Непогода

НЕПОГОДА

                - I”ll  be  back!
                – Я  ещё  вернусь!
                Английское  выражение.
       Дед повозился на тесной печи, выбирая удобную для необходимых ему действий позу, и сел на её краю, свесив с полатей почти непослушные ревматические ноги.
       - Смерть пришла… - пошамкав беззубым ртом, не совсем внятно сказал он, глядя в далёкий для него глиняный пол избы.
       Бабка Аксинья, наматывавшая на веретено бесконечную пряжу, вскинула вверх глаза.
       - Ты что, Евсей?..
       - Смерть, говорю, в деревне… - повторил старик. – Думал, что за мной, а она мимо прошла…
       Аксинья с тревогой посмотрела в тёмное окно, за которым была хорошо загустевшая тьма.
       - Господи, к кому же это её опять принесло?..  – она суеверно перекрестилась. - Два дня как Варвару Гришкину похоронили… И куда ей столько?..
       - Не ведаю того, – дед Евсей напряжённо смотрел в пол, точно пытаясь там найти ответ на заданный женой вопрос. –  И не знаю. Чую только… Дунуло чуток холодом, и нет боле никого…
       - Горе-то какое кому-то… И на ночь глядя… - Аксинья нервно бросила веретено на стол рядом со свечой, встала, торопливо набросила на иссушенные временем плечи кожушок, и вышла из избы.

       Стояла тихая и ранняя сентябрьская ночь – ещё тёплая, но уже сырая. Аксинья по заученному наизусть и в темноте маршруту прошла за ворота, и, напрягая старые глаза, стала всматриваться в слабые огоньки деревни, лежащей под холмом, ожидая, в какую из изб на этот раз пришла незваная гостья.
       Она ждала довольно долго, уже начав слегка замерзать от сквозняков, и тут один из дальних светлячков в ночи вдруг дёрнулся и обречённо погас. 
       Аксинья опять суеверно перекрестилась, и вернулась в дом.
       Евсей всё так же отрешённо сидел на тёплой печи, дожидаясь жену с хорошими или плохими новостями.
       - Нашла?.. – спросил он.
       - Кажись, - ответила Аксинья. – Темно там, не поняла я, к кому… Далече от нас… Где-то на выселках…
       - Должно, к Рыковым… - предположил Евсей. – Ты говорила, Митрофан у них сильно болел…
       - Може, и к ним, - согласилась Аксинья, усаживаясь к брошенной пряже. – Кто ж её ведает… Не видно, да и далеко. Утром узнаем, когда родственники пойдут по деревне собирать народ на похороны.
       - Охо-хо… - дед Евсей стал с теми же трудами возвращаться в привычное для него положение больного тела. – Вот так и всегда… Ждёшь её, ждёшь, а она всё к другим… Може, она про меня уже и позабыла?..
       - Дай-то Боже… - Аксинья перекрестила тёмную печь с мужем и добавила: - И про меня тоже…
       - Налей стопарик-то… - вдруг хитро попросил с печи Евсей. – За помин души усопшей… Положено так…
       - Завтра утром налью, - отказала ему Аксинья. – Кого поминать-то? Сначала надо узнать, чья это душа отошла.
       - А по мне так без разницы, - не возражал Евсей. – Одной живой душой стало менее, одной мёртвой – более. Она своё взяла, и ушла. Нет её совсем в деревне, не чую я… И не надо, если разобраться…

                В  Книге  Судеб
                не  бывает
                опечаток...