Командировка в ФРГ. Главы 10-11

          Глава 10. В немецких Альпах.

       В выходные дни мы решили обследовать окрестности города, и по совету Витольда посетить жемчужину Фюссена – Лебединый замок, расположенный километрах в тринадцати от города в предгорье Альп. Мы решили прогуляться к нему пешком по живописной тропе, проложенной выше автомобильной дороги метров на 30 или 50. Погода чудная, небо голубое, пейзажи один краше другого, так что прогулка доставляла нам удовольствие с первых же минут. Мы шли на восток, справа довольно круто сразу после плоской равнины возвышаются Альпы. У самого подножия гор протекает небольшая речушка с довольно быстрым течением. Что интересно: на этой небольшой речушке примерно через полтора-два километра построены небольшие электростанции, от которых в город идут электрические провода. Таким образом, энергия речушки даром не пропадает! Молодцы немцы.

       Часа за два неспешным шагом мы с Володей подошли к Лебединому замку, основание которого возвышается над равниной на 330 метров, как указывала табличка.

          На высокой скале, где на фоне небес
          Дикой чашей разросся чернеющий лес,
          Где среди тишины водопад лишь шумит,
          Белый замок, как лебедь, над лесом парит.

       Замок-сказка Нойшванштайн, затаившийся в лесных массивах Баварских Альп, настоящий шедевр, заслуживший сумасшедшую популярность у туристов и приносящий баснословную прибыль Германии. Нойшванштайн стал прототипом замка Спящей красавицы в Парижском Диснейленде и, как пишут искусствоведы, источником вдохновения Чайковского для балета «Лебединое озеро».

       Сам белоснежный многоэтажный замок является как бы продолжением скалы, на которой он будто бы прилепился, и только с одной стороны к нему ведёт дорога. С остальных трёх сторон – глубокие неприступные пропасти, составляющие не меньше сотни метров. Замок великолепен, его башенки уходят ввысь и делают всё сооружение устремлённым в лазурное альпийское небо.

       Подошли к воротам – музей открыт, можно купить билет и зайти. Но рядом горы – Альпы, когда ещё доведётся побродить по их склонам. К тому же прямо от ворот на гору ведёт хорошо оборудованная тропа для туристов, желающих посмотреть на замок сверху, а рядом стенд с планом местности и маршрутом пешеходной прогулки. В конце тропы – на вершине горы высотой более 1800 метров – обозначен ресторан, в котором можно будет и перекусить.

       – Ну что, Володя, двинем в горы, посмотрим сверху на пейзажи Германские.
       – Пойдём, – тут же согласился мой коллега, хотя никакой экипировки для лазания по горам ни у него, ни у меня, конечно, не было, мы были в демисезонных пальто и простой повседневной обуви.

       Завораживает подъём на гору! Чем выше мы поднимаемся, тем шире обзор, вся красота приальпийской равнины, будто на цветной географической карте предстаёт перед нашим взором в натуральном виде, радуя своей безупречной чистотой.
 
       На всём протяжении тропа узкая, пройти по ней можно только по одному человеку друг за другом. Она имеет метки на камнях или столбиках: синюю – со стороны скалы, красную – со стороны обрыва, через каждые сто метров указатель – на какой высоте вы находитесь. 

       Всё выше и выше мы поднимаемся и час, и два, и три, высота на указателях 1000, 1500 метров, но никакого желания повернуть назад не возникает. Вот уже и козы дикие, грызущие сохранившуюся травку и мелкие кусточки, оказались ниже нас, да там их даже небольшое стадо. А вот уж и музыка доносится с вершины, где находится ресторан, в котором мы наметили перекусить. Да ведь он рукой подать, боевые немецкие марши – любимый музыкальный жанр немцев – так  чётко доносится до нас, высота 1750 метров, осталось подняться всего-то на каких-то 100 – 150 метров.

       Но… Вдруг тропа кончилась. Накануне в горах выпал обильный снег, который покрыл гору именно с достигнутой нами высоты до вершины, пропали так помогавшие нам ориентироваться метки, впереди всего на несколько метров просматривалась занесённая снегом узенькая седловинка, по которой, видимо, продолжался пешеходный маршрут. Однако справа над нашими головами нависала голая скала, загородившая обзор дальнейшего маршрута, а слева от тропы зияла огромная пропасть глубиной никак не меньше 500 метров. На самом краю пропасти росла единственная чахленькая сосенка. Я упёрся но-гами в эту сосенку, а спиной прислонился к нависшей скале, от ощущения такой высоты коленки мои заходили ходуном, жутковато было стоять в таком опасном месте.

       – Володя, возвращаемся, дальше нам не пройти.
       – Подожди, Михаил, я попробую разведать за углом этой скалы, может быть доберёмся до ресторана, музыка вон совсем рядом слышна. – Володька перелез через мои дрожащие ноги и по стеночке, по стеночке скалы скрылся за её поворотом.

