Служил Родине сибиряк

Писать о ветеранах Великой Отечественной войны за годы газетной работы мне доводилось множество раз. Сегодня, в канун дня 23 февраля, и, в общем-то, совсем незадолго до празднования 70-летия Великой Победы, я выставляю на прозу.ру первый из таких материалов. Скорее всего, потом будут и другие.
Герой этой публикации не совершил каких-то выдающихся подвигов. Он был обычным чернорабочим войны, пехотинцем, каких были миллионы. Но разве почти четыре военных года, которые он провел, сражаясь в невероятно трудных условиях Заполярья, не стали одним сплошным большим подвигом, память о котором обязаны навсегда сохранить потомки?

Служил Родине сибиряк

Много лет прошло с тех пор, как отгремели бои Великой Отечественной войны. Но с каждым годом, отдаляющим нас от тех грозных дней, всё сильнее становится желание как можно больше знать о ней, чтобы те, кому посчастливилось родиться позже, могли в полную меру прочувствовать великий подвиг, совершенный всем народом.
Поэтому из года в год кропотливо работают в архивах, разыскивая имена неизвестных героев, десятки и сотни тысяч энтузиастов, поэтому снова и снова отправляются в экспедиции по местам боев юные следопыты. Важны каждое новое имя, любой, пусть самый крохотный, установленный факт. Наша неугасимая память о каждом – вот единственная валюта, которой можем оплатить мы свой вечный и великий долг перед всеми, испытавшими тяжесть ратного труда. И теми, кто сложил головы в битве, и теми, кто живет среди нас сегодня.
…О них рассказало письмо, присланное в редакцию омичем М. Л. Вассерманом. Гвардии лейтенант в отставке, бывший комсорг батальона, Михаил Лазаревич сражался на самом северном фланге Великой Отечественной – в Заполярье. «Я хочу, – писал он, – чтобы потомки знали о сибирских полках… 14 армии, которая отстояла в смертельной схватке советское Заполярье и Карелию от фашистских орд… Подвиг новосибирцев заполярных частей должен жить в сердцах…»
И вот я беседую с одним из новосибирских однополчан ветерана, названных им в письме, – Ильей Михайловичем Быховцом. Когда ояшинский колхозник Илья Быховец в сороковом призывался на действительную, думал он, что покидает родные места на три года. А снять армейскую форму довелось только в сорок восьмом…
Его служба проходила на Кольском полуострове. И боевое крещение Быховец получил в первые же часы войны, когда эшелон, на котором их часть перебрасывалась к Мурманску, подвергся фашистской бомбежке. А через несколько дней он и сам уже вел огонь по врагу из своего пулемета.
Воевать – дело всегда невероятно трудное, независимо от условий местности. И все же воевать в Заполярье вдвойне, втройне трудней, чем где бы то ни было. Потому что даже такая мелочь, как собрать дрова на костерок, среди его холодных скал превращалась часто в трудноразрешимую проблему. А закопаться пехоте в промерзлый скальный грунт, когда свистят повсюду вражеские пули, и вовсе было невозможно. И все же именно в Заполярье фашисты меньше всего смогли продвинуться в глубь советской территории.
… Его дивизия вела жестокие бои. И вела их геройски. Десятой по счету было вручено ей гвардейское знамя. Когда раньше отец, штурмовавший в гражданскую Перекоп, рассказывал Илье о реках, красных от крови, не верил сын, что такое может быть, думал, что преувеличивает батя. А сейчас и сам увидел, что, оказывается, может быть такое. И снова где-то далеко от Кольского полуострова сражался, как двадцать лет назад, его отец. И три брата Ильи сражались. Все пятеро Быховцов – в пехоте. Один из них – Иван – так и не вернулся домой…
О многом может рассказать ветеран. Свидетельства его ратного труда – ордена Красной Звезды, Славы третьей степени, многие медали. За этими наградами – долгие месяцы ожесточенных оборонительеых боев. Ох, как рвались фашисты к Мурманску – порту, принимавшему союзнические конвои! Очень важно было для них захватить этот город – и в военном отношении важно, и не менее важно в политическом. Но разбивались одна за другой волны их наступления – насмерть стояли в обороне советские солдаты и моряки… За этими наградами – рейды по тылам врага, участвовать в которых часто вызывался добровольцем Илья Быховец, и не раз возвращался с ценными «языками». За этими наградами – радость наступления, счастье освобождения родной земли от вражеской нечисти. Многое мог бы рассказать ветеран, да не очень любит он говорить о себе – делал на фронте то, что должен был делать, что не делать не мог, что делали миллионы других таких же, как он, солдат.
И лишь об одном эпизоде часто с волнением вспоминает бывший пулеметчик. Когда, уже в конце сорок четвертого, войска, взявшие Киркенес, возвращались на родную землю, стоял на одной из сопок у дороги командующий фронтом маршал Мерецков и благодарил воинов. Если шел батальон – кланялся ему командующий в пояс. И если шел только один солдат – все равно так же низко кланялся маршал.
Геройски сражался и другой новосибирец – разведчик-корректировщик, сержант Виктор Гаврилович Колесов. Недолго служили они в одном полку с Быховцом. Развела судьба их военные дороги. Но и в новой части проявил себя Колесов таким же бесстрашным. Многие вражеские укрепления были разрушены артиллеристами, благодаря умело и точно выполненной им корректировке.
…Нынешним летом вновь побывал Илья Михайлович в тех суровых местах, где когда-то провел почти четыре военных года. Торжественно встречал ветеранов Мурманск – мирный, разросшийся, похорошевший. И радостно было сердцу старого солдата, когда видел он всё новые и новые свидетельства того, как бережно хранят северяне память о погибших, каким вниманием окружают живых…
Тогда, в дни боев, конечно, не думал он о славе. Одна мысль владела им: скорее бы разделаться с врагом. Но время, отделившее нас от тех грозовых лет, поставило свою оценку делу, свершенному поколением Быховца – и назвало ратный труд каждого подвигом. Справедливо назвало.

«Вечерний Новосибирск», 18 ноября 1981 г.