А БЫЛ ЛИ СОН!

                А БЫЛ ЛИ СОН!   
           Из цикла "Записки женщины бальзаковского возраста"
               

Темный, неосвещенный подъезд возник перед нами как-то сразу, едва мы вышли из боковой аллейки, одной из трех, что радиусами расходились в разные стороны от крыльца большого дома. Фонарь качался невдалеке, на улице, по которой сейчас проезжала машина. Дом напротив, старой постройки, трехэтажный, с высокими окнами, тоже был темен. Только на площадке второго этажа тускло горел свет.
Мне вдруг расхотелось заходить в этот подъезд. То ощущение ожидания и волнения, что было у меня весь день, исчезло. Я увидела себя как бы со стороны и почувствовала, в каком нелепейшем положении очутилась. Этот дом, эти люди! Зачем я здесь?
Машина проехала, стало тихо. Откуда-то донеслись голоса людей, музыка. Потом смолкло и это. Легкий ветер пробежал по верхушкам редких деревьев и кустарнику вдоль аллеек. Ночь была лунная, светлая.
Мы стояли перед крыльцом и прислушивались. Двое, что были со мной, мужчина и женщина, вопросительно посмотрели на меня, очевидно, заметив мое колебание.
– Не бойтесь, все будет хорошо, – это сказала Она.
Я оглянулась, услышав шаги. К нам приближался человек высокого роста. Походка размашистая, легкая. Он спешил. У меня почему-то сжалось сердце. Не от страха, хотя я была здесь совсем одна, наедине с почти незнакомыми людьми, а от какого-то предчувствия. Человек подошел, остановился. Чуть склонился надо мной, всматриваясь в лицо. Я отвернулась от света.
– Ну что, идем? – Мужчина и женщина первыми вошли в подъезд.
Мы с незнакомцем последовали за ними. Он поддерживал меня под локоть, когда  поднимались по лестнице. Я ощутила тепло его руки, и сердце мое опять сжалось. Было темно. Где-то наверху горела одинокая лампочка. Ее явно не хватало, чтобы осветить всю лестницу. Было жутковато, но я чувствовала пожатие руки незнакомца, и это меня почему-то успокаивало.
– Вот мы и пришли. Это здесь.
Звякнули ключи, дверь открылась. На нас пахнуло теплым, немного затхлым воздухом давно не проветриваемого жилища. Вспыхнул свет. Мы стояли в небольшом коридорчике. Слева вешалка. Мой легкий плащ, будто сам собой, оказался на ней рядом с кожаной курткой незнакомца. Мужчина и женщина не раздевались. Они о чем-то шепотом перемолвились с ним и вышли, кивнув мне на прощание. Я хотела последовать за ними, ведь остаюсь наедине с чужим мне человеком в совершенно незнакомом месте. Но он взял меня за руку и задержал. И, удивительно, я повиновалась.
Мы остались одни. Тут я его рассмотрела. Это был мужчина около сорока, высокий, крепко сбитый. Чувствовалась уверенность и сила в его движениях. Крупные черты делали его лицо суровым и жестким. Но глаза, обращенные ко мне, смотрели мягко и задумчиво. В то же время в них был вопрос. Он взял меня под локоть, и я совершенно спокойно пошла с ним в комнату.

***

Прошедший день был для меня не из лучших. Все валилось из рук. Накануне ночью плохо спала. Не помню, что мне снилось, но несколько раз просыпалась в тревоге, в какой-то необъяснимой тревоге. В конце концов встала, походила по комнате, задержалась у окна. Брезжил рассвет. Небо на востоке постепенно светлело, розовело. Снова прилегла на кровать. Сердце стучало громко и часто. Сна не было. Казалось, больше не усну, но вскоре опять почувствовала дремоту.
Не знаю, сколько я проспала, но что-то заставило меня открыть глаза. Прямо передо мной стоял человек, большой, темный. Я ощутила его взгляд. И я узнала этот взгляд, это лицо. Так мог смотреть только Он! Но почему Он здесь? Ведь Его нет. Нет уже много лет! Я хотела испугаться, но… не получилось. Он протянул руку и погладил меня по голове, лицу. Я вся сжалась, боясь пошевелиться и каким-то движением спугнуть это видение. Он постоял еще некоторое время, потом медленно повернулся и вышел.
Я обвела взглядом комнату. Первые лучи солнца уже пробивались сквозь занавеси. Встала, подошла к входной двери – она была заперта. Больше уснуть не могла. Что это было? Сон или явь? Мне это приснилось или было на самом деле? Он приходил ко мне, приходил из небытия!… А если не сон, что Он хотел?
               
