Красная шапочка

Темная ночь. Осенняя листва при свете полной луны багряна. Лес наполнен жизнью, тишина обманчива, запахи никогда не врут. Старуха уже взяла здесь все, что могла. Теперь она пошла гулять по лесу, распространяя свой тягучий кисловато-пряный аромат. Я привела ее сюда, но мои заботы еще не завершены. Прохладно.
Густая серая шерсть приятно ласкает нагое тело. Я люблю свой плащ, в нем я еще ближе к ним - к своим жертвам. Но я не пытаюсь быть похожей на них, облачаясь в их шкуру. Они должны видеть, что я другая – мех внутри, мясо извне. Я ношу плащ пока кровь еще свежа, а потом нахожу новый. Тот, что на мне, стал жестковат, мех еще ничего, а снаружи он уже негодный. Еще пару мгновений и у меня будет свежий.
Мохнатая туша еще недавно была убийцей, теперь это жертва - поверженная жертва. Я бросаю топор – он не подходит для того, что мне предстоит. Достаю тонкий короткий клинок, он очень изящен – «женское оружие», - сказал отец, когда дарил мне его. Пусть так, но это не делает его менее опасным. Удар. Грудь зверя пробита. Острая сталь вошла еще глубже. Я раздвигаю руками образовавшееся отверстие – мне нужно сердце.
Теплая кровь стекает по рукам. Это сердце еще живое, кажется, оно даже трепещет. Мои зубы вонзаются в красное мясо. Неповторимый вкус. Я отрываю кусок за куском и наслаждаюсь вкусом власти. Власти над самыми опасными существами. Они волки, а я охотница.
***
Мой отец был зверобоем, но это было давно, в те времена, когда люди из всех, окружающих темный лес, деревень боялись волков.  Мы жили в постоянном страхе трусили выходить из своих домов даже днем - передвигались только небольшими группами. Начинали уже голодать, потому что волки съели почти весь наш скот. Охотники тогда гибли как мухи, но самым лучшим, все же, удавалось доживать лет до тридцати. Судьба не наградила моих родителей сыновьями, я - их единственный ребенок. И отцу ничего не оставалось кроме как научить меня охоте. Честно говоря, я рада, что у меня нет братьев, иначе мне пришлось бы с утра до вечера варить похлебку и штопать носки, а периодически еще и рожать.
Нет уж, не таково мое предназначение.
Помню тот день, когда отец рассказал мне эту легенду, или пророчество – кто, как называл его:
«И придет иной волчатник... и руки, и губы его кровью зверя залиты… и восстанет он против хищника… и обратит могучего в жалкого!»
Я спросила тогда отца о значении этих слов, а он ответил просто, что спасение наше не за горами. Только через пару лет я смогла понять все - каждое слово.
То был мой первый волк. Я перерезала ему глотку своим «женским» оружием. Я стояла над ним победителем, но чувство внутри - какая-то странная вибрация прямо в глотке - не давала мне покоя. Я склонилась над волком, и в голове моей неожиданно раздался голос отца – «…и руки и губы его кровью зверя залиты…»
Я ощутила силу - силу волка - она вся стеклась к его груди - к сердцу, она наполнила его. Я вдруг поняла, что она нужна мне – нужна, как воздух - и я забрала ее. Я поглотила ее всю до капельки вместе с волчьим сердцем.
Я познала их. Теперь во мне живет часть убиенных. Я чувствую волков и легко могу найти их, так же легко и убить. Мне плевать на сучек, которые кормят своих жалких детенышей, мне нужны звери – истинные, сильные и опасные. Они боятся меня, но этот страх еще молод, другие инстинкты сильнее, и они нападают на меня - глупые обреченные существа.
А люди мне благодарны, они слагают песни обо мне и даже дали мне смешное прозвище. Из-за моих плащей, наверное, они зовут меня Красной Шапочкой.