На даче!

"Полюбил кузнечик пеликана,
Тосковал, пил водку из стакана,
Привязал он камушек на шею,
И нырнул в глубокую траншею."

"Вот так и рождаются нетленки", - подумал поэт, тяжело вздохнул и опрокинул в себя запотевший лафитник водки. Все сто пятьдесят весело побежали по жилушкам. По-зябрам, вспомнилось ему высказывание давно умершего деда. Херню ведь пишу, а вот неграмошным дед был, зато столько песен и частушек знал, уписаться можно. Кстати, идея хорошая, пойду- ка я и с этим делом вопрос закрою. Работал он с утра, поскольку жена уехала с дачи в город, к вечеру обещала вернуться, а две полные литровые бутылки водки были заблаговременно спрятаны на льду в погребе. Сейчас одну удалось успешно уполовнить, а, поскольку заедалось это дело только  клубникой с грядки и свежими огурчиками оттуда же, хмель своё дело делал стремительно и неаккуратно! Работалось зело хорошо, стихи так и вылетали из под пальцев, и ровными строчками ложились на экран компьютера. Поэма зоологического экстаза, это определение тоже как-то внезапно родилось в его подогретой холодной водчонкой голове, чётко вырисовывалась. Однополые, но разделённые видами, не подходящие и по весовым категориям существа! Сколько из всего этого можно было извлечь поучительного и, даже,  где-то трагического! Так и тянуло ввернуть нечто типа Киплинговского "Запад есть Запад, Восток есть Восток. И вместе им не сойтись!" В строчках рождающейся поэмы чувствовались и личные преференции автора. Нет, его вовсе не тянуло к однополым, но вот жену – пеликаниху - он охотно поменял бы на нечто миниатюрное. Тяжело встав из-за стола, автор подумал, решительно прошёл к холодильнику и махнул ещё один лафитник! Горячая волна пробежала по всему телу и застряла в области пупка. Или, низа живота, кто там мог сейчас определить? Взяв крупную клубничину, ярко-алого цвета, пробормотав "Виктория", автор сунул её в рот и одним махом всосал в себя. "Хороша, чертовка",- подумалось ему.- "Жена у меня ни в пиз*у, ни в Красную армию, кукарачита, а не кончита, но вот этого не отнять. Какой сад-огород заложила! А дачу отгрохала! Пусть и на мои гонорары, но всё остальное – она." Внизу живота опять потянуло. "Бабу бы",- подумал автор, - "или пописать просто сходить? Или выпить сначала? А, успею, - и человек почти не качаясь проследовал в туалет. Кстати, это была гордость семьи. Роскошно отделанное помещение с весёленькими обоями, и импортный унитаз, краса и гордость дома. Была и раковина, и зеркальный шкафчик над ней. "И что такого",- спросите вы, а я отвечу. Дело в том, что ранее на даче не было коллекторных стоков. Вся вода дома сливалась в закрытую дренажную систему, а туалет, типа « сортир», был во дворе. Но, однажды, по компьютеру, удалось купить специальный унитаз, который был соединён с раковиной, и с помощью своего электромотора, перемалывал всё в него попадающее, а затем под напором  это дело отводил через трубы в уличный коллектор. И вот автор неспешно вошёл в гордость дома. Аккуратно спустив пижамные штаны и задрав с округлого пуза футболку с надписью "Лечи лохов" мужчина приподнял крышку унитаза. но, только вздумалось ему приступить к самой процедуре жизненного облегчения, как из унитаза показалась, как ему почудилось, огромная голова змеи, и своими жёлтыми глазами с вертикальным разрезом уставилась на него. "Это не белка",- промелькнуло в голове,- "белка – она много меньше и рыжая." Змея продолжала вырастать.Вот она уже поднялась на метр. "Крышку бы давно надо было прикрыть",- промелькнуло в голове. А затем: "Сука, на бандерлогов охотится! Маугли уже съела, теперь до меня добралась! И чего!" Волосы на голове встали дыбом. Внезапно, из того, что он держал в руках, вырвалась мощная струя, попавшая точно в нос зверюги. Та дёрнулась, и опустилась ниже, стараясь укрыться от внезапного нападения. "Не любишь",- заорал поэт, - "получи фашист гранату. Это тебе не в джунглях выёбываться, курва твоя мам" Змея к этому времени почти совсем скрылась в унитазе, и поэт, перестав держать своё оружие, быстро прикрыл крышку. Взгляд его упал на две пудовые гири, жена по-осени гнетила в бочках капусту. Ясно, что оба сих предмета взгромоздились на крышку. После чего обессилевший человек, чуть не рухнув, присел на пол! Раздался звонок во входную дверь, и пришлось, натянув штаны, идти открывать. На пороге стоял сосед с вопросом: "К вам наш ужик не забредал? Оказалось, что он решил выкупать  своего амурского полоза, существо совершенно безобидное, а тот выскользнул у него между пальцев и скрылся в сливе раковины.Вот и ходил сосед по соседям с распросами. Уж был ручной, к людям привык, вполне мог приластиться к любому! Так что всё разрешилось хорошо. Сосед забрал из унитаза действительно купнувшегося змея, который и размером-то оказался не более метра, а автор встретил жену совершенно трезвым, и с текстами, которые он написал ранее, легко расставшимся. "Пригодятся на растопку шашлычницы", - подумал он, сел и написал:

"Горячка белая, змея зелёная,
Моя история, вся раскалёная,
За что боролись мы, за что страдали мы,
Жаль не из стали мы, крути педалями!"

И, подумав, отправил и эти стихи на растопку!