Барчук. Не потерять себя

  Он только, что вернулся с похорон своего друга. На душе было тоскливо. Ничего лучше не придумал, как поехать к ней в магазин, в котором она работала продавцом. Просто хотелось побыть с любимым человеком в эти минуты. В самолёте было очень холодно при возвращении. Шли на большой высоте. Видимо там горло простудил. Голос явно хрипел, а горло саднило. Лет пятнадцать ангины не было, да и вообще ничем не болел. Видно душевное горе подорвало его здоровье, и он заболел. По дороге купил розы.

  Она при виде его как-то хмуро прищурилась и наморщилась. Понятное дело, двухнедельная борода. Уставший вид. Только глаза оставались живыми.

- Ты чего пришёл?
- Вот! – он протянул ей розы.
- Не надо мне от тебя ничего, вали, пока охрану не позвала.
- Зови, - ничего не понимая, он стоял и улыбался, думая, что это просто розыгрыш.
- Иди я сказала отсюда, вишь, появился он, нах, ты мне сдался, ты посмотри на себя то, старый весь, не бритый, на кого вообще-то похож? – она взяла розы и кинула через дверь в коридор, - пришёл! У меня молодой человек на четыре года младше меня, вот и скажи? Зачем ты мне?
- Супер! – он продолжал тупо стоять и улыбаться.
- Да, и когда идёшь к девушке на свидание, зубы чисть, а то прёт, как из стоматологии, - она вытолкала своим телом его и закрыла входную дверь в павильон.

  Хотелось нажраться в усмерть. Заодно и горло бы прошло, да и запах исчез навсегда. Мозг словно отключился. Он шёл домой на автопилоте. Не пивший, но уже пьяный. За один день сразу две потери дорогих и очень близких для него людей. Подошёл к ларьку и долго смотрел на наименования водок, стоящих на витрине. Надписи плыли. Да и вообще всё плыло перед глазами. Он постоял минут десять, развернулся и уверенно пошёл домой, зная, что алкоголь не выход из всего этого.  Дома взял градусник и померил температуру. Зашкалило за сорок один. Заварил чай, кинул туда четыре таблетки аспирина, половину чайной ложки чили, ложку масла чёрного тмина. Не спеша всё это выпил, и, одев на себя пару спортивных костюмов, сел медитировать на подстеленный коврик. Через час совершенно в нормальном состоянии и самочувствии он уже сидел и записывал треки. Когда было совсем грустно, он всегда начинал петь. К тому же пение заставляло работать связки, надо же было доставить кровь к больным участкам, чтобы всё быстрее прошло.
Он пел и возвращал сам самого себя. Можно было бы, и пить, но тогда бы он потерял себя… Это самое сложное при падении, не потерять себя, а найти. Он снова нашёл…


Некрасовка.   22.02.15.