 год.


Продолжение! http://www.proza.ru/2015/02/22/1491!