***               

По дороге с работы домой я зашла в кафе. Сюда часто заходили мы с Ним вдвоем. Потом втроем, когда наш Мальчик подрос. Заказала сок, орешки.
Многое изменилось в жизни с тех пор, а это кафе осталось таким же, каким было тогда. Хотя и тут появились новшества: импортные шоколадки, мороженое, стал больше ассортимент, разнообразнее. Недавно кафе отремонтировали. Поставили новую мебель, повесили новые шторы. Но окна все так же выходят на брусчатую улицу с двумя парами рельсов, по которым все так же грохочут трамваи, все так же при этом дребезжат стекла.
Я сидела и задумчиво смотрела в окно. Сидела одна. Мальчик сейчас далеко, в другом городе. Он учится, живет в общежитии. Я очень скучаю, два раза звоню ему. Это стоит недешево, но по-другому я не могу. Хочу поехать, но опять-таки не могу вырваться с работы. И дорога стоит недешево… Вновь подумала об утреннем видении – что это было?
Первое время, как Его не стало, Он являлся мне во сне очень часто. Утром я просыпалась и с нетерпением ждала следующей ночи, чтобы увидеть Его снова. Он приходил, мы были вместе, нам было хорошо. И когда собирался уходить, я задерживала, пыталась идти с ним, но Он, мне снилось, категорически отвергал все мои попытки, нежно целовал меня и исчезал. Так продолжалось довольно долго. Потом Он перестал являться. Совсем. И вот сегодня опять.
Нет!… Как-то года три назад Мальчик в пасхальную ночь пошел в церковь с ребятами. Я была одна. Как сейчас помню, накануне прибралась в доме. Горела свеча в гостиной. Прошла в спальню и прилегла на кровать, не раздеваясь, в ожидании сына. Отвернулась к стене. Вдруг в комнате раздались шаги и затихли рядом. Я почувствовала прикосновение к волосам, чья-то рука погладила меня по голове. Мне стало жутко, и в то же время приятно сжалось сердце… Хлопнула калитка. Я резко повернулась, но никого не увидела, только, будто ветерком обдало мое разгоряченное лицо, и неяркое сияние показалось возле окна. И померкло. Села на кровати. Как завороженная, смотрела на то место, где исчезло сияние. Постучали в окно. Это пришел мой Мальчик. Открыла дверь. Сын вбежал в комнату: «Христос воскресе!» Заглянул мне в глаза, я рассмеялась и со словами «Воистину воскресе!» расцеловала его в щеки, в лоб, в нос.
Потом еще долго ходила под впечатлением этой ночи, не могла забыть.

