Огонь внутри - глава 1, 2

...В округе всё стихло. Лишь лёгкий ветерок колыхал занавески, которые отделяли комнату от внешнего мира –  ночного, окутанного мраком, полного тайн и неизвестности. То, что днём казалось таким обыденным, сейчас представлялось загадочным и манящим.

Татьяна тихонько выскользнула из-под пухлого тёплого одеяла, прежде одним своим видом навевавшего дремоту. Но сегодня она даже не сомкнула глаз. Сегодня ... это была годовщина тех трагических событий, когда погибли Марта и Костя. Таня даже едва ли понимала, за что их убили, - тогда она была совсем ещё ребёнком – по крайней мере, так ей казалось сейчас. Сейчас ей уже шестнадцать. А тогда ...
Жуткие звуки выстрелов и её собственный плач, как будто разрывая ночную тишину, внезапно снова всплыли у неё в памяти. Что-то сдавило горло, стало трудно дышать.
«...Нет! Надо перестать сейчас об этом думать – ТАК думать! – иначе опять не смогу заснуть и проплачу всю ночь!..» - решила про себя девушка.

       Стараясь успокоиться и взять себя в руки, она подошла к окну и по старой привычке с лёгкостью кошки вскарабкалась на подоконник. При жизни Марта сравнивала младшую сестру с котёнком – с возрастом это сходство лишь подтверждалось и укреплялось. Этому помогли занятия танцами, а также некоторые её манеры и черты характера. И сейчас в оконном стекле, подсвеченном уличным фонарём, сперва проявился облик стройной грациозной девушки (правда, она сама считала себя нескладной), а затем уже отчётливо проступили  глаза – голубые, чуть ироничные, «кошачьи». Это Татьяна подвинулась к окну поближе. Потянула носом  по-весеннему свежий воздух (казалось бы, откуда ему взяться в конце октября?..) Вот бы Марта была здесь и могла так же легко и свободно дышать... Птичке было бы где расправить свои крылья. Таня вдруг снова остро ощутила, как ей не хватает сестры.
 
...Она обвела взглядом до боли знакомый пейзаж. Здесь с тех пор совершенно ничего не изменилось. Да в их городке, кажется, вообще никогда и ничего не меняется... Марта пыталась что-то изменить, и ей даже кое-что удалось, но после её  гибели все перемены к лучшему в их школе как-то сошли на нет. Директор тогда легко отделался (Татьяна при этой мысли нахмурилась, с трудом сдерживая негодование) – списал убийство Марты и её одноклассника Кости на какую-то орудовавшую поблизости банду. Таня же не могла отделаться от мысли, что он и сам отчасти приложил к этому руку  – слишком уж далеко могло зайти «самоуправство» учеников, он наверняка решил это пресечь. Только открыто ничего сделать не мог.  Ещё тогда у неё родилось это страшное подозрение...
Воспоминания о школе – месте, где и она, и Марта провели столько мучительных лет – окончательно испортили ей настроение. Как хорошо всё же, что у них сейчас каникулы!.. Но ведь Таня ещё ученица, она в выпускном классе. И ей волей-неволей придётся туда вернуться.

...Скользя пальцами по стеклу, она вдруг вспомнила песни их с Мартой и неожиданно для самой себя тихонько запела:

«Любимая, не смей дрожать, не смей дарить им радость...
Всё кончено, окружены. Не вздумай при них плакать...»

Повод плакать сегодня был.


***

«Он всегда ходит в компании, а она, как и подобает кошке, гуляет сама по себе». Но именно сейчас, именно в этом случае она готова была изменить своим привычкам. Да и привычкам ли?.. Раньше она всегда ходила с Мартой. Но это было так давно...

Так размышляла Таня, пока брела из школы домой в первый свой учебный день после каникул. Осень в этом году сдала свои права без боя,  и поэтому уже к вечеру приморосило, дороги засыпало снежной пудрой, а сверху пролегла коварная ледяная корка.

Дома она открыла тетрадь, намереваясь делать задания, и весь сегодняшний день вновь пронёсся перед глазами. Татьяна даже поморщилась. Всё было как обычно, даже слишком «как обычно».

... В коридоре, замечтавшись, она столкнулась нос к носу с директором,   случайно пихнув в сторону при этом пару восторженных первоклашек (Бедные дети, они ещё не знают, что их ждёт впереди...) При этом она сделала такое выражение лица, которое повергло в шок их новую математичку, Евгению Юрьевну, невольную свидетельницу этой сцены.  Директор же, хладнокровный лицемер, которому было вверено управление школой (и заодно – ни много, ни мало - формирование нового поколения!), лишь хмыкнул, небрежно одёрнул пиджак и пошёл дальше. Пошла на урок и она. Тем более, что следующей у них была математика. А на неё опаздывать – себе дороже.