       – Володь, не рискуй, свалиться можно в эту пропасть, – стал говорить я ему вдогонку, только вряд ли он услышал меня.
А у самого сердце дрогнуло, засвербела в голове мысль: вдруг он сорвётся в эту пропасть по свежему снегу, нас же тогда и не найдут, мы ведь никого не предупредили о том, что идём в горы. Прошло минут пять, показавшиеся мне целой вечностью, Володьки не видно и не слышно, мои ноги стали затекать от неудобного положения, а переместиться некуда, только если назад, там метров за тридцать есть более-менее надёжная площадка. Кричу:
– Володя, вернись! Володя!!!
– Да тут я, тут. – Мой Володя показался из-за скалы, у меня отлегло от сердца. – Нет, дальше не пройдём, опасно, снег рыхлый, тропы не видно, обрыв слева и справа. Возвращаемся.

       И мы поползли вниз, голодные и разочарованные несостоявшимся восхождением. Три с половиной часа поднимались мы, около трёх часов спускались. Я и не знал, что спускаться ничуть не легче, чем подниматься. Ноги-то теперь выворачиваются в другую сторону – мышцы растягиваются, шли вверх – они сжимались.

       Выйдя на чёрную тропу, хорошее настроение стало возвращаться к нам, поскольку внизу мы видим голубые альпийские озёра, они очень живописны с отражёнными в них белыми кудряшками облаков, а вокруг громоздятся заснеженные вершины гор, ниже снегов опоясанные хвойными и буковыми лесами.

       Музей Лебединого замка был, конечно, уже закрыт, по выходным дням он работал только до 16 часов, а бул уже шестой час вечера. Надежда на обед и тут была напрасной. И мы с Володей протопали пешочком в сторону Фюссена знакомым путём ещё тринадцать километров (фото замка на память сделано автором).

       Пришли в свою гостиницу страшно усталые и голодные уже в густых сумерках. Умылись, переоделись и скорее в ресторан. Посетителей в ресторане было не так много, и мы сели за первый попавшийся на глаза свободный столик, по рекомендации официанта заказали бутылку красного вина и прекрасный венгерский гуляш-суп.

       Сидим, пьём вино, со смехом вспоминаем наши дневные приключения, должно быть, несколько более эмоционально, чем общепринятые правила. Неподалёку от нашего столика сидел пожилой лысый немец с типичной арийской внешностью с одной чашечкой кофе. Мы обратили внимание, что он прислушивается к нашей русской речи, напряжённо и отрывисто подносит ко рту свою чашку и искоса посматривает в нашу сторону. Нам показалось, что это бывший военный, может быть даже участник войны, знающий наш язык. А мы с Володькой всё больше балдеем от неповторимых впечатлений дня, великолепного вина и очень вкусного супа. Его можно сравнить с нашим гуляшом, отличие лишь в том, что в нём много подливы с исключительно приятным вкусом и запахом пряных приправ, кусочки мяса в нём настолько мягкие и нежные - "язык проглотишь".

       Прошло, пожалуй, не более трёх минут, пожилой немец демонстративно поднялся, блеснув при этом явно военной выправкой, взял свою чашку с недопитым кофе, прошёл с ней на вытянутой руке через весь зал и сел за свободный столик в самом дальнем углу ресторана. Мы с Володькой переглянулись, поначалу не придав особого значения этому, и только потом до нашего сознания стало доходить, что у этого господина, видимо, ещё жива память о войне или о пребывании в русском плену, и наша русская речь всколыхнула в его памяти мрачные страницы биографии.
Стоит сказать, что этот несколько показной эпизод был, пожалуй, единственным за всё время нашего пребывания в ФРГ. Но встречи с немцами – ветеранами войны были и потом.

          Глава 11. Смотрим «ужастик».

       В один из вечеров мы прогуливаясь по заснеженному городку, любовались забавно оформленными широкими витринами магазинов. В одной из них в центре стояла изящная красавица в купальном костюме и меховом манто, а вокруг неё валялись в полном смысле ватные чучела мужчин, видимо, покорённых её неотразимой красотой.

       В нескольких местах в широченных, во всю стену дома, окнах сверкали начищенные до зеркального блеска огромные медные самовары высотой в два этажа, но это были не самовары, а аппараты для варки баварского пива. Таким способом пивовары с гордостью показывают чистоту своего производства, восхищая и привлекая внимание потенциальных клиентов. И действительно, вкус баварского пива прославляется вполне заслуженно.