***

Сидела и смотрела в окно. Домой идти не хотелось, там меня никто не ждал. Но все же засобиралась.
Хлопнула входная дверь, и в кафе вошли двое. Это были мужчина и женщина. Обыкновенная пара, каких несколько здесь. Они непринужденно переговаривались. Он прошел к стойке бара, а она повернулась к залу, ища глазами свободный столик. И вдруг мы встретились с ней взглядом. Я смотрела на нее и не могла оторваться. Что-то притягивающее было в ее лице. Она разглядывала меня так, будто увидела что-то неожиданное и странное. Румянец залил ее щеки. Мужчина уже подходил к ней. Легким кивком она указала на меня. Мне стало не по себе. Увидела, что они направляются в мою сторону. Сидела и смотрела, как они подошли, сели рядом. Мы молчали.
Им было лет по сорок-сорок пять. Она – полноватая, но стройная, с ладной фигурой. Немного скуластое лицо с красиво очерченными, слегка подкрашенными губами, высокий лоб, тонкий нос с чуть заметной горбинкой. Каштановые волосы  собраны в высокий пучок на затылке. Вьющиеся, очевидно, от природы, они лежали по всей голове красивыми волнами. Несколько мелких непослушных прядок кудрявились на шее. Небольшие, но выразительные глаза рассматривали меня с любопытством.
Я перевела взгляд на мужчину. Совершенно разные, они удивительно подходили друг другу. Это был невысокий, почти одного роста с ней, человек. Прямые черные волосы, большие темные глаза с крошечной висячей родинкой на правом веке, густые ресницы, густые брови. Нос «картошечкой» совершенно не портил его, а придавал ему какую-то детскую миловидность. Слегка выдающийся подбородок с глубокой ямочкой. Лицо простое, но взгляд твердый, чуть жестковатый, говорил об упорстве и силе воли. Что-то надежное было в его небольшой коренастой фигуре, такое, чего я давно не видела, с тех пор, как не стало моего отца, а потом и Его.
И вдруг я ощутила необъяснимое волнение. Как не поняла сразу?! Те же большие черные глаза под густыми бровями, та же родинка на правом веке, смешная и родная до боли, те же губы – верхняя почти незаметная, а нижняя твердая и чуть выдвинутая. А женщина! Как я могла забыть эти глаза, эту улыбку?! Ведь это они – мои папа и мама! Поразительное сходство!
Мы сидели молча и разглядывали друг друга.
– Это удивительно, Танюша, – вдруг заговорил он.
Танюша! Так звали мою маму, так отец называл ее. Она повернулась к нему и повторила:
– Это удивительно.
Я почувствовала себя так, как сегодня утром, когда увидела рядом с собой Его. Слезы выступили у меня на глазах.
– Что с вами? Вы плачете? – женщина положила свою руку на мою. Мне показался знакомым этот жест, давно забытым, но знакомым. Я схожу с ума. Что это, галлюцинация? Я не знала, что сказать.
– Вы так похожи на нашу дочь, только она значительно моложе. Те же глаза, губы, тот же нос. Ой, даже родинки на обеих руках на том же месте! Вот посмотрите! –  Женщина порылась в своей сумочке и достала блокнот, раскрыла его.
Я увидела себя на фотографии. У меня где-то была такая. Короткая стрижка, челка, как я носила, будучи еще совсем молоденькой.
– А вы оба на моих родителей, – быстро заговорила я.
Мы опять замолчали, взволнованно разглядывая друг друга.
Нет! это мне не снится! Этого не может быть на самом деле. Так не бывает!
Подошла официантка, стала записывать заказ. Мужчина спросил меня о чем-то, я кивнула головой, хотя не совсем поняла, что он спрашивал. Принесли три стаканчика с мороженым и три коктейля. Я не могла прийти в себя. Что все это значит? Сегодня утром Он, сейчас Они. Ведь Их нет уже давно. Зачем Они являются мне? Вдруг меня словно молнией озарило. Мальчик мой, сынок! Что с ним, он жив, он здоров? Все ли с ним в порядке. Может быть, это предупреждение какое-то? Я вскочила, готовая бежать, звонить. Но мужчина взял меня за руку и усадил на место.
– Успокойтесь. С вашим сыном все в порядке. Он скоро приедет.
Я изумленно смотрела на него, на нее. Мне сделалось страшно.
– Откуда вы знаете? Кто вы?
Он улыбнулся:
– Значит, мы не ошиблись. Вы та, что нам нужна.
– Это все так неожиданно, так странно. Сначала Он, потом вы…
Они не спросили, кто «он», молчали, будто ждали, что я еще скажу.
– Кто вы, – повторила я, –  что происходит? – и без сил откинулась на спинку стула, не зная, что сказать, что сделать.
Мимо окон прогрохотал трамвай, потом в обратную сторону другой. В кафе вошли несколько молодых людей. Они весело о чем-то переговаривались, смеялись. Стали шутить с девушкой за стойкой бара. Та отвечала им тем же. Они расположились за столиком рядом. Женщина посмотрела на них и улыбнулась.
– Счастливые.
– Пусть радуются, пока есть возможность, – ответил мужчина.
Опять помолчали.
– Вам плохо? – спросил он. – Вам плохо, – уже утвердительно прозвучал его голос. – Вы одиноки, вернее, вам одиноко.
Я смотрела на них. До боли знакомые лица. Захотелось прижаться к руке этой женщины, как делала в детстве, когда искала защиты у мамы, но в то же время что-то удерживало меня, настораживало… Мужчина заговорил снова:
– Сегодня утром к нам явился один человек и очень просил, чтобы мы вдвоем пришли сюда в это время и встретились с Вами. На наш вопрос: как мы узнаем, что это действительно вы, он как-то загадочно ответил, чтобы мы не беспокоились: это будет очень просто. Теперь я понимаю, что он имел в виду.
– Но для чего? Кто он такой?
– Он хочет Вас видеть. Он уверял, что Вы обязательно согласитесь. Потом сказал, что Ваш сын скоро приедет.
– Почему? Он не должен, у него скоро экзамены.
– Незнакомец просил передать, чтобы Вы не волновались, что все будет хорошо, но он скоро будет дома.
Я не знала, что сказать.
За окном сгущались сумерки. На улице загорелись фонари. В зале тоже зажгли лампы на каждом столике, отчего стало еще уютней.
– Ну что, вы идете?
Мужчина положил листок с адресом передо мной. Я знала этот район. Там жила моя тетя, которую я очень любила. Она была едва ли не самым близким мне человеком. К ней я приходила как к матери, когда мне было особенно плохо. Я могла ей выговориться, выплакаться, она меня жалела, успокаивала. Эта старушка, маленькая, седенькая, была моим советчиком и другом. Дом, что был указан на листочке, находился недалеко от ее дома, я даже знала, где. У меня вдруг возникло желание идти туда. Я даже перестала удивляться странности всего происходящего.
Кафе постепенно заполнялось. Девушка-официантка уже поглядывала на нас, так как образовалась очередь. Парень и девушка стояли у бара в ожидании свободного места.
– Хорошо, я согласна! – это прозвучало так решительно, что мужчина и женщина переглянулись. Он расплатился, и мы вышли на улицу.
Было уже почти темно. Совсем по-другому выглядела улица. Я давно не ходила по вечернему городу и поэтому с интересом огляделась. Вместо спешащих по своим делам людей появилось много просто гуляющих. Не было давки на трамвайной остановке. Зато собралась большая толпа у кассы кинотеатра, что напротив. Обычно после работы я спешила домой, не замечая происходящего вокруг. Почему-то чувствовала себя среди людей, в толпе, более одиноко, чем одна в совершенно пустом доме, перед телевизором. Там мне и думалось лучше, и я была сама собой. А главное, рядом был телефон, который соединял меня с моим Мальчиком.
Поймала на себе чей-то взгляд. Какой-то мужчина смотрел на меня и улыбался. В другое время я бы ответила ему такой же улыбкой, но сейчас отвернулась и поспешила за моими спутниками.
Если скажу, что у меня никого не было после Его смерти, то солгу. Были. И не один. Но никто не оставил следа в душе, в сердце. Знакомилась без энтузиазма, расставалась без сожаления...
Мы перешли улицу и направились к ближайшему метро.

***

И вот, я здесь, в одной квартире с незнакомым человеком. Все как-то странно! Постепенно пришла в себя. Осмотрелась. Мы находились в небольшой кухоньке. Узкий проход между столом и шкафом, в углу мойка. Кран, очевидно, плохо закручивался, и слышно было, как методически капала вода в тарелку, забытую там. Занавески на окне, цветок на подоконнике, две табуретки, газовая плита, небольшой холодильник – все это мгновенно запечатлелось в моем сознании.
Незнакомец сел на одну из табуреток, протянул руку, привычно открыл холодильник и достал неполную бутылку водки, минералку. Взял помидор, разрезал его, положил на тарелочку, потом так же аккуратно – колбасу, сыр. Что-то знакомое показалось мне в его движениях, когда он резал хлеб, держал нож, как собрал хлебные крошки и отправил их в рот. Так  делал Он. Я посмеивалась над ним при этом, но Он не мог отвыкнуть и, когда забывался, повторял тот же жест. Незнакомец быстро глянул на меня и вдруг смутился.
– Извините, привычка.
Я улыбнулась, кивнула головой. Он достал две рюмочки, два высоких бокала. Я сидела и смотрела на все эти приготовления. Мы молчали. Не спрашивая, будто зная, что не буду возражать, разлил водку по рюмкам, поднял свою и проговорил:
– Давай выпьем. За встречу! – сказал так, словно мы очень близкие и родные люди и встретились после долгой и мучительной разлуки. Взял меня за руку, притянул к себе, поцеловал. Я опять не удивилась, только показалось мне опять в этом что-то знакомое. Нет, тут что-то не так.
Давно не пила. Тепло разлилось у меня по всему телу. Чувствовала: запылали щеки. Беспокойство отступило. Любопытство превозмогло.
– Ты здесь живешь?
Он кивнул головой, взял меня за руку:
- Неужели ты до сих пор так ничего и не поняла? Не почувствовала?
Я смотрела на него, не отрываясь. И вдруг его лицо заволокло дымкой, оно стало меняться. На нем проступили знакомые черты: губы, нос, глаза… Потом все исчезло, а через секунду видение повторилось, но более четко. И вот на меня смотрел Он. Я застыла в изумлении.
– Ты? Ты! Ты, – последнее «ты» произнесла очень тихо.
Он кивнул головой. Я откинулась назад, но в следующее мгновение уже судорожно сжимала его плечи. Он гладил меня по голове, по лицу, целовал в губы, в лоб, в щеки. Потом обхватил меня всю, как умел делать только Он, и я замерла, спрятав лицо у него на груди. Все исчезло вокруг и не имело никакого значения. Были только мы с Ним. Вдвоем.
Не знаю, сколько времени мы простояли так, застыв, тесно прижавшись друг к другу. Я боялась пошевелиться. Мне казалось: одно движение – и все исчезнет. Боже, как хорошо! Его большие, сильные руки обнимали меня. До боли хорошо! Я почти теряла сознание. Он вывел меня в коридор, мы прошли в комнату, там была кровать. Сели, боясь оторваться друг от друга, и опять замерли. Рубашка его распахнулась, и я ощутила волосы у него не груди. Погладила их, как это делала раньше. Он рассмеялся, боясь щекотки. Как когда-то!… Боже, как давно это было! Как я соскучилась!
– Как давно это было, как я соскучился, – повторил Он вслух мои мысли. – Как давно я не прикасался к тебе. Как мне этого не хватало! Я видел тебя, слышал. Тебя и  Мальчика, но сказать ничего не мог. Я всегда был рядом с вами, с тобой и с нашим сыночком!
– Мы это чувствовали… Но как случилось, что ты здесь, живой и здоровый?
– Лучше тебе этого не знать… Мне позволено… Мы будем вместе, потому что очень хотели этого, потому что я очень люблю тебя!… В три часа я должен буду уйти. А пока… –  Он посмотрел на часы. Я тоже перевела взгляд с его лица на будильник, который стоял на пианино. Было два.
– Еще час, – это произнесла я.
Мы вдруг заторопились. Он сжал меня в своих объятиях. Мы упали на подушки…
Потом лежали неподвижно, только Он иногда поднимал голову и, совсем, как когда-то, заглядывал мне в лицо и тихо целовал. Счет времени потерялся.
Внезапно часы стали бить так громко, что я резко повернула голову. Одна стрелка была на трех, другая чуть-чуть не дошла до двенадцати. Хотела ему что-то сказать, но вдруг произошло ужасное. Лицо его стало меняться. Оно превращалось во что-то нечеловеческое. Это было уже не лицо, а что-то бесформенное, страшное. Оно расплылось по подушке, по кровати. На какое-то мгновение опять появились очертания глаз, рта, носа. Я услышала голос:
– Прости, я должен был уйти немного раньше. Я не хотел тебя пугать… Прости и… прощай, моя любимая, моя родная… Поцелуй нашего Мальчика!…
Голос затих. И то, что было за минуту до этого Им, стало превращаться в туман, потом в сияние. Это сияние постепенно гасло и наконец совсем исчезло. Все поплыло у меня перед глазами, я упала в глубоком обмороке.

***

Первое, что я увидела, открыв глаза, было лицо сына. Он тревожно и вопросительно смотрел на меня. Я сразу успела заметить, как он похудел, повзрослел, изменился: новая, незнакомая стрижка, запах туалетной воды.
- Мамочка, как ты себя чувствуешь? – он наклонился ко мне, поцеловал.
- Сынок, ты здесь, ты приехал?
– Да, мне позвонили, и вот я с тобой.
Только теперь я увидела в комнате девушку. Та улыбнулась:
– Ну вот, вы и пришли в себя.
Мальчик тоже заулыбался, сжал мою руку, поднес к своим губам.
– Сейчас я позову доктора, – сказала девушка, и я обратила внимание на то, что она была в белом халате.
– Почти сразу же вошел доктор, седой, небольшого роста. Он пощупал пульс, потрогал мой лоб, попросил Мальчика выйти и очень тщательно и, как мне показалось, долго слушал меня.
– Ваша мама поправится, молодой человек, – сказал он вошедшему сыну, – все будет хорошо. Только не утомляйте ее. Ей нужно спать, спать и спать.
– Что со мною, доктор?
– Уже ничего. А было такое, что… А впрочем, это уже не важно. Сейчас главное – не волноваться и спать. Спать, – повторил он, легонько сжал мою руку и вышел.
– Когда ты приехал, сынок?
- Сегодня утром. Мне позвонила тетя Маша, сказала, что ты заболела.
- Что со мной? – повторила я свой вопрос. – Как я очутилась в больнице?
– Мама, ты ничего не помнишь? А как ты оказалась там, возле дома бабушки Полины? Она сказала, что ты к ней не заходила.
Мне вдруг почудилось, что воздух в комнате пришел в движение, хотя окно и дверь были закрыты, и никакого сквозняка не было. Я вспомнила, что случилось, вспомнила тот ужас, который охватил меня при виде тающего, исчезающего человеческого тела там, в комнате. Это было или мне приснилось? А эти люди, которых я видела в кафе и которые так похожи на маму и отца? Они действительно существуют? Я испуганно дернулась, но увидела встревоженное лицо сына и заставила себя улыбнуться ему, хоть и чувствовала, как сильно и скоро бьется сердце и дрожат руки.
– Ничего, сынок, уже прошло.
– Ты была без сознания, когда тебя нашли. Все три дня, пока не приходила в себя, ты бредила, что-то говорила о папе, звала меня. Мамочка, что случилось?
Я смотрела на моего Мальчика и ничего не говорила, слушала его голос, держала его за руку и чувствовала, ощущала всем своим существом, как соскучилась по нему, как мне недоставало его все это время. Я сама себе показалась такой маленькой, беззащитной, слабой, а мой сын, уже взрослый сын, большим и сильным, способным защитить меня, укрыть от беды и горестей. У меня вдруг исчезло чувство одиночества и подавленности, какое сопутствовало мне все это время.
– Мамочка, я тебя очень люблю. Очень-очень, – добавил он, как это бывало в детстве.
Мой сын сидел у моей постели, держал мои руки в своих руках, гладил мои волосы и говорил, говорил, рассказывал мне о своей учебе, о своей жизни. Я улыбалась ему. Потом его голос стал отдаляться, превратился в журчание ручья. Я увидела себя на краю огромного зеленого луга. Дышать было легко и свободно. Я спала. Спала, как давно уже не спала. Спокойно.