«Можешь мне помочь дорешать этот чёртов тест?» - шёпотом обратилась девушка к однокласснику Артёму, когда он зачем-то повернулся в её сторону. Артём, хороший парень, положительный во всех смыслах, всегда помогал ей с точными науками, в которых Татьяна, если честно, была не слишком сильна. И без того очень мягкий по характеру человек, он явно симпатизировал Тане, чем она подчас нагло и неприкрыто пользовалась. Но мысли её были заняты совсем другим, о чём безотказный Артём на свою беду даже  не догадывался. Но разве смог бы он, скажем, защитить её от маньяка или просто от гопников в тёмном переулке? Ну разве что пересчитав им рёбра - в прямом смысле. И вычислив их угол наклона заодно. После чего те бы сами умерли со смеху.

Улыбнувшись незаметно этим мыслям, Татьяна повернулась к своей тетради и со вздохом приступила к очередной задаче. Сегодня дроби и неизвестные как-то особенно ей не давались. Зато в глаза бросился стих, который она накануне начёркала на полях. Неплохой стих. Надо потом куда-нибудь переписать, на память. А то вдруг тетрадь возьмут на проверку, а училка за такое творчество по голове не погладит (не на литературе же!). Кстати, что она там делает сейчас? Таня перевела взгляд на доску и к своему ужасу обнаружила, что всё это время математичка за ней пристально наблюдает. Не иначе вознамерилась вызвать. Всё стало совсем плохо. Ситуацию спас Артём – он вовремя заметил, куда Евгения Юрьевна метнула взгляд, преисполненный праведного гнева. Мальчишка мигом сообразил, как можно предотвратить  назревшую катастрофу – сам вызвался к доске, с готовностью протягивая свою тетрадь на проверку.
«Группа быстрого реагирования прям. Может, не так уж он и безнадёжен?..»

Татьяна вперилась глазами  в его спину. Нить решения, которое Артём старательно выводил на доске, была утеряна безвозвратно, но ей уже начинала нравиться его уверенность и -  как бы то ни было – такая забота о ней. Это было лестно.

... Монотонное постукивание мелом и спокойный ответ Артёма через какое-то время подействовали на  класс усыпляюще - в кабинете воцарилась мёртвая тишина (сбылись мечты Евгении Юрьевны) и сонная умиротворяющая атмосфера. Глаза сами собою стали закрываться; голову клонило вниз так сильно, словно вся сила земного притяжения сосредоточилась в этот момент на парте. Таня оперлась на свободную руку и из последних сил пыталась заставить себя писать. Внезапно звук от кусочка мела сменился куда более мощными ударами. Она даже вздрогнула и резко выпрямилась. Артём от неожиданности выронил мел – следом полез поднимать.
 Кто-то настойчиво ломился в дверь кабинета.

- Здрасьте! - разрезал тишину хриплый голос. -  Извините за опоздание, можно войти в класс?
Это было выпалено скороговоркой и  резко контрастировало с выражением лица говорившего. На самом деле ему было глубоко плевать, извинят его или нет.

    У Тани ёкнуло  сердце. Как раз об этом человеке она думала всё время. Вот ему сейчас будет...
Но к удивлению  не только её, но и всех в классе – ничего не было. Евгения Юрьевна лишь смерила нерадивого ученика презрительным взглядом – и позволила сесть на место.

Димка Красильников - а это был именно он -  невозмутимо, прогулочным шагом пошёл к своей парте.
Отчего-то пристыженная этой сценой, как будто это она опоздала, Татьяна опустила глаза. Записи в тетради предательски плясали неразборчивыми, утратившими всякий смысл  каракулями (это у неё во сне такой почерк, ага). Да,  Софья Ковалевская из неё не выйдет, увы. Но и Димка, поди, тоже не Менделеев (хоть и тёзка его) -  и то вон не особо парится.
Интересно, а куда он вообще собирается после школы? – вдруг осенило Таню. Как бы выпускной класс, все дела. Пора бы уже и задуматься. Медленно и несмело она повернулась в его сторону. Красильников всем своим видом демонстрировал, насколько ему параллельна математика. Поначалу, конечно, он достал некое подобие тетради, но потом переключился на более интересные занятия – стал оживлённо болтать с сидящей неподалеку «звездой класса», а после замечания учительницы и вовсе уткнулся в телефон и напрочь исчез из её поля зрения, удачно скрывшись за спинами одноклассников.

Татьяна ухмыльнулась и незаметно нажала на собственный сенсор  – так и есть, он тоже сидит «в контакте». Вычислить это было нетрудно. Все бы вычисления были такими простыми...
Пытаясь разобрать хоть что-нибудь из иероглифов на доске, она также залезла в Интернет.

«Набери моё имя в Гугле, прочитай километры лажи...», -  всплыли в памяти слова песни. И к чему бы это сейчас?