На пороге старости

Я прожила больше половины века. Тот возраст, когда женщина вызывает разве что уважение, иногда брезгливость - не всем нравится отпечаток времени в виде морщин на моём лице. Никто из молодых девушек, глядящих на меня, не думает,что когда-нибудь они нечем не будут отличатся от меня.
Жизнь может быть разной, но награждает за всё пройденное всегда одинаково - всего лишь коробка с червями в конце.
Сейчас моё тело - это сухофрукт, засушенный гербарий, но когда-то оно было цветущим, распускающимся цветком и сочным плодом, к чьему вкусу и аромату, тянулись многие. Сложно обладать таким телом, когда твоя душа - это птица, стремящаяся к высокому полёту.
Многие люди недовольны своим телом, но почти всё можно исправить. Всё, кроме старости. Она всё равно проступает, как тёмные пятна на белоснежной скатерти - покрывале человеческого тела. Но старость обладает своей деликатностью. Она не пугает тебя сразу своими переменами, она приучает тебя следить за ними, тем самым привыкать к ним и к ней. Я к своей давно привыкла, но иногда так хочется взлететь, а скорость уже не та...
Жизнь не всегда бывает логичной. Случается, что ты проживаешь её и так толком и не понимаешь к чему было это всё. В начале кажется, что точно знаешь и даже научишь других, но в какой-то момент лозунги и девизы, по которым демонстративно пытается жить наше общество, начинают казаться нелепыми и искусственными. Реклама основ и канонов в любом телевизоре напоминают яркую, пёструю витрину со сладостями, но потом понимаешь, что даже самый красивый и аппетитный десерт - всего лишь пластиковый макет. Кто-то придумал его, чтобы ты до конца жизни им восхищался, но никогда не попробовал.
У меня нет будущего. Поэтому часто я живу прошлым, оно интересней. Настоящее - это часы, которые скоро перестанут тикать и замрут, механизм остановится. Такие большие старинные часы с кукушкой. Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? Она молчит, но я-то знаю, что недолго.
Мне не страшно. Страшно было жить, но не умирать. Странно, бывает, что перед смертью мы впадаем в тоже беспамятство, что и в начале жизни.
Я ничего не советую своим внукам. Этим, наверное, сильно отличаюсь от остальных таких как я. Я знаю, что когда я была такой как мои внуки, мы жили по тем правилам, которые диктовались политикой государства. А политика с её условиями меняется и вслед за ней меняются и люди. Это как ветер с парусом, без первого движение второго невозможно. Я знаю, что мои внуки - уже другие люди и живут по-другому, и улыбаются гораздо чаще чем я.
Я тоже так умела, но потом привычка улыбаться стирается и появляется привычка думать.

(Продолжение в рассказе "Вдова")