Роберт Говард - Все персы бежали...

Robert Howard: Untitled Fragment (The Persians had all fled)


Все персы бежали, а калмыки были мертвы, но остатки торгутов и монголов сплотились вокруг своего хана плотным кольцом стали, о которое бешеные атаки турок разбивались, как морские брызги о высокие скалы. Фигуры в чалмах окружили круг защитников в ворсовых жилетах. Но не все погибшие были турками. Ряды татар быстро редели. Большие зазоры появились в их обороне. Увидев это, Галдан Хан отвел прочь легкие войска, и, в то время как киргизские всадники изводили татар, Великий Хан сплотил свои вооруженные до зубов отряды янычар и бросил их против своих бесстрашных врагов. Как могучая приливная волна дикие воины бросились по кровавому полю на неверных. Крик: «Аллах иль Аллах – Великий-дух-иль-Аллахо» вырос до небес и в нем потонули крики киргизов и боевой клич татар. Построение татар было разрушено, и воины Севера были разбросаны, словно солома вихрем. Но сражение не закончилось. Борак был еще жив, и Алашан, и Чек Нойон, и Укаба Хан, а так же девятьсот татарских воинов. До тех пор пока вождь татар не погибнет,  не может быть победы.
По всему полю кучки татар стояли спина к спине и усердно работали своими смертоносными лезвиями. Некоторые стремились спасти своего короля, но это было невозможно. Но защита спина-к-спине не для Борак Хана. Он рыскал в море сверкающих мечей, словно волк в овчарне. С полудня, когда он увидел знамя Полумесяца, двигающееся через горный перевал, он понял, что его великая армия обречена, и тогда он стал, как дьявол, и дрался, как зверь, вырывая победу. Напрасно. В огромных количествах, в пехотных сотнях и эскадронах, его люди гибли, и он видел своих ханов, вождей и советников, отступающих один за другим. Теперь его дух был не духом правителя, стремящегося сохранить больше людей, но духом человека, сошедшего с ума от ненависти и жажды убийства. Он сражался, словно - варварский царь, словно человек, чьи стандарты рухнули вниз и который потерял королевство. Он опустошил свой колчан, бросил свой дротик, сломал копье, разбил боевой топор и теперь сжимал в руках длинный меч, что был залит кровью от острия до рукояти. Этот меч был, словно молот Тора. В руке дьявола во плоти, что владел им, он был живым пламенем. Он пробивал черепа, разбивал грудные клетки, отрубал головы и разрывал животы. Борак стал по истине Волком. Только четверо из его воинов держались рядом с ним, когда он прорубал свой путь с одной стороны поля на другую, разыскивая Галдан Хана. Эти четверо были Чек Нойон, Алашан, Укаба Хан и Атай, вождь монголов.
В месте, где были лишь груды мертвецов, и где не осталось в живых ни одного человека, четверка воинов остановилась перевести дыхание.
- Ай, - выдохнул Алашан. -  Хан словно сошел с ума. Эрлик, какой воин! Сокол!
Укаба Хан улыбнулся.
- Он дорого продаст свою жизнь за это поражение. Это все, что и нам остается. Северного королевства больше нет. Вот, янычары уже подняли крик триумфа. Но пусть они не радуются, пока не заберут голову Борак Хана. Я же хочу лишь умереть рядом с моим вождем с моей саблей в руке, красной от турецкой крови.
Алашан вздохнул.
- Я хотел бы увидеть  Айну, прежде чем умру.
- Если я столкнусь с Земал Нойяном хоть на мгновение, - сказал Атай мрачно. - Я буду согласен пройти через врата на небеса.
Чек Нойон ничего не сказал. Он подбросил свой большой изогнутый меч в воздух и поймал его. Его седая, львиногривая голова откинулась назад, и с его губ сорвались ужасные дрожащие крики - боевой клич Серого Волка Татар. Размахивая тяжелым лезвием, он бросился в самую гущу битвы. Остальные последовали за ним.
Старые летописцы расскажут о том бое лучше, чем может поведать мое слабое перо. Они расскажут, как выжившие татары рыскали по полю, словно голодные волки. О том, как трое сыновей Галдан Хана и его десять ханов умерли от рук вождя татар и его четырех последователей. И как четверо пали один за другим. Алашан погиб первым, охраняя своих вождей до конца. Затем Атай, истекающий кровью от сотни ран, столкнулся лицом к лицу с Земал Нойяном, и предатель умер от монгольского меча, а Атай умер над ним.