Левиафан - Теория смертного Бога

В случае, когда ваш фильм, господин режиссер, обильно обсуждают, поливая грязью, при этом не удосужившись посмотреть — это уже успех. Только если вы не Сэм Тейлор-Джонсон, которая занимается экранизацией порно-романа для женщин в преддверие менопаузы, с главным героем по фамилии Серый(прости Гендальф). Но Звягинцев не того поля ягода, он волен переносить на широкий экран «Книгу Иова», превратив скупую притчу во внушающую симфонию метафизики. Не о том, естественно, думал Гоббс, когда писал своего «Левиафана», называя именем библейского чудовища государство — государство, как институт служащий для прекращения борьбы «всех против всех». В мире, созданном Звягинцевым, государство единолично занимается борьбой против всех и единолично побеждает. Главный герой Николай Сергеев, как и Дмитрий, столичный адвокат, терпят неминуемого поражения, в, отчасти, бессмысленной борьбе. Эти два персонажа фактически являются едиными, будучи противоположностями, идущими в направлении одной цели, как составляющая киноязыка режиссера. А Иов, все же, один. Или нет? Лилия, жена Николая и мачеха Романа, сам Роман, Николай и Дмитрий — это будет точным списком. Но и Левиафан не является единоличным, имея три воплощения, подобно христианскому Богу. Первое — с ним можно познакомится еще на постере фильма, это скелет кита, как воплощение мертвого, опять же, Бога. И действительно, во вселенной фильма, Бог мертв и выполнять его обязанности взялись люди — один из главных кирпичей в фундаменте картины. Второе — постает в словах священника, как аллюзия на государство. Третье — чудовище реальное, и даже намекать не стоит. Хороший каркас уже есть и на этом могло все остановиться, но… Фильм располагает деталями, которые оказываются, в совокупности, содержательнее. Оружие, которое не убивает — было как минимум три эпизода с достаточным основанием использования то пистолета, то ружья, но даже мэр города, который имел подобных прецедентов в излишке, стреляет в землю. Телефоны, которые не отвечают — и действительно, герои фильма в прямом и переносном смысле теряют связь друг с другом, попадая в условную изоляцию. Упоминание группы Pussy Riot, дважды — по телевизору и в проповеди Архиерея, и не зря, ведь Звягинцев знает, что снимает и знает какая будет реакция на его фильм у разного рода аудитории. И не думайте, что ваши неосмысленные комментарии в соц-сетях удивят или возмутят режиссера. Потому, что «Левиафан» это, в первую очередь, искусство, не искусство наслаждения, но искусство мысли, транслирующейся посредством действа. Потому как фильм — это не образы и спецэффекты — фильм это действо. И ярчайшим примером этого является, с моей вышки, Акира Куросава, как режиссер. Не это не умоляет заслуг Звягинцева. Как и Куросавы.

А чем же все закончилось? «Левиафан» не начинался и не кончался, не даром фильм окольцован пейзажной съемкой, «Левиафан» уже был, он уже есть и он еще будет. Он не меняется, но может изменить, на что и уповает режиссер, делая шаг поистине рисковый и смелый. В картине нет бульдозера с надписью «Правом, дарованным мне природой», который бы поехал сносить кирпичный завод, сам фильм это бульдозер.

Спасибо за внимание.