       Наткнулись на кинотеатр, идёт «ужастик». Билет стоит семь дойчмарок. Подошли тут и другие советские инженеры из Станкоимпорта, тоже у Отто Билера принимают оборудование.
       – Ну что, пойдём смотреть ужастик? – обмениваемся мнением.
       – Пойдёмте, надо же узнать хоть, чем нас можно напугать.

       Не помню названия фильма, но впечатления о нём тлели во мне ещё несколько лет после той командировки. А нашего коллегу из Станкоимпорта, парня под два метра ростом, на середине фильма пришлось выводить из зала на свежий воздух, потому что он натурально грохнулся в обморок и упал со своего кресла при виде одной из кровавых сцен фильма. Осмелюсь вкратце рассказать сюжет.

       А сюжет фильма таков. Один профессор медицины имел жену и двоих весьма любознательных детей лет по семь – десять. Занимался профессор оживлением людей, попавших в катастрофу или вовсе погибших, но сохранивших целостность своего тела. В лаборатории профессора в двух больших прозрачных ваннах на деревянных лежаках, подвешенных к потолку на длинных цепях, лежат обнажённые трупы, погружённые в какой-то раствор, в одной ванне – красавец-мужчина, в другой – очаровательная блондинка. Профессор производит серьёзные эксперименты: поднимает из ванны на лежаке мужчину, ставит его в вертикальное положение, тот открывает глаза и с безразличным видом осматривает окружающее пространство, потом профессор проделывает то же самое с женщиной, видимо, с целью – пробудить у стоящего напротив ожившего мужчины естественные человеческие инстинкты, рассчитывая, видимо, поразить мужчину самим видом обнажённой очаровательной женщины. Однако, добиться этого ему никак не удаётся и раз, и другой. Тогда профессор кладёт мужчину на горизонтально расположенный операционный стол и начинает делать операцию, пациент при этом внимательно наблюдает сам: профессор скальпелем разрезает мужчине грудь, из раны течёт кровь, из груди извлекаются окровавленные органы, внимательно рассматриваются, что-то вшивается новое, вдруг из его рук выскальзывает и шлёпается на решётку прямо под ноги сердце пациента, но продолжает биться, профессор поднимает его, вставляет на место, затем крупными стежками зашивает рану. Из-за приоткрытой двери за всеми операциями внимательно наблюдают дети профессора. Результатом операции профессор недоволен - он опять отрицательный, пациент на женщину никак не реагирует.

       Когда из груди профессорского пациента выпало трепещущее кровавое сердце, тут-то наш коллега и рухнул в обморок. Мой Володька вместе с другим товарищем опрометью бросились поднимать упавшего коллегу, а я не сразу понял причину переполоха. А когда Володя вернулся, он шепчет мне: "Плохо стало человеку от вида крови. Контролёр сказал, чтоб приходили на другой фильм, он их пустит бесплатно". Ребята ушли, но мы решили досмотреть новый для нас жанр, который теперь называют триллером, тогда он до Москвы ещё не дошёл. Смотрим дальше.
      
       После неудач профессор решается на отчаянный шаг – вместо блондинки из ванны он решил уговорить свою жену, чтобы она своим живым телом пробудила у мужчины сексуальное желание. Жена с трудом, но соглашается, заходит в лабораторию в шикарном пеньюаре, который медленно спадает с её плеч при подходе к поднятому из раствора обнажённому красавцу. Тот, как чурбан, стоит и не реагирует даже на её живую красоту. Жена подходит ближе, ближе, начинает трогать чувствительные части его тела, и тут его глаза загораются сумасшедшим блеском, он сначала нежно, а потом всё сильнее и сильнее обнимает женщину и… душит её в своих страшных объятиях. Профессор пытается расцепить его железные руки, но это ему удаётся с огромным трудом. Жена бездыханна. Дети тайком наблюдают за всем этим. Профессор в глубоком трансе покидает лабораторию.

       А детки в отсутствие отца забираются в лабораторию, надевают медицинскую одежду, резиновые перчатки, берут хирургические инструменты и проделывают с мужчиной всё то, что делал их отец: разрезают живот, достают печень, рассматривают её, она так же падает на решётку на полу, они её поднимают, вставляют на место, копаются во внутренностях, вытирают вспотевшие лбы и зашивают разрез такими же крупными стежками через край. Всё это в красках, всё выглядит абсолютно натурально – «реалистическое искусство». Возвращается профессор, поднимает из ванны палача своей жены, тот приходит в ярость от перенесённого издевательства и пыток профессорскими детками, схватил профессора одной рукой, крепко потянул к себе и задушил таким же способом, как и жену. Дети пожимают друг другу руки – дело сделано, теперь они свободны от родительского гнёта.

        Больше мы на такие фильмы не ходили. Более того, прошло уже более 40 лет, а я всё ещё вздрагиваю при одном воспоминании об этом первом в своей жизни кровавом триллере.

Фото